Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 118 страниц)

Девушка бросила косой взгляд на Элайджу, который, похоже, забыл о ней. Они все, за исключением Кет и Ребекки, сегодня были в немного подвешенном состоянии – недосып.

Наконец, приняв для себя решение, брюнетка мягко произнесла:

– Что-то случилось?

Удивление, промелькнувшее в глазах мужчины, доказало, что он погрузился в свои мысли.

– Нет, ничего страшного. – Испытывая неловкость – забывать о присутствии человека рядом было не в его привычках, – Элайджа улыбнулся: – Если не считать того, что моя младшая сестра права.

– Страшный удар по психике любого мужчины, – фыркнула Елена, поняв, что он имеет в виду похмелье и то, что Бекс не постеснялась отчитать мужчин. Сделав секундную паузу, продолжила: – Не подумай, что я хочу вмешиваться, но если тебе нужна какая-то моя помощь – сделаю всё, что смогу...

– Спасибо, – предельно искренне ответил мужчина, не зная, как реагировать на такое неожиданное проявление дружеских чувств к себе. Впрочем, он редко верил словам женщин, не считая некоторых исключений, и не спешил принимать слова Елены за чистую монету, но и не желал обидеть, если она действительно хотела помочь. – Я знаю, что вы близняшки, но в основном ты мне уже помогла – сказала, куда подевалась добыча, которую я безуспешно пытаюсь поймать. Надеюсь, извинишь?

– Конечно. – Брюнетка прекрасно поняла, как выглядит со стороны её порыв, и что он отнёсся настороженно к ней, но всё же добавила: – Знаешь, что Кет ненавидит больше всего?

– Страх? – Его всегда удивляла бесшабашная смелость Катерины, граничащая с наглостью. И, как ни странно, второе его тоже подкупало.

– Нет, – Елена отрицательно покачала головой, – это превратное впечатление – Кет всегда очень осторожна и расчётлива, – но увидев неявный скептицизм на его лице, девушка уточнила: – если дело не касается тебя. Неловкость. Она должна быть всегда на коне, а когда не в своей тарелке и не знает, что с этим делать… Этого она не любит и боится, и если у вас что-то не так по мелочи, то скорее всего причина в этом.

– Возможно, – он немного расслабился. – Ты ведь уже говорила мне это.

– Где? – Елена недоуменно моргнула.

– Я и сам не помню, – честно признался Майклсон. – Просто, что она никогда не принимает своего проигрыша или что-то подобное. Но всё равно я не понимаю, в чём неловкость подарить подарок?

Девушка рассмеялась в ответ. Правда, получилось как-то невесело.

– Вот оно что, а я-то думала… Всё просто. Кет не умеет ничего дарить. Точнее, не умеет делать это от души. Кроме нашей семьи, конечно, – уточнила брюнетка, серьёзно глядя на зятя из-под ресниц. – Кет не выбирает подарки и не думает, подойдёт или нет – для неё это формальность и крайне обременительная трата времени. Лучший вариант – отдать каталог Джил, и та закажет. Понимаешь?

– Да. – Он вспомнил вышивку ёлочками, спрятанную в дальний угол. Ну и дурак же. – Если мы начистоту… Почему мне выдана амнистия? – взгляд мужчины стал пронизывающим.

– Ты делаешь её другой, – медленно произнесла Елена, между бровями залегла тонкая морщинка то ли задумчивости, то ли тяжёлых воспоминаний. – Вчера вечером я поняла, что, оказывается, никогда не видела своей сестры по-настоящему… – Она помолчала, не зная какое слово подобрать. Счастливой? Нет, она видела Кет сияющей от счастья и не раз. Только это всё было вырвано с кровью и потом у жизни, а вчера… – беспечной от радости... Да, наверное, такой. Если она решила всё забыть, то мне уж что кривиться.

– Что всё, Елена? – напряжение повисло в воздухе, стоило прозвучать вопросу. – Я хотел поговорить с Хейнзом, но, разумеется, он отказал, сославшись на врачебную тайну.

– Неужели нет других способов, кроме честного? – Встав с дивана, девушка сделала несколько шагов, разминая затекшие ноги. А ещё, чтобы разбавить статичную картинку, в которой ей было тяжеловато.

– Есть, – глаза Элайджи весело блеснули, – я теперь могу многое рассказать про личную жизнь вашего психотерапевта с детских лет.

– Ну конечно! – Девушка вздохнула, и в глазах заплясали ответные смешинки. – Во-первых, я догадываюсь, чья это была светлая идея пошантажировать бедолагу какими-нибудь внебрачными детьми или связями с коллегами или пациентками. – Она не выдержала – заливисто рассмеялась, увидев поползшую вверх бровь зятя, но всё же в этом смехе проскальзывали резкие, режущие нотки. – А ты эту идею отверг… Просто не стал вынуждать человека, который помог Кет.

– Именно так, но, – он проницательно прищурился, – это мне очков не прибавило, и я сам виноват, не так ли?

– За благородство тоже платишь цену, – она непроизвольно сжала руку в кулачок. – И на эту тему мы больше не говорим, хорошо?

– Хорошо. – Он невесело улыбнулся, разглядывая стоящую перед собой брюнетку – такую похожую и одновременно невероятно разную с его женой. – Амнистия – не индульгенция, я правильно тебя понял?

– Правильно…

– Вот оно – полное взаимопонимание, – заметил вошедший Кол, которого Кер послала узнать, куда Елена положила свечи. – Наш генерал требует от тебя свечей, Елена. Но учитывая отсутствие детей в зоне досягаемости, скорее это было тактичным желанием выставить меня за дверь.

– Похоже, я помешал наслаждаться тишиной и покоем с книгой в руках, а теперь время и вовсе упущено, – кивнул старший Майклсон, скептически оглядев фигуру Кола, – покоя здесь тебе не видать, Елена.

– А он так нужен, брат? – Кол встретился глазами с девушкой. – Приключения можно поискать и в реальности.

– Есть люди, которые наделены природным чувством трусости, Кол, – негромко ответила девушка. – Тебе ли этого не знать?

– Вы не правы, чтение – крайне опасное и нездоровое занятие, – быстро оценив напряжение, прошивающее пространство, – он был здесь явно третьим лишним, – предельно серьёзно возразил Элайджа. – Всегда есть вероятность заснуть и, свалившись с дивана, сломать себе нос.

Кол и Елена недоумённо уставились на Элайджу, и наконец, сообразив, о чём он, прыснули в кулаки.

– Я пойду, – успокоившись, брюнетка заправила вылетевшую из пучка шпильку, – за свечами…

– Можешь не торопиться, – отмахнулся Кол, переглянувшись с братом.

– На кухню?

– Да. Думаю, Керолайн с Ником там нас не ждут.

– Но ты сам сказал, что Керолайн нужны свечи для торта… – Она по-детски закусила губу, и Кол в очередной раз поразился подобным проявлениям наивности со стороны стоящей перед ним маленькой женщины, порой такой разумной в умении обольщать и играть на чисто мужских желаниях, и терпеливо объяснил:

– Алекс и Бекс забрали детей в парк, и нас никто не жаждет лицезреть следующий час.

– Но… – Наконец, поняв, о чём речь, Елена густо покраснела. Сама она была далека от порывов и страстей, и поэтому ей сообразить, что люди решили воспользоваться возможностью и отдохнуть в обществе друг друга, было мудрено. – Ясно. – Она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. – Тогда, если вы не против, полежу часик – совсем не выспалась…

– Конечно не против.

– Хороших снов…

– Кол, – выйдя из комнаты, Элайджа приостановился. – Выйдем покурить?

– Пошли. – Кол в отличие от брата курил по минимуму, только когда нужно занять руки или нервная обстановка, поэтому сразу понял, что разговор будет не жизнерадостный, и Элайджа не знает с чего начать. Значит, вопрос не по работе.

Они вышли на веранду, как и остальные комнаты получившую свою долю разрушений со стороны младшего поколения.

– Кол, я хотел бы попросить… Не трогай Елену. – Старший Майклсон уже давно понял, что тогда, несколько месяцев назад, ошибся насчёт Кола и Елены – любовники так себя не ведут. По крайней мере, пока они в одной кровати не побывали, фигурально выражаясь. – Она неплохой человек…

– С каких пор адекватный человек стал нянькой? – улыбнулся Кол. – Я вроде Красных Шапочек не ем и кровь их в качестве аперитива не пью.

– Елена дорога моей жене, – озвучил основную мысль, почерпнутую из разговора с Еленой, Элайджа. – Очень дорога, и поэтому я не хочу сложностей в её жизни. Не прошу не тянуть в койку – девочка взрослая, но поаккуратнее потом, о’кей?

Кол почувствовал раздражение – для полноты картины оставалось услышать нравоучений от Клауса, но тому – слава сочетанию короткой юбки и длинных ног Керолайн! – было явно не до напутствий.

– Не переживай, садизмом не увлекаюсь.

– И ладно, – кивнув, Элайджа выкинул из головы неприятный разговор – позиции они обозначили и обоих они вполне устраивали. – Я тебе не говорил про Нештнера?..

– Ты был слишком занят собственной женой, – вздохнул Кол, бросив в пепельницу фильтр сигареты, которую и впрямь не заметил, как выкурил.

– Тогда пойдём, обсудим, – не стал возражать Элайджа – он и впрямь всё ещё не мог найти в себе сил оторваться от Катерины, как ребёнок от новой игрушки, и его самого это и забавляло, и, если быть честным с самим собой, сердило, – пока у меня короткое просветление между периодами впадения в пубертат…

Опустив ресницы и проводив взглядом мужчин, зашедших в дом, девушка всё-таки задёрнула штору и легла на кровать. Она и устала, и не выспалась, но всё равно сон не шёл.

Предложение Кола, сделанное этой ночью, слетать с ним в качестве его спутницы в Вегас и отдохнуть от «тихих» семейных радостей пару дней, выбило из колеи. Даже несмотря на то, что Майклсон не стал демонстрировать привычной недосказанности, и, пожалуй, в излишне резковатой форме уточнил, что понятие «спутница» не включает обязательной постельной программы. И самым плохим было абсурдное желание сказать «да». Разумеется, она вежливо отказалась, но всё же… К собственному шоку, брюнетка только сейчас поняла, что это уточнение её статуса лишь облегчило отрицательный ответ, а будь наоборот... Нет, не повлияло бы, конечно, всё равно бы прозвучало «нет», но отказать было бы сложнее. И это нехорошие звоночки, самые нехорошие за последние годы…

Рядом раздалось урчание – громкое, словно прилетел большой шмель. Интересно, где он так научился? Тем временем Мартин уже вскочил на кровать и лёг рядом с ней на подушку, начав играть с волосами, трогая лапками затылок. Наверное, стоило отодвинуться: всё-таки животное есть животное, даже чистое и любящее купаться, но силы внезапно покинули её настолько, что их не осталось даже на то, чтобы просто поднять руку, все мысли улетучились, головная боль отпустила, и Елена заснула.

Надавив на ручку, Катерина неслышно вошла в кабинет. Перебинтовав палец и заплетя свои растрепавшиеся под косынкой кудри в косу, она спустилась вниз, но оказалось, что никого нет на месте. Нельзя было сказать, что Кет была этому не рада: девушка последние годы жила одна в компании с котом, даже в период помолвки с Майклом, и окружающий гвалт большого семейства выбивал её из колеи, утомляя, словно она круглые сутки находилась на работе. Поэтому, встретившись в коридоре с Колом и получив ответ, что Элайджа в кабинете, она, некоторое время потоптавшись у двери, всё-таки заглянула.

Муж бросил косой взгляд, но ничего не сказал, поэтому, тихо устроившись на дальнем диване, Катерина достала из кармана телефон и начала неторопливо просматривать электронную почту, скопившуюся за последние дни.

Бывают люди, чей взгляд, запах, малейшее звуковое, любое другое подтверждение присутствия или даже простое напоминание о недавнем присутствии в комнате, обостряют восприятие действительности, заставляя чувствовать себя иначе, чем, если их нет рядом. Возбуждение. Катерина не знала, как назвать охватывающие её чувства тепла, уюта и одновременно – как ни абсурдно это сочетание слов, – умиротворённого напряжения, которые в ней порождали самые разные люди, начиная от миссис Беннет и заканчивая Еленой, – не любовь, любить можно и на расстоянии, – поэтому остановилась на определении возбуждения. Но именно встретив Элайджу семь лет назад, Кет научилась выделять эту эмоцию отдельно от других, относить только к особенным людям, потому что она вспыхивала рядом с ним с настолько очевидной силой, что даже подспудное сексуальное напряжение – основа основ в отношениях с мужчиной, – оказывалось на втором плане и шло сопутствующим бонусом. Вот и сейчас девушка постепенно погрузилась в это знакомое состояние, вслушиваясь в перестук клавиатуры под пальцами мужа, скрип ручки и не испытывая нужды поднять на него глаза, чтобы посмотреть, чем он занят.

Элайджа тоже не отвлекался на разглядывание супруги – более того, погрузившись в работу, не замечал её – Катерина была частью гармоничной картинки, по которой можно безучастно скользить взглядом, но именно той обязательной частью, в отсутствие которой гармония утрачивалась. Кет и не подозревала, что все эти годы она оставалась частью этого места в Йоркшире – если не вглядываться, всё было на своих местах: кабинет, документы и смешливая девушка чуть правее от стола, занимавшаяся каким-то своим делом.

Интуитивно угадав, в какой момент он отложит бумаги, Кет подняла ресницы, столкнувшись с задумчивым взглядом мужа, направленным на неё. Некоторое время они сидели в том же положении, думая каждый о своём, пока, наконец, брюнетка не стряхнула оцепенение и, поднявшись с места, не подошла, став рядом с креслом. Расчистив ей край от бумаг и техники, Элайджа подхватил Катерину за талию и усадил на стол перед собой. Тихонько вздохнув, когда поставив локти по бокам от её бёдер, и положив подбородок на скрещенные руки, мужчина вновь впился в неё внимательным взглядом, Кет потупилась, не зная с чего начать. Но этого не потребовалось.

– Ты мне напомнила сейчас то время, когда была моим секретарём, – негромко произнёс Элайджа.

– Я уже совсем не та, – ответ прозвучал как-то резко и горько.

– Я знаю. – Он понял, что жена расстроилась от его слов, погладил её по щеке, – Мне и не нужна та, ведь я тоже уже не тот. Да и не могу сказать, что скучаю по тому времени, – он улыбнулся, притянув к себе её за плечи и заставив наклонить голову, – когда не мог до тебя дотронуться, если хотел. – Коснувшись мягким, успокаивающим поцелуем её губ, он вновь занял свой наблюдательный пост, позволяющий замечать любую эмоцию, отражающуюся на её лице. Кет напомнила себе, что чтобы скрыть чувства, нужно изображать сходные, но другие, а не сидеть с каменным лицом и… отмела всё. – Попытка тогда удочерить тебя провалилась с треском, моя кошечка, поэтому давай не будем снова искушать судьбу.

Катерина согласно кивнула на это шутливое предложение.

– Прости, и впрямь как в детской школе. – Положив руки ему на плечи, она немного грустно – это смотрелось странно на её извечно насмешливом, задорном лице, – улыбнулась. – Не знаю, что на меня нашло, просто я никогда не дарила рождественских подарков сама. Я не… – она вздохнула и призналась, – я не люблю их дарить. Мне неприятен этот момент.

– Когда я делал ремонт, то нашёл твои старые. – Элайджа стянул её со стола себе на колени, сообразив, что Катерине тяжело смотреть ему в глаза. – Спасибо за них. – Поцеловав её в макушку и через некоторое время почувствовав, что тело девушки обмякло, он задал вполне ожидаемый вопрос. – Почему?

– Привычка. У меня в юности была теория… – Кет поморщилась. – Если я научусь не привязываться к людям, то смогу управлять и ими и собой. А если ты даришь подарок, кусочек себя, то всё равно привязываешься, значит, дарить не нужно.

– Не для всех, – напомнил мужчина. – Я помню, как мы перерывали Ниццу в поисках трубок для Алека с Риком.

– Нет, это другое. – Она замолчала. – Папа, Елена, Дженна с Риком – зачем мне ими управлять, если они и так за меня в пасть ко льву прыгнут? Я дарила, точнее, собирала… – Катерина снова сбилась, понимая, как всё по-детски звучит. Но Элайджа молчал, показывая, что ждёт продолжения. – Букеты для одной женщины. А потом, когда она умерла, всё равно какое-то время собирала, и тогда поняла, что дарить тяжело. Ты привыкаешь, и из-за этих букетов я тоже… В общем, мне нехорошо от этого. – Она почувствовала, что горло перехватило, но на слёзы на глазах не было и намёка.

– Ты можешь ничего мне не дарить, если тебе неприятно, – предложил мужчина. – Это необязательно, и я не обижусь.

– Детская глупость это, Эл, – задумчиво пробормотала Кет. – Только сейчас, озвучив, я поняла, что веду себя на уровне трехлетнего ребёнка... Из разряда того, как Несса отказывается есть грибы, которые никогда не пробовала, – голос девушки повеселел, – но всё равно говорит, что невкусно. – Чуть повернувшись, Катерина с нежностью, которая в её исполнении была сама по себе редкая роскошь, и для мужа в том числе, поцеловала его в губы. – А ещё мне хочется, чтобы тебя окружали вещи из моих рук.

– Ну, тогда вручай. – Перед ней оказалась коробочка, оставленная ему утром.

– Ты ещё не раскрыл… – Она откинула деревянную крышечку. – Вряд ли ты будешь носить его, но я хотела бы, чтобы оно у тебя было. Это кольцо моего деда, – ей можно было не уточнять, какой именно ветви, – хотя он и не был болгарином, но бабушка – да, и там принято, чтобы женатый мужчина тоже носил кольцо.

– Клеймо частной собственности? – поднял брови Элайджа, наконец, поняв, куда Катерина испарилась из страниц донесений охраны на пару дней в Нью-Йорке. – Оно фамильное?

– Да, – прислонившись к его плечу, она из-под ресниц наблюдала, как муж внимательно разглядывает вещицу, – наш род по бабушке старый, но богатство потерял, да и на голубизну крови никто особенно не смотрел, поэтому никаких традиций, как у вас в Британии, там нет. У нас скорее считалось важным сохранить свою культурную идентичность, когда вокруг турки – это уже было много.

– А что за надпись? – увидев на внутренней стороне вязь, далёкую от родной латиницы, поинтересовался Элайджа.

– Староболгарский, я не могу её прочитать, – уклончиво ответила Кет и вдруг звонко рассмеялась, – не бойся, не кольцо Всевластья****, способное тебя поработить.

– Я не боюсь. У меня уже есть «моя прелесть», которую ничто не переплюнет.

– И что же это за неведомый науке зверь? – Она округлила глаза. – Уже поработил?

– С головой.

– Это ужасно, – в глазах девушки зажглись лукавые искорки, – бедный мой муженёк, и жалости к тебе никакой у этого чудовища?

– Даже намёка, – тяжело вздохнул Элайджа. – Катерина, – отбросив веселье, он взял её лицо в ладони, предельно серьёзно пообещав: – Я буду носить твой подарок.

– Я рада, – раздался тихий ответ, тоненькие пальчики брюнетки подхватили золотой ободок, – тогда, вот.

Надев кольцо, она коснулась губами его руки.

– Что бы там ни было написано, но это для тебя. – Увидев, как он с усмешкой оглядел руку, Катерина спросила: – Чему ты так улыбаешься?

– Тому, что мысли сошлись, – перед ней оказалась коробочка. – Вариация обручального кольца, раз то ты отвергла, а твой настоящий подарок ждёт тебя в Йоркшире.

– Спасибо. – Открыв коробочку, она рассеянно кивнула. Сверкнул сине-белым огнём бриллиантовый ромб, искры которого запрыгали у неё в глазах. – Что же это за подарок?

– Не скажу, это сюрприз, – пристраивая кольцо на законное место, ответил Элайджа.

– Средство передвижения? – Катерина закусила губу – лицо отразило неприкрытое любопытство.

– Горячо, но на этом пока всё. Я получу свой благодарственный поцелуй?

– Я ошибался, когда предлагал тебе рубины, – минутой позже заметил он, отрываясь от разошедшейся супруги, едва не свалившейся с кресла.

– Бриллианты для девушек – лучшие друзья, – шёпотом процитировала старинную песенку***** Кет, но через мгновение посерьёзнела и прямолинейно брякнула: – Эл… Нужно поговорить о твоей семье.

Мышцы Элайджи напряглись под её руками – он решил, что речь пойдёт о Коле и Елене и приготовился держать оборону.

– О чём именно?

Но Катерина его удивила.

– Почему вы так враждебны по отношению к Сальваторе? – Прочитав в глазах мужа ответ, Кет потемнела лицом. – Это тоже моё дело. Многие женятся и разводятся, но вы не похожи на глупцов, чтобы рычать из-за этого процесса.

– Я всё же думаю, что это тебя не касается, – сухо сообщил Элайджа.

– То есть твоя жизнь меня не касается?

– Это не только моя личная жизнь, – холодно, хотя и приподняв уголки губ, напомнил мужчина.

– Я не собираюсь узнавать, что и как у них получилось с Ребеккой, – она улыбнулась отражением его ледяной улыбки. – Да это и не сложно представить – ребёнок и вполне состоявшийся мужчина. Меня интересуешь конкретно ты. Вы дружили с Сальваторе, я помню, эти… – Катерина неприязненно скривилась. Если изначально Деймон ей нравился, то после свадьбы отношение стало скорее враждебным – развлечения в чисто мужской компании своеобразны. Она понимала, что бесится из-за Элайджи исправно находившего отдых от работы и фурии в доме на стороне и в упор не замечавшего её саму, но Сальваторе тоже доставалось неприязни до кучи. Вскочив на ноги от нахлынувших воспоминаний, девушка выплюнула: – Охоты ваши…

– Ты, похоже, тоже не в восторге, – поняв, что обидел её, Майклсон невольно смягчился.

– Я никак, – отрезала Катерина. – Но мне интересно, отчего тот, с кем вы менялись шлюхами, сравнивая их умения, вдруг стал врагом.

– Мда… – губы мужчины дёрнулись от такого определения мужской дружбы. – Умеешь ты приложить.

– Сыграть на чувстве вины? – она лукаво опустила ресницы. У любой другой смотрелось бы дешёвым кокетством, у гримасничающей Кет – забавно, потому что она не стремилась придать сексуальный подтекст – для этого чересчур самоуверенная женщина.

– Сыграть на моём настроении и вытянуть подноготную, – без обиняков заметил Элайджа.

– Разве это так плохо интересоваться знакомствами своего супруга? – промурлыкала Катерина, обвив его шею руками. – Теперь мне положено поддерживать, по крайней мере, наше материальное благополучие, от которого я завишу. – Бриллиант на её пальце согласно блеснул.

– Уже имеешь свой интерес? – без выражения поинтересовался Майклсон.

– Ну, конечно. – Отодвинувшись, Катерина прошла к бару и, наполняя бокалы, невозмутимо напомнила: – Или ты забыл, что мы женаты без контракта и половина состояния моя? Поэтому, – передав мужу бокал, она сделала глоток из своего. Ослепительно улыбнулась, – сомнительные знакомства, угрожающие материальному благополучию… Ой… – Получив ощутимый шлепок по ягодицам и через мгновение оказавшись вниз головой, она сочла за благо напомнить, отплёвываясь от упавших на лицо волос и разглядывая лужу виски на паркете: – Ты же не упрямый осёл, наступающий на грабли, и не будешь…

– Ты заблуждаешься насчёт ослов, – с вежливым равнодушием ответил Элайджа, дойдя до дивана и усадив на него брюнетку. Пальцы неласково сжали подбородок Кет, – поосторожнее с язычком и иди сюда. Что именно тебе интересно?

Наконец, сообразив, что он тоже посмеялся над ней, малость струхнувшая Кет надулась, но скинув кроссовки с удобством устроилась на уголке дивана и предложила.

– Начинай сначала. – Потянув его голову на себя, девушка кончиками пальцев дотронулась до виска. – Ложись, мы пока никому не нужны. Как вы познакомились и где? – Задумчиво разглядывая тёмные ресницы мужа, она пояснила: – Мне сначала показалось странным, что у вас много общего. Потом нет, но всё равно трудно представить…

– Ну, милая, – Майклсон улыбнулся, хотя напряжение никуда не ушло, несмотря на видимую расслабленность мышц, – Деймон не всегда был звездой экрана. Он стал ей из-за того же, что и все – деньги. А на его хобби денег шло немереное количество.

– Хобби?

– Сафари, – хмыкнул Элайджа. – Что бы ты там себе не воображала, но это и впрямь обычно было вполне невинное развлечение в мужской компании.

– Вы там встретились? – уточнила Кет, прекрасно знавшая, какой отдых следовал за этими «невинными» развлечениями дальше, но решившая не уточнять.

– Не совсем. По образованию Деймон геофизик. Он был одним из лучших студентов своего курса, а эта профессия сильно связана с информатикой. Как и моя, поэтому познакомились раньше, но шапочно. По-настоящему в Намибии, – он поудобнее устроил голову у Кетрин на коленях, – случайно получилось, что мы жили на одной ферме. Сначала обычная программа – голубые антилопы гну, хартебисты, шимпанзе, шакалы... Животных было много, этим мы занимались в группе первые два дня. Потом приелось…

– Какие добрые мальчики, – усмехнулась Катерина. Впрочем, никакой неприязни или отвращения в её голосе он не услышал – только веселье.

– Если бы тебя мурыжили так, как нас на старших курсах, ты бы была ещё «добрее» в перерывах… – парировал Майклсон. На самом деле сюда прибавлялась ещё и работа нон-стоп, но он уточнять не стал. – В общем, вечером четвёртого дня, увидев наши не самые оживлённые физиономии, хозяин фермы рассказал о более интересной добыче. Пугливый жираф.

– Пугливый жираф? – она фыркнула.

– Да. Во-первых, он сам по себе очень скрытный зверь, а во-вторых, охотников до него было немного. Хотя собирались ещё помимо нас, но в итоге на тропе войны оказались только мы с Деймоном. – Задумавшись, Элайджа не заметил, как окрасился бархатными нотами его голос – под мерными поглаживаниями Катерины всё же расслабился. – Первым повезло Деймону – он выследил зверя. Но выстрел не получился, для жирафа это было не фатально – от нас удрал, даже не слишком оставляя след крови. Пришлось выслеживать заново, и на этот раз удачливей оказался я.

– Удачный выстрел… – уточнила Кет. Будь Майклсон менее погружён в дела минувших дней, он бы почувствовал, что тембр жены изменился.

– Да. Точнее два удачных выстрела – я перебил ему шею. Это уже точно было смертельно.

– Дальше… – нетерпеливо заёрзала девушка.

– Дальше случилось то, что мы мало ожидали. Жираф отказывался умирать и пошёл прямо на нас, хотя мы и сместились, разделившись. В итоге моё направление ему приглянулось больше.

– Он же под тонну весит, – вновь перебив, охнула Катерина, непроизвольно сжимая пальцы в кулачок.

– Около того. Этот, как ни странно, был ещё молодой, не слишком большой, но для нас бы хватило подобного «крана» за глаза. И неприятности ходят кучно – заклинило ружьё, – улыбнулся мужчина. – Сальваторе умудрился выбраться из пологой лощинки, и, работая на противоходе, очередью сумел развернуть животное, пока оно падало. Вообще, Деймон здорово рисковал, он был тогда ещё не профессионал, развернись жираф от меня не на девяносто, а чуть меньше, оказался бы прижат рядом с дёргающейся в агонии тушей по соседству, – обрисовал нюансы Элайджа. Повисло молчание, после чего он пробормотал: – В конечном итоге благодаря Деймону, меня не раздавили.

– Достаточно, чтобы подружиться? – На мгновение Кет испытала прилив сентиментальности, пальцы задрожали, но быстро прошло.

– Достаточно, чтобы испытывать благодарность и быть обязанным, – задумчиво уточнил мужчина. – После, пока мы ждали носильщика и решали, что делать с трофеем, как транспортировать – в пылу охоты не задумались об этих вопросах. Это сближает.

– Действительно – мужское развлечение, – суховато сообщила Кетрин, глядя перед собой. – А вам не хотелось его пожалеть после того, как он ушёл в первый раз?

– Пожалеть?.. – мужчина невольно удивился её сострадательности. От кого, а от своей жёнушки, он подобного не ожидал. – Мы мало того, что были молоды и уж точно не задумывались о продолжении рода этого жирафа. Охота – противостояние, где может быть только один победитель.

– Только у одного есть оружие со всеми примочками цивилизации, а у другого копыта и немножко инстинктов. Он вырвался от вас раз, почему было не оставить в покое?..

– Кошечка? – Майклсон поразился ярости, прозвучавшей в голосе Катерины. – Ты же сама стреляла уток с отцом и гордилась этим.

– Селезней, – поправила Кет. – Это другое. Ладно, неважно. – Она взяла себя в руки, опустила ресницы, вновь разглядывая очертания лица мужа у себя на коленях. – А как он оказался в вашей семье? Когда вы приехали, он был общим другом, ко всему ещё и симпатизировавшим Керолайн.

– С тех пор мы приятельствовали, вместе выбирались на природу. – Перехватив руки брюнетки, он начал неторопливо играть её пальцами, поглаживать ладони, злясь на себя – как можно было не подумать, что Катерина расстроится? Мало того, что женщина, так ведь и девочка же ещё совсем. – Ник и Сальваторе познакомились во время рыбалки. Вот там случилась настоящая беда.

– Что-то может быть ужаснее жирафа в агонии? – надменно фыркнула Кет.

– Может, конечно, – расслабленно ответил Элайджа. – Моя тринадцатилетняя сестра со щипцами в руках, жаждущая добраться до наших глоток.

Девушка моргнула, соображая, и едва не слетела с дивана, зайдясь в хохоте.

– Вы что? – Катерина взвизгнула, и мужчине пришлось выправить шаткое положение супруги, – своей же рыбой подавились?

– Мы были очень голодные, а в тот день плохо клевало, – пожаловался он. – Из-за Ребекки. Любительница долгих заплывов у берега и эгоистично взбаламутить воду.

– И как? – немного отдышавшись, Кет предположила: – Вытащила, или поехали в клинику уже на операцию?

– Разумеется, вытащила, – его совсем не радовало желание Катерины перебирать старые воспоминания, но и нельзя было сказать, что Элайдже было сейчас неуютно или неприятно. Усмехнувшись такому повороту, Майклсон не без гордости возвестил: – Бекс с детства обладала семейным характером.

– Боже мой, и после этого меня ещё самовлюблённой называют, – оценила знакомые нотки в голосе Элайджи девушка. – Ясно. А карьера?

– Что карьера?

– Почему-то она вас тоже не развела. Ты не любишь журналистов как класс, – напомнила Кет. – Это если очень мягко выразиться.

– Мм, нет, не развела… Деймон не лицедей, если ты об этом. Играет по правилам, но не более того.

«Тогда что же может перечеркнуть спасение жизни?» Она знала ответ, и от этого Кет стало невесело.

– Твои отношения с сестрой, как и Клауса, похолодели до её развода из-за брака с Деймоном.

Приподнявшись на локте, Элайджа поджал губы.

– Что кто-то в этой семье чересчур болтлив – это не новость.

– А ты чересчур суров. Керолайн сочла необходимым дать мне вводную – не более, – покачала головой Кет. – Остальное я предположила из-за того, что Ребекка вернулась во время развода в Мистик Фоллз вместо того, чтобы отправиться к вам под крыло. Значит, в штыки приняли ситуацию все вы, мужчины, и она последовала принципу вашей семейной гордыни.

– Ладно, – прищурившись, Элайджа резко бросил: – суть в том, что я доверил ему свою сестру, а он…

– Уложил её в свою постель, – догадавшись, закончила за мужа брюнетка.

Теперь всё стало на свои места. Деймон и впрямь совершил то, что не прощается – обманул доверие. Элайджа не простил ей Лондона, и Бог знает сколько лет пройдет, прежде чем простит, вероятнее всего. По крайней мере, любая другая, менее упрямая, на её месте решила бы, что это уже никогда не случится, – Кет невольно сглотнула, – а в дружбе, где нет возможности физического обладания и страсти, стало фатальной трещиной. Тем более после развода с его сестрой не осталось ничего… Она вдруг захотела сказать, возразить, что люди живые и не всегда способны противостоять сами себе, но вспомнила тот давний вечер в Йоркшире, в гостиной, вздувшиеся от напряжения жилы у него на руках, когда Элайджа отодвинулся от неё… И просто погладила сдвинутые тёмные брови. Поцеловала в макушку. Её слова не нужны. В этом была своеобразная ирония судьбы – доходивший едва ли не до садомазохизма в умении сдерживать себя человек всегда любил тех, кто обожал жизнь во всех её гранях безрассудного, не приемлющих холодных рамок ограничений и расчётов разума. Ладно, родные – Кол, Клаус, даже Керолайн – это понятно и очевидно, но Сальваторе – каким-то инстинктивным чутьём Кет поняла, что муж всё ещё скучает по этому человеку, несмотря на то, что Элайджа не допустил ни одной ностальгической нотки в своём рассказе, – Нейтленд, о котором была наслышана и, наконец, она сама…