Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 118 страниц)

Мистик Фоллз. Семь лет спустя.

Бал цветов в Мистик-Фоллз всегда был одним из самых красочных праздников в году, к нему тщательно готовились по всему городу, и дом Пирсов, где проживали сразу две симпатичных девочки, исключением не был.

Пристроив на носик небольшую тёмную маску, Елена повернулась перед зеркалом в облаке сиреневого шифона.

– Ну как? – поинтересовалась она у сестры, примеряющей перед туалетным зеркалом длинные серьги из гранатов.

– Потрясно. – Оценила её близняшка. – Только все нас всё равно узнают, мы всегда в этих костюмах... Никакой интриги. Слушай, а давай, – её глаза загорелись, – поменяемся.

– Точно! – Не откладывая дела в долгий ящик, Елена распустила молнию на боку. – Тогда нужно тоже и духи мне твои, а тебе мои.

– О’кей. – Засмеявшись, Катерина направилась к дверям в предвкушении розыгрыша. – Сегодня я – это ты, а ты я. Пойду в душ, мыло тоже твоё…

Потихоньку, чтобы никого не разбудить закрыв за собой дверь, девушки немного нетрезво рассмеялись друг другу. Всё прошло как по нотам, правда, старина Метт так и не понял, отчего Елена укусила его в момент поцелуя, а все остальные немало подивились Катериной сострадательности к двум девицам синим-чулкам, но никто так и не сообразил, кто именно перед ними.

– Не разгромите дом…– Отец, который уехал из дома вместе с девушками, только в офис, уже вернулся и тоже выглядел вполне довольным жизнью, когда выйдя из кабинета и остановившись в дверях гостиной, оглядел своих красавиц. – Как ваш праздник?

«Очередная любовница, кажется, ему по вкусу и настроение на уровне…» решила Кет, но ни слова не сказала. Развлечения Алека её волновали только из разряда, чтобы ему было хорошо.

– Превосходно, – тщательно копируя голос сестры, сообщила Елена и, подойдя, чмокнула отца в щёку. – Елена стала Королевой Цветов, а я как всегда в пролёте.

– Не грусти. – Улыбнувшись, Алек потрепал дочь по плечу и переключился на Кет, снимавшую именную наградную ленту с плеча. – Значит, сегодня ты у меня затмила всех? Такое обязательно нужно отпраздновать. Ужинать будете?

– Будем! – Быстро согласилась Катерина, передала ленту отцу и, опустившись в кресло, стала расстёгивать ремешки босоножек. – Голодная как волк. Эти праздники всем хороши, но еда редкая фигня!

– И с такой речью вас перепутали? – рассмеялся мужчина, разматывая сувенир и разглядывая золочёную надпись. – Они слепые, Кетти.

– На людях она выражалась исключительно литературным языком, – хихикнула Елена, тоже снимая свои модельные туфли.

– Всё равно слепые.

– Ой, здорово как! – поболтав уставшими ногами в воздухе, пошевелив онемевшими пальцами, Катерина вздохнула. – Хочешь сказать, что прямо так сразу и догадался? Не поверю. С косметикой и причёсками… Мы же даже духи и шампуни поменяли, медвежонок сейчас прямо воняет розовым маслом…

– Ну, ты тоже не постеснялась. – Замерев от удовольствия наконец-то казаться без обуви, изысканно-лёгкой лишь с виду и на вес, а на деле причинявшей не меньше мук, чем испанские сапоги Святой Инквизиции*, парировала старшая сестра.

– Я вас различу, хоть литры на себя вылейте. – Фыркнул Алек и приобняв Елену за талию, кивнул всё ещё застывшей в сидячем положении младшей дочери. – Ну что пошли нормально кушать, наша королева?

– Пошли…

Настоящее. Мистик Фоллз.

Остановившись в дверях, он вот уже несколько секунд вглядывался в Катерину. Девушка сидела у небольшого столика, низко склонив голову, и что-то быстро печатала, время от времени кидая короткие взгляды на списки разложенные перед собой. С волосами собранными в простой узел, в глухом, чёрном платье Кет казалась ещё более хрупкой и напряжённой, чем обычно. Словно натянутая тетива – дёрнешь сильнее положенного – лопнет. Переступив через порог, мужчина негромко окликнул:

– Катерина…

Резко вскинув голову, брюнетка от неожиданности вцепилась пальцами в край стола.

– Зачем ты здесь?.. – На кратчайшее мгновение глаза девушки озарила горькая радость, но прежде, чем Майклсон успел это заметить, она погасла. Равнодушно пожав плечами, Кет поднялась на ноги, начав сортировать списки стопочками. – Узнать когда прощание с Алеком? Сегодня вечером в похоронном доме.

Давая ей время собраться с силами и освоиться с его присутствием, Элайджа выдержал секундную паузу, про себя отметив, насколько осунулось за эти несколько дней, которые они не виделись, лицо Катерины. Румянец сменился смертельной бледностью, под казавшимися теперь огромными глазами синели круги, а всегда пухлые, яркие губы почти выцвели. Борясь с прежним желанием обнять её, проснувшимся тогда на крыльце особняка, да так и оставшимся с ним, Элайджа стряхнул оцепенение и быстрым шагом пересёк гостиную, протянув руку.

– Катерина, мои соболезнования. Твой отец…

– Которого ты собирался смешать с грязью несколько дней назад? – По-прежнему бесстрастно уточнила Кет. – Впрочем, сейчас неважно. Спасибо. – Она пожала его ладонь, после чего снова села на свой диванчик, вертя в руках первый попавшийся карандаш.

– Что бы я ни собирался делать, и какие бы отношения у нас с тобой ни сложились, это не отменяет того, что он был замечательный человек, – неожиданно серьёзно ответил Майклсон. Он бросил короткий взгляд на стол, заваленный бумагами. – Чем ты занимаешься?

– Мелочи, – Катерина опустила глаза, разглядывая свои руки на коленях. Элайджа вроде не подавлял её, но сейчас она чувствовала себя странно неуютно. Хотя, что тут странного? – Отмечаю в списках, всех ли известили, кто из родственников и друзей прилетит на похороны, чтобы их разместить. Забот много.

«Намёк на то, что мне стоит убраться восвояси, кошечка?» А его внимание уже переключилось на другую деталь, которой Элайджа не заметил сразу.

– Что с руками? – Присев на корточки перед диваном и без предупреждения взяв её ладони в свои, мужчина стал рассматривать рваные, до сих пор кое-где сочащиеся царапины. – Отдай. – Аккуратно выхватив карандаш, очертил контур её пальцев. – Как ты их получила?

– Какая тебе разница?! – Она спрятала руки за спину и поджала губы. Спокойный чёрный взгляд скрестился с мятежным янтарно-карим. Наконец, со вздохом вновь положив ладони на колени, Катерина устало пробормотала: – Случайно. Я же сказала, у меня много дел…

– Когда вы с ним виделись в последний раз, кошечка?

Прежде чем успеть понять, что отвечать не стоит, и его это не касается, у Кет непроизвольно вырвалось тихое:

– Больше трёх месяцев назад.

– Всё ясно…

Теперь он знал, что её мучает. Лицо Кетрин исказила полная презрения усмешка,

– Вряд ли. – Но грубость тут же нивелировалась маской равнодушия. Хотя сейчас Элайджа бы предпочёл откровенное хамство. – Впрочем, теперь не стоит предаваться рефлексиям, и я уже сказала, что много д…

– Важно. – Прервал её Майклсон, не самым нежным образом потянув за плечи вперёд и вынуждая смотреть себе в лицо. – Алек не хотел бы, чтобы ты казнилась. Сделанного не воротишь, нужно идти дальше.

– Отвяжись. – Он почувствовал, как напряглось под руками её тело. – Ты не можешь знать, чего хотел отец, и не можешь знать, чего хочу я…

– Отчего же? – Задумчиво прищурившись, Элайджа поднялся сам, поставил Катерину на ноги, по-прежнему не отпуская её плечи, и не разрешая отвести взгляда. – Знаю, и знаю прекрасно. Твой отец мечтал о вашем с твоей сестрой счастье, большой семье, которая у вас когда-нибудь будет, внуках… А ты ничего не исполнила. – Майклсон говорил предельно-чётко, акцентируя каждое слово. – Ты опоздала на этот поезд, Катерина, и опоздала навсегда.

Это было слишком. Побелев как простыня, Кет зашаталась, на секунду Элайдже показалось, что он перегнул палку и вместо того, чтобы расплакаться, она сейчас просто упадёт в обморок.

– Убирайся, я не… – Брюнетка осеклась и сглотнула, справляясь с подступающими рыданиями. Боль тугим обручем охватившая голову, стала окончательно сводить с ума, перед глазами заплясали чёрные точки. Кет даже не поняла, что держится на ногах, практически повиснув на мужчине рядом.

– Катерина, – видеть её искажённое лицо было невыносимо, но вырывать эмоции нужно было любым способом. Он уже понял эту черту характера Кет. Не умевшая оценивать чувства, она либо решала здесь и сейчас, либо оставалась в лапах парализующей неуверенности, и бежала, порой бежала буквально, прячась от своих бед, и в итоге убивая сами переживания. Эффективно, но здесь ей самой не справится – слишком многое значил Алек… – Ты не должна так мучить себя. – Подхватив за талию брюнетку, невидяще глядящую перед собой, он опустился на диван, усадив её на колени. Едва касаясь, провёл ладонью по щеке Катерины. – Ты же совсем ещё молоденькая девочка, никто не виноват, что вы с Еленой поздние дети и не успели создать семьи.

Она дёрнулась, из горла вырвался сдавленный клокочущий звук. Вряд ли хоть кто-то мог принять его за рыдание, но Элайджа сразу понял, что это именно оно. Пальцы мужчины скользнули по спине, пробежали вверх по позвоночнику к волосам...

– Но я знала, что ему уже много лет…

– Шестьдесят шесть это не много…

– Я опоздала во всём. – Элайджа не перебивал, практически не дыша, прекрасно понимая до какой грани она дошла, раз выговаривает ему свои мысли. Впрочем, и он умел слушать Кет. – Я ему не звонила лишний раз, хотя знала, что папа скучает... Не хотела разговаривать о своей жизни. Переводила разговор на пустяки. Чтобы он не знал обо… Обо всём. И Елена. Когда она пыталась что-то сказать, я уходила от… – Ещё один болезненный стон. Вгрызаясь в нижнюю губу, Кет тщетно пыталась успокоиться, хватая ртом воздух, который никак не хотел охлаждать горящие лёгкие. – Всё ждала Дня Рождения. Думала, что теперь у нас всё будет иначе…

Последние слоги были едва различимы.

– Ты ещё успеешь, кошечка. – Мужчина обнял её крепче, предлагая безмолвное утешение. Кет моргнула, не понимая, отчего всё нет слёз, хотя от горькой соли во рту уже просто тошнит. – Алека теперь нет с нами, но ты здесь… Твой отец всё всегда прекрасно знал, и хотел видеть, как ты улыбаешься. – Его спокойный голос убаюкивал, из ниоткуда накатила разлагающая слабость, и, положив подбородок ему на плечо, Катерина тупо уставилась в пространство, слушая даже не слова – голос. Инстинкт выработанный много лет назад вновь проснулся, заставляя неподатливое тело немного расслабиться и искать защиты у того, кого недавно боялась. – Нужно отпустить…

– Я не могу…

– Можешь.

– Не могу. – Короткие, рубленые фразы слетали с языка сами собой. Она не жаловалась – объясняла: – Теперь я одна. Елена со временем выйдет замуж и я одна…

– Ты успеешь раньше.

– Мне это неважно. – Она зарылась носом ему в плечо, закусив вороник рубашки зубами. Стрелки часов с лёгким тиканьем отсчитывали минуты, но для Кетрин время замерло. Весь этот безумный день, а точнее ночь, она бежала: сначала летела в Луизиану, потом руководила организацией похорон здесь, бесконечные соболезнования... Бежала от всего вокруг и в первую очередь себя. Ей казалось, что если на миг остановиться, то боль и отчаяние затянут в свой водоворот. Но сейчас, сидя в объятиях Элайджи, она чувствовала лишь боль. То с привкусом железа от саднеющих ранок на губах, стоило вспомнить лицо отца, то глухую, пульсирующую в висках, от осознания того, что она больше никогда не увидит Алека. Но отчаяния не было. Рядом с мужем, с элегантностью бульдозера сметающего всё вокруг на пути к своим целям, включая и её юность, просто не могло быть. Кет крепче вжалась в тело Элайджи, пытаясь вобрать и в себя частичку его уверенности. Прошла ещё пара минут, когда она, наконец, резко выпрямилась. Положив руки на плечи мужчине, и, приблизив своё лицо к его, Катерина коротко выдохнула: – Да. – Её глаза лихорадочно заблестели. – Я теперь знаю, что не должна терять времени на пустяки. Папа не хотел бы этого для меня. Больше никаких, – голос окреп, надтреснутость уступила место уверенности, – экспериментов со своей жизнью и бл*дствований со скуки. – Обвив шею Элайджи руками, Кет устроилась поудобнее и закрыла глаза. Но последующий вывод был обескураживающим. – Я выйду замуж за Майкла, рожу ему детей и буду жить как все нормальные люди. – Она как кошка потёрлась щекой о плечо мужа, пытаясь хоть немного согреться. Только как бороться с холодом, если он изнури? – Стану счастливой и спокойной.

Остолбеневший Майклсон уже с полминуты разглядывал макушку вновь прижавшейся к нему девушки. Меньше всего он ожидал этого варианта развития событий. Хотя… От Катерины можно ждать чего угодно, тем более ей пока не было сделано никакого предложения с его стороны.

– На данный момент не выйдешь. – Немного рассерженно, несмотря на то, что пытался держать себя в руках, напомнил Элайджа.

– О, да, ты ведь не даешь мне развода! – Кет отодвинулась так резко, что мужчине пришлось разжать руки, чтобы она смогла сохранить равновесие. – Говоришь одно, а сам рушишь мою жизнь, лишь бы поиграться. Майкл может бросить всё и…

– Я не собираюсь причинить тебе вред, – оборвал её мужчина. – Мы оба это знаем.

– Тогда почему после выборов? – В её глазах вспыхнуло недоверие. Задело. Элайджа уже видел на её лице всю палитру эмоций, от лютой ненависти до трепета нежности по отношению к себе, но вот во вранье Кет его раньше не подозревала никогда.

– Кошечка, клянусь тебе – то, что мы разводимся после выборов только бизнес и деньги. Я не хочу обидеть тебя этим или как-то унизить. – Он слегка встряхнул брюнетку, взгляд потяжелел. – Я тебе когда-нибудь врал?

– Нет.

– И не собираюсь. – Вспомнив о том, каково ей сейчас, он всё же выдавил из себя утешающее: – Если Майкл тебя любит, то не оставит из-за выборов, не бойся.

– Он меня не любит, – со спокойной уверенностью ответила Кетрин. – Хотя ему время от времени кажется, что да.

– Ты это понимаешь? – Майклсон недоумённо нахмурился.

– Разумеется. – Стресс, так и не нашедший разрядки, и человек рядом, которому не нужно было объяснений… Это сочетание делало своё дело, развязывая язык. Кетрин вздохнула: – На кой чёрт мне эта любовь? Она не нужна была мне раньше, не нужна сейчас, и не будет нужна в будущем. Муж важен, чтобы я могла родить детей, с соблюдением приличий и статуса.

– Ты не веришь в любовь? – прищурился Элайджа. С какой-то стороны такая позиция его вполне устраивала. Она, по крайней мере, доказывала, что на данный момент Катерина не любит никого. Значит, никуда не денется и согласится на его предложение… А там он уже сам всё решит, как захочется. Но всё же раньше времени победу праздновать не стоит. Между тем, Кет с изумлением воззрилась на него.

– Конечно, верю. Я же не отрицающая всё и вся дурочка, чтобы не верить. – Пожав плечами, Катерина поднялась на ноги и прошла к окну. Свет очертил её тонкий силуэт, затянутый в креп. Теперь Элайджа тем более не понимал логики этого желания выйти замуж за Стемптона, а девушка, вглядываясь во всё ещё относительно тёплую южную ночь за окном, прибавила: – Именно она позволяет умному человеку добиваться своего.

– Если тебя любят можно заставить сделать многое, главное найти точку побольнее? – Напряжённо глядя на неё, отчего Кет почувствовала, как по спине поползли мурашки, подсказал мужчина. – Тот, кого любят, сверху.

– Да. – Короткий вздох. – А просто так любят только родных и детей. Но мы оба это знаем, поэтому сейчас говорим банальности. Хотя так легче и, наверное, стоит сказать спасибо…

– А почему именно Майкл? – как можно мягче, чтобы не спугнуть момент, поинтересовался Элайджа.

– Я вряд ли смогу хоть сколько-то уважать того идиота, который будет меня любить. – Фыркнула Катерина. – А Майкл… Он удержался. Хотя, мне всё равно приходится примерно раз в месяц, когда он забывается, возвращать его к исходной позиции. Думаю, тебе с твоей птичкой это тоже знакомо. Почему всё рано или поздно превращается в сопливый фарс? – Она обернулась, уставившись на него. – Почему, Майклсон? – Мужчину охватил ужас от того, что он увидел в этих глазах. Холодное любопытство учёного в лаборатории, изучающего мышь. А он в роли коллеги. Всё-таки хорошо, что моей первой влюблённостью был ты… Иначе так и ходила бы с шорами на глазах.

– Замолчи. – Скомандовал Элайджа, пытаясь прекратить поток извращений. Она хотела что-то возразить, но в итоге лишь равнодушно пожала плечами, и, вернувшись за стол, вновь приступила к списку.

Подчинять или подчиняться. Значит, вот как Катерина толкует любовь. Подчинять её себе Элайджа не мог. Единственная женщина, которую ему хотелось не ломать под себя, а беречь такой, какая она есть. Теперь его идея о браке с ней, заиграла совсем другими красками. Можно заключить мирный «договор», но сколько он сам продержится в деловом ключе? Месяц, год? Рано или поздно слова слетят с губ, и тогда эта любовь превратит его в послушную собачонку у ног Кет. А с другой стороны, кто ему будет виноват в этом случае? Только сам…

– Так зачем ты пришёл? – Поинтересовалась она, не отвлекаясь от быстрого проставления единичек в Excel. – Лететь через океан, ради сентиментального прощания с прахом моего отца? Это не в твоих привычках. И я не поверю, что шарики и цветы были искренними извинениями за сцену в кабинете.

– Разумеется, нет. – Даже врать, спасая гордость, не требовалось – Кет умудрялась сделать всё за него. – Я приехал по делам фирмы твоего отца, а теперь вашей. А шарики и цветы?.. Может, благодарность за пребывание в моём доме? – Встав с дивана, он подошёл к девушке. – Давно так не развлекался.

– Всегда, пожалуйста. Но, надеюсь, сейчас ты об этом забудешь, – она безразлично покачала головой. – Мне не до развлечений.

– Разумеется. Но не только благодарность. У меня ещё одно предложение.

То, каким тоном было сказано последнее слово, заставило Кетрин невольно оторваться от своего занятия.

– Какое?

– Поскольку наша ситуация цветистости не предполагает, – Элайджа мгновение молча разглядывал её, решая, а стоит ли игра свеч при новых раскладах, но отбросив сомнения продолжил: – предложение руки и сердца. А так же моего имени и денег. Это гораздо больше, чем может дать тебе Стемптон. Я же взамен не попрошу ничего иного, чем он.

«Конечно, не попросишь, ты просто придёшь и возьмёшь добавки. Не заметив этого».

– Будь моей женой.

– Ты рехнулся, – вежливым тоном сообщила девушка, отвернувшись.

– Я серьёзен. Мы подходим друг другу, знаем правила, по которым играем и… – ему не дали закончить.

– Майклсон, – интонация уже возвысилась, Катерине захотелось истерически завизжать, но в итоге она всё же сумела собраться, и ответом стало лишь глухое: – Нет. Благодарю за оказанную честь, – в её голосе не было издёвки, и Элайджа как то сразу понял, что решение окончательное, – но нет.

– У тебя будет свобода, которую никогда не сможет обеспечить твой будущий конгрессмен. Любые прихоти, которые в моих силах, а в моих силах практически всё зависящее от человека… – Последний аргумент, чтобы оставить её себе на добровольных началах. – Подумай.

– Я знаю. – Из последних сил пытаясь не уронить своего достоинства, Кет выдохнула воздух из перехваченного спазмом горла: – Думать не о чем. Мы слишком хорошо друг друга понимаем, чтобы продолжать этот разговор.

Давить, требовать и заставлять сейчас нельзя. Ещё вчера в случае, если Катерина из вредности вдруг заупрямится, можно было использовать простую схему: Стемптон отдаёт, то есть оставляет Кет и взамен спит спокойно, без скандала и совершенно лишнего в момент предвыборной компании врага, в лице президента корпорации «MsnLogistic.Inc», зато весьма нужного союзника. Сегодня подобный план становился невозможен. Теперь уже не борьба за место под, а точнее рядом с солнцем, а просто низость по отношению к Кет. Добивание слабого и не просто слабого, а Катерины. Майклсон приемлил многое в жизни, но до радикальных методов по отношению к той, с которой собирался прожить жизнь, он всё ещё не мог опуститься. Смерть Алека стала случайностью, которая могла решить всё, и мужчина испытывал прилив сумасшедшей ярости от невозможности управлять ситуацией.

– Ладно. Может, проводишь? Хотел принести цветы, да и тебе подышать свежим воздухом не мешает. – Он вскинул брови в ответ на её холодный, полный насмешки взгляд и сухо бросил. – Я всё же не настолько урод, чтобы обсуждать сейчас наше прошлое или уговаривать изменить решение. Замяли. О’кей?

– Нет, мне некогда, – она отвела глаза, отчего-то чувствуя угрозу с его стороны и не понимая, в чём причина. – Попроси Елену или Дженну. Они проводят.

– Это значит, что его главная роза к Алеку так и не пришла? – Катерина замерла под проницательным взглядом мужа. – Мои вряд ли её заменят.

Тишина разлетелась тонким стеклом с первым мучительным стоном, из до этого сухих глаз заструились слёзы.

– Т-ты зн-наешь?

– Да.

– От-ткуда? – Её слёзы мгновенно запятнали рубашку Элайджи.

– Когда-то я спросил твоего отца, почему именно эти духи. – Вынув шпильки из причёски Кет и стянув с локонов тугую резинку, мужчина начал мягко массировать напряжённую шею девушки, отчего она расклеилась уже совершенно. – Странный выбор для такой молодой девочки, которой ты тогда была. И он рассказал о вашей с Еленой угадайке.

– Мы с Еленой так иг-грали… Он всегда точн-но з-знал. Ни разу не ошиб… С-смеялся, что нел-льзя спутать. – Её тело затряслось в нервном ознобе. Голос Катерины звучал глухо, Майклсон чувствовал, как через силу она дышит. – Я н-не могу. Н-не узнаю ег-го в этом… Т-таким, как в гробу… Это не мой папа!..

Через минут десять, сжимая в объятиях девушку, всё ещё повторяющую имя отца сквозь бесконечно льющиеся слёзы, он понял, что побеждён. Разгром. Его не хватит, не то что продолжать давить на неё, даже просто возразить. Какое уж тут заставить.

– Ты и впрямь так хочешь выйти за этого своего Степмтона? – вопрос был задан через силу и едва слетел с губ. – И этого тебе достаточно для счастья?

– Что? – Она подняла полные непонимания, мокрые глаза. Но, наконец, сообразив, о чём идёт речь, настолько уверенно, насколько позволял севший от рыданий голос, ответила: – Да, достаточно.

«Сейчас я хочу покоя, а не счастья».

– Хорошо. – Кет оцепенела: его тон никак не мог сойти за добрый, а точнее он был полон неприкрытой злобы. Но Элайджа думал не о нежной натуре бывшей супруги: – Через четыре месяца я дам тебе развод. Можешь радоваться кринолинам и смело завязывать с контрацептивами.

– Не нужно меня жалеть и кидать подачки с королевского стола…

– Я и не жалею. – Насильно не дав Катерине отстраниться – в конце концов, он считал, что имеет полное право обнимать её хотя бы так, раз сейчас варился в добровольном аду – мужчина продолжил: – У меня были определённые договорённости с Алеком, но, думаю, если ты будешь счастливее так, чем от лишних пары миллионов, которыми вы рискуете, то он бы выбрал твой брак. Впрочем, если что я подстрахую.

– О чём ты? – Бросив бесполезные попытки освободиться, она начала ладонями вытирать слёзы со щёк. В голове была всё та же каша, что и с момента, когда Кетрин узнала о смерти отца, и информация обрабатывалась мозгом невероятно медленно. – Я плохо всё понимаю.

– И не надо. По крайней мере, сейчас. – Откинув волосы со лба Кет, достав из кармана платок и отстранив её разодранные пальцы, он стал аккуратно промокать заплаканное лицо девушки. – Ты выполнишь ряд условий.

– Каких? – голос окончательно осип, она закашлялась.

– Ничего особенного. Пока ты моя официальная жена, никаких посещений с Майклом встреч и… давай сюда руки, – Кетрин повиновалась, решив не спорить попусту – сил на это просто не было. Чуть поморщившись от увиденного, Элайджа начал вытирать кровоточащие пальцы свежим платком, продолжая, – и дебатов в качестве его спутницы, траха с ним или кем-то ещё. Плюс один день в неделю из этих четырёх месяцев ты проводишь со мной.

Солёные ручейки, бегущие по щекам, мгновенно пересохли. Взмахом ресниц прогнав оставшиеся на глазах слёзы, Кет пару секунд рассматривала ранки, платок, и, наконец, очень ровно ответила:

– Знаешь, а это нехорошо – прийти в мой дом в траур с предложением должности шлюхи на выходные в обмен на пару месяцев покоя. Или это сейчас мод…

Она осеклась, замерев от ужаса, когда Элайджа словно кнутом полоснул её полным ярости взглядом. Как в замедленной съёмке наблюдая за ладонью устремившейся к ней, брюнетка вжала голову в плечи, пытаясь уклониться от удара, но в последний момент распрямилась. Пальцы тяжело стиснули плечо, Кет сидела ни жива ни мертва, боясь заглянуть ему в лицо, только сейчас сообразив, что ляпнула.

– Я не собираюсь трахать тебя на могиле твоего отца,.. – Со свистом выдохнув воздух, выдавил Майклсон. – Мне нужен просто день твоего общества раз в неделю. Не так уж много за два миллиона. Но если желаешь поторговаться и побыть моей личной шлюхой, то я согласен начать...

– Я… – Сказать было нечего.

– Спала?

– С кем? Майклом? – немного отойдя, Катерина снова моргнула, шмыгнув носом. – Знаешь, я бы послала тебя на три буквы, но…

– Это я и в досье узнать могу. По алфавиту, – процедил мужчина. – Ты сегодня спала?

– Не успела. – Опустошение после слёз навалилась так неожиданно, что она сидела теперь не в состоянии пошевелить даже пальцем и начала медленно сползать на пол.

– Тогда ложись и спи. – Уложив девушку на всё том же диване, и сунув ей под голову подушку, Элайджа оглядел стол. – Единички я и сам проставить могу.

– Но Елена. Она же… Папа… – глаза вновь налились слезами, она с усилием приподнялась на локте. – Мне очень нужна Елена. Где Елена?..

– Ты её отправила заказывать цветы, чтобы не мешалась под ногами, – воспроизвёл слова Аларика Элайджа, расстёгивая ремешок на её туфле, несмотря на протест в виде пинка. Впрочем, протест весьма хилый – она уже впадала в бессильное оцепенение, проваливаясь в тяжёлый сон.

– Позови…

– Тебе ещё много нужно выдержать и желательно в приличном состоянии… – Укрыв Кет пледом, валявшимся неподалёку в кресле, Элайджа убрал локон попавший ей в рот. – Иначе будешь просто жалкой.

– Мне плевать на мнен…

– Сейчас спи.

Сил на борьбу уже не было, виски по прежнему ломило и, ощутив как тело окутывает ровное тепло, девушка погрузилась в темноту, где не было ни боли, ни горя, только бессвязные образы, которые, впрочем, были слишком туманны, чтобы потревожить измученный разум.

Испанский сапог – орудие пытки посредством сжатия коленного и голеностопного суставов, раздробления стопы, мышц и голени.

====== Глава XVI (Часть II) ======

США. Мистик-Фоллз.

– Не знаю. – Опадавшие в саду сухие листья, шелестевшие на ветру, заглушали голос Елены, которая сидела на пороге, уткнувшись в колени рядом с красивой, светловолосой женщиной. – Она даже не обняла меня. Что я ни говорила или делала, как чужая.

Девушка давила в себе обиду, прекрасно понимая, что сестра в шоке, но рядом с тётей вдруг почувствовала себя маленькой девочкой и сейчас выговаривала все мысли.

– Кет тяжело, как и тебе, детка, – обняв племянницу, Дженна погладила её по голове. – Подумай, она не видела отца гораздо дольше тебя, и ей больно сейчас ещё и от этого. – Не зная как примирить девушек, она продолжила: – Кетти не из тех, кто просто смиряется с положением, даже если это воля Господа.

– Но у меня же никого нет, кроме неё и вас! – Девушка с силой стукнула кулачком по порогу. – Папа не имел права умирать и бросать нас! Не должен был…

Дженна зажмурилась, борясь со слезами. Как тут утешить? Никак. Она просто притянула голову племянницы к груди и ждала, пока Елена выплачется. Наконец, всхлипы стали реже, дыхание выровнялось и, смахнув оставшиеся слёзы тыльной стороной ладони, брюнетка чуть сморщила лоб, вспомнив:

– Я принесла цветы, о которых просила Кет. Наверное, их нужно обработать, чтобы не завяли. – Сжав руки Дженны в своих, она кивнула, скорее утверждая. – Поможешь?..

– Конечно, дорогая. – Эту племянницу Дженна всегда понимала легче, чем младшую. Она сразу, ещё по прилёте в Мистик Фоллз, почувствовала, что Елене хочется сейчас что-то сделать, лишь бы мысленно стать поближе к отцу. Старшая дочь Алека всегда умела принимать жизнь такой, какой она являлась, и сейчас училась жить без отца, Кет же… Миссис Зальцман не могла понять, что ищет их Катерина. Несмотря на то, что была старше, опытнее и отношения с младшей близняшкой по-прежнему оставались очень тёплыми, но обычно Дженна даже не пыталась помочь племяннице советом, просто потому что не знала, и впрямь поможет или лишь навредит. Вот и сейчас – утешить Кет Дженна была не способна, как ни старалась поначалу. А потом оставила девушку в покое, поняв, что бессмысленные потуги не только не облегчают горя, а вопреки всему лишь растравляют его. – Пойду, скажу Рику, чтобы он отдал распоряжение отнести на кухню.

– Спасибо.

Обе знали, что Дженна просто уступила невысказанной просьбе дать Елене побыть наедине с собой и со своими мыслями. Оставшись одна, брюнетка стала разглядывать сад, который помнила с детства. Без хозяина он уже не был красивым и уютным. Или всё же был? Каждый кустик дышал воспоминаниями об Алеке и, несмотря на то, что сейчас они причиняли боль, краем сознания девушка понимала, что со временем всё изменится. Нужно перетерпеть, немножко проплыть по течению, собрать силы для рывка… Это Елена умела как никто. Спустившись по ступенькам и поплотнее закутавшись в вязаный кардиган, она не спеша прошла по дорожке, остановившись возле яблони. Редкий сорт ренета, привезённый отцом из Англии, только-только набирал сладость, как и положено позднезимним видам. Подтянувшись, сорвав с ветки яблоко, девушка вытерла его рукавом и вгрызлась в пока ещё слишком твёрдую и кислую мякоть.

– Почему ты так плачешь, Лена? Из-за дяди Алека? Я тоже плакала, но мама сказала, что ему будет лучше там, на небесах…

– Анна?! – Резко обернувшись на лёгкое прикосновение к своей косе, Елена вздохнула, увидев перед собой Анну – семилетнюю дочку Дженны. – Плачу? – Она прикоснулась к мокрой щеке и растерянно кивнула. – Действительно плачу. Просто я никогда его больше не увижу, вот и плачу.

– Да… Жалко. – Анна насупила брови. – Это не слишком честно, что он может видеть нас и не скучает, а мы не можем, да?

– Да. – Неловко пожав плечами, Елена кивнула на яблоню. – Хочешь? Только они ещё не совсем поспели…

– Хочу. Вон то, жёлтое. – Подойдя поближе, Анна провела ладонью по шершавому стволу, наблюдая, как её кузина пытается в прыжке достать указанный плод. – Ты не плачь так. – Обернувшись и взяв из рук Елены, наконец, сорванное яблоко, малышка заглянула брюнетке в лицо. – Вспомнила… Ты же можешь увидеть его во сне. Я, когда была в больнице, и маму с папой не пускали ко мне целый месяц, часто делала так. Закрываешь глаза, и они приходят…