Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 118 страниц)

– Ясно! – Не сдержавшись рявкнул Элайджа, и вдруг его осенило: – Бл*дь, она думает, что это я проплатил…

– Сомневается. – Уточнил Кол. – Я сказал Елене, что это не наш интерес. Она поверила.

– Да нет, не сомневается. – Сорвав несчастную запонку и сжав её в пальцах, старший брат пнул кофейник. – Я ей это подтвердил. Кретин.

Теперь уже пришла очередь Кола поднимать с пола челюсть.

– Зачем?!

– Случайно вышло, – взяв себя в руки, Элайджа начал мерять шагами комнату. – Кстати, как ты сумел за утро собрать столько всего? Да и вообще, что так переживаешь?

Логичный вопрос – до этого в добросердечии по отношению к Катерине Кол замечен не был. Скорее прямо наоборот – искренне радовался, когда катавасия со свиданиями прекратилась.

– За вечер и утро. Сочетание моего сильного личного интереса и связей Клауса в творческой среде дало плоды. – Не стал скрывать Кол, поднимаясь с места. – Все телефоны в ежедневнике, я на переговоры…

– Иди. Стоп. А откуда ты знал, что я стану ей помогать? – засунув руки в карманы, старший Майклсон пристально уставился на брата. – Учитывая, что меня послали, это странно…

– Пьяные откровения. Мужик, который не решается трахнуть ту, которую хочет, потому что она в этот момент кормит мыша… – Кол усмехнулся. – В таких случаях отдают почку, если она подходит. Ну, или бросаются грудью на амбразуру…

(два дня спустя)

Весь следующий день Кетрин старалась думать о чём угодно, лишь бы не о том, что будет дальше. Разговор с сестрой, долгие убеждения той уехать на время, заверения в своём прекрасном самочувствии, обещания явиться в Мистик Фоллз к Рождеству и, наконец, долгожданный покой. Правда, в качестве залога Елена забрала на эти две недели Мартина, поэтому покой получился слишком уж полный. Хотя какой покой? Зная о роли Елены в её так и несостоявшемся разводе, Кет понимала и глубину пропасти, в которой очутилась, и собственную беспомощность перед бывшим мужем. Какие уж тут иллюзии о мести… Во сне разве что.

Растрёпанная и неприбранная Катерина бродила по квартире, бездумно переключала сериалы, которых никогда раньше не смотрела, затевала уборку и вникала в прочие домашние дела, до сегодняшнего дня её мало заботившие, пыталась заняться работой, планируя мероприятия для журнала на первый квартал следующего года и свёрстывая графики... Через какой-то промежуток времени, не дойдя до половины, бросала начатое, засыпала, где придётся, и так же внезапно просыпалась. И вновь по кругу. Но на второй день вместе с ночью, опустившейся на город, вернулось и беспокойство. Очнувшись от своего деятельного бездействия, девушка заметалась по квартире, не находя себе места.

Диким взглядом оглядев окружающий её развал из вещей, она почти подбежала к туалетному столику, дрожащими пальцами выгребла из шкатулок и бюваров украшения. Их было много – типично по-женски Кет любила драгоценности и наряды. Жемчужные ожерелья, нитки топазов и янтаря в волосы, браслеты и серьги из бериллов, рубиновые, хризолитовые парюры… Камни всех цветов и достоинств, оправленные в драгоценные металлы, мягко переливались на столике. Индийские бриллианты – безжизненные днём, сейчас, в темноте, разбрасывали самые яркие искры. Отец подарил их в честь поступления в Университет. Сколько было надежд… Гранаты – на праздник цветов. Только праздник ушёл и вернуться не собирался. Ей остался скандал в траур.

– А я хочу праздник, – злобно прошипела испуганной девушке в зеркале Кет. – Веселья хочу! Блеска! И плевать, всё верну!

Брюнетка приложила к шее одно колье, другое, полюбовалась своим отражением, примерила серьги и неожиданно успокоилась. Движения стали плавными, мысли чётко сформулированными…

Горячая ванна, высокая причёска, шёлковое тёмно-сиреневого оттенка платье в пол, длинные серьги из аметистов – Кетрин и впрямь одевалась, как на дорогой приём. Единственное, что осталось в наличии – красота, и продешевить с этим, а уж тем более растерять, она не хотела.

– Не получишь ты ничего, сукин сын, – не разбираясь смахнув со столика в гостиной всё что было, Кет устроилась в кресле, положив перед собой лист бумаги и вооружившись карандашом. – А если и получишь, то не один.

Дело оставалось за малым – найти среди бывших любовников того, который не постесняется её нынешней репутации и примет обратно в постель. Достаточно влиятельного, чтобы сплетни не успели коснуться Елены. Задумчиво поджав губы, Кет положила рядом с первым второй листок. Был ещё один вариант – те, кто был отвергнут по какой-то причине раньше. Он немного пугал – слишком уж она хорошо знала мужчин и их жажду потешить своё самолюбие и покуражится над ставшей зависимой до этого несговорчивой добычей, – но одновременно и выглядел легче реализуемым. Кто откажется трахнуть тело, которое было недоступно раньше? Никто. Что будет с ней дальше – главное, правильный, рациональный подход… Впрочем, совсем уж просто так даваться в руки Кет не собиралась, цену она себе знала и, если не играла раньше пылких спектаклей с признаниями, то не по причине отсутствия актёрских дарований, а потому что не считала нужным. Сейчас ситуация изменилась кардинально. Найдя в царящем в квартире хаосе и включив уже как два дня выключенный телефон, брюнетка положила его на край стола и принялась за составление списков.

– Я всё понимаю, но поймите и вы, – Джеффри Парле оставался подчёркнуто вежлив, как и его собеседник. – Если я стану ограничивать своих работников во всём, даже в таких мелочах, то журналистика станет не нужна в принципе. Мы и так стеснены рамками относительно ряда лиц, материалы о которых приходится согласовывать, если же это станет распространяться ещё и на остальных…

– Видите ли, репутация мисс Кетрин Пирс – не такая уж и мелочь. – Майклсон проговорил это почти весело. – Мы не хотели это обнародовать, но раз положение столь сложное, то сообщаю, что дама имеет иное официальное имя – миссис Катерина Майклсон, по совместительству моя супруга вот уже как семь лет. И она не может быть невестой мистера Стемптона, которого вам заказали, и уж тем более женщиной кхм… сомнительного поведения. Теперь вы понимаете, о чём я?

– Ваша… кто? – Редактору стало немного не по себе от уровня подставы, в которую его втянули, но профессионализм победил. – Понятно. Но что это меняет? По сути – ничего.

– Но я не конгрессмен. – Прохладным тоном напомнил Элайджа, аккуратно отставив чашку с кофе в сторону. – Не конгрессмен, не политик, не какой-нибудь министр или медийное лицо, мечтающее о рейтинге. Я представляю только деньги и, поверьте, моим партнёрам глубоко наплевать на мою мораль, даже если они узнают, что я пью кровь младенцев на завтрак, пока производимый корпорацией продукт работает на увеличение прибыли их компаний. Более того, я не потеряю от нелюбви газет ко мне лично, и мы оба это знаем.

– В статье нет особенной лжи. – Парле не нужно было много намёков – он бы не стал тем, кем являлся, если бы демонстрировал тупость, – но теперь уже начинался торг, и мужчина собирался узнать, как далеко готов зайти его собеседник. Продешевить редактор «F&N» не хотел. – И репутационные потери газеты в случае опровержения будут огромны.

– Ложь есть всегда, и уже одним фактом, что Катерина моя супруга, а не спутница или невеста Майкла Стемптона, вы дискредитируете себя и собственные источники информации, но ведь это неинтересно ни мне, ни вам. – Считавший намерения мужчины напротив, Элайджа ничем не выражал своих эмоций. – Я всё отлично понимаю, но сегодня на дипломатию у меня просто нет времени. Либо вы наживаете врага, либо вы оказываете мне огромную услугу, за которую я расплачусь. Разумеется, не только финансово. В этом весь расклад.

– Ясно. – Такого поворота событий Парле не предполагал. Бизнес и ресурсы газет редко пересекались, а уж из-за такой ерунды как репутация чьей-то жены... Тут проще развестись с шалавой. Конечно, если на ней висит слишком много денег, то проблемы с разводом налицо, но в этом случае опять же – какие претензии со стороны миссис? Нужно быть аккуратнее. Да и куда глядел её муженёк? Но впечатления дурака Майклсон не производил, ни когда Джеффри знал его заочно, ни, тем более, при личной беседе. Странная ситуация. Помолчав и ещё раз всё взвесив, Парле спросил, задумчиво разглядывая знакомый до чёртиков узор столешницы: – Я правильно понимаю, что не один такой?

– Абсолютно. – Не стал делать секрета из очевидного Майклсон.

– Даже догадываюсь кто. – Хмыкнул мужчина. – Узкий круг наших недругов.

– Очень узкий и только самые матёрые. – В тон ему «успокоил» Элайджа. Оба поняли, какое решение принято, напряжение немного рассеялось, и диалог начал приобретать черты партнёрского. – Но дубляжа не будет, если вы об этом.

– Выпускает только штучный продукт, Майклсон? Мы дадим опровержение относительно статьи о Кетрин Пирс, – холодные взгляды встретились, – взамен на ваше интервью нашей газете, в том числе включающее вопросы личного характера.

– На которые я обычно не отвечаю? – уточнил президент «MsnLogistic.Inc».

– Ситуация несколько необычная, согласитесь. – Парле выжидающе поднял брови.

– Вы правы, – сказал Элайджа, – считайте, что моё согласие у вас есть. Можете начинать собирать информацию. Даже более того: мои агенты не станут требовать предварительного показа вопросов.

– По рукам. – С явным облегчением – его сегодняшний собеседник умел давить как никто, улыбнулся Джеффри, бросив взгляд на часы. – Если честно, не ожидал столь скорого разрешения вопроса.

– Ломание комедии... – Расслабленно кивнул Элайджа, чувствуя, как часть груза свалилась с плеч, и поднимаясь из-за стола. – Без обид, Парле, но общение с вашими подчинёнными напоминают мне уговоры псевдо-девственницы подарить невинность.

– С арсеналом нынче беда, куда ни плюнь – попадёшь в родственника, вот и остаётся ловить на живца. – Хмыкнул редактор, встретив повеселевший взгляд противника. Оба, как и большинство мужчин, оценивали друг друга в первую очередь по профессионализму, и остались вполне удовлетворены результатом увиденного. – Но, насколько я понял, вы спешите, не буду задерживать. – Выйдя из кабинета в приёмную вместе с посетителем, Джеффри обратился к тихой девушке-секретарю, сидевшей в углу. – Николь, будьте любезны, проводите мистера Майклсона к выходу из здания.

Пожав на прощание руки, мужчины разошлись по своим делам, и, через несколько минут выехав из подземного гаража, находившегося неподалёку от здания, Элайджа в значительно улучшившемся настроении читал сообщения на компьютере. Колу удалось разобраться с «NY Post» с минимальными потерями, в виде предоставления аккредитации их журналистам на официальный приём в честь открытия филиала в Сан-Франциско, и, отправив брату информацию по «F&N», Майклсон нажал на знакомый номер. Впрочем, без особых надежд дозвониться – Кетрин, похоже, просто обрубила любую связь с внешним миром, и последние два дня ему приходилось довольствоваться донесениями охраны, приставленной к её подъезду. Весьма скудными донесениями, но на личную беседу времени просто не было – слишком многое нужно было успеть. Поэтому нажав кнопку вызова, Элайджа сел за руль и, не обращая больше внимания на телефон, и даже не надев наушника, завёл мотор. Однако вопреки его ожиданиям вызов прошёл.

– Здравствуйте, Кэтрин Пирс слушает.

Только услышав мелодичный голос Кет, Элайджа, наконец, понял, насколько был напряжён, и какой камень с плеч сняло её простое «здравствуйте». Он был уверен, что луж крови и перерезанных вен не увидит, и бросаться из окна Катерина не станет – не ту женщину полюбил, – но то, что она сейчас мечется и наверняка пытается самостоятельно найти выход из тупика, не давало спокойно сосредоточиться на решении проблем. Оставалось успокаивать себя тем, что мгновенно ничего не бывает, и скоро всё закончится.

– Здравствуй, кошечка. Что ты сейчас делаешь?

– Минет. – Раздался бодрый ответ. Его узнали.

– Плохо делаешь, если рот свободен на звонки отвечать. – Неожиданно мягким тоном, ответил мужчина, прекрасно понимая каким жестоким ублюдком он должен сейчас ей казаться и искренне восхищаясь выдержкой.

– Не твоя печаль.

– Похоже, моя. Заканчивай, через полчаса буду у тебя. Откроешь?

– Открою. – Глуховато сообщила девушка, через пару секунд молчания.

– Приготовь кофе.

– Его тебе в аду лучше сварят, Майклсон. – Трубка отключилась.

Несмотря на то, что ситуация не способствовала веселью, Майклсон с трудом не рассмеялся надменному тону Катерины. Ни проклятий, ни стенаний. Такая скорее сама его отравит, чем станет есть таблетки с горя. Но его устраивало её настроение – сейчас от Кет требовались злость и желание бороться, а не смиренная жалость к себе и отчаяние. Но стоило представить, как она сидит одна в своей квартире, уставившись в окно, и его охватывало желание бросить всё, увезти её из этой чёртовой страны, пристрелив первого, кто к ним приблизится, сравнять с землёй клуб, а журналисты... Мысли приняли совсем уж кровожадный оборот и Элайджа одёрнул себя, поняв, что раскисает сам. Стоило собраться, и хор плакальщиков тут точно не помощник.

Щурясь от утреннего солнца после бессонной ночи, Катерина прошла к двери и повернула замок. Наверное, впервые в жизни она могла спокойно посмотреть этому мужчине в глаза. Такая вот ирония.

– Приглашать не буду. – Заправив прядь за ухо, Кет пожала плечами, словно показывая – и без того противно. – Что тебе нужно?

– В данный момент нужно тебе. – Не выказав возражений, Элайджа остановился на пороге. – Катерина, очевидно, ты не поняла, но это не моих рук дело.

– Два дня назад ты говорил обратное.

– Я говорил совсем о другом. Тоже тебя не понял и решил, что речь идёт о Дне Рождения и музыке. – Отодвинув девушку за плечи, он вошёл в дверь. Оглядев ворох одежды на креслах, диванах и полу, потом её, словно статую замершую в роскошном наряде посреди гостиной, тихо выругался. – Я ничего не знал об этом, а Нейтленд, занимающийся нашим разводом, тогда слёг с ангиной.

– Я могу сейчас пристрелить тебя, – холодно заметила Кетрин. – Ты нарушил закон о частной собственности.

«Это всё что ты мне можешь сказать?»

Майклсон ожидал найти то, что увидел, но от этого легче не становилось.

– Поскольку квартира куплена, когда ты состояла в браке со мной, вряд ли. – Не менее жёстким тоном ответил Элайджа, в очередной раз напоминая себе – нужно быть снисходительным и не злиться. – Твоё досье выложили конкуренты Майкла, а не я. – Её лицо не отразило ничего, не дрогнула ни одна чёрточка. Зато в нём самом гнев уже поднял голову. – Чёрт, Катерина, включи мозги. Что я выиграл от этого? Холодный приём от женщины, которую хочу, очередной виток в угрозе корпорации и репутацию мужика-рогоносца, неспособного уследить за собственной женой? – Ноль эмоций в ответ. – Я что перед стенкой распинаюсь?!

– О да, – Сделав шаг назад, чтобы их разделял стол, девушка энергично кивнула. – Красивое объяснение. Но только вот в чём вопрос – на мне теперь никто нормальный из нашего круга лицемеров не женится. Кроме тебя, разумеется. Или хочешь сказать, что тебе не наплевать на сплетни, Майклсон? – Она издевательски вскинула брови, краска бросилась в лицо. – Наплевать, а корпорация… – не выдержав ровного тона, Кет стукнула кулаком по глади столешницы. – Не собираюсь играть в независимость, как институтка. Ничего я не могу против тебя, и мы оба это знаем. Что ты пожалеешь Елену и не потащишь нас по судам, если я попробую взяться за корпорацию, никогда не поверю…

– Ты и есть институтка. У нас всё закончилось в Лондоне, и как ты правильно сказала, только глупец и ничтожество будет стучаться в закрытую дверь. Ты мне не нужна, не беспокойся. – Процедил Элайджа, внимательно следя за тем, куда она двинется из-за стола. – Елена-то тут при чём?

– Елена… – имя сестры подействовало как холодный душ. Опомнившись, Кетрин попятилась. – Елена, она же… Она моя сестра и…

Он не знает. Ни черта не знает о роли Елены в их разводе, вдруг поняла брюнетка. Мысль принесла такое облегчение и ужас одновременно, что перед глазами всё поплыло. Страстное желание придумать логичное враньё, буквально написанное на лице не контролирующей свою мимику Кет, довело Элайджу окончательно.

– Какая же ты… – Разочарование, с которым он оглядел её фигуру, было яснее всех эпитетов. Она прижалась к стене. – Да не бойся. Ты способна думать только о себе, дура. Когда-то я извинился, что устроил тебе трёпку, а теперь понял, что был сопливый идиот, – мужчина открыл дверь. – Нужно было лупить так, чтобы сидеть не смогла неделю, вдруг хоть что-то бы отложилось, если не в голове, то в заднице. Я могу тебе помочь, но для этого ты теперь будешь долго валяться у меня в ногах во всех смыслах. Не буду разочаровывать.

– Что? – В голове звенело, и Катерина никак не могла осознать сказанного. Но и Элайджа, пребывавший в состоянии неконтролируемой ярости из-за её очередного вранья, просто не понимал, почему она стоит, держась за стену.

– Ради доброго имени твоего отца и моих связей с ним, из-за этой непонятной привязанности Кола к твоей сестре, у тебя есть последний шанс. Иди сюда и проси…

– Отец? Да ты прав. – Уже проваливаясь в темноту, Кет прошептала: – Господи, как хорошо, что он не…

Очнувшись, Кетрин резко села. Она оказалась на диване, вещи с которого были сброшены на пол. Сколько пролежала?.. Не так уж и мало. Идиотка! С чего решила, что Элайджа может опуститься до такой низости? По себе людей не судят… Майкл сказал, а она, и впрямь дура – прав Эл, поверила со страху. Лихорадочно заметавшись в поисках телефонной трубки, девушка пыталась собрать мысли в кучу, но ничего не получалось. За Елену можно пойти на любые условия. Если он ещё согласен. Эл, конечно, сказал, что она не нужна, но всё же… Нужно попытаться соблазнить. Зато будет его ребёнок. Не только её, но и Элайджи. Кетрин охнула от этой мысли, замерев. Почему раньше не подумала? Даже когда она наскучит мужу или проболтается, ребёнок же останется с ней. Это стоит всего горя на свете. Какой, на хрен, телефон?

Намотав длинный подол платья на локоть, она бегом устремилась к дверям, распахнув их с такой силой, что они от удара завибрировали на петлях. Но короткого взгляда на лифты в холле, один – замерший уже как три минуты где-то на двадцатом этаже, другой висящий только на первом, было достаточно, чтобы бросится к лестничным пролётам, на ходу стаскивая босоножки.

– Сорок этажей босиком? Мне кажется, это слишком. – Элайджа, которого она второпях умудрилась не заметить, раздавил сигарету в пепельнице у окна. – Ну куда твоему Майклу тебя?

Обернувшись, она, зажмурилась, с облегчением выдохнула, но, вспомнив, что он ждёт извинений, тут же раскрыла глаза и подошла.

– Я прошу прощения за все грубости, что наговорила сегодня и… – Кетрин запнулась собираясь с мыслями. Просить прощения она не умела.

– Проехали. – Увидев непонимание на её лице, Майклсон пояснил: – Позвонил Елене и узнал много нового. При тех раскладах, и при желании вполне можно и поверить.

– Если ты всё ещё хочешь, я буду твоей женой.

– Которая считает меня способным её настолько унизить, чтобы протащить через грязь таблоидов? Или, которая будет ходить налево, называя это «маленьким адюльтером»? – Кет вдруг сообразила, что он по-прежнему зол, просто это хорошо контролируемая злость. – Обойдусь без такого «счастья».

– Просто так, в качестве… В общем, я тоже согласна. – Отпустив подол, она закусила губу, помолчала, но встретившись с ним взглядом и оценив недобрый блеск его глаз, торопливо пояснила свою позицию: – Ты сказал, что хочешь меня. Тебе же понравилось тогда...

– Когда захочу себе платных услуг, куплю. За рекомендациями и оценкой умений дело не станет, поверь. – Развернув брюнетку за плечи, Элайджа легонько подтолкнул её к двери. Увидев, что она чуть обернулась, по-прежнему спокойно глядя на него, мужчина процедил: – Не доводи до греха и иди собирай вещи.

– Куда ты… мы, то есть? – Только сейчас Кетрин сообразила насколько «мило» смотрится её предложение, но бодрости духа не растеряла. – Мне нужно знать, что брать с собой.

– В Сан-Франциско. Вещи… Что-нибудь для дома и пару-тройку вечерних платьев.

Согласно кивнув, Кет распахнула, в спешке оставленную незапертой, дверь в квартиру, но вновь приостановилась на пороге.

– Куда и в каком качестве я там буду? Это тоже важно.

– Приём, – Майклсон, поняв намёк, зло поджал губы, – в качестве моей жены.

– Сколько у меня времени?

– Полчаса.

– Хорошо.

Ровно через полчаса она вновь появилась в дверях с двумя сумками в руках: дамской и дорожной.

– Неплохо.

– Что именно? – Катерина вопросительно подняла брови.

– Ты. Не так плохо, как ожидалось. – Они вошли в лифт.

– Но и не хорошо. – Хмыкнула Катерина.

– У тебя усталый вид. – Рассеянно ответил Элайджа. – Всем это будет очевидно.

– Я смотрю, вежливость нынче не в моде. – Испытав приступ острого раздражения, процедила Кет, чувствуя как по телу проходит волна непонятной дрожи. – Со своей невестой ты так же обращался, или это прерогатива жён?

– Не думал, что ты так любишь комплименты. – Среагировал скорее на тон Майклсон, про себе кляня табло, показывающее, что им осталось ещё десять этажей. Месяц с того момента как он чувствовал её тело, и она на расстоянии вытянутой руки в замкнутом пространстве, пусть даже и упакованная в джинсы и блузку… Это было слишком. – Впрочем, возможно, я просто не способен оценить таланты по достоинству, в отличие от большинства твоих знакомых. Не успел.

– Ты плохо себя знаешь, вполне в состоянии. – Прежде, чем он успел среагировать, разъярённая его последней двусмысленной фразой, Кетрин положила ладонь ему на брюки. – Это должно казаться мужчинам несправедливым, что всегда можно знать, чего вы хоти…

Лифт, дёрнувшись, замер между третьим и вторым этажом.

Кетрин остекленевшими глазами глядела в пространство, потрясённая той жестокостью, с которой Элайджа довёл их до пика. На искусанных губах по прежнему чувствовался вкус железа, между ног пульсировало и ныло, тело не слушалось, отзываясь болью на каждую попытку движения... Рядом пытался восстановить дыхание её муж, каким-то чудом умудрявшийся поддерживать её тело в вертикальном положении.

В очередной раз подтянув вверх и прислонив к стенке лифта постоянно сползавшую на пол Кет, Майклсон, стараясь не смотреть брюнетке в глаза, поправил кружевные трусики, застегнул молнию на её джинсах. Бюстгальтер и футболка девушки валялись на полу. Усилием воли достав из сумки какую-то блузку, запихнув, старые вещи в чемодан, и натянув кофту на девушку, Элайджа начал приводить в порядок себя.

– Самолёт… – севшим голосом прошепелявила Катерина, всё так же бездумно таращась в стенку лифта.

– Что, милая? – В очередной раз придав Кет вертикальное положение, он откинул волосы с её лица.

– Самолёт ждёт. Нужно ехать.

– Ты хочешь ехать? – переспросил Элайджа.

– Нам нужно ехать. – Еле шевеля губами ответила Катерина. – Ты обещал. От этого зависит будущее Елены.

– Хорошо. – Лифт отправился вниз. Подхватив брюнетку за талию, мужчина осторожно спросил: – Как ты?

– Жива, как видишь. – Глухо обронила Кет.

– Сама дойдёшь до автомобиля?

– Сплетни?

– Да.

– Дойду.

Прозвеневший звонок и раскрывшиеся двери лифта явили их взорам пары соседей и портье в компании лифтёра.

– Мисс Пирс?..

Элайджа предпочёл выдать ответы прежде, чем на их головы обрушится шквал вопросов:

– Заклинило.

– Но мисс Кетрин кричала…

Старик был явно слишком стар для реалий жизни. Пропустив жену к дверям, Майклсон процедил:

– Если бы вы лучше травили тараканов в доме, то моя жена бы не кричала. Вполне естественно, что она их боится.

Эта фраза породила немую сцену и дала время благополучно миновать холл.

– Но мисс… миссис… – портье споткнулся, не зная, как толковать фразу «моя жена», и в итоге решил не обратиться никак: – Кетрин. Вас спрашивали, и должен предупредить, что перед домом уже второй день как дежурит чья-то охрана. Не ваша?

Бросив косой взгляд на Элайджу и увидев лёгкий кивок, она согласно кивнула:

– Моя. Простите, что не предупредила. Скажите всем, кто будет спрашивать, что я уехала по делам, мистер Селт. – Улыбнулась Кетрин уже много лет как отрепетированной улыбкой и добавила на прощание. – И, будьте любезны, сообщите о таракане, раз я спешу. Рыжий и жирный… Заразу переносят, а в доме дети живут, мало ли…

– Разумеется. Счастливого пути.

– Спасибо, до свидания.

– Таракан... Это же надо. Хорошо, что не крыса. – Фыркнула Кет, рухнув на сиденье автомобиля. – Теперь твоими стараниями будут шерстить весь дом.

– Он идиот?

– Да. – Она усмехнулась. – Перестраховщик.

– В аэропорт, Дик. – Подняв перегородку, отделявшую их от водителя Элайджа обернулся к брюнетке.

– Я сорвался. Тебе нужны мои извинения?

– Нет, не стоит. – Голос девушки наполнился горечью. – Что заслужила, то и получила.

– Не говори ерунды. – Он мрачно оглядел её лицо, прикоснулся к распухшим губам. – Ты не заслужила этого, синяков и прочих «прелестей» секса в лифте. Тем более сейчас.

– Да ладно, – губы скривились в усмешке. – Если тебя успокоит, я получила такой оргазм, с которым мало какой можно сравнить. Разве что тот… Давай потом поговорим. – Она закрыла глаза, понимая, что сейчас разревётся как сопливая девчонка. – Я устала и хочу спать. Пожалуйста.

– Хорошо. – Вспомнив, что она пережила за эти дни, об обмороке, да и дальше он её совсем не жалел, Элайджа притянул девушку к себе за запястья, заключив в объятия. – Но не надейся увильнуть после. Я тебя достану в любом уголке Земного шара, где бы ты не находилась.

– И не думаю. – Не двинув бровью, соврала Катерина, прекрасно понимая, что его слова – отнюдь не романтическое преувеличение. – Отпусти, иначе я свалюсь с сиденья.

– Ложись.

– Я сидя подремлю.

– Мне нужна на приёме женщина, взглянув на которую каждый поймёт, почему именно она стала моей женой, а не измученная неврастеничка с дергаными движениями, еле держащаяся на ногах. – Вопреки содержанию слов, тон был ласкающим, а пальцы аккуратно поглаживали затёкшие мышцы спины девушки. – Поэтому отдыхай.

– Хорошо. – Сбросив кроссовки и вытянув ноги на сиденье, она и впрямь почувствовала, как стало получше. Только вот, что её отымели в лифте не сказав даже пары ласковых слов – никакие удобства этого не меняли. Впрочем, всё ожидаемо, даже слетевший с катушек от похоти мужчина. В её жизни вряд ли возможно иначе.

– Эл?

– Да? – Расслабленно откинувшись на спинку сидения, он откровенно наслаждался тем, что держит Кет в руках.

– Тебе понравилось моё тело?

– Нет. – Приподняв веки, он скользнул собственническим взглядом по её ногам, задержался на бёдрах, и вновь переместился на лицо. – Не понравилось. К несчастью для тебя, оно сводит меня с ума. Восхитительное. – С нежностью, стараясь не задеть ранку на нижней губе, он поцеловал уголок её рта. – Как и ты.

– Это неплохо.

– Доберёмся до самолёта, и будешь в тепле и покое, обещаю.

Почувствовав, как исходящее от поглаживающих её измученную поясницу пальцев тепло, медленно, но верно расслабляет тело, Катерина вновь уткнулась носом ему в плечо.

«Больше, чем неплохо. Это почти заменяет любовь, пока я желанна».

США. Сан-Франциско.

Едва заметная полоска света очерчивала пол между дверью и полом, когда Кет осторожно приподняла веки и оглядела тёмную спальню. Вслушиваясь в тишину, брюнетка ждала, пока, наконец, не разобрала звук шагов в соседней комнате, которые то затихали, то вновь начинали кружить. В действительности, она уже давно бодрствовала, и только старательно притворялась спящей, когда Элайджа принёс её в эту комнату, достав из автомобиля. Впрочем, муж этого не знал – меньше всего ей хотелось разговаривать о случившемся. Во время чартерного рейса Кет успела принять душ, и сейчас её расслабленно-разморенное тело утопало в подушках и одеялах. Девушка зажмурилась, вспомнив, как стояла перед зеркалом в небольшой душевой, рассматривая следы от засосов и испытывая не унижение – глупое удовлетворение. Впрочем не такое уж и глупое: если вечно равнодушный и спокойный Элайджа, о чьём умении владеть собой ходили легенды, захотел её настолько, что сорвался от простого прикосновения её руки к паху, то это что-то, да значит… Когда-то она не могла и мечтать об этом, довольствуясь лишь контролируемыми поцелуями раз в полгода. Можно гордиться прогрессом, да что-то не хотелось. Сморгнув выступившие на глазах слёзы обиды, она вновь уставилась на полоску света. Шаги затихли опять. Видимо, окончательно. Катерина была совсем не против жёсткого секса, и в её словах Элайдже насчёт полученного удовольствия неправды не было, но только то, что было после… Всегда старательно избегавшая задушевных бесед в постели с любовниками, сейчас она до безумия хотела чего-то ласкового в свой адрес. Нет, не правда. Ласковое Эл ей говорил, в своей манере, разумеется, но она и не ждала сюсюканья. Хотелось признаний в любви. Дурацких клятв в вечной верности, обещаний и прочего, как в мелодраматических фильмах. Перевернувшись на другой бок спиной к двери, Кет вновь закрыла глаза. Как бы там ни было, а разговаривать с мужем сейчас она не собиралась. Сначала нужно прийти себя и продумать план действий. А вот Эл наверняка просто рвётся расставить все точки над i. Кет прикусила наволочку, подавляя истерический смех. Конечно рвётся, но разве совесть позволит разбудить после того, как оттрахал в лифте? Да никогда! Перевернув ставшую мокрой от слёз и слюней подушку на сухую сторону, она успокоилась – не хватало ещё поросячьих, опухших глазок на приёме, – и снова вперила взгляд в темноту.

Очередной круг почёта завершился там, где начался – у пепельницы в лоджии. В крайнем раздражении отправив переполненную окурками стеклянную вазочку в мусор, Элайджа вновь посмотрел на дверь, за которой спала Катерина. Чёрт знает, что! Проснувшаяся-таки гордость требовала помочь Кет, а после оставить раз и навсегда, не изобретая предлогов. Разум же штамповал их с завидной скоростью. Мужчина подавил очередной порыв разбудить её и потребовать объяснений... Какие объяснения? Объяснения были в Лондоне. Времени до приёма оставалось много, а поспать Катерине не помешает – только в самолёте, увидев, как она мечется во сне, Элайджа в полной мере оценил уровень дёрганности её реакций. Дураку очевидно – Кет нужно отправить куда-нибудь в тепло, под пальмы, отдыхать и восстанавливаться, а не таскаться по открытиям его филиалов. Но Кол был абсолютно прав, и когда ярость от новости немного развеялась, Элайджа тоже сообразил, что история с невестой банальная, закинутая конкурентами Майкла удочка. Привлечение внимания аудитории, как подготовка к чему-то более грандиозному, что утопит Стемптона в помоях и лишит всякого доверия избирателей. Сама же по себе Катерина никому не нужна, и никто её обижать и унижать не собирался – просто попала под каток избирательной компании. Либо как вариант – его жена пешка в гамбите, небольшая сакральная жертва. Но его Элайджа отмёл сразу, – он бы никогда не поверил, что Стемптон так глуп, чтобы, зная чья Кет жена, рисковать по пустякам. Да и вообще сам Стемптон и его будущее Майклсона волновали мало, вопрос был в другом: сейчас ей нельзя было убегать и прятаться ни при каких обстоятельствах. Со временем и о ней, и о скандале забудут, переключившись на более жареные новости, но Катерину тогда уже ничем не отмоешь. Меньше всего ему хотелось, чтобы эта женщина всю жизнь боролась с ветряными мельницами.