Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 118 страниц)

– Где Тиффани? – Спросил Элайджа, рассматривая батарею бутылок в баре, и его голос звучал чуть хрипло.

– Я её отпустила, – бодро сказала Катерина, с запозданием вспомнив, что муж приказал не оставлять её одну. Впрочем, она ему ведь ничего не обещала – позавчера Элайджа просто продиктовал тезисы своих пожеланий и ушёл.

– Тогда разбирать чемодан будешь самостоятельно, – так и не выбрав напиток, он переключил взгляд на пепельницу и, найдя сигареты, закурил.

– Какой? Мой чемодан же со мной. – Когда-то она считала, что неплохо его знает, но сейчас, подойдя ближе, испугалась. Перед ней стоял чужой человек. Однако это не повод показывать свой страх, решила Кет и, высоко подняв голову, приветливо улыбнулась. – Ты хочешь есть?

В ответ Элайджа, наконец, развернулся и смерил её таким взглядом, что у Кет зашевелились волосы на затылке. Что у них опять стряслось?

– С одеждой, плюс украшения. – Подчёркнуто ровно произнёс мужчина, но в звуке его голоса Катерина чувствовала рвущуюся наружу ярость. – Я был у тебя в Нью-Йорке.

– Спасибо, – мгновенно поменяв мнение и опасливо отступив к прихожей, она подхватила чемодан. Как можно более примирительным тоном, продолжила: – Тогда и впрямь нужно заняться делом. Ты же не хочешь есть?

– Нет. – Уголок его рта пополз вниз. – Я сыт аж тошнит.

– Угу, – Обойдя комнату по периметру, через секунду девушка испарилась с горизонта, со стуком прикрыв дверь спальни.

Одежда была новая. Вся. Кет непонимающе тряхнула головой – разве он не сказал, что привёз её вещи из Нью-Йорка? Немного поколебавшись, она вновь вернулась к мужу. Тот уже сидел в кресле, сняв пиджак, галстук и расстегнув верхние пуговицы рубашки, гипнотизируя одну точку на стене. Рядом стояла рюмка. Прищурившись и прочитав по надписи по этикетке, что это коньяк, Катерина немного приободрилась – не то спиртное, чтобы напиваться.

– Эл, а зачем ты был у меня? – Кет говорила осторожно, тщательно следя за мягкостью интонаций.

– Ты всегда делаешь это с людьми? – не ответив на поставленный вопрос, глухо поинтересовался Элайджа, старательно подавляя взрывающуюся в мозгу жажду крови.

– Что делаю? – Она явно выбрала не самое лучшее время для разговора, но отчего-то Кет нужно было вступить в этот диалог и дёрнуть тигра за усы. Наверное из того же безрассудства, с которым, ещё ребёнком, когда боялась темноты, она срывалась с кровати и распахивала шкафы и полки, желая увидеть страх воочию.

– Доводишь до края. – Он никак не переменил своего положения, улыбнулся. Улыбка была не из приятных. – Каждый раз я думаю, что предел достигнут, и уже на всё наплевать, но ты, моя милая, удивляешь, расширяя горизонты.

– Очевидно, ты привык к служанкам, глядящим тебе в рот, мой милый. – Холодно отреагировала Катерина.

– Я привык к женщинам, которых мне не хочется изнасиловать или ударить. – Отставив рюмку, из которой от резкого движения содержимое выплеснулось через край, Майклсон встал, в три шага оказавшись рядом. – Они и впрямь ненормальные, раз не возбуждают садистских желаний?

– Тебе не нужно меня ни насиловать, ни бить. – С неожиданной мягкостью возразила брюнетка, делая шаг навстречу и окончательно сводя на «нет» личное пространство между ними. – Достаточно просто попросить. Но поскольку просить ты не умеешь, – одно движение и, распахнув халат, она повела плечами, давая ткани горкой лечь на пол, – я подарю тебе себя. Делай что хочешь.

Учитывая с каждым мгновением всё сильнее одолевавшее его желание просто придушить эту женщину, лицо Элайджи отразило неописуемое сочетание раздражения и насмешки.

– С чего такая щедрость, моя кошечка?

Растерявшись, – она не понимала, что его так позабавило, – Катерина недоуменно моргнула. Но лучше такая реакция, чем наплевательское отношение: по крайней мере, как муж ни пытался, но погасить огонёк возбуждения в глазах не сумел.

– Потому, что я хочу быть твоей. – Вот и всё: нужные слова были сказаны. Кет торжествующе улыбнулась тому, как уверенно и чётко они прозвучали.

– Значит, моя кандидатура выиграла забег. – Равнодушно резюмировал Элайджа, явно не испытывая особых восторгов. – По каким же параметрам вырвался в лидеры? – По спине Кет прошёл холодок, когда он оказался позади. Почувствовав, как мужские пальцы зарылись в её волосы, просохшие и распушившиеся мягкими спиральками, брюнетка затряслась мелкой дрожью. Уже не от возбуждения. Страха проиграть. Всё пошло не так. – Деньги? Или из-за того, что вытаскиваю тебя из дерьма и оказался не способен послать? Кошечка, а как ты собралась провернуть афёру с ЭКО? Чисто технически это мм… забавно. – Пальцы Элайджи умело расстёгивали застёжку белья, а тон стал почти доброжелательным. – Вообще моя жизнь стала гораздо занимательней с тех пор, как появилась ты.

У Кет подкосились ноги. Глупость, придуманная в бреду… Откуда он узнал? И только ли это? Другая мысль, гораздо более страшная, вызвала испарину и заставила вслушаться.

– Только почему меня нет ни в одном списке? Или не знаешь, в какой вписать? – Через мгновение бюстгальтер шлёпнулся рядом с халатом. Окаменев, Кетрин сжала руки в кулаки. Фраза о пребывании в её квартире приобретала смысл – предупреждение спрятаться и не подходить, которого она не послушалась. Более того – умудрилась предложить себя. А теперь бежать было уже поздно: инерцию разогнавшегося катка, именуемого её мужем, она знала лучше всех на свете. – Тогда давай рассуждать логически. Долго я тебя не трахал для прописки в постельном, а для не постельного всё-таки лишился чувства новизны. Нечестно, не находишь? Остаётся работать над первым.

– Держи свои мысли при себе, Майклсон. – Развернувшись так резко, что он едва не выпустил её, Кет без малейшего сомнения встретила взгляд Элайджи. – И сначала дай мне выпить.

Он отрывисто рассмеялся, но руки с талии девушки убрал. Подойдя к столику и наполнив рюмку коньяком, вручил Катерине, с интересом глядя, как та опрокидывает в себя янтарную жидкость.

– Вот поэтому я и схожу с ума, кошечка. – Посмотрев на столик, брюнетка забрала заодно и бутылку и, не спеша, сделала пару глубоких глотков из горлышка. Согревающее тепло пробежало по венам. – Хоть и проститутка, но не трусиха точно, – принимаясь расстёгивать сорочку, Элайджа уточнил: – Ты же мне себя подарила, Катерина, не стихи декламировать, я правильно понимаю?

– Ты должен со мной поговорить, – воззвала Кет к голосу разума, искренне веря, что сумеет всё объяснить. Но не понимала, что отказываясь показывать страх, лишь усиливает гнев мужа. – Ты сейчас в ярости и плохо себя контро…

– Просто заткнись. – Чуть вывернув руку девушки, он заставил её очутиться на ближайшем диване.

– Это ревность, Майклсон, – прекрасно осознавая, что с её комплекцией брыкаться бесполезно, Кет с вызовом улыбнулась, – удел слабака.

– Правильно, и это чувство, – она с ужасом услышала весёлые нотки издёвки в голосе Элайджи, – очень неприятно.

– Ты думаешь, пройдёт? – Сдвинутые ноги не помогли – под его пальцами последний клочок кружева пополз вниз. – Всё равно никогда меня не забудешь. – В глазах брюнетки загорелась ответная мстительная злоба. Растягивая слоги, она повторила: – Ни-ко-гда. И десять раз пожалеешь…

– И ты снова права, радость моя, – Отбросив трусики девушки в сторону, оценил мозговой штурм Элайджа, – но зря бьёшься. – Не обращая внимания на последнюю попытку рывка и крепко держа её заломленную руку, он откинул волосы Кет влево, чтобы они не мешались. – Рядом с тобой наружу лезет вся дрянь, которая есть. – Запечатлённый на её губах поцелуй мог означать только наказание и унижение. В конце концов, формально она себя предложила. Точнее подложила. – Можешь гордиться – мне как-то плевать, что будет завтра.

Катерина просто лежала, закрыв глаза и повернув голову набок. На задворках купающегося в ярости сознания, уже потянувшегося за брючным ремнём Элайджи, промелькнула мысль, что так ей будет больно. Но тут же испарилась – женщина с таким опытом не может не владеть своим телом идеально.

– Расслабься. – Повторный приказ действия не возымел. Тело Катерины застыло словно деревянное. – Ну же!

– Не могу… – Гнев вместе с надеждой схлынул с ее лица, оставив его бесстрастным словно чистый лист бумаги. Но Элайджа смотрел не на женщину перед собой, а на бежевый бархат обивки – плотно натянутая ткань не желала впитывать ручейки слёз, начертившие дорожку по виску Кет. – Поступай как знаешь.

Через мгновение освободив её руки, Майклсон сел на пол, прислонившись спиной к дивану. Это было не раскаяние, просто убеждённость, что он и впрямь не должен был говорить ей того, что сказал, и делать то, что делал.

Секунды текли, складываясь в минуты, но только по прерывистому дыханию, сопровождающему мерное тиканье часов, можно было понять, что в комнате находятся два человека. Из сведенного судорогой горла Кет вырвался первый всхлип.

После напряжения наступила реакция, брюнетку затрясло. Закрыв лицо ладонями и подтянув ноги к груди, она зарыдала в голос, свернувшись клубочком в дальнем углу дивана.

– Я люблю тебя. – После короткой паузы, с явным отвращением сообщил мужчина, так и не обернувшись. – Поэтому и творю хрен знает что. – Поднявшись, он молча вышел из комнаты и, вернувшись с тонким покрывалом, стянутым с кровати, накинул его на дрожащую девушку. Гладя её колени через ткань, потрясённый слезами, льющимися с такой силой, что они стекали из-под её пальцев к подбородку и шее, Элайджа не знал, как ему облегчить её положение: уйти или остаться.

Но Катерина решила сама. По-прежнему задыхаясь от всхлипов, она протянула руки, требовательно обняв его за шею. Их очередной цикл взаимных обид замкнулся, придя к привычному финишу.

Рыдания постепенно затихали, и, чувствуя под ладонью атласные волосы, тоже слегка влажные от слёз, когда Катерина откидывала прилипавшие к щекам пряди назад, Элайджа безуспешно искал выход, устраивающий обоих. Она до сих пор не отстранилась, несмотря на прекратившиеся всхлипы, и мужчина просто тянул момент, да и банально не представлял, как начать – никуда не девшаяся злость и болезненная нежность к съёжившейся у него на коленях женщине с каждой новой минутой превращались в гремучую смесь отчаяния:

– Катерина, пожалуйста, послушай, – по напрягшимся плечам девушки он понял, что Кет уже способна воспринимать его слова. Стараясь говорить как можно чётче и не позволяя голосу прерываться от волнения, Элайджа с расстановкой повторил сформулированное четверть часа назад предложение: – Я люблю тебя. И поэтому не могу мыслить и оценивать твои поступки здраво. Нужно было сказать с самого начала, но…

– Так что же ты,.. – голос Катерины сорвался – слишком долго и много она проплакала. Понизив тон, брюнетка отстранилась и гневно прошипела: – Что ты молчал?

– Думал, что справлюсь с ревностью и возбуждением. – Чувствуя горящий взгляд Катерины, он поморщился. – Точнее я и справлялся, но когда ты дополнительно злишь меня... – увидев, как она поднялась с места, чтобы перебить, Элайджа резковато продолжил: – Я не пытаюсь оправдаться, но по ситуации нам нужно просуществовать вместе какое-то время. Когда всё вместе: злость и ревность, я теряю контроль, поэтому будь осторожнее и старайся не раздражать. – Он заглянул в поднятое лицо. – Второй раз ты останавливаешь меня чудом, но однажды я не сдержусь…

– П-прек-крати, – Плечи девушки вновь затряслись, из её горла вырвался писклявый стон. Элайджа чертыхнулся про себя, готовясь к очередному потоку слёз, но вместо этого по гостиной разнёсся тихий гортанный смешок, перешедший в заливистый хохот: – Майклсон, ты даже в любви не способен нормально признаться. М-мне м-много раз это говорили, но поверь, – наконец, справившись со смехом, она прижала ладони к горящим щекам, – ты уникален.

Замерев, он разглядывал эту женщину-хамелеона, сейчас деловито кутающуюся в покрывало и расправляющую спутанные локоны, словно и не рыдала пять минут назад с такой силой, что он боялся за её сердце. Но, опомнившись, выдавил:

– Думаю, от этого никто не в накладе. Нас интересует сам неприятный факт наличия этого чувства с моей стороны, а не, – подхватив с пола рубашку и застёгивая манжету, Майклсон холодно продолжил: – аранжировка сообщения. В общем, для собственного душевного здоровья, тщательно избегай идей с детьми и всем прочим и по возможности не попадайся мне на глаза.

– Ты тогда совсем заскучаешь, – на губах девушки вновь затрепетала лёгкая улыбка, – по-моему, это ужасное чувство. – Она по-птичьи склонила голову, глядя на него блестящими глазами. – Гораздо худшее, чем любовь.

– Любовь мы с тобой делить не сможем, – мужские пальцы жёстко сжали подбородок Кет. – А боль – вполне. Поняла?

– Нет. – Чуть наклонив голову, она мягко коснулась его руки губами. – Это ты, как обычно, ничего не понял. – Через мгновение придвинувшись, девушка выдохнула Элайдже в губы. – Я уже есть и уходить никуда не собираюсь.

– И что же изменилось со времён Англии? Майкл сошёл с дистанции?

С явной досадой, Катерина вспомнила, насколько дотошен, упрям и склонен к анализу и диктату её муж, и что изменений в их отношениях не предвидится, пока с её стороны не будет полной капитуляции.

– Не знала, что тебя так заботит судьба Стемптона. – Проигнорировав недобрый огонёк, загоревшийся в глазах мужчины, она пояснила: – Ты признался мне в любви. Хотя, – бросив попытки растопить лёд физическим влечением к ней, она прошла всё к тому же бежевому дивану и с удобством расположилась на нём, – я уже догадалась, что моя ценность для тебя стоит наравне с корпорацией.

– Ошибаешься. – Он неожиданно улыбнулся.

– Да? – Ногти Кет непроизвольно впились в изящный изгиб диванного подлокотника.

– Да. Не сравнивай себя с корпорацией, – подойдя к столику, Элайджа наполнил позабытые рюмки. Сейчас стоило успокоить нервы. – Она основная цель.

Девушку передёрнуло в ответ, но усилием прогнав слёзы из глаз, она кивнула. Голос звучал с естественным задором:

– Это было шуткой с моей стороны. Я тоже в тебя влюбилась, правда, ещё семь лет назад, да так и не сумела разлюбить. Даже когда выгнал, не смогла. А ты этого не заметил. – С её губ сорвался горький смешок. – У нас давно уже пат, Майклсон. Оглушительный. И пожалей Курвуазье, – кивнула Катерина, льющему коньяк мимо рюмки мужчине.

– Почему ты отказала мне в Англии? – Поставив бутылку и не заметив, как, задев локтём рюмку, загубил очередную порцию труда лучших французских виноделов, Элайджа оказался рядом. – Мне нужен чёткий ответ. Такой же, как и тот, почему тебе было важно моё признание. – Увидев, как вздрогнула Катерина, он понял, что на правильном пути. – Я не понимаю принципиальной разницы. От того, что я произнёс пару слов, в моём отношении к тебе ничего не поменялось, но в твоём решении – да. И я хочу знать почему.

– Ты мне не веришь просто так? – лицо Кет на мгновение нервно исказилось, но она всё же справилась с волнением. – Тогда, в Англии, я соврала тебе.

– Верю. – Опустившись на корточки, он поцеловал ладонь девушки. – Если бы не верил, то не любил. Но я не понимаю зачем. Чего ты боишься? Меня?

Эл тоже боится, вдруг поняла Кет. Боится, что она боится его самого. Погладив мужчину по щеке, брюнетка судорожно сглотнула.

– У меня невроз, – кривоватая улыбка и быстрый взгляд на него. – Не в плане истерики экзальтированной дамочки, а со всеми «прелестями» вроде агрессии и перенесения на других людей. Сейчас уже нет, но когда бы ты бросил меня, всё наверняка пошло по новому кругу. Я уже после нашей ночи в Лондоне стала неадекватна, и потребовалось достаточно времени, чтобы всё выправилось, и рисковать так ради твоего удовольствия, – она исправилась, – ради нашего обоюдного удовольствия, пусть оно даже бы и продлилось какое-то время, это слишком. Я не хотела жить, ненавидя всё вокруг и мучая родных, из-за слабости.

– Ясно. – Выпрямившись, он отошёл от неё к окну. Руки сами собой потянулись к лежащим там сигаретам, но вспомнив о Кет, Элайджа лишь повертел в руках зажигалку и положил её на место. Наконец, мужчина мрачно подвёл итог: – Я конченый идиот.

– Вовсе нет. – Подойдя сзади, она прижалась щекой к плечу. – Вряд ли ты мог знать, что у меня психика ни к чёрту. К тому времени, когда мы встретились, всё было в норме.

– Стемптон… Твоё имя, – возразил Майклсон, оборачиваясь. – Я ведь сразу должен был понять, почему изменилось имя.

– Большинство людей считает, что ради удобства произношения, – пожала плечами Кет, – с какой стати ты должен был подумать иначе?

– Потому что я не большинство, а знаю тебя. – Несмотря на невесёлую тему, в его голосе промелькнули насмешливые нотки: – Простота точно не твоя добродетель, моя кошечка, и менять документы ради того, чтобы кому-то стало удобнее его произносить на официальных приёмах… Если такое случится, я съем галстук. – Подхватив её на руки и стараясь не смотреть на то и дело сползающее с плеч брюнетки покрывало, Элайджа опустился в ближайшее кресло, усадив девушку к себе на колени. Тон вновь стал жёстким. – А теперь скажи мне, отчего я должен был тебя бросить?

– Женщина вполне может надоесть. Или ты уже забыл про своих, эм… пташек? – С сарказмом подняла брови Кет. – Могу напомнить, жаль пальцев руки не хватит, но…

Но холодный цинизм ответа его не провёл.

– Ты? Не верю. – Он развернул Катерину к себе лицом, вцепившись в неё взглядом. – И ты сама в это веришь не больше моего. Признай, что отговорка либо для меня, – не дав ей спрятать взгляд за длинными ресницами, Элайджа исправился: – либо для нас обоих, если ты с твоим бесконечным самолюбием приучила себя верить в это. Что ещё ты натворила? Должен был или должен сейчас?

Но в ответ лишь коротко тренькали часы, отбивающие свой бесконечный такт в ночной тишине.

– Катерина, ты ведь знаешь, почему я взбесился тогда в Лондоне? А в Нью-Йорке? – Кет по–прежнему молчала, хотя знала ответ, потому что знала обнимавшего её мужчину. – Из-за вранья. Мне надоело по любой ерунде решать задачку с тремя неизвестными: лжец, хитрец, правдивец. И лучше не зли меня снова,

Это было последнее предупреждение.

– Мне нужно собраться с мыслями.

Насильно повернув лицо брюнетки к себе, он вздрогнул. Так беспомощно смотрят больные дети или раненые звери, которые не могут объяснить словами, что у них стряслось.

– Ты и сейчас боишься, что всё закончится, моя кошечка. Только думаешь, что у тебя появились шансы. – Она приоткрыла рот, собираясь начать, – но и не более того, – сделал вывод мужчина, медленно целуя и не давая Катерине заговорить. Всему есть предел. На сегодня с неё хватит бед и забот. На сегодня? Всё равно, что анекдот про хвост кошки разделенный на кусочки? Вряд ли такое предложение её осчастливит, скорее измучит. Наконец, приняв решение, он не спеша оторвался от её губ.

– Давай так. – Ещё одного взгляда в потухшие глаза, было достаточно, чтобы побороть последний всплеск желания вытряхнуть из жены всю подноготную. – Ты скажешь мне об этом только, когда сама захочешь.

– А если,.. – На секунду в голове брюнетки промелькнула мысль быстро согласиться, пока можно, а там уже начинать хитрить. Но этот мужчина был любимым, и Кет честно продолжила: – никогда не захочу?

Его рука, перебиравшая её волосы, на секунду замерла, когда Элайджа понял, что только человек с большой фантазией может посчитать сказанное вопросом. Это факт. Но такой поворот был вполне ожидаем. Ещё через мгновение Катерина почувствовала, что поглаживания возобновились.

– Значит, я не узнаю об этом никогда. – Кет уткнулась носом ему в плечо, попыталась поблагодарить, но Элайджа не дал. – Если я не буду верить, что ты не причинишь вреда мне и моим близким, то смысл был всё начинать? Поэтому, проехали. – Почувствовав, как расслабилось до этого скованное внутренним напряжением тело девушки, он задумчиво поинтересовался: – Чисто технический вопрос. Это как-то связано с досье? Аналитики что-то не заметили и не свели в выданной информации? Больше мне неоткуда узнать о твоём прошлом.

– Да.

– Его уничтожат и поработают с остальными базами. – Майклсон усмехнулся, но в голосе промелькнули сердитые нотки. – А аналитическому отделу устрою тест-драйв.

– Нет, не устроишь, – пообещала она, расстёгивая пуговицу на его рубашке.

– Почему же? – Поймав кокетливый взгляд и уловив перемену в настроении Катерины, спросил Элайджа, стараясь сдержать ответную улыбку. – Завтра они мне финансового директора пропустят, и мы пойдём по миру с пустым карманом.

– Я тебя задобрю. – Губы девушки защекотали его шею.

– С чего ты стала такой сладкой девочкой? – Подхватив её на руки, Элайджа направился в спальню.

– Удовлетворённая женщина всегда добрая, Эл. – Очутившись на постели, Кет надменно улыбнулась. – Разве ты не знал?

– А ты рассчитываешь стать таковой? – Не спеша стягивая с неё покрывало, поинтересовался мужчина. – Как же наша разница в возрасте, и ваше утверждение, что я староват, мадам?

– Ну, когда ты зачем-то оделся, я немного расстроилась, – хихикнув, она вытянулась в струнку под его руками, и блаженно закрыла глаза. – Но посидев у тебя на коленях поняла, что мои надежды небезосно… Ой.

В следующее мгновение она уже растворялась в поцелуе, автоматически скрестив ноги у него за спиной.

– Катерина. – Он на мгновение отстранился, перехватив пальцы девушки расстёгивающие пуговицы его рубашки. – Ты должна знать, что всё, что я тебе наговорил – бред ревнивого, злобного, неудовлетворённого жизнью мужика и не более того. Прости меня, – прокрутив в голове ещё раз все унизительные и грубые слова, сказанные сегодня в гостиной, снова повторил. – Прости. Этого больше никогда не повторится.

– Я знаю. – Расслаблено откинувшись на подушки, Кет нежно провела ладошкой по его щеке. – Просто я умею доводить тебя до белого каления, и, если бы ты только знал, какие эпитеты ты получал каждый раз, когда я разговаривала сама с собой…

Но он не принял предоставленной ей возможности отшутиться.

– Ты и корпорация…

– Не надо! – Крепко прижав пальцы к его рту, Катерина сердито тряхнула головой. Волосы тёмными волнами рассыпались по простыням. – Ничего не желаю сегодня слышать о твоей корпорации. Сегодня побудь со мной. Про корпорацию я итак всё знаю.

– Будешь слушать. – Пообещал Майклсон, крепко прижав её к кровати своим весом и заставляя смотреть на себя. – Ты меня не поняла…

– Да что уж тут непонятного?! – В тёмных глазах девушки вновь заблестели слёзы. – Я знаю, что для тебя значит работа и не собираюсь соревноваться с ней или отвлекать от этого детища. Не переживай.

Элайдже безумно хотелось плюнуть на все разговоры, целовать лежащую перед собой женщину, погрузиться в любимое тело, но чем больше Катерина говорила, тем больше он осознавал, как глубоко внушил ей, что она десятая на очереди в его жизни. Примерно настолько же, насколько и себе семь лет назад. И с этим нужно было покончить сейчас, а не когда-нибудь.

– Тебе не нужно соревноваться. Ты для меня не цель и не захваченная добыча, а счастье. – Прекратив сопротивляться, она зло сопела, сверля его возмущённым взглядом. – Корпорация мне его не приносит и не принесёт уже никогда, а тебе достаточно улыбнуться или заплакать – и я уже в раю или в аду. – Недоверчивое фырканье в ответ, вызвало невольную улыбку. – Можешь не верить, но «MsnLogistic» уже месяц лихорадит и половине работников грозит увольнением за то, что я веду себя как взбесившийся мудак из-за того, что ты предпочла мне своего жениха. – Услышав её тихий смех, Майклсон кисло продолжил. – В реальности не слишком весело. Сегодня мне пришлось перенести переговоры: я так и не смог прочитать ни одного договора – слишком хотелось увидеть тебя, кошечка, и свернуть твою прелестную шейку. – Набравший громкость, переливчатый хохот Катерины был настолько заразительным, что через минуту его плечи тоже подрагивали от смеха. Отдышавшись, он хмыкнул: – Поэтому для спокойной работы корпорации тебя проще убить, милая, и это компании впору дружно ненавидеть захватчицу, а не наоборот. Как ты там сказала? Слабак?

– Угу. – Взвизгнув от восторга, она стянула с него рубашку и перешла к застёжке брюк. – Да ты, выходит, подкаблучник, Майклсон… Только вредный, ревнивый, себе на уме и… – Оценив степень его возбуждения воочию и одновременно почувствовав на своей груди лениво ласкающие её тело пальцы мужчины, Кет заблестела глазами уже совсем не от смеха. – Но сейчас ты получил меня в полное распоряжение и можешь успокоиться.

– Сейчас меня смиренно дожидается около сотни человек из совета директоров, а секретари обрывают телефоны. – Вычерчивавший языком узоры на её декольте, Элайджа чуть прикусил тонкую кожу шеи, заставляя брюнетку судорожно выдохнуть. – А на завтра на утро назначено ещё сотне. И парочка интервью. В Лондоне.

– Да? – Катерина снова тихонько охнула, внутренне сжавшись от того, как его губы отправились путешествовать по её телу и мягко сомкнулись на соске. – И что же ты теперь будешь делать?

Он на мгновение всё же поднял голову и, посмотрев в расширившиеся от возбуждения зрачки Кет, прошептал, вновь приникая в поцелуе к её губам.

– Не выпускать тебя из постели, кошечка.

Больше они уже не разговаривали.

Форма ног плавно расширяющаяся от ступни к бедру, характеризующаяся узкой щиколоткой, тонкой голенью и объемной верхней частью с обязательным присутствием жирового слоя под кожей.

====== Глава XVII (Часть II) ======

США. Сан-Франциско.

Изменив привычке просыпаться поздно и трудно, Катерина слегка приподняла ресницы. Поняв, что пошевелиться, не разбудив при этом Элайджу, она не может, поморгала, давая глазам привыкнуть к мраку. Тяжёлую декабрьскую ночь, самую длинную в году, всё ещё не прорезали рассветные лучи, но чтобы чувствовать себя счастливой разве нужен свет? Или любимой? Брюнетка тихо вздохнула и всё же чуть отодвинулась, любуясь лежащим рядом мужчиной.

Сегодня было иначе, чем в Лондоне. Не лучше и не хуже – по-другому. Кет не взрывалась от удовольствия – плавала в нём, раскачиваясь на гребне этой волны. Так бережно с ней, её телом, ещё никто никогда не обращался. Первая, свадебная ночь, – стала болезненным кошмаром, вторая – неумелой вознёй, где основной задачей было, стиснув зубы, сломать в себе инстинктивный страх боли. Дальше она старалась подчинять и учиться. Успех был налицо: мужчин сводил с ума неукротимый темперамент их любовницы, который они превозносили до небес. От неё требовали страсти, давали страсть, и Катерина не любила оставаться в должницах. Но, сразу же нырнув во взрослую жизнь с давно прописанными правилами игры, Кетрин уже никогда не побывала просто девушкой, о которой позаботятся и приласкают просто так, не думая, что она сможет дать взамен, и не выставляя оценки её мастерству. Элайджа же, единственный мужчина, от которого бы Кет не стала требовать никаких прелюдий, кроме пары тёплых слов, проявлял поистине адское терпение, обостряя чувственное восприятие и мучительно медленно подводя к экстазу… Чувствовать себя не просто желанной, но и оберегаемой от всего в мире – такого с ней ещё не было.

Не зная, как выразить бурю, поднимавшуюся в душе, Кет коснулась губами плеча мужа. Но стоило ей дотронуться до тёплой кожи, как она позабыла о своём желании лежать тихо, и поцелуи заскользили вправо к шее, дорожкой спустились к груди… Чересчур увлёкшись, Катерина опомнилась только почувствовав, что рука, лежавшая у неё на талии, передвинулась ниже. Мгновенно замерев и кляня себя за несдержанность, девушка уставилась на тёмный силуэт часов вдали на стене, следя за бесшумно кружащими стрелками. Раз, два, три, раз, два… Поняв, что как ни подгоняй этих тонких слуг вечности, а раньше времени они всё равно не придут, она расслабилась. Так прошло ещё десять минут, и, убедившись, что всё же не разбудила мужа, Кет позволила себе прижаться к нему чуть теснее, и, хотя утренняя реакция его организма терпению не способствовала, вновь послушно уставилась на циферблат, в ожидании, когда для неё приостановится бесконечный вальс.

– Учитывая, что я не сплю уже минимум полчаса, – перевернувшись, Элайджа откинулся назад и Катерина, коротко взвизгнув от неожиданности, очутилась сверху, – то так уж и быть не терзайся, маленькая эгоистка.

– Кто ещё эгоист, – фыркнула брюнетка. – Мог бы быть снисходительнее и дать понять, что не спишь.

– Мне было интересно, как долго ты продержишься в неудобном положении, – глядя в смеющиеся глаза, хмыкнул Элайджа.

– И что?

– Никакого терпения, – заключил он. – Хоть в этом ты похожа на остальных женщин.

– Ты сравниваешь?! – выгнувшись, девушка села.

– Мужчины всегда сравнивают, разве ты не знала? – Расправляя сердитую морщинку между её бровей, напомнил Майклсон.

– Негодяй и шовинист. – Припечатала Кет, после чего, оперевшись всем весом на его плечи и не давая приподняться, самодовольно улыбнулась. – Но я ведь сверху, и ты ничего не можешь с этим поделать.

– О’кей. – Откинув упавшую ей на лоб прядь волос, Элайджа наблюдал, как дотянувшись до ночника, она включила мягкий свет. – Но ты принадлежишь мне, и я снова победил. Кстати, где утренний поцелуй?

– А ты его заслужил? – Отползая на другой край кровати, приподняла бровь Кет. – По-моему, нет.

– А, по-моему, безусловно. – Манёвр был предугадан, и щиколотка брюнетки оказалась в стальном захвате.

– После слов о сравнении? – Поняв, что вырваться не удастся, Катерина села, отпустила простыню, «случайно» соскользнувшую к талии, и облизала пересохшие губы. – Ну, ладно, только отпусти. – Она примирительно улыбнулась, проведя ладошкой по его плечу. – Обещаю поцелуй и что не сбегу.

Пальцы мгновенно разжались, и начали выводить узор на ступне.

– Иди сюда.

– И это я нетерпелива? – Отреагировала на приказ Кет, оказываясь рядом и сложив губки бантиком. – Получай один поцелуй… – В следующий момент в не ожидавшего подвоха Элайджу полетела с силой пущенная подушка. – А вот ещё… – Вторая обрушилась с уже большей силой на его голову.

– Какая в вас… страсть. – Задохнувшись от удара набитым пухом комком, уже сама девушка забарахталась в постели, брыкаясь и шаря рукой за спиной в поисках следующего снаряда. Но вместо этого поймала вернувшуюся подушку и принялась вырывать её. Неравенство сил было очевидным, и через пару секунд Кет лежала, опрокинувшись на спину. Раскрасневшаяся, с прыгающими зрачками, смеющаяся, она была настолько хороша в своей дикой красоте, что мужчина, мгновенно растеряв бдительность, перестал думать о том, что за существо брыкается под ним. О чём тут же пожалел.

– Это не по правилам, – вкрадчиво сообщил Элайджа, уставившись пристальным взглядом на фыркающую супругу.

– Правила – ненужная штука! – Заносчиво объявила девушка, поднимаясь с пола – извернувшись и укусив мужа, она освободилась, но не рассчитала и шлёпнулась с кровати, при этом наверняка заработав на будущее парочку синяков. – Твой нос не слишком пострадал. Главное, что я уже не на постели и, значит выи... – заметив зловещий огонёк, разгорающийся в его глазах, Катерина поспешно попятилась к ванной. – Ну, будь рассудительным, ты же всё равно сильнее, и это несправедливо…