Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 118 страниц)

– Не думаю, – сказала уставившаяся на карандаш девушка, – Ваша секретарь, по-моему, не догадывается, как и все остальные, кто поглощён именно работой в фирме и не приходил в неё из других подразделений. У меня же стояла другая задача, и я должна была об этом знать всё.

– Давайте поподробнее о том, как на вас вышли, завербовали и всё прочее.

– Со мной не связывались напрямую, я вообще ни разу не видела ни одного живого человека. Присылали деньги на счёт и письмо по электронной почте от ника «Версия». Я хотела отследить, просила знакомого мне хакера, но это оказалось невозможно – защита, плавающий ай-пи и всё остальное. Поэтому мне трудно сказать, как именно на меня вышли. – Отведя, наконец. Взгляд, она выпрямилась и нервно заложила прядь волос за ухо. – Но «когда?» – вполне. Это было на третий день после моего переезда сюда. Я сидела на лавочке в городском парке Лафайет, мне передали письмо – какой-то мальчишка, спросивший моё имя. Вот и всё.

Сейчас они общались исключительно в привычном деловом русле, и оба чувствовали себя уверенней, предпочтя забыть некрасивую историю получасовой давности с дневником. Выпив кофе и немного приободрившись, Изабелла сообразила, что на деле ничего страшного с нею не случилось – кроме одного секрета, который она собиралась рассказать, остальные её «тайны» не стоили и выеденного яйца и были всего лишь излияниями глупенькой девушки. Глупенькой не из-за влюблённости – она не видела ничего унизительного, в том что влюбилась в такого как Энтони, – а потому, что пойдя на поводу у эмоций, доверила бумаге мысли и таскала тетрадь с собой. Подружка в сто листов, блин… Неприятно – но не фатально. Хелвид это тоже понимал, и когда они преодолели первую неловкость, разговор принял плавное и уверенное течение.

– Что было в письме?

– Крайне подробно описывалась моя финансовая ситуация, и предложение связаться по почте, чтобы её решить. Дали аккаунт и пароль, я вошла – там было электронное письмо.

– Вы его скопировали? – резюмировал Энтони.

– Скрином, потому что после оно было удалено и защищено от копирования. И аккаунт тоже не существовал, – подтвердила его предположения Белла. – Если меня заинтересовало предложение, то можно было связаться через определённый сайт – на нём висело объявление о продаже. Оно повторяло текст, который был в одной строчке в письме, и откликнувшись на него, я могла вести переписку.

– Вы сразу согласились?

– Конечно, нет. Я подумала, что это могла быть проверка службы безопасности при переходе на новую должность и предпочла «забыть» об этой истории.

– Не сообщили мне или в службу безопасности, а предпочли «забыть» на всякий случай, – ровно уточнил Хелвид. – Когда вспомнили?

– Когда мне срочно потребовались деньги. Там была ситуация, – быстрый взгляд, – личная, что стоило рискнуть.

– Поконкретнее.

– Зачем вам? Если дело выгорало, я получала нужную сумму, а если не выгорало, то в любом случае мне пришлось бы возвращаться в Англию, и увольнение из «InterStructure» особой роли не играло. Я решила попробовать. Объявление висело там же, думаю, именно потому что я предпочла “забыть”. На случай, если будет море по колено, и те, кто его оставили поняли ситуацию правильно. Я послала ответ на него с вновь созданной почты и получила новое сообщение. – Она замолчала, переводя дух. – В корпорации же есть специальное агентство, занимающееся сбором информации на людей, непосредственный глава которого Николаус Майклсон. Знаю, что это совершенно отдельная структура, и доступ для остальных смертных только по запросу, подписанному одним из Майклсонов, или Ричардом Нейтлендом или же главой службы безопасности. Я несколько раз получала запросы для президента и вице-президента, поэтому знаю также, что база огромна, и там указывается вся биография вплоть до любимого цвета носков человека. Вымарывается только то, что всем следует забыть, опять же по мнению Майклсонов, и уничтожается не только в своей базе – это делается в последнюю очередь, но и на других доступных источниках. Так вот у тех, на кого я работала, либо не хуже, либо оно самое и есть. По крайней мере, мне так показалось по периодичности траншей. Иногда, после пары месяцев работы с ними я просила что-то вроде аванса, указывая сумму, и деньги поступали на счёт, но однажды у них вышла промашка – транзакция на карту прошла прежде, чем я закончила диалог.

– Ясно. Что именно вы отсылали по «InterStructure», Белла?

– Всё что могла добыть на своей должности. Я могла достаточно, учитывая должность вашего помощника – кредитную историю, бухгалтерскую отчётность, заключённые договоры, бизнес-планы и экономические обоснования. Я предоставлю вам полный перечень.

– Наверное, сделайте копию не только мне, но сразу и президенту корпорации. Он и Николаус Майклсон прилетят через двадцать часов. Тогда будем решать и остальное.

Наконец, повисло тягостное молчание, Белла рассматривала свои ладони, Хелвид переваривал полученную информацию.

– Почему ты всё же не взяла кредит?

– Потому что у меня и без того много кредитов, Энтони. Ещё одного моя зарплата бы не потянула, а дурная кредитная история… – Она пожала плечами. – Ты и сам знаешь, что это такое.

– Знаю.

– Я могу идти?

– Да. Встретимся в офисе, пришли перечень сразу по приходе.

Майклсон отлично видел, что девушка нервничает слишком сильно в присутствии его брата и Хелвида, и дальнейшее обсуждение её личных вопросов грозило закончиться истерическим припадком. Поэтому, оценив состояние Изабеллы, после того, как она объяснила общую ситуацию, он предложил пройти к нему в кабинет, чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Присаживайтесь. – Майклсон прошёл к своему столу и, облокотившись на него, предложил: – Изабелла, учитывая обстоятельства, давайте разговаривать без реверансов. Вы согласны?

– Да.

– Тогда обозначу рамки вашего положения. Рано или поздно всё бы вскрылось при любом исходе, ваша репутация сравнялась с землёй, и будем честны – вряд ли те, кто вас нанял, при достижении нужного им результата побеспокоились о судьбе пешки. Вы понимаете?

– Загнанных лошадей пристреливают? Я это понимаю. Но также и то, что я вам помогла, тоже понимаю и могу требовать платы за свой рассказ.

– В пределах разумного, – мгновенно уточнил Элайджа.

– Устройте меня на работу дома, согласно рекомендациям Хелвида на мой счёт. Но не в своей корпорации или её дочке. Я не хочу больше работать на вас.

– Хорошо, – он помолчал, – я проконтролирую ваше трудоустройство. Это все пожелания?

– Да.

– Однако у меня есть вопрос личного характера – если вы настолько нуждались в деньгах, если изначально понимали, чем вам грозит создавшаяся ситуация, то почему просто не пришли ко мне и не попросили? В конце концов, вы со мной спали за побрякушки, и это одно и то же.

– Нет, не одно. – Она вдруг взглянула спокойными, рассудительными глазами, видимо, окончательно вернула присутствие духа. – Вы не понимаете?

– Вопрос благородства? – в глазах Элайджи на мгновение вспыхнула высокомерная насмешка, которую она часто видела у людей его круга по отношению к себе. Раньше это причиняло боль и лишний раз указывало на то, что она всё время бьётся за место под солнцем, но теперь к своему удивлению Изабелла обнаружила – не задевает. Ни надменность бывшего любовника, ни ситуация, ни что-либо ещё... И внезапно успокоилась.

– Значит, не понимаете. Вопрос безопасности. С женщиной, которой даришь украшения можно позволить одно, а с той, которая полностью зависима, можно не стесняться вообще. Вы мне показались нормальным, более того, – она улыбнулась, – я какое-то время лелеяла надежду женить вас на себе, но в отличие, например, от Нейтленда о вас и ваших пристрастиях никто ничего не знает, и вы легко могли в итоге оказаться каким угодно извращенцем. Да и вполне можете им быть сейчас. Одно дело иметь сексуальную секретаршу для разнообразия и исполнения редких прихотей на работе, другое – любовницу, которая в полной зависимости и должна исполнять всё, что ни попросите. Это положение гораздо хуже, чем у любой проститутки. Поэтому я не могла просить у вас денег напрямую, или показывать, на что я ради них готова.

Элайджа отсчитал про себя до трёх, прежде, чем справился с раздражением от её рассуждений. Раздражением тем более острым, что он знал, что Стенфилд права от и до.

– Ясно. Это всё. На будущее – будьте аккуратнее, Изабелла.

– В каком смысле?

– В том, что вас просто убьют ваши бывшие работодатели, если поймут, что вы их сдали. – Увидев, как девушка побледнела, Элайджа вздохнул, решив быть щедрым. – Беспроцентный кредит тоже дам.

– Спасибо.

– Это лишь кредит, который придётся отдать. Пройдёмте в конференц-зал.

Когда они зашли, Хелвид и Николаус сидели в гробовом молчании в компании пустых чашек кофе. Видимо, делиться впечатлениями не хотелось никому, и Элайджа отлично понимал причины. Пропустив девушку перед собой и дождавшись, пока она устроится на стуле, он объявил:

– Мы договорились по всем вопросам. Мисс Стенфилд пишет, что закрутила роман с боссом, дабы получать больше информации. Месяц она продолжает работать и слать отчётность, но уже подкорректированную лично вами, Хелвид, и мной. После я её с треском уволю за вскрывшуюся связь с боссом, и это будет идеальный вариант легенды. Какие-то вопросы, господа?

– Мне не хочется увольнения с треском из-за скандала, – сказал Хелвид. – Пусть это будет уход по собственному желанию.

– Да, конечно, – Элайджа кивнул, подтверждая его позицию, – вам скандал не нужен. Я неверно выразился: треск исключительно для работодателей мисс Стенфилд. Впрочем, учитывая, что мы уже договорились о том, что вы возвратитесь в Королевство, мисс Стенфилд, это никак на вас не отразится в любом случае.

– Изабелла собирается покинуть США?

– Да. Мистер Майклсон найдёт мне работу в Великобритании и, думаю, это будет наилучший выход, – ровно сообщила Энтони Белла. – Тем более у меня там семья, и мистер Майклсон согласился предоставить кредит. Отличный вариант.

– И самый безопасный, – закончил Николаус, с трудом сдерживая насмешку над американцем, не сумевшим справиться с эмоциями и пронзившим свою горе-помощницу убийственным взглядом из-под оправы.

– Ясно.

– Тогда давайте на этом закончим? – предложил Элайджа. – Я бы рад сразу провести совещание, но вряд ли получится. Нам всем нужно отдохнуть, внимательно переварить предоставленные мисс Стенфилд факты, и обсуждать со свежей головой.

– Я могу быть свободна и идти работать? – Белла явно не горела желанием оставаться в комнате дольше.

– Да, но, конечно, вы нам ещё понадобитесь для разъяснений завтра.

– Конечно.

– Тогда, я тоже не буду терять время, и поподробнее всё изучу, – Хелвид резко поднялся вслед за ней. – До встречи, господа.

– До встречи.

Оставшись одни Элайджа с Клаусом долго смотрели друг на друга, когда, наконец, старший, повертев в рукесвой телефон, спросил:

– Ну, и что ты об этом всём думаешь?

– Воспринимаю как иллюстрацию истины, почему процент сексуальных шпионок велик только в фильмах. На деле же Мата Хари почти ничего толкового не сделавшая бедолага, которую французы расстреляли для сохранения репутации своей склонной к беспорядочному сексу верхушки. Кстати, я знаю одну современную мадемуазель, которая явно стремилась к подобной незавидной судьбе, правда, обретаясь на ином материке…

– Я серьёзно.

– Или о том, что крыса носит фамилию Майклсон? – В серых глазах растворилась насмешка и остался только тяжёлый лёд. – Или о Нейтленде?

– Обо всём.

– Да, я против того, чтобы рассказать Колу. Раньше мы не рассказывали, потому что не имели доказательств, теперь имея, потому что это мог сделать лишь человек с личным паролем. Кол, Бекс, Дик, – секундная пауза, взгляды братьев встретились, Ник чуть наклонил голову, – или я.

– Или я, желающий получить вашу длю акций в личное распоряжение, – усмехнулся невысказанному утверждению Элайджа. – Со своим другом Нейтлендом и на... его любовницей. Милая Белла об этом не подумала.

– Или ты, – согласился Николаус. – Вопрос другой. Кто за всем этим стоит на той стороне? Рейнолдс или Фелл? Мы, кажется, не пришли тогда к однозначному выводу, а теперь некогда – нужно чётко знать, против кого мы играем уже.

Внедрить своего человека, а точнее – перекупить, они сумели только в команде Мередит Фелл, воспользовавшись неразберихой после смерти Толоса, но риск имел место – оставалось лишь надеяться, что «PacificLine», и деньги, которые она сулила будущему владельцу, затмят любые другие сомнительные стороны сделки для Кортеса. Насчёт того, чтобы внедрить шпиона в команду такого матёрого волка как Рейнолдс – практически нереально, но со счетов его сбрасывать не приходилось, поэтому тактика борьбы была иной – косвенное наблюдение и оценка активов и темпов развития «Cleanrine.Company».

– Я думаю, что против обоих. Судя по последним отчётам аналитиков, без воровства наших технологий и бизнес-планов даже их объединённые силы не могут тягаться с «InterStructure», слишком большую долю активов и мозгов мы скупили после смерти Толоса. О том, чтобы действовать поодиночке, – Элайджа поглядел в окно, где купалось в облаках зимнее солнце, – да не светит оно им тогда вообще. Рейнолдс на такое не клюнет, а учитывая, как он “переживал” за Катерину – сто процентов в деле.

– Не хотелось бы говорить, но, может, это любовь? Престарелый сенатор, молоденькая инженю – всё стандартно, а что твоя жена умет кружить определённого типа головы – я всегда это признавал.

– Ему не двадцать лет, в нашем деле первое – всегда деньги. В общем-то теперь у нас полно мыслей для раздумий.

Повисла пауза.

– Кстати, – старший брат прищурился, – ты будешь проверять всех? Давай договоримся, что своих жён мы оставим в покое.

– Нет. – Отрезал Николаус. – Не равняй мою жену, чьё участие в деятельности корпорации ограничивается созданием образа «мисс совершенство» в глазах жён наших сотрудников и организацией Рождественских елей для их детей, со своей, которая из-под крыла Рейнолдса не так давно и вылетела. Она способна на что угодно, любую подлость, и не мне тебе это объяснять.

После произнесённой фразы в кабинете наступила мёртвая тишина, младший брат уже ожидал, что старший вспылит, но Элайджа остался верен себе и спрятав телефон в карман, спокойно сообщил:

– Значит, теперь мы играем на разных полях, Ник.

И снова тишина, оставленная на осознание сказанного. Встав, Николаус вышел из конференц-зала, дверь завибрировала от удара о косяк.

Великобритания. Йоркшир.

В гостиной горел свет, Кетрин сидела рядом с наполовину наряженной ёлкой и что-то медленно жевала, уставившись в пространство. Игра ли теней, или гостиная была слишком большой для одного человека, но Элайдже Катерина показалась потерянной и хрупкой в этой комнате, а может и в ночном доме вообще. Сомнения – а стоило ли так нестись сюда, вместо того, чтобы спокойно переночевать в лондонской квартире? – исчезли.

– Скучаешь в одиночестве?

Вздрогнув, она быстро обернулась на голос и улыбнулась:

– Привет. Нет, конечно. Одиночеством тяготятся те, кому делать нечего.

– Выходит, я помешал твоему личному пространству?

– Выходит, так, – хмыкнула женщина. – Впрочем, ты можешь искупить вину – лишние руки мне нужны.

– Тогда почему ты одна? Где остальные?

– Я отпустила отдыхать, – доев бутерброд и сунув тарелку с другим в руки Майклсона, она вновь принялась осматривать гирлянду. – Последние три дня мы все с ног сбились, у обеих девочек резались зубы, температура, крики и всё прочее, поэтому няни дневали и ночевали тут и Роза тоже. Да и, если честно, мне надоела их бестолковая беготня по дому за эти дни.

– Так ты спала?

– Заметно? Только пять минут как встала, поела и решила перед прогулкой с девочками немного украсить дом. Но как-то, – она передёрнула плечами, – не моё это дело. Обычно у нас занималась Елена.

– А прошлый год?

Невинный вопрос, но, уловив его сарказм, Кетрин равнодушно заметила:

– А прошлый год мне было не до праздника, – и зацепила гирлянду за крючок. – Помоги со вторым концом. Что-то не так?

– Нет, всё так.

– Тогда я пойду одену малышек. Нужно подышать свежим воздухом. Если хочешь поесть что-то существенней бутерброда, еда в холодильнике.

– О’кей.

Дзынь… Шарик с нарисованным домиком скатился с дивана и раскололся, когда Элайджа, зацепившись брюками за провод с крючками, потянул гирлянду, лежавшую на софе, а с ней и приготовленные Кетрин игрушки на золотых нитках.

– Я уберу, – одновременно раздались голоса, и они так громко прозвучали в ночной тишине, а после – так резко оборвались, что Элайджа и Катерина невольно внутренне вздрогнули. Майклсон смерил взглядом расстояние между ними – длина софы от края до края.

Нерадостное Рождество – вот, что у них было не так. Праздник не окрылявший, а лишь душивший обоих.

– Давай притворимся, Эл, – горячее дыхание Кетрин коснулось кожи его шеи, по спине пробежали мурашки, – притворимся, что у нас всё хорошо. Я не буду переступать никакие границы, только пусть праздник будет праздником.

Элайджа погладил по щеке зажмурившуюся брюнетку, но ничего не сказал. Просить второй раз она не стала, и отстранившись, дружелюбно сообщила:

– Ладно, мы погуляем втроём часик и вернусь. Только сегодня без секса – дети на нас, а завтра уже Сочельник.

– Я тоже схожу пройдусь, сначала в самолёте, потом в поезде – нужно размяться.

– Ломота в суставах одолевает?

– Брысь.

– Ну-ну…

К ночи немного потеплело, ветер с северо-востока, с побережья принёс тяжёлую влажность, и снег всё же пошёл. Мягкий и мокрый, он падал пышными хлопьями, быстро укутывая давно остывшую землю, когда Кетрин вместе с коляской спустилась к уже ожидающему её мужчине. Оглядев её придирчивым взглядом, он сунул в карман коляски бутылку вина и пошёл рядом, разглядывая застывшее синим кристаллом ночное небо и хвойные деревья, высаженные ещё отцом Джорджа вдоль дороги. Крайне дорого ему обходилось поддержание в должном порядке семейного наследия – одно из обязательств при получении наследства, помимо просто сумасшедших налогов за сам дом, которое Джордж почему-то предпочёл всучить именно ему, хотя Элайджу интересовала исключительно компания, но, пожалуй, оно того стоило. Приятно знать, что его девочки будут жить в красивом месте… Сердце неприятно ёкнуло от мысли, что будет, если в корпорации начнутся серьёзные проблемы, но он отогнал её, скосив взгляд на женщину рядом. Правду говорят – самая сексапильная жена немного смешна, а Катерина с коляской была нелепой и смешной именно потому, что крайне сексапильна в своих вечных чёрных джинсах в облипку и длинных перчатках – женщины так не выгуливают детишек. Или нет – такие женщины не выгуливают детишек. Принцесса была прекрасная, погода была ужасная…

Эта мысль развеселила, и он снова с лёгким сердцем отдался созерцанию уснувшего вечера.

– Решил устроить пикник под кустом? – спустя пару минут вдруг вполголоса спросила Кет, пряча ладони в муфту и идя по дорожке. – Знаешь, а пить одному – прямой путь к алкоголизму?

– И не надейся.

– На что именно не надеяться? Что ты станешь алкоголиком или что поделишься горячительным?

– А ты что предпочтёшь? – Вдохнув носом в затяг, так что холодный воздух начал давить на лёгкие, поинтересовался Элайджа.

– Алкоголизм – пролонгированная прибыль, пара глоточков – краткосрочная. И отдача разная. – Кет капризно надула губы. – Я даже не знаю…

– Жаль разочаровывать, – прищурившись, он оглядел видневшуюся впереди полянку кустов, уже припорошенную полупрозрачным слоем осадков, – но тебе здесь не светит никакой прибыли, просто собираюсь закопать свою удачу.

– Как это?

– Мы, если был снег, вместо монеток в пудинге закапывали вино в парке. При этом никаких опознавательных знаков оставлять было нельзя, а на следующий день, или через день – зависело от силы снегопада – кто сумел найти первым, тот мог загадать желание.

Наконец выбрав куст, он так и сделал – бутылка теперь темнела на белом тонком слое снега, а новые снежинки уже скатывались по гладким стеклянным бокам, цепляясь за этикетку и пробку.

– А вот это – рискованная инвестиция, Майклсон, – заглянув в коляску и убедившись, что девочки по-прежнему спят, констатировала Кетрин.

– Ты думаешь, я её не найду, если приду снова?

– Я уверена, что кто-то это сделает раньше тебя. И захапает всю удачу.

– Но тут никого нет. – Вскинутая бровь. – Кроме нас с тобой.

– А я не могу позариться на чужую удачу? – Кет энергично вскинула голову, капюшон шубки от резкого движения тут же свалился.

Аккуратно стряхнув с её волос по цвету таких же, как и соболь, тут же рассыпавшиеся по ним снежинки и вновь водрузив мех на место, Элайджа обхватил её лицо ладонями поверх капюшона.

Их диалоги теперь были всегда такие из-за невозможности поднимать важные для них темы – скорее неровные и бессмысленные, чем наполненные истинными чувствами, но ему нравилось с ней разговаривать и так. В отличие от той же, совершенно пустой болтовни Керолайн, чьи мысли скакали как блохи, он отлично понимал, что хотела сказать Катерина. Он не поверил брату. Он поверил бы во многое, но ей быть предательницей по части бизнеса –невозможно.

– У нас с тобой будет счастливое Рождество, кошечка. Я не собираюсь ни с кем притворяться.

Медленно кивнув своему отражению в его зрачках, Кет позволила оставить до боли крепкий поцелуй на губах. Но понимать происходящего – не понимала, да Элайджа и сам себя не очень понимал, но ему захотелось зарыться, впечататься всем телом в единственное светлое пятно в этом доме, когда он возвращался. Прошлое и её предательство не исчезло, не забылось, но сейчас, когда будущее не сулило радости, конкретно в эту минуту он предпочитал успеть пожить настоящим.

– Мы же договаривались, – осоловело пробормотала Кет позже, глядя как он поглаживает её голень. – Девочки не погуляли часу, ёлка не наряжена, а мне уже очень хочется спать.

– На балконе воздух не хуже, спят как сурки, а я не видел тебя две недели.

– Эл, я хочу задать вопрос, – отдёрнув ногу, Катерина нахмурила брови, и он понял, что жена испытывает неловкость. – Мы можем дарить подарки на Рождество? Или ты их тоже выбросишь?

Повисла пауза, рука Элайджи замерла на мгновение, а после продолжила круговые поглаживания. Кет уже не рассчитывала на ответ, когда услышала ровное:

– Я люблю твои подарки и никогда их не выбрасывал.

– И кольцо с часами? – она посмотрела на его левую руку.

– Кольцо лежало дома. Передадим Златке, когда вырастет.

О часах он не ответил, Кетрин больше не спросила, а о кольце Элайджа слукавил – он лежало в бардачке его повседневного автомобиля, припаркованного в гараже.

Рождество и вправду было счастливым, а Новый год, когда из Италии прилетели Елена с Колом, и того лучше. Для Кетрин по крайней мере, которая в полной мере наслаждалась жизнью и вниманием к своей персоне со стороны Элайджи. Это было очень неожиданно, но он и вправду уделял ей время. Точнее делал так, что, будучи вместе со всеми, они одновременно почти постоянно были и вдвоём. Кетрин терялась в догадках почему, но инстинктом чувствовала, что эти перемены как-то связаны с его странным поведением последние месяцы. С утра до ночи занятая дочерью, крайне увлекшись прогулками с Дени на лошади и собственным поступлением на отделение менеджмента, она махнула на всё рукой, но сейчас эта странность высвечивалась ярче. Учитывая, что в лучшие времена конфетно-букетного периода на праздники внимание со стороны вечно увлечённого работой и кучей других вещей Элайджи было огромной редкостью, а их отношения не сдвинулись ни на йоту с ночи его возвращения из командировки, она не могла не задумываться, что всё это значит и наблюдать исподтишка за мужем – благо возможностей было масса. Но он был таким же, как и всегда: чуть в стороне ото всех домашних хлопот, бесконечно терпелив к капризам выводка младших Майклсонов, и самодовольно раскрепощён в компании Нейтленда и братьев.

– И что тут было? – поинтересовался Кол при виде капель крови на белоснежном снегу. – Интересные латиноамериканские страсти или простецкий мордобой, к которому наша мисс Пирс имеет природную склонность?

– Нет, – приложив снег к разбитому носу, Элайджа покосился на копошащуюся на снегу женщину, тщетно пытающуюся подняться. – Просто кому-то нужно меньше есть, пятая точка перевешивает.

– Сам виноват. Я говорила, что не умею хорошо кататься и не хотела, – вычищая шапочку от комков снега и кидая его в бывшего мужа, безжалостно сообщила Кетрин. – Мы вообще выросли на Юге, а там снега нет.

– Но Елена-то ни на кого не заваливалась, и никому не вмазала по носу лыжнёй, – не преминул заметить подоспевший Нейтленд, – наоборот, лидирует. Хотя выросли вы, как я понимаю, вместе.

– Вы едете или страдаете с врачами? – подъехавшая Керолайн фыркнула, обдав лицо зятя и бывшей невестки снегом из-под лыж. – Ник и Елена уже почти внизу, а я связалась на свою голову и всё продула.

– Едем, – Элайджа встал и, быстро оттолкнувшись, поспешил за ней.

– Уже… – Нейтленд встал на лыжню, отыскивая в снегу палки …

– Стойте. Стоп! А как же я? – Кет озадаченно засучила ногами, сообразив, что на этой тропе войны она вот-вот может остаться в гордом одиночестве. – Мне что же, никто не поможет? У меня же крепления зацепились.

– А я считаю, что слабая женщина должна быть жалостливой к мужу, пусть даже и бывшему, – на мгновение притормозив, философски сообщил Нейтленд. – Слабым нужно помогать, а сильные… Кто их знает, тронешь лишний раз за задницу, и вперёд, на скамью подсудимых.

– А я вообще имею репутацию подлого сукина сына, – хмыкнул Кол. – Печально, но в семье не без…

Последнее слово она не услышала, младший Майклсон ушёл на спуск.

– Ты мой будущий зять, – всё же прокричала вслед Кет. – Я Елене расскажу.

– Ну, так то – будущий, а Элу уже брат...

И в следующую секунду Кетрин осталась одна, лежать, любоваться мерзким сереньким небом, склонившимся над Йоркширом, и в полной мере ощущать себя аутсайдером лыжных гонок, пока Ребекка, катавшаяся вместе с Даниэллой и потому не претендовавшая на призы, не добралась до неё и не вызволила из плена креплений.

С ними же она пришла в небольшой, но уютный ресторанчик при гостинице, убранный по-праздничному, больше похожая на мокрую курицу, когда основная компания уже устроилась за столом и с аппетитом уплетала ранний ужин. Поздравив победивших Ника и Елену и благополучно проигнорировав остальных, Кетрин отказавшись от еды, сказала, что хочет отдохнуть.

– Посмотри, – спросила брюнетка, примеряя чёрную маску и вертясь перед зеркалом. – Подходит сюда?

Алые губы, пёстрое цыганское платье и как-то хитро собранные пышные локоны по плечам с вплетённым в них бутоном пунцовой розы при полном отсутствии украшений, кроме рубинового крестика на груди – когда он вгляделся внимательнее, вывод мог быть только один – прелестна, но Катерина уж что, а сроду не спрашивала его мнения или одобрения по поводу одежды, и Элайджа не сразу понял, к чему этот вопрос о наряде, и что ему нужно сказать на этот счёт. Потом, наконец, сообразил – ей надоело дуться, – и подарил улыбку, способную заменить для Катерины любой комплимент.

– Настолько наповал, миледи, что мне должно стать интересно для кого вы так стараетесь, – ничего кроме беззлобного подтрунивания над её привычкой разодеться в пух и прах. – он оглядел её ещё раз и уже немного удивлённо констатировал: – Гены не перебьёшь.

– Вот я и тебя подловила на незнании географии: цыгане пришли из Индии, а я много что видела и там, и в Болгарии, – Совершенно довольная, она прищурила один глаз, разглядывая маску Элайджи стилизованную под образ японского самурая. Жутко шло его строгим чертам, точнее бровям Элайджи, но в сочетании с привычным стилем «BlackTieInvited» её пробирало на смех. – Кстати, возвращаемся сегодня, водителя я уже заказала.

– Отлично, – лёгкий поцелуй в лоб, то ли по привычке, то ли чтобы не испортить макияж.

– У тебя есть минутка? Скинь всё в мою сумочку с тумбочки, пока я заберу букет.

Кивнув просьбе уже исчезнувшей из поля зрения женщине, и подхватив квадратный чёрный клатч, расшитый в тон платью, он быстро засунул туда телефон, пудреницу с помадой и крошечный футляр из чёрной кожи, показавший смутно знакомым. Распахнув крышку и убедившись, что отлично знакомый, Элайджа уставился на белый бархат, обивавший внутренности коробочки – точнее на совсем небольшие углубления в форме полусфер по два на каждой стороне крышки. Автоматически взвесил футляр в руке – нет, шестисот грамм положенного веса там точно не было.

– Я готова, – войдя в комнату, Кетрин мимоходом ещё раз удовлетворённо заглянула в зеркало, поправила прикреплённый на запястье букет из того же сорта роз, что была в волосах и хотела подхватить сумочку, но её ладошка не успела завладеть чёрным аксессуаром – Элайджа крепко перехватил запястье.

– Где содержимое футляра?

– Какого?

– Этого.

– Эм… тебе не кажется, что это слишком неприличный вопрос для дамы? – кокетливо скосив глаза, она пояснила: – Там же был предмет гардероба.

– Катерина, во-первых, о неприличиях как-то поздно рассуждать, а во-вторых, я знаю, что это за «предмет гардероба» и сколько весит каждый из двух.

– Элайджа…

– Иначе я проверю прямо на этом столе.

– Проверять на столе негигиенично. Научно выражаясь, во влагалище. Безусловная польза для женского самочувствия, – карие глаза смотрели с невинной чувственностью, и на долю мгновения он подпал под их обаяние, и ему в голову фантастическая мысль, что всё не специально. – И мужского, по-моему, тоже, – ехидный голос с хрипотцой, подчеркнувший официоз фамилии, вывел из прострации: – Так мы можем идти, мистер Майклсон? Там указано cum tempore.

Элайджа оглядел её от чернокудрявой макушки до краешка подола дурацкого платья, задержал взгляд на бёдрах, и, наконец, разжал побелевшие от злости губы.

– Что за мелочная месть? За лыжную гонку?

– При чём тут месть, я просто тренирую по мере сил свою гадкую, расползшуюся фигуру, – приподняв подол платья она продемонстрировала стройные ноги, благодаря постоянным занятиям с Аидой ставшие совершенно безупречными, и одновременно отступила к двери. – И тяжеловесный зад. И да, забыла сказать, у каждого самурая ведь должно быть испытание, а чтобы средневековые цыганки носили трусики – это чистая фантастика, мой дорогой лорд, – сладко улыбаясь сообщила брюнетка, и прежде, чем возникла вероятность, что Элайджа сможет до неё добраться, выскользнула из номера и со всех ног устремилась в холл, счастливо улыбаясь какой-то пожилой чете, ожидавшей лифт.

Вообще, Кет собиралась сообщить о своих тренировках и взорвать мозг бывшему мужу уже на месте, когда благостность приёма зашкаливала бы воображение, но раз уж опрохвостилась и забыла про футляр, то стоило выжать по максимуму из ситуации, и эти занудные, но в данную секунду крайне симпатичные в её глазах старички должны были спасти целомудренность.