Текст книги "!Фантастика 2024-114". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Олег Бондарев

Соавторы: Андрей Скоробогатов,Алексей Шеянов,Андрей Третьяков,Ольга Ярошинская,Дмитрий Богуцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 168 (всего у книги 349 страниц)

Глава 50
Триумфальное возвращение Охотничьего Пса

Что испытывает юноша, просыпающийся на одном этаже общежития с тремя прекрасными дамами по соседству, с каждой из которых днём ранее целовался? Нет, конечно, определённое чувство, что «жизнь удалась», конечно, присутствовало.

Но куда больше хотелось сбежать оттуда поскорее. Вообще, арабские шейхи были не дураки – в изначальном значении «гарем» означал место, где живёт одна жена с частью семейства, а не прямо все сразу. А у меня аж три барышни в шаговой доступности…

И клубок отношений сложился такой – что только бежать. По крайней мере для того, чтобы нормально всё осмыслить. Конечно, кое-какие мысли и решения уже крутились в голове, но… Надо было бы ещё.

Что я благополучно и сделал. Встал пораньше, чтоб не попасться на глаза всем остальным. Сделал пять кружков по стадиону – так, чтобы размяться, а затем отпросился у бабулю в деревню рыбаков. Дескать, закуплю морепродуктов. Сам же я коварным образом планировал просидеть там до обеда, отнести купленное, а затем найти ещё повод и свалить ещё куда-нибудь по делам.

Но дело решилось ещё проще. Мудрая бабуля сразу поняла все мои замыслы и их причины.

– Ну, ступай-ступай, – прищурилась и отсчитала коинов. – Да, а свежий улов-то рыбаки только к закату привезут, ведь так? Значит, вот на закате и возвращайся.

Уже через час я сидел в пляжном баре у Пераварти, супруги Тяна, со стаканом свежего мандаринового фреша в руке.

Алкогольное побоялся – вдруг действительно это вредное, Сян ещё заругает. Разговор, по правде сказать, не клеялся. Дед Пераварти, художник, видя, как нервно я кручу стакан, спросил:

– Великолепный Чан, скажи честно – от кого ты спрятался? Опять эти… «Циановые Кулаки»?

– Да нет… Мы их вроде как разгромили.

– Да⁈ Тогда кто? Та «троица», с которой ты бился на ринге? Я твой фанат… следил по сети… уделали они тебя, конечно, знатно. Но и ты их – тоже!

– Нет. Мы с ними теперь вроде как помирились.

Пераварти усмехнулась.

– Дедушка, ты хорошо помнишь нашу с Тямом свадьбу?

– Помню! Ох, как ты, Великолепный Чан, танцевал с теми двумя красотками… Так, стоп! – до него наконец-то дошло. – От девушек, стало быть, к нам сбежал, да?

– Угу.

– Это ты правильно сделал, что ушёл. Я тебе такой совет дам, юноша… когда такое дело случалось раньше в деревнях нашего народа – воин брал лодку и уходил далеко по реке или на соседние острова в поход. В сражение. И когда возвращался – проблема сама по себе решалась! Да, вот так! С тобой оставалась только та, которой ты был нужен.

– Нет, бегство от проблемы – не выход, – твёрдо сказал я. – И я, в общем-то, выбор уже совершил. Осталось выдержать сражение с оставшимися двумя.

– Господа, по поводу сражений, – прервал наши тяжёлые раздумья Тям. – а что насчёт партейки в маджонг?

Я не отказался – притащили стол, неспешно разложили кости. Нашли четвёртого – им оказался уже знакомый мне ветеран береговой охраны. В детстве Чан, конечно же, играл с дедом и братом в маджонг, я же в прошлой жизни играл только в какие-то жуткие приложения на мобилках, которые с настоящей игрой не имеют ничего общего, кроме картинок на костях.

Поэтому правила пришлось вытягивать из памяти клещами и поначалу я не особо вдуплял, что происходит.

– По каким правилам играем? Гонконгские или сычуаньские?

– Сычуаньские, конечно.

– С цветами или без?

– С цветами.

– Чего сидишь, Великолепный Чан? Раскладывай стенку.

Ну и так далее. Но постепенно-постепенно – и всё вспомнилось. А когда собрал первый сет – так и вообще дело пошло сильно быстрее и интереснее.

Разумеется, первую игру я не выиграл, а со второй игры поступило предложение играть на деньги.

– Ставки – не больше одной десяток сити-коина. Иначе – уголовно-наказуемое деяние, – заявил ветеран береговой охраны.

Мне почему-то сразу захотелось называть его «шерифом».

– Это где это такое написано? – прищурился дед Переварти.

– Он сам их написал, – хмыкнул Тям. – Ну, одна десятая – так одна десятая.

Я успел продуть всего пол-коина и обсудить разницу сначала в гонконгских и сычуаньских правилах, затем в гонконгской и сычуаньской кухнях, прежде чем нашу неспешную игру прервали.

В бар вбежал юноша – запыхавшийся, испуганный, с вытаращенными глазами.

Он что-то проорал на незнакомом языке, они перекинулись парой фраз, и парень всё с тем же выражением лица вышел. Шериф проворчал:

– Не видишь – я играю. Пускай разберутся сами.

– Что случилось? – осведомился Тям.

– Говорит, приплыл какой-то огромный странный мужик на лодке. Белый. Европеец, то есть.

– Хм… Как он проплыл через береговую охрану?

– Говорит, на вёслах. Это он чего, море переплыл на вёслах? Мда… видать – кораблекрушение где-то у скал опять.

Пару минут мы продолжали играть, зачем забежал ещё один парень. С синяком под глазом.

– Огромный белый мужик бьёт морду рыбакам!

– Да что такое! – возмутился шериф. – Не видите, я играю? Вас много, а он – один. Разберитесь уже сами. И приведите его прямо сюда.

– Может, лучше всё-таки сходить? – предположил Тям. – Мы тоже можем, если что. Чан, вон, одной левой его уложит.

Молодец, Тям. Про меридианы если и догадывался – решил прямо моё увечье не обсуждать.

– Играем дальше! Я почти выиграл! Твой ход! – буркнул шериф.

Пара человек из бара всё-таки вышла. Игра снова продолжалась недолго. В бар завалилось на этот раз уже двое – пареньки из береговой охраны, оба с синяками и порванными рубашками.

– Господин начальник береговой охраны! Сделайте хоть что-нибудь, огромный белый мужик уложил всю береговую охрану!

– Вот же блин…

На этот раз шериф неохотно поднялся, собрал вещи и направился к входу.

Бар почти опустел. Мы сидели молча, наблюдая за тем, что будет дальше.

– Может, сходим? – предложил я Тяму. – Или ты это… каких-то европейцев опасаешься?

– Моё место здесь. Здесь Переварти. Я должен буду её защитить.

А сам неспешно ушёл в комнату и вернулся с саблей. А у деда Переварти кинжал в руках нарисовался – вот дедок даёт! Ну, а дальше, как следовало ожидать, в дверь бара заглянул шериф – побитый, оборванный… и без кепки.

– Спасайтесь, глупцы! Огромный белый мужик идёт сюда!

Да, блин!

Дело становилось серьёзным. Переварти спряталась за стойкой. Тям занял позицию перед барной стойкой. Я встал слева от двери, взяв трость за основание, как дубинку – хорошо хоть догадался взять.

Как только мы заняли позиции – дверь бара отвалилась.

В бар ввалился огромный бородатый рыжий мужик. Провонявший морем и тиной, в странной шапке, в мокром расстёгнутом длинном пуховике, на котором были кровоподтёки, а в руке у него было весло. Завидев барную стойку, он провозгласил:

– Аг-ааа! Бухлишко!

Поставил весло у входа и зашагал к стойке.

И лишь спустя мгновение я понял, на каком языке он это сказал. А ещё спустя мгновение под зарослями бороды узнал лицо Огромного Белого Белого Мужика.

– Серёжа! Это ты! – сказал я. – Так ты – живой!

– Бухлишко! Налейте мне!

Обнимать на радостях эту бородатую рыжую громадину на голову выше меня я не стал, всё равно как-то боязно было. Тям тем временем замахнулся на гостя секирой, но я вовремя крикнул:

– Стой! Он просто хочет выпить!

– Откуда ты знаешь⁈

– Он сам сказал!

– На каком языке⁈

– На русском. Я… учил в младших классах. Это мой знакомый Серёжа. Он безобидный, он однажды на площади мне жизнь спас.

– Какой же это Се-рьо-ша, если это демон! – испуганно пробормотал дед Переварти, сжимая в руках кинжал.

В этот момент Огромный Белый Мужик повернулся ко мне.

– Ты знал моего сапога, так? Мы знакомы?

А глаза у него горели красным. Приплыли.

И тут всё сложилось. Я вспомнил, как директор станции такси Джеронимо говорил, что Серёжа отправился ловить банту за пару недель до меня. И как сгинул в деревне яогаев. Что ж, Серёжа-яогай. Первый русский Сапог.

– Да, знал, – кивнул я, тоже перейдя на русский. – Немного, совсем мельком. Расскажи, как он стал тобой.

– Я расскажу с радостью, если мне нальют! – Серёжа хлопнул кулаком по барной столешнице. – Все друзья Серёжи – мои друзья. Эй, трактирщик! У меня есть деньги, я заплачу, я уже давно знаю, что у людей принято платить за выпивку, а не грабить таверны.

То ли знание русского языка так располагает к адаптации, то ли что-то ещё – но этот яогай с первых минут показался мне куда более живым и «человеческим», чем все остальные. А может, это мятежный дух моего соплеменника не смогла побороть демоническая сущность? Или они вступили в хитрый симбиоз.

– У нас нет водки, – сказала Переварти.

– Водки, говорит, нет, – перевёл я.

– Зачем водки! Пускай нальют мне пива.

Пиво зажурчало в здоровенную литровую кружку. Яогай-Серёжа полез куда-то в карманы и бросил на стол скомканную красную бумажку.

С Ярославом Мудрым и тремя нулями.

– У нас такое не принимается… – сказала Переварти, но я вовремя её остановил от дальнейших разбирательств.

– Это много. Очень много, – а затем снова перешёл на русский. – Скажи, чертяка, как погиб Серёжа?

– А ты чего не пьёшь? А ну налейте ему тоже! – скомандовал он.

– Я на диете, – выкрутился я и продемонстрировал стаканчик мандаринового фреша.

– Малхольный ты какой-то, человек. Даже странно, что разговариваешь на языке моего сапога. Хотя… разные люди бывают, что уж там.

– Это отдельный разговор.

Яогай отхлебнул пива, покряхтел и начал свою историю.

– Есть в кварталах к северо-востоку от Эпицентра несколько ночлежек. В которых завёлось насекомое, называемое ци-клопом. Возможно, таковых даже несколько. По приданию, распространившемуся одним старым путешественником из страны Сапога, укушенного становится невозможно обмануть, он перестаёт грустить, и жизнь его проистекает в правде, благоденствии и бесконечном счастье. Но это не совсем так. Укус на каждого действуют по-разному. Кто-то становится одержим мыслью вершить правосудие и справедливость…

– Серёжу укусили. И он стал таким же?

– Стал. Дважды ввязывался в ночные драки на улицах. Затем он узнал, что потерянную банту удерживает наше племя в своей деревне и нанялся на поиски. Мы встретили его, но прежде чем отправиться искать, он узнал о неких «Циановых кулаках», вершащих беззаконие в южной части города и направился в их самое логово, к берлогу к коварному дракону.

До меня ещё, значит, накуролесил.

– В «Уби-Ван»? Не уверен, что это правильное применение слова берлога, но… Получается, он погиб, как герой?

– Как герой, сражаясь против десяти человек с ци. Это был мой не первый сапог на этой земле. И после увиденного семья выбрала мне самый геройский сапог из тех, что не имеет даньтяня. Его женщина была рядом, когда я пришёл в сознание и залечил свои раны. Она рассказала мне о том, кем был Серёжа, и попросила закончить одно дело. Я понял, что так будет правильнее, ведь все годы в этом мире я посвятил тому, чтобы быть похожим на человека. Вернулся в новом обличии в деревню к семье, чтобы разобраться кое с чем, а затем мы приняли решение – быть мне первым огненным демоном, отправившимся в путешествие в далёкие края. На родину Сапога.

Вот это номер.

– Хм… Вы… можете путешествовать за пределы города⁈

– Можем. Но только наш разум. Мы теряем все свои способности, когда ци теряет плотность.

– И как там… за пределами? Как ты вообще вышел за кордоны?

– Я воспользовался туристическим удостоверением. И отправился в путь вместе с Лёлькой, женщиной сапога. Много страшных вещей увидел я. Я мчался по земле на гигантской пыщущей жаром мёртвой машине. Я летел в небе на огромной пустотелой металлической птице. Я ехал в переполненной маршрутке…

С этими словами бывший Серёжа выпил до дна стакан и попросил ещё.

– Я завершил дела неделю назад, набив морду нескольким обидчикам Лёльки, переписав всё имущество на Лёльку. По правде сказать, задумался я о том, чтобы остаться с ней навсегда. Она не хотела меня отпускать. Телу моего сапога куда ближе холод, чем тропический жар. Да и сам я, Охотничий Пёс, из иного племени, чем приютившая меня семья. Я родился далеко к северу от Жёлтых Пустошей, во льдах вечного хлада и мёртвой пурги.

Охотничий Пёс. Он же Foxhound, он же МиГ-31. Что ж, весьма символично.

– Это твоё имя, значит? – я протянул руку и пожал, представился. – Чан Гун.

– Чан Гун? – хмыкнул яогай, но на рукопожатие ответил. – А по-настоящему как? Я же вижу, что ты тоже здесь неместный. Тоже подселённая душа. И тоже откуда-то с севера.

Мигом расколол. Мда-а. Интересно, что ещё он умеет? Очень, очень необычный яогай. И я действительно почувствовал в нём какое-то родство: не только из-за происхождения одной половины моей личности, просто как-то даже по характеру.

Но лёгкий ужас при взгляде на него я всё равно испытывал.

– Я зарёкся вспоминать прошлое, – признался я. – Так что было дальше, чертяка? Почему ты вернулся?

– Моя семья осталась здесь. Моя любимая жена-яогай осталась здесь. И мне пришёл е-мэйл. Я долго мчал назад – с пересадками на трёх самолётах.

После всей этой истории новости о том, что яогаи так просто пользуются благами цивилизации, меня даже не сильно удивило. Куда больше удивил и тот факт, что кто-то сумел отправить е-мэйл во внешний город.

– Е-мэйл? Вот так вот прямо? И о чём он был?

– Натянутая Тетива через адрес инспекции по строительству написал мне о том, что кандидат найден, и пришло время Третьего Испытания. В котором могу принять участие только я.

Холодок пробежал по спине.

– А как твою жену зовут? Не Серебристая ли Поросль?

– Она самая! Мне осталось найти в этом городе Кандидата В Младшие Мужья. Кстати, он твой тёзка. Его зовут Чан, Великолепный Чан.

Последнее предложение он сказал на китайском. Что, он и китайский понимает?

– Великолепный Чан перед тобой, – я тоже перешёл на китайский и отвесил короткий поклон.

– Ха! Ты – Великолепный Чан⁈ Ха-ха! – Серёжа-яогай рассмеялся в голос.

– Что смешного? – возмутился я.

– Извини, но мои соплеменники явно ошиблись. Тебе не пройти Третье Испытание. Ты неплох и умён, но тебя даже ци сейчас нет. Тебе никогда не стать вторым мужем моей жены.

– По правде сказать, я и сам-то не особо хочу. Но, как мне сказали, того требует дипломатический протокол.

– Требует, – кивнул яогай.

А глаза его снова вспыхнули красным.

– Так в чём же будет заключаться Испытание?

В ответ Серёжа-Яогай хлопнул стаканом по барной стойке.

– Пей! Сейчас уже не отвертишься. Следующие сутки ты будешь пить ровно столько же, сколько я!

Глава 51
«Пиратский Берег», «Утро добрым не бывает» и «Обрез»

Сперва я усмехнулся. А потом понял, что он имеет в виду.

Перепить огромного рыжего бородатого русского мужика, в которого вселился огненный демон? Это и есть моё Третье Испытание⁈

Чёрт возьми, я не знал – смеяться или плакать.

Смеяться – что это оказалось лучше каких-нибудь демонических пыток с протыканием конечностей раскалёнными прутами, купания в кипящей ртути или чего такого, что я успел уже себе нафантазировать.

Плакать – потому что я был в теме, понимал нашу разницу в весовых категориях, и вообще… генетика была совсем не на моей стороне! Все эти ацетальдегидрогеназы, или как там ферменты по расщеплению алкоголя… У русских с этим всё намного проще!

С другой стороны – в отличие от местных я хотя бы понимал, как закусывать.

На всякий случай переспросил:

– Что, это и есть испытание?

– Ага! Пиво! – прогремел Серёжа-яогай и снова стукнул кулаком по барной стойке.

Ну, пиво, скажем, я ещё выпью, а если вовремя закусывать – может, и нормально перенесу.

– Пиво? Хм… Ну ладно. Переварти, мне, пожалуйста, лагера какого-нибудь, светлого…

– Нет! Тёмного! Стаут, самый дорогой!

Он же, зараза, ещё и разбирается! Научился, поди, во время поездки на историческую родину своего сапога?

Переварти, уже к тому времени несколько успокоившаяся – видала и более буйных – вернулась за барную стойку и вопросительно мне кивнула.

– Давай стаут, – мрачно кивнул я.

А в голове тут же возник светлоликий образ Сян – в строгом таком костюме, сказавшей нравоучительно: «чрезмерное употребления алкоголя вредит вашему ци!»

Ну, кружечку я выпил. Чёрт, да мне даже понравилось! После всех тех дистиллированных водичек, морсиков, фрешей, чаёв для похудания и тому подобного.

– Вторую! – скомандовал Серёжа.

– Давай хоть закуски вам принесу, господин чёрт? – предложила Переварти.

– Не-е! Нахрен! Закусон – для лохов! – ответил он по-русски. – И курева дайте!

С этими словами достал из кармана пуховика промокшую, мятую упаковку «Беломорканала», бросив на пол. Судя по всему, с повышением дозы алкоголя происходило кратковременное вавилонское смешение языков. Я вынужден был перевести:

– Охотничий Пёс сообщает вам, что лишь невежда станет заедать божественный напиток. И просит принести курительные принадлежности.

Тям, смекнувший, что плохой мир лучше хорошей войны, тут же протянул сигарету и зажигалку.

– А тебе-то принести? – спросила полушёпотом Переварти, пока тот закуривал.

– Ага! – также полушёпотом ответил я.

Через минуту она поставила на краешек стола шашлычки из креветок, я быстро сунул в рот и, разумеется, спалился

– Что-о⁈ Мухлюешь⁈ – прогремел Охотничий Пёс, с прищуром уставившись мне в морду и дыхнув пивным перегаром и куревом.

– Я толком не завтракал! – не дрогнув, соврал я.

Глаза вспыхнули красным.

– Врёшь! – гаркнул он, но после затянулся и вдруг кивнул. – Ладно! Сделаю поблажку, учитывая нашу разницу в строении организма! Дам тебе фору, как говорят людишки. Но только один раз! Сожри ещё одну порцию трупов этих мелких никчёмных беспозвоночных!

– Не, я хочу честно. Давай и ты. Чтобы уравнять шансы?

Яогай удовлетворённо кивнул.

– Не, я сегодня завтракал! – сказал он и достал из кармана обглоданные, скомканные хвост, хребет, потроха и голову какой-то крупной рыбины. Сдавил дополнительно и кинул в ведро. – Помню, солнце встало над горизонтом, а я плыл уже вторые сутки – думаю, пора бы и подкрепиться! Взял я и позвал рыбу, приплыла, сырая, поймал голыми руками и сожрал!

Пиво вскоре было допито. Разумеется, с двух кружек я не упал и не свалился, хотя мотало меня уже из стороны в сторону весьма изрядно.

Если бы это был конец испытания – я его, конечно же, вытерпел. Но вот только что-то мне подсказывало, что это не конец. Что впереди ещё несколько этапов.

Хоть бы один этап. Ну, максимум – два. Бог любит троицу, так? Вот, уже и поговорки старые стали вспоминаться…

– Ну что, спасибо этому дому – пойдём к другому, – кивнул яогай Серёжа, выудил из кармана куртки тысячную бумажку и кинул на стол. – Чаевые, как полагается! Теперь нам пора!

Он не то хлопнул меня по спине, то ли попытался схватить за шиворот и потащить за собой – ну я быстро одёрнул руку, вышел вместе с ним под палящее солнце, сказал:

– Окей, идём. И куда теперь?

– Проткнём этот город! Ты знаешь, мой сапог однажды проткнул Москву, да! Теперь я хочу это повторить это здесь. С тобой!

– Что это значит? – нахмурился я, но что-то уже вспоминалось.

Сам я, если брать моё сибирское прошлое, обильными барными излияниями никогда не занимался – и денег на такое не было, и времени, и желания. Но знакомые рассказывали.

– Это значит, что мы пройдём от восхода до заката, вслед за солнцем. От края до кра-ая! – пропел он. – Будем заходить во все бары, которые только есть! И пить! Пока не упадём!

– Вот чёрт!

– Мне не нравится, что ты называешь меня чертом, чувак! Но если тебе от этого легче пройти испытание…

– Легче-легче! Еще как легче. Пераварти, счастливо оставаться, Тяму привет. Запомните меня молодым…

В общем, мы пошли. По дороге встретили большую дохлую крысу, яогай долго рассказывал про вкусовые особенности и способы приготовления крыс в полевых условиях. Интересная личность, в общем.

Шли вдоль берега, обошли старое кладбище, развалины какого-то рыбзавода, нашли мостик и вышли в университетский городок. Бар нашёлся не сразу, и я этому был рад – от долгой прогулки алкоголь уже основательно выветрился, и я был бодрячком. Только вот есть снова хотелось. Неужели яогай так и не захочет есть? Хрен знает, как там меняется обмен веществ.

Кстати, тут мне подумалось, что если я пойму, что не справляюсь, что мне можно заманить его в лапшевню бабули Хо и накормить золотым раменом, после чего спокойно отгрузить уснувшего куда-нибудь обратно на лодку или через забор перекинуть…

Не. Всё ж это практически соотечественник, Серёга. Да и третье испытание лучше уж пройти – оно никуда не денется.

Студенческий бар назывался «Утро добрым не бывает», располагался он на углу общежития для преподавателей – как раз рядом жила когда-то Сян, и там мы с приключениями забирали вещи. Несмотря на то, что время клонилось к полудню, мы здесь оказались первыми посетителями. Я и не сразу понял – суббота же. Многие ещё отсыпаются.

– Что есть из выпивки, трактирщик? – спросил яогай.

– О, как хорошо, что вы зашли! Могу предложить вам лёгкие утренние коктейли-аперетивы! – ответил бармен – кудрявый восторженный паренёк, а потом взглянул на нас и добавил. – ой…

– К чёртям лёгкие! Тяжёлые!

– Ч-что, сразу «Кровавая Мэри»?

– Эй, Серёж, – сказал я по-русски. – Может плавненько градус будем повышать, а?

– Хм… а ты шаришь, Чан, да-а, – прогремел Серёжа-яогай. – Давай плавненько. Скажи бармену, чтобы налил винишка. Сухого белого.

Я перевёл, бармен тут же засуетился:

– У нас небольшой выбор вин, но я могу… я могу предложить вам дорогое европейское вино, «Массандра»…

– Во! Давай! – яогай услышал знакомое слово. – Лей полный фужер.

Налили, чёкнулись, яогай сказал:

– Ну, ваше здоровье, кандидат в младшие мужья.

И за секунду выпил, а пока я допивал своё – с размаху разбил фужер о пол.

«Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему ци», – напомнила Сян. На этот раз её образ представился не в строгом костюме, а в рабочем халатике. Мда.

«Иногда можно!» – тут же отозвался в голове другой голос – то была игривая Дзянь, похоже, усевшаяся на левое плечо.

Тьфу. Привидится же всякое. Юный бармен тем временем паниковал.

– Ой… вы зачем же… меня же будут ругать…

– Не беда-а!! Вот, за бой посуды, с чаевыми!

Яогай вытащил из рубахи сразу две пятитысячные бумажки. Блин, сколько у них там? И какой сейчас курс? За шесть лет произошло всякое, но не думаю, что целковый сильно упал к основным валютам – а значит и к коинам тоже.

– Это… это у нас не принимается… – залепетал бармен.

Алкоголь сильно ударил в голову, но я успел посоветовать:

– В консульство сходи… или в гостиницы – там найдут обменять.

Бармен кивнул. Меня уже волокли дальше. Выйдя из бара, яогай поймал за шкирку проезжающего на самокате паренька. Причём ювелирно так – самокат уехал дальше и врезался в столб, а парень встал на ноги и, похоже, с тех пор стал заикаться.

– Эй, человеческий щенок, скажи-ка мне, вон там, – Серёжа указал на запад. – Где ближайший бар?

– Т-там набережная. Там много баров!

– Идём! Покажешь!

– У меня лекции… уроки… физика твёрдых сплавов…

– Нет! У тебя пара органическая химия, анатомия ЖКТ и гидродинамика! – провозгласил Охотничий Пёс.

– Чего⁈ – спросил я.

Ничего у него познания!

– Чего⁈ – спросил студент.

– Ты идёшь с нами! Я плачу

Следующим был бар «Обрез», причём вывеска была на местном, русском и иврите. Играла средиземноморская музыка, всё произошло так быстро, что образ Сян едва промелькнул в голове.

«Чрезмерное употребление алкоголя вредит твоему ци, дорогой», – сказала она.

Халатик был расстёгнут на две верхние пуговицы.

К чёрту ци. Я катился в бездну. Спереди зрение было ещё в норме, а вот по границе зрения…

Меж тем сопровождавшего нас студентика вынесло с одной порции «Моей сестрички Юдифь». Хрен знает, что там было – то ли джин, то ли ром, мята, что-то цитрусовое. И перепелиное яйцо плавало – хоть какие-то белки.

– На, трактирщик! – тяжёлая лапа снова припечатала купюры к барной доске. – Доставь сего юнца в целости и сохранности на факультет физики твёрдых сплавов и сдай тутору с рук на руки невредимым!

А сам снял пуховик, который уже слегка подсох, достал из карманов солидную пачку денег, какие-то документы, спутниковый телефон (что⁈), а после осторожно укрыл спящего «юнца».

– О, какая прекрасная валюта! – сказал бармен Георгий, посмотрев две купюры на просвет. – Разрешите-таки осведомиться, а откуда такие щедрые чаевые?

– Он ко…кочегаром работал, – ответил я за него. – Ведущий оператор смены автоматизированной котельной… на вахтах.

К тому времени я уже знал новые подробности про Серёжу, и тот довольно кивнул.

– Пр-рально. Работал Серёжа кочегаром!

– О… я сразу догадался, что вы бурят! – кивнул мне «трактирщик» Георгий.

– Я местный! Я… в прошлом баре… ик… язык выучил.

На самом деле – с каждым баром я говорил со всё меньшим акцентом, хоть и более пьяным голосом. Не то, чтобы я радовался столь странному возвращению к своим корням, но… какие-то струнки души всё это задевало.

Хотя и минздрав, и светлый образ Сян в голове ежеминутно мне предупреждал.

– Так, что дальше⁈ – рявкнул Серёжа. – Куда? Веди! Давай! Выбери сам!

– К У-Би Ванам, конечно! – скомандовал я, совершенно не думая о последствиях такого визита.

Мы зашагали по набережной, Серёжа уверенно, а вот я – уже не очень. В какой-то момент меня сильно повело в сторону, и яогай поймал меня за плечи, встряхнул.

– Произвёл коррекцию курса!

– Так кем ты был… Охотничий… Пёс? Там? Кто ты по профессии?

– О-о, кем я только не был! Я был воином!

– Вы там все воины, понятно. А в мирное время? Как там у вас у всех… устроено.

– А тебе чего, малышка Серебристая Поросль ничего не рассказала? Прямо ничего-ничего? Вот же… В юности я был астрономом! Читал и предсказывал потоки ци в небесном океане. Это древнее ремесло, которое передали мне оба моих отца.

Это проливало свет на многое, в частности, на образованность яогая. Но уточнять про особенности семейного уклада не хотелось. Яогай продолжал:

– Затем я был… этим… Я ловил таких огромных… пылающих… Водятся около вулканов. Чёрт, нет слова в языке!

– Зачем?

– Чтобы делать… Ты не поймёшь! Нихрена вы, людишки, не понимаете! Я ловил огромных, в общем, существ, или не существ, в общем, живых организмов, давил их, мял, выдавливая из них ци и остатки мерзотной вредной сущности. А затем в огромный котёл добавлял… всё это, добавлял также одно растение, в общем. Собирал много зёрен растения, собранных рабами. И потом мы все вместе устраивали огромное торжество…

– Ты был пивоваром!

Серёжа остановился, как вкопанный. Остолбенел буквально, а затем с ошарашенным видом кивнул.

– Точно! И вправду! Ха-ха! Ты открыл мне правду про мою прошлую жизнь!

– Отлично. А потом?

– Потом мой клан был уничтожен. Я принял должный облик и спустился с гор в Жёлтые Пустоши, чтобы жениться на Серебристой Поросли.

– Да? А как вы оказались здесь? И… зачем.

И тут яогай-балагур мигом изменился в лице. Остановился, заметно протрезвел. наклонился, вперив в меня лицо, а глаза снова налились красным.

– Никогда не спрашивай об этом меня, человек. И никого из моей семьи. Это вопросы, знать ответы на которые тебе либо слишком рано, либо слишком поздно. Тем более – я не дам ответа на них внуку Юйчи Гуна.

Ну, я тоже протрезвел.

– Ты… знал моего деда?

– И об этом ты нас не спрашивай! Никого из нас.

Отрезок пути до площади мы шли молча. Ввалились в ресторан, где к нам тут же подскочил уже знакомый официант.

– О, господин Гун… Господина У и господина Би сейчас нет в здании, если у вас какие-то вопросы…

– Человека тут знают? – хмыкнул яогай.

– Это… мой ресторан! – сделал я широкий жест рукой, но затем, всё же, поправил сам себя. – С его хозяевами есть некоторые отношения.

– О чём… на каком языке вы говорите, господин Гун⁈ Русский? – испугался официант. – Я не говорить рюски!

«Переключение» речевых центров на китайский произошло с небольшой задержкой.

– Всё в порядке. Посади-ка нас в вип-зале. И принеси… барную карту. У меня тут небольшое состязание со старым… другом.

– Но… в вип-зале не положено людям не из ограниченного круга гостей. Да ещё и иностранцам.

– Посади нас быстро в вип-зал, мелкий пронырливый говнюк, – приказал низким басом яогай, сверкнув глазами.

– К… конечно, конечно.

Ну, мы уселись в зале. Помимо нас там сидела троица парней.

– Почему иностранец в этом зале? – услышал я недовольный ропот.

Второй обернулся – и я его узнал.

– Гляди-ка, – сказал он, обернувшись. – Так это же Великолепный Чан. Тот самый, который наехал на меня в больнице пару недель назад.

– Он тогда из-за девок своих только нас победил, – услышал я голос второго, его я не помнил, но наверняка он был один из тех же, из больницы. – Что, может, отомстим?

– Да пошел он… – сказал второй. – Уж больно тот белëсый крупный.

А третий согласился.

– Давай.

Ха!! Они втроем? Против нас двоих? Серьëзно? Да Серëжа их размотает с одного удара. Был ещë более простой вариант – дипломатия, воззвать к авторитету через товарищей Ванов. Но официант пока ушëл, а алкоголь решил всë за меня, можно сказать, одобрительно похлопал по плечу, мол, давай, жги. Я поднялся и подошел к их столику:

– Что, решили ко мне лезть? Нас двое, парни. А вас трое. Но наше двое как…

– Нет! – вдруг рявкнул Серëжа. – Ты один, Чан. Я не буду бить этих людей.

Парни довольно ухмыльнулись и втроем встали из-за стола.

Мда уж. Такой подлянки от своего собутыльника я не ожидал – и от своих промилле в крови. А ведь Сян предупреждала!