Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 132 страниц)

– Ага, к нему проверяющий едет – а он в это время пистолет чистит!.. – вылезла с репликой Зулька, но отец одним суровым взглядом оборвал её. Зулька смешалась, и поспешила затеряться среди стоявших.

– Ну? Что ещё?

– Ну и вот. Сказали строго-настрого чтоб никому не говорили про кровь в прихожей; и что Антон Пантелеевич случайно застрелился. И Хронов ещё потом пригрозил…

– Ну, застрелился и застрелился; чего они секретничают?.. – пробормотал Отец Андрей, – Всё равно же вся деревня узнает.

Вадим с сожалением посмотрел на него и отвернулся; а Верочка вновь зачастила:

– Ну и вот, ну и вот, им же сказали – что он сам застрелился, случайно; когда пистолет чистил – но выстрела никто не слышал – они же рядом живут! Но не в этом дело! Крови, говорят, было… как кабана какого зарезали, или бычка. Вы не понимаете – там весь пол в крови был, весь! Убили его, зарезали – они так и говорят!

– Да и не стал бы он в прихожке оружие чистить, там же даже стола нет… – задумчиво согласился Вовчик.

– И что – кто теперь главный? Этот – который приехал?

– Нет, говорят. Они с ним совещаются; но он, говорят, не главный. Вроде как Гришка теперь будет отрядом командовать; и он же будет Уполномоченным По Району. Так слышали.

– Ого!.. – все переглянулись.

Эта новость была не то что острой, она была очень, очень плохой. Очень!

Вовчик потупился. Насчёт Гришки он не заблуждался – тот сделает что угодно, чтобы с ним посчитаться за то унижение на дискотеке, «за фонарик». Без всякого сомнения – убил бы он давно Вовчика, ещё в прошлый приезд – если бы не Громосеев… А теперь, выходит, Громосеева нет.

Помолчали.

– Может и ничо? Может, бог даст, обойдётся?.. – послышался голос одной из пожилых женщин, прихожанок Отца Андрея.

– Там ведь начальство какое-то приехало, с самого Оршанска! Может, даст бог, разберутся?..

– Да уж, Оршанское, региональское это начальство – оно, несомненно, разберётся! – Вадим зло стукнул кулаком по столу.

Отец Андрей поднял взгляд от стола на говорившую:

– Леонида Ивановна. Всё в руках божьих. Но говорят же: бог помогает тому, кто сам себе помогает…

– Вы, батюшка, прямо как мирянин говорите!.. – возразила та, – Бог не даст!

– Перебьют нас сейчас всех!.. – пискнул кто-то.

– Нешто не перебьют! – не согласились с ним, – Там же всё ж Отряд. Власть! Опять же – начальство это, из Оршанска. Разберутся. За что нас… перебивать??

Начался гомон:

– За то, что они – бандиты! Я у Настасьи Петровны сгущёнку дитЯм своим надысь сменяла – откуда у них сгущёнка?? Хронов, говорит, приволок; и шоколад ещё. Откуда?? Грабят! Я вам говорю – они на дорогах грабят!

– Хронов-то Витька, Хронов!..

Зря только его раньше не удавила, поганца! – это, со злостью, Аделька.

– Что-ты, что ты!! – вдруг, ни с того ни с сего, возразила ей Алла, жена Вадима, – Сказано же: «Никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми!»

Вовчик, поочерёдно глядя на говоривших, воззрился на неё с удивлением. Он слышал, конечно, что после того происшествия на поляне, после травмы, Алла стала ну уж очень богомольная; всё свободное время проводила за чтением религиозных книг из библиотеки Отца Андрея – но чтоб такое??.. Она же сама в чуркобесов с Гулькой из ружья стреляла – и тут такой поворот?! Неисповедимы пути человеческой психики…

Аделька только скрипнула зубами и промолчала, опустив голову. Никто не сомневался, как она поступила бы с Хроновым, попади он ей в руки. А вот Вадим с демонстративным удивлением отстранился от жены и буркнул:

– А не пошла бы ты, мать, домой?? Несёшь какую-то чушь…

Но их никто уже не слушал:

– И Гришкины – такие же бандиты! Их только Громосеев в узде держал! Как они прошлый раз налетели! Артишока, Вовчикова вон, пса, застрелили… Да они б со всеми нами расправились – если б не Антон Пантелеевич! А теперь – Гришка главный! Будут они какого-то «из Оршанска» слушать, они тут сами цари!

– А Мундель-то, а Мундель! Он же целыми днями по домам ходит – то в один зайдёт, после обеда – в другой! Как на работу. И говорит, говорит, говорит!.. Мне Зинка рассказывала. И – по его получается, что во всём мы виноваты, «пригорок» в смысле. Община. И что «урожай их собрали» – хотя мы же и садили, и пололи, а они все потом приехали – нет, всё равно: «– Вы наши продукты собрали!» И что Алёна вон с лекарствами – а в деревне в медицине никто…

– Да так и есть!.. …даже что у тётки Захарова бурсит был в колене, и Алла ей гной спустила и таблетки дала – всё равно мы виноваты! Их не поймёшь – «вы, говорят, во всём виноваты, и всё!» И волком смотрят. Хотя и меняться приходят, и торгуются ещё…

– Цари не цари, а Оршанск – власть! По радио передавали…

– Да какая там «власть!» Вовка же говорил: полста километров от Оршанска отъехать – и кроме как около блок-постов вообще никакой власти нету! Волк – судья, медведь – прокурор!

– Да давно уже так, вы как будто не знали! – высказалась обычно молчавшая Катерина, – Ещё летом, когда… ну, поляна – помните?? Какая там власть?! Кто нам тогда помог, какая власть?? Если бы не Вовчик… А сейчас уже зима, сколько времени прошло. Думаете, власть крепче стала??

– Ну, власть же… Отряд… Из Никоновки…

– Ага, и главный – Гришка-бандит!

– Бог не допустит!

– Ты ещё скажи, что Хрон с его уродами – тоже «власть»!

– А Гришка этот – он бандит и есть!..

В паузе вдруг прозвучало; кажется, опять от той же богомольной женщины:

– Ну, если и бандиты. Вы-то… вот Вовчику Гришка враг, да. Вы – товар лакомый, а нам-то что сделают?? У нас – дети!

Все замолчали.

Вовчик поднял голову; Вадим нехорошим взглядом упёрся в говорившую; Катерина порывисто вскочила, хотела что-то сказать, в неярком свете светильника было видно, как у неё задёргалось лицо, красивое лицо со шрамом на щеке – и, ничего не сказав, выбежала в другую комнату.

– Вот что! – Отец Андрей щепотью постучал по доскам стола и возвысил голос, – Вот что. Тут сказано было про «не воздавать злом за зло» – из послания апостола Павла к римлянам, – но не всё было сказано! Дальше же было сказано: «-Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь.»

И сказано в Книге Бытия: «-Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его; кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию.»

Сестра Леонида, тебе не стыдно? Это, ты считаешь, по-христиански? Пусть злыдни аки львы терзают брата и сестёр наших; а мы будем в стороне стоять и молиться, чтобы нас не тронули?? И не тронут ли?..

– А тронут, обязательно тронут! – густым басом поддержал священника один из присутствующих мужчин-общинников, – Так всегда бывает. Дай палец – откусят всю руку. Нам, общине, тоже не поздоровится!

– Нам-то за что?? – искривив лицо, выкрикнула та же женщина, – У нас же – дети! Господи спаси! Нам о детях думать надо!

– Дети не у тебя, а у твоей золовки, – сумрачно заметил Отец Андрей, – У тебя никаких детей нет, окромя племянников; а ты громче всех: «Дети! Дети!» Кого сейчас дети останавливают?

– Да-да… В Заречино, говорили… – послышался чей-то голос, – Машину, говорят… вместе с…

– Господь защитит! Племянники – они тоже мои дети! О них думать надо, о детках!

– «Обычно все самые гадости люди прикрывают самыми благими мотивами. Заботой о детях, о благе ближних…» – глядя на говоривших, думал Вовчик, – «Где-то она права, конечно. Кто ей мы? А племянники есть племянники. Не убьют же их, если они отдадут всё… если нас сдадут. Правда, потом, рано или поздно, Гришка, староста, Хрон, вся эта свора – они заберут и племянников; но она же об этом, о том, что будет «потом», предпочитает не думать…»

– Господь-то защитит! – Отец Андрей вновь постучал по столу, – Все под Богом ходим. Но кого Он своим орудием изберёт? В прошлый раз, когда нехристи, язычники окоянные на святую церковь покусились – кто защитил?? Вот! – он привстал и указал перстом поочерёдно на Вадима и Вовчика, – И друг их Владимир ещё! Они были десницей Господа, спасшего нас! А вы сейчас про… про то, что «лишь бы нас не коснулось»! Не стыдно??

– И вы, и вы ещё! Вы тоже! Были ведь, значит, десницей господа нашего?! – говорившая ни то с издёвкой, ни то истово перекрестилась, – Вы ведь, батюшка, тоже нас… защитили?..

Отец Андрей вновь опустил голову:

– Не надо мне, Леонида Ивановна, поминать про это – помню я прекрасно, что грех на мне. Не надо.

– Я только что…

Вовчик: «– Ну да, самое время сейчас прежние грехи перебирать… Пора этот базар прекращать!»

– Оп-п! – раздался звонкий хлопок; так, что все вздрогнули. Это хлопнул в ладоши Вовчик, хлопнул нарочито громко.

Давно прошли те времена, когда он бы молча выслушал бы «мнения» и покорно согласился бы с большинством. Прошли те времена, когда друг Вовка учил его, как надо «управлять коллективом». Теперь были и знания, и опыт; и понимание, «чувствование ситуации», и эта «чуйка» говорила ему, что дальше будет только базар, плавно переливающийся во взаимные претензии.

Даже здесь, среди общины, среди людей, связанных общим делом и общей верой, люди остаются людьми… Информация подана, информация осмыслена; первичный «обмен мнениями» произведён; и дальше надо брать контроль за ситуацией в свои руки – у нас, благо, не парламентская республика, у нас БП! – и терять время на жевание опилок недопустимо!

Все обернулись на него.

– Я полагаю, обсуждение закончено. Сейчас мы – вот: Вадим Рашидович, Отец Андрей, Степан Фёдорович, Геннадий Максимович и… и Катерина, тут останемся и выработаем политику по отношению к произошедшему. Остальные – свободны! Информация до вас будет доведена.

Видно было, как изумлённо взглянул на него Отец Андрей; как в мимолётной довольной улыбке дрогнуло исполосованное шрамами лицо Вадима. Никто не возразил.

Остальные, как будто и ждали этой команды, облегчённо задвигались; начав пробираться к навешанным на стену и сваленным в углу курткам, пальто, полушубкам.

Оставшиеся названные остались сидеть, ожидая, пока очистится помещение. Вернулась из соседней комнаты Катерина, также села за стол.

– Хорь, радио у тебя?

– У меня, да. Надо пацана сменить на колокольне.

– Я отправила уже. Всё по графику…

Вадим тихо шепнул выбирающейся из-за стола Гузели:

– Вот, слышала как мужчина вопрос ставит?? «Все свободны, а мы сейчас решим!..» Вот Вовчик – мужчина, а не как этот твой… американец этот твой. Зря только пистолет ему отдал!..

Гузель только фыркнула в ответ, отворачиваясь; а Вадим пробубнил ей уже в спину:

– …сбежал, понимаешь, как только жареным запахло!.. Ты вот к Хорю присмотрись!

Пока все в тесноте одевались; периодически, уже одетые, подходя к Отцу Андрею для благословения, произошёл конфликт. Та же женщина, что больше всех ратовала «за деток», вполголоса вдруг сказала:

– А вообще батюшка Андрей, совершивши грех свой, пастырем быть уже и не может… И мы должны бы…

Её негромкое, но отчётливое бубнение оборвалось звуком пощёчины. Она ахнула, схватившись за щёку. От неё отшатнулись…

Аделька! – подняв голову, понял Вовчик. Последнее время из-за Ильи она сама не своя. Отец Андрей, как пожарник, рванувшийся к месту внезапного возгорания, оказался с неожиданной для него полноты скоростью между женщинами:

– Сёстры! Слушайте меня! Сейчас не то время, чтобы…

Вовчик взъерошил волосы, зажал уши.

Разберутся. Отец Андрей разберётся, это его епархия – гасить эти раздоры. Да, верующие – неверующие, а люди всегда остаются людьми, хоть ты что с ними делай; не отрастают у них ангельские крылья только оттого, что они в церковь к исповеди ходят, причастие принимают… Ничего, Отец Андрей разберётся.

Нам-то что делать?? Вся эта банда ведь не позже чем завтра двинется сюда, счёты сводить. И остановить их нЕчем. Оружия и людей достаточно, чтобы отбиться от случайно забредшей банды грабителей-мародёров; чтобы Хроновские уроды не рискнули приближаться к «пригорку», но что они сделают с отрядом из Никоновки?.. Они же там все поголовно с автоматами; и гранаты, видимо, есть, и опыт… А у нас – два АК, два СКС с совсем небольшим для них боекомплектом – не успели ещё патронов 7.62Х39 достаточно наменять; и охотничьи ружья, дробовики с самодельными трубками-стрелялками, годными только для ближнего боя. Ну, взрывчатка есть ещё, но совсем немного. Бомбомёт вот начал делать… Нет, не выстоять… Но и других вариантов нет – не в зимний же лес уходить! Нереально совершенно… – Вовчик давно уже избавился от своих ещё ранне-выживальщицких иллюзий о «выживании в зимнем лесу в палатке». Уходить сейчас от жилья – это верная смерть… Оставаться – тоже; во-всяком случае для него, Вовчика. Ну, девчонкам тоже ничего хорошего не светит… Общинникам тоже, недаром Мундель против них деревенских настраивает; – но попозже, сначала просто ограбят. Отец Андрей хоть это понимает, и то хорошо. Паства же его пока слушается. Пока слушается… Да, завтра придут… Что же делать, что же делать!.. Оружия мало, да… Два АК, два СКС, – это что есть, чтобы попытаться остановить на расстоянии… да, у Вадима ещё Сайга нарезная, с оптикой, кажется… Бомбомёт ещё, да… взрывчатки мало! Тут бы мины, минные фугасы!.. Тогда можно было бы остановить… чего я много взрывчатки не купил тогда?? Хотя…

Чччёрт!.. – молнией мелькнула идея, – А кто это знает – что «взрывчатки мало»??.. В деревне, хроновские уж точно не знают; более того – после того случая, как на установленной им в баньке мине подорвалась Инесса, они все моих мин боятся до поноса…

Он поднял голову.

Все лишние уже ушли; Катерина быстро, тряпкой на швабре, прибирала натащенную со двора грязь и растаявший снег.

Отец Андрей стоял лицом к иконе в углу и негромко молился, крестясь.

Вадим угрюмо отщёлкивал и вновь присоединял магазин к лежащему на столе автомату. Тоже, конечно, понимает, что придут на пригорок Гришкины и Хроновские хлопцы, ничего хорошего и ему не светит – бывший юрист Попрыгайло, бывший сосед по дому, подселённый, а теперь полный владелец его, не замедлит, конечно, посчитаться. Припомнит ту перестрелку в вечер взрыва вовчиковой баньки. Всплывут опять вопросы и по автоматам… Найдут уж за что к стенке поставить, найдут! – теперь это быстро. Одна надежда была на здравый смысл и понимание ситуации Антоном Громосеевым – а теперь, когда он убит, и власть над районом стала Гришкиной – всё… кысмет; окончен бал, погасли свечи!

И он опять, со злостью, щёлкнул присоединённым к автомату магазином.

Двое пожилых мужчин из общины, сидя за столом, негромко переговаривались.

Катерина, закончив с полом, присела на край лавки, выжидающе взглянула на Вовчика. Отец Андрей, в последний раз перекрестившись и глубоко поклонившись образу, тоже присел к столу:

– Ну, братие и сестра, что делать завтра будем? Придут ведь завтра окоянные.

– Что делать, что делать… – отозвался Вадим, вновь щёлкнув автоматным магазином, – Встречать будем! Всем, что есть. Одна надежда остановить их на подступах. Выбить комсостав… Я завтра на колокольню, и с оптики постараюсь завалить этого… как ты его называешь, Вовчик – ухаря? Брони у них нет, – машины также остановлю. Что им останется? – цепью в атаку идти. Готовы они на это? – не факт! Вот и проверим. А вы – в окопы. И – создавать плотность огня, прикрыть подступы…

– Вадим Рашидович… – степенно заметил один из общинников, Геннадий Максимович – Это вы как военный рассуждаете. Правильно рассуждаете, в общем-то – выбить комсостав, остановить технику, недопустить сближения, – я сам, вы знаете, майор в отставке… давно, правда, в отставке. Но нечем создавать «плотность огня». Нарезного оружия мало, патронов мало; а гладкоствольное… Вот у меня, скажем, ИЖ…

– Нечем, нечем… – согласился и второй из общинников, весь седой как Дед Мороз Степан Фёдорович; тоже уже пенсионер, в прошлом, как знал Вовчик, учитель, потом, уже на пенсии, художник в какой-то организации, – И некому особо-то. Оружие вот только мы и можем держать; на отроковиц ваших, Володимир, надежда небольшая…

– С божьей помощью! – возразил Отец Андрей, похлопав по рукоятке револьвера за поясом.

– Ой, вот только про «божью помощь» не начинайте тоже вот!.. – отмахнулся Вадим, – Нам бы от Господа пару пулемётов и миномёт!..

– Постойте. – вмешался Вовчик, – У меня тут идея возникла…

АТАКА НА ОБЩИНУ

К девяти утра, позёвывая и поёживаясь от холода, Витькины бойцы стали собираться у штаба; бывшей девичьей коммунарской общаги, бывшей же конторы лесхоза. Кутаясь в свои гражданские, порядком уже замызганные зимние и демисезонные курточки, с завистью поглядывали на Гришкиных парней, экипированных в хороший натовский зимний камуфляж.

Те, перекуривая, толпились возле крыльца, ожидая построения; в свою очередь с подчёркнутым пренебрежением игнорировали «местных». Протолкавшийся к входу Витька краем уха успел услышать и совсем нелестные реплики:

– … рванина местная подтягиваецца, га! Нах они нужны?

– А их Григорий вперёд пустит, типа штрафников, цепью, гы… вдруг там чего!

– Чего там «чего»?? Нихера там нет; там только поп с топором и пара обрезов. И десяток баб!

– Бабы там классные!

– Да, бабы… бабы ништяг!

– Ну и нахера нам эта шушера с нами? Ежели классных баб всего десяток??

– А свечки держать!

– Хы-гы! Ха-хы-хы! Гы!

– Эээ! Куда прёшь!

– Это у них «главный». Пусти ево.

Независимо отстранив плечом перегородившего было ему путь бугая, Витька прошёл внутрь.

В отличии от своих пацанов, одет он был в этот раз вполне себе – бабка постаралась, и кровь на новой зимней, военизированного покроя и защитного цвета реквизированной курточке отстиралась – единственно что остались белёсые пятна светлее всего материала.

Курточку Витька перетянул широким ремнём, также с одного из налётов на дорогах, которые он предпочитал называть «проверкой паспортного режима»; на ремне висела старенькая кобура для ПМ-а, найденная уже здесь, в деревне; в кобуре – ПМ. Правда всё тот же, газовый, с единственным патроном.

Но, в общем, выглядел Витька вполне себе молодцевато; где-то даже и не хуже Гришкиных солдат.

В прихожей у печи суетилась бабка Валерьевна, на карачках подкладывая в отсвечивающее красным и потрескивающее жерло печи дрова – судя по всему обломки штакетника.

Витька, не задерживаясь, прошёл в кабинет. Витьке было хорошо. Закинувшись с утреца ещё парочкой замечательных розовых таблеточек, которыми его ссудил новый знакомец Аркаша, он чувствовал небывалый подъём сил, который готов был реализовать хоть сейчас, в одиночку, с СКС наперевес рванув на пригорок и тут же и решить все свои прошлые с Вовчиком разногласия. Но – субординация есть субординация, дисциплина воинская и всё такое – и потому он почти строевым – как он предполагал – шагом прошёл в кабинет, и там чуть ли не щёлкнув каблуками, доложил:

– Командир территориального отряда имени Че Гевары для проведения спецмероприятия по зачистке «пригорка» явился!

Фразу он заготовил заранее, ещё по пути от дому; и выпалил её вполне молодцевато. Склонившиеся у стола Гришка, староста, прибывший вчера оршанский спец с позывным «Хотон» и двое из «пристяжи» старосты – Мундель и Попрыгайло-юрист оглянулись на него – Гришка с недоумением и презрением во взгляде, Хотон просто с удивлением, Борис Андреевич – с усмешкой. Ответили чуть не хором:

– Являются привидения. Военнослужащие – прибывают! – Хотон.

– Молодец, чо. Своих засранцев всех собрал? – Гришка.

– Витенька, милок. Ты прям как тень отца Гамлета – стоит о тебе подумать!.. – староста, – Готовься, сейчас и двинетесь…

И снова развернулись к столу.

Послышалось:

– У Громосеева в Никоновке родня. Всё же я думаю, надо будет его туда везти. И там уже похоронить. Иначе не поймут.

– Гришенька. Как же ты объяснишь его такие нехорошие повреждения? Закопать тут да и всё! «Могучий шум ветрил, Несущихся в погоню за тобою, – Все замыслы во мне похоронил…»

– Да, это…

– … совсем несущественно! – влез находчивый политтехнолог, – можно будет сообщить, что Антон Пантелеевич пал смертью храбрых при штурме «пригорка»; в рукопашной схватке! С неравным противником!

Гришка посмотрел на него сожалеючи, как на идиота:

– Ну да. А мы, бойцы, значит – целёхоньки! Да и какой там штурм?

Теперь уже Мундель посмотрел на Гришку как на слабоумного:

– Григорий Данилович… я вам десяток правдоподобных версий подготовлю, как это так вышло. Вы же ещё и героем будете выглядеть!

– Ладно. Это потом… – остановил дебаты Хотон, – Может и действительно стОит тело Антона Громосеева отвезти на родину…

– У него родина – Мувск! – возразил юрист.

– … на родину, значит, отвезти… В Никоновку. Про Мувск – забудьте! Наша Родина теперь – Регионы! Свободные и …

– Слава Регионам!!

– Храбрецам – слава!!! – хором.

– … вот… Отвезти на родину, и там похоронить как героя. Поскольку, я слышал, Громосеев пользовался в районе заслуженным уважением… или незаслуженным, поскольку… но в общем… – Хотон запутался; ему помог Мундель:

– Пользовался! Уважением, да. И, соответственно, необходимо его светлый образ обыграть для поднятия патриотизма у местного населения! А «легенду» – я сотворю и озвучу! И даже готов в Никоновку с вами поехать и там выступить с соответствующей речью!

«– О!..» – подумал, глядя на него, Борис Андреевич, – «Уже готов и удрать отсюда – в Никоновку! Кто-то будет его, засранца, там кормить за его разглагольствования. Хотя…»

За спиной у стоявшего у двери скрипнуло, и в приоткрывшуюся дверь просунулся воин из Гришкиного отряда:

– Командир. Отряд собран, к построению готов. Только…

– Что «только»?

– Ещё двое заболевших. Зябликов и Волынец. Как и у Мишки – температура, рвота. Эта… понос ешё!

Все уставились на Гришку. Тот опустил голову:

– Пять человек за три дня…

Присутствующие забеспокоились:

– Это что, эпидемия?? Вроде как что-то по радио говорили! Ограничение в перемещении по дорогам и всё такое…

Сомнения развеял Хотон:

– Да. Это заболевание эпидемического типа. Почти повсеместно. Особенно в местах наибольшего скопления людей. Два дня назад эвако-лагерь в Островце почти полностью… ну… и принято решение: окопали рвом и сожгли. Не входя. Полностью!

Он рубанул рукой воздух.

– А как же теперь?..

– Заболевших – изолировать! Выделить им отдельную комнату или целый дом. Соблюдать меры санитарной обработки. Ну а остальным… продолжать выполнять свой долг перед Регионами. Война ещё не окончена!..

– Войну окончим парадом в Мувске! – подхватил Мундель.

– Слава Регионам!

– Храбрецам – слава!!

Все задвигались, направляясь к выходу.

Мундель произнёс, ни к кому не обращаясь:

– Я, пожалуй, в Никоновку хоронить Громосеева не поеду… Речь, конечно, напишу!..

– Да тебя туда никто вроде как и не приглашает! – мимоходом заметил юрист.

– Значит, выдвигаемся к церкви! Там собираем всех, проводим чистку. Есть там сарай, где запереть?.. А, да, в крайнем случае в церкви и запрём! – слышались соображения Хотона уже из коридора, – Список несогласных с политикой Регионов мне предоставили…

– Хотон! – прервал его Гришка, – Ты это… не командуй тут. Твой голос совещательный!..

– Рекомендательный! – поддакнул Мундель.

– … сам решу, куда и как выдвигаемся. Пешком не попрёмся. Бойцов – в автобус, мы – на командирском джипе. Кстати! Чего это твой уголовник в твою же машину лазит??

– Эээ?..

– Да мне бойцы докладывают, что утром припёрся, и сразу полез в джип, включил там рацию…

– Это радиотелефон.

– Насрать. Включил, значит… И говорит – «Это мне Хотон разрешил, у меня особые полномочия!» Это что за урку ты, пан Хотон, с собой возишь, «с особыми полномочиями»??.

– Это… – послышался несколько смущённый голос Хотона, – Это… да, у него, можно сказать, особые полномочия. В некотором смысле.

– Это как понимать?

– Он, видите ли, доверенное лицо Креста… это очень авторитетный человек в Оршанске, и мы вынуждены считаться… реалии таковы, что…

– Что за Крест у вас там в Оршанске??

– Ээээ… авторитет. Криминальный. С обширным кругом интересов. Так что вы этого, Тузлова, не обижайте. Во избежание.

– Во избежание, во избежание… Мы двинем сегодня или нет??

Пока рассаживались по машинам и автобусам, Хронов Витька успел перекинуться несколькими словами с вертевшимся тут же уголовником:

– Слышь, Аркаша. Вот ты вчера говорил… нащёт жрачки этой, что на сдачу в регион собрана… а форму – можешь? Зимнюю? Как вот у этих… у Никоновских?

– Могу, Вить, могу! У нас прямые поставки из-за бугра! Дельцы там одни возят, вместе с коньяком. Тебе сколько комплектов? Размеры?

– О, бля… класс! А пистолет – можешь? Нормальный тока…

Витька скользнул завистливым взглядом по увесистой кобуре на поясе Бориса Андреевича, где покоился бывший громосеевский Стечкин, по новенькой кобуре ПМ на поясе Гришки, а на боку у Хотона – явно с чем-то импортным. У него-то, как командира, тоже кобура, но вот пистолет… нельзя на людях даже и доставать – засмеют! Свои-то пацаны давно знают и втихаря посмеиваются, он знает… позор! Срочно нужен нормальный, престижный такой ствол! Чтобы авторитету способствовал.

Так коротоко и изложил Аркаше, опустив, естественно, что у него пока газовый пукАн с одним патроном-вонючкой вместо приличествующего ему по должности ствола.

Аркаша быстро врубился в ситуацию:

– Будет, Вить, всё будет! Я позвоню – привезут! Я – отвечаю! Хошь – маузер?

– Маузер?? В натуре??? Настоящий?!

– Самый настоящий. В кобуре. В деревянной такой, как в кино. Самый отличный маузер! Если столкуемся, конечно…

– Оооо… маузер! Пусть везут! Договоримся!

– Ну и таблеточек ещё, как я говорил вчера!.. Всё будет, Вить, всё будет!

* * *

До нового кладбища доехали без проблем; причём ни староста, ни Мундель с Попрыгайлом сразу не поехали, отговорившись, что «подойдут потом».

Витька рванул в «командирский джип» без сомнений – уж очень хотелось поскорее поквитаться с Вовчиком; и в сопровождении Гришкиного вооружённого до зубов отряда он чувствовал себя вполне защищённым; а вот его пацаны лезли в автобус неохотно – как-то вспоминалось полное сюрпризов противостояние «с Вовками»: и куча трупов чуркобесов, «вдруг» застреленных из откуда ни возьмись взявшегося автомата; и внезапный взрыв Вовчиковой баньки, и как девки троих в плен взяли… Как-то не было того энтузиазма; да и не сделала община им ничего плохого, мало ли что Мундель в уши дует… но поехали все. После того случая с «децимацией», о которой, кстати, к счастью этот раз и не вспомнили, с дисциплиной в «отряде имени Че Гевары» у Витьки было всё нормально.

Выехали.

«Пригорок» молчал – оно и неудивительно, что им, приветственно флагами махать, что ли… небось уже в лес удрали, – подумал и тут же озвучил мысль Витька, зажатый на заднем сиденье между Савой и Максом, доверенными пацанами Гришки. Сам Гришка вёл машину, Хотон восседал рядом.

Насколько всё это было «не просто так» Витька понял, как только они миновали первую могилу с покосившимся грубо оструганным крестом – отдалённо, со стороны пригорка раздался выстрел – и ещё раньше выстрела они услышали отчётливый удар в радиатор идущего первым их джипа.

Гришка выругался и дал по тормозам. Что это бы выстрел все поняли сразу. Распахнулись сразу все четыре дверцы, и парни рванули от машины, рассыпаясь и ложась цепью.

Вовремя – потому что со стороны церкви ещё раз отдалённо бахнуло – и в ветровом стекле джипа появилась аккуратная дырочка в обрамлении мелких трещинок.

Стреляют! Во бля… Витька перекатился в сторону, залёг за какой-то бугорок, сжимая винтовку. Взглянул на отрядников: Гришка, лёжа, отчётливо матерился, посматривая на джип, из радиатора которого выбивалась струйка пара. Ему, как бывшему автомеханику, уже ясно было, что с ремонтом проблем не оберёшься – и это если ещё кроме радиатора ничего серьёзно не задело. А то – прощай джип!

– Вы же говорили, что там одни бабы и старики с попом!! – возмущённо шипел Хотон, – Это что ж такое?!! Это они в законную власть стреляют?!! Это как понимать??

Сзади тормознул автобус и из дверей потекли, так же разворачиваясь в цепь, Гришкины и Витькины бойцы.

Во бля! – оглядываясь на них, почему-то с удовольствием подумал Витька, – Как в кино, бля! Как на войне, бля!

Джип-то был не его, на джип наплевать, – зато теперь этот, приезжий, чётко усвоит, что мы тут не груши околачиваем, а противостоим вооружённым бандитам! Раз в законную власть стреляют – то, стало быть, бандиты и есть! И теперь им снисхождения никакого не будет – их теперь Гришка с Хотоном в порошок сотрут, перестреляют всех – в этом Витька ни секунды не сомневался. Девок, конечно, предварительно того… прогнать по разу. Кто стараться будет – тех и в живых оставить; Кристинка уже надоедать стала… Попался Вовчик! Сволочь, жалко только его дружка нет; напомнить ему, как…

Но с продвижением вперёд дело застопорилось: только Гришка, привстав, скомандовал своим «Вперёд, перебежками!» – как со стороны пригорка, от церкви, а если точнее – с колокольни; человека на колокольне теперь все ясно видели, – опять стукнуло; и у Гришки совсем рядом взметнуло снегом…

Во, падла! Мы ж у него, с колокольни-то, как на ладони!.. тут метров… метров 400 наверное, а у него, видно, оптика! Кто ж это такой – неужто тот бывший мент с резаной мордой??

Ещё раз и два стукнуло – и один боец, вскрикнув, схватился за ногу. Снег окрасился красным…

Да, «утро переставало быть томным»; уже как-то и Аркашины таблеточки переставали действовать… Ещё выстрел – снова взметнуло снегом. В ответ вразнобой застучали автоматы, посылая свинец в стрелка, но тот пропал, больше не маячил силуэтом на фоне серого утреннего неба.

Витька, конечно, тоже поучаствовал, дважды бахнув в сторону колокольни из своего винта.

– Вперёд! Перебежками!

Привстали, двинулись. Организованно, в общем – это отметил и «комиссар» Хотон, оглядываясь – Гришкины бойцы, видать, в таких переделках уже бывали. А вот Хроновские «бывшие Мувские и Оршанские менагеры» как-то без энтузиазма – впрочем, палили в сторону колокольни они вполне слитно.

Много не продвинулись – за ночь намело снежку, ноги вязли выше щиколотки; быстро перебегать не получалось, – а со стороны колокольни опять стукнул выстрел – и ещё один боец охнул, словив пулю в бедро…

Залегли, врезали по колокольни из двух десятков автоматов и десятка винтовок, так, что от близкого стрекотания множества стволов заложило уши; а саму колокольню, казалось, сейчас снесёт такой лавиной огня.

Нет, не снесло. Более того, оттуда опять щёлкнуло – и сзади, в ветровом стекле автобуса появилась отчётливая дырочка. «На показ», как поняли, оглядываясь на автобус.

– Откуда он, сука, стреляет?? – скомандовав своим чтобы перестали без толку жечь патроны и подползя к Хотону, спросил Гришка. Хотон, чуть привстав, и явно труся, то есть периодически припадая к земле и откатываясь в сторону, рассматривал колокольню в бинокль.