Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 132 страниц)

– Да нет конечно. Ладно. Доскажу я по концепции. Нарезняк станет доступным. Как? Ну а как в горячих точках? Разграбление военных складов, – а потом из-за тех, у кого его стало «много», но других «благ цивилизации» мало, оно, оружие, попадает «на вторичный рынок», – это я тебе по-нашему, по экономическому, хы! – то есть продаётся. Или продаётся теми, кто на его сохранении сидит, прапорами всякими, из-за ослабления контроля. Знаешь же старую истину: «на чём сижу, то и имею!» И в этой ситуации важнее иметь то, за что можно это оружие приобрести, нежели иметь дорогое недооружие, которое по мере появления армейского становится просто никому неинтересным! То есть важно иметь обменный фонд; важнее чем пукалку, способную прицельно максимум на 50–70 метров швырнуть свинца!

– И есть у тебя этот «обменный фонд»?

– Ну конечно! У нас есть, у нас, Вовка! Это и качественная жратва, и бухло… Одного коньяка сколько! А вот к примеру у меня в подвале целый бидон спирта стоит! Ты знаешь какая ценность спирт в зоне конфликтов? Особенно при отсутствии централизованного снабжения? Тот же Рома как протрезвеет и доберёт свои запасы будет шакалить где бы бухло приобресть!

– Мало ли самогонщиков?..

– Мало, Вовка! Даже здесь, в деревне; вот я знаю, что «аппараты» у меня да у Валерьевны. А сырьё? А военным вообще неинтересно процессом заморачиваться, им бы всё готовое…

– Вовчик! Но ведь до этого ещё дожить надо, до того момента когда приобресть можно будет! Ты вот «концепции» излагаешь, а посмотри, всё просто: приехали два клоуна, у них калаш. А у нас – нету. И всё. Вот и все концепции.

– Они не к нам «приехали»… – набычился Вовчик.

– Не к нам… Ладно, мне-то голову не дури? Что ты так подхватился-то «спасать»? Потому что там Катька, к которой ты неровно дышишь; и вообще, «наши девчонки…» Так? Так какая разница к нам – не к нам?

Вовчик вздохнул.

– Вовк, я ведь в экономическом вузе учился… Так что… По соотношению «возможная полезность» на «риски и затраты» ну никатит гладкоствол! Не катил… – он поправился.

– Вот Вадим мог себе позволить иметь три ствола – и оставить себе один… Причём, заметь, с большим трудом и не «вдруг»! А я себе такого соотношения по рИскам позволить не мог. Понятно?

– Понятно… – Владимир тоже вздохнул, – Всё понятно… Понятно и то, что без огнестрела пропадём мы тут в деревне так же как и в городе! Так что… Давай, друг, ваяй что там из водопроводных труб, или собирай арбалет, а я буду думать как в ближайшее время к Виталию Леонидовичу двигать. Надоела мне эта пастораль! Хочу грязь из-под ногтей вычистить и заняться чем-нибудь более привычным.

– Коммерцией?

– Угу. И в первую очередь обзавестись стволом. Любым способом! Надоело мне безоружным дурачком выглядеть! Кстати, заметь – Вадим не разбежался помогать, хоть и со стволом, – если его лично не коснулось! Тот ещё куркуль Гулькин папа!

– А ты думал.

ДЕВИЧЬИ РАЗГОВОРЫ – 3. СПЛЕТНИ, СЛУХИ, ДЕРЕВЕНСКИЕ РЕАЛИИ

– Дежурная! Дверь проверила? – теперь такие вопросы, пусть не по одному разу, не вызывали ни усмешек, ни возражений.

– Закрыла, Кать. Всё нормально. Хронов у себя в коморке.

– Главное, чтоб не начал опять, как вчера, скрестись в дверь. Женского тепла ему захотелось, придурку! – подал кто-то голос.

– Пошёл он… К себе! Хи.

– А чо, а чо, девчонки, Хронов у вас не котируется?? – с интересом поинтересовалась приставшая последнее время к «коммунаркам» Кристина, дочка Романа, нынешнего «сожителя» друзей. У девчонок ей нравилось – можно было вволю поболтать, посплетничать, получить какие-то полезные навыки от всё же многое (как она считала) повидавших в жизни и в мире танцорок. Она даже дважды уже по своему почину ходила с ними на работу в поле; а сегодня напросилась ночевать, проставившись утащенной у отца бутылкой ликёра. Тут было всяко интереснее, чем с постоянно теперь бухающим отцом, зудящей матерью и на всё забившим братцем. К ней пока присматривались.

– Котируется-котируется. Как газета – на замену туалетной бумаге.

– А что вы так?.. Я с ним говорила – нормальный пацан! Он рассказывал…

– Ну-ка, ну-ка, что он рассказывал?

– … рассказывал, что в городе он… ну, типа, что он крутой был. Но это неважно. Он рассказывал, что тогда, ну, в лесу – вы ещё говорили тоже, – что он, по сути, всех спас.

– Че-гооо??!

– Ну, может, я неправильно поняла… Он не говорил что «спас», он говорил что дрался как мог, из-за чего у него всё лицо было разбито; и что он одного бандита убил. Ножом.

– Ага-ага, убил. Ножом.

– И ведь не оспоришь, правда, Ольк?.. Хи.

– А что, неправда??

– Правда-правда, Кристя. Герой твой Хронов. Херой. Забей.

– Он не мой…

– Окна завесили?

– Завесили, Кать, – в полумраке большой комнаты ярче затеплился огонёк керосиновой лампы.

– Только не поможет это, если те опять припрутся. Громосеева-то нет. А пацаны без оружия. А больше с деревни никто и не дёрнется…

– Девчонки, у Витьки же ружьё!.. – снова подала голос Кристина.

– Ну да, ружьё… Которым он геройски будет нас оборонять.

– Да ладно, хоть что-то. Одного-двух может пугнёт.

– Одного-двух, ага. Кто-то с Никоновки попрётся сюда, один-два, конечно. И без автомата, ага.

– Ага да ага. Заладила. И без тебя страшно.

Заскрипели пружинные сетки кроватей.

– Де-е-евки… И зачем мы сюда только припё-ё-ёрли-и-ись… Были бы в Мувске…

– А чо в Мувске-то, чо в Мувске??

– В Мувске хоть полиция… иногда.

– Ага, полиция. Много нас полиция тогда, в «неделю мародёрки», защищала?? А ты слышала что Громосеев рассказывал, и по радио тогда говорили? «Участились нападения». Как там какой-то истфехтовец с мечом отмахивал целый дом от гопоты… И погиб. И никто не приехал. Там бог знает что творится, в Мувске-то.

– И тут будет. Твориться.

– Это «Радио Регионов» рассказывало. Они небось врут всё про Мувск-то.

– Всё-то не врут.

– Кристя, где бутылка-то? Разливай.

– Точно-точно. Давай. Стаканчики.

Слышится бульканье.

– Много не надо. По чуть-чуть. И самогонкой дольём. Ликёр чтоб чисто для вкуса.

– Витьку позовём?

– Ага, щаз. Может ещё и тех ухарей с Никоновки? Гулять так гулять!

– Хи-хи.

– Насть, у меня рукавички порвались. У тебя есть чем заштопать?

– Без рукавичек надо работать.

– Ага, без рукавичек. У меня и так руки как у трактора грабли стали. Даже не верится…

– А у меня волосы секутся! Всё из-за этого поганого мыла! Надо кончики подстригать!..

– Да кому это надо…

– Ну чо, девки? Будем.

– Давай…

…

– Кать, отверни там радио. Может музыка наконец?

В полумраке слышится щелчок, хрип-помехи, потом комнату наполняет уверенный мужской радио-голос:

– «… сохраняется стабильность и правопорядок. Правительство Регионов заверяет всех жителей Оршанского района, что приложит все усилия…»

– Уй. Весь день одно и то же. Копают под Мувск, эти… регионы-то.

Щелчок переключения – наконец негромкая музыка.

– Не, девки, копец нам тут… Не сегодня так завтра. Приедут и перечпокают всех…

– Это хорошо если только перечпокают…

– Ой, девчонки, что-то у вас тут… ну и разговоры! – слышится расстроенный голос Кристины, – Я, пожалуй, домой пойду. Вы допивайте уж тут сами.

– Ага, пойдёт она. Щаз. Двери заперты – всё, до утра мы на осадном положении. Пойдёт она. Дверь откроешь – а там, за дверью, может…

– Уй!.. Не надо о страшном. Кристя, что, правда – тебя сейчас выпустить – пойдёшь сама домой в потёмках?

– Не. Не пойду. Так я это. И вы – не надо о страшном.

– Ну чо, девки, давайте ещё?.. За всё хорошее.

– Рано или поздно… Никуда мы не денемся…

– Девки, может стоило бы нам по хатам жить? Ну, про домам. Чтобы не всем вместе.

– Сейчас везде битком. У старосты только более-менее свободно. Никто не возьмёт. Только если замуж. Но кандидатур не густо.

– Как «не густо»? А оба Вовки? А Хронов? А пацаны с Никоновки?? Хи-хи.

– Не смешно. Хотя…

– Это, девки, идея. А давайте жребий кинем; как опять эти ухари приедут – кого им отдать. В пользование. Хи. Типа как в сказке про дракона. Там девственницами от дракона откупались.

– Хи-хи-хи. Ха-ха-ха! А что, идея. Где только девственниц набрать.

– А что кидать – вон, Кристю и отдадим. Кристя! Ты того – девственница? Согласная, не?

– Хи-хи-хи.

– Этим драконам девственницы без надобности, они не привередливые.

– Девчо-о-онки… – чуть не плачущий голос Кристины, – Ну что вы… Я уж не рада что…

– Да шутим мы, шу-у-утим! А ничё самогонка с ликёром идёт, а?

– Угу. Валерьевна хорошую гонит. И с ликёром вообще класс. Вернёмся в Мувск – будет любимый коктейль: самогонка с ликёром, хи!

– Только в голову долбает.

– Ну и пусть. Зато уже не страшно…

– Это точно. Катьк, разливай ещё.

– Я не буду больше.

– Эти, с Никоновки, может и не приедут. Что у них, своих девок нет? Переться в такую даль.

– Таких – нет. Опять же Вовчик их тогда погонял – приедут посчитаться…

– Это даааа… А я слышала, в Никоновке проблемы. Их там гастеры донимают. Они теперь по ночам огороды охраняют. По очереди. И были уже столкновения. Может им сейчас и не до нас. Некогда. А?..

– Да конечно… Это было бы даже где-то и обидно, хи-хи.

…

– Слышь, Кристя, а твой батя конкретно бухает что-то. Пацаны пашут, а он бухает. Как они собираются осенью продналог платить? Громосеев ведь не шутил!

– Придумает что-нибудь.

– Ага, придумает. Знаем мы что он придумает! Конспиратор.

– Вы о чём?

– Да все уже знают, не прикидывайся. Это деревня, Кристина, де-ре-вня! Что он по дворам ходил и предлагал купить. Масло там, молоко, муку. Мясо. Только облом. Он золото предлагал. А тут, в деревне, золоту не доверяют, тут народ простой. Сколько и что стоит… Подделки боятся и всё такое. Короче облом у него был. Везде.

– До позавчера. Он где-то доллары надыбал.

– У него вроде не было.

– Значит где-то нашёл. Новенькие сотки и полтинники. Валерьевне за самогонку дал, я видела, она мне показывала – довольная как слон. И ещё – за молоко, вперёд. Будите теперь при молоке…

– Блин, девки, так чего молочного хочется… Со жратвой всё хуже и хуже…

– Это деревня, Кристя, тут фиг что утаишь. Все уже знают, что твой батя при золоте, а теперь где-то и баксы нашёл, – он один только не знает, что все уже знают, хи!..

– Это… остатки разливай. Эх, спеть бы чо… Ну что за тягомотина по радио…

– Я те спою! Адельке больше не наливать!

– Запоёшь – выставим к Хронову. Обчаться.

– Хи-хи-хи. Ха-ха. К Хронову. К герою нашему, охраннику.

– А чо, он ничо так. За неименеем лучшего…

– Девки, со жратвой похужело. Громосеев когда паёк привезёт?

– А шут его знает. Пока на картошке. Хорошо хоть…

– Эта, а Мэгги-то как приборзела! Накладывает мне сегодня полтарелки… Я ей грю «Ты что, Мэгги? Это почему??», она «Ты вчера недоела, значит лишнего. У нас, типа, поросёнка нет за тобой доедать, а выкидывать жрачку просто так мы не будем!» Прикиньте!

– А что, правильно она сказала. Ты не в ресторане со спонсором, нечего чваниться.

– А может я не хочу?.. Вернее, не хотела – тогда. Вот именно тогда не хотела – так чо теперь??

– Тебе же сказали – нефиг чваниться. Прям доесть она не может!.. Что тогда и…

– А идите вы!..

– Громосеев сказал, что поставки гуманитарки идут сейчас только в крупные эвако-лагеря. До таких задрищенсков, где мы находимся, фиг что дойдёт. А гуманитарка, говорят, бога-а-атая…

– Нет уж. В бараках жить, по двадцать человек на один умывальник…

– Можно подумать, у нас тут лучше.

– Кать, а Кать! Слушай, нам ведь здесь зимовать… возможно. Даже скорее всего. А?

– Наверняка.

– Я-не-хочу!!

– Тебя никто не спрашивает. Не хочешь – вон, чАпай в Мувск пешкодралом. Заодно и на ту полянку зайдёшь, крестики над могилками поправишь…

– А иди ты!.. Вот как можно над таким стебаться?? Кать, а что с Викой? Никаких вестей?

– Нет, ничего.

– Вовка вроде в Оршанск собирается. Заедет, поищет.

– Вовка? В Оршанск?.. А Вовчик?

– Успокойся, Вовчик здесь остаётся. Вот ты, Кать… вот чо ты динамишь парня? Ни себе, ни людям. Видно же что он к тебе неровно дышит.

– Ну и берите его себе.

– О. Слышали, девки? Бригадир разрешает. Кристя, ты там чаще видишься – окрути парня, а? Хи-хи.

– Вовчика? – слышится пренебрежительный голос Кристины, – Нафиг нужен. Он простой как топор. Добра такого…

– Дура. Попомнишь ещё.

– Ясное дело, дура. Вовчик, он…

– Бери пока дают, хи-хи. Катька разрешила.

– Рты позакрывали! Больше поговорить не о чем??

– О. О! А сама-то. Сама-то – «да забирайте!» А сама-то!

– Аделька, ты завтра за дровами.

– Ка-а-ать!.. Я же шути-и-ила…

– Какая разница, всё одно кому-то надо. Тут в округе уже всё повыбрали. А ты давно не ходила. С Хроном.

– Кать. А если зимовать – как дрова-то? Тут раньше централизованно завозили, машинами – мне бабка говорила, а сейчас как? Мы ж тут вымерзнем все.

– Да знаю я. Говорила Громосееву. Он обещал машину дров.

– Ууууу, обещал… Кать, я не хочу завтра за дровами! За сухостоем этим! Вблизи уже повыбрали всё! Уууу… Тащить потом на себе… А Хрон ещё приставать станет…

– А ты его по яйцам!

– А у него ружьё! Хи-хи-хи!

– Так отберёшь. Хрон – он хлипкий. Не то что Вовки. Вот сколько раз он подтянется?

– О, девки, что скажу! – послышался в полумраке взволнованно-радостный голос, – Насчёт «подтянется» и физухи. Чо я видела! Чуть не забыла рассказать! Андреич-то.

– Ну?

– Сколько ему, думаешь, лет?

– … А фиг знает. Старый.

– Чего «старый»? Только что лохмы и очки? Лет сорок пять ему. Иди сорок. Не старый ещё. И жена…

– Ага. Сорок пять. Я на днях к Мэгги с Надькой зашла – Катька же и посылала, помнишь? – Надька сказала что Мэгги у Андреича, за пайком пошла. Ну, я ждать не стала – и к нему. В доме никого нету. Ну… смотрю, а он из бани выходит. А за ним – Мэгги.

– Чего… из бани?

– Ну не мылись они там, ясное дело! Тупые вы какие! Не топлена баня была. Просто из бани выходят… смекаешь? Он по пояс голый – мышца так и играет. А Мэгги блузку поправляет.

– Да нууу… врёшь…

– А он такой весёлый. Меня не видит – я не отсвечиваю. С Мэгги что-то говорит, мне не слышно, смеётся так. Шлёп её по заднице… А потом… Там у него между баней и клёном рядом труба закреплена – типа турник. Сам сделал или у бабки было так – я не знаю. И он ловко так – подъём переворотом. Потом – выход силой. Мэгги что-то тоже смеётся. У меня так челюсть на грудь и упала. Вот и «старый». Сразу хотела рассказать, а потом замоталась.

– С Мэгги. Ничо себе. А жена?

– Может, он в бане паёк хранит?

– Совсем дура?

– А жена ему жена? Что-то она совсем из дома да с огорода не показывается, пришибленная какая-то. И дочка ихняя на него не похожа.

– А нам дело?..

– Да нет, в общем-то. Но интересно же. И это насчёт «старый».

– Ка-ать… Я тебе мобильник дам – пусть Вовчик зарядит у себя? Хоть музыку послушать. У нас по три мобилы на одну розетку-у-у… Не успевают. А Вовчик тебе не откажет. У них ведь это – от солнца есть. Как её? Солнечная панель.

– Да, Вовчик, он…

– Сама попроси.

– Ка-ать…

Но тема «насчёт посплетничать» была интересней темы про мобильники и зарядки, и вскоре неторопливый расслабленный после спиртного разговор вновь вернулся к Мэгги:

– Хи-хи, девки, а как она с Соловьёвой сцепилась-то?!.. На её семинаре-то!

– Да, вот был цирк!

Очередной семинар «мадам Соловьёвой», как её называли в деревне за уверенную манеру держаться и непререкаемость в суждениях, проводимый ею, как и обещала, «чисто для прекрасных дам», запомнился надолго. В первую очередь схваткой с Мэгги; и что самое смешное, по весьма принципиальному вопросу, весьма далёкому от деревенских-то реалий: месту женщины в современном мире.

Бизнес-тренер Соловьёва здесь же вот, в этой самой большой комнате, среди рассевшихся по кроватям «девчонкам из шоу» и просто нынешних жительниц Озерья, собравшихся послушать столичную знаменитость, долго и пространно распространялась о том что «всё происходящее – исключительно дело рук грубых, неинтеллектуальных и агрессивных мужчин; которые и завели весь мир в тут трясину, в которой мы сейчас находимся».

– Нравится вам вручную копаться в земле, нравится? Вам, красавицам и умницам, способным продолжить жизнь на планете?? – вопрошала она патетически, – В то время как мужчины, с их врождённой агрессивностью, привели мир от расцвета к тому упадку, который мы сейчас и наблюдаем!..

– А что делать-то?.. – недоумённо спросила какая-то из тёток, никогда раньше не задававшаяся такими сложными вопросами.

– … Мы, женщины, по сути

Девчонки в основном недоумённо молчали; пожилые женщины согласно кивали головами и поддакивали, но без особого энтузиазма. Скорее всё так бы мирно и закончилось, если бы не влезла вдруг в разглагольствование Соловьёвой сама Мэгги, до этого смирно сидевшая в уголке. Причиной её оппонирования подачам Соловьёвой было не то просто плохое настроение, замешанное на ПМС, не то просто то, что своей безаппеляционностью и самомнением бизнес-знаменитость стала утомлять, не то просто желание «сказать своё слово поперёк» или накопившаяся усталость от тупой деревенской работы; а скорее всего всё вместе.

– А я думаю – глупость вы говорите.

Все с интересом обернулись, уставившись на сидевшую в уголке на кровати рядом с Надькой и Ольгой Мэгги. Соловьёва на мгновение лишилась дара речи, а Мэгги продолжила:

– Мы, женщины, без мужчин – никто!

Повысив голос, подавляя поднимавшийся негромкий протестующий ропот, Мэгги нагло выдала:

– Да, никто! И вы, девки, лучше вех это знаете и понимаете! Нахера вот вы в шоу пошли? «Люблю танцевать», а? Не гоните – пошли вы в шоу чтобы иметь возможность бОльшему количеству мужиков экстерьер свой показать, чтобы на вас на сцене мужики смотрели и слюни пускали. На нас, я имею ввиду. Если уж так, начистоту. А их, мужичьи слюни, конвертируются во вполне осязаемое: обеды в хороших ресторанах, подарки, ювелирка там всякая, спонсорство, поездки в заграницу… и как высшая планка – удачное замужество. Что, не так?

Никто не возражал.

– А что тут мадам Соловьёва вещает, что «нужно женщинам управление брать в свои руки» – это всё глупость несусветная! «Рулить», экономику поднимать, решать энергетический, как вы тут говорите, «вопрос» без делёжки и «без агрессии», «как только женщины умеют» – глупость и ханжество. Не потянем, и пытаться нечего. Он надо?? Мужчины, как тут было сказано, «в эту трясину завели», они и обратно выведут. Нужно просто быть нужными им, мужчинам. Как говорится, «в жизни всегда есть место подвигу, надо просто это место знать, и держаться от этого места подальше!»

– И поближе к кухне! – ввернула кто-то, но Мэгги проигнорировала выпад.

– Это проститутская идеология!! – покраснев как рак, рявкнула в силу своих уже пожилых лет Соловьёва. Она почувствовала как «аудитория» «качнулась» в сторону Мэгги – физический труд в условиях близких к диким, не располагал к мужененависничеству.

– А называйте как хотите! – весело и нагло ответствовала Мэгги. Теперь все смотрели только на неё, – Мужское управление вам не нравится? Да вы их просто готовить не умеете, ха-ха! Мужчин, имею ввиду…

– А как надо… их готовить?.. – с интересом спросила сидевшая тут же Кристина.

– Как? Как восточная мудрость гласит: «Сначала давай-давай, а потом бери-бери-бери-бери…»

– Хи-хи-хи.

– Вот из-за таких!.. Из-за таких вот как вы; даже не из-за мужчин с их садистскими наклонностями, а из-за таких как вы сук, готовых дать любому мерзавцу, лишь бы он был в штанах, мы и являемся тем что есть – рабочей скотиной!! – надавила Соловьёва.

– Насчёт «сук» ты бы язык придержала! – зло прищурилась Мэгги, – Понятно, что тебе сукой быть уже не грозит, климактерическая ты кошёлка!

– Вы, девушка, грубите!.. – встали на защиту бизнес-тренерши несколько пожилых дам, ещё не вкусивших в полной мере всех прелестей ручного труда.

– Да идите вы!..

Дальше началась ругань с такими переходцами, что выдержки из той памятной «дискуссии» несколько дней повторялись по дворам…

Да, весело тогда вышло.

– Хи-хи-хи. Вот что её тогда понесло-то?

– А что, всё правильно. Вот как не привезёт Громосеев дрова на зиму…

– Ка-ать. Слушай, а это ведь несправедливо: вот мы тут уже больше месяца горбатимся, с самого основания «коммуны», а вот которые недавно приехали, и, типа, «вступили», – они как на всём готовом?? Да ещё тащатся – вон, Викторовна вчера – «ой, я больше не могу, возраст, то-сё, «плохо себя чувствую» – и домой? На всё готовое, что ль??

– В старых колхозах хоть трудодни выставляли. А потом на трудодни платили – зерном там, или ещё чем.

– У нас не колхоз, у нас – коммуна.

– А разница?

– Девки, вы поймите – колхозы были тогда и у тех, кто в деревне напостоянку жил, и дальше жить собирался. Мы же… эвакуированные. Мы же не собираемся тут до конца жизни… Потому и… Нафиг нам оплата по трудодням?

– Тогда рабство получается? Нафиг мы и упираемся, если потом всё поровну?

– Ну, не поровну…

– Поровну. Паёк и всё такое.

– Не знаю я. Посмотрим. Вот с Громосеевым поговорим.

– Кать. А что ты в церковь ходишь?

– Помолишься – и вроде как полегчает на душе.

– А как там? Ну, в церкви? Хозяйство?

– У них там помещений много, старых. Но людей мало, и кто есть в основном старики. Не очень у них хозяйство – людей не хватает. Хотя отец Андрей так постоянно весь в работе – с топором не расстаётся – плотничает. У них там даже маленькая пилорама есть – они брусок пилят, на окна. Хотят застеклить всё к зиме. Но людей мало…

– Вот бы туда?

– А смысл?

– Ну, не знаю… Там на горе как-то. Опять же церковь каменная, и постройки. Кать, а почему тут такая церковь? Тут же деревня всего ничего?

– Деревня раньше большая была. Дворов триста. Только давно. С тех пор и церковь. А потом, уже в наши времена, когда совхозы-колхозы укрупняли, думали тут центральную усадьбу делать; даже школу большую начали строить. А потом всё переиграли. Оставили здесь только лесхоз, а всех – в Никоновку. А дома в основном поразбирали и перевезли.

– Аааа…

– Девки, давайте уже спать…

Скрипят пружины.

– Кать, ты лампу совсем не туши, а? А то вообще ночью нифига не видать.

– … если что, тикаем все в церковь, и там обороняемся!

– Наобороняешься ты там…

– Сожрать бы чего. Вкусного.

Свежий поворот темы. Сквозь сладкое зевание тут же доносится:

– Вот я дура была, раньше пакеты с джемом просто выбрасывала. Выдавливала тюбик и выбрасывала. А если его разрезать – там ведь ещё столько джема!.. Внутри-то!.. А я это всё, получается, выбрасывала…

– А я раньше сгущёнку не очень… И банку перелью в стакан, и выбрасываю, – а ещё бабка говорила: изнутри на банке столько сгущёнки осталось, ты собери её ложечкой, внуча… а я не слушала, западло мне было банку обскребать. Эх, сгущёнки бы сейчас!.. Дура.

– Кто дура?

– Ну не бабка же.

– А как Хорёк бомжпакеты тогда в лесу готовил… Объедение!

– Хорёк?

– Ну, Вовчик. Чё ты прикидываешься, типа не знаешь про кого речь?

Про «пора спать» тут же забыто.

– Я Вовчика уважаю. И не хочу чтоб его Хорьком называли!

– И я уважаю.

– Вот и не называй.

– Вот и не указывай!

– Сама дура!

– Я вот тебе сейчас как тресну!..

– Треснет она. Я сама тебе сейчас…

– Так, ша, девки. А как у Вовчика фамилия?

– Не знаю…

– Я знаю. Хорь у него фамилия. Владимир Сергеевич Хорь. Отсюда и «Хорёк». Типа ласкательно.

– Ласкательно… А-ты-откуда-знаешь, ааааа??

– Знаю и всё.

– Я знаааааю, почему ты знаешь!

– Ну почему, почему??

– Ты на себя уже его фамилию примерила! Чё, не так? Екатерина Хорь. Чо, нет? Чо, тоже меня за дровами пошлёшь??

– А-ха-ха!! Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! Хорь! Екатерина! Катька Хорь! О-хо-хо!! Ха-ха-ха!

– Да я б удавилась, но не стала бы такую фамилию носить!

– Ты это… Ты два месяца назад говорила, что скорей сдохнешь с голоду, чем будешь каждый день варёную картошку трескать, и что скорей утопишься, чем будешь холодной водой тарелки мыть… о работе в поле я уж и не говорю…

– А-ха-ха! Точно – точно, говорила она! Катька! Говорила же!..

– Идите нафиг!

– И ничё: и посуду моешь, и картошку трескаешь, если ещё и со шкварками – так вообще объедение, чо – нет??

– Причём тут это?

– Притом.

– Да ясно причём: гляньте, девки, сначала «да забирайте своего Вовчика», а потом… к фамилии претензии – а насчёт самого Вовчика так никаких претензий, аааа??

– Ну. Какие к Вовчику могут быть претензии, ты чё? Вовчик парень классный!

– Кто б спорил!

– А ты тогда говорила!..

– Ничё я не говорила, чё ты врёшь??

– А как он тогда!.. Да чё говорить!

– …

– Девки…

– А?

– Я вот думаю – и Хорь неплохая фамилия…

– А-ха-ха-ха!! Хо-хо-хо! Гы-гы-гы!

– Неплохая-неплохая, о чём речь! Даже и не думай!

– Идите нафиг! Я первая место забила! Наталья Хорь тоже нормально звучит!

– И я! Меня в очередь! Кто крайний на фамилию?? Ха-ха-ха!

– Вы доржётесь, доржётесь…

– …

Вскоре шуршание и разговоры вполголоса и шёпотом всё же сменились сопением. Сон сморил всех. Только в углу ещё некоторое время продолжалось обсуждение вдруг ставшей актуальной темы:

– А ничё, что он не менеджер какой?

– Вот как раз менеджер. От слова «управлять» менеджер. И решать вопросы. А те «менеджеры» что в городе – от слова «столоначальник».

– Угу. Это точно.

– Я имею ввиду что не юрист какой, или там не бизнесмен…

– Тока юрыста нам тута не хватало.

– Хы. Есть уже один, у Гулькиных родителей живёт. А бизнесмены – он сегодня бизнесмен, а завтра без штанов и в тюрьме. Или закатился к очередной любовнице. А Вовчик парень надёжный, – это в мужчине главное!

– О, дошло. Чё ж ты в городе не с механизатором каким надёжным в клубах зажигала, а всё больше с юрыстами и бизнесменовыми сыночками?

– Дура была, чё. И это… время другое было.

– Ясное дело. Труд на свежем воздухе очень способствует прояснению мозгов.

– Ага. И диета из картошки со шкварками.

– Ой, не напоминай. Обязательно тебе испортить настроение. Я, может, загадала чтоб мне во сне Вовчик сделал предложение, а теперь мне варёная картошка приснится.

– Хи-хи.

– Тсс. Спят уже.

– Ты лучше Володю загадай, с предложением. Вовку.

– У, Вовка… Вовка – это…

– А правда, что он сын миллионера?

– Да ну. Так это он тогда, на поляне, время тянул.

– Он, когда Вику отправляли, много денег дал – я видела.

– Да какая разница: сын миллионера, не сын миллионера. Где сейчас те миллионеры? А Вовка здесь.

– А я слышала, я слышала… на Вовку Мэгги глаз положила; а она та ещё хищница, фиг вырвешь… Да и Вадимова Гулька с ним. Не, я за Гульку болею, она девка нормальная, а Мэгги форменная сука.

– Натуральная сука, о чём речь…

– Ка-ать… Хрон опять вчера утром не натаскал в душ воды, пришлось после работы холодной мыться! Ты скажи ему! Ка-ать? Спишь уже?..