Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 132 страниц)

– И мыла тоже мало. Мыло нужно. Хозяйственное хотя бы! – поддержала Мэгги.

– И перчатки. Резиновые.

– Да. Да! Перчатки бы. Рукавицы, – загомонили девчонки. Они уже несколько утратили Мувский лоск, загорели, одежда их пообтрепалась; теперь они поняли ценность надёжной, пусть неброской и немодной одежды:

– Набили все мозоли… Весь день ведь с этими… с тяпками! Рукавицы хоть какие бы!

– Потому что неорганизованно всё! – очень уверенно заявила бизнес-тренер Селезнёва, – Кому организовывать-то?? Ему, что ли?.. – она кивнула на стоявшего поодаль Бориса Андреевича, посвёркивавшего стёклами очков, – Он в основном с Морожиным пьянствует! Нет порядка в колхозе!

– Рот захлопни, баба, не твоего скудного ума это дело!.. – заорал Морожин, но тут же смешался под взглядом Громосеева.

– Вот! Вот и весь ответ у них! – победно продолжила Селезнёва, – Потому что мужики! Ничего организовать не могут! Девчонки работают-работают, а они даже организовать не могут! А туда же – что-то ещё голос на тренинге подают, куда там – знатоки литературной классики! Тьфу!

Стоявший рядом с Морожиным Борис Андреевич впился на мгновение вспыхнувшим лютой злобой взглядом в лицо бизнес-тренерши; но тут же пригасил взгляд, и ответил кротко:

– Я же не претендую. Если вы полагаете, что у вас получится лучше, – милости просим.

– Мне это не надо! Я не в вашем колхозе, и никогда в нём не буду! – победно продолжила та, – Но со стороны всё виднее! Вы, мужики, и страну, и мир завели в тупик; и даже на этом, на микроуровне, в деревне даже ничего организовать не можете! Знатоки классики. Тьфу!

Борис Андреевич промолчал, только стиснул руки, впившись ногтями в кисть.

– Дрова нужны. Много. Постоянно дрова нужны – на дровах ведь всё готовим… – снова подала голос Надька.

– Дрова нужны, – поддержал Пётр Иванович, бывший директор лесхоза. Ему нездоровилось, он опирался на палочку, и вообще выглядел не лучшим образом, – Дрова на зиму сейчас заготовлять надо. Если поставок не будет. Но… лесхоз ведь приказал долго жить…

– Привезут нам дров? – задала вопрос и бригадир Катька. На неё взглянули; она неловко потянула повязанный на голове по-деревенски платок, невольно стараясь прикрыть краем платка багровый шрам на чистом гладком личике, – Антон Пантелеевич? Что вы всё молчите?.. Дрова действительно постоянно нужны, а скоро и холодать начнёт; а осенью как?..

– Ты ещё про зиму скажи. Ты что, думаешь тут и зимой куковать? В конторе-то? Которая общага? – неодобрили из группы девчонок.

– И скажу. Что дальше-то будет? Ну, уберём мы урожай… Действительно, что дальше – зимой? В Мувск? В Мувск нас обратно… отвезут?

– Нет, – коротко ответил Громосеев.

– Вот. Нет… Дрова нужно, Антон Пантелеевич. Мы и так… Я, в смысле, двоих девчонок

посылаю каждый день таскать сухостой с леса, пилить опять же… Хорошо вон Вовчик, – она кивнула на подошедших парней, – Лучковую пилу дал, ножовкой это же мучение! Тем более топором. А сухостой в округе уже весь подчистили, бог знает куда теперь забираться приходится. Это же всё время! И – это только на расход, а на сезон?.. Опять же страшно! Мало ли кто по лесу в округе шарашится!

– Особенно после этой безобразной драки! – поддержали девушки своего бригадира, – Мы теперь по ночам боимся! Думали деревня – это спокойствие… А тут, эти… из Никоновки – они угрожали вернуться!

– Почему нас не охраняют? Ааа??

– И снабжения почти никакого??!

Всё внимание было у присутствующих на Громосеева. Посматривали и на приехавших с ним троих мужчин, двоих явно с семьями – к кому это?

Громосеев закончил есть, поблагодарил кивком Надьку, отложил ложку, встал. Обвёл тяжёлым взглядом собравшихся, спросил:

– Все высказались уже?.. Хронов, постучи ещё в рельс. Ладно, кто не дошёл – потом сами перескажете. Значит вот что, уважаемые жители, мирные обыватели… – вспомнив что-то он непроизвольно положил руку на топорщащуюся под выгоревшей курткой кобуру на животе.

– Слушал я вас внимательно, ваши, в общем, претензии. Вот что хочу сказать: всё это правильно. Было. Но. Ситуация немного изменилась, о чём я сейчас и доведу до вашего сведения.

Он помолчал, собираясь с мыслями, – все ждали.

– Вы говорите что зубная щётка – предмет первой необходимости. Так вот. Должен вас разочаровать: не первой необходимости. Можно и без щётки обойтись…

Народ зашумел. Послышались выкрики:

– Как аборигены, што ле? Веточку разгрызть и ей чистить?

– А стоматолог в Озерье будет? Или в Оршанск переться??

Громосеев продолжил, и все затихли:

– … не первой, повторяюсь, необходимости! Как и памперсы. Как и женские гигиенические прокладки, за которые мне тут предъявляло женское население Демидово на днях. Как и шампунь или лак для ногтей… А вот мыло – да, первой необходимости! – он подумал, и добавил:

– Да и то… Зола, щёлок; обходились раньше люди и без мыла…

– Вы что, нам это готовите?? – это врезалась фальцетом бизнес-тренер Селезнёва, – Может, нам ещё и в шкуры одеваться?? Лапти плести научиться??

– Масло кончается… – снова влезла Надька.

– Масло Антон Пантелеевич привёз, – поправил Борис Андреевич, – Подсолнечное.

– Кашу на подсолнечном масле?? – загалдели, – Может, сразу на машинном??

– А вы ждали, что вам сгущёнку будут выдавать по банке в день?? – взвился староста.

Громосеев пока молчал. То, что Уполномоченный собирался сейчас сказать, вызывало у него неоднозначные эмоции; и всего лучше он бы скрыл, не сказал; но как объяснить собравшимся людям, за которых он считал себя ответственным, почему у них нет возможности купить зубную щётку? И ещё тысячу мелочей и не мелочей, к которым привык современный человек? Как объяснить, что скорее всего всё идёт к тому, что каждый… нет – каждое село будет само за себя? Паёк урезали, стройматериалов нет и не предвидится, даже бензин для своей машины, на которой он ездил по общественным же делам, на которые «уполномочила» его Администрация, приходилось буквально выпрашивать… Это вон… эвакуирующиеся – он взглянул исподлобья на приехавших с ним на двух машинах, – юрист и предприниматель, что ли. И журналист – который вместе с юристом; – наверно, с бензином таких напрягов не испытывают, достали где-то в Мувске; а ты их тут сейчас устраивай… чтоб им было хорошо и удобно – а то нажалуются, знаю я эту публику. А Администрация – помочь не разбежалась, а вот покарать за неловко сказанное слово – это всегда пожалуйста!

Что участкового убили – сказать? Что в округе шастают шайки вооружённых дезертиров, пока опасающихся являться домой, по месту прописки; или у кого дом уж совсем далеко; и что гастеры никуда на самом деле не откочевали, и сделать с ними ничего невозможно, только что согнать насильно в лагерь или перестрелять, но на это, конечно, из Администрации никто не пойдёт… Что говорить-то? Что дела совсем никуда? Что – рассчитывайте только сами на себя, никакой вам охраны и никакого снабжения, но от продналога вас никто по осени освобождать и не собирается? И как тогда в их глазах выглядеть? Чем и как привести к повиновению и дисциплине этих людей, ПээМом только, что ли? А без дисциплины и повиновения, он понимал, тут такое начнётся… Драка на танцах покажется цветочками; уже вон, факты сведения разного рода старых счётов имеются в наличии, дома жгут, сараи, по-кулацки норовят в окно ночью выстрелить… Нет, всю правду говорить нельзя, и скрывать тоже не получится – надо так: полуправду… И надавить – ишь, ждут!.. Он внезапно почувствовал раздражение на этих людей, у которых и забот-то – пожрать да зубную щётку найти, и того сами не могут, – и вместе с раздражением пришло облегчение.

Он, стоя, опёрся задом на стол, скрестил руки на могучей груди.

– Я не знаю, почему у вас не оказалось зубной щётки! Я не знаю, почему у вас, у некоторых, не оказалось с собой даже кружки-ложки!! Почему вы, выезжая в сельскую местность, и не отдыхать, а жить и работать, не взяли с собой самого очевидного!..

Он повысил голос, с раздражением выплёвывая обличения:

– Почему нет с собой толковой одежды, обуви! Экономистом, говорите??.. – на язык просилось что-то про «перекладывание бумажек со стола на стол и тыканье пальцем в клавиатуру», но он сдержался, – А экономически предусмотреть наличие, вернее – отсутствие зубной щётки вы не могли?.. Вот такие вот специалисты-экономисты и довели страну, и весь мир, что приходится теперь высоким специалистам по собачьим стрижкам да по танцам на шесте с тяпками в поле себе на пропитание отрабатывать!

– Как вы смеете!..

– Я вам говорила – они такие! Сами наворотили, но разгребать женщин поставили, и женщин же виноватыми выставляют!.. – подхватила бизнес-тренер Селезнёва.

– В общем так. Вас тут никто не держит – пока. Не нравится – кто не в коммуне, можете к чёрту возвращаться в Мувск, в Оршанск, в Равнополье…

– А кто в коммуне??

– Кто в коммуне – в сельхоз-эвако-лагерь под Оршанском, там охрана с автоматами, бараки – бывший пионерлагерь, централизованное питание, десятичасовой рабочий день и кино три раза в неделю показывают! Ну?..

Молчание было ему ответом.

– Чтобы не было иллюзий насчёт возвращения. В Мувске чёрт-те ччч… то есть, определённые негативные тенденции только нарастают. Пока. Да. Пока. Но то, что известно точно – что там вот не так давно в Советском районе произошло нападение банды хулиганов на многоэтажный жилой дом. Среди дня! И только благодаря самоотверженности нескольких жильцов… Словом, есть многочисленные жертвы, с обоих сторон.

– Мммээ… Разрешите, Антон Пантелеевич… Я, будучи юристом… – вклинился в разговор приехавший с ним юрист, лощёного вида представительный мужчина. «Адвокат, наверное» – подумал, глядя на него, Вовчик, – «Прокурорские – те попроще».

– … так вот, я, будучи юристом, слышал про этот вопиющий случай. Не думаю, что он будет представлять из себя что-то сложное. Тела нападавших будут опознаны, идентифицированы, и, соответственно, будут приняты меры для недопущения подобных вопиющих случаев в дальнейшем!

– Чё ты тогда сюда приехал, – если «недопустят в дальнейшем»?? – послышался из-за спин стоящих мужской голос, в котором без труда узнавался голос Морожина. Юрист не ответил. Громосеев продолжал:

– Насколько я знаю, никто там ни идентификации, ни опознания не проводил… – юрист сделал протестующий жест, но Уполномоченный продолжал:

– Так что ситуация только усугубляется. Впрочем, в Оршанске ситуация лучше… Существенно. В общем, в небольших населённых пунктах власть, местная администрация вполне сохраняет контроль и поддерживает порядок… – он подумал, что что-то он стал нести не то, и тут же поправился, – Я не хочу сказать, что в Мувске безвластие и анархия, но крупный мегаполис, естественно, труднее снабжать продовольствием и прочими благами цивилизации… Собственно, поэтому вы и здесь. И потому здесь, на отшибе, так сказать, от властных центров, тем более, как никогда, важна дисциплина и… и недопустимы никакие проявления расхлябанности и хулиганства! А у вас тут!..

Вновь начались крики и обвинения. Владимир отметил про себя, как Громосеев перевёл стрелки с бардака во властных структурах на то, чтобы завиноватить самих сельчан и эвакуированных. И сейчас молча слушал, как, перебивая друг друга девчонки красочно расписывали ему детали недавнего вечера, естественно, во всём обвиняя приезжих.

– Это всё ваши слова, – отверг доводы Громосеев, – А вот в Никоновке сразу четверо нетрудоспособных, у одного вообще голова рассечена. Сильно. И это факты. А вы мне – слова.

Снова загомонили. Влез и лощёный юрист:

– Судя по тому, что я слышал, в описанной ситуации не было состояния необходимой обороны, когда были бы допустимы и возможны применения крайних мер. Поскольку не было посягательства на жизнь и здоровье индивидуума…

– Как это… небыло посягательства?.. – переспросила сбитая с толку Катька, – А что двоих парней перед этим чуть не до беспамятства запинали – это что, не считается? Только потому что они не с нашей деревни и не с Никоновки?..

– Так они ведь и не жаловались. Не обращались!

– Ну и что… Значит, двоих… двоих запинали, а за Вовчиком гнались чтобы поздороваться??..

Но юрист влёгкую парировал:

– Деяния пострадавших по отношению к этим двоим никак не коррелируют с опасностью для жизни и здоровья вашего знакомого. Этого… Вовчика. Лично ему в момент применения им запрещённого, я уверен, спецсредства, ничего лично не угрожало; следовательно нанесённые им телесные повреждения, повлекшие как минимум временную нетрудоспособность и расстройство здоровья средней тяжести, никак нельзя списать на необходимую оборону, на возможность и допустимость нанесения вреда здоровью пострадавшим. Состояние необходимой обороны оправдывает причинение вреда посягающему лишь в том случае, – он назидательно поднял палец, – Когда защитительные действия не выходят за пределы необходимой обороны. Превышение же этих пределов представляет собой общественно опасное деяние!

– И что теперь? – с ужасом спросил кто-то из девчонок.

– Заберуть! – резюмировала кто-то из стайки деревенских старушек.

– И правильно! – одобрила бизнес-тренер Селезнёва, – Чем меньше агрессивных молодчиков будет в нашем населённом пункте, тем спокойней нам всем будет. Кто знает, что у него… – она обличающе указала на бледнеющего Вовчика, – … на уме! То он избивает приезжих парней; а завтра, может, и за нас примется?.. Эта нездоровая агрессивность, ищущая выхода… необходимо оградить здоровое общество от подобных индивидуумов!

– Как же так?.. – подал голос стоявший тут же бывший муж покойной Юлички, Юлии Тимофеевны, – Я там был, я видел… Молодой человек лишь защищался от хулиганов…

Глаза его под выпуклыми стёклами очков растерянно бегали, он мял полы ранее выходного, а теперь довольно уже замурзанного пиджака. Того, что ещё на поляне, рядом с трупами бандитов и свежими могилами погибших, разбирая его чемодан, посоветовал оставить-взять с собой Вадим.

Вадим, кстати, тоже был здесь, с Аллой, но он молчал.

– А мы не отдадим Вовчика! – с неприкрытой злостью сказала бригадир Катька, – Вот что хотите делайте, не отдадим и всё! И плевать на этих ваших никоновских, с их телесными повреждениями! И на ваши законы! – это уже юристу, – Вас там не было, а были бы – по другому бы запели!

Девчонки зашумели одобрительно. Вовчик стоял бледный. Владимир не на шутку пожалел, что нет в кармане такого удобного, однажды пригодившегося в Мувске, бронзового верблюдика-кастета: очень хотелось съездить по морде лощёному юристу… Собственно, и без верблюдика. Пусть попробуют. Участкового нет, с его автоматом; а этот Громосеев не успеет и пистолет достать, чёрт его дери! Он напрягся.

Но ситуация разрядилась. Юрист начал было опять что-то блеять про явное, резкое и значительное несоответствие между угрожаемым вредом и вредом, причиняемым обороной; но молчавший до этого Громосеев остановил его взмахом огромной ладони:

– Да успокойтесь вы уже! Никто вашего односельчанина забирать не собирается. Пока. Можно сказать, оставляю его вам на поруки! Коллективу, так сказать. Но… Ещё хоть малейшая жалоба – и адвокат ему уже не понадобится! Поедет в Оршанск в зарешеченной карете, да-да! Вы, очевидно… – он повысил голос, – … очевидно думаете, что если к вам сейчас редко заглядывает участковый, и я не всегда время нахожу, то и «безвластие»? Нет. Ставлю вас в известность: всвязи в усложнением криминогенной обстановки в регионе…

– А она усложнилась?

– Как это?..

– Гастеры те, что ли? Или бандиты? – посыпались сразу вопросы.

– … принято решение о создании «летучих отрядов по поддержанию правопорядка», сокращённо ЛОПП. Действовать они будут жёстко, есть прикомандированные дознаватели, приговоры в исполнение будут приводиться сразу же! Так что, вполне возможно, другой раз и этапирование в Оршанск не понадобится, имейте ввиду! В такое время живём.

– Дааа…

– Всё правильно, – покивал старый бывший директор лесхоза, – это как ЧОН, части особого назначения на заре Советской Власти. Специально для борьбы с бандитизмом. Так и нужно. Всё правильно.

– Вот так вот, – продолжил Громосеев, – Кстати… Пётр Иванович! – это обращаясь к старику.

– У меня на руках списки, составленные Участковым. По ним у вас числится несданное охотничье ружьё!

Сразу несколько человек среди присутствующих почувствовали себя неуютно. Вадим пытливо обвёл взглядом лица Вовчика и Владимира, но те не смотрели на него. Вовчик нервно покусывал губы. Владимир вызывающе смотрел на Громосеева.

Пётр Иванович откашлялся, поправил засаленный галстук, и спросил:

– А что ж сам Георгий Сергеевич не появился? Почему у вас его списки? Где он сам?

Громосеев понял, что допустил оплошность; информировать сельчан, что участкового больше нет в его планы не входило, потому он не ответил прямо:

– Занят. А я разбираюсь с этим вопросом заодно. Итак?..

– У вас вот, я вижу, пистолетик имеется! – заметил старик, – Зачем, позвольте узнать?

– Вы, Пётр Иванович, прямо отвечайте на вопрос! Пистолет у меня как у представителя власти. Администрации. А населению приказано оружие сдать! И вы это знаете.

– В деревне – и без ружья!..

– Сами-то…

– Побывали бы в нашей шкуре, там, на поляне в лесу…

– И правильно. Нечего с оружием в селе находиться! Мало ли что в голову взбредёт! – послышались реплики. Последняя, естественно, принадлежала бизнес-тренеру Селезнёвой.

– Вот пусть Георгий Сергеевич, когда приедет, у меня и спрашивает! – отрезал старик, – Я его ещё пацаном знал, с его отцом вместе на охоту ходили. Вот пусть приедет и ко мне заходит. Поговорим. У него ко мне претензий не было. А с вами на эту тему мне обсуждать нечего!

Поняв, что ситуация не в его пользу, Громосеев опять остановил юриста, начавшего было опять что-то вещать на этот раз про Закон об оружии, и обратился к Вовчику:

– Так. А вы. Где ваше… эээ… спецсредство? Сдайте.

– Пжалста, – Вовчик протянул искалеченный фонарик-«ослепитель». Уполномоченный критически осмотрел его, и сунул в карман.

– И теперь – насчёт расселения. Борис Андреевич! Вот – две новых семьи к вам. Вернее, две семьи и один холостяк. Знакомьтесь: член мувской городской коллегии адвокатов Вениамин Львович Попрыгайло…

В толпе засмеялись.

– А также Сергей Петрович Мундель-Усадчий, журналист…

– Во-во, в деревне только и надо, что юристы и журналисты! – послышался голос Морожина.

– … и Аксеенко, Роман Александрович, с семьёй тоже… эээ?.. Да, предприниматель. Расселите их. Вот, к парням – одни живут. Вы сам, кстати, тоже с семьёй целый дом занимаете…

– Не целый, не целый! – тут же поправил староста, – Валерьевна, хозяйка, мы ж у неё квартируем!

– Ну, вот и…

– Вчера звонил её сын! – не моргнув глазом, соврал староста, – Сказал, что на днях приезжает. Со всей семьёй – шесть человек! Вот и смотрите, как оно будет у Валерьевны нам… Но вы не волнуйтесь – расселим, обязательно расселим!.. – заверил он.

– Так. Дальше, – продолжил Громосеев, – Насчёт рукавиц вы мне тут предъявляли. Сшейте сами! Ни за что не поверю, что в деревне не найдётся одной-двух швейных машин и ненужной плотной ткани! Займитесь. По охране… – он подумал, – Вот, девушек будет охранять… Хронов Виктор, да?

Староста кивнул.

– А также сами сорганизуйтесь! – он тут же вспомнил, что это же самое на прошлом собрании предлагал Вовчик, и как он его за это предложение гнобил, и тут же поправился:

– Но без оружия!

– Какой же смысл?..

– А такой! Чтобы с хулиганами справиться оружие не нужно, а в случае серьёзной опасности сразу звоните в район! К вам выедет ЛОПП, это сейчас будет делаться вполне… эээ… мобильно! Главное – правопорядок! Всё. И никакого оружия!

Наговорив таким образом взаимоисключающих вещей, он перешёл к дальнейшим вопросам…

* * *

Расходились по домам, обсуждая собрание. Качали головами, вздыхали.

Борис Андреевич шёл рядом с Морожиным и Хроновым. Морожин и Хронов были озабочены, староста был оживлён и нездорово весел. Он даже насвистывал…

– Боря, дай сигу… Спасибо. Чё это ты довольный такой, как будто повышение получил?

– А чё расстраиваться, Костя? Жизнь продолжается!

– Новости какие…

– Ну, новости! Новости ожидаемые! Всё идёт вразнос!

– Ну и что тут хорошего?

– А то. «Мы наш, мы новый…» Впрочем, ладно. Не твоего ума, Костя, дело. Вить! Сейчас, Вить, возьмёшь у меня банку с маслом, отнесёшь на кухню. И перебирайся сам. Возле входа, рядом с кабинетом есть кладовка – там и обустраивайся, на охрану, значит. Потом с тобой суть этой охраны обсудим. Практику, так сказать.

Повернулся к Морожину.

– Эта-то… Как на тебя. Тренерша. А?..

– Да не на меня, а больше на тебя, – поправил Морожин, – Но, конечно, сука! Гадина городская. Начала баб мутить… Это она под тебя копает!

– Да нет, Кость… Ты просто не слышал разговора… Она – с юристом, ну, с приезжим. Она грит, надо всяких асоциальных элементов, маргиналов всяких, что и не в коммуне, и у себя на подворье ничего не делаю, надо, грит, изолировать от общества, чтоб не разлагали. Маргиналов, понял?

– Это кто такие?

– Это про тебя. Костя. Что надо бы тебя в трудовой лагерь, под Оршанск, на трудотерапию, хы!

– От су-у-у-укааа!..

– Вот. И я о чём. Мутит народ, создаёт нервозную обстановку. Надо с ней что-то делать… ну, это решим… «Достойно ль нам смиряться под ударами судьбы, Иль надо оказать сопротивленье? И в смертной схватке с целым морем бед Покончить с ними?..»

– Чего?.. Покончить?

– Гамлет это, Костя, монолог Гамлета. Был такой парень Шекспир. А ты что подумал? Но насчёт «покончить» – это в точку…

– От ить сука! В лагерь меня! Сука…