Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 132 страниц)

Зарубился он и с пацанами, когда спустился к входной двери; тогда конфликт Владимиру, к счастью, удалось погасить. Но злопамятный Женька, видишь, не забыл и не простил, – могут и правда, сообща набить морду вояке – инвалиду, и не дрогнет у них ничё…

– Ладно, приходите. Только тихо. По той же схеме – я вас впущу, когда все утихомирятся. Кстати, Женька. Чего вы как-то нелояльно к нынешней региональной власти настроены, а? Вот я видел ваших же сверстников, они с нашивками Верного Вектора, и за «свободу регионам!» готовы любого порвать на британский флаг… а?

– «Нелояльно» – это как? – первым делом спросил конкретный Женька.

– Лояльность-то? Нууу… благонадёжность, благожелательность… одобрение, что ли. Неодобряете ведь?.. Пуу! – Владимир указательным и большим пальцем изображая «пистолет» ткнул в сторону Женьки.

– Бах! Бах-бах! – Женька стремительно сместился вправо, выхватив пластмассовый пистолетик и изобразив ответный огонь, – Не-а, неодобряем! А чего их одобрять? У меня с Мувска знакомых пацанов полно, почему я должен с ними враждовать? У Шалого двоюродного брата на фронте убили… Эти, региональные, с мувскими власть делят, а мы причём? Что, оттого что оршанские победят, лучше жить станет? Да нефига. Ну и вот. Мы – сами по себе.

– Ясно.

Владимир вдруг уловил, что из динамика, транслировавшего звук от «спец-столика», громкость которого он перед этим приглушил, раздаётся теперь не звяканье тарелок и бульканье, а торопливые разговоры нескольких голосов полушёпотом. Это уже интересно – чем кокаревская компашка дышит… Он прибавил звук и прислушался.

– …да не ссы ты! И тебе что-то перепадёт!

– …что ты ломаешься, как целка?!

– Тебе и надо-то только узнать и передать: когда и где. И кто. Никто про тебя и не узнает, я отвечаю. Мы же друзья??

– Ааа, друзья… Эти, они долго разговаривать не станут… Они ж сначала прирежут, а потом разбираться станут. И без всякой «службы уборки»; им-то что, они не местные, – сели на свои джипы и завтра они у себя… – послышался блеющий какой-то голосок. Странно знакомый, впрочем. Тут же и разъяснилось, чей:

– Да не ссы ты, Серый! Никто ничего не узнает!

– Ааа, у них у всех стволы-ы-ы… И они…

– Тебе ж говорят, – про тебя никто не узнает! А стволы патруль конфискует, потому што неположено. И тебе потом ствол из конфискованных дадим; ты же хочешь ствол?? Ну и вот. И – долю.

– Ааа, долю… Покойникам доля ни к чему.

– Вот тупой! Тебе же сказали – никто ничего не узнает!!.. – голос начал давить, – Чо они тебе, родственники?? Ты же сам говорил, что настоящий мужчина должен ни от кого не зависеть?.. Ты же мужчина, и бабки тебе нужны, чо ты ссышь?

Да это же Кокарь подписывает Серёгу Гренадёра на то, чтобы кого-то сдать! – понял Владимир, – А тот вяло так «сопротивляется». Ничего себе… Ну а кого сдать, – у кого стволы, – догадаться нетрудно. Приезжих, что коньяком тут банчили; с которыми последнее время Гренадёр и работал. Вот сука!..

Как и следовало ожидать, сопротивление Серго было довольно быстро сломлено, – утомившись уговаривать здоровенного, но трусоватого парня, его просто стали запугивать:

– … а то смотри-и-и. Нам не поможешь, – мы тебе тоже помогать не станем. Кто тебя от мобилизации отмазал?? И вообще.

– Чо вообще-то, чо?

– То, что та труба лежит в надёжном месте. И тот жмур, что этой трубой забит, в нераскрытых числится. И фото есть соответствующие – ну, ты помнишь…

– Ты, бля, дружбой настоящих пацанов не дорожишь них. я! – вклинился пьяный голос, – Наверно, надо тебя в Службу Безопасности сдать… Как диз… дезертира. Ага.

– Да чо вы, чо вы…

– Ты смотрииии… или ты с нами, – и долю имеешь, или будешь с СБР-ушниками объясняться…

– Да чо там. Мы тебя сами и уроем, ты чо, сомневаешься??

– Ааа, долю… – тут же стал сдавать позиции Гренадёр, – И ствол, ты говорил.

– Ясное дело – и ствол! – заверил повеселевший голос, – Патруль бабки у них заберёт, и стволы. И один – твой! Тебе какой нравится? У них, в смысле.

– Нуу… Глок.

– Вот и получишь. И долю.

Слился бугай! – понял Владимир. А полезная штука эта – прослушка на столике; спасибо папаше Мюллеру киношному за идею; сколько уже нового узнал за эти дни! Какой там «патруль» и «конфискует»… это же Кокарь чисто для этого здоровенного дебила порожняк прогоняет; на самом деле наверняка они перебить «гостей регионов» планируют. И самого болвана грохнут потом, и на него же всё спишут – благо он не местный, мувский; а «от мувских, как известно, одно зло»! Вот осёл! Впрочем, Гренадёр всегда производил впечатление недалёкого субъекта. Надо бы этих, приезжих, предупредить. С одной стороны, конечно, не моё дело; с другой – порядочные коммерсы должны помогать друг другу, называется – взаимовыручка! – так папа учил. Да и уголовная эта кодла приязни отнюдь не вызывает. Решено.

– Джонни!

– А?

– Заберёшь продукты, – и отнесёшь записку по адресу. Я сейчас напишу. Найдёшь там этого, – плотный такой, глаза как вишни, – Владом зовут. Или лучше Андерса и Петерса спросишь, они вместе; а с Владом я не общался. На словах им передашь вот что…

ВЛАД – АТАМАН УШКУЙНИКОВ

Надвигающийся абзац прежней жизни чувствовали, надо сказать, многие. Скрыть это было невозможно: череда непонятных «революций» сначала в Африке, потом уже и в Европе; взаимные обвинения и санкции, так кстати подкосившие и так-то хромавшую экономику; «борьба за демократию во всём мире», также смешно смотревшаяся на фоне совершенно неподъёмного госдолга самого главного «демократизатора»; остановки производств, стагнация в экономике; всё более и более радикально настроенные правительства в прежде таких либеральных странах Старой Европы… да, скрыть это было невозможно; но чьи-то мягкие лапы подавали всё это так, что будто бы так и надо, ничего страшного. Новая модель айфона, очередной секс-скандал, скандальный же гей-парад или публичная свадьба пары геев же, один из которых не больше и не меньше как премьер-министр, – всё это мутным занавесом прикрывало то, что уже и в Европе стали рваться бомбы; ошмётки от мирных в прошлом тружеников гнили на проводах, и население озлоблялось всё больше. На кого? СМИ услужливо подсовывали образ «агрессоров», то в шапке-ушанке со звездой; то в маоистском френче; и чем глупее были «обоснования», тем охотнее население верило в это. Ведь надо же во что-то верить!

Большинство – да, большинство старалось не задумываться о надвигавшемся; большинство привычно пережёвывало тележвачку; большинство не задавалось вопросами «зачем» и «кому выгодно». Большинство привычно же было обречено стать удобрением после подкатывавших социальных, в первую очередь, катаклизмов. Так было перед и после Первой Мировой, и перед и после Второй Великой. Старшее поколение, которое ещё помнило, каково это – штопать носки и экономить керосин, потихоньку сошло в могилы, радуясь, что хоть под закат жизни «пожили по человечески», с горячей водой и полсотней программ по телевизору; а поколение молодое не интересовалось ничем, кроме как дебильноватым общением в соцсетях, «лайканьем» на примитивно-глубокомысленные картинки с подписями и надрачиванием на казалось бы такие доступные – только руку протяни – удовольствия «красивой жизни»: крутые тачки, длинноногие тёлки, рэп и распальцовка. Но «удовольствия» в заваливающейся экономике всё больше становились «виртуальными», социальные лифты закрылись; и молодое поколение всё больше уходило в виртуальный мир, в интернет, в сетевые игрушки, где можно было почувствовать себя состоявшимся, где тачки – вот они, бери-нехочу, и длинноногие виртуальные блондинки не требуют длительного конфетно-букетного периода прежде чем дать…

Конечно, было и меньшинство. Кто-то, понимая куда катится «этот мир», обречённо «как в последний раз» наслаждался жизнью, – и это было неглупо, нет, совсем неглупо! А кто-то хомячил продукты питания, создавая «жировой запас» на предстоящие тощие годы.

Влад же, будучи по бизнесу весьма интегрирован в социум, прекрасно понимал, что выжить в предстоящем развале можно только в социуме же. Какие-то схроны, какие-то хомячьи запасы, – всё это не то и не так; в конце концов «жизнь даётся один раз, и прожить её нужно так, чтобы…» Он не был по натуре ни хомяком – выживание в какой-нибудь избушке в ебенях никогда не стояло у него в приоритетах, да и трудно было с ебенями в перенаселённой Европе; ни «диким гусём», которых тоже хватало – так называли наёмников, – почувствовав, что по континентам явно потянуло кровью, они, как шакалы, рыскали, примыкая то к одной, то к другой стороне конфликтов, напитываясь, как пиявки, кровью, смертью, страхом…

Вообще он был стрелок. Да, для всех он был, по сути, обычным, хотя и вполне удачливым бизнесменом в области юриспруденции и консалтинга. Бизнес приносил неслабый дивиденд; семья не отнимала много времени и денег; и он мог посвятить много времени любимому увлечению – стрельбе. Дырявить мишени у него всегда получалось хорошо и давало разрядку после рабочего дня: сплошь и рядом он представлял вместо плоских безликих силуэтов мишеней недавних своих оппонентов по бизнесу, сложных переговорщиков; туповато-упрямых хозяйственников, норовящих получить дельный совет подешевле, а то и бесплатно. Бах! Бах! – две дырочки соприкасались краями там, где у мишени должна бы быть переносица, – и дневное напряжение отступало. Иметь бы возможность так просто решать деловые проблемы!.. Впрочем, чувствовалось, что такое время не за горами.

По работе, по бизнесу он ощущал, что финиш прежней модели мира, в которой были востребованы юристы и консультанты, не за горами; и он был предусмотрительным человеком. И он был Стрелок.

«Группа единомышленников» образовалась как бы сама собой; в первую очередь через разговоры «о жизни» с такими же, как он, стрелками; жгущими, бывало, сотни патронов в день на стрельбищах.

Это был своеобразный контингент: те, кого психологи называют «люди с повышенной тревожностью», – ведь чтобы после трудовой недели взять в руки оружие и, наслаждаясь упругими толчками отдачи и всполохами пламени из ствола, дырявить бумажные прямоугольники, – а не смотреть по ящику футбол или, скажем, стритрейсерствовать, понтуясь крутыми тачками, – нужно было иметь своеобразное мироощущение. Ведь человек, берущий в руки оружие, – берёт не просто инструмент, способный послать кусочек упакованного в оболочку свинца на столько-то десятков метров с заданной скоростью, – нет, он берёт в руки Инструмент-Дающий-Силу-и-Власть! Чтобы там не говорили лукаво стрелки про «я просто люблю пострелять», в каждом из них жил древний воин, для которого меч, оружие вообще, было не просто инструментом, а способом встать на ступеньку выше толпы… Да, в этом никто не признается, – «я просто люблю пострелять в свободное время!» Но трудно представить себе человека, который признался бы, что «я просто люблю в свободное время забивать в стену гвозди! Меня это увлекает!»

А ведь винтовка, пистолет, – это, казалось бы, тот же инструмент, просто чтобы переместить металл из ствола в мишень! Но нет! Человек берёт в руки оружие, – и он становится не просто Диком, Жаном или Васей с ружьём, – он в определённой степени становится Повелителем, повелителем жизней окружающих. Пусть хотя и только потенциально. Пока потенциально…

Да, убить человека можно и молотком, и ножницами, и словом, – но из пистолета, одним движением пальца, это можно сделать не в пример быстрее и легче. И окружающие это чувствовали. И стрелки этим жили – нет, конечно, не жаждой убивать, совсем нет! – а оттачиванием способности «поразить цель», как они говорили, на любой вменяемой дистанции, в экстремально короткое время. И пусть пока что «цель» была просто листом бумаги с изображённой на ней фигурой зомби; или там террориста, укрывающегося за девочкой; и попадания отмечались просто чернильным маркером; но каждый из стрелков надеялся и знал, что случись «экстрим», – и наработанные навыки не подведут, – а «цель» после попаданий уже не будет тупо и мирно висеть, пришпиленная кнопками к изрешечённой доске тира, а дёрнется, возможно, вскрикнет – и повалится на землю… Две дырки – быстро, между глаз! Или две в грудь – одна в голову.

Или… быстро. Ещё быстрее! Бах-бах-бах! Выстрелы гремели, навыки оттачивались; приятно и привычно пахло порохом; а происходящее в мире всё больше давало понять, что не зря, ой, не зря они жгут патроны!

К счастью, Влад и его друзья жили в стране, в которой было разрешено свободное владение оружием; и, хотя по возрасту он ещё помнил почивший в бозе Советский Союз с его тотальными запретами, через некоторое время владение личным оружием в его маленькой стране стало восприниматься так же естественно, как обладание индивидуальной зубной щёткой. К этому привыкли, это стало нормой; и, как не пугали ранее тоталитарные СМИ, это вовсе не вызвало всплеска преступности; напротив – осознание, что у оппонента, скажем, в дорожном споре, вполне может оказаться под курткой не дерьмовый резинострел, как в некоторых соседних странах, а вполне себе боевой, и, главное, законно носимый Глок, ЧеЗет, Браунинг, Вальтер или ПМ, мигом остужало самые горячие головы.

Влад любил оружие, а бизнес позволял не отказывать себе ни в чём. Его личный арсенал насчитывал 18 единиц самых разнообразных стволов, от миниатюрного, для скрытого ношения «вторым пистолетом» шестизарядного чешского Кевина 9Х17 и СигЗауэра П 232 под тот же 9х17 патрон, т. н. полицейский бэкап; миниатюрного 5,45Х18 ещё советского ПСМ; до тяжёлой, в британской разновидности ФН-ФАЛ L1A1 в НАТО-вском калибре кал 7.62х51. Он отдавал должное как чешской версии Калашникова – автоматической винтовке «Взор» (Vzor 58 7.62х39) в новом обвесе от Фабдефенс; так и советскому же СКС под тот же патрон; «гладким» военным Бенелли М4 супер 90 и помпе Маверик 88 в 12 калибре, охотничьим Меркель и МР 153.

Он был, можно сказать, коллекционером; но и коллекционером знающим, практическим – его обвес на Взор – разные рукоятки, в том числе со встроенными сошками, позволявшие комфортно стрелять как «с бедра» так и «по снайперски» с упора; несколько различных прикладов, в том числе родной складной, позволяющий стрелять в сложенном состоянии; дульный компенсатор; коллиматор Эотех 552, – всё это по стоимости намного превышало саму винтовку. Да и сам Взор в его «оформлении» уже меньше всего напоминал банальный и известный на всех континентах Калашников, или, как его почему-то любят называть на западе, АК-47, с его непременно обшарпанным деревянным ложем; а был действительно уже Инструментом с большой буквы, отличающимся от простого калаша так же, как электро-перфоратор отличается от простого молотка с ручным пробойником.

Его набору полноценного «короткоствола», а, проще говоря, пистолетов и револьверов, мог позавидовать любой знаток: от «исторической военной легенды» ТТ 48-го года, который он уважал за мощный патрон с пулей со стальным сердечником, способный на короткой дистанции проткнуть почти любой бронежилет, до весьма дорогого и престижного в среде знатоков Браунинга Хай Пауэр Мк3 под обычный патрон 9х19.

Огнестрел огнестрелом, но он любил и то, что в среде «посвящённых» называлось просто, одним словом: «холодняк». Одних ножей, а он больше всего уважал кинжалы, в коллекции было больше 100 единиц. С усмешкой он, бывало, вспоминал, как у одного знакомого, обозревавшего коллекцию, непроизвольно поднялась бровь и отвисла челюсть, когда он узнал, что недавно приобретённый в качестве очередного, одного из многих, «городского ножа на постоянное ношение» Crawford Custom Kasper Tactical Fixed Blade Fighter Knife стОит 450 ещё тогда полновесных американских президентов, – и это без пересылки… У каждого свои увлечения, – и он считал, что разумнее потратить деньги на то, что в предстоящем БП уже будет не купить ни за какие деньги. Не на очередную же норковую шубу жене или подруге тратить заработанное, – хотелки женщин, как известно, бесконечны!

Группа единомышленников при его деятельном участии, оформилась организационно, став Национальной Стрелковой Ассоциацией, что дало ей официальный статус и возможность вполне легально проводить встречи, собрания, тренировки. Что может быть безобидней, чем пара десятков любителей пострелять, собравшихся обсудить достоинства нового, безнагарного патрона Люгер 9Х19 LUGER nontox TFMJ 7,5g. 115 grs. от чешского производителя Sellier & Bellot?? Да это же почти любители бабочек или фанаты разведения кактусов в горшочках! – они не лезут в политику, и это – главное! В общем, власти им не докучали; а костяк сформировавшейся группы готовился не только к очередному национальному чемпионату по практической стрельбе, но и к кое-чему посерьёзнее.

Были закуплены надёжные рации для связи внутри группы. На случай прогнозировавшегося продовольственного кризиса были сделаны запасы провизии; в первую очередь длительного хранения, – американские армейские продуктовые рационы. Это было недёшево, но оно того стоило, – страховка всегда чего-то стоит. Регулярно проводились занятия не только по стрельбе – это в Национальной Стрелковой ассоциации было естественно, – но и по ножевому бою; «единым ножом группы» был принят Глок 78, модернизированный вариант австрийского штыка. Были и занятия по тактике боя в городских условиях, а, главное, была сформирована организационно-штатная структура организации, в чём немало помог некто из интернета с его разработкой «Рота выживальщиков».

Некоторые затруднения одно время вызывал статус Организации. Нет, не «официальный» статус – тут было ясно – «стрелки-любители»; а подлинный, настоящий статус – «что мы собираемся делать, кто мы есть на самом деле в предстоящем БП?..» Считать себя «бандитами» или «незаконным вооружённым формированием» с неясными программными целями, как наверняка квалифицировали бы их в любом из государств-соседей с не таким либеральным оружейным законодательством, никому не улыбалось; да они и не были бандитами в обывательском примитивном понимании этого слова – они не ставили себе задачей ни непременное личное обогащение на развалинах старого мира (что прежнему миру осталось недолго, никто не сомневался!), ни захват власти (начёрта бы она была нужна!), ни удовлетворение каких-нибудь скрытых, подавленных до поры «неположенных желаний», на реализацию которых в горячих точках так ведутся наёмники всех мастей, ещё больше, нежели чем на деньги. Творить всё что душе заблагорассудится – что может быть слаще! – нет! Они считали себя простыми гражданами, желающими не стать фаршем в той мясорубке, в которой перемалывает обывателей любой социальный катаклизм; они хотели выжить – вместе со своими семьями и родными, друзьями, – и, коль скоро для этого исторически нужно было уметь ловко обращаться с оружием, – то так тому и быть! Но – и не только выжить. Ведь понятно, что на развалинах старого мира рано или поздно нужно будет строить мир новый; и в этом Новом Мире нужно было успеть занять свою нишу…

Потом нашлось и самоопределение! – не зря говорят, что в истории всё уже было!

Ушкуйники! Вольные люди, собравшиеся в вооружённую дружину, снаряжаемую купцами и боярами, плававшие на ушкуях – речных судах; и занимавшиеся торговлей и набегами на Волге и Каме в XIV–XV веках, а также занимавшиеся охраной приграничных территорий Великого Новгорода. Вот! Не «бандиты», нет! – не было тогда такого понятия»; «разбойники» – это совсем другое! Ушкуйники! Полу-купцы, полу-воины; исследователи новых земель и защитники рубежей. Платные? – а пусть и так. Авантюристы? – да конечно! Почему нет? Настолько же, насколько были авантюристами Писарро и Кортес, сэр Френсис Дрейк или Ермак, Афанасий Никитин или Арсентьев. Да те же викинги! Иногда стареющей цивилизации нужно впрыснуть свежей крови – и тогда патриархальная древняя Англия завоёвывается норманнами, а древние русичи приглашают на княжение Рюрика… почему нет?

Впрочем, им было не до исторических экскурсов. Всё свободное время занимали тренировки, соревнования; от повседневной работы, от бизнеса тоже никто не освобождал.

Зато когда «оно хрустнуло», настал тот самый «день Ч», каждый из них знал что делать. Пока сограждане метались от магазина к магазину, попутно пересказывая друг другу слухи и сплетни о том, что «правительство сбежало», «нет, оно погибло в теракте», «снова война с Мятежным Регионом», «Большой Сосед объявил нас своей провинцией», «нет, у Большого Соседа свои провинции дерутся между собой за самоопределение…» они тихо, «без шума и пыли», заняли одно из центральных зданий столицы – Государственную Полицейскую Школу. Она была безлюдна – курсантов накануне спешно выдвинули на охрану загородных резиденций парламентариев.

Информатор не обманул, – шестиэтажная Школа была почти пуста; пятеро охранников-дневальных и двое оставшихся «на хозяйстве» офицеров без возражений отдали ключи от оружеек серьёзно, по-взрослому экипированным парням; из них трое тут же и изъявили желание «присоединиться к новому начальству».

Как водится в период социальных катаклизмов, никто из власть имущих не задумался об охране ключевых объектов города; а по соседству со Школой был Центральный Распределительный Узел столичного водоснабжения, а кто контролирует распределение воды по городу – с тем будет вынуждена считаться любая власть. На очереди были склад вещевого довольствия, коньячный завод, главный аптечный склад, – далее по списку. Нужно было брать под контроль то, что в неразберихе просто-напросто могло пропасть…

* * *

– Что, так и сказал – что полицейские будут задействованы?.. – в который раз недоверчиво переспрашивал Влад сидящего рядом в машине Андерса.

Джип бодро катился к месту рандеву, на окраине Оршанска, где их должны были ожидать два бензовоза и окончательный расчёт за предпоставленный коньяк и амуницию. Уютно гудела автомобильная печка. Смеркалось. С неба сыпалась какая-то мерзкая мокрая труха; не то моросящий дождь, не то уже мелкий снег, который бодро сметали с лобового стекла щётки дворников. Хотелось скорее разделаться с делами и оказаться дома, в тепле, уюте и безопасности. Но до дома было ещё далеко.

Собственно, всё уже было не раз сказано; но Влад всё ещё пережёвывал открытие, что Серёга, этот здоровенный мувский Серж-Гренадёр, как он себя называл, которого они подняли буквально из грязи, дали заработать на ненапряжном посредничестве, так просто слил их местным бандитам. А он ещё даже хотел предложить ему ехать с ними! – необременённый семьёй боец был всегда кстати новым ушкуйникам.

– … ему верить-то можно?

– Влад! Я тебе третий раз говорю: парень нормальный…

– Серж тоже нормальный. Вроде как. Был. А тут ты выдаёшь на него такую компру.

– Я про Владимира. Ему на Сержа вешать никакого резона. Кроме того…

– Может, у них с ним тёрки, и он нашими руками хочет его списать! Об этом ты подумал?

– … хр… – Андерс аж поперхнулся, и его куцая бородка с бакенбардами, казалось, ощетинилась как иголки у обозлённого ежа, – Подумал. Подумал! А ты подумал – откуда бы этот пацан, который от Владимира прибежал, знал, что мы именно сегодня уезжаем и что через Южные Ворота; и что кроме товара валюту везём??

Влад смолчал.

– … вот так вот прямо и сказал: сегодня, когда уезжать из города будете; и что всё это дело через полицию провёрнуто будет.

– Через полицию, или бандосы в форму переоденутся?

– Это не сказал. А не один хер?

– Не один. Валить переодетых бандитов; или пусть ссучённых, но представителей власти, – это совсем разное.

– Чего там «разное»! – опять загорячился Андерс, – Ты просто всё ещё от своих юридических заморочек не можешь отвыкнуть! Времена сменились…

– Ты не упрощай. – Влад смотрел прямо перед собой через ветровое стекло. Наверное, уже нужно включать фары. Включил. В разом отпрыгнувших от света фар моросящих сумерках замелькали дома, сплошь исписанные лозунгами, – это всё время здесь удивляло. Живут как панки какие-то; пиши что хочешь, лишь бы патриотично-региональное… У себя мы за такое отношение к архитектуре упекли бы суток на десять те же фасады чистить!

– Нам тут ещё работать. Хотелось бы не сорить, – мы тут всё же «в гостях». Хотелось бы без проблем вернуться ещё раз. Сорок тонн топлива, – мы где и почём возьмём ещё так?

– Так что теперь – «а не соблаговолите ли вы, господа бандиты, доказать, что вы бандиты, а не честные представители власти?!» Уж они докажут! Валить – без вариантов!

– Убивец ты наш… Всё бы тебе валить…

– Влад, я тоже думаю, что тут не подстава, – подал голос с заднего сиденья до этого молчавший Петерс, – Были бы у Володи с Сержем какие тёрки, – зачем бы ему его устранять через нас, таким сложным и ненадёжным способом?.. Служба очистки тут работает как часы, – грохнул бы его, всего и делов. Уж на утилизацию тела у него бы деньги нашлись, – он и на коньяке хорошо поднялся; и ещё у него, я слышал, разные дела тут. И кабак тоже какую-никакую денежку приносит, хоть он как-то и жалился, что сплошные представительские расходы от этого заведения, но зато передружился с полгорода… Коммерсы всегда ноют, а денежку гребут!

– Вот! – поддержал Андерс, – Не факт что он и будет! Я про Сержа. Опять скажется больным если что.

– Он ещё расчёт полностью не получил. Придёт.

– А это как раз и будет показатель, что он нас под молотки подводит, – продолжил Петерс, – Если он сам не придёт, значит, он свою долю предпочёл другим путём получить.

– Вы, господа, совсем разучились правильным литературным языком разговаривать, – вздохнул Влад, сдаваясь – «Под молотки» да «кабак», «поднялся» да «тёрки». Давайте всё же не забывать, что мы основатели нового славного клана ушкуйников, а не оршанская сволота типа… как его? Как он сказал? Кокаль?..

– Кокарь. Это из местной уголовщины выходец.

– Вот. Давайте не уподобляться. А с полицейскими… полицейские они или не полицейские… ну что, как обычно, – решим вопрос. Спасибо вашему другу, что предупредил, если что. Постараемся в долгу не остаться. Пока что сделаем вот как…

* * *

Действительно, Серж не пришёл за расчётом, что ещё больше укрепило Влада и его друзей в уверенности в том, что дело совсем нечисто. Бензовозы с водителями уже ждали; бумаги на вывоз стратегического на данный момент продукта – бензина, – были выправлены согласно договорённости. Влад лично и внимательно всё проверил – сюрпризов по дороге быть не должно.

С местными барыгами рассчитались быстро и без проблем; чему немало способствовало то, что барыги прекрасно знали, с кем имеют дело и чего может стоить неаккуратность в расчётах. Их «вооружённая охрана» всем своим видом, поведением, каждым своим движением демонстрировала вопиющую некомпетентность, и Влад ещё раз подумал, что нет, не зря они столько времени отпахали на стрельбищах по американской версии практической стрельбы. Сейчас, пожалуй, каждый из них, дойди дело до перестрелки, один смог бы положить всех этих насупленных горилл, с неумело спрятанными под куртками пистолетами; а уж втроём… Впрочем, это в случае именно внезапного «конфликта» и именно если начать или первыми, или одновременно с оппонентами; в случае же засады им стоило бы дать фору… Ни один практический стрелок, даже самый умелый, даже чемпион, не одолеет, понимаешь ли, оппонента, если у того пистолет будет уже в руках и заранее взведён, а твой в кобуре. Засада, – это…

Полицейский патруль выглядел совершенно буднично: раскрашенная, как «у них» это теперь стало модно, в два гос-цвета, легковая машина «с люстрами»; уныло мокнущий около неё в жёлтом клеёнчатом плаще ДПС-ник. Под капюшоном светится красным огонёк сигареты, из-под полы плаща выглядывает ствол короткого автомата, «сучки»; – и Влад опять пожалел, что в эту «командировку» нельзя было взять что-нибудь посерьёзней короткоствола. По одному пистолету на лицо – и то, оформлявший в «посольстве Регионов» чиновник, несмотря на мзду, несколько раз подчеркнул, что делает им одолжение, «у нас, мол, это не принято; у нас поддерживается законность и порядок; у нас, мол, только представители Власти и патрули Верного Вектора, как основа обновлённого конституционного, этого самого, порядка…» Тьфу!

Конечно, как у людей серьёзных и бывалых, стволов у них было не по одному; но не получилось провезти с собой ни помпу, весьма удобную накоротке; ни любимый Взор, по военному времени возвращённый из гражданского состояния к режиму автоматического огня; ни один из захваченных в полицейском управлении Хеклер-Кох MP-5A2 под стандартный 9мм люгеровский патрон. Ну да ладно…

Лучи фар идущего первым внедорожника осветили патрульную машину, и джип замедлил ход. Идущие сзади бензовозы вообще остановились. Бензовозы – это нехорошо! – опять подумал Влад, – Бензовозы – это готовые костры, случись что. Будем надеяться, что эти дураки не додумаются стрелять в сторону наливняков, тем более стрелять трассерами. Никому тут фейерверк не нужен. А лучше бы им и не дать стрелять. Но это вряд ли.

Дежуривший на улице неторопясь выпростал из-под полы плаща полосатый жезл; махнул в сторону, распоряжаясь встать вот тут вот, рядом. Для досмотра, нужно полагать.

Это не было новостью, досматривали их машину с не «регионскими» номерами регулярно, и всегда всё было нормально; но сейчас – в сумерках, с немалыми, по нынешним временам, деньгами в валюте, не в бумажках Банка Регионов; да с двумя полными «зажигалками» сзади; а главное – после предупреждения коммерса – товарища Андерса с Петерсом, всё это заставляло морозиться. И всё же – не факт. Нет, не факт; вдруг те, бандосы – дальше; а это – обычные скучающие полицейсы? Вот и поди их разбери.

Полицейский в плаще опять, уже нетерпеливо, махнул жезлом: подъезжайте, мол, чё встали??

Джип на малых оборотах прокатился ещё метров пять; мотор зачихал и смолк. Бензовозы уже стояли, с некоторым отрывом. Влад буквально чувствовал, как зудят указательные пальцы над спусковыми крючками у Андерса, которого он посадил в передний бензовоз рядом с водителем; и у Петерса, притаившегося на заднем сиденье джипа, у него за спиной. Да и самого его реально морозило. Нет, к этому не привыкнуть, сколько не попадай в экстрим. А что, – сидел бы сейчас в своём уютном кабинете, решал бы юридические вопросы – лучше бы было? И признался себе, что да, было бы, чёрт побери, комфортней. Ну ладно, юридическая практика кончилась. Но что попёрся в эту «командировку»? Чего не послал зама по снабжению? Да потому же – экстрим. Чего Афанасий Никитин потащился в свои «за три моря», а Колумб «в Индию», что им дома не сиделось? Ах, вся эта тяга к первооткрывательству и путешествиям… Нет, точно – в следующий раз пошлю зама; тропинка уже натоптана… Полоснут, суки, сейчас вон из скверика пулемётом – и идёшь ты в яму вместе со своими навыками…