Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 132 страниц)

Вздохнул. А ну-ка, – по друзьям… Кого я тут помню… «О, привет, чо, приехал?.. Не, не знаю, не видел, немогу, сам тут скоро того… уезжаем, да». «Не, Вован, не могу, занят; Вовчик-то? Вроде в городе, давно не видел; извини, некогда» Ещё несколько телефонов просто тупо не отвечали.

Так. С чего начнём; вернее – чем продолжим? Насчёт «пожрать» – это дремучие пещерные инстинкты, мы их сейчас благополучно подавим, и сникерс мне в этом подмога. Потом, в городе пожру… Ага. Я значит, уже решил, что надо ехать в город?? Ну да, получается, решил. Недаром профессор Лебедев говорил, что у большинства людей разум лишь обслуживает уже принятые подсознанием решения. А куда это я решил ехать? А вот попробую уцепиться за первую попавшуюся ниточку – что там говорили: некий Пётр Адамович, метрдотель в центровом ресторане, что уж там у отца с ним за дела; хотя всё может быть, мэтры люди зачастую весьма информированные, сегодня он мэтр, а завтра директор какого-нибудь холдинга… Попробую его найти. А что сидеть? День прошёл, а впереди ещё целый вечер и ночь, как раз ресторанное время; в самолёте я выспался, переносица почти уже и не болит… а, да, надо эту белую нашлёпку смыть, а то глупо буду выглядеть… неправильно… не полюбят меня девушки с этой нашлёпкой на носу, а как я без любви… да, любовь… – мысли плавно отъехали в сторону, и он всё так же, с ногами на краю письменного стола, утонув в кресле, уснул.

Проснулся когда уже конкретно вечерело. Затекли ноги на столе, ломило спину. Некоторое время не мог сообразить, где это он оказался, даже ляпнул вслух «Джонни, what happened, чё за нах?..» – но тут, наконец, всё вспомнил. Одновременно и обрадовался – наконец-то дома! – и расстроился, – дома дела, судя по всему, обстояли не здорово; и сейчас придётся, вместо того чтобы принять ванну и поужинать в кругу семьи, чесать на перекладных в город, искать этого Петра Адамовича в попытке выяснить что же произошло с отцом и сестрой.

Встал, подвигал конечностями, потом решил размяться – получилось коряво; поподворачивался, имитируя бросок через спину, ударился коленом о край стола, тут уже всерьёз озлился на себя, разулся, и тут же, в кабинете отца, благо площадь позволяла, на ковре качественно провёл разминку, вплоть до шпагата и кувырков, до падения с самостраховкой. Вспотел, но настроение реально улучшилось.

Сбегал на кухню: банка в раковине была полной, вода ещё еле капала, но чтобы толком помыться речи не шло. Взял банку, пошёл, прихватив и подсвечник, в ванную комнату; там, намочив полотенце, тщательно им растёрся, промыл лицо, причесался, оглядел себя в зеркало – и остался собой доволен: из большого зеркала ванной комнаты озарённый романтичным светом свечей смотрел мускулистый красавец – тёмный блондин слегка с рыжиной, с насмешливыми умными (как хотелось верить ему) серыми глазами, несомненно волевым, как у Клинта Иствуда, подбородком, небольшим розовым шрамом над левой бровью – следом победы команды Университета в чемпионате по регби год назад, и трёхдневной щетиной в стиле «обаятельный мерзавец». Поскрёб кулаком подбродок и решил что и так сойдёт, женщинам это нравится, а я к тому же и по делу, и с дороги, и бриться под холодной водой вот никакого удовольствия… Перекрыл слив в джакузи, огромной как бассейн, оставил открытыми краны – авось что-нибудь наберётся за время отсутствия; подмигнул себе в зеркало и, прихватив подсвечник, направился переодеваться; попутно отметив для себя что нужно бы в городе купить какой-нибудь фонарик, а лучше – кемпинговый светильник раз тут с освещением такая ерунда творится, а то ходишь тут со свечами в канделябре как привидение в родовом замке…

Переоделся в свой самый большой по размеру летний льняной костюм, благо никогда не любил вещи в обтяг, и костюм, когда-то сидевший балохончиком, был сейчас почти что впору. Так – теперь деньги кэшем и карточку переложить. Документы во внутренний карман на всякий случай – отец говорил, что в Мувске сейчас не то вечером-ночью у всех полиция документы проверяет, не то вообще комендантский час ввели; он не верил конечно этим страшилкам, считал что отец сгущает краски, – но судя по событиям по прилёту такая ситуация вполне казалась возможной, вполне! Ну, там и посмотрим. Вперёд – ловить тачку и в город!

«ДИКИЙ ЗАПАД» В МУВСКЕ

И не так и не в мать! Doggoned, отец-то, видимо, совсем даже и не сгущал краски, скорее наоборот! Такого оборота событий он не ожидал даже после сегодняшнего утреннего происшествия в аэропорту – это какой-то Дикий Запад, эпоха салунов и пьяных перестрелок, чёрт меня сюда сегодня понёс, хотя может быть это тут каждый день? Может это я реально оторвался от действительности, и сейчас это в порядке вещей? Даже как-то неудобно выходит – все палят друг в друга, а я без кольта, – может это теперь в Мувске неприлично как без штанов?.. – такие мысли вихрем проносились у Владимира в голове, пока он лежал снаружи у дверей фешенебельного (как он раньше считал) ресторана, прикрыв, как это принято при перестрелках в Штатах, голову руками, и стараясь не делать резких движений – да вообще не делать движений! Ещё не хватало схлопотать шальную пулю от чего-то неподеливших в ресторане гангстеров!

Всё начиналось вобщем вполне благопристойно и по плану, единственно что поймать машину в город удалось очень не сразу, потом ещё попетляли по городу, словом к ресторану он прибыл когда обычно веселье уже в разгаре; впрочем он ехал совсем не веселиться. Отпустив кар, он прошёл к освещённым дверям ресторана; жрать хотелось зверски, но сначала решил переговорить со швейцаром. Потом он решил, что наверное это была большая удача что он не сунулся сразу в вестибюль – мог и нарваться на шальную пулю. Швейцар, стимулированный к разговорчивости зелёной двадцаткой, поведал что Пётр Адамович здесь не работает уже порядка месяца, что где искать его он не имеет ни малейшего понятия, что вряд ли кто скажет точнее, поскольку за этот месяц персонал обновился почти полностью, но если нужны доступные девочки, то он может… Владимир, слушая болтовню парня в ливрее, озирал ярко освещённый вестибюль, по которому прохаживались дамочки, судя по нарядам как раз те самые «доступные», которых и имел ввиду швейцар; и иногда проходили в зал из биллиардной или наоборот очень довольные собой кавказцы, ведущие себя как хозяева – они хлопали дамочек по задницам, подмигивали и гогоча делали недвусмысленные жесты, на что дамочки реагировали на удивление спокойно и даже благожелательно – куда катимся?.. И это приличный в прошлом ресторан… Кавказцы раздражали, но отец говорил что сейчас их везде полно, и Владимир решил было всё же здесь поужинать, и даже уже собрался было пройти в зал, когда там что-то произошло.

На улице не было слышно, но находящиеся в вестибюле женщины вдруг оживились и быстренько переместились ко входу в зал, образовав полукольцо, в то же время совсем не стремясь туда заходить. Что-то там происходило, что-то одновременно и интересное, и опасное, и, в то же время не очень-то и необычное; во всяком случае особого испуга они не выказывали. Швейцар же сразу погрустнел, замолк, и, просочившись в вестибюль, занял место у входной двери, но уже изнутри. Владимир не испытывал такого интереса к происходящему чтобы пойти в свою очередь вовнутрь; более того, он стал прикидывать где тут есть поблизости ещё что-нибудь застольное, чтобы и не мешать южным гостям Мувска и не участвовать в несомненно интересных делах, которые так возбудили любопытство дам полусвета, столпившихся напротив входа; но тут события понеслись галопом.

Столпившиеся полукругом девки ахнули и отпрянули – то есть что ахнули слышно не было, но это можно было понять по их одновременному движению, две так сразу вообще быстренько ушли в сторону, к туалету, оживлённо переговариваясь. А к двери в зал из биллиардной направился высокий нарядный кавказец, – Владимир обратил внимание, что он был в шикарной ярко-рыжей кожаной курточке по пояс, с какой-то текстовой вышивкой по трикотажному воротнику. Лицо его румянилось и лоснилось, – видно, что с аллахом насчёт употребления спиртного он, как и остальные кавказцы, сегодня успешно договорился. Немного неверной походкой он прошествовал к толпящимся у входа в зал «дамам», бесцеремонно хапнул горстями обоих рук двоих из них за задницы, обтянутые мини-юбками, так что от неожиданности те шарахнулись в стороны, – и важно прошествовал в зал… И тут же продолжавшие ещё, любопытно вытягивая шеи, толпиться у входа девки стали разбегаться. Наблюдать как «разбегаются доступные девочки» в узких-узких юбках и на высоченных каблуках-шпильках было достаточно смешно, находясь за стеклянной стеной ресторана Владимир чувствовал себя в безопасности и потому задержался, ожидая увидеть что-нибудь неформальное из ночной жизни Мувска. И увидел.

Видимо, кто-то из девок позвал кавказцев, из биллиардной выбежало несколько агрессивно-озабоченных представителей славного племени крючконосых южан, вооружённых биллиардными киями; а у нескольких, в том числе и нёсшегося впереди как авианосец во главе эскадры сопровождения толстого кавказца, чьё выпирающее под белой рубашкой брюхо поддерживали чёрные подтяжки, в руках явно были пистолеты. Владимир дёрнулся было в сторону, но любопытство оказалось сильнее и он остался досмотреть представление. У входа в зал уже никого не было, но видеть что творится внутри мешали портьеры на входе. Оттуда вдруг показался средних лет седой мужик в мешковатом бежевом пиджаке, таща за собой кого-то за руку, увидел спешащих от биллиардной южан, и, не успели они вскинуть оружие, отступая назад в зал вытянул в их направлении руку, откуда ударила в их направлении полупрозрачная быстро слабеющая струя газа… и тут же скрылся обратно за портьерами. И тут же, пока кавказцы, гомоня, рассыпались полукругом обтекая стороной облачко газа, из зала, из-за портьер с кувырком вылетел, сразу оказавшись посередине обширного вестибюля, высокий парень в чёрных джинсах и чёрной же куртке. Умело перекатившись через плечо он сразу миновал линию прицела нескольких нацеленных на вход в зал стволов, оказался стоящим на одном колене и в руках его тут же оказался револьвер. Часто грохнули выстрелы – стрелял парень; шарахнувшись в стороны, стреляли кавказцы в него, но, кажется, безрезультатно, – тот тут же, выпустив только две пули, вновь перекатился в сторону, и вновь уже оттуда открыл огонь. В начавшейся в вестибюле сутолоке стало ничего не понять; вопя, размахивая руками, бросая биллиардные кии, южане бросились врассыпную, в основном обратно, в биллиардную.

Отстрелявшись парень метнулся назад, в зал, и тут же показался вновь, за ним спешил тот, седой, в бежевом пиджаке, – уже тоже с пистолетом в руке, и ещё кто-то, – да тут целая банда! поняв, что они сейчас «пойдут на прорыв» к автостоянке и что он стоит как раз у дверей, Владимир не долго думая, как советовали в постоянно крутящихся по американскому телевидению полицейских информационных роликах, кинулся в сторону на асфальт, лицом вниз, и прикрыл голову руками…

В ресторане вновь приглушенно стукнул выстрел, и через несколько секунд послышался топот нескольких пар ног: отстреливавшиеся от кавказцев явно тоже гангстеры спешно покидали ресторан, устремляясь, как Владимир и думал, к автостоянке. Они пробежали буквально в двух шагах от него, он не поднимал голову; и только когда судя по звуку они отбежали метров на сто, и на автостоянке хлопнула автомобильная дверца, он рискнул приподнять голову и бросить взгляд в их направлении: несколько человек спешно занимали места в старенькой легковушке, причём, кажется среди них была женщина. Хлопнули дверцы, ещё раньше взвыл мотор. «Ловко это у них получается, прямо как отработанно, – спаянная и тренированная, видать, группа!» – мельком подумал он и, вскочив, быстро перебежал за угол здания. На улицу вслед за убегавшими высыпали кавказцы, воздух сотрясали явно проклятия на гортанном наречии, и ещё более экспрессивный русский мат, особенно экзотично звучащий в их устах. Хлопнул выстрел. Из уже тронувшейся машины, с переднего пассажирского сиденья, вдруг распахнув дверцу, высунулся давешний седой мужик, и, прицелившись в яростно орущую и жестикулирующую кучку у входа зычно закричал:

– Давай, бегом, сюда! Ну!! Кому жить надоело??

Жить явно никому из присутствующих ещё не надоело, и, не воспользовавшись приглашением седого они, пригибаясь, рванулись в стороны… Хлопнула автомобильная дверца и машина бодро вырулила со стоянки, и вскоре напоминала о себе только удаляющимся фырчанием мотора и огоньками задних фонарей. Разбежавшиеся было кавказцы опять подтянулись к входу в ресторан и яростно заспорили, – видимо кто-то требовал мчаться в погоню, а кто-то возражал. А кто-то, видимо, вообще не понял что произошло и из-за чего весь сыр-бор, – им с надрывными криками и густо пересыпая гортанную речь русским матом, объясняли.

Ну и делааа… Дикий Запад да и только, а я тут как школьница на ринге рестлеров, без пистолета но с документами, ага. И с деньгами. Надо менять восприятие действительности с мирного на околовоенное, как советовал профессор, – и Владимир с пронзительной грустью вспомнил уже ставший в Штатах родным Сентеньал от Смит-Вессон, – но не тащить же его через океан и три таможни… Пришлось оставить профессору, благо что у него и своего арсенала выше крыши; собственно, через него и прибрёл. Ах ты чёрт!..

Во внутреннем кармане неожиданно громко завопил Кенни Вест; вздрогнув, Владимир сунул руку в карман и достал трубку, ещё полсекунды ушло на то чтобы включить… ну, Нэнси, кто ж ещё, она как всегда невовремя!

– Хау ар ю, дарлинг! Ты уже приехал? Почему ты не звонишь? – как ни в чём не бывало, вот ведь сука, ведь разругались с ней перед отъездом вдрызг, швыряла в меня пиццой и вопила что я тупой и самодовольный идиот, как все русские, что чтоб я сдох скорей в этой своей фром Сайбериа, что… много что орала, а чего ради? – только что в преддверии больших потрясений в мире собрался домой, а не остался выполнять её хотелки, чёртова Барби! С собой ведь звал – ну, как же! К медведям, из благополучной Америки, «где никогда ничего не случается!»; stupid chicken, painted sheep!..

– Что надо, Нэнси? Я занят сейчас!.. – автоматически перешёл он на английский.

– Чем занят? Ебёшь свою очередную тёлку?? – тут же пошла на обострение она.

Владимир не успел ответить – как бы подтверждая, что Нэнси как всегда не вовремя, из-за угла ресторана показался кавказец… Среднего роста, плотный, в чёрной обтягивающей водолазке и с красным вспухшим лицом, на котором сквозь щетину моргали и слезились заплывшие узкие как щёлочки глаза. Вдобавок ширинка у него была расстёгнута, и вся принадлежность – гордость джигита, – наружу, явно собирался на свежем воздухе обоссать угол ресторана, и пофиг что тот на одной из центральных улиц, и пофиг что ещё недавно в него без галстуков и костюмов не пускали… Пока он моргал сквозь слёзы, соображая, Владимир тут же узнал его – это был тот самый, что мимоходом двинул ему в нос сегодня в аэропорту, – просто так, пОходя.

Что-то сообразив, хотя и явно не узнав утреннего потерпевшего, он тем не менее раскрыл рот, и, продолжая держать руки на гениталиях, заорал:

– Магомет! Салман! …

Владимир и так сразу понял, что тот сейчас совсем не сбирается извиняться за своё поведение утром; сунув трубку обратно в карман, он действовал быстро и энергично: схватив кавказца за голову обоими руками, он с силой, разворачивая его лицом к стене, приложил его лицом об штукатурку, качественно, изо всех сил, так, что у того в лице что-то хрюкнуло, и отлепившись от стены тот повалился на спину, широко раскинув руки. Владимир по дзюдоистской привычке автоматически поймал его за рукав и подстраховал падение, не дав тому грохнуться затылком об асфальт, – и тут же себя за это выругал: нашёл, типа, кого страховать!.. Субъект теперь лежал на спине, раскинув руки и не двигался, из расстёгнутой ширинки торчали гениталии, а на разбитом вспухшем лице из приплюснутого ободранного носа в две струи хлынула кровь, чёрная в свете фонарей, и струями каждая в карандаш толщиной, быстро заливая и лицо, и шею, и грудь лежащего.

«Самбиста обидеть может каждый – не каждый успеет извиниться!» – вспомнилось откуда-то глубокомысленное изречение, и, повернувшись, он бросился бегом за ресторан, и дальше, вглубь двора. Продолжение знакомства с Магомедом и Салманом сегодня в его планы совсем не входило, да и завтра тоже. Потому он мчался, стремясь скрыться в сумерках; но на удивление погоня была. Высыпавшие за угол кавказцы, загомонив, перепрыгивая через недвижимое тело своего земляка, устремились за ним в погоню, явно собираясь взять реванш за такой неудачный для них вечер.

Но продолжение вечера было для них столь же неудачным. Легко лавируя между автомашинами, которыми был заставлен двор жилого дома за рестораном, он бежал легко и свободно, вообще не чувствуя дыхания; они же ломились галдящей толпой, спотыкаясь и сталкиваясь с препятствиями в сумраке. Пробежав двор, он нырнул в арку и теперь бежал по улице, время от времени оглядываясь на преследователей, – что догонят они его он не опасался, не с их физухой; он опасался пистолетов. Но то ли пистолеты были только у тех, кто остался у ресторана, то ли у них кончились патроны, но никто не стрелял, только бежали, хрипло матерясь и обещая всяческие экзотические кары. За что, собственно??

Пробежав ещё немного и в очередной раз оглянувшись, он отметил что преследователи растянулись на добрые двести метров, видимо в порядке персональной тренированности. Ближайшим бежал длинный кавказец в нарядной кожаной курточке, которого Владимир видел в вестибюле, с появлением которого в зале собственно весь экшн и начался. Теперь, страшно вытаращив граза и выхаркивая на ходу ругательства, он делал героические усилия чтобы настичь беглеца, – а Владимир, собственно, пока даже ещё и не вспотел. Мимоходом подумал, что в силу изменившихся в Мувске условий существования надо бы кожаные туфли от Миотти сменить на кроссовки, причём желательно с прочными носами; что на центральных улицах, – ты подумай – ни одного полицейского! Прячутся они при происшествиях, что ли? Что пора эту гонку прекращать, – нет, сделать вечернюю пробежку всегда полезно, но и одеваться нужно соответствующе, и такой эскорт ну совсем ни к чему, нескромно, пАнимаИшь… И потому он внезапно остановился, и развернувшись, ринулся навстречу к пытавшемуся его настигнуть кавказцу. Неожиданно для того расстояние сократилось почти мгновенно, он только успел выдохнуть:

– Я… твою… маму…, – как получил мощный пинок в промежность, согнулся и зажимая пах обоими руками по инерции ещё пробежал несколько шагов, всё больше наклоняясь вперёд, – и тут же отступивший на несколько шагов Владимир коротко и сильно врезал ему коленом в считай подставленное вперёд лицо, да ещё и придержав его за затылок. Удар получился, парень тушкой повалился на спину; отставшие преследователи ещё громче загалдели и наддали темпа; а Владимир, развернувшись, также ускорился в прежнем направлении. Хамьё, быдло, скот, ишак горный, обязательно маму нужно помянуть…

Когда метров через пятьдесят он обернулся, его уже не преследовали, догоняльщики кучковались возле своего лежащего товарища, сквозь разноголосицу проклятий слышалось отчётливо только

– Автамат, автамат нада! Стырылять всех, всех!! Аааа!!! Шайтан, … – и дальше на своём, неразборчиво.

Ну и ладно. Прогулка по приезду – новое знакомство с родным городом получились ничего себе, тут было о чём подумать. Дальше шёл уже шагом, выбирая неосвещённые улицы. Отойти подальше, и можно ловить машину.

Авто поймалось через полчаса, – с транспортом было совсем туго. Ночной Мувск больше не радовал световой рекламой, не зазывал сияющими витринами дорогих магазинов, улицы освещались почти только светом из окон, уличные фонари не работали. И это в центре! – что же на окраинах? Более того – многие витрины оделись в решётки, как было, рассказывал отец, в 90-е. Ну, это не новость, в Штатах вот предпочитают стальные жалюзи… Впрочем, здесь жалюзи тоже есть, ага; решётки – это видимо повседневный и бюджетный вариант.

С калымящим на извозе частником-бомбилой сторговались на такой сумме, что раньше за такую можно было съездить в Оршанск, – а что делать? Сел рядом с ним, пора привыкать к отечественным заположнякам, тем более что пожилой водитель и явно опасался ночного пассажира. Но желание подзаработать было сильнее. Зато таксист по дороге к коттеджу поведал все последние новости: что некоторое время назад был путч, вернее – «восстание народных масс, возмущённых произволом насквозь коррумпированного режима», как с сарказмом выговорил он; что после переворота немного получшело с бензином: пусть за большие деньги и не везде, но заправиться можно; что ввели карточки… нет-нет, не карточки для нормированного отпуска, контроля и во избежание спекуляции, а именно продуктовые карточки по прописке, по которым выдают продукты. Бесплатно. Да, как в войну. Военный коммунизм, во-во. Только выдают нечасто, не везде и с такими очередями что многие, у кого подкожный жирок хоть какой-то сохранился, предпочитают не связываться, – себе дороже, для здоровья вредно. Почему для здоровья? А ты попробуй часа четыре отстоять на жаре за литром растительного масла, – там уже не о здоровье, а о жизни речь пойдёт… И, бывает, мрут в очередях, а как же! Стоит какая-нибудь старушка, стоит, потом брык – и перекинулась. Может специально так делают, чтобы поменьше на талоны люди рассчитывали. То есть на карточки. Даже наверняка специально так делают! А как же. Распоряжение Нацбанка – приостановлена деятельность всех коммерческих банков, вклады заморожены. Банки обязаны выплачивать только пенсии и заработную плату. Но вроде как обещают улучшения – вот уже центральные маршруты запустили, атобусные. Говорят скоро метро запустят. Как думаю? Не знаю я… Хотелось бы верить, конечно. А, называется сейчас «Новая Администрация». Или «Народная Администрация», – и так и так правильно будет. Да, на них сейчас большие надежды, – всё же вояки, у них порядка должно быть больше. Главный – генерал армии Родионов. Крутой мужик! Могут… не, должны наладить, да! А тож это было невозможно! Сегодня так, завтра эдак, не жизнь какая-то, а пляски на вулкане! Сейчас наладят. Предприятия, те которые «жизнеобеспечивающие», перевели на казарменное положение, – теперь семьи работников при предприятиях живут… Зато у них паёк усиленный, и охраняют, это большое дело по нынешним временам. От кого охраняют? А от гопников, не слышал что ли? Вот я и вижу что издалека. Собирается шантрапа в стаи да и бесчинствуют. Что хотят то и делают. Я как-то научную передачу смотрел, там даже теоретическую базу под это подвели: во-первых, говорят, смена модели социального поведения всвязи с изменившимися моральными установками общества; во-вторых вспышки на Солнце, электромагнитные эти выбросы, индуцирующие, значит, социальную агрессивность. Не, не учитель, автомастер я, просто запомнил. По-моему так просто распустили их. Распускали, распускали – и вот распустили вконец. При Сталине-то, небось… Да, у меня самого сын. И дочка, да. Не, дома в основном сидит, в компьютерные игры дуется, – я уж и рад, пусть хоть так, чем в стаях шакалить. В этот играет… в Варкрафт. Шляются стаями… Главные у них эти – «авторы» называются, от слова «авторитет», тьфу! Но сейчас за уличный разбой ввели, говорят, смертную казнь. Администрация ввела, Новая. И правильно. И, говорят, за перепродажу-спекуляцию тоже введут… тут я не знаю. Кто это решать будет? Если я, к примеру, тебе бутылку водки продам не по магазинной цене – а в магазине водки давно нету, – это спекуляция или нет? Вот и я не знаю. Так что, меня расстреливать за это?? Кстати, надо водки? А девочку, в смысле – женщину? Тоже нет? Ну как знаешь. Покушать? Ну, где ж сейчас… Не, ночных магазинов нету. Почти. Позакрывались. Если только Парадиз… Но там цены! Пофиг, говоришь? Ну, крюк получится, доплатить… Договорились. Фонарик? Тухлый номер, не ищи сейчас – нигде не найдёшь! Точно тебе говорю. Ты чё! В мире же что творится? Всё – встала и забуксовала мировая наша фабрика – Китай! И только сейчас дошло, что всё промпроизводство у нас – китайское! Сколько этого барахла лежало, да тех же фонариков! – никому не надо было! И стоили копейки. Как свет начали отключать – так они сразу в магазинах и кончились. Новых поставок-то нет! Днём ищи – или на рынке, на вещевом, но там дорого. Или в «Гекторе», говорят, есть, – но там ещё дороже. Или у знакомых поспрашивай, – некоторые догадались нахапать во-время. Или у меня купи. Мой. Да, недёшево, а я о чём? Ну, смотри сам. Точно девочек не надо? В смысле – женщин?

Дома, подсвечивая себе всё же купленным у предприимчивого таксиста фонариком, прошёл в зал, зажёг свечи. Дрянной китайский фонарик давал дрожащий сиреневый свет, хотя обошёлся как фирменный «Маглайт». Решил что будет им пользоваться только на войти-выйти-пройти; кстати и батарейками нужно будет где-нибудь затариться. Да, дорого обходится непредусмотрительность, вот и отец так всегда говорил; правда и сам… Слишком он понадеялся, видать, на свои социальные связи и деловую хватку в ущерб банальной запасливости. Кстати, о запасливости – нужно будет обязательно завтра дозвониться до Вовчика, вот уж кто запасливый, – ну точно хомяк. У него наверняка и лишний фонарик найдётся, и не один; если только не слинял уже куда по своим лесным базам – схронам; чёрт его знает как он нынешнюю ситуацию рассматривает, может уже счёл что «пора»? Хотя я ж ему звонил, говорил что собираюсь возвращаться…

Поужинав всухомятку наскоро у себя в комнате купленным в городе печеньем и соком, постелил постель, как-то автоматически проверил чтобы шторы были плотно задёрнуты и огоньки свечей не были видны с улицы. Ничего себе, здорово сегодняшние происшествия настроили на серьёзный лад, если уже подсознательно конспирацией на бытовом уровне занимаюсь… Раздеваясь, заметил что брюки в области колена испачканы засохшей кровью – хачиковой, конечно, здорово я ему приложился. И тому тоже, не, тому можно бы было и ещё добавить, тот особенно заслужил. Ну, может ещё встретимся, увижу – опять извиниться не успеет, я уж постараюсь, хы. Брюки – в стирку, хотя какая сейчас стирка? Ладно, всё равно нужно будет взять что-нибудь потемнее, неброское, и не столь пафосное, – ишь, в ресторан намылился, – без пистолета! Тут, видать, теперь так не принято…

Кстати, об оружии. Таксист рассказывал, что на собраниях было доведено, что оружие положено сдать. Под роспись. Под угрозой и всё такое. Жалко что у папы не было оружия, нечего несдать под угрозой. Разбежался бы я сдавать, ага. Вспомнилась надёжная тушка Смит-Вессона, как ездили вчетвером – он, Нэнси, Джонни и Тина на стрельбище, откатывали там начальные упражнения IPSC; Джонни безбожно мазал и злился, Тина, промахиваясь, только смеялась, Нэнси вообще относилась к этому как к поездке на пикник… и потом он уже ездил сам, один; профессор Лебедев, кстати, одобрял.

Долго лежал, глядя в темноту, вспоминая происшествие у ресторана и разговор с таксистом. «А тож это было невозможно! Сегодня так, завтра эдак, не жизнь какая-то, а пляски на вулкане! Сейчас наладят…» Вот и отец раньше говорил:

– Знаешь почему многие ждут кризиса? Нет прозрачных, понятных правил игры. Старые правила уже перестали действовать, а новые не только не сложились, но даже не просматриваются. Впереди полный туман. Что делать? Что развивать? Во что вкладывать? И все эти вопросы на фоне непрекращающихся потерь большинства инвесторов, накрывающей волны банкротств, безумной налоговой политики и дорожающих энергоресурсов…

Да, отец…