Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 132 страниц)

КРИМИНАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Вадим, сидя за столом, застеленным цветастой, уже потёртой клеёнкой, крутил в пальцах вилку и рассказывал про недавнюю поездку в Никоновку и Демидово.

По его выходило, что село большое; сейчас, после исхода из городов, население ещё утроилось, – в Никоновку-то, где была центральная усадьба совхоза, где было и центральное водоснабжение, и пара магазинов, и поликлиника, охотней ехали чем в затруханное Озерье.

Только что успели погавкаться с Ромой, и тема была совершенно пустячная: по поводу подготовки. Пока Вадим наворачивал, похваливая, картошку с консервой (отказавшись от налитой Ромой стопки самогонки), у Вовчика с ним вдруг получилась дискуссия на тему «ништяков» и «вообще».

Выцедив в одно рыло пару стопок, «квартирант» ища тему «за поговорить», наблюдая как Вовчик по привычке во время разговора достал и машинально стал подтачивать-править мелким брусочком лезвие своего ножа, влез в неторопливую застольную «мужицкую» беседу со своим

– Вовчик, Вовчик… Смотрю я на тебя – фигнёй ты маешься. Всяких причиндалов у тебя… а зачем?

– Как «зачем»?

– Ну вот ножей у тебя штук тридцать. Фонарик навороченный. Арбалет, значит, собрал… А зачем, зачем это?.. Оно тебе поможет разве?

– О чём ты, Рома?

– Ну вот… – тот пьяненько улыбнулся и цопнул со стола кухонный, им привезённый нож, – Вот твой фир-мен-ный! – чем он лучше этого? Красивше?.. ты вчера Кристине предъявлял, чтоб не могла тобой точёным ножом на тарелке резать – затупит, а оно нафиг надо? Такое отношение? Нож – он чтобы и консерву открыть, и палочку построгать, и… и в земле поковыряцца – да вообще для все-го! А ты над своей «коллекцией» дрожишь!

– Я не дрожу; я за то, что каждый инструмент должен быть в исправности, и по-функции; для земли копания есть лопатка, а на тарелке ножом резать – это издевательство над режущей кромкой. Что я Кристине и озвучил.

– А на-фи-га??.. Ты вот всё… продумываешь? Што это тебе даст? Если, к примеру, ты завтра на крыльце ногу подвернёшь – чем тебе помогут твои навороченные трекинговые ботинки? А если тебе кого пырнуть (хы-хы!) понадобится – так вот этим вот кухонником я это сделаю не хуже, чем ты своим навороченным… как его? Хоть я им и консерву открываю, и на тарелке режу, хы! Или вот…

Вовчик купился, и ввязался в спор; и вскоре сам был не рад, а пьяненькому Роме только того и было нужно.

– Ай, хороша картошечка, да с мясной подливой!.. – не обращая внимание на сцепившихся в споре Вовчика и Романа, похвалил, откладывая вилку, Вадим.

– А что за мясо – консерва?

– Да нет… свежак… – как можно более туманно ответил Владимир. На «подливу» пошли голуби, наловленные на брошенной школе; но он не собирался, как и договорились с Вовчиком, раскрывать свой канал поступления «дичи» к столу.

Голубей было много, и ловили их просто. Птицы гнездились в школе во всех нишах, выемках, на недоложенных до потолка стенах-перегородках. Главное было не шуметь и не давать им, голубям, понять что пришли охотники по их голубиные души. Глупые птицы только высовывали из своих укрытий головы и смотрели на непрошенных посетителей, не пытаясь сразу улетать. Тут было важно не спугнуть. Друзья брали заначенный заранее строительный поддон и приставляли его к стене, под гнездом, из которого выглядывала любопытная голубиная голова. Далее нужно было по поддону тихо-спокойно, не делая резких движений, подняться к гнезду – тут важно было на птицу не смотреть, иначе что посетитель крадётся по её душу могла сообразить даже такая птица-дура. Потому по поддону поднимались медленно, и опустив вниз голову. Поднялся – не глядя, на ощупь хвать голубчика! – и в мешок.

Технология несложная, но требовала некоторого навыка; зато теперь друзья были всегда со свежей «дичью». Мяса на голубе немного, но если сварить или потушить в чугунке в печке – то с картошкой или макаронами самое оно, а тушёнка и так никуда не денется.

Лохматый чёрный Артишок, теперь постоянно сидевший на цепи во дворе, также весьма одобрял походы друзей «за дичью», поскольку нежные птичьи косточки доставались безусловно ему, – а с тушёнки собаке какой прок?..

Первый раз, когда, наведавшись в школу за досками с опалубки и кирпичами, и поймали несколько голубей, Владимир, не будучи охотником и вообще будучи вполне далёк от деревенских реалий, когда чтобы что-то мясное съесть, нужно сначала носителя этого мяса умертвить, держа мешок с ворохающимися там голубями, с интересом спросил у Вовчика – «А как мы их того?.. Переведём в кулинарный полуфабрикат?..»

Оказалось ничего сложного, Вовчик показал как это делается: сунул руку в мешок, ухватил жирного голубя за голову, зажал её между пальцами – и просто сильно тряхнул, вынув из мешка. Голубиная голова осталась в руке; тушка затрепыхалась на бетонном полу. Тут же, в подвале, голубей наскоро и ощипали – Вовчик со знанием дела показал насквозь городскому другу как это делается, – ничего сложного. Сполоснули руки из фляжки, и, сложив трофеи в мешок, прихватив старые в засохшем цементе доски, отправились к дому. С тех пор такие набеги на «голубятню» стали делать довольно регулярно.

– Так… Наохотили по случаю… – весьма туманно поведал Владимир, а Вадим не стал уточнять.

– … а я уже говорил – любая подготовка ничего не гарантирует, зато повышает шансы! Повышает!

– … а какие там те шансы повысятся, если б ты на тарелке чо порезал? Ааа??

– Такие! Нож – он инструмент пока острый, а как затупится – это кусок железа!

– Ай, да што там о тарелку-то… – Вовчик с Романом продолжали препираться.

– А пойдём покурим?.. – Вадим мотнул головой на выход.

– Не куришь? Маладца! – заметил он, когда они вышли на крыльцо, и он достал пачку сигарет, а Владимир отрицательно мотнул головой. Бренькая цепью, подбежал Артишок, пыльный и в соломе, уставился выжидательно чёрными бельмами сквозь чёрную же шерсть. Вадим присел на корточки, потрепал его за холку; потом уселся на лавочку у крыльца:

– А я перекурю.

Раскурил сигарету, выпустил клуб дыма.

– Ты вообще – здоровый. Ага. Вовчик говорил – спортом занимался? Борьбой?

– Типа того. Давно только.

– Да лааадно… Форму-то держишь, я погляжу? По утрам, я смотрю – зарядочку, отжимания… эти, как их?.. Ну, что ты там как бы отрабатываешь?..

– Подвороты, – буркнул Владимир. Вот уж не думал, что сосед сечёт за ним. А что бы и не сечь? – соседи… Впрочем наплевать. – Зарядку делаю, да. От радикулита и трусцой от инфаркта.

– Хы. Сшутил, типа. И как Гулька по утрам к тебе миловаться бегает – тоже знаю…

Тут уж Владимир смолчал выжидательно. Вот хитрый татарин! Что он разговор завёл, в гости припёрся… Один, даже без Аллы. Явно же не просто так.

– Как вы там? Ааа? Ты смотри у меня…

Вот так вот, да? За этим и пришёл?

– Серьёзно. Серьёзно, Вадим Рашидович. Жениться и всё такое. Считайте, что официально у вас прошу руки вашей дочери.

– Ишь ты… официально. Поглядим. Посмотрим. Торопиться не надо. С «жениться» и особенно с «и всё такое», хы. Время сейчас такое… неустойчивое… – он, глядя в пасмурное сегодня небо, затянулся, выпустил клуб дыма. Вздохнул, – Дождь, видать, будет. Официально, гришь… Погляди-и-им…

Нет, вроде бы не за этим. Чё тянет?..

– А чо у тебя за рюкзак у дверей-та?

Вот наблюдательный чёрт! Пришлось коротко рассказать про Виталия Леонидовича, про коттедж, про планирующуюся поездку в Оршанск. Про дочку его, Наташу, по какому-то наитию упоминать не стал, как и про то, что вчера она дозвонилось-таки, и чуть не слёзно убеждала приехать, «хоть повидаться, сидишь там в деревне – недалеко ведь!..»

Не на чем было пока ехать, вот что. Транспорт в Озерье никакой не ходил, даже из не в пример бОльшей Никоновки в Оршанск можно было выбраться только на попутке. Владимир пытался подбить Рому на «смотаться в Оршанск»: «Купишь там себе чего, того-сего… а?..», но тот пока жмотился на бензин. «Канал» на закупку жрачки он как-то нашёл и в деревне.

Оставалось рассчитывать на какую-нибудь оказию или на то, чтобы поехать с Громосеевым, когда тот по делам соберётся в Оршанск. Громосеев обещал. Владимир жалел теперь, что не обзавёлся в Мувске каким-нибудь транспортом.

– Ага, де-пу-тат… коттедж, значи-ит… – опять непонятно вздохнул Вадим, – На время, говоришь… А вот послушай… Ты, гришь, по социологии-политологии учился? Да ещё с профессором этого дела близко общался. Как ты думаешь – дальше-то что будет? Радио-то слушаете, небось? Да и телевизор хоть время от времени…

По радио и телевизору о международных делах сообщали очень невнятно; зато в последнее время усиленно перетягивали к себе симпатии населения Новая Администрация и Администрация Регионов. Из их болтовни и перепалок за «круглыми столами» судить о будущем было положительно невозможно.

Пришлось Владимиру изложить, опять же по-возможности коротко и внятно, не углубляясь в дебри, концепцию мирового будущего «по профессору Лебедеву»; задержавшись на Кондратьевских циклах и последних данных в области мировой динамики народонаселения, энергопотребления, ресурсообеспечения, вплоть до распределения по планете водных ресурсов и динамики их расходования; о последних социологических исследованиях поведенческих реакций различных групп социума в условиях нарушения привычной социальной среды обитания, насчёт… В общем эдакая мини-лекция получилась, сам не ожидал. Выдохнувшись, Владимир, наконец, подвёл, как учили, итоги и выжидательно замолк.

Что это я, – спросил он себя, – Хвост тут распустил? Перед будущим тестем покрасоваться знаниями и теориями, что ли? Так ему это не надо…

Тот слушал, казалось вполуха, проглядывая на небо, но, видимо, внимательно.

– Сложно… Научно… – опять развздыхался Вадим, когда Владимир закончил, – Но в целом понятно, конечно… что ничего хорошего. Я это спинным мозгом, приближающееся, чую, и уже не первый год!

И опять вдруг свернул в сторону:

– Ты с Андреечем не говорил? Не подъезжал он к тебе?

– Староста-то? Да нет… О чём? Впрочем…

Он тут же вспомнил недавний разговор с Борисом Андреевичем, когда вроде бы как случайно столкнулись с ним у конторы; и то, как он вроде бы как опять и вроде бы «по должности» предлагал им с Вовчиком вступать в «коммуну». Всё вроде бы по обязанности – вступайте да вступайте, никакого индивидуального продналога, паёк опять же, снабжение; не хотите? Ну глядите, колхоз дело добровольное… – но при этом и ощущение какого-то «прощупывания» осталось: а чем живёте-дышите, а как на ситуацию и будущее смотрите… чем в перспективе заниматься думаете? Если чо…

Сказал, что в Оршанск поеду, списал интерес на желание старосты выслужиться перед Громосеевым своей осведомлённостью.

– Вербовал тебя, нет? Ну, не «вербовал», и не в коммуну, это я так… Но вообще что-то он вьёт, вьёт, Борис этот наш Андреич, какую-то игру свою затевает, чувствую я… Обрастает пристяжью, как «контингент» наш говорит, да. Этот, журналист мувский, что у него живёт, теперь при нём постоянно, типа ординарца. И этот, Маржинколл, хе-хе, Морожин, постоянно рядом. И с моим квартирантом, гнидой юридической, тоже что-то беседы вёл; да и не с ним только. Громосеева, что ли, подсидеть пытается, и на повышение двинуть?.. Не зна-а-аю… Но какой-то непростой он, Андреич-та, чо-то я за ним чувствую… верхним, хе-хе, ментовским чутьём, ага. Чо-то… Чо-то назревает, чувствую я… – он вздохнул, – К осени, глядишь, и разродится. У нас так заведено – все бардаки – осенью… Как, говоришь, твой профессор вещал?..

– По теории, должен вмешаться и или усугубить, либо полностью разрулить ситуацию некий внешний фактор, а какой – определить сложно. Всё что угодно: от мировой войны до мировой эпидемии, или открытие источника вечной и дармовой энергии, или явление Иисуса с установлением царствия божия… да даже вплоть до высадки инопланетян. Всё закономерно и взаимосвязано, и по теории сейчас только начало центробежных и деструктивных тенденций. Дальше – только по нарастающей, вот как раз до этого, неизвестного пока, определяющего фактора-события. Так по теории. Пока работает, да. Согласуется с происходящим.

– Тенденций… Инопланетяне… Инопланетяне – это было бы хорошо, даже здорово. Или там внешняя агрессия… С этим мы справляться научились, ага. Вот если гражданская война – тогда каюк, без вариантов. У нас ведь традиционно в соседской резне народу гибнет много больше чем при внешней-то агрессии… Ну-ну… Бум надеяться на вторжение инопланетян; они нас мигом помирят, и наваляем им совместно, как водится, хе. А пока что… что по тем, на мотоциклах-то думаешь, а? Вчера ведь опять приезжали, да.

– Ну… и что?

– Ничо. Пока. Посмеялись, потрепались – и уехали куда-то. Только ясно обозначили, что приедут на неделе, и приедут не одни… и автомат у них, смекаешь?

Владимир угрюмо кивнул. Всё это они с Вовчиком уже обсуждали; и пришли к выводу, что отпацифизженные на танцульках Вовчиком никоновские ухари, хочешь-нехочешь, рано или поздно скооперируются, и прибудут «с повторным визитом»; только на этот раз, скорее всего, обойдётся вообще без танцев.

Варианты? Да неважные варианты – драпать в лес в вовчикову потайную землянку или в разведанный уже подвал недостроенной школы, и отсиживаться там. Слабо верилось, что получив в свой прошлый приезд столь сокрушительный отпор, никоновские и демидовские приедут в этот раз не «во всеоружии». А участкового нет, Громосеева нет, и декларируемые им «отряды по поддержанию правопорядка» судя по всему плевать хотели на происходящее, пока не образуются несколько свеженьких трупов… Ситуация казалась беспросветной, оттого и собирался поскорее к Виталию Леонидовичу – за ясностью в обстановке и за (возможно) оружием. На Хронова и старосту, на старика Петра Ивановича с их двудулками надежды не было никакой… Но Вадиму-то какое дело? Он же устранился от общих дел, и на его дочек вроде бы не наезжают?

Оказалось, дело есть. На прямо поставленный вопрос Вадим, хоть и поюлил, но ответил: что «– Не дурак, понимаю – отсидеться в деревне-та в сторонке не удастся, ежели замес такой пойдёт – не подстрелят так спалят. Это те не город, где, к примеру, на одном этаже алкаш семью режет – а на соседнем телевизор смотрят, и только звук погромче делают; тут такие номера не пройдут…»

Опять же – куда не кинь, Гулькины подружки. Опять же – он же их сюда и вытянул; и теперь как бы немного и в ответе. Хотя б за безопасность. Не вмешаться – дочки, мяхко говоря, не поймут… Опять же, Зулька тогда, на танцах, зарубилась ведь с каким-то никоновским – пока вы с Гулькой по кустам-то отирались; а ну как он не забыл? И вообще…

– Так что? О чём речь-то?..

– Што ты спешишь… Речь о том, что… что не нравится мне терпилой быть, как тогда на поляне. Внятно? НепонЯл? Ну, ладно, подробней, значитца…

* * *

Вовчик уже вконец рассвирепел, препираясь с троллящим его с благодушно-пьяненькой улыбочкой Ромой.

– Да, фонарик! Да, хороший фонарик, и не один, и не такое китайское ноунеймовое говно, как у тебя, Рома!..

– Дык я не шахтёр – с фонариком-то! Зачем мне дорогой фонарик, если китаец то же даёт за в разы дешевше? Да мне фонарик и вааще не нужОн, у меня ночное зрение… атличное! Я в темноте – как кошка! Не – как тигр! Всё вижу! Пока ты тут слепошаро будешь ковыряться со своим фонариком…

– Ты, Рома…

Стукнула входная дверь, вошли, отряхиваясь от влаги, Вадим с Владимиром: Вадим как и прежде общителен и невмеру любезен, Владимир хмур и задумчив. Снова сели за стол.

– Кажется, всё же дождь будет. Всё небо затянуло и моросит помалу. Засвети, Вовчик, что ли, свет? О, есть? Чо там по телевизору?

Вадим переставил табурет, тиснул кнопку включения старенького корейца, пульт от которого давно был утерян. Вовчик включил верхний свет – засветился абажур из жёлтой атласной ткани с бахромой над обеденным столом. Пользуясь нечастой теперь возможностью, включил электрочайник.

– Вот-вот! Оставьте! – пискнул из угла, со своей раскладушки, где он по-обыкновению отлёживался, сын Ромы, Альберт, увидев на экране не то трансформеров, не то человекопауков, но Вадим его проигнорировал, переключил на новости.

– … вопиющие случаи мародёрства и насилия, происходящие в последнее время в Мувске. Набирают силу самопровозглашённые, так называемые в народе «чёрные сотни»: никому неподотчётные военизированные формирования так называемых «Чёрных Квадратов», на деле, несмотря на декларируемую ими приверженность охране правопорядка, являющиеся по сути фашиствующими бандами отморозков. Национальные диаспоры, при попустительстве Администрации, установили контроль над основными торговыми точками столицы. Постоянно снижающиеся нормы отпуска продуктов и терроризирующие горожан шайки так называемых «гопников» делают жизнь в Мувске поистине невыносимой для честных законопослушных граждан… -

Судя по всему была какая-то очередная передача по поводу делёжки полномочий между Центром и Регионами, и симпатичная ведущая, сидя на фоне сине-белого стильного Знамени Регионов, добросовестно отрабатывала свою зарплату:

– На этом неприглядном фоне приятным контрастом выглядит обстановка в районном центре Оршанск, который, как известно, подписал Декларацию о территориальном размежевании, и теперь входит в Содружество Региональных Центров. Функционируют муниципальные предприятия, граждане Оршанска имеют возможность без опаски гулять вечером не только по центральным, но и по периферийным улицам. Как известно, горсовет давно уже принял решение о депортации так называемых гастарбайтеров за границу района, и теперь жители Оршанска избавлены от нужды считаться с таким уродливым явлением как этническая преступность. Граждане пока ещё не формально оформленного Сообщества Регионов с оптимизмом смотрят в будущее…

Ещё нажатие – на экране, судя по всему, «круглый стол» или «ток-шоу». Благообразный, академического вида старикан запальчиво оппонировал невидимому собеседнику:

– Поймите, что прежние условия существования, как это не раз бывало и в геологической истории, и в истории новейшей, кончились! Если мы не хотим вымереть как динозавры, мы должны срочно перестраиваться под меняющиеся условия! Я не побоюсь сказать, что только тот социум и индивид, кто смогут это быстро понять и принять, имеют шанс адаптироваться и выжить!

– Уважаемый коллега, вы сгущаете краски! – вторил ему бархатный бас невидимого на экране собеседника, – Как уже не раз бывало в истории, наше общество в очередной раз продемонстрирует…

Вадим переключил канал, кивнул Альберту:

– Иди, смотри своих страшидл.

– Ма-ам! Я, пока свет есть, комп подзаряжу. Где у нас переходник? Вечно ты куда-то засунешь! Или Кристинка…

Вадим пересел к столу.

– А вообще по телевизору лучше стало. Нету этих дурацких «молодёжных шоу», когда в прямом эфире на всю страну решают кто с кем этой ночью спать будет… Меньше стало этих ряженых клоунов… Оно и понятно. Не, правильно этот деятель-то тогда сказал… ну, Жириковский, кажется: «У нас северная страна, у нас плохо растут пальмы и не водится на каждом углу Пино-Колада под зонтиком; так что и не надо с экранов молодёжи засерать мозг этой заграничной «красивой жизнью!» Надо показывать отечественные реалии!» Тут я с ним согласен…

– А мне нравится!.. – пискнул опять Альбертик, но Вадим уже не удостоил его вниманием.

– Мужчины, вы ещё кушать будете, или со стола убрать; чай уже будете? – оторвалась от чтения журнала жена Ромы, Инесса.

– Чай, Иннесочка, чай… Сейчас ещё по одной…

– Рома! Тебе уже хватит! Ты же не просыхаешь уже неделю! Нашёл бы себе другое занятие!

– Ка-акое тут, в деревне, занятие, котик??.. Лягушек давить? Или девок портить, хы-гы?.. Дык там этот перец с ружьём к ним близко не подпускает, та-а-акой грозный! И я ж тока тебя, Иннесочка, люблю! – тут же поправился Рома, – Всё ж для… ик! … для семьи!

– Ты вот что! Рома! – вклинился Вовчик – И тебя, Инна, касается! Нафига вот вы в печь столько дров валите, если готовить ничего не собираетесь??

– Так промозгло…

– А зачем столько?? А чем мы зимой топить будем?? Тоже – купишь??

– Не боисссь…

– Дрова – это тема; дааа, дрова – это тема… – налив чай из чашки в блюдечко и держа его возле губ, ответствовал и Вадим, – Не будет торф-брикетов в этом году, чую, не будет. И этих… опилочных – тоже не привезут. И отходов с лесопилки не купишь больше. Надо самим заготавливать… Благо лес рядом…

– Вот! Вадим! – поддержал Вовчик, – Если скооперироваться! В лесу свалить да разделать на хлысты, а потом твоим джипом перетащить к дому. А? Мы б с Вовкой… И Роман вот!..

– Даааа… – задумчиво дуя в дымящееся блюдце, ни к кому не обращаясь, продолжал Вадим, – Дрова это тема… Только таскать джипом – жирно будет. Лошадь надо в хозяйстве. Можно и не одну… Вот в Демидово есть конеферма, там… Только дорого, шайтан!

Он вдруг оживился:

– Вовчик! Сейчас ведь самое время для кормов. Для заготовки.

– Зачем нам корма?

– Так вы у бабки корову-то хоть в аренду на зиму возьмите! Старая же её зимой не прокормит! Раньше сено-то и комбикорм в совхозе покупали, а сейчас кто этим будет заниматься? А из запасов у неё одна прошлогодняя солома! Ты поговори с Ольгой Дмитриевной; она ещё и рада будет! Всё одно ведь вас молоком снабжает-та!

– Ага, тема, да… – задумался Вовчик, – Вовк! Ты как на это смотришь?

Тот лишь пожал плечами.

– Чё такой смурной-то? Случилось чо? – заметил он. Понизив голос, – По Гульке что?..

– Да нет…

А Вадим, допивая второе блюдце чая, разглагольствовал об обустройстве на зиму; о дровах, которые городские недоумки (себя он уже относил к «деревенским») жгут не жалея:

– А когда, слышь, я только заикнулся что надо бы дрова – так этот адвокатишка сраный, что у меня живёт, эдак завёлся: «тут природоохранная зона, и без билета на вырубку это будет самозахват и хищение; что он будет вынужден…» – вот ведь козёл кривоногий, крючкотвор сраный; сказал я ему что жильё-жильём, а я не обязан его дровами снабжать, где хочет там пусть и берёт, раз такой правильный. Законник, ёпт. Он у меня по зиме в лесу хворост с-под снега собирать будет, юрыст чёртов!

Далее Вадим рассказал, что в Демидовке живёт у внуков старенький уже татарский мулла, человек очень хороший, только совсем уже дряхленький. Гыйззәтле Минулла-бабай. И как он к нему заезжал за советом, а тот сказал, что времена эти «тёмные» и надолго… Хороший человек. Добрый. Вот он тоже лошадь завести посоветовал. Или две даже. Тут и дрова возить, и пахать… Корма заготовлять уже сейчас надо тогда. Но, опять же, и сбрую надо. Как думаешь, Вовчик, в Оршанске, раз у них там такой как по телевизору говорят, порядок, где-нибудь конскую сбрую делают? Ты, кстати, подумай, подумай тоже, Володя – конская сбруя сейчас это хор-р-рошая тема, а ты ж коммерсант, хе…

– Коня ещё, ага… Лошадку.

Совсем набравшийся Рома с трудом выбрался из-за стола и нетвёрдой походкой направился к дверям.

– Жив-вёте тут как… как в деревне. Пос. ать сходить – на огород переться…

– В деревне – в деревне, а ты чо думал, – проводил его взглядом Вовчик, – Сидел бы дома, был бы домашний клозет в шаговой доступности.

Хлопнула дверь в сенях.

– Рома! Фонарик возьми, темно ж уже! – крикнула вслед Инесса.

– Ему не надо. У него – «ночное зрение» – буркнул Вовчик. И к другу:

– Да что с тобой, что ты такой задумчивый? Вадим! Вы чо – поссорились, что ли??

– Еее, мала-ай… Зачем ссориться, дус… Голова нужна чтоб о жизни думать; и не всегда эти думы весёлые… – Вадим был по-прежнему безмятежен. Шрамы и ссадины на его крупной, обритой голове уже почти совсем зажили, и с дымящимся блюдечком чая в руках он своим довольным видом напоминал статуэтку толстого тибетского Будды, согласного со всем миром и достигшего, наконец, нирваны.

– Пойдём, Вовчик… – Владимир отставил так и не начатую чашку чая и встал, – Пойдём, эта… покурим! Ну или воздухом подышим!

– Вроде дождь начался… – и правда, в тёмные уже окна забарабанили капли.

– Уйларга, дус, уйларга… – доброжелательно покивал им Вадим, – Сейлешэрге…

Вовчик тоже встал.

– Чо он выпендривается? – вполголоса удивился он уже в сенях, – Он же айтишник по жизни, а тут прям такой… бабай!

– Обстановка, видать, влияет… – пояснил Владимир, – Видимо, под каждую обстановку – свой лексикон! Давай, ага, плащ возьми, а я – пончо. Правильно ты понял – разговор есть.

Дождь накрапывал, было свежо, пахло сыростью и сырой же пылью.

В будке, скрываясь от дождика, позвякивал цепью, ворочаясь, Артишок. За забором, на огороде, в дощатой будочке нужника что-то не то гудел, не то напевал Рома.

– Что вы с Вадимом?.. Это точно насчёт Гульки, я чувствовал! Потому он и один в гости пришёл! Но ты не обращай внимания – мало ли что он тут говорит. Гулька не разбежалась его во всём слушать, да и Алла чаще на её стороне, – начал было Вовчик, – В конце концов может Гулька от него сбежать; тут и сбежать-то – только через забор перелезть, – и можете у нас… – принялся развивать тему Вовчик, – Ты с Гулькой-то как?.. уже?

– Да не о том речь, Вовчик, совсем не о том! – махнул рукой под полой пончо Владимир, – Насчёт Гульки я ему сказал, прямо – он вроде ничего… Ну как ничего – ничего не ответил конкретно.

– Во! – обрадовался Вовчик, – Значит против ничего и не имеет! Дожать папашу – и индец! И пусть как приданое отдаёт нам весь генератор, а то захапал себе, а там наша честная половина!..

Из темнеющего на фоне тёмно-синего пасмурного неба дощатого туалета на смену музыкально-мычащим упражнениям Ромы послышалась ругань:

– … туалетов нормальных! Как… нах! … как в пИщере, нах! Где бумага, нах??

– Да не про то разговор, Вовчик, вообще не про то.

– А про что?

– Вадим, видишь ли, тоже о будущем думает и складывающейся обстановкой озабочен! Меня ещё сегодня по теории Лебедева расспрашивал, про… неважно. И ему… ну, ему, короче, складывающаяся обстановка тоже не нравится. Ты же видел – Громосееву пофиг, он сам тогда чуть не попал под раздачу, а парни как катались сюда так и катаются. Угрожают. Пока что только.

– Ну. И что. Нам тоже не нравится. А что мы можем?

– Он предлагает… – Владимир приблизил голову в блестящем от дождевых капель капюшоне пончо к Вовчикову лицу под капюшоном плаща и постарался заглянуть ему в глаза, – Он предлагает… Сработать на опережение.

– Как? На опережение?..

– Предлагает завтра ночью ехать в Никоновку – дом он знает, – и… и изъять автомат…

– Ага, «изъять». Так они и отдали.

– … а парней ликвидировать.

– Ликви… ты чо?

– Ликвидировать. Пришить, прикончить, замочить, грохнуть, кокнуть – выбирай любой синоним. «Наглушняк», как он выразился. Вот.

– Твою-то мать… – не сразу нашёлся что сказать Вовчик, – Извини. А ты?..

– С тобой вот советуюсь.

– Ааа, ипич-ч-ческая сила!! Аааа!! Ин-н-нессааа!! – послышался поодаль из вздрогнувшей будочки туалета вопль Ромы, провалившегося со своим «тигриным ночным зрением» одной ногой по самый пах в сортирную дырку…