Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 132 страниц)

Да, Владимир понимал, что «подвигая» его к отъезду на Родину, профессор Лебедев исходил совсем не из корыстных соображений – не чтобы избавиться от ответственности за порученного его заботам парня, нет, – напротив, этим он как бы отдавал часть долга и далёкой подзабытой Родине, и другу – отцу Владимира, да и самому Владимиру… Профессор хорошо просчитывал ситуацию, и не мог не понимать, что рано или поздно, когда станет ясно, что «всё – приехали!», – ностальгия и вина перед далёкими родными может толкнуть парня на безрассудные поступки, – так лучше раньше, пока ещё летают самолёты, существуют ещё законы и люди не давят друг друга за банку консервов… Понимал это и сам Владимир. Отец вот не понимал, в слепом родительском эгоизме рассчитывая, что сын послушно отсидится за океаном – как будто это мелкая неприятность, как будто это просто какой-то сраный очередной дефолт; как будто поштормит и уляжется; хотя сам-то отец должен был представлять масштаб грядущих передряг, – но, видимо, и он, будучи, в конце концов всё же просто человеком, подсознательно отталкивал от себя мысль, что это…

– Пошли, Вовк, вскипело-заварилось! Не уснул ещё тут? Здоровски тут, правда?? Айда, я с мятой заварил – а-бал-деть какой аромат, такого в городе не бывает! Айда!

– Иду-иду, Вовчик. Водилу будить будем?

– А, пусть спит. Мы ему в термос нальём, чтоб не остыло.

В общем, деревня оставила у Владимира двойственные чувства, – как у начинающего аквалангиста, на пятёрку подготовленного теоретически и отлично снаряжённого технически, – но ещё не пробовавшего самостоятельного погружения в тёмную пучину. Но что «погружение» неизбежно – это уже стало ясным.

«А, будет совсем хреново в этой сельской идиллии – сбегу к Виталию Леонидовичу на коттедж, тем более что он и приглашал настойчиво» – отчаянно подумал он, наблюдая, как Вовчик запирает изнутри трухлявенькие ворота, – машина, пофыркивая, стояла уже на улице, – «Там цЫвилизация, там Наташка. Хотя в словах Вовчика и есть прямой резон – «не отсвечивать в преддверии БП»; а что уж может быть больше «отсвечиванием» чем роскошный депутатский коттедж, пусть даже и превращённый в крепость? Хотя туда по-любому надо будет съездить: во-первых, обещал; во-вторых, повидаться, в-третьих – Наташка, в-четвёртых, посоветоваться по ситуации. В-пятых – ствол хочу… Не, Наташка – это во-вторых, а ствол – в третьих… Впрочем, что рядить – надо будет съездить, надо, благо отсюда недалеко; ну а пока – по плану!»

Чай и правда был восхитительным.

– Вовчик, а шмотки ты куда дел?

– Вон, в шкаф. И посуду – в сундук, и в ящики – вон там, видишь? Ободранные такие. Ничего на виду чтоб не светилось.

– Да! – вспомнил Владимир – Ты что, рюкзак и палатку выгружать не стал?

– Не. Обратно отвезём.

– А нафига??

– Ну это же драп-комплект, как ты не понимаешь?.. С ним и пешком дойдём. Случись что.

– А сейчас зачем возил?

– Ну, мало ли. Вот, к примеру, сломались бы в дороге?

– И чё? Полная машина жратвы и барахла!

– Оно так, Вовк… А если бы топать пешком пришлось с полдороги, а ещё и ночевать? В лесу возле дороги? Хорошо сейчас лето. Но вообще, концепция…

– Не, Вовчик, ты, конечно, парень прошаренный в выживании – но что-то ты уж палку перегибаешь…

– Да ладно, чё ты. Обратно привезём, зато вот случилось бы, что в дороге…

– Не, по-моему ты пересидел на своих выживальщицких сайтах… Ну ладно. Ну что, выдвигаемся, Вовчик?

– Двинули!

ОСОБЕННОСТИ МУВСКОГО БП-ШОППИНГА

Они отсыпались целый день после уже заутреннего возвращения домой, и потому пропустили начало всей той движухи, что позже стала называться «неделей беспредела». Несколько раз звонил городской телефон, но молодой сон крепок – друзья его не слышали.

«Движуху» они ощутили поздно вечером, когда лениво переговариваясь собирались только греть чай: на улице хрястнуло и посыпалось поблизости явно немаленькое стекло, в подъезде захлопали двери, в дверной глазок было видно как возбуждённо галдящие верхние соседи протащили мимо вовчиковой двери большой фирменный холодильник; и друзья только тогда сообразили, что с улицы слышна нехарактерная для последнего времени в Мувске активность. Опять хрястнуло стекло, заскрежетал отгибаемый металл, где-то поодаль с мерными перерывами били чем-то в железо. Метнувшийся на шум Хорь проследил за перемещением соседей по лестничной клетке в дверной глазок, недоумённо бросил Владимиру «С ума они чокнулись, что ли, самое время холодильник покупать…»; погремел засовами и просочился в подъезд. Владимир ждал; вскоре Вовчик вернулся, возбуждённый:

– Во, Вовка! Во! Вот оно! Началось! Если уж это не сигнал!..

– Да что началось-то, Вовчик?

– БП-шоппинг начался! Всё как по канонам!

– Чего «начался»??

– Шоппинг! Бэ Пэ! Я говорил тебе! Непременное сопровождение всякого приличного Бэ Пэ – когда выносят магазины! Говорят, «Гектор» грохнули, там сейчас такое творится! – он ведь самым богатым считался. Припомнила толпа «свежие торты за очень особенные деньги», хы! Вовремя мы скупились, ага. А сейчас там всё берут даром! А мы тут, как лохи, сидим дома!..

– Вовчик… Ты что – грабить собрался? – наблюдая за лихорадочно собирающимся другом, переспросил Владимир.

– Не «грабить», а «бэ-пэ-шоппить!», я тебе говорил уже, что означает «брать бесхозное, нужное для выживания в дальнейшем» – это глобальная разница, Вовка! В теории.

– Ах, в теории разница…

– Не бери в голову, пошли на улицу, глянем чо-как. А Ирка-то с Олегом, дураки, уехали; Ирка ещё ныла – холодильник надо новый… вон они – бери-нехочу! Хотя и дурость это сейчас – холодильник…

– Чёрт, Хорь, у меня рука болит, я как-то не расположен сейчас участвовать в экспроприациях, не моё это…

– Нас самих же только что «экспроприировали», нет? Ну и мы где-то вправе! Да мы только посмотрим, посмотрим, Вовка, чем социум дышит; ты чо, это ж исторический момент, путч вот ты уже прозевал, теперь шоппинг незастать хочешь? Ты историк или где??

Довод возымел действие, соблазнённый действительной возможностью воочию наблюдать «как творится история» Владимир тоже стал быстро собираться.

– Верблюда я выбросил… жалко. Удобный верблюд был. Боуи возьму, вдруг опять тех наших «друзей» встретим. Вовчик, у тебя ещё хим-оружие осталось?

– К Удару, ага. Монтировку брать?

– Хорь, ты прям как заядлый взломщик. А ну как повяжут нас с монтировкой – это не ножик, тут «самообороной» не отговоришься. Пошли сначала просто поглядим на обстановку.

Ближайшие магазины чернели с сумраке темнотой на месте прежних витрин. Некие тёмные фигуры корпели над роллетами, закрывающими витрины ювелирно-часового магазина; те же магазины что попроще уже «шоппили» вовсю.

Мимо быстрым шагом, пыхтя, прошёл толстый мужчина, с трудом неся на вытянутых руках и подпирая снизу пузом большой плоский телевизор в коробке. С озабоченным видом, прижимая локтями к бокам большие, пока ещё полупустые сумки, в направлении к четырёхэтажному торговому центру «Венский двор» прошла явно семья: средних лет полный мужик, озабоченная женщина, два мальчика-подростка и девчушка-переросток, канючившая на ходу:

– Маммм… Ну мамммм… Комбез хочу. Как у Светки. Это не тут. Это в Парадизе…

Сзади что-то негромко но отчётливо хрястнуло. Друзья обернулись: тащивший телевизор толстый мужик не удержал его и уронил углом на асфальт. Отчётливо выругался, наклонившись отодрал картон, заглянул внутрь коробки, что-то потрогал там рукой, – и, разогнувшись, с раздражением пнул в коробку; развернулся, и, оставив её валяться посреди улицы, устремился к развороченным дверям торгового центра.

– Не, в «Эльдорадо» не пойдём. – определился Вовчик – Нафиг нам эти плазмы с дивидишниками. Пойдём вон за ним. А, Вовк?

Вооружившись фонариками, парни проникли в здание.

Света не было. Но было достаточно людей с фонариками. Как большие светляки они перемещались туда-сюда из застеклённых боксов; там хрустело, звенело, слышалась приглушенная матерщина.

– Вовчик, чо они тут ищут? Тут же одно барахло, кому это сейчас надо?.. – недоумевающее произнёс Владимир, наблюдая как стайка явно недавних школьников разоряет салон сотовой связи, рядом – магазин мобильных гаджетов; вырывая друг у друга сгребают с полок вместе с осколками стекла мобильники, смартфоны, читалки… Двое тут же, в углу, подсвечивая себе фонариком, уже начали меняться награбленным, торгуясь как на базаре.

– Хотя… Оно понятно – прежде недоступное и вожделеемое стало наконец доступным, и не важно, что теперь оно уже не ценность, а лишь символ прежнего уровня благосостояния… – проговорил он вполголоса – Вовчик его не слышал.

– Хорь… Вовчик, ты чо?

– Ничо. Вот, флэшки подобрал. Одна, блин, треснутая – наступил какой-то кабан… Не, ничё интересного. Ни батареек, ни аккумуляторов – всё давно размели. Пошли дальше?

– Пошли. Только держимся вместе, и – того, поглядывай, – если что, линяем вон через тот выход, вынесем стекло. Оно знаешь – войти каждый дурак сможет, вот выйти – это может быть проблемой… Вовчик, а чо тут вообще дельного было-то?

– Ччч… чёрт-его-знает… Так-то раньше ходил – вроде и то нравилось, и это хотелось, – а сейчас ничего в голову не приходит… Да и нафиг? Не сорочки же, и не пиджаки приталенные шоппить… Гламур!

– Ну, пройдёмся… Жрачки же тут нет? Не, секция нижнего женского белья тоже не актуальна… – они лишь заглянули, где за распахнутыми стеклянными дверями яростно ругалась, что-то деля, стайка тёток.

– Да, нужно было заранее список объектов составлять… Подлежащих шопингу. – сокрушался Вовчик, – Вот ведь! Сколько не готовься – а всё одно всё не предусмотришь! Давай на третий этаж – там куртки были, вдруг что приличное найдём… – он пнул попавший под ноги хоккейный шлем, валявшийся у входа в спортивный магазинчик, и тот улетел, потом покатился по проходу, гремя и пугая коллег-мародёров. Мимо семенящими шажками пролетела тётка, таща под мышкой стопку разномастных длинных сапог-ботфортов, другой рукой она прижимала к груди большую пачку блестящих скользких упаковок с колготками. Один сапог у неё вывалился прямо возле друзей, Владимир осветил это лаковое сокровище с длинным каблуком и блестящими пряжками, окликнул вполголоса:

– Женщина! Вы это… – покупку обронили!

Та оглянулась, на мгновение остановившись, и тут же скользкие пакеты с колготками поехали у неё из-под руки, посыпались на пол; тут же вывалились и остальные сапоги. Горестно вскрикнув, тётка пала на колени, сгребая к себе разлетевшиеся сокровища; принялась собирать, одной рукой прижимая к груди, и опасливо оглядываясь по сторонам, – но никому не было дела до её ботфортов и колготок.

Двое мужчин трясли двери павильона, за которыми видны были шеренги коробок с электробытовой техникой: утюги, электрочайники, тостеры, грили, массажёры, фены, пылесосы… Монтировки у них, видимо, не было. Вообще, в тот, в первый день, вернее – ночь «мувского шопинга» у большинства всё было спонтанно и неподготвленно: хватали всё, что было проще всего схватить, не разбирая, а больше ломали или растаптывали в какой-то жажде разрушения; мало у кого были сумки или хотя бы пакеты – толкали в карманы, за пазухи; что не помещалось – разбрасывали.

Обосновавшиеся в павильоне бижутерии несколько молоденьких девчонок, никого не опасаясь, подсвечивая себе фонариками, примеряли колечки-серёжки-кулончики-брошки, – они не ломали дверь, а просто перелезли через высокую стеклянную стену-перекрытие, и теперь, как цветастые рыбки в аквариуме, перемещались от полки к полке, от витрины к витрине, что-то как рыбки же «клюя», меряя то там, то здесь.

Мужики у павильона с бытовой техникой наконец сообразили: подняв стоявшую посреди прохода под искусственной пальмой декоративную скамейку с тяжёлыми литыми фигурными боковинами, они поволокли её к дверям павильона, явно собираясь использовать как таран.

Не обнаружив ничего интересного на втором этаже, парни отправились на третий. За спиной раздались тяжёлые удары в стекло – мужики явно применили скамейку.

На обширной лестничной площадке закрытый металлической роллетой был отдельный вход в филиал какого-то банка, сейчас около роллеты сгрудились несколько тёмных мужских фигур. Эти явно знали что и как делать: роллета содрогалась, слышался скрежет, и ясно было что ей оставалось недолго. На проходивших мимо мародёров один из мужчин подсвечивал фонариком, что-то негромко и злобно ворча под нос, и проходившие старались на площадке не задерживаться.

На третьем этаже праздник продолжался. Под ногами хрустели крышечками и скользили россыпи маленьких цветных флакончиков с лаками для ногтей и тюбиков губной помады, зачем-то высыпанных ящиками прямо в проход. Ничего достойного внимания друзья не нашли и здесь. Несколько термосов из нержавейки в посудном павильончике, на который сразу нацелился Вовчик, были кем-то грубо и глупо подавлены; а больше ничего достойного Вовчик там не обнаружил – не тащить же в деревню никелированные поварёшки и супницы?

– Ма-а-ам… Когда в Парадиз-з-з?.. Комбез хочу, как у Светки!.. – послышался рядом знакомый скулящий голосок. Давешняя девочка-подросток держала под мышкой большого плюшевого жирафа; а мама сосредоточенно перекладывала из шкафа в павильоне в свою объёмистую сумку мотки разноцветной пряжи, приминая её коленом, стараясь чтобы вошло побольше.

– Помоги вот лучше… – только буркнула та в ответ.

– Олечка, ты скоро?.. – к ней спешил по проходу мужчина, таща набитую чем-то сумку, в сопровождении мальчиков: один надел блестящий красный лаковый, чёрный в рассеянном свете боксёрский шлем и блестящий же тайквондистский нагрудник, став похожим не то на закованного в латы маленького рыцаря, не то на снеговика. В одной руке он за шнурки тащил связку боксёрских перчаток, в другой – пару роликовых коньков. Второй мальчик сжимал под мышками большие коробки с, судя по картинкам, радиоуправляемыми машинками; машинки же, только маленькие, масштабные модели в небольших прозрачных коробочках, торчали у него из всех карманов. Владимир посветил – лица у пацанов были совершенно счастливыми.

– Сейчас… Сейчас, Вить, там ещё жакеты. И сумочки.

– Жакеты берём, а сумочки – нет, не потащим! – распорядился толстенький глава семьи.

– Ма-а-ам… Комбе-е-ез…

– Пошли, Хорь. Всё тут ясно.

– Пошли, Вован. В натуре.

Отдел курток не впечатлил. «Гламурное дерьмо», как выразился Вовчик.

Видно было как в обувном тётки перебирали коробки с туфлями. В груде обуви, вывернутой из коробок, рылась, шипя от злости и вожделения, какая-то мегера, явно ища пару – в одной руке она уже сжимала ботиночек на каблучке и с опушкой поверху. Груда обуви и коробок была большая, а света мало, и мегера шипела очень раздражённо.

– Торговый центр же закрыт всё это время был?

– Ну, типа, да.

– А почему бы?.. Что не реализовывали?

– Ну так оно и понятно. За какие деньги продавать, почём? Ничего ж не ясно с валютами. Это Гектор мог позволить себе торговать, ну, ещё крупные сети – у них объёмы, и товар востребованный – продовольствие, а тут что?.. Частники. Это тебе, Вовк, не Америка. Стабильности нету. А так – какой-никакой, а товар, он денег по-любому стоит. Стоил… – заметил Вовчик, наблюдая, как у входа с дурашливым смехом парни стали кидать в друг друга флакончиками лака для ногтей и тюбиками помады, выгребая их из коробок горстями.

– Что ж владельцы не вывезли?

– А куда? Ну, наверное, самое ценное и вывезли – вон, ноутбуков нет; опять же навигатор я хотел, и ПээНВэ… Рации бы неплохо. Не срослось, нету… Ну, пара-то у меня в деревне есть. А куда этот хлам вывозить? Тут хоть под замком. Было.

В сувенирном гремело. Пацаны, громко делясь впечатлениями, рылись на полках, хвастаясь друг перед другом найденными вещицами, и бесцеремонно сталкивая керамические кружки с дарственными надписями и стеклянные дизайнерские вазочки на каменный пол. Кружки и вазочки хлопались, разлетаясь по полу шуршащими осколками.

– Барда-а-а-ак… – выразил свои ощущения Владимир, и Вовчик тут же с ним согласился. Миновав разорённую пирожковую на выходе с этажа, друзья двинулись к выходу. Первый «шоппинг» был неудачным, хотя наблюдений и впечатлений хватало.

Визит на рынок на следующий день также разочаровал. Мародёры взламывали павильоны, чтобы убедиться, что товар или уже давно вывезен хозяевами, или им доставалась сущая ерунда вроде стопок полиэтиленовых пакетов (хотя друзья и не участвовали в общей вакханалии разграбления, хозяйственный Вовчик прихватил и их в запас, приговаривая с огорчением «Вот… Увезли уже всё, на себе теперь много не утащишь…») или кошачьих кормов, птичьих клеток, веников, одноразовой пластиковой посуды, просроченных кетчупов и прочей дребедени.

Впрочем, они набрели на уже взломанный спортивный павильон. Мародёры потурили спортивную одежду и экипировку, как будто планировали в будущем заниматься фитнесом; кто-то порезал, попротыкал ножом стоящий тут же пластиковый фигуру-манекен для отработки ударов… Стоявшие тут же банки с сухими протеиновыми смесями и другими пищевыми добавками просто раскидали, частично вскрыв и рассыпав, не зная их ценности.

– Вот идиоты! – охарактеризовал предшественников по вторжению Владимир, – Конечно, гламурный купальник с бешеным ценником важнее в данной ситуации… Dextro Tech… Creative Transporter. Bcaa Blast. 100 % Whey protein professional. Классная вещь! Вот это заберём, Вовчик, и вот это. И вон то. Короче, всё что есть нерассыпано – всё и соберём.

– Зачем, Вовк? Мы чо, качаться будем?

– Протеиновые коктейли пить будем, Хорь! Как довесок к твоей гречке с тушёнкой, хы! Или в кашу добавлять. Бери-бери, я знаю что говорю. Тут всё одно растопчут…

Так, договорившись со своей совестью, что «они не грабят и не воруют, а только «спасают чтоб не пропало», Владимир принялся разбираться в завалах пластиковых банок и пакетов; и в результате визит на рынок обогатил друзей на большую сумку разнообразного спортивного питания; также Хорь насобирал в соседнем разбитом павильончике всяческой швейной фурнитуры – от наборов швейных иголок разных номеров до пучка «молний» и целого пакета ниток – самых разных, на катушках и бобинах…

Пока Вовчик копался в павильончике, Владимир у выхода следил за обстановкой – и невольно стал свидетелем безобразной сцены: мародёры грабили мародёров. Какой-то парень, вполне студенческого вида, худощавый и нескладный, тащил по направлению «с рынка» большую спортивную сумку с чем-то явно намародёренным («Зашоппленным», как выражался Вовчик). Ему наперерез откуда ни возьмись двинулись трое – и уже не парней, а скорее мужиков. Вовсе непохожих на гопников, просто трое мужичков средних лет и средней упитанности, которые могли быть кем угодно – хоть таксистами, хоть охранниками или слесарями с соседнего завода «МувскСпецАвтоматика». Или сантехниками с ЖЭСа. Или…

Действо сиё происходило метрах в ста, так что реплик Владимир услышать не мог, но по самой сцене, по жестам всё читалось предельно ясно: подходя, они что-то сказали ему – парень остановился, сбросил с плеча ремень сумки и поставил её возле ног. Как-то явно испуганно оглянулся на рынок, с которого шёл. Подошедшие субъекты что-то недолго высказывали ему, и по их агрессивным позам – характерные «кивки-клевки» головой в стиле «Ну ты чё, не понял???» – явно было, что они не спрашивают у парня дорогу в библиотеку. Парень, вроде бы, что-то объяснял им, делая неловкие жесты в сторону рынка… Затем один из подошедших сильно, и довольно неловко, как отметил про себя Владимир, «по-крестьянски» ударил парня в голову, – и тот сразу согнулся, схватился за лицо; и тогда другой споро стал шарить у него по карманам, что-то находил – и перекладывал в свои, а другой подцепил стоявшую на асфальте сумку и забросил её себе на плечо. Парень всё стоял согнувшись, зажав лицо руками; а грабители неспешно, забрав содержимое его карманов и сумку, направились в сторону соседней пятиэтажки.

Постояв, парень поплёлся в другую сторону, продолжая вытирать лицо рукавом футболки и покачиваясь…

– Во, Вовк, смотри, ременная лента есть – целый моток! Она синтетическая – как стропа. Хорошая вещь! – послышалось из-за спины.

– И замки, защёлки пластиковые – во, целая коробка! – Владимир оглянулся – Вовчик заканчивал набивать всякой всячиной сумку.

– Ладно. Пошли, что-ли, Хорь.

– Тут поблизости ещё можно пошарить…

– Потом, Вовчик, потом… Может быть. А может и нет… – Владимир озабоченно потрогал висящий под джинсовкой под левой рукой теперь уже свой Боуи, попробовал как он вынимается из ножен. Нет пистолета… – Пошли, Вовчик. Награбленное счастья не даст. Да и проблематично нам всё это теперь переправить в деревню. Пошли, пошли, Вовчик…

Телефон работал. Лучше бы он не работал, потому что теперь мародёры обменивались информацией где и как обстоят дела. Но в Администрации, занятой делёжкой ресурсов с регионами, не нашлось человека, который предусмотрел бы это, и потому телефоны работали всю неделю.

Через день позвонил анархист Витька Хронов и пригласил «присоединяться к его команде». «Мы возьмём под контроль район» – нагло сообщил он. «К нам никто не сунется. Разоружим ментов. Мы будем новой властью – Администрация кончилась!» Державший трубку Вовчик сморщился, слушавший у трубки Владимир энергично помотал головой.

– Не, Вить. Мы сами по себе.

– Смотри там, Хорёк… Довыпендриваешься! – с угрозой в голосе заявила трубка, – Знаешь первое правило революции?? «Кто не с нами – тот против нас». Хер вы там отсидитесь. А у нас – Команда!

Вовчик положил трубку и посмотрел на друга.

– Говно они, а не команда, судя по командиру – сообщил Владимир, и Вовчик неопределённо пожал плечами. «Вступать» куда-то под чьё-то начало и «контролировать район, разоружать ментов» ему не улыбалось. Он всё сильнее и скорее хотел в деревню, в чистый свежий с запахами травы воздух, к посаженной картошке, с которой пора было собирать колорадских вредителей, к инструментам и запасам. Возбуждение и боевые поползновения, вызванные битвой с гопниками за видеозал, уступили место привычной осторожности. Тем более что они вскоре столкнулись и с настоящими, профессиональными мародёрами; и эта встреча, как и сцена на рынке, оставила не очень приятные, мягко говоря, воспоминания.

Маленькие магазинчики и уличные ларьки-павильоны были уже или разграблены, или их содержимое было вывезено и попрятано хозяевами. На этот раз «шоппили» большой обувной магазин на одной из центральных улиц. Днём. Собравшаяся небольшая, человек в тридцать толпа, как водится, погалдела; несколько кликуш неопределённого возраста привычно уже постарались подзавести людей выкриками типа «Попрятались, буржуи; сволочи, в свои загородные дворцы; нахапались на нашем поте; гады, тут одеть нечего, ходить не в чем!..» – поскольку магазин был обувной; вскоре несколько парней кинули тяжеленную уличную мусорную тумбу на бетонном основании в жалюзи, – там хрустнуло, треснуло; тут же нашлись и монтировки, работа закипела. Со стороны начали подтягиваться ещё люди.

Друзья наблюдали за происходящим со стороны. Видно было как за клубящимися головами рывками стали выдёргиваться из пазов планки жалюзи – их тут же отгибали в сторону. Уже зазвенело витринное стекло. Вот кто-то уже скрылся в проломе витрины под отогнутой роллетой. Через некоторое время входные двери распахнулись изнутри, и в магазин хлынули мародёры.

– Пошли, что ли?.. Глянем? – вопросительно взглянул Вовчик.

– Пошли…

Внутри люди лихорадочно хватали обувь с полок, вытаскивали стопки коробок из-под витринных шкафчиков; не глядя толкали в сумки – друзья уже знали, что через полчаса это всё будет продаваться и меняться на стихийных мини-рынках, возникающих тут же, рядом с разграбленным магазином. Вспыхивали и тут же гасли ссоры.

Вовчик устремился в знакомый ему отдел, и успел урвать две пары туристических ботинок.

В магазине уже становилось посвободнее – нахватавшие обуви мародёры стали выбираться на улицу. Припоздавший давешний семейный толстяк, теперь уже без детей, но с женой, хлопотал, сгребая в сумки остатки: детские сандалики и мужские домашние шлёпанцы, расстроено наблюдая, как более удачливые «коллеги по шопингу» тут же, в зале, примеряют обновки и меняются добычей.

В это время в торговом зале появилась новая группа – три человека, двоих из которых Владимир узнал: это был седой пожилой мужик, которого он видел в ресторане во время перестрелки с кавказцами; и крепкий высокий парень, там же, в ресторане, паливший из револьвера – сам имевший дело с пистолетами в США, Владимир тогда не мог не отдать должное ловкости, с которой тот перемещался во время стрельбы. С ними был худенький подросток, нагруженный парой больших сумок, и настороженно, как зверёк, зыркающий по сторонам.

«Банда» – понял Владимир – «Что-то будет».

И точно. Пришельцы действовали быстро и слаженно. Лишь окинув взглядом уже порядком разгромленный магазин, они устремились к дверям в подсобку, на которую до сих пор никто не обратил внимания. В руках высокого парня появилась увесистая монтировка, он вставил её в щель двери, приналёг; ему тут же помог седой – и дверь со скрежетом распахнулась. В руке седого зажёгся фонарик, луч мазнул в темноту подсобки – это явно был склад, штабелями на полках стояли обувные коробки. Он забрал у мальчишки сумки и скрылся в темноте.

Радостно увидев, что открылась новая, до этого ещё не разграбленная «поляна», к дверям в подсобку устремились оставшиеся ещё в магазине мародёры, но тут их ждал жёсткий облом: новые пришельцы не были расположены делиться. Первый же мужчина, приблизившийся к двери, без всякого предупреждения получил мощный удар ногой в живот от стоящего у двери высокого парня и отлетел в сторону, шмякнувшись о стену; ещё двое, не понявшие что произошло, были также мгновенно и жёстко повергнуты на пол, зажимая разбитые носы – парень орудовал кулаками так же профессионально, как и перемещался во время перестрелки; а на правой его руке Владимир увидел кастет…

– Аааа… Оооуууу… – задушено хрипел впечатанный в стену мужик, ему вторили, зажимая разбитые носы, ещё двое. Сунувшуюся было молодую тётку парень просто оттолкнул, а потом сопроводил футбольным пинком пониже спины, и она полетела, с грохотом сбив стеллаж. Остальные застыли на месте, боясь не то что приблизиться, но и сдвинуться с места, потому что худенький парнишка вдруг достал откуда-то из-под полы курточки двуствольный обрез охотничьего ружья и навёл его на мародёров.

– Вы… чего?… – пискнул только кто-то испуганно.

– Ничего. – сообщил высокий парень, – Мы закончим – вам останется. А пока – брысь отсюда.

– Так не делается… Это же всё…

– А ты пожалуйся на меня. Я чо сказал?? – он снял и сунул в карман кастет, и выдернул из-под полы джинсовки наган. Мародёры шарахнулись в стороны.

– Зачем же вы так с людя-я-ями!! – заголосил истошно женский голос.

– Вы, бараны, так лучше понимаете! – рявкнул парень.

– Толян… – в проходе показался седой, – Что тут? Ага. Иди сюда, поможешь. Сумки сумками – увяжем ещё стопкой, тут кой-что есть дельное.

– Ща, иду. – высокий парень окинул взглядом помещение, его взгляд скользнул и по Владимиру с Вовчиком, застывших поодаль; он хлопнул по плечу мальчишку, что-то сказал ему вполголоса, и скрылся в темноте склада. Мальчишка остался стоять в проходе, держа у живота обрез направленным на расползавшихся покалеченных мародёров; его наглый взгляд угрожающе упёрся и в друзей. Он демонстративно-нахально сплюнул на стену и перехватил поудобнее обрез, но ничего не сказал.

– Банда… – тихо выдохнул Вовчик, прижимая к груди новенькие ботинки.

– Профи… – вполголоса согласился с ним Владимир.

Получивший в живот пинка мужик наконец-то отдышался и поковылял на улицу; за ним потянулись, постанывая, размазывая кровь по лицам, и двое других. Остальные человек десять опасливо тусовались поодаль от подсобки, охраняемой вооружённым обрезом наглым подростком; напоминая повадками гиен, ожидающих пока закончат с трапезой львы, только что завалившие отличного буйвола; ждали пока те насытятся и уйдут, оставив гиенам остатки.

Чувствовать себя гиеной было не очень приятно, да и надобности большой в обуви Владимир не испытывал, но ему хотелось посмотреть до конца как действуют эти, судя по всему, вполне адаптировавшиеся к новой действительности хищники.

Через некоторое время появившийся в дверном проёме парень позвал мальчишку внутрь склада, заняв его место. Через минуту тот показался в дверях, уже без обреза, таща на себе большую стопку перевязанных обувных коробок. За ним показался седой, кроме четырёх битком набитых сумок также еле тащивший и стопку перевязанных коробок. Высокий парень налегке, раздвигая угрожающим взглядом образовавшуюся уже опять небольшую толпу оробелых мародёров, прошёл к входной двери, выглянул оттуда на улицу, и махнул рукой своим подельникам. Седой с мальчишкой потопали к выходу. Все провожали их настороженными взглядами.

У выхода парень забрал у седого пару самых объёмных сумок и они, уже не оглядываясь и не обращая внимания на оставшихся в магазине, скрылись из глаз, выйдя на улицу. Вот тогда, с выдохом облегчения, мародёры как гиены бросились, отталкивая друг друга, в уже порядком разгромленную «хищниками» подсобку.

Стыдно потом было вспоминать, но на этот раз поучаствовали в мародёрке и друзья… Владимир обзавёлся прекрасными крепкими ботинками из нубука от «Катерпиллер», Вовчик – ещё несколькими парами каких-то туристических.

Но вспоминать «работу» профессиональных мародёров (что они профессионалы в этом деле, Владимир был уверен), просто и без разговоров размозживших носы «коллегам», было неприятно. А, судя по их слаженности в действиях и оснащению ни нож, ни тем более бронзовый верблюд, ни газовые приспособления Вовчика тут бы не проканали. «Да, этим лучше бы дорогу не заступать» – решили друзья, и – «Скорее надо сматываться в деревню. Судя по всему в городе бардак только начинается…»

Но сразу убраться в деревню стало проблематичным. Ходили слухи, что пользуясь тем, что Администрация оказалась чем-то сильно занята, на выезде из города и на трассах распоясались дорожные бандиты, грабящие выбирающихся из города, благо что новые беженцы везли и несли с собой всё самое ценное. Ни транспортные компании, ни частники не соглашались выезжать за городскую черту, а вскоре, спохватившись, власть и вовсе отрубила всю связь – и мобильную, и городскую. Но, против ожиданий, новый фирменный мобильник Владимира продолжал работать – но, почему-то только на связи со Штатами… Что уж умудрились туда вшить его создатели, или что-то накуролесил хакер Джонни – то было неведомо, но Владимир смог опять несколько раз переговорить и с профессором, и с самим Джонни.