Текст книги "Крысиные гонки (СИ)"

Автор книги: Павел Дартс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 132 страниц)

Наде внезапно расхотелось пИсать; поёживаясь от откуда-то взявшегося озноба, она быстро и на цыпочках вернулась в комнату, и юркнула под простыню. Рядом заворчала, ворочаясь во сне, Катька. Замерла, стараясь утихомирить дыхание.

Через минуту скрипнула дверь, щёлкнул закрываемый шпингалет, – вернулась Мэгги.

* * *

Хронов выхватил невесть откуда взявшийся у него пистолет, и направил ствол на Владимира. У камина охнул Вовчик.

– Ты-ы-ы, америкашка, ещё командовать тут бууу… – договорить Хронов не успел. Владимир действовал с быстротой и точностью автомата.

Мгновенно, подавшись вперёд, он левой рукой ухватил пистолет за ствол – «ПМ», определил он при этом, – и, отворачивая дуло от себя влево вверх, выворачивая пальцы-кисть держащего пистолет Хронова, правым кулаком сильно и коротко врезал ему в лицо… В следующее мгновение Хронов, выпустив из руки пистолет, грохнулся на пол; а Владимир перебросил в правую руку отнятое оружие.

Таких «приёмов» не было в его дзюдоистском арсенале; но любивший с ним повозиться в перерывах между медитативными движениями у-шу, часто бывавший в гостях у профессора Лебедева узкоглазый доктор Хой всегда говорил:

– Плиёмчики, Волёдинька, – ето всё пустяки. У чиловеческого скелета тлиста степеней свободы и тлидцать тысяч валиаций последюющих дивиззений… всё не предусмотлишь! Но если у тебя есть база, и ти знаишь как и куда, насколько гнутся суставы, и имеешь понимание о биомеханике – то ти всигда сможишь симпровизировать… правильно я говорить по русски – симпровизировать? Вот, забори миня за руку…

Хронов ныл, не вставая, на полу. Рядом возник взволнованный Вовчик.

Владимир обратно сел за стол, поправил фонарик для лучшего освещения. Выщелкнул магазин – тугая защёлка, ч-чёрт… В магазине оказалось три маленьких жёлтеньких патрончика; Владимир передёрнул затвор – в стволе патрона не было. Взял со стола вилку, ею выщелкнул из магазина патрон; взял его, неожиданно лёгонький, в руки, поднёс к светильнику… Патрончик, там, где должна бы торчать из гильзы головка пули, заканчивался жёлтого цвета полусферой с крест-на-крест бороздками на ней. Крякнул разочарованно:

– Вот блиннн… Непруха. Газовый.

Передал посмотреть Вовчику, сам занялся пистолетом. И ПМ был откровенно газовый, в чём он окончательно убедился, посветив в ствол фонариком.

– Вот блин…

Под столом что-то жалко хлюпал и обиженно лопотал сквозь слюни и сопли анархист Витька…

– Ладно, вылазь, хватит ныть… Бухать тебе на сегодня хватит… И на завтра – тоже. Вот до деревни доберёмся – можешь хоть ужраться, если будет такая возможность и желание, а здесь нефиг нам проблемы создавать… Правильно, Вовчик?

– Ясен пень. Вон, пусть на диван ползёт…

* * *

– Нормально, не опаздываем? – беспокоился Вовчик, одной рукой придерживая висящую через плечо сумку, другой прижимая к груди коробку с Жоржеттой; вышагивая за Владимиром по направлению к площади, на которой остались автобусы.

– Нормально – нормально… Даже с запасом, – Владимир бросил взгляд на циферблат своего Брегета.

Сзади тащился постанывающий Хронов. Он постоянно ронял свой рюкзак, кашлял, икал; два раза останавливался возле заборов чтобы поблевать в заросли лопухов и крапивы; жадно пил воду из пластиковой бутылки, найденной в коттедже, и постоянно скулил:

– Па-ца-ны… В натуре… Не знаю, как так вышло… Как не со мной, чесслово… Отравился… Ик! Эта… Привиделось мне, Вова, что ты – не ты… а… ик! … тот гад, что застрелил мово лучшего друга!.. И я, как прави-ик! – ильный пацан, должен атамстить! В натуре, Вовк, привидилось мне… Что ты – не ты…

– И по тому случаю ты, значит… Тьфу! – отреагировал, не оборачиваясь, Владимир. Вовчик же просто молчал. После произошедшего ночью, а больше – ранним утром, Хронов в его глазах упал ниже плинтуса.

В принципе, можно было бы где-то понять и, возможно, простить самодеятельного анархиста за ночные понты, за пьянку, даже за размахивание пистолетом… в конце концов именно он всё же привёл друзей в коттедж «на переночевать», и они неплохо выспались на дутых кожаных диванах в гостиной; но то что он вытворил утром было уже ни в какие ворота…

После того, как Владимир отнял у него пистолет с тремя газовыми патронами, украсив лицо махновца лиловым бланшем под правым глазом, тот присмирел; и они совместными с Вовчиком усилиями перетащили его в соседнюю комнату, на тахту. Непонятно, какую функцию выполняла у хозяев коттеджа эта комната, может быть что-то вроде «курительной», – на подставке стоял большой роскошный кальян в три мундштука; стены же её были увешаны египетскими папирусами в рамках, и застеклёнными фотографиями в рамках же: вот лупоглазый мордастый субъект на фоне пирамид в Гизе в обнимку со своей женой, вот он же верхом между двумя кочками на верблюде; он же по пузо в лазурно-прозрачном море… Чувствовалось, что хозяева коттеджа минимум раз побывали в Египте, и этот вояж оставил у них неизгладимое впечатление, которое они и постарались зафиксировать у себя дома, превратив одну комнату в подобие сувенирной лавки.

Вот туда, на тахту, и свалили бесчувственное тело Хронова.

За всю ночь их никто не потревожил: Владимир расставил гремящее-падающие «контрольки» на всех возможных путях проникновения в коттедж.

Рано утром, как только сработал будильник у Владимира в часах, друзья, не будя Хронова, споро занялись делом: сходили в подвал, и, набрав воды, тщательно умылись в ванной; пополнили запасы воды во флягах; Вовчик занялся кипячением воды для чая, а Владимир пошёл будить анархиста…

Зайдя в комнату, он был поражён вонью… Мать твою, он обделался, что ли??.. Ещё чего не хватало…

Но действительность была ещё хуже.

На невысокой тумбочке, на которой, как ещё ночью заметил Владимир, осветив комнату фонариком, стояли раньше рядком три или пять мал-мала-меньше сувенирных кожаных верблюдика, каких втюхивали туристам в Египте местные умельцы («– Натуралный кожа кэмэла, наполнен чи-и-истейшым песком из пустыни Сахара! Купи – фсю жызнь Африка вспоминать будишь!»), теперь красовалась… кучка говна.

Он не поверил своим глазам.

Нет. Действительно, – явно Хронов ночью встал, – и насрал на тумбочку, прямо на вышитую верблюдами же скатёрочку «в египетском стиле», использовав затем вместо туалетной бумаги тех же кожаных, набитых песком верблюдиков, чему свидетельством они и валялись рядом на полу…

– Сука, тварь, анархист недоделанный!! – Владимир за шиворот сдёрнул Витьку с тахты, на которой тот продолжал беззаботно дрыхнуть, и сделал попытку подтащить его к тумбочке, чтобы ткнуть рожей в его фекалии, но тот растопырился и упёрся, хлопая осоловелыми глазами… – Ты зачем это сделал???

– Это… не я! – попытался отмазаться Хронов, увидев со сна перед собой разгневанного товарища по вояжу.

– А кто, бля?? Кэмелы накакали?? – поскольку Хронов прикрывал налившийся синевой левый глаз, Владимир чётко и точно пробил ему с левой хуком в глаз правый, опрокинув Витьку на тахту. Прибежал из соседней комнаты перепуганный Вовчик.

– Чё опять?..

– Гля!.. Что эта тля тут натворила ночью!! Су-ка! И не лень было – это ж надо было на тумбочку взгромоздиться!!!

– Эта… Это в знак протеста… – лежа на тахте, и теперь прикрывая растопыренными пальцами всё лицо, пробубнил Хронов, – Против буржуазной роскоши и мещанства!.. Развели тут, понимаешь… буржуазный уют…

– Сволочь! Ты у меня сейчас тут всё языком вылижешь!!

– И ничего я…

– Что-о-о-о??!

– Да щас я, щас… Уберу, чё ты… – трусливо сбавил тон Хронов.

Через десяток минут, когда уже наскоро пили чай за столом, уже чуть отошедший Владимир поинтересовался:

– Вот нафига ты это сделал, а, Хрон?..

– Мне захотелось… Ночью мне захотелось, и я решил эта… насрать на этот мещанский уют. В знак протеста, типа. И вообще… просто мне захотелось насрать на это всё! Как свободный человек. Имею право. Захотел – и насрал… Во…

– Гад. «Свободный человек», бля.

– Да. Свободный!..

– Ты свою свободу будешь реализовывать где хочешь и как хочешь, но подальше от меня, а то я тебе зубы выбью. Твоим же этим сраным газюком. Где, кстати, взял? У хозяина нашарил?

– Какая разница… Верни давай…

– Разбежался! И – куда руки тянешь к бутылке??? Какой нах «опохмелиться», ты – в завязке, понял?? Закончил пить чай – и дуй собираться, чегевара равнопольский…

Но видимо, несмотря на отнятую у него недопитую бутылку текилы, тот всё же нашёл где-то пойло ещё; и теперь, по дороге к автобусам, анархисту было явно нехорошо… Но друзья уже не обращали на него внимания.

Вот, за забором уже открывалась площадь, на которой ждали автобусы. Друзья обогнули угол забора и вышли на площадь. Должны были ждать…

Автобусов не было.

На том месте, где они прежде стояли, бурлила толпа бывших пассажиров, валялись кучками вещи, сумки, чемоданы. Неприятное предчувствие коснулось… и тут же реализовалось: к ним, заметив их появление, подбежала Зулька, и, запыхавшись, выпалила:

– Всё, пацаны, доехали, типа. Автобусники ночью выкинули остатки вещей из салонов, высадили спящих – и уехали обратно в Мувск…

– Починились??

– Не-а. Так, говорят, на сцепке и уехали. И ментон с автоматом – с ними. Сказали, типа, топайте дальше пешком!

ПЕШИЙ ВОЯЖ

Новость была неприятной; но, в общем, не особо-то и неожиданной, – Владимир подумал, что такой вот развязки с автобусами можно бы было и ожидать. Для кого до пункта назначения непременно и важно было именно доехать, – могли бы быть и поосторожней; впрочем, раз автобус не починили, то и говорить было не о чем…

Но для большинства пассажиров случившееся было и полнейшей неожиданностью, и очень неприятным сюрпризом. Слышались возгласы:

– Да как они могли, сволочи!.. Они ж обязаны были…

– Да плевать сейчас хотели на обязанности, при этой «Новой Администрации», что хотят, то и делают, вы разве в ту неделю разбоя этого не поняли??

– Надо вернуться в Мувск и чтобы разобрались с этими подлецами! Бросить людей в чистом, считай, поле!..

– Ага, в поле – в Равнополье, ха-ха.

– И ничего нет смешного!!

– Нет порядка, не было и не будет… Пропащая страна!

– А давайте позвоним в Администрацию!! Пусть пришлют ещё автобусы, а тех водителей накажут!

– Сейчас, разбежались они ещё автобусы присылать…

И общее:

– Как же мы теперь доберёмся до деревни??

И все почему-то посмотрели на Вадима.

Он пожал плечами:

– А я откуда знаю? Мы, собственно, пешком дойдём; что и вам советую.

Опять поднялась буря возмущения. Вадима обвиняли что «он думает только о себе», что «у нас дети», «у нас много вещей»; вплоть до обвинения что он заодно с предателями-водителями. Он плюнул, и отошёл в сторону, стал демонстративно копаться в своём рюкзаке.

– Па-а-ап, а девчонки как же?.. – вмешалась Гуля.

Танцорки теперь растерянной стайкой стояли возле горы своих фирменных чемоданов, сумок, пакетов.

– Девчонки… Да, с их чемоданами и кучами барахла они далеко не уйдут… Позови-ка этих… Вовок твоих. Что-нибудь придумаем, пройдёмся по дворам…

– И вовсе они не мои…

Получасовой гвалт закончился тем, что бывшие пассажиры разбились «по фракциям»: часть отправилась врассыпную искать машины, чтобы всё же добираться до деревни на каком-нибудь транспорте. Часть пошла искать местные органы власти, чтобы они «приняли меры» и «обеспечили». Часть осталась на площади, в простой надежде, что усилиями двух первых групп, или каким-нибудь другим способом ситуация разрешится сама-собой.

Не разрешилась. Оказалось, что представителей Администрации сейчас в Равнополье нет, местный полицейский участок оказался закрытым; местные жители на просьбу помочь с транспортом реагировали без энтузиазма: машины были, не было топлива. Вернее, может и топливо где было, но… «– Нет, ребята, не повезём вас… Заплатите? Сколько?.. Да ну, что вы. Идите пешком. Тут недалеко в общем-то».

Из Мувска, из Департамента по расселению Новой Администрации по телефону ответили, что автобусы обратно не приехали, возможно – пока ещё; что помочь ничем не могут, что… словом, пусть «с привлечением местных ресурсов самостоятельно постараются решить вопрос…»

– «Нахер нас послали» – было общее мнение.

Наступило уныние; когда вдруг на площадь выкатился микроавтобус…

Рядом с водителем, явно местным-нерусским, восседала Мэгги.

– Вот так вот…

Опять поднялся гвалт. «Как же так!» и «Что же это такое??»

Какая-то вконец потерявшая понимание ситуации семья попыталась с чего-то внести в открытые двери микроавтобуса свои вещи, но была сразу и жёстко обломана: водитель перебрался в салон и выбросил их вещи, предварительно вытолкнув из машины и главу семьи.

Перекрикивая шум, Мэгги пыталась что-то сказать, объяснить, но пока не прошло определённое время, бывшие пассажиры были… некоммуникабельны, можно так сказать.

Наконец всё как-то успокоилась, и водитель, встав на подножку, зычно объявил:

– Тыхо, э! Этот дыушк мышына заказал, машина заплатыл, этот дэушк мышына паедит! Эта мая машына, личный! Панятна, э?.. Никаму не должэн, панятна? А патаму – хады отсуда!!

И закрепил свою тираду демонстрацией монтировки:

– Можыти жалоавацца на Хасана, да! В мылицыю, да! Хоть два раза…

– А мы?..

– Нэ мой дэло!

Через некоторое время выяснилось: Мэгги, считай, купила машину – чисто чтобы водитель довёз её, и её багаж, до «места постоянной дислокации». Заплатила…

«– Нармална заплатыла, хы, вы стока не заплатыте, нэт!»

Под унылыми взглядами бывших пассажиров Мэгги скомандовала:

– Надька, тащи сюда мой кофр и чемодан! Девочки! Давайте свои вещи в салон! Забирайте с собой только то, что понадобится в дороге – ну, покушать, укрыться… Дойдёте пешком, вон – с Вадимом и парнями. А вещи – в салон! Хасан довезёт. Мы с Хасанчиком довезём.

– Ура, Мэгги, выручила, ты настоящий товарищ!! – девчонки стали загружать микроавтобус своими вещами. Тут все заметили, что Мэгги и переобулась: вместо золотистых босоножек, в которых она выехала из Мувска, теперь она была обута в старенькие, но крепкие кроссовки.

– Подавай!

– Ну куда ты пакет с шубой, мягкое барахло наверх, чемоданы – вниз! Поплотнее!

– Ох и нифига ж себе, Мэгги, у тебя кофр тяжёлый… Кирпичи из Мувска везёшь?

– Что надо то и везу… Давай мой чемодан тоже сюда, за водительским сиденьем… Хасанчик, нормально? Надь! Поедешь со мной?

– А можно?

– Лезь. Глянь, есть ещё место? – Мэгги была деловита – Э, граждане бывшие пассажиры! Можем ваши вещи частично взять. Кому совсем тяжело. Не все, не все, не напирайте! Нет, детей не берём! Ножками, ножками, а вы что думали; буду я ещё за ваше светлое будущее отвечать, нафиг надо… А вот ты, дорогая, – указывая на тётку с мужем, которой в автобусе «предложила откусить ухо, если та не заткнётся» – свой чемодан можешь сюда не катить, не возьму; пусть его твой благоверный тащит… да, вот так вот!

И «Юличка», разочарованно шипя «везёт же всяким прошмандовкам…» покатила чемодан в сторону.

Вскоре микроавтобус был полностью забит вещами, осталось место только для водителя и двоих пассажирок. Девчонки окружили Мэгги.

– Классно, Мэгги, спасибо, мы уж как-нибудь теперь доберёмся!

– Не «как нибудь», а не пешкарусе, на одиннадцатом номере.

– Да ладно… А Вадим, ну, Гулькин папа, дорогу знает?.. А, ну да, он же там живёт, ага.

– Ну, давай, Мэгги, счастливо!.. Осмотришься там пока.

– Мэгги, дорого встало??

– Девочки, для чего деньги зарабатывать, если их не тратить!..

Вадим с видимым облегчением рассказал, что в Озерье надо будет найти уполномоченного от Администрации, некоего Громосеева Антона, и… и, собственно, всё. Пусть вещи дожидаются где-нибудь; тут, в принципе, за день… – он критически посмотрел на экипированных не совсем по-походному танцорок; потом – на остальных «пассажиров»-эвакуированных, чьи физические кондиции тоже не позволяли надеяться на длительные пешие марш-броски, – … Ну, на край переночуем где; в общем, наверное, завтра к вечеру будем там… Вы-то с этим хачем (он понизил голос) сегодня после обеда уже приедете. Тут недалеко, на машине-то, хач дорогу знает… Не ограбит, нет?

– Хасанчик-то? Да ну. Он – мылый, хи-хи!

– Ну, счастливо!

Микроавтобус дрогнул, выпустил облако вонючего дыма, тронулся с места и выкатился с площади, провожаемый прощальными возгласами подружек и завистливыми взглядами остальных оставшихся, особенно тех, чьи вещи не влезли в машину.

– Ну что?.. Время идёт, будем выдвигаться?

Парни вскинули на плечи рюкзаки; освободившиеся от основной своей ноши танцорки также приготовились к пешему переходу и двинулись к дороге; глядя на них, уныло поплелись следом и остальные; кто сгибаясь под тяжестью сумки, кто таща за собой не поместившийся в микроавтобус громыхающий колёсиками по асфальту чемодан. Вскоре «караван беженцев» покинул негостеприимное Равнополье и двинулся по дороге.

Они шли уже пару часов. Идущие растянулись длинной шеренгой, впереди бодро вышагивали Вадим с семьёй и парни. Идти было легко, хотя уже и было близко к полудню, но день выдался облачный и солнце не палило так яростно, как вчера. Приветливо качали ветвями берёзки; потом лес кончился и показались чем-то засеянные поля… или незасеянные, «оно само выросло»? Потомственным горожанам было трудно разбираться в сельскохозяйственных культурах. За полем опять начался лесок. И ни одной машины, ни попутной, ни встречной…

Владимир, идя рядом с Гузелью, рассказывал ей и Зульфие анекдотические случаи из своей жизни в Америке, над которыми они дружно смеялись. Вовчик презентовал («– Для завязки знакомства, Вовка, как думаешь?.. И чтоб не тащить на себе – всё равно размер маленький, а оставлять было жалко…») одной из девушек «зашоппленные» во время мародёрки обувного магазина крепкие туристические ботинки небольшого размера; и сейчас, идя рядом, убедительно ей доказывал, что

«– … если не просто на носки, а подмотать пару портянок – то вполне себе обувь! Особенно – в деревне, особенно – в дороге! Ты попробуй, Кать; хочешь, я тебе ткани на портянки достану?.. Чо ты, ну назови не портянки, назови «обмотки» или «онучи», какая разница? Да не обращай ты на них внимания!..»

Шедшие сзади остальные девчонки весело и в меру язвительно подтрунивали над парочкой; особенно над вышагивающей в явно ей больших ботинках Катькой.

Даже немного отошедший от похмельной мути Хронов в женском обществе повеселел; поотстав, всё норовя поймать за локоток одну из девчонок, он на вопрос «– Что у тебя, Витя, с лицом?» туманно рассказывал, как «он с ребятами вчера ночью зарубился с местными… они, гля, не знали на кого напали!!.»

Как и ожидалось, перемещение таким длинным караваном было очень неспешным… Капризничали, требуя то пить, то писить несколько ребятишек; их мамаши, не привыкшие в городе к переходам дальше чем от подъезда до метро, тоже еле тащились; желчно обсуждая «эти нынешние порядки»; их мужья по физической форме и, соответственно, скорости перемещения, особенно с чемоданами и сумками, ненамного превосходили своих дражайших половин. Последней тащилась «Юличка» с мужем, поочерёдно проклиная то Администрацию, то «эту суку, не взявшую наш чемодан в машину», то ни в чём неповинного супруга, обречённо тащившего этот чемодан за ней.

Не прошли и полутора часов, как сзади «каравана» раздалось «Стойте! Стойте-стойте! Подождите!! Эй, впереди, подождите!»

Оказалось, семейные потребовали дать им время на «покормить ребятишек» и «…вообще передохнуть!»

– О, шайтан, эдак мы двое суток тащиться будем! – раздражённо сказал Вадим, сбрасывая рюкзак в придорожную траву.

– Вадим, после развилки лучше не по дороге, а через лес, по просеке – там быстрее будет. Ближе кэмэ на четыре, – сообщил подошедший Вовчик.

– Нет, пойдём по дороге! – рубанул сумрачный Вадим, – Нефиг нам плутать тут по лесам ещё!

– Так мы и так по лесам! Только по дороге. Там заблудиться нельзя, просто срежем немного, и всё! – пояснил Вовчик, – Я ж тут несколько раз ходил.

– Ходил, говоришь…

– Пап! – вмешалась Зульфия, – Пойдём с пацанами! Вовчик же говорит – там ближе!

– Ты ещё поговори…

– Вадим! Володя ведь тут ходил пешком, а ты только ездил на машине! Послушай его – он дело говорит, – поддержала и его жена, Алёна.

Гузель была занята – сидя на траве, сняв кеды, она разминала пальцы маленьких ступней, попутно, смеясь, пикируясь с Владимиром, который предлагал «свои услуги в непревзойдённом массаже ступней» и пересказывал ей соответствующую беседу гангстеров из тарантиновского «Криминального чтива».

Вадим с Вовчиком, как знающие маршрут лучше других, обсуждали тем временем с несколькими примкнувшими к ним мужчинами дальнейший маршрут:

– … там, если напрямую, не по дороге идти, будет что-то типа хутора… Местный шизик живёт, его тут все знают, Мышастый его фамилия; занимается уже несколько лет самым примитивным, ручным сельским хозяйством.

– Дауншифер который?

– Дауншифтер.

– Один чёрт – даун. Слышал про него. Вот кому сейчас пруха…

– У него можно будет переночевать.

– Думаете, не дойдём сегодня?

– Такими темпами?? Однозначно нет, тут завтра бы дойти. Тоже не факт. Если так тащиться…

– Ну, не бросать же этих… с детьми.

– Меня тоже никто не назначал тут старшим над этим кагалом! А и назначили бы – я бы отказался!

– Ну, не бросать же… Войдите в положение…

– А кто бросает? Я просто объясняю обстановку – придётся ночевать!

– Ясно.

– Всем к нему переться смысла нет; а семейные, которые с дитями – пусть попросятся.

– Так что, всё же через лес?

– Придётся. Там ближе. Мужики! Вы баб-то своих подгоните, – чего они еле тащатся??

– Подгонишь мою… Ты ей слово – она тебе десять…

– Распустил, значит. Вы и в деревне так же собираетесь жить?

Вовчик отозвал Владимира в сторону и таинственным шёпотом сообщил, что тут, по дороге, у него есть «нычка подскока»; и что нужно будет им чуть вперёд выдвинуться, чтобы её «снять»…

– Чего-чего у тебя, Вовчик, там?.. Про «нычку» ты уже разъяснял, а что такое…

– Нычка подскока! Ну… короче, по дороге расскажу; там жрачка есть, если ночевать в лесу, то самое то. Понятно, что на толпу не рассчитано, но «на раз» хватит! Давай, скажи Вадиму, Гульке, да двинем чуть вперёд – тут не разминёмся, нет, тут одна дорога, хоть и просёлок. Зу-уль! Жоржетту понеси пока, тут мы с Вовкой передовым дозором пройдём…

Они шагали по лесной дороге, действительно больше напоминавшей просеку. По пути Вовчик объяснял Владимиру, что «нычки» делятся на «основные» и «нычки подскока». Если в «основных» складируется-прячется всё то, что можно будет задействовать для обустройства жизни на новом месте; то «нычка подскока», по аналогии с термином времён войны «аэродром подскока», – это просто определённый запас на маршруте. «На подзаправку».

– Чтобы при надобности, Вовка, можно было из дома выбежать хоть в одних носках – и до «базы», до МПД – «места постоянной дислокации», добраться без особых затруднений. Мало ли как повернуться могло! Это сейчас мы топаем летом, неспешно собравшись-подготовившись, и нам лично эта бы нычка и ни к чему – курорт!.. Но представь, если бы… если бы Мувск разрушило землетрясением! Ну, пусть не землетрясением! – увидев скептически поднявшуюся бровь друга, поправился Вовчик, – А, скажем, вот когда путч был, то есть «становление Новой Народной…», помнишь, мне окна побили и дверь взорвали?.. Я рассказывал. А если бы засобачили мне в окно чем-нибудь тяжёлым, типа снаряда из гаубицы?? А мне бы удалось выжить… А если бы ещё и зимой?? Прикидываешь??!

Владимир, чтобы не расстраивать друга, согласился с резонностью такого подхода; и Вовчик, вдохновлённый поддержкой, продолжал:

– Так вот, на маршруте наиболее вероятного драпа у меня, как у каждого порядочного, хы-хы, сюрвивалиста-выживальщика, расположены несколько нычек, – чтобы можно было от одной к другой, не таща с собой лишнего, дойти пешком до Озерья. Хоть зимой, хоть через кордоны и патрули! Пожрать, развести огонь, укрыться и одеться. Вникаешь??

– Вовчик, какие нах «кордоны и патрули», откуда и с чего бы?..

– Аааа!! – встрепенулся Вовчик и аж остановился. Глаза его обличающе сверкнули: – А кто, когда собирались, говорил «зачем то и зачем это, нас до са-а-амого порога довезут??» Аааа???

Крыть было нечем, и Владимир только примирительно улыбнувшись, развёл руками:

– И опыт, сын ошибок трудных; и Гена, Чебурашкин друг… Чё говорить, ты был прав, Вовчик, признаю. Но – на то ж ты и эксперт! По выживанию в дикой природе… – и Владимир вдохнул всей грудью свежий лесной воздух, напоенный ароматом зелени, хвои, и чуть прелого мха.

Не уловив в словах друга элемента подначки, Вовчик расцвёл, заулыбался, и, снова переходя на быстрый шаг, продолжил:

– Вот… Для этого и существуют «нычки подскока». Ближе к городу – ту мы уже проехали, – нычка номер раз, – там экипировка. Ну… аляска старая, обувь… Носки там, штаны, шапочка флисовая, то да сё. Вплоть до трусов. Всё сильно бэ-у, но крепкое и надёжное. На случай зимнего драпа-то. Даже коврик старый, пенка в смысле – рваный совсем и клееный, в прокате турснаряжения после сезона мне «за так» отдали, – всё не на снегу яйца морозить… Дойти, попользовавшись – и выкинуть не жалко. Термоодеяло – как у спасателей, в кино видел? Медицина немного – вдруг раненому пришлось драпать, или там с расстройством желудка! Топливо, сухое… Ну и пожрать. А здесь… вот! Пришли. Сам увидишь.

Вовчик, увидев некий, только ему известный знак в окружающем пейзаже, свернул в лес. Заинтересованный, Владимир последовал за ним. Несколько минут они продирались сквозь невысокий кустарник, перешагивали через валежник; и, наконец, Вовчик остановился неподалёку от довольно большой ели, чьи развесистые нижние лапы образовывали что-то вроде шатра. Владимир решил, что Вовчик сейчас и «снимет» свою «нычку» откуда-то с этого дерева, но не тут-то было. Вовчик на коленях подлез под крону, привстал, несколько секунд покопался явно что-то снимая, привязанное незаметно к одной из нижних веток – и продемонстрировал другу… простой, довольно-таки старый садовый совок, не исключено, что подобранный где-нибудь на помойке. Совок был упакован в полиэтиленовый пакет, из которого Вовчик его тут же и извлёк.

Владимир заметил, что несмотря на непрезентабельный вид инструмента, совок был остро заточен, и, судя по всему, металлическая его часть была промазана какой-то защитной смазкой.

– Вот… Два с половиной года он здесь… Даже не заржавел… А если бы и заржавел, – пофиг, это одноразовый инструмент, чисто нычку вскрыть… – бормотал пояснения Вовчик, доставая оттуда же, из пакета, старенькие рабочие перчатки и тут же их надевая, – Мало ли… Ясно что сейчас у нас и ножи с собой; и он как бы и не нужен – а представь, если бы без ничего… и зимой… и «нычку номер раз» миновали не вскрывая… всякое бывает при драпе! Вернее, может быть. Теоретически! – поправился Вовчик, и, надев перчатки, вооружившись совком, споро заработал им возле одного из усыпанных сухой хвоёй корней дерева.

– Сейчас-то что… Сейчас – пустяки… Лето! А вот если бы зимой! Если бы снегом всё завалило… да земля промёрзла! А ты, к примеру, тоже замёрз… В снегу копаться – не есть здОрово, а под деревом снега мало даже зимой… Но на дерево привязывать что-то крупное – опасно! Заметно как бы. Опять-таки… эта… агрессивное воздействие среды. В земле как бы надёжнее. Тут всё продумывать надо! На самый плохой вариант… Вот!

Он выдернул из земли какую-то железку, к которой была прикручена толстая проволока. Даже не проволока, а, скорее, тонкий стальной тросик. Рванул, под заинтересованным взглядом Владимира, за проволоку – она взрезала дёрн, уже и так вскопанный совком; перехватил, потянул ещё…

Из раздавшейся земли показался конец какого-то серого, измазанного землёй, цилиндра диаметром сантиметров 18–20, который был как бы оплетён тросиком за нижний, скрывавшийся ещё в земле, конец. Вовчик подхватил его и легко вытянул из земли весь цилиндр, при ближайшем рассмотрении оказавшийся надёжно заглушенным обрезком серой пластмассовой сантехнической трубы длиной поменьше метра.

– Вот! – торжествующе повторил Вовчик, – Как в аптеке точно! И надёжно, как в банке! Сейчас вскроем! – и принялся тем же совком вскрывать проклеенную на герметик заглушку с одного из концов трубы.

– Вовчик, а почему именно труба?.. – помогая ему, поинтересовался Владимир.

– А много что перепробовал… В разных вариантах. Опять же – итог коллективного обсуждения… Труба – потому что тут, в лесу. Видишь – объём-то немаленький! Чтоб надёжно закопать, и чтоб поглубже – чтоб промерзало меньше… там же продукты! А тут я просто… сверлил, да, – он ткнул пальцем в круглую, действительно, небольшую дыру в земле, – Ледобуром сверлил, самым большим, да. Просверли-и-ил… Потом цилиндр завернул в полиэтилен – и затолкал в эту… лунку. Главное тут надёжно обеспечить извлекаемость. Чтобы не пришлось копать. Видишь? Цилиндр и вышел из полиэтилена как из обёртки, обёртка – в земле осталась. Зимой… Зимой я не пробовал, но должно тоже быть… извлекаться, в смысле, – несложно.

Говоря это, Вовчик вскрыл на трубе заглушку и извлёк оттуда массу полезных вещей: увесистый пакет с гречкой, пакет с «ужатыми» по его системе «бомж-пакетами» – лапшой быстрого приготовления; пачку чая и пакет с сахаром; пакет со специями и солью, пакет с чем-то медицинским; запасные носки, которые он тут же сунул себе в карман; плотно свёрнутые несколько больших и прочных мусорных пакетов, на развёрнутый один из которых он и выкладывал из трубы-нычки свои запасы; дешёвый складной нож; баночку из-под витаминов («Средства для розжига, Вовка! Чтобы надёжно. Прикинь: зима, ты замёрз; всё в снегу – нужно быстро развести костёр, а не разгорается… Надёжное средство для розжига – первейшее дело!»); пару зажигалок и пакет со спичками; две консервных банки с тушёнкой; оттуда, из трубы также высыпалось несколько горстей полупрозрачных шариков селикогеля; выпало ещё что-то… швейный набор, рулончик лейкопластыря, респиратор, пара сникерсов, флакончик с крупной надписью «Спирт» («Хы, главное, Хронову не показывать!»); моток проволоки, пачка каких-то таблеток с надписью «Акватабс» («Для обеззараживания воды, Вовк!»)…

– Класс! Ну, ты прошаренный! – в очередной раз восхитился предусмотрительностью друга Владимир.

– А то ж! – расплылся в улыбке Вовчик, – Тут для двоих с большим запасом! На пару дней. А, значит, на… на коллектив на раз тоже хватит, – а нычку всё равно надо было снимать или забыть о ней. Вот.

– Непродуктивно, Вовчик!

– Ну а что делать, Вовк, страховка всегда чего-то стоит! В этом случае – не так уж много. Представь: сколько бы ты отдал за возможность согреться и покушать зимой? Убегая из города, будучи голодным, замёрзшим, и немного раненым?..

– Да уж.

– Вот. Ну что, выдвигаемся опять на дорогу? Скоро наши уже подойдут, нужно будет и место для ночёвки искать… Я знаю одно подходящее.