Текст книги ""Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ольга Денисова

31 мая 427 года от н.э.с. Ночь

Поздним вечером в субботу две лодки пошли вверх по течению Сажицы: вся прислуга из особняка профессора, сам Важан, Йока и Змай отправились в Беспросветный лес. Змай стоял на носу, и было понятно, что никто из чудотворов не посмеет к ним приблизиться. Йоку Важан посадил на весла вместе с Цапой – грести против течения в одиночку было тяжело.

– Йелен, я знаю, ты еще не принял решения. Но будь добр уважать чувства тех, кто придет на праздник. – Профессор сидел на корме и смотрел Йоке в лицо.

– Что я должен делать, профессор? Обещать им то, чего я, может быть, не стану выполнять? – Йока смахнул пот со лба и едва не сбился с ритма, который задавал Цапа. Лодку качнуло.

– Господин Йелен, позвольте попросить вас не отвлекаться. – Цапа подтолкнул его в бок.

– Нет, – ответил профессор. – Они знают о том, что ты еще не принял решения. Я прошу всего лишь не демонстрировать презрения и не отнимать у них надежду. Еще я бы посоветовал им понравиться. Думаю, ты уже понял, что мрачуны не враги тебе. И не враги Обитаемого мира.

– Да, я это понял.

– Я надеюсь на твою сообразительность и благоразумие.

– Хорошо, профессор. Я буду сообразительным и благоразумным.

Через полчаса Йока изрядно притомился, и на веслах его сменил Змай – Важан сказал, что Вечному Бродяге нужна разминка – полная выкладка ему еще предстоит. Но вскоре, оглядевшись по сторонам, Цапа велел сушить весла и включил мотор: взвыли магнитные камни, и вспенилась вода за кормой.

– Так-то повеселей будет. – Цапа подмигнул Йоке.

– А… А зачем мы гребли столько времени?

– Здесь уже нет жилья, и нас никто не услышит, – ответил за Цапу Важан.

Сажица нырнула в Беспросветный лес, и сумерки майского вечера сменились ночной темнотой, но профессор невозмутимо поднял над кормой фонарь, в котором незамедлительно вспыхнул лунный камень.

– Йелен, ты умеешь зажигать лунные камни?

– Да, меня научил Мален.

– Сегодня ты будешь учиться одновременно вбирать в себя энергию, отдавать и держать горящим лунный камень. Сложней всего для тебя будет не зажечь при этом все лунные камни в Славлене.

Чем выше по течению они поднимались, тем быстрей навстречу бежала вода, и вскоре Цапа направил лодку к берегу.

– Дальше мы пойдем пешком, господин Йелен.

И только тут Йока разглядел, что вдоль берега тянется длинный плавучий причал, к которому привязано несколько десятков лодок! Сколько же на этом тайном ночном празднике будет людей? И дальше вдоль реки вела не тропинка даже – целая дорога…

– Профессор, и что, чудотворы не знают, что здесь бывает сразу столько мрачунов? – спросил он, не выдержав.

– Отчего же, знают. Они не идиоты.

– А… почему они тогда не арестуют вас?

– А какой им в этом смысл? В последние лет тридцать чудотворы ценят мрачунов, ведь мы сбрасываем энергию в Исподний мир.

– Но ведь по закону…

– Йелен, не будь ребенком. Жесткие законы и общественное мнение позволяют контролировать мрачунов. А также расправляться с неудобными и неугодными.

– Профессор, подобными разговорами вы травмируете ребенка, – улыбнулся Цапа. – В этом возрасте у человека должны быть какие-то идеалы и иллюзии.

– Иллюзии вредны в любом возрасте, а идеалы на иллюзиях не строят, – отрезал профессор.

Сначала дорогу им освещал лунный камень в руках Важана, но вскоре появилось множество фонарей, укрепленных на стволах деревьев, – и стало светло почти как на ночных улицах Славлены, только в Славлене горели солнечные камни, а здесь – лунные.

Сажица бежала все быстрей – здесь и мотор не справился бы с ее течением, – а вскоре за ее журчанием стал слышен шум водопада. Йока не мог даже предположить, что здесь, в Беспросветном лесу, в нескольких лигах от Славлены, может быть водопад. Он бывал на водопадах неподалеку от Натана и в Элании – и мечтал когда-нибудь снова побывать там.

– Водопад – один из самых безопасных способов получения мрачуном очень больших энергий, – сказал Важан, словно читал мысли Йоки. – Не сравнить с дождем или солнцем – скорей только с ураганом или землетрясением. При этом ни землетрясение, ни силу урагана нельзя контролировать, а водопад будет давать тебе энергии тем больше, чем ближе ты к нему сможешь подобраться.

– Откуда он здесь?

– Здесь когда-то был естественный перепад высот, но совсем небольшой: Сажица течет с каменного плато ледникового происхождения. А около ста лет назад возвели плотину, и высота водосброса теперь локтей сорок. Кстати, чудное озеро на другой стороне плотины.

Они прошли мимо подвесного моста, что цеплялся за берега там, где они были еще достаточно высоки и близки друг к другу. Но когда за поворотом реки деревья расступились, не столько водопад поразил Йоку, сколько множество людей. Берега Сажицы, пологие лишь у воды, огромной чашей расходились в стороны и поднимались вверх, образуя амфитеатр. Десятки костров пылали на уступах этого амфитеатра, и сотни лунных камней освещали реку и огромный водопад. И людей – мрачунов, которых собралось не менее пяти сотен…

Йока, увидев такую огромную толпу, замер в нерешительности, но Змай положил руку ему на плечо, а Важан подтолкнул в спину, проворчав:

– Помни, о чем я тебе говорил, Йелен.

– Я всегда помню то, о чем вы мне говорили, – недовольно ответил Йока, едва не споткнувшись от толчка профессора.

Как только их появление заметили, даже шум водопада не заглушил ропота людей. И те, кто расположился на левом берегу, двинулись в сторону моста. А когда Важан подвел Йоку к самому большому лунному камню внизу амфитеатра, ропот смолк. Змай все так же держал руку у Йоки на плече, а все вокруг смотрели на них – пристально и безмолвно.

Сначала Йока опускал глаза, чувствуя некоторую неловкость от чужого любопытства, и лишь изредка вскидывал взгляд. Но время шло, текли минуты – а люди в полном молчании продолжали смотреть на них со Змаем. И Йока не понял даже – почувствовал: это не любопытство вовсе. Он ощутил поле, сродни тому, что окружает лунные камни, и это поле подрагивало от напряжения, пульсировало какой-то странной силой, натягивало струны между ним и каждым смотревшим на него человеком. И вдруг вспомнил слова Важана: «Люди умирают с твоим именем на устах – и гордятся тем, что могут умереть за тебя!» Они не изучали его и не испытывали, не искали ответов на свои вопросы – они радовались? Но странной была эта радость: ни одной улыбки не увидел Йока в толпе. Взгляды с силой упирались в его лицо, и за каждым взглядом Йока видел: они готовы умереть за него.

Дрожавшее от напряжения поле натягивало струны все жестче, и пульсация его бухала в ушах, заглушая шум водопада. А потом на лицах людей – не всех, но многих – появились слезы. Беззвучные, тяжелые, блестевшие в бледном свете лунных камней. И Йока не сразу заметил, что слезы текут и по его щекам – то ли от боли в груди, то ли от восторга. А под лунными камнями стояли и его новый учитель математики, и госпожа Вратанка, с которой он спорил о литературе и философии, и мрачунья из Храста с двумя сыновьями, и еще смутно знакомые лица, которые он встречал в Светлой Роще, и просто люди, которых он никогда не видел и не знал.

Тишину нарушил Змай, разрывая натянутые струны напряжения.

– Чем плакать, лучше бы выпили за успех нашего дела, – проворчал он вполголоса, и его тут же поддержал Важан, коротко и громко сказав:

– Хватит. Представление окончено.

Люди зашевелились, а от одного из костров отошел высокий мужчина с густой черной бородой.

– Профессор, позвольте еще минуту. От мрачунов Храста… Мы хотим подарить Вечному Бродяге лунный камень.

– Да, лунный камень ему сегодня пригодится, – кивнул Важан и подтолкнул Йоку вперед.

Йока, немного ошалевший от столь резкого и малоторжественного перехода, шагнул вперед и едва не попятился: мрачун из Храста собирался водрузить ему на голову диадему с красиво оправленным в серебро небольшим лунным камнем – женское, по мнению Йоки, украшение.

– Спокойно, Йока Йелен, – шепнул ему Змай. – Это красиво. Как у сказочного принца.

От этих обидных слов Йока действительно попытался отшагнуть назад, но уперся спиной в живот профессора, который шепнул ему в другое ухо:

– Йелен, ты ведешь себя как ребенок.

Глупо было сопротивляться, и Йока молча позволил мрачуну надеть на него тяжелую «корону». Он ожидал колючего и жесткого прикосновения металла, но оказалось, что диадема изнутри отделана толстой и мягкой бархоткой. Но и это было еще не все: «корона» крепилась к голове целой системой кожаных ремешков, которые Йока вначале просто не разглядел. Мрачун долго их подтягивал, примеривался, а потом застегнул два ремешка у Йоки под подбородком и спросил, подмигнув:

– Потрогай, как?

Застежка окончательно привела Йоку в уныние – так на праздниках для младшеклассников тем привязывали «заячьи ушки» или еще какую-нибудь ерунду. Он неохотно тронул диадему рукой, удивился ее прочности, потрогал снова с разных сторон и вдруг понял, что ломался напрасно: это было не украшение. Это было что-то вроде старинного доспеха, полностью закрывающего лоб, виски и затылок прочной сталью, только снаружи украшенной серебром. А лунный камень освещал все, на что Йока бросал взгляд.

– Удобная вещь для мрачуна, который собрался черпать энергию из водопада, – сказал профессор. – Не соскользнет?

– Нет, – ответил мрачун из Храста. – Мы испытывали. От сильного удара может треснуть лунный камень, но его после этого можно заменить.

Йока глянул на водопад: его струи бежали вниз по наклонным каменным плитам, а не падали отвесно, как обычно. И от этого вода бурлила не только там, где превращалась в реку, но и гораздо ниже по течению.

– Господа, – сказал вдруг Важан столь зычно, что заглушил водопад. – Я не намерен портить вам змеиный праздник, но обучение Вечного Бродяги – наше общее дело. Погасите на время лунные камни. Наш урок отнимет не более десяти минут.

– Ух ты! – восхитился Змай. – Какой голосище!

– Что ж ты хочешь? – пробормотал в ответ подошедший поближе Цапа. – Столько лет на кафедре…

Лунные камни погасли едва ли не сразу после слов Важана, остался лишь свет костров, и все вокруг снова смотрели на Йоку, отчего ему опять стало неловко.

– Ну, Йелен, а теперь попробуй зажечь свой лунный камень так, чтобы загорелся только он один.

Йока не очень-то хотел подобных уроков на глазах толпы и даже досадовал на Важана за эту выходку, но возразить не посмел – еще не хватало препирательств при таком скоплении народа, – поэтому лишь кивнул.

– Давай, Йелен, – немного мягче добавил Важан, – совсем небольшой выброс.

Йока сглотнул и сосредоточился: ему не столько хотелось угодить профессору, сколько не ударить лицом в грязь перед глазевшими на него мрачунами. Он представил себе поле вокруг своей головы, несколько раз мысленно очертил его границу – как он делал это в потайной комнате Маленов, – но то ли от волнения, то ли от неумения контролировать силу выброс получился столь мощным, что разом вспыхнули все лунные камни вокруг и даже их ряд, уходящий за поворот реки…

Толпа ахнула – и ахнула восхищенно, только профессор поморщился. Йока сузил поле до одного лунного камня на диадеме, но, конечно, было поздно.

– Это не просто плохо, Йелен, это очень плохо… Ты должен уметь рассчитывать силу в любых обстоятельствах и сразу. Погаси камень и давай еще раз.

Получилось лишь с пятого раза, но Важан заставлял Йоку гасить камень и зажигать снова, а в заключение сказал:

– Потом попробуем еще раз. Люди пришли сюда не для того, чтобы любоваться на твои жалкие потуги, достойные трехлетнего ребенка…

Йока вспыхнул от обиды и почувствовал, как загораются щеки.

– Не надо так, профессор, – выступил вдруг мрачун из Храста. – Все понимают, что силы у Вечного Бродяги много, а в детстве никто его этому не учил. Мы подождем. Мы… рады, что можем сделать хотя бы это…

И вправду, никто не роптал – напротив, Йоке показалось, что люди вокруг болеют за него и желают ему удачи.

– Ладно, Йелен. Можешь зажечь все лунные камни до поворота реки. Но ни одного больше. Сумеешь?

Пожалуй, это было еще трудней, чем зажечь только один лунный камень… Йока плохо видел границу поля, силы требовалось много, но насколько много? Он зажмурился, тряхнул головой и посмотрел по сторонам еще раз.

– Я дам тебе совет, – сказал Важан, – хотя он может и не сработать… Каждый мрачун по-своему распоряжается своей силой и по-своему ее себе представляет. Попробуй представить, как твои руки обнимают лишь те камни, которые надо зажечь. Мысленно собери их в охапку… И направляй силу только туда.

Йока попробовал представить себе это, но понял, что у него ничего не получается.

– А я делаю не так, – снова вступил в разговор мрачун из Храста. – Я, наоборот, отодвигаю те камни, которые не должны гореть, и представляю себе кирпичную стену на границе.

– И я делаю по-другому, – добавил Цапа. – Я мысленно поднимаю нужные камни над головой…

У Йоки закружилась голова и от досады сжались кулаки… Даже подумалось, что у него никогда не получится ничего подобного.

– Не слушай никого, – сказал подошедший Черута. – Ты же умеешь сужать поле после того, как его создал. Надо поменять местами эти два процесса. Сначала сузить, а потом – создать.

– Йока Йелен, мне кажется, я уже умею зажигать лунные камни… – усмехнулся Змай. – Столько практических советов сразу!

– Хватит, – проворчал Важан. – Я жалею, что начал… Ни одному мрачуну ни один совет еще не помог…

Но Йока был с ним не согласен, потому что совет Черуты неожиданно показался ему верным. Он представил себе, как зажигает все лунные камни вокруг, а потом сужает поле до того места, где поворачивает река. И…

– Есть! – выкрикнул он и потряс сжатыми кулаками, но тут же смутился – слишком уж это было… по-мальчишески. Но толпа ответила ему едва ли не восторженными криками, а по плечам захлопали руки: и Цапы, и Змая, и Черуты, и мрачуна из Храста…

– Хорошо, – сдержанно кивнул профессор.

– Можно я еще раз попробую зажечь один камень?

– Попробуй, – хмыкнул Важан. – Но теперь не свой, а вот этот, у нас над головой.

И на этот раз не пришлось долго сосредотачиваться и от волнения глотать слюну.

– На самом деле это очень просто, Йелен. Через неделю ты это поймешь и будешь смеяться над собой, вспоминая сегодняшнюю ночь. И хватит пока. Когда все накупаются, мы перейдем к уроку посложней.

Йоку усадили возле одного из костров, и праздник начался. Он не был похож на праздники в Славлене – с иллюминацией, громкой музыкой, маскарадом, хлопушками и мишурой. Музыка была, но совсем не такая. Пел Коста – очень красивым и сильным голосом, под мандолину, только песни его были тягучими, грустными, от них щемило сердце. Люди сидели вокруг костров, переходили с места на место – послушать рассказы друг друга и рассказать что-нибудь другим. Змая со всех сторон окружили мужчины, и Йока только изредка слышал его голос, доносившийся от соседнего костра, – тот говорил об Исподнем мире.

Важан куда-то исчез, но рядом сидел Цапа, и Йока не чувствовал себя неловко. К их костру тоже подошло человек десять или двенадцать, и Цапа рассказывал, как Змай превратился в кобру и укусил куратора Брезенской колонии.

Больше всего Йоку удивило то, что по кругу ходили бутылки с хлебным вином, к которым иногда прикладывались даже женщины. Первые купальщики появились не сразу, а чтобы течение не сбивало их с ног, поперек реки натянули толстую веревку. Женщины ничем не отличались от купальщиц на пляжах Элании – в открытых купальных костюмах, оголяющих плечи и ноги выше колен, из мужчин же только самые важные надевали полосатые купальные костюмы; те, кто попроще, лезли в воду в трусах.

И Йока видел: все они пьют энергию течения реки – и завидовал им, и тоже хотел оказаться в воде, почувствовать силу быстрой воды. Его перестал пугать обещанный Важаном «урок посложней» – пусть будет урок посложней! Он даже поискал профессора глазами (чтобы спросить, когда же пора будет начинать этот урок), но не нашел.

Он не заметил, когда к его костру вышла девочка лет семи, за спиной которой прятался мальчик еще меньше. Дети потихоньку протиснулись поближе к Йоке, и, оказавшись совсем рядом, девочка смело спросила:

– Вечный Бродяга, можно я тебя потрогаю?

Взрослые, сидящие рядом, рассмеялись, а из темноты немедленно зашипел женский голос:

– Как не стыдно, Бойка! Немедленно идите сюда! Я разрешила только посмотреть!

– Да потрогай, чего уж там, – ответил за Йоку Цапа.

Йока же смутился – просьба показалась ему… необычной. А девочка почему-то напомнила Милу, хотя была на нее совсем непохожа: с двумя тоненькими и короткими косичками и куцыми бантиками на их концах, в простеньком темном платье и грубых туфлях с круглыми тяжелыми носами. Воспоминание о Миле неожиданно кольнуло не ревностью, а тоской. «Хорошо, когда есть смелый брат»… Нет, оказывается, у Милы смелого брата… И кто теперь будет ее защищать, когда она с другими девочками играет на улице? Не то чтобы Йоке когда-нибудь приходилось ее защищать, но он всегда был готов к этому. Он даже хотел в глубине души, чтобы кто-нибудь попробовал ее обидеть, – тогда бы всем стало понятно, что такое старший брат. Но девочки играли под присмотром нянь, и обижать их никому в голову не приходило.

– Потрогай. – Он пожал плечами и протянул незнакомой девочке руку – та ухватилась за его пальцы, к ним потянулся и малыш из-за ее спины, но не достал. Девочка, словно обжегшись, спрятала руки за спину, а потом развернулась и кинулась прочь, и малыш разревелся с досады, цепляясь за сестрину юбку. Цапа изловил его за ворот рубахи и вернул к костру.

– Не реви. Давай, трогай Вечного Бродягу. Потом будешь внукам об этом рассказывать.

Мальчик, ни слова не говоря, робко прикоснулся к плечу Йоки и тоже отдернул руку. А потом сказал:

– Спасибо, Вечный Бродяга. Я никогда тебя не забуду.

С колен Цапы его стащила мать и, как следует дернув за руку, зашептала что-то сердитое на ухо.

А потом к костру вышла целая ватага подростков – примерно ровесников Йоки, – и взрослые разошлись, пропуская их вперед. Ребята оглядывали Йоку скептически, и он поспешил встать, чтобы не смотреть на них снизу вверх.

– Тебя зовут Йока? – наконец спросил самый высокий и крепкий парень.

– Да, Йока Йелен.

– Меня – Снега Пламен. – Парень протянул Йоке руку. – Мы слышали о тебе. Это правда, что ты размазал по стенке профессора Мечена?

– Откуда вы знаете? – удивился Йока.

– Нам рассказал Мален. Так это правда, или ты просто похвастался?

Начинать с похвальбы Йоке не хотелось, к тому же он с ужасом подумал, что и эти ребята – не очень-то дружелюбные – наблюдали, как он неуклюже зажигал лунные камни.

– Это правда, – ответил он, не опуская глаз.

– Жаль, ты его не убил, – без укора, лишь с досадой ответил Пламен и сплюнул.

– Эй, Пламен! – вмешался Цапа. – Ты городишь ерунду и знаешь об этом.

– Все равно жаль, – ответил тот с усмешкой.

Йока уже хотел сказать, что в следующий раз непременно это сделает, но его опередил Цапа:

– Господин Йелен, если ты сейчас пообещаешь этим петухам убить Мечена, то я скажу, что ты просто дурак.

– Цапа, – Пламен не дал Йоке ничего сказать, – Мечена кто-нибудь должен убить. А еще лучше – отправить к доктору Грачену, пускать слюни и ходить под себя. Ты знаешь, что он сжег книгу Малена прямо у него на глазах?

– Что? – выпалил Йока.

– А ты откуда знаешь? – Цапа нисколько не удивился.

– Соседи видели, – ответил Пламен и снова сплюнул.

– А… – начал Йока растерянно. – Если он видел эту книгу, то как же… Ведь это запрещенная книга…

Пламен посмотрел на Йоку, как на неразумное дитя, и выдал с кривой усмешкой:

– Маленов арестовали вовсе не за эту книгу.

– Маленов арестовали? – прошептал Йока и глубоко вдохнул.

– Да, Йелен. – Неожиданно ему на плечо легла рука Важана. – Но с этим разберутся без тебя.

Йока развернулся к профессору лицом:

– Почему вы мне не сказали? И как с этим разберутся? Так же, как со Стриженым Песочником?

– Я бы попросил тебя успокоиться, – холодно сказал профессор. – Я понимаю твое желание немедленно кинуться Малену на выручку, но, уверяю, это не лучшая твоя идея.

– Почему вы мне не сказали? – Йока дернул плечом, сбрасывая руку Важана.

– Потому что твое поведение предсказуемо и неоригинально. Потому что мы не в игрушки играем. Тебя, Пламен, это тоже касается. – Важан бросил на того уничижительный взгляд. – И если вам позволено пить вино, это еще не значит, что вам позволено принимать решения. Йелен может и не знать наших обычаев, но тебе, Пламен, должно быть стыдно. Чтобы я больше не слышал разговоров о мести и о нереальных планах освобождения заключенных из Брезенской колонии. Пламен, ты меня понял?

– Понял, – нехотя ответил Пламен и сплюнул.

– Объясни Йелену, почему я это запретил. Сейчас.

– Потому что мрачуны не должны рисковать собой попусту, – выдавил парень.

– Правильно, Пламен. Я вижу, ты не веришь в это или думаешь, что это не пустой риск. Так вот, ты ошибаешься. Твои идеи – это детство. И я не буду иметь ничего против, если ты окажешься за колючей проволокой, – мне на это просто наплевать, в отличие от твоих родителей. Но если за колючей проволокой окажется Вечный Бродяга – расхлебывать это придется взрослым мрачунам, а не тебе и не твоим воинственным товарищам.

– А почему Охранитель не перебьет всю охрану Брезенской колонии и не освободит ребят? – спросил тот с вызовом.

– Пламен, избавь меня от твоих глупостей. – Важан поморщился. – Йелен, я надеюсь, ты понимаешь, в чем состоит глупость этой идеи?

Йока вспомнил, как нашел Змая в Гадючьей балке – с переломанными руками и харкающего кровью.

– Потому что у чудотворов есть фотонный усилитель, – проворчал он, хотя, несомненно, был на стороне Пламена.

– Да, и не один. А еще потому, что для прорыва границы миров не нужен ни Мален, ни Стриженый Песочник. Потому что это называется «размениваться на мелочи». Пламен, если ты хочешь принести реальную пользу, лучше будь готов в момент прорыва оказаться рядом с Вечным Бродягой, а не в Брезенской колонии.

– А не лучше ли будет, если в момент прорыва рядом с Вечным Бродягой окажусь не только я, но и Мален, и Стриженый Песочник? – Пламен сузил глаза и откинул голову, глядя на Важана. И Йока снова был с ним согласен.

– Иногда чужая наивность ставит меня в тупик. – Важан снова поморщился. – Пламен, ты не первый и не последний из мрачунов, которые оказывались за решеткой, а то и на виселице, только потому что переоценивали собственные силы.

Йока промолчал: спорить с Важаном было бесполезно. Но твердо решил, что об этом надо поговорить со Змаем. И как ему раньше не пришло в голову, что Змай запросто может освободить, например, Стриженого Песочника? И Малена, и всех остальных. Что бы там ни было, а это несправедливо – держать мрачунов за решеткой. Это решение немного успокоило его, хотя мысли о Малене все равно заставляли задыхаться от злости. Мален гордился своей книгой… Мален писал почти как настоящий писатель! И как он сможет жить в колонии после своего лицея Искусств? И Мечен – ненавистный Мечен! – сможет издеваться над ним, как его душе угодно?

Тем временем через реку перекинули еще несколько веревок, Пламен и его ребята ушли к воде – Йока видел, как они пили хлебное вино, перед тем как залезть в воду.

– Очень мало кто из мрачунов может одновременно и впитывать энергию, и отдавать, – сказал ему Важан, поворачивая лицом к реке. – Пока ее только впитывают, но скоро ты почувствуешь чужих призраков и выплески энергии. Чтобы чувствовать чужую силу, тоже нужно учиться, но для тебя эта наука не столь важна, потому пока не трать на это время. Оно придет само, с опытом. А пока посмотри: чем сильней мрачун, тем слабей течение за его спиной. Мы не просто принимаем энергию, которую нам дает стихия, – мы вытягиваем ее. Если сейчас все присутствующие здесь спустятся в воду, то смогут остановить течение реки.

Купальщики, выходя из воды, снова пили хлебное вино и подсаживались поближе к кострам, растираясь полотенцами. Среди них Йока разглядел и Змая: тот стучал зубами в окружении четырех молодых мрачуний в купальниках.

А когда Важан отвернулся, к Йоке снова подошел Пламен – на этот раз один и потихоньку. У него были мокрые волосы, но он уже оделся и явно немного захмелел.

– Я так понял, ты тоже считаешь, что Малена надо освободить? – начал он и икнул.

Йока неопределенно пожал плечами.

– Я сразу догадался, что ты с нами, – кивнул Пламен. – У нас уже давно разработан план освобождения Брезенской колонии. А с тобой мы это осуществим легче легкого.

– Надо поговорить со Змаем, – сказал Йока. – Но пока я не знаю, что он ответит. Он тоже не всегда согласен с Важаном.

– Это было бы здорово! Но мы и без Охранителя можем победить.

– Но со Змаем можно освободить не только колонию, но и рудник.

– Да с Охранителем можно освободить всех! Вообще всех! – Пламен снова икнул. – Ты же сейчас живешь у Важана?

– Ну да.

– Передай нам через Косту, что ответит Охранитель. И тогда решим, что делать.

– Договорились, – кивнул Йока, и они пожали друг другу руки.

А потом он почувствовал то, о чем говорил ему Важан, – чужих призраков и выплески энергии. И… неожиданно понял, что однажды уже видел это – на Буйном поле, в ночь появления Охранителя. Смутное движение на кромке леса, как трепещущий над костром воздух. И ощущение опасности, которая не пугает, а притягивает к себе. Выплески энергии были короткими, но жесткими: они пролетали мимо и казались порывами ветра, задевающими щеки – то с одной стороны, то с другой.

И снова рядом оказался Важан.

– Надеюсь, ты не боишься холодной воды, Йелен?

– Могли бы не спрашивать… – Йока тут же ощутил внутреннюю дрожь от предвкушения и волнение – от страха перед неудачей.

– Тогда спустимся ниже. Тебе придется пробыть в воде дольше, чем всем остальным, но я надеюсь на твое крепкое здоровье.

Огромный костер разгорался гораздо ближе к водопаду, чем все остальные, – возле него почти ничего не было слышно. Вокруг костра сновали Змай, Цапа и еще несколько человек. Йока увидел, как одну из веревок двигают над водой в сторону водопада – туда, где вода бурлит и пенится. У него захватило дух: оказаться там, где течение ворочает камни, – об этом можно было только мечтать! Сердце забилось от нетерпения, но Важан подвел его к костру и велел сначала согреться – ночь была прохладной и влажной.

– Да мне не холодно вовсе, – попытался сопротивляться Йока.

– Я понимаю, что тебе не терпится… – ответил Важан. – Но будь добр, подожди еще десять минут. Я не пущу тебя в воду, пока ты не вспотеешь.

А когда Йока действительно вспотел и разделся, Змай сунул ему в руки бутылку с хлебным вином.

– Зачем? Я не хочу. – Йока попытался отстраниться.

– Это расширяет сосуды, Йелен. – ответил за Змая Важан из-за спины Йоки. – Глоток до – глоток после. И не больше. Мне там не нужен пьяненький хихикающий дурачок.

Йока оглянулся и с удивлением воззрился на профессора в полосатом купальном трико (надо сказать, выглядел тот вовсе несолидно).

– Пей и давай сюда бутылку, – проворчал Важан в ответ на его удивленный взгляд. – И надень туфли и нижнюю рубаху.

– А… зачем туфли? – спросил Йока и увидел, что Важан тоже не стал снимать обувь, отчего вид его был еще более комичным.

– Там каменистое дно, ты собьешь ноги.

Зачем нужна нижняя рубаха, Йока понял, когда подошел к канату, который держали над водой по два человека с обоих берегов: его пояс трижды обмотали толстой веревкой, петлями присоединив ее к канату, – теперь Йоку не могло течением оторвать от каната, даже если выпустить его из рук. Такую же страховку надели и на профессора.

– Йелен, все равно старайся держаться крепко, – крикнул Важан ему в ухо, но Йока уже не слушал его, шагая в воду, спокойную возле берега.

К двоим, натягивавшим канат, присоединились Змай и Цапа, и Йока вначале не понял, зачем нужно так много людей. Пока не почувствовал на себе течения водопада: ноги тащило назад с такой силищей, что канат рвался из рук. И даже в спортивных туфлях ступать по острым и скользким камням было больно. А они еще и ворочались под ногами, иногда ударяя по щиколоткам.

На середине реки было мелко – едва ли Йоке по грудь, – но канат опустили ниже, чтобы ни ему, ни Важану не пришлось задирать руки вверх. Чтобы стоять ногами на дне, а не болтаться сосиской на канате, Йоке требовалось очень много сил, но он всасывал в себя энергию водопада и чувствовал, что за его спиной остается полоса спокойной воды.

– Я хочу понять, сколько энергии ты возьмешь, прежде чем насытишься, – крикнул Важан ему в ухо.

Йока кивнул, но никакого насыщения не почувствовал, напротив, ему хотелось еще и еще. И чтобы течение было сильней. Он хотел попасть туда, где вода беснуется и ворочает не камушки – валуны.

– Это мясорубка, Йелен. – Важан глазами показал вперед, словно прочитал его мысли. – Мы не удержимся.

Однако от Йоки не ускользнул знак профессора тем, кто стоит на берегу: канат двинулся ближе к водопаду.

Никогда еще Йока не ощущал такого восторга! Никакая гроза не могла сравниться с водопадом! И даже смерчи за сводом, даже сотрясения земли не приносили ему такого огромного, всепоглощающего счастья! Ноги норовили соскользнуть с камней на дне, от напряжения дрожал живот, Йока сжимал руками канат изо всех сил и удивлялся, как то же самое удается Важану, – ведь тот уже старик, и в купальном костюме это особенно заметно.

– Не боишься продвинуться еще дальше? – крикнул Важан.

Йока помотал головой, и тот дал знак на берег.

Еще пять шагов вперед… Йока не чувствовал холода, хотя видел, что руки посинели и покрылись пупырышками. Удерживаться в вертикальном положении стало почти невозможно, но Йока упирался ногами в камни – они стали крупней, тяжелей, но все равно подрагивали и шевелились. Еще три шага… Какая мощь! Йока не чувствовал страха, только восхищение. Рев воды в ушах делал голос Важана почти неслышным, но Йока по губам угадывал его вопросы.

Еще один шаг. Йока переставил ногу вперед, цепляясь за камень и подтягивая тело вперед, как вдруг камень шевельнулся и перекатился на другой бок, ударив по ноге. Йока дернул ее назад, зашипев от боли; течение, только и ожидавшее его промашки, подхватило тело и с силой дернуло назад. Йока попытался подтянуться на руках к канату, но тот вдруг рванулся из рук, сдирая кожу с ладоней. Мгновение, и течение закрутило его, окуная в воду с головой: Йока перестал понимать, где верх, а где низ. И тут же веревка впилась в ребра с такой силой, что те едва не хрустнули. Йока вскрикнул от боли, хлебнул воды, закашлялся – наверное, никогда в жизни ему не доводилось так сильно пугаться. Перед глазами было черно, дышать невозможно, вода хлынула в нос, а боль становилась лишь сильней, закручивая веревку вокруг тела.