Текст книги ""Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ольга Денисова

Соавторы: Бранко Божич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 265 (всего у книги 338 страниц)

Менеджер вернулся к ней минут через пятнадцать-двадцать с синяком под глазом, в ярости брызгая слюной, и рассказал о том, что произошло около избушки.

Ника выслушала его рассказ, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать и топать ногами. Почему он отстал от клиентов в ту самую минуту, когда на горизонте появился ненавистный плотник? Конечно, юношу слегка извинило то, что он бесстрашно кинулся в драку с человеком, вооруженным топором, но исхода событий это все равно не изменило. Когда же Ника услышала, что в разговоре приняли участие ее дети и плотник поощрял их рассказ о привидениях и уверял покупательницу в том, что девочки ничего не придумывают, она рванулась на улицу, чтобы немедленно разыскать дочерей.

Этот негодяй действительно собирался использовать ее детей в своих гнусных интересах! Какая мерзость! До какой степени цинизма нужно дойти, чтобы бессовестно эксплуатировать наивных девочек!

Ника понимала, что близняшки ни в чем не виноваты: обмануть, подкупить или даже запугать их нетрудно. Но, понимая это, не могла отделаться от мысли, что дети предали ее. Ее, и своего отца, и интересы их семьи, которые оба супруга всегда ставили выше, чем собственные взаимоотношения.

Она столкнулась с ними в дверях и в ярости усадила на диван в гостиной.

– Так, мои красавицы, – начала она, стараясь не орать, – расскажите мне, пожалуйста, кто разрешил вам вмешиваться в разговоры взрослых людей? Сколько раз вам было сказано, что разговоры взрослых вас не касаются и перебивать их невежливо? А уж соваться в них со своими соображениями – это вопиющее безобразие, а?

Близняшки сопели, низко опустив головы. Но раскаянья Ника не чувствовала. Что ж, придется давить на больное место.

– Вы понимаете, что вы наделали? Я не знаю, как расскажу об этом вашему папе, потому что папа никогда вам этого не простит. Вы сорвали папе выгодную сделку, вы своими рассказами поставили его в дурацкое положение. Разве папа сделал вам что-нибудь плохое, чтобы вы так с ним поступили?

На этот раз сопение стало виноватым.

– Папа целыми днями работает как проклятый, чтобы вы могли нормально жить и учиться, а вы вместо благодарности подложили ему такую свинью! Разве это по-человечески? Разве так должны поступать любящие дочери? Кто тянул вас за язык? Зачем надо было совать свой нос туда, куда не просят?

У Майи по щеке сползла слезинка, а Марта прошептала еле слышно:

– Но мы же не знали…

– Если вы чего-то не знаете, то должны поступать так, как вас учили. А учили вас не вмешиваться в разговоры взрослых. Почему же вы поступили по-другому?

Теперь слезы лились у обеих. Следовало бы в наказание отправить их в детскую, чтобы там они хорошенько подумали над своим поведением, но Ника не могла не выяснить у них, когда и как плотник успел запудрить им мозги.

– Нечего плакать, – жестко сказала она, отчего близняшки разревелись в открытую, не сдерживая слез.

– Мамочка, мы больше не будем, – хором затянули они, – мы же не знали…

– К сожалению, от вашего раскаянья ничего не изменится, – вполголоса прошипела она. Если бы ей было так легко решить свои проблемы: расплакаться и попросить прощения! Знать бы, у кого и за что.

Она подождала, давая им возможность выплакаться, и начала уже мягче:

– А теперь расскажите мне, кто вас надоумил говорить этой женщине про привидения, которые ходят по нашему дому?

– Никто, – тут же вскинулись обе.

– Неужели вы сами до этого додумались?

– Мы же видели привидений, а тетенька не верила дяде Илье, что они тут есть.

Ника поморщилась:

– Значит, вы решили помочь дяде Илье? А ну-ка отвечайте мне честно, он просил вас об этом?

– Нет, – близняшки снова повинно опустили головы.

– Я, кажется, сказала: «честно».

– Нет, – они не поняли и подняли удивленные глаза.

Ника сжала губы. Теперь они будут прикрывать нечистого на руку плотника? Ради чего? А может?… Она присела перед ними на корточки и обняла обеих.

– Девочки, расскажите мне всю правду. Этот человек напугал вас? Он вам угрожал?

Они помотали головами, прижимаясь к ее плечам.

– Но как, как он вас заставил это сделать? Он вам что-нибудь пообещал? Не бойтесь, я не стану вас ругать, только скажите.

– Нас никто не заставлял, мы сами, – Майка снова заревела.

– Мы не знали… – присоединилась к ней Марта, размазывая слезы по лицу, – к нам все время приходят привидения, нам так страшно ночью!

– Какие привидения, милые мои? – воскликнула Ника. – Мне кажется, давно пора понять, что привидений не бывает!

– Может, их и не бывает, но к нам-то они приходят, – с неожиданной злостью парировала Марта.

– И в Англии нас водили в замок с привидениями, – добавила Майя.

– И сколько привидений вы в этом замке встретили? – натянуто рассмеялась Ника, решив, что обязательно напишет в школу о недопустимости таких методов воспитания детей.

– Мы не видели, мы их слышали. Они выли.

Эти англичане сошли с ума! Конечно, чего не сделаешь, чтобы вытянуть как можно больше денег с туристов, но зачем же пугать детей?

– А здесь они тоже воют?

– Нет, здесь не воют. Они просто говорят.

Ника выпрямилась.

– Так, мои хорошие. Запомните, пожалуйста, раз и навсегда: привидений не бывает. И чтобы я никогда не слышала от вас, что они к вам приходят! Это всего лишь ваши фантазии, и не надо убеждать меня в том, что это происходит на самом деле. Вам понятно?

– Но, мама, они по-настоящему приходят! – упрямо сжала губы Марта, и Майя кивнула.

Ника неожиданно разозлилась, вспомнив, с чего начинался этот разговор, и повысила голос:

– Я сказала, что привидений не бывает. И если вы хоть кому-нибудь еще об этом начнете рассказывать, вы об этом очень пожалеете, я понятно говорю?

Они испуганно кивнули.

– А раз понятно, то отправляйтесь в свою комнату, вы сегодня больше никуда не пойдете. И я не знаю, что на это скажет ваш папа, мне даже страшно ему звонить и сообщать, что сделка, на которую он так рассчитывал, сорвалась по вине его дочерей! Все, чтобы я вас сегодня больше не видела!

Близняшки снова расплакались и отправились наверх, всхлипывая и размазывая слезы. Ничего, им полезно подумать, как надо себя вести. Ника не раз и не два давала им понять, что их страшные истории приносят только вред, и запрещала рассказывать их друг другу на ночь. И вот к чему это привело!

Ника фыркнула и отправилась на кухню, где оставила менеджера. Он, оказывается, успел позвонить Алексею и доложить об очередном срыве продажи, и Ника пожалела, что не видела реакции мужа на происшедшее.

Она напоила молодого человека кофе, запоздало приложила лед к его синяку и как могла уверила в том, что его вины в случившемся нет. Менеджер уехал вполне успокоенным. Надежда Васильевна как будто нарочно ждала под дверью, чтобы не дать Нике спокойно подняться к себе и подумать.

– Верочка, ты можешь кричать на меня, сколько хочешь, но я тебе определенно скажу – у нас в доме водится нечистая сила! – смело начала она с порога.

– Я, кажется, говорила вам, чтобы вы не смели распускать этих дурацких слухов, – Ника хотела выйти, но домработница остановилась в дверях.

– Верочка, я не распускаю слухов, как ты можешь так обо мне думать? Да я никому не пожаловалась еще, только тебе и Алеше. Но подумай, каково мне тут находиться, если каждую ночь ко мне нечисть в окна лезет! Я вся извелась, ни спать, ни есть не могу! А ты только винишь меня и дурой старой обзываешь!

В голосе Надежды Васильевны появились слезы.

– Я вам сказала – принимайте на ночь снотворное, и не будет никакой нечистой силы.

– Да? Чтобы они во сне меня задушили? Боюсь я засыпать, боюсь, как ты не понимаешь! – домработница разрыдалась и опустилась на стул возле буфета. – Не могу я тут больше, уеду я… Я вас очень люблю, но всему же есть предел…

Этого только не хватало! Да если Надежда Васильевна уедет, слухи вообще не остановишь!

– Только попробуйте уехать, и только попробуйте кому-нибудь об этом рассказать. Вы что, хотите на улице остаться? Вы Алексея нищим хотите сделать? Неужели непонятно, что из-за этих слухов нам ни одного участка не продать? И нечего рыдать! Никто вас не задушит, не выдумывайте. Пейте снотворное и спите спокойно.

– Может, батюшку позвать? Освятить дом-то? – робко предложила Надежда Васильевна, поднимая мутные заплаканные глаза.

Ника фыркнула.

– Вот ты не веришь, и зря. Ничего хорошего в этом доме не будет, ничегошеньки. Опасно здесь находиться, мне и покойный Коля это сказал, и с потолка что-то все время падает. Ни днем ни ночью покоя нет. Я и девочек предупредила, чтобы свет на ночь не гасили, при свете-то нечистая сила не так опасна.

– Что? – заорала Ника. – Так это вы им в голову вбили эту ерунду? Ну спасибо! Ну отблагодарили, нечего сказать! Вы соображаете, что вы сделали?

Домработница испуганно затихла. Может быть, Ника напрасно подозревает злой умысел там, где его нет? Сперва детей возят в замки с привидениями, потом выжившая из ума нянька дает советы, как бороться с нечистой силой! Есть где развернуться детской фантазии. Тем более что девочки склонны выдавать желаемое за действительное. Сами себе придумывают какую-нибудь нелепость, а потом верят в собственные выдумки, поддерживая друг друга.

– Если после ваших советов мне придется лечить детей у психиатра, я не представляю, что я с вами сделаю, – выплюнула Ника. – И что на это скажет Алексей, я тоже не знаю. Не смейте даже близко к девочкам подходить, вам понятно?

Она развернулась и вышла из кухни, хлопнув дверью. Глупая курица! Вот она – преданность семье. Позаботилась о детях. Сама не спит спокойно, и детям вбила в голову сказки о привидениях.

А может, ее и вправду кто-то пугает? Все равно это не повод для истерик. Да даже если все черти ада соберутся у нее в доме, они не заставят Нику бросить все и уехать в город. Потому что это ее дом, ее собственный дом! И никто не посмеет ее отсюда выжить!

Ника поднялась в кабинет и просидела за компьютером еще часа три, но нормально работать не смогла, напечатав за это время жалкие полстраницы. За окном начинало темнеть, и к ее раздражению примешалось непонятное беспокойство. Ника спустилась во двор, тщательно заперла калитку, выпустила собак и вернулась в дом, проверив, хорошо ли закрыта дверь в кухне. Никто не может пролезть в дом бесшумно, окна закрыты, двери заперты. И темнеет-то совсем ненадолго, через четыре часа взойдет солнце, нет никакой причины для беспокойства.

Она заглянула к девочкам – они уже спали, оставив включенной настольную лампу. Ника расстроилась, что не зашла к ним пораньше пожелать спокойной ночи, настолько ее вывела из себя домработница. А сегодня это стоило сделать обязательно. Что бы там ни было, а дети не настолько и виноваты в происшедшем, и если им страшно ночью, то можно было посидеть с ними перед сном, мирно поговорить и успокоить.

Она погасила лампу и на цыпочках вышла за дверь. Теперь поздно раскаиваться в своей невнимательности.

В спальне она спокойно уселась перед зеркалом, чтобы снять макияж, и только дотронулась ватным шариком до лица, как вдруг внезапно погас свет. Он погас сам по себе, ни щелчка выключателя, ни звука лопнувшей спирали в лампе над зеркалом Ника не услышала. Просто стало темно, очень темно. А со стороны балконной двери потянуло сквозняком. Она не растерялась и поднялась, чтобы зажечь верхний свет. Но выключатель щелкнул, а люстра не загорелась. Конечно, в поселке часто случались перебои с электричеством, только их дома это не касалось – в случае аварии немедленно включался автономный генератор.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Баллончик! В тумбочке спрятан газовый баллончик! Алексей, конечно, предупреждал ее, что в комнате им пользоваться нельзя, но что ей остается? Дождаться, пока ей проломят голову?

Ника рывком выдвинула ящик и вывалила его содержимое на пол. Где же он? Сколько всякой ерунды она хранит в прикроватной тумбочке!

Шаги приближались – нападавшего не смутил шум, он ничего не боялся. Ну что ж, его ждет разочарование – Ника без боя сдаваться не собиралась.

Она выхватила из рассыпавшегося хлама черный цилиндрик с красной шапочкой. Если держать руку вытянутой и целиться струей от себя, то ничего страшного с ней произойти не должно. В крайнем случае, она потом откроет балкон и хорошенько проветрит.

Шаги подступили к самой двери и смолкли. Ника выставила вперед руку и приготовилась. Рука слегка дрожала, но уже не от страха, а от волнения. Сейчас она выяснит, кто и зачем приходит к ней по ночам!

Дверь скрипнула и чуть приоткрылась. Ну же! Заходи! Дверь снова скрипнула, захлопнулась, и она отчетливо разглядела задвинутую в паз задвижку. Как такое может быть?

– Мяу, – отчетливо прозвучало с пола.

Ника в испуге дернулась и увидела пушистого полосатого кота, сверкавшего в темноте кровожадными глазами. От неожиданности она вскрикнула, отпрыгнула в сторону и со всей силы надавила на кнопку баллончика, заливая кота легким ядовитым паром.

Ника очнулась, когда только-только взошло солнце и розовые лучи упали на белый подоконник у балконной двери. Во рту было противно, ее сильно тошнило, голова раскалывалась. Отвратительный запах еще висел в воздухе, и она попробовала подняться, чтобы открыть балкон.

Встать она не смогла – голова закружилась сильней, и тошнота подступила к горлу, – но до ручки дотянулась и дернула ее на себя. Утренняя свежая прохлада впорхнула в спальню, и Ника долго и глубоко вдыхала ее, лежа на полу и слушая далекие утренние трели лесных птиц.

Ну как она могла! Какая невообразимая глупость! Отравить саму себя, хорошо хоть не до смерти! Кот пробрался к ней в спальню? Какой ужас! Расстрелять его из пулемета! Ника готова была и смеяться над собой, и злиться на происшедшее. Надо же довести себя до такого состояния, чтобы шарахаться от домашних кошек и бороться с ними при помощи нервно-паралитического газа! А всё эти дурацкие разговоры про привидений, про нечистую силу и прочие глупости. Если ей однажды что-то привиделось, то это не повод сходить с ума!

Минут через десять озноб заставил ее подняться, но до кровати она не добралась, кинувшись в ванную. Правильно, если она отравилась, это должно помочь. Ника пила воду из-под крана, ее рвало, она снова пила воду, но легче ей не становилось.

Обессиленная, с больной головой, она оставила это бесполезное занятие, забралась под одеяло, не найдя в себе сил даже снять одежду, и уснула, как будто снова провалилась в ядовитое забытье.

Ее разбудила Надежда Васильевна.

– Верочка, проснись, проснись, пожалуйста, – встревоженно просила старушка.

– В чем дело? – недовольно вскинулась Ника. Голова еще болела, а главное, невыносимо хотелось спать.

– Девочки пропали.

Ника рывком поднялась, от чего сильно заломило голову.

– Как пропали? – еле-еле выдавила она.

– Их нет в спальне, и окошко открыто…

– Почему вы сразу решили, что они пропали? Они наверняка проснулись пораньше и теперь где-нибудь бегают!

– Я боюсь, не утащил ли их кто-нибудь.

– Кто утащил? Вы в своем уме? Сейчас я сама спущусь и поищу их, если вы не можете справиться с такой ерундой!

В ту минуту, когда она начала спускаться вниз, раздался оглушительный звонок – кто-то просил пустить его во двор.

Среди ночи Илья проснулся от бешеного стука в дверь, ему даже послышались крики за окном. Он вскочил и босиком выбежал в столовую.

– Что там? – сонно спросил Мишка, но, похоже, тут же заснул снова.

В дверь стучали непрерывно и отчаянно, и Илья, пока отодвигал засов, успел услышать тонкий писк за дверью:

– Откройте, это мы, откройте!

Он распахнул дверь, и в избушку ввалились близняшки – в тапочках и одинаковых пижамках.

– Ничего себе! – Илья обхватил обеих и пнул дверь ногой, чтобы она закрылась.

– Папа, кто там? – спросил с кровати Сережка.

– Поднимайся, к тебе гости пришли, – ответил Илья. – Ну что, девчонки, садитесь, чай пить будем. И не дрожите, с нами не страшно.

Однако пришлось приложить немало усилий, чтобы они наконец заговорили. Илья закутал их обеих в одеяла – летняя ночь была довольно свежей, – налил чаю, достал конфет и печенья, и только тогда Сережка выполз из спальни, зевая и ежась. Зато он полностью оделся, в отличие от Ильи, который так и оставался в трусах и в майке.

– Чего пришли? – спросил парень не очень-то ласково.

Илья решил не вмешиваться в их разговор и ушел в спальню, надевать штаны. Как ни странно, вопрос Сережки близняшек вовсе не обидел, а, наоборот, раскрепостил.

– Сережка, это был ужас! Мы убежали через окно!

– Мы спустились по трубе, представляешь?

– А ужас-то в чем? – невозмутимо спросил он.

– Эта синяя тетка хватала нас за ноги и пыталась вытащить из-под одеял.

– Она хотела нас укусить. У нее такие холодные руки!

– Да вы все это придумали! – подначил Сережка.

– Ничего мы не придумали, – ответили девчонки хором.

Илья решил не выходить в столовую, а послушать их рассказ из спальни – пусть говорят спокойно.

– Ну подумаешь – укусит! Велика беда, – хмыкнул Сережка.

– Ага! У нее ядовитый зуб! Она сама нам сказала. Если им укусить в шею – человек умрет! Марта кинула на нее одеяло, и пока она выпутывалась, мы вылезли на балкон и закрыли дверь. А потом спустились вниз по трубе!

– Знаешь, как нам было страшно!

– Мы даже кричать не могли, потому что мама бы проснулась и отправила нас обратно в спальню!

– И она за нами гналась, когда мы сюда бежали!

Их рассказ прервался истошным визгом. Илья выскочил в столовую, и первая, кого он увидел, была Мара. Девчонки вместе с одеялами взлетели на лавку, а перед столом, широко раскинув руки, стоял совсем белый Сережка, закрывая собой подружек.

Мара хохотала и делала вид, что тянет к нему руки.

Илья прикрыл Сережку собой и сжал губы:

– Ну? Ты и моего ребенка хочешь отсюда выжить?

– Да нет, – Мара продолжала смеяться, – но он их так забавно защищает!

– Слушай, красотка! Ты чего до детей докопалась? Ты мамашу их пугай, больше проку будет.

– А то что? Что ты мне сделаешь?

– Поленом по голове получишь, – серьезно ответил Илья.

Мара перестала смеяться:

– А я тебя укушу, – она показала зуб.

– Кусай, – Илья протянул ей кулак.

– Что, понравилось? – снова рассмеялась Мара. – Сколько ночей ты меня вожделел?

Илья смешался.

– Ну не при детях же… – почти шепнул он.

– Ой, мамочки, какие мы скромные! Девчонок я все равно достану, а то их мамаша никогда не поверит, что ей надо отсюда убираться. Слышали, котятки? – Мара поднялась на цыпочки и заглянула Илье через плечо.

– Не надо их трогать, – мирно и серьезно попросил Илья.

– Почему это?

– Они маленькие.

– Да не меньше меня! – хмыкнула Мара. И точно – роста в ней было не намного больше, чем в близняшках.

– Я тебя очень прошу…

– Да? И что мне за это будет?

– А чего ты хочешь?

– Чего я хочу, ты мне не дашь. Не настолько мне это нужно, чтобы тебя убивать…

У Ильи екнуло сердце – он понял, на что она намекает. И подумал, что рано или поздно она этого добьется. Чем дольше он с ней общается, тем сильнее хочет умереть в ее объятьях. Может быть, ее яд все же оставил в нем свой след, а может, это свойство всякого суккуба?

– Испугался? – ехидно спросила Мара.

Илья покачал головой и усмехнулся:

– Нет, я подумаю над твоим предложением. Но сегодня я к этому не готов.

– Я буду ждать, – она довольно улыбнулась.

– Детей не трогай. Пожалуйста.

– Пусть их мамаша уезжает отсюда, тогда никто их не будет трогать.

– Я поговорю с ней.

– Ты с ней уже говорил, и куда она тебя послала? Но можешь ей передать, что до купальской ночи они должны уйти. На Купалу их тут быть не должно, это последний срок.

– Но осталось всего три недели… Она не успеет так быстро… так быстро… – Илья не смог подобрать слова, объясняющего поведение Вероники.

– Так быстро сообразить, что ей угрожают? Ну что ж, пусть попробует соображать быстрей, больше я ничего не могу посоветовать. Да, и соседа своего утром разбудить не забудь – на нем сонные чары, нечего ему на меня смотреть. Пожалуй, я сказала все, что хотела. Котятки? – Она снова привстала на цыпочки. – Котятки, я завтра приду опять!

Мара помахала им длинными синими пальцами и, не успел Илья опомниться, приоткрыла печную дверцу и нырнула в темноту. Как ей это удалось, он так и не понял.

На несколько секунд повисло молчание, а потом одна из близняшек спросила:

– Она ушла?

– Ушла, – Илья повернулся к детям. – Спускайтесь и ничего не бойтесь.

– Она точно ушла? – переспросила вторая.

– Точно, – кивнул Илья и похлопал Сережку по плечу. – Ты молодец. Это было круто.

– Да ладно, – пожал плечами Сережка.

Илья усадил девчонок за стол и подвинул обеим кружки с чаем.

– Не надо ее так бояться, ее нужно просто опасаться. Если она к вам снова придет – зовите маму. Если она испугается и уйдет, то, считайте, вы добились цели. А если нет – пусть с ней ваша мама разбирается. Так что вы в любом случае ничего не теряете.

– Ага, если она спрячется, мама будет ругаться.

– А вы с ней вечером поговорили?

– Да, – хором ответили они.

– Ну и как?

– Мама сказала, что все это глупости и чтобы мы перестали выдумывать.

Илья недовольно покачал головой. А чего он ждал от Вероники?

– Завтра утром мы с ней поговорим, – кивнул он девочкам, – я же обещал.

– А сегодня? Можно мы посидим здесь до утра? – спросили они хором.

– Конечно можно, – улыбнулся Илья, – ну не гнать же вас на улицу.

Через десять минут дети, нахватавшись печенья и конфет, начали клевать носами. Не вести же девчонок домой среди ночи? Тем более что дома они вряд ли уснут.

– Ну что, Серый, ложись со мной. Девчонок на твою кровать уложим, не возражаешь?

Сережка помотал опущенной сонной головой.

Илья перенес девочек в спальню и устроил на Сережкиной кровати. Похоже, заснули они мгновенно. Если учесть, что несколько ночей подряд их мучили «привидения», удивляться было нечему. Сережка к тому времени занял место у стенки.

– Пап, а это была Мара, про которую ты рассказывал?

– Да.

– Я ее не так представлял.

– А как?

– Я думал, она страшная. А она… – Сережка мечтательно вздохнул, – она красивая.

Илья сжал губы и покачал головой. Этого только не хватало, Сережка же еще ребенок!

– Пап, а она опасная?

– Для тебя – нет. Но все равно будь с ней осторожен. Понимаешь, никто из них не хочет нам зла, даже наоборот. Но они так устроены.

– Они не любят людей?

– Нет, и так я бы не сказал. Просто они другие. Когда-то люди умели жить с ними в мире и согласии, а потом разучились.

– А можно этому научиться?

– Не знаю, наверное. Мне кажется, что их надо принимать такими, какие они есть, и не забывать свое место. Надо быть частью мира, а не пытаться над ним подняться.

– Но человек же царь природы?

– Нет, не царь… – Илья вздохнул, – он – ее венец. Чувствуешь разницу?

– Наверно, – неуверенно ответил Сережка, – а почему здесь нельзя жить?

– Потому что это место поклонения Каменному лику. Это место общее для всех, а люди хотят оставить его только для себя. Это как жить… на кладбище, например. Нехорошо ведь, правда?

– Страшно.

– Поэтому и страшно, что нехорошо. Спи, поздно же.

– А ты?

– И я.

Илье не спалось. Он дождался, пока уснет Сережка, и встал. Встреча с Марой взбудоражила его. Он не мог не думать о завтрашнем разговоре с Вероникой и понимал, что ему опять придется унижаться, чтобы только попробовать что-то ей объяснить. А с другой стороны, он должен передать Веронике слова Мары. Только потому, что его попросили это передать.

Но каким бы тяжелым ни представлялся ему завтрашний день, мысли его так или иначе возвращались к Маре. Ну чем же она так желанна? Смотреть же не на что! Маленькая, хлипкая, нескладная. Но внутренний голос подсказал: тонкая, гибкая и воздушная.

Илья сел в столовой у окна и налил в кружку чая, достал с полки свою синюю тетрадку с пожелтевшими от времени листками в клеточку и открыл ее на чистой странице.

Эту тетрадку лет двадцать назад подарили ему на день рождения. Он сразу оценил ее преимущества – в ней было страниц четыреста, не меньше, она задумывалась как ежедневник. Вечная штука – прошитая и переплетенная в твердую обложку, как книга. При его привычке терять вещи могло показаться удивительным, почему эта тетрадка до сих пор с ним, тем более что бросал он ее где попало. Вообще-то он никому не говорил о том, что пишет в синей тетрадке, но почему-то все его друзья и близкие об этом знали, хотя он и мысли не допускал, что кто-то без его ведома может в нее заглянуть.

Илья посмотрел в окно, повертел пальцами ручку и попробовал написать первую строчку. Он всегда писал медленно и при этом терял всякое представление о времени. Вот и сейчас, исчиркав три драгоценные страницы, которых и так осталось всего ничего, он выглянул в окно и увидел, что давно рассвело. Еще одну страницу пришлось извести на то, чтобы внятно переписать получившиеся три строфы:

Ты явилась в полнолунье,

Невесомая, смешная,

Ты – мечта моя шальная,

Сладострастная шалунья.

И кладбищенская мрачность,

И ночная бесконечность -

Тонких рук твоих прозрачность,

Легких ног твоих беспечность.

Я хмельным отравлен ядом,

Мне не пересилить жажды,

Вечным сном с тобою рядом

Я готов заснуть однажды.

Только полюбовавшись результатом, Илья понял, что давно хочет спать. Лекарство, как всегда, подействовало. Лучший способ избавиться от томленья духа – это вылить его куда-нибудь, ну хоть на бумагу.

Долго спать ему не пришлось – дети поднялись часов в девять и устроили битву подушками. Когда подушка влетела ему в нос, Илья стерпел, но когда Сережка наступил ему ногой на живот, не выдержал:

– Ну что вам не спится с утра пораньше, а? – пробурчал он и сел на кровати. – Ногами-то зачем по мне ходить?

Ребятишки в азарте не заметили его ворчания, продолжая резвиться с криками и повизгиванием. Мишка спал. Точно, Мара говорила о том, что утром надо не забыть его разбудить. Илья прошлепал к его кровати и потряс за плечо:

– Тебе вставать не пора?

Мишка не пошевелился, продолжая мирно похрапывать.

– Алло, болезный, – Илья потряс его сильнее, но и это не возымело действия. Легкое похлопывание по щеке не помогло тоже. Только когда Илья брызнул ему в лицо водой, Мишка потянулся, открыл глаза и мирно спросил:

– А что, уже утро?

Илья выдохнул с облегчением – ему показалось, что Мишку не разбудит ничто.

– А че это у нас детский сад сегодня такой? – не понял Мишка, разглядывая шумную возню ребятишек.

– Это не детский сад, это пионерский лагерь, – ответил Илья. Наверняка девчонок хватились дома, и можно себе представить, какой будет скандал. Надо как минимум умыться и побриться, чтобы вести их к Веронике. Еще было бы неплохо проснуться окончательно, потому что ясности мысли Илья не чувствовал.

Сережка хотел увязаться за ними, но Илья ему категорически отказал – не хватало только зрителей при разговоре с Вероникой. Девочек пришлось вести домой в пижамках и тапочках, но теперь это не показалось Илье таким уж абсурдным: утро стояло теплое и солнечное, а в Долине кроме них с Мишкой и Вероники с домработницей никого не было. Нервничал он гораздо сильней близняшек – в отличие от них, он прекрасно представлял себе, как развернутся события. Вероника не даст ему и слова сказать, а дочерей отругает после того, как выгонит его вон.

Илья помедлил, прежде чем нажать кнопку звонка у калитки, собираясь с духом.

– Когда ваша мама обычно встает? – спросил он девочек.

– Часов в девять, иногда позже.

– А вас когда будит?

– А нас будит Надежда Васильевна, тоже в девять.

Илья глянул на часы в мобильнике – половина десятого. Значит, детей уже хватились. Ну что ж, это надо пережить: он надавил кнопку звонка. Забор у них был сплошной и высокий, и что происходило во дворе, Илья увидеть не мог, но вскоре услышал голос Вероники, загоняющей собак в вольер. К тому времени, как калитка отворилась, он потерял всю накопленную до этого твердую решимость.

Вероника, увидевшая Илью с собственными детьми, остолбенела. И он не нашел ничего лучшего, как заполнить паузу приветствием:

– Доброе утро.

Удивление на ее лице сменилось растерянностью, а потом, почти мгновенно, привычным для Ильи гневом. Она никак не могла подобрать подходящих слов для начала разговора и, видимо, не хотела скандалить при детях, поэтому до того, как она набрала в грудь побольше воздуха, Илья успел сказать:

– Мне надо с вами серьезно поговорить.

– Нам не о чем с вами серьезно разговаривать. Нам вообще разговаривать не о чем.

Если бы Илья не держал девочек за руки, она бы захлопнула калитку у него перед носом. Но вместо того чтобы растеряться окончательно, Илья вдруг почувствовал злость. В конце концов, речь идет о ее детях, это не ему нужно, а близняшкам! И что это за мать, если ему, постороннему человеку, приходится защищать ее детей от нее же самой!

– Нет, простите, – он повысил голос, вскинул голову и развернул плечи, – на этот раз вам придется со мной поговорить. Со мной и со своими детьми. Поэтому мы сейчас все зайдем к вам, сядем за стол и поговорим.

– Очень интересно! – Вероника брезгливо повела плечом. – По какому праву вы себе позволяете подобный тон! И что будет, если я вас просто не пущу?

– Тогда я воспользуюсь грубой силой. Можете прямо сейчас вызывать охрану; пока они едут, я успею сказать вам все, что хочу. Это во-первых. А во-вторых, я могу обратиться к их отцу, может быть, он будет к детям внимательнее, чем мать.

Илья шагнул во двор, так что Веронике пришлось отступить.

– Девочки, немедленно идите в свою комнату, – успела она сказать скороговоркой, но Илья не выпустил их ладошек из рук.

– Нет, девочки останутся с нами, – он сделал еще два шага вперед, тесня Веронику к дому.

– Я действительно вызову охрану, – неуверенно сообщила она.

– Я не возражаю, – согласился Илья.

– Я могу собак выпустить, вы этого хотите?

– Не успеете. К тому же с собаками вашими я как-нибудь разберусь, а вот разберетесь ли вы с ними после этого, я не знаю.

Вероника растерялась и, чтобы скрыть растерянность, повернулась к Илье спиной и направилась к дому.

– Ну? И о чем вы собираетесь разговаривать? Только быстрее, пожалуйста, меня ждут дела, – сказала она, войдя в столовую и указав Илье на место за столом.

– Зато я никуда не тороплюсь, – хмыкнул Илья и посмотрел на близняшек. – Давайте, девочки, рассказывайте вашей маме, что с вами произошло сегодня ночью и почему вы оказались у меня.

Близняшки, робко молчавшие до этого, осмелели, чувствуя себя под покровительством Ильи, и заговорили наперебой. Рассказали они и про то, что произошло в избушке:

– Мы сели пить чай, а синяя тетка пришла в избушку и хотела нас схватить и там. Тогда дядя Илья поговорил с ней, и она исчезла. Мы боялись идти обратно домой, и дядя Илья разрешил нам до утра поспать у него в избушке.

– Так. Это все? – нетерпеливо спросила Вероника.

Девочки синхронно кивнули.