Текст книги ""Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ольга Денисова

Соавторы: Бранко Божич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 262 (всего у книги 338 страниц)

Надо немедленно снести эту проклятую избушку. И плотник, может быть, уберется восвояси. Желание немедленно действовать заставило ее взять мобильный и позвонить Алексею, хотя обычно она старалась не тревожить его в рабочее время по пустякам. Но в ту минуту снос избушки вовсе не показался ей пустяком.

– Алло, Алеша? Привет. Я, наверное, не вовремя…

– Нет, отчего же. Я только что пообедал, пью кофе и с удовольствием поговорю с обожаемой супругой, – благодушно ответил муж.

– Слушай, я хотела спросить, как у тебя обстоят дела с покупкой этого домика?

– Какого домика?

– Который портит вид Долины.

– А… – протянул Алексей. – Пока никак, если честно. Старикан, оказывается, продал его перед смертью, и сейчас мы ищем нового хозяина. Какой-то Максимов из Лодейного Поля. Но ты не беспокойся, мы его почти нашли, так что не сегодня-завтра наши менеджеры с ним встретятся, и мы выкупим этот участок.

Ника не смогла сдержать разочарования:

– Жаль. Видеть не могу это уродство.

– Ничего, потерпи еще немного. Скоро мы его оттуда уберем.

– Да уж придется потерпеть, – процедила Ника сквозь зубы.

Ну вот, и здесь ее поджидало разочарование. Всё против нее!

– Не расстраивайся, скоро все будет хорошо, – равнодушно утешил ее муж.

– Илюха, ты что, чокнутый? – Кольцов сел на лавку в столовой и грустно посмотрел на Илью, который невозмутимо жевал яичницу.

– Наверное, – пожал плечами Илья.

– Может, ты мне объяснишь, зачем ты это сделал?

– Ничего я объяснять не буду, ты все равно не поймешь. А что, нас уже выгнали отсюда?

– Пока нет. Под мое честное слово, что этого больше никогда не повторится. Ну, и я обещал им всяческие тебе взыскания там, штрафы и прочее.

– Значит, выгонят, – Илья хлюпнул носом – яичница была горячая.

– Слушай, ты, конечно, ненормальный, но этот продюсер мне уже позвонил и зимой хочет начать строиться. Участка у него еще нет, но он просил телефончик архитектора. Так что делай что хочешь, конечно. Но до зимы я ничего не найду.

– Ну и не надо. Я два года без отпуска работал, отдохну.

– Ага, а кто моих детей кормить будет? – хохотнул Кольцов.

– Ничего, как-нибудь с голоду не помрете.

Из спальни выполз Мишка, шаркая ногами и спросонья не очень понимая, что происходит.

– Во! Уже на срубе пора сидеть, а ты только глаза продрал! – недобро усмехнулся Кольцов. – Или ты опять пьешь?

– Я как стекло, – пробормотал Мишка и поковырял ложкой яичницу на плите.

– Смотри, – Кольцов покачал головой и повернулся к Илье: – Слушай, а что, это и вправду место нехорошее? Я слышал, менеджер по продажам вчера ногу сломал. Да и балка тогда упала стремно…

– А чего это ты, Илюха, такое отколол, что нас отсюда выгоняют? – сунулся Мишка, усаживаясь за стол со сковородкой.

– Он вчера покупателям ляпнул, что это место нехорошее и участок покупать не стоит, – объяснил ему Кольцов.

– Что, правда, что ли? – Мишка прыснул. – Ну ты даешь! Вообще-то правильно сказал. Я давно заметил, что здесь что-то не так.

– Ты-то, болезный, помалкивай, – расхохотался Кольцов. – Тебе и в хорошем месте что угодно приглючится!

– Да ладно, про Печника тоже все ржали, – Мишка вовсе не обиделся, – а сами ему жратву на столе оставляете. Я-то по пьянке, а вы на трезвую голову. И кто из нас сумасшедший? Вот и менеджер тоже говорил, что это плохое место. Я так думаю, напугал его тут кто-то. Или что-то.

– Между прочим, – серьезно добавил Кольцов, – хозяева очень серьезно подозревают, что ему Илюха ногу сломал и напугал так, что он теперь несет всякую хрень. Они в милицию хотели заявить, чтобы она разбиралась, но врачи им сказали, что нога сломана при падении с высоты, милиция не станет этим заниматься.

– Слушай, и откуда ты все знаешь? – удивился Мишка.

– От верблюда. Работа такая.

– Да у него в бухгалтерии этого «Сфинкса» прикормленная шоколадками деваха работает, – объяснил Илья Мишке, – очень девки любят с Кольцовым по душам поговорить. Он их располагает к откровенности.

– Да ладно, – усмехнулся Кольцов, – а сам-то?

– У меня другая специализация, – Илья пожал плечами, – мне с ними разговаривать некогда.

– Кстати, знаете, что еще она мне рассказала? Избушку-то нашу продали кому-то! Там целая детективная история. Хозяин ее был дед восьмидесяти шести лет. Перед смертью он, чтобы наследники налоги не платили, ну и чтоб не затягивать это дело, все имущество на детей перевел, у него сын и дочка, и взрослых внуков-правнуков полна коробочка. Но условие поставил, чтоб до его смерти они его имуществом не распоряжались. На нем там много чего было записано – и квартиры, и дача, и у сына в бизнесе какая-то часть. Семья очень богатая, побогаче наших хозяев будет. Ну, и сын его обещал Залесскому, что после смерти отца избушку ему продаст, не нужна она ему. И денег много не просил. Так вот, на прошлой неделе старик умер.

– Как умер? – Илья открыл рот.

– А вот так. Ну, старый он уже был. Восемьдесят шесть, шутка ли! Стали выяснять про избушку, и оказалось, что ее-то как раз старик на детей не перевел, а перед самой смертью продал кому-то. И они теперь ищут нового хозяина, а найти не могут. По прописке он не живет, его родители точно не знают, где он сейчас. Я думаю, они по мобильнику его найдут, если у него есть, конечно, мобильник.

– Есть, – криво усмехнулся Илья.

– В смысле? – не понял Кольцов. – А ты откуда знаешь?

– Так старик мне избушку продал, – усмешка расползлась еще шире, превращаясь в довольную улыбку.

– Да ты чего! – Мишка подскочил. – Так это ты теперь тут законный хозяин?

– Ну, – Илья пожал плечами, – не хуже Залесского.

Кольцов покачал головой:

– Ты даешь! Обошел хозяев на повороте! И за сколько он тебе ее продал?

– За пять зеленых штук. Только не надо никому об этом говорить. Захочу – сам скажу.

– Слушай, да ты подняться можешь! – обрадовался Кольцов. – Они наверняка больше предложат. Только не очень зарывайся, у них кроме денег и другие способы есть.

– Даже не думай, я избушку не продам, – покачал головой Илья. – Зачем? Денег я и так заработаю. Зачем мне комнаты снимать? Хоть маленькое, а свое.

– В общем-то, правильно, – согласился Кольцов. – Поселок большой, заказов мы и тут набрать можем. Говорят, тот берег начинают продавать, где раньше пионерские лагеря были, с выходом на реку. Бешеных денег участки будут стоить.

– Вот и я о том же. Избушку отремонтирую. Если нас отсюда выгонят, как раз время будет. Так что пусть гонят, кому они хуже сделают?

– Смотри, Илюха, – нахмурился вдруг Кольцов. – По закону, конечно, у тебя железная позиция. Но кто ж сказал, что они будут все делать по закону? Сколько здесь уже домов пожгли, чтобы участки выкупить? И эти так же могут.

– Посмотрим, – вздохнул Илья. – Может, и обойдется. Зачем им это место? Что им эта избушка далась? Там еще соток десять есть, хватит и для охраны, и для хозпостроек. А из избушки я красавицу сделаю, чтоб уж точно никто не придрался. И потом, не купит у них никто участков. Серьезно говорю, нельзя здесь жить.

– Были б мы в Америке, я бы решил, что тут было старинное индейское кладбище, – романтически глядя в потолок, произнес Мишка.

– Ты слишком много всякой ерунды читаешь, – засмеялся Илья. – А что, старинного русского кладбища здесь быть не может?

– Ну, русское кладбище тоже может быть, но это уже не так интересно. То ли дело – древние индейские боги, охраняющие эту территорию от посягательств бледнолицых. Идолы там всякие…

– А я вот читал недавно, – сказал Кольцов, – что существуют так называемые места силы. Раньше на них строили языческие капища, а потом – церкви. Все старые церкви построены на местах языческих капищ. Здесь, кстати, тоже монастырь хотели построить, только что-то у них не пошло. Сто лет назад это было, еще до революции.

– Нет, ну откуда ты все знаешь? – удивился Мишка.

– Да это мне дед рассказал, к которому вы мыться ходите. Тоже, кстати, считает, что не стоит тут жилье строить.

– Интересно, почему он нам этого не говорил? – хмыкнул Илья.

– Вы спрашивать не умеете, – Кольцов гордо посмотрел на них сверху вниз.

– Слушай, а если это нехорошее место, то как же мы тут живем? – вдруг сообразил Мишка.

– Мы – другое дело, – улыбнулся Илья. – Ты – пьянь синяя, мухи не обидишь. А я… А мне старик поэтому избушку и продал, что я тут жить могу. А еще мы Печника кормим. Кто-то же должен его кормить?

Кольцов как в воду глядел: не прошло и трех часов со времени их разговора, как на мобильный Илье позвонили:

– Алло? Вы Илья Анатольевич Максимов?

– Да, – нехотя согласился Илья.

– Представитель фирмы «Сфинкс» вас беспокоит. Мы хотели бы с вами встретиться и поговорить, вы не возражаете?

– А по какому поводу?

– Вы купили у господина Ропшина участок, я не ошибся?

– Нет, не ошиблись, – Илья поморщился.

– Наша фирма хотела бы выкупить его у вас. Мы готовы предложить хорошую цену.

– Я не собираюсь его продавать даже за очень хорошую цену.

– Может быть, мы все же встретимся и поговорим?

– Нет, это ни к чему. Я все сказал, не надо мне больше звонить.

– Но вы даже не знаете…

– До свидания, – Илья нажал на отбой.

Однако через минуту телефон зазвонил снова. Илья взглянул на номер и отклонил звонок. Порылся в настройках телефона и на всякий случай заблокировал номер на будущее. Однако вскоре телефон зазвонил опять. Только теперь это была Лариса.

– Привет, – ласково ответил он.

Обычно Лара разговаривала с ним недовольно, но на этот раз она была слишком взволнована, чтобы помнить об этом:

– Привет, у меня очень серьезные неприятности, Илья.

– Я могу чем-то помочь?

– Да. Мне нужны деньги на билет. У мамы инсульт, я должна лететь к ней как можно скорей.

– Конечно, сколько надо?

– Это очень дорого, Илья… Ты же понимаешь…

– Сколько?

– Если только туда – то не меньше десяти тысяч, – это она почти прошептала. Да, для учительницы – огромная сумма.

– Ты знаешь, когда полетишь обратно?

– Обратно я поеду поездом, это дешевле.

– Да ты с ума сошла, четверо суток? Ты мне позвонишь, и я тебе вышлю. Сейчас двадцати тысяч у меня нет, а десять я найду. А что с Сережкой?

– Я не могу его с собой взять, ему не нужно такого… у мамы парализовало правую сторону, но врачи говорят, что она восстановится, только не сразу. Я не знаю, я не представляю себе, что будет! Я же все время буду в больнице. А еще… это очень дорого – брать его с собой. Может быть, ты отвезешь его к своим родителям?

– Конечно. Ты не беспокойся. А как же школа?

Нехорошо было обманывать Лару, но Илья сразу же подумал, что заберет Сережку к себе. В Лодейном Поле, конечно, хорошо, но все же это город.

– Да осталась всего неделя, я договорюсь. Мне уехать гораздо сложней.

– Когда ты собираешься лететь?

– Если это возможно, то завтра. Но билет надо взять сегодня. Конечно, можно заказать и выкупить в аэропорту, но я боюсь – вдруг они что-нибудь перепутают?

– Хорошо, я сейчас приеду, – Илья вздохнул.

– Илья… – она помолчала, как будто собиралась с духом, – спасибо.

– Не за что, – хмыкнул он.

Разумеется, Лара узнает, что Сережка не поехал в Лодейное Поле. Но сделать она все равно ничего не сможет. Некрасиво это, но ей придется пережить.

Из города он вернулся поздно вечером и притащил рюкзак новых книжек и дисков с фильмами, чем несказанно обрадовал Мишку.

– Мы завтра утром едем тебя подшивать, – сообщил ему Илья.

– Да? А не рано? – Мишка скуксился.

– Нет, в самый раз. Я все узнал, нужно семь дней не пить.

– А чего так вдруг?

– Я завтра Сережку привезу. Похоже, на все лето.

– Да ты чё? Здорово! – Мишка, когда бывал трезвым, Сережку любил.

– Здорово будет, если ты не будешь пить при этом. И только попробуй нажраться до завтрашнего утра!

– Не, Илюха, я все… Я же понимаю…

– Да ничего ты не понимаешь, – Илья махнул рукой. – Сдохнешь ты когда-нибудь. Либо перепьешь, либо под забором замерзнешь.

– Все мы когда-нибудь сдохнем, – философски заметил Мишка.

– Ага. Только кто-то раньше, а кто-то позже.

Илья распихал книжки по полкам, в два ряда идущим по всему периметру спальни, и подумал, что пора делать третий ряд. Но тогда, поднимаясь с кровати, придется беречь голову – потолки в избушке были низкие.

– А я тебе четыре бревна окорил, – похвастался Мишка.

– Маловато будет, – хмыкнул Илья, – слабоват ты стал, болезный.

– Вот подошьюсь и наберусь здоровья. Может, бегать по утрам начать?

– Ага, – кивнул Илья с сомнением.

– А еще я картошки начистил, только пожарить осталось.

Нет, Мишка определенно напьется до завтрашнего утра. Такое рвение он испытывает лишь перед новым запоем, потому что мучается сомнениями и чувством вины. Запереть его, что ли? Это Илья уже пробовал, но Мишка хитер и смел, когда хочет выпить. Ему удавалось вылезти в окно размером пятьдесят на пятьдесят, несмотря на то что для этого нужно было перебраться через спящего Илью, да так, чтобы тот не проснулся. При этом в окно он выбирался головой вперед, а окошко высоко поднималось над землей. Илья бы дорого заплатил за то, чтобы увидеть, как он это делает.

– А что, твоя Лариска ребенка к тебе вот так запросто отпустила? – Мишка начал безжалостно кромсать картошку ножом – видимо, хотел нарезать.

– У моей бывшей тещи инсульт, Лара едет к ней в Иркутск. Сережку мне оставляет.

– Да ты чё! Не повезло, конечно. И почему она раньше ее сюда не забрала?

– Ее мама не хотела, ей там хорошо. Теперь, наверное, придется забрать…

Илья жалел Ларису гораздо больше, чем тещу, которую видел всего два раза в жизни: в первый раз она приезжала на свадьбу, а однажды они с Ларой ездили к ней, еще когда были студентами. Прошло уже лет пятнадцать.

Как случилось, что она больше не его жена? Когда они перестали подходить друг другу? Илья любил ее отчаянно, остро, она столько лет составляла его счастье и, может быть, смысл жизни. Когда родился Сережка, все давно кончилось, но они прожили еще четыре мучительных года рядом, пока не поняли, что кому-то из них надо уходить. И теперь Сережка составлял его счастье и смысл жизни. А Лара… Илья не мог вспоминать ее безболезненно. Иногда она снилась ему такой, какой он ее любил, и тогда ему казалось, что все еще возможно вернуть и устроить. Надо только принять ее такой, какая она есть, примириться с тем, что она от него требует. Но, встречаясь с ней, отчетливо понимал, что это иллюзии. Он никогда не сможет быть таким, каким она хочет его видеть. И она никогда не согласится с этим.

– Чего задумался? – Мишка вывалил картошку на шипевшую сковороду.

– Да так, – Илья пожал плечами.

– А ты колбаски не привез?

– Привез, – мрачно ответил Илья.

– Надо бы покрошить…

– Я сам. И лук тоже я сам, ты не умеешь.

– Да ладно, – засмеялся Мишка, – не доверяешь – и не надо.

Илья усмехнулся: нет, ну как он работал врачом? Не хирург, конечно, но и невропатологи что-то руками должны уметь.

– Слушай, а ты менеджеру этому вчера первую помощь оказывал? – спросил Илья.

– Ну да, конечно. Шину наложил, укол сделал – у Вероники же аптечка в машине была.

– Но как? – расхохотался Илья. – Как?

– Да ну тебя… Это я по хозяйству не умею, а как врач я был о-го-го. Если бы мама не умерла, я бы сейчас уже завотделением был… У меня, знаешь, что-то вроде праздника непослушания произошло.

– А сюда зачем приехал? В Гомеле-то, небось, у тебя квартира есть?

– Пропил я квартиру в Гомеле. Поэтому сюда и приехал – здесь попроще устроиться. Там я на улице жил и по помойкам жратву собирал, а здесь вроде как при деле. Вот подошьюсь завтра – может, совсем человеком стану. Может, меня и в больницу сюда возьмут, диплом-то у меня никуда не делся, а врачи тут нужны, тем более специалисты.

– Ага, ты сначала паспорт получи и гражданство. Без паспорта только Кольцов на работу принимает.

– Вот вечно ты мои мечты опускаешь ниже плинтуса! – весело сказал Мишка.

По всем медицинским канонам Мишка должен был пребывать во мраке депрессии, а он смеется и радуется чему-то… Нет, не иначе собрался сегодня напиться.

– Давай, что ли, кино посмотрим, – предложил Илья, – вон я сколько привез, в электричке продавали.

– Пока картошка жарится разве что… А то у меня книжка тут интересная.

Мишка сам выбрал, что смотреть, и сунул диск в DVD-плеер. Разумеется, на новинки он не польстился, завел «Кавказскую пленницу». Что ж, Илья знал, какие диски для него выбирать, – Мишке не надоедало по двадцать раз смотреть одно и то же.

Илья очистил луковицу и, утирая слезы, резал ее тонкими полуколечками, когда дверь без стука распахнулась и в столовую влетела Вероника – как всегда рассерженная и раздраженная.

– Я не знаю, как и зачем вы это делаете, – начала она, не закрывая за собой дверей и перекрикивая телевизор, – но извольте сейчас же пойти и устранить это безобразие!

– Здрасссте, – робко кивнул Мишка.

– Вы присядьте, – невозмутимо предложил Илья, смахивая слезу.

– Я не собираюсь тут рассиживаться! Немедленно идите и перекройте воду, пока мой дом не смыло окончательно!

Мишка на всякий случай убавил звук.

– А у вас что, кран потек? – Илья вежливо наклонил голову.

– Я не знаю, что там потекло, но весь цокольный этаж уже залит!

– И вы почему-то решили, что это сделал я? – усмехнулся Илья.

– А кто? Кто вчера с пеной у рта доказывал мне, что здесь жить нельзя? Кому, кроме вас, это надо? Я не верю, что в доме может случаться столько неприятностей просто так, без злого умысла, за такой короткий срок!

Нет, ну какова? «Немедленно идите», «сейчас же извольте»! Нет чтобы прийти и попросить по-человечески – да они с Мишкой уже бежали бы спасать ее подвал. Ну, цокольный этаж. Но Вероника же гордая, как она может о чем-то попросить?

– Миш, мы полезем в воду на ночь глядя, если на нас будут так орать?

Мишка покачал головой.

– Если вы сейчас же не пойдете, я вызову милицию, и пусть они разбираются, как и зачем вы это делаете!

Илья хлюпнул носом:

– Вам не милицию, а водопроводчиков надо вызывать, если я сейчас же туда не пойду.

– Я сама знаю, что мне делать, без ваших дурацких советов! У меня заливает дом, вы понимаете? И водопроводчиков я уже вызвала, они обещали быть через три часа!

– Вы когда-нибудь слышали о презумпции невиновности? – хмыкнул Илья. – Пока еще никто не доказал, что я имею к этому хоть какое-то касательство. А вы уже решили, что можете на меня орать и чего-то от меня требовать. Вы мне даже денег не предложили, чтобы кричать о том, что мне платите.

– А мне и без доказательств все ясно! Я знаю, что это вы, и можно сколько угодно от этого открещиваться, но меня вы не переубедите!

Илья поднялся и сделал вид, что разозлен, хотя ничего, кроме смеха, эта ситуация пока у него не вызывала:

– И что вы будете делать, если я сейчас выставлю вас за дверь?

Вероника опешила:

– Как это?

– А вот так, – Илья сделал движение ей навстречу.

– По какому праву, позвольте узнать?

Илье стало ее жаль. Ну зачем она кричит и пытается его в чем-то обвинить, когда надо всего лишь попросить?

– Вы пришли в мой дом, а не я в ваш. Вы, помнится, вчера так и поступили, если мне не изменяет память?

– Здесь ничего вашего нет и быть не может! И ваша избушка принадлежит моему мужу точно так же, как все остальные участки! Кстати, вам давно пора было собрать вещи и поискать другое место для бытовки, потому что мы планируем снести ее в самые ближайшие дни.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – Илья качнул головой. – Эта избушка вашему мужу не принадлежит. Или вы об этом не знали?

– Не принадлежит – значит, будет принадлежать, – нисколько не смутилась Вероника. – В любом случае, это вас не касается!

– Она никогда не будет принадлежать вашему мужу.

– Вы так самоуверенно об этом заявляете, как будто можете что-то в этом понимать!

– Если бы вы меня не перебивали, я бы договорил. Избушка никогда не будет принадлежать вашему мужу, потому что я никогда ее не продам.

Илья знал, этого говорить не следовало, но удержаться не смог. Вероника на минуту замолчала, переваривая полученную информацию и подбирая новые веские аргументы, но Илья не стал ее мучить и воспользовался паузой:

– Я надеюсь, документы вам показывать не нужно? Поверите мне на слово? Приятно познакомиться, меня зовут Илья Анатольевич Максимов. Вы даже именем моим до сих пор не поинтересовались. Пойдемте, посмотрим ваш водопровод, иначе и вправду смоет дом к чертовой матери.

– Интересно, почему это я должна интересоваться вашим именем? – проворчала Вероника себе под нос, но к двери повернула и даже пошла впереди.

– Из вежливости, – усмехнулся Илья ей в спину. – Мишка, ты идешь?

– Картошку надо снять, сгорит же, жалко.

История с прорывом трубы лишь убедила Нику в том, что за происходящими в ее доме несчастьями стоит чей-то злой умысел. Совпадений не бывает.

Когда в кабинет постучалась Надежда Васильевна, Ника собиралась заканчивать работу. Было около девяти вечера, но солнце только начинало клониться к закату – дни становились все длинней.

– Верочка, я не хотела тебе мешать, – робко начала домработница, – но там в подвале, по-моему, что-то не так…

– Не в подвале, а в цоколе. У нас нет подвала, – машинально поправила Ника. – И что там может быть не так?

– Мне кажется, там вода течет.

– Там не может течь вода, – шумно вдохнула Ника.

– Ты посмотрела бы сама, что я в этом понимаю… – Надежда Васильевна втянула голову в плечи.

Раздосадованной Нике ничего больше не оставалось, как спуститься в кухню, где находился выход на цокольный этаж.

Но как только она открыла тяжелую деревянную дверь, к ее ногам выплеснулось столько воды, что намочило их по щиколотку. В глубине цоколя шумела вода, с такой силой, будто кто-то открыл кран на полную катушку. Но никаких кранов там не было.

– Что ж вы раньше-то молчали? – налетела она на домработницу. – Вы видите, тут уже настоящий потоп!

Надежда Васильевна ничего не ответила в свое оправдание и предложила немедленно собрать воду тряпкой.

– Какой тряпкой? Ее надо насосом откачивать!

Интересно, как действуют в такой ситуации? Наверное, надо вызывать водопроводчиков. Ника поискала номера телефонов, которые на такой случай оставил ей Алексей, но водопроводчики ответили, что при всем желании смогут приехать не раньше, чем часа через три – им надо вызывать аварийную бригаду, ведь рабочий день закончился. Да и ехать до Долины из города не близко.

– Но за три часа здесь затопит весь дом! – в ужасе крикнула Ника. – Вода льется как из брандспойта!

– Девушка, милая, мы ничего не можем сделать! Где мы – а где вы! Попробуйте вызвать местную аварийку; может быть, они смогут приехать раньше. А лучше всего – воду перекройте. Вы знаете, где у вас вентиль находится?

– Понятия не имею!

– У вас мужчины в доме есть?

– Нет, никого нет. Только я и домработница.

– Попросите кого-нибудь из соседей, неужели никто воду перекрыть не может? Это же так просто!

– Ладно, – прошипела Ника, – я все поняла. Я надеюсь, вы приедете как можно скорей.

Она со злостью надавила на красную кнопку. Интересно, этот вентиль где-то в цоколе? Или на улице? Как его искать и где? Неужели придется лезть в ледяную воду и ползать там в поисках крана, которым можно перекрыть воду?

Ну уж нет! Не могут неприятности случаться в ее доме по волшебству! Сначала ей на голову с потолка валятся тяжелые предметы, а теперь ни с того ни с сего прорывает трубы? Кто-то хочет доказать ей, что жить тут невозможно, и нарочно мотает ей нервы. И она прекрасно знает, кто это делает!

Вне себя Ника выскочила из дома и направилась к безобразной избушке. Она скажет все, что думает, и заставит настырного плотника устранить безобразие, которое он учинил! И это будет только началом, потому что потом она все расскажет Алексею, и уж он-то сможет принять меры к тому, чтобы в их доме никто ее не тревожил!

Но вместо того чтобы испугаться, наглый плотник на голубом глазу отмел все ее подозрения и вел себя так, как будто не имеет к этому никакого отношения. Так она ему и поверила! Зачем тогда он пытался убедить ее в том, что ей нужно уехать? Зачем лез к продюсеру и отговаривал его от покупки участка?

Когда же он сообщил, что купил у мерзкого старикана избушку и не собирается продавать ее Алексею, Ника сначала опешила и не нашла что возразить. Но постепенно удивление уступило место новым подозрениям: откуда у него такие деньги? Эти шесть соток стоят столько, сколько ему и за пять лет не заработать! Наверняка за ним стоит кто-то посерьезней и побогаче и платит за то, чтобы он всячески препятствовал продаже участков в Долине. Может быть, этим и объясняется его развязное, фамильярное поведение? Чувствует себя безнаказанным и ничего не боится, имея за спиной покровителя?

Почему бы Алексею не расспросить его об этом? Как следует, с пристрастием.

Ника ходила из угла в угол по своей спальне, пока плотник и его товарищ (очень приятный, между прочим, и воспитанный человек болезненного вида) ползали по цоколю по колено в воде и искали злополучный вентиль. Надо позвонить Алексею сейчас же. Во всяком случае, ей есть что ему сообщить. Она нашла нового хозяина избушки, разве это не новость? Менеджеры искали бы его еще месяц!

Она подходила к тумбочке, на которую перед этим кинула мобильный телефон, и споткнулась о книгу, которую днем швырнула на пол, да так и не потрудилась поднять. Ника нагнулась и вдруг услышала за спиной свистящий шепот, от которого по телу пробежали мурашки, – потянувшаяся к книге рука застыла в воздухе:

– Я… никогда… не причиню зла… хозяину избушки.

Книга как назло была открыта именно на той странице, где Ника записала эти бессмысленные слова. Она медленно разогнулась, посмотрела по сторонам и присела на кровать. В доме полно людей, двое мужчин в том числе. Бояться нечего.

Хозяину избушки? Новому хозяину избушки? И новый хозяин избушки – наглый плотник, который причинил ей столько вреда? Ника на секунду замерла, справляясь с противным холодком в груди. Значит, слова эти не были такими уж бессмысленными? А может быть, это тщательно продуманный спектакль? Инсценировка с целью напугать ее и заставить держать свои мысли при себе?

Да пусть хоть все призраки с того света придут к ней и будут шипеть ей на ухо свои угрозы, они не напугают ее так просто! Она схватила с тумбочки телефон и соединилась с Алексеем. Голос ее почему-то дрогнул, и плечи непроизвольно дернулись, но она взяла себя в руки:

– Алеша, у меня для тебя новость. Можешь поблагодарить меня, я нашла тебе нового хозяина избушки. Это тот самый плотник, который в ней ночует, представляешь?

Сережка был счастлив абсолютно. Бабушку свою он никогда не видел, поэтому не стоило от него требовать сочувствия к ее несчастью. Да и что он понимал в этой жизни? И Илья, при всей жалости к Ларе и уважении к теще, не мог нарадоваться тому, что Сережка столько времени проведет с ним. В глубине души он понимал, что не представляет всех сложностей, которые у него возникнут, но не хотел об этом думать. Пусть все будет как будет.

Они проводили Лару на самолет и приехали в Долину довольно поздно вечером.

Мишка не успел выпить накануне подшивки, и оставалась надежда, что несколько месяцев трезвой жизни ему обеспечено. Они провозились с проклятой трубой до самого приезда водопроводчиков, которые прибыли далеко за полночь. Сначала долго искали вентиль, чтобы перекрыть воду, потом долго искали разводной ключ, чтобы его провернуть. Когда новые трубы успели дойти до такого состояния? Илья уже хотел бежать и отрубать насосную станцию, но подумал, что воды в водонапорной башне хватит, чтобы смыть дом в реку. В конце концов вентиль повернули, но воды в подвале набралось выше колена, и уходить она не собиралась. Притащили от избушки насос и откачивали ее в канализацию.

Только когда вода немного спала, промокший насквозь Илья нашел дырявую трубу – у него сложилось впечатление, что кто-то откусил от нее кусок. Конечно, пластиковые трубы не металлические, но таких дыр ему видеть еще не приходилось. И сама порваться она, конечно, не могла.

С заменой трубы возиться пришлось водопроводчикам. Вероника не изменила себе: выгонять их с Мишкой она, конечно, не стала, но не вышла даже попрощаться, не то что сказать спасибо. Продрогшие и уставшие, они оба завалились спать, и Мишке попросту не хватило сил проснуться и сбежать.

На этот раз идти к Долине через кладбище Илья отказался – день был тяжелый, да и стемнело бы еще нескоро и совсем ненадолго, – чем невероятно разочаровал Сережку. Зато по дороге он рассказал ему сказку о том, как провел ночь на поляне возле Каменного лика, опустив, конечно, ненужные подробности. Сережка, разумеется, не поверил, но история ему понравилась. И о Печнике, и о чудесных свойствах Долины Илья тоже рассказал – пусть мальчишка немного поживет в самой настоящей сказке. Добился он, правда, пока одного: ребенок решил во что бы то ни стало выследить Печника и собирался караулить его всю ночь.

Когда же они наконец дошли до дома, выяснилось, что их ждут. Мишка собирался позвонить Илье на мобильный, но не успел.

В столовой на лавке собственной персоной сидел Алексей Залесский в спортивном костюме, преисполненный добродушия и признательности.

– Здравствуйте, Илья Анатольевич, – он привстал, приветствуя Илью, и протянул руку.

– Здравствуйте, – хмуро ответил ему Илья и руку пожал. Нетрудно было догадаться, зачем на самом деле он пришел.

– Я пришел вас поблагодарить за вчерашнее. Если бы не вы, я не знаю, к каким бы последствиям это могло привести, – радушно улыбаясь, начал Залесский.

– Не за что, – пожал плечами Илья.

– Сколько я вам должен? – не менее вежливо спросил хозяин Долины.

– Нисколько, – ответил Илья. – Мы это сделали по-дружески, по-соседски. Надеюсь, если у нас с Мишкой загорится избушка, вы тоже поможете нам тушить пожар…

– В этом можете не сомневаться, – Залесский широко развел руками.

– Иди, Сережка, в спальню, посмотри, какие я книжки вчера купил, – Илья был недоволен и обеспокоен приходом гостя и не хотел связывать себя присутствием ребенка. – Мне надо поговорить.

– Да, пап, – согласился мальчишка и скроил хитрую мину – наверняка собирался подслушивать.

И точно: Илья сразу заметил, что дверь Сережка плотно прикрывать не стал – пришлось самому захлопнуть ее покрепче.

– Это хорошо, что вы отослали мальчика, – Залесский кашлянул, – видимо, вы догадались, зачем я пришел.

Илья кивнул и сел за стол напротив него.

– Этот домик, который вы купили… Он, понимаете ли, портит вид коттеджного поселка. Практически каждый въезжающий обращает на него внимание, он вызывает неприятные эмоции у покупателей и бросает тень на нашу финансовую состоятельность, вы меня понимаете?

– Нет, – честно ответил Илья.

– Как бы вам это объяснить… Домик очень неэстетично выглядит, он не вписывается в общий стиль Долины. Мы понимаем, что вы человек небогатый и для вас это выгодное приобретение. Тем более что с проведением коммуникаций стоимость этого участка существенно выросла. Поскольку коммуникации только проложены рядом, а не подведены к участку, стоить столько же, сколько участки, выделенные для продажи, он не может. Я предлагаю вам за него двадцать тысяч долларов. Это очень большая сумма за шесть соток, вы понимаете? И, если не ошибаюсь, это в четыре раза больше, чем вы за него заплатили.