Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 110 страниц)

– Формулы не про меня, но душа, Вань! Ты впал в ересь и больше не ссылаешься на здравый смысл?

–Я хочу понять мир не поверхностно, а глубоко. Думаю, в мире всегда больше смысла, чем в здравом смысле.

– А я слышал наоборот: «Не учите физику, и ваша жизнь наполнится волшебством».

– Физика тоже полна волшебства. Поверь мне на слово, Вова, ее законам не противоречат ни концепция первичности духа над материей, ни существование души как отдельной от мозга субстанции, ни то, что личность мёртвого человека может прикрепиться к живому человеку в случае одержимости. Все это не требует каких-либо фундаментальных изменений в существующей теории. (*)Поэтому успокойся: выполняя упражнения из набора тибетской Бон, ты не потворствуешь предрассудкам.

Аделин стало скучно. Она дернула Москалеву за руку:

– Вы хотите найти дядю Юру?

– Да, малыш, – сказала Мила, глядя на девочку с улыбкой.

– Я могу показать. Наверное.

Она присела на корточки:

– Ты знаешь, где его можно найти? А может, мы сможем с ним даже поговорить?

– Сможем, – кивнула Адель. – Только маме не говорите, что я вам это пообещала. Она сердиться будет.

– Это, наверное, нехорошо – скрывать от мамы… – начала Мила.

Но Грач перебил:

– Хорошо все, нормально! У нас просто будет маленький секретик на четверых.

Адель кивнула:

– И от папы тоже секретик. Я знаю, папа вам сегодня не понравился. Вы поругались с ним немножко.

– Когда это мы с ним ругались? – возразил Грач. – Никогда такого не было. Мы с Пашкой, твоим папкой, дружили.

– Вы раньше дружили, а сегодня подрались, я видела, – строго сказала Адель. – Я не буду лезть в ваши взрослые дела, но мне не нравится, что вы деретесь, поэтому я проведу вас по мосту душ, когда папа будет спать. Я скажу, когда.

– По мосту душ? А где этот мост? – спросила Мила.

– Он далеко, но я найду. Мы пройдем по мосту и поговорим с дядей Юрой.

(*Сноска. Наверное, первым о том, что существование души укладывается в законы физики, заявил Генри Стэпп, физик-теоретик из Калифорнийского университета Беркли, работавший с некоторыми отцами-основателями квантовой механики. В своей статье «Совместимость современной физической теории с выживанием личности» он писал: «Сильные сомнения в выживании личности основаны исключительно на убеждении, что посмертное выживание несовместимо с законами физики. Однако они безосновательны». Стэппом было обосновано, что при работе с квантовой системой выбор наблюдателя и его желание физически влияют на то, что проявляется и может наблюдаться по ходу эксперимента. По словам Стэппа, законам физики не противоречит даже такое экзотическое утверждение, как личность мёртвого человека, прикрепившаяся к живому (в случае так называемой одержимости духом). Этот процесс «не нарушил бы фундаментальных изменений в ортодоксальной теории, однако ослабил бы идею о том, что физические и психические события происходят только в паре». В статье под названием «Внимание, намерение и воля в квантовой физике» Стэпп также писал: «Мнение общества о том, что наука провозглашает человека, по сути, механическим роботом, оказывает разрушительное воздействие на мораль. Люди оправдывают себя, перекладывая свою вину на какой-то механический процесс внутри. «Мои гены заставили меня это сделать», – говорят они. Или: «Моё высокое содержание сахара в крови заставило меня это сделать». Но это самообман! Физика, биофизика, физиология не способны полностью управлять человеком, поскольку душа, мораль и личность являются отнюдь не пустым звуком в рамках современной физической парадигмы»)

Глава 5(25). Квест на острове Нуси-Бураха. 25.1

Глава 5(25). Квест на острове Нуси-Бураха

25.1/5.1

Осмотрев вещи Загоскиных, Соловьев действительно нашел ряд необычных документов.

Во-первых, у профессора обнаружилась подробная бумажная карта Мадагаскара 1977 года выпуска со сделанными на ней от руки таинственными пометками.

Во-вторых, у его сына компьютер под завязку оказался забит отчетами о проводимых над людьми экспериментах, далеких от общепринятых этических норм, которые, став предметом гласности, неминуемо затмили бы скандал по поводу проекта «МК-ультра». (*) Михаил хранил их даже незапароленными, понадеявшись, что пароля для входа в ноутбук будет достаточно.

Со взломом Вик справился сам, не прибегая к услугам Мухина. Первым делом он открыл папку, посвященную Миле. В ней были и сугубо прикладные вещи, и общие, расписывающие, например, состав введенного ей препарата – эти файлы Вик собирался показать доктору Сабурскому, потому что многочисленные химические формулы мало о чем ему говорили. А вот отчеты, которые Михаил отсылал в Америку из Межгорья, и его переписка с коллегами из Солка заинтересовали его куда сильней.

Список изменившихся параметров и динамически проявляющихся симптомов у «подопытной М» занимал несколько страниц и, судя по восторженным ремаркам, коррекция проходила у девушки в верном направлении. Целью редактирования генома было пробуждение экстрасенсорных способностей. Загоскин с коллегами отстаивали точку зрения, что сверхчувственные проявления закладывались у человека в древнейшие времена. Якобы пещерные люди могли выживать именно благодаря экстрасенсорике: чувствовали опасность, ощущали мысли и намерения врага, предвосхищали победу или поражение в схватке и на охоте. С развитием культуры и технологий потребность в сверхспособностях стала уменьшаться, пока не опустилась до уровня слабовыраженной интуиции. А вот у животных эти гены активны до сих пор, и биохимики из Солка пытались на основе данных представлений вывести новую человеческую породу.

Мила пока из запланированного демонстрировала малую толику, но ее успехи в регулировании собственного организма и освоении Бон Гъер коллег Загоскина впечатлили. Михаил комплементарные отклики принимал благосклонно, но считал свою подопечную стоящей в самом начале пути.

Соловьев надеялся, что среди сохраненной переписки окажутся и письма Ильи Сперанского, но то ли Милкин отец черпал информацию о дочери из иных источников, то ли приказал все эти сообщения моментально стирать, Вик ничего о нем и его идеях не нашел, но хотя бы успокоился, что с Милой прямо сейчас не происходит ничего из ряда вон. То есть происходит, но все в предсказуемых рамках.

Скопировав некоторые письма, чтобы позднее перечитать их повнимательнее, он приступил к изучению следующего пласта цифровых документов. Неожиданно они все касались Прозерпины – вот так, без кавычек. Их содержание озадачивало.

«Прозерпина дарует людям знания о физическом бессмертии и высоком эволюционном предназначении разумной личности. Ее дух помогает разорвать шаблоны и совершить переворот в существующем положении вещей. С Прозерпиной связываются такие направления науки, как генная инженерия, расшифровка генома человека, манипуляции со стволовыми клетками и изучение возможности бессмертия в физическом теле. Благодаря ей та часть человеческих познаний, которая свысока именовалась мистикой и парапсихологией, скоро займет достойное место в сокровищнице человечества…»

Вик читал фрагмент за фрагментом и хмурился, потому что эти пространные рассуждения, по его мнению, плохо вязались с образом Миши Загоскина. Не его стиль, не его мысли, не его сфера деятельности. Но зачем-то все эти статьи и отсканированные брошюры все-таки попали к нему на жесткий диск?

Соловьев показал записи Патрисии. Та проглядела первую страницу и отодвинула ноутбук:

– Это астрология. Речь о несуществующей планете Прозерпина.

– Об этом я догадался. Кстати, помимо астрологии в папках полно цитат из эзотерических книг на английском и русском. К чему Мише было хранить сотни страниц подобной чепухи?

– Наверное, он верил в гороскопы? Какая сейчас разница, – Пат презрительно скривила губы. – Загоскины выпали из обоймы.

– Миша был членом «Клуба Собирателей»? Впрочем, перстня я не нашел.

– Даже если и был, то теперь он никак не может повлиять на наш выбор. Забудь о нем, Вик. Документы его следует, конечно, изучить, отдай их Мухину, пусть разберет по косточкам и прогонит через программы «Вукки-Два-Ноль», но сам Михаил Загоскин нам больше не интересен.

– Вы вернете Загоскиным их вещи? – спросил сидевший неподалеку Демидов-Ланской.

Кивком головы Соловьев подтвердил это намерение.

– Даже компьютер?

– Ваня, не станем же мы у них воровать, – поддержала Виктора Патрисия. Она теперь рассматривала карту Ивана Петровича, которая вызвала у ней куда больше эмоций: – Мы вернем им все, кроме этой карты.

– Следуя вашей логике, мадам, и карту можно вернуть, просто пересняв ее. Зачем вам бумажный трофей?

– Мне кажется, Иван Петрович хранил ее специально для нас.

– Тогда почему не отдал?

– Колебался или ждал подходящий момент. Не успел.

– И что на ней такого?

– Сам взгляни, – предложила Пат, передавая ее Демидову-Ланскому.

Карта была очень подробная, намного подробнее тех, что можно было найти в открытом доступе в интернете. На ней были отмечены даже самые маленькие деревушки и самые плохонькие дороги. Не факт, что они сохранились и поныне, но даже если пришли в негодность, служили неплохой подсказкой, как и куда можно добраться по суше.

Плато де Маровоалаво, больше всего интересовавшее сейчас собравшихся, представляло собой сплошное зеленое пятно, посреди которого рукой Ивана Петровича были нарисованы стрелочки, галочки и кружки. Один из кружков сопровождался подписью «Водопад!», он отмечал место на реке Матимбуна где-то у самых ее истоков. Похожая пометка – «К водопаду!» – стояла и на курортном острове Сен-Мари, располагавшемся вблизи северо-восточного побережья Мадагаскара.

Вик высказал предположение, что речь идет о том самом водопаде, где следовало искать артефакт. Другие же пометки обозначали места, где хранятся подсказки или живут люди, владеющие тайной. В пользу этой версии говорило, например, то, что Крепость Королей в Амбухиманге также была обведена рукой Ивана Петровича.

– Все его отметки связаны общей идеей, – сказал Вик. – Из трех основных мест мы посетили одно, поговорили с Оракулом. Остались водопад на реке Матимбуна и пиратский остров, упоминавшийся в рукописи Устюжанинова. Там жил колдун Патса Одинец.

Патрисия согласилась с выводами, да и Демидов-Ланской, изучив карту, признал, что ошибок в логическом построении Соловьева не видит.

– Вопрос лишь в том, – произнес он, задумчиво поглаживая правую бровь, – стоит ли нам посещать все отмеченные места или ограничиться одним очевидным. То есть сразу поехать к водопаду на реке Матимбуна, куда, судя по информации от «Васьки», нацелились наемники «Прозерпины».

– По моей просьбе Мухин разработал два маршрута, – сказал Вик. – В рамках первого мы добираемся до Андиламены через столицу, где заезжаем в госпиталь. Если Иван Петрович в сознании, то он даст нам пояснения к своей карте, и далее мы следуем его прямым указаниям. Если таковых указаний не будет, то в Андиламене мы наймем частный самолет, чтобы осмотреть отмеченные участки с воздуха и сократить время на поиски и дорогу к нужному месту. Надеюсь, что рядом с рекой найдется ровная площадка, где можно посадить самолет. Что касается острова, там есть два аэропорта, проблем с посадкой точно не будет.

– Кирилл, кажется, успел получить международный летный сертификат? – припомнила Пат. – Это хорошо. Имея в распоряжении собственного пилота, мы получим большую свободу передвижений. Идея с частным самолетом мне нравится.

– Есть одно «но», – возразил Демидов-Ланской, – именно в Андиламене высадился десант «солдат удачи». Нам придется очень постараться, чтобы не попасться противнику на глаза. Городок там маленький, все приезжие как на ладони. Будет сложно купировать слухи о нашем прибытии.

– Нам нужно их опередить, – сказала Пат, – мы охотимся за одним и тем же. Не знаю, откуда они черпают сведения, но раз уж они выдвинулись в сторону Маровоалаво, то центр притяжения находится именно там. И Андиламена – наиболее короткий путь к цели.

– Иван прав, риск столкнуться с воинами «Прозерпины» в Андиламене нешуточный, – подтвердил Соловьев. – Этот вариант кажется приемлемым только из-за госпиталя. Но если к Загоскиным не заезжать, а уговорить профессора на откровенность по телефону, то я бы проголосовал за второй маршрут. Согласно ему мы добираемся на машинах до паромной переправы в Суаньерано-Ивонго, откуда ходят регулярные рейсы на Сен-Мари. Этот остров считается признанным курортом, и затеряться там небольшой группе людей с европейской внешностью куда проще, чем в глубинке Мадагаскара, где европейцы – редкие гости. В курортном городишке также имеются частные фирмы, сдающие напрокат маленькие самолеты и яхты. На Сен-Мари мы получим большую свободу маневра.

– «Прозерпина» нацелилась на тропический лес и реку, а не на пляж и пиратские достопримечательности. К тому же, чтобы затеряться среди туристов, нам придется отказаться от сопровождения военных, – заметила Пат. – Мы останемся беззащитными и потеряем время. Оба ваших маршрута имеют серьезные недостатки. Есть еще варианты?

– На счет «потеряем время» – вопрос спорный, – возразил Вик. – Помимо бумажной карты Загоскина есть еще и карта, выжженная на шкатулке, и на ней Сен-Мари виден отчетливо. Судьба дает нам целых два намека, что пиратский остров для поисков чем-то важен. А вот что касается группы сопровождения, то ты мыслишь правильно, в составе вооруженного отряда передвигаться незаметно невозможно. Мы возьмем твоего Радмира и Лилию Чебышеву. Таким образом, у нас будет шестеро умеющих обращаться с оружием, причем у троих за плечами реальный боевой опыт. Милу и Адель будет кому защитить. Остальные будут охранять лагерь и храм, где ученые продолжат работы до нашего возвращения. Нет сомнений, что в храм нам придется вернуться, значит, эту площадку нельзя оставлять. Пусть Гогадзе готовится к обороне.

– Я поеду с вами, – заявил Иван.

– Не лучше ли тебе остаться и проследить… – начала Пат.

– Нет, – Демидов-Ланской проявил твердость, даже не дослушав, что сильно удивило Патрисию. – За работами в храме присмотрит Семенченко.

– Но к чему тебе эта поездка, Ваня?

– Я буду вам необходим. Нам с Мухиным и Чебышевой не впервой выступать единым фронтом, к тому же за Мухиным нужен глаз да глаз.

– Мухин сделал выводы из происшествия в Южной Корее, – нахмурилась Пат. – По-моему, не стоит постоянно его попрекать той неудачей. Тем более, что мы заранее знали, какие неприятности могли последовать.

– А сейчас мы разве не знаем, что ближайшее будущее чревато неприятностями?

– Но Мухин к ним не будет иметь отношения! Как аналитик, Кирилл отлично справляется.

Вик догадывался, почему физик не желал отпускать Патрисию без себя. Он бы тоже не желал надолго расставаться с Милой, особенно при таких обстоятельствах.

– Несмотря на безусловные таланты, за Мухиным и впрямь нужно приглядывать, – сказал он, решив поддержать Демидова-Ланского. – Пусть уж Ваня берет на себя эту обязанность и разгрузит нас с тобой.

Пат хмыкнула:

– Ивану есть чем заняться. Не все расчеты для Имерельского Грааля еще выполнены.

– Он сможет работать над этим в гостинице. Связь с «Васькой» и компьютер всегда при нем.

– Ну, не знаю… поездка к водопаду заранее обещает стать нервной.

– Тогда нам тем более понадобится еще один хладнокровный член команды.

Демидов-Ланской взглянул на Соловьева вопросительно, он был удивлен и немного смущен его настойчивой поддержкой. Однако вслух спросил об Адель:

– Кстати, а что по этому поводу говорит ваша дочь?

– Не уподобляйтесь фанатикам, Ваня. Моя дочь – не пророк. А если вам требуются пророчества, вспомните слова оракула, обещавшей, что наша миссия увенчается успехом.

Пат в досаде отобрала карту у своего заместителя и снова принялась ее изучать. Вряд ли она надеялась найти на ней нечто новое, но ей хотелось чем-то себя занять, отвлечься – как всегда, если речь заходила о неудобных вещах.

– На вашем месте я бы ожидала прорыва от Грача и Москалевой, – пробормотала она, слепо водя пальцем по истрепавшемуся сгибу, пытаясь его расправить. – Вот кто способен взорвать ситуацию, если постарается.

– Грачу мешает скепсис, к сожалению, – поделился соображением Соловьев. – Он считает, что им приходится заниматься «чем-то антинаучным», и слегка потерялся в видениях. Им с Милой нужно время для адаптации. Встреча с телепатом выбила их из колеи, потому что превратила сугубо практические упражнения в некое шоу с файерболами. Это не то, что они ожидали.

– Вот как? – Пат подняла голову. – А мне казалось, что Володя горит энтузиазмом надрать телепату задницу. Это его слова.

– Энтузиазм-то есть, результата пока нет. Ему не хватает материалистической базы, от которой можно оттолкнуться. И уверенности.

Демидов-Ланской иронично дернул бровью:

– Объяснять все исключительно с материалистической точки зрения как раз и является антинаучным подходом. Наука призвана раскрыть суть явления, а не укреплять старые догмы. Если Грачу нужен волшебный пендель для ускорения процесса, я готов с ним пообщаться.

– Я передам, – кивнул Соловьев. – И если он согласится на такую помощь, то флаг тебе в руки. К слову, Пат, вот тебе еще один довод в пользу того, что Ивана надо брать с собой. За Вовкой тоже нужен глаз да глаз.

– Делайте что хотите, – вздохнула француженка.

Она сожалела, что не может оставить Адель в лагере, под надежной охраной. И что не может спрятать ее от экспериментов, которые вел теперь Грач, подчиняясь ее же собственному приказу «обуздать ментальную сферу». В глубине души она признавала, что будет рада, если Демидов-Ланской разделит с ней этот груз, но в то же время боялась, что в его присутствии, ощущая надежное плечо, которое он несомненно готов ей подставить в любой момент, слишком расслабится. Ее неизменная выдержка уже не раз давала сбой в виде обилия ненужных мыслей и чувств, и каждая неудача, даже самая мелкая, отзывалась парализующей болью внутри.

– Я очень надеюсь, что Володя нас не подведет, сказала она. – Передайте ему… ему и Москалевой, что я в них верю. Быть может, это хоть как-то укрепит их и заставит совершить невозможное.

– Конечно, они будут рады твоей поддержке, – пообещал Вик. – Они тренируются уже несколько часов, и возможно, пока мы тут болтаем, у них уже что-то стало вырисовываться.

Грача, увы, действительно обуял скепсис, тут Соловьев не преувеличивал. С тех пор, как он буквально побывал в преисподней, Володя испытывал тотальное недоверие ко всему, что делал. К любым, даже простеньким упражнениям. Это было сродни ступору или проклятию.

– Я не могу этого повторить! – весь вечер на разные лады твердил он. Сначала с досадой, потом с нотками обреченности. – Я вообще не понимаю, где мы с Милкой оказались, и что из увиденного было правдой, а что – нашей личной интерпретацией и фантазией.

– Ты, можешь, трусишь? – поддел его Мухин, который на правах покорителя Сокгёна живо интересовался «астральными приключениями» и вот уже какое-то время наблюдал за неудачной тренировкой.

– Да дело не в трусости! Я не знаю, как это устроено и почему весь этот бред работает!

– Слушай, умные люди об астральных битвах давно пишут. Неужто врут?

– За всех не скажу, но ты же согласен, что телепат способен внушить любую ерунду? Может, нам все это приснилось, а мы тут корячимся.

– Но раньше-то у вас с Милкой получалось.

– Раньше… Такого единения, когда я смотрел на вещи ее глазами, я нарочно организовать не могу.

– И в чем разница, по-твоему?

– Мы тогда оба в стрессе были, а сейчас все по-другому.

– Так давай я вас напугаю! – загорелся Мухин.

– Еще чего! – разозлился Грач. – Тебе проблем мало? Милку хотя бы пожалей, ей нервничать противопоказано.

Однако Москалева все-таки нервничала. Ей тоже мешали внутренние барьеры, она боялась вновь оказался в «царстве Плутона». Напрасно Мухин распинался, доказывая, что «выход из тела» никак не связан со смертью и почти доказан наукой,(**) Мила свято верила, что побывала в настоящем аду.

– Адель права, пока я не попаду в затерянный храм, ничего не получится, – вздохнула она после очередной бесплодной попытки. – Или я просто очень устала. Это был такой длинный день.

– Завтра мы едем на курорт Нуси-Бураха, – сообщил Кир, желая ее приободрить. – Это чудесное местечко: пляж, пальмы, песок… Там ты точно отдохнешь и вернешься в форму. Главное – не отчаиваться.

Никто не говорил Миле, что поездка будет сложной и опасной. Сама она как-то об этом не думала и потому улыбнулась словам Кирилла:

– Наверное, ты прав. Перемена обстановки пойдет нам всем на пользу.

(Сноски. * Проект МК-ультра – кодовое название секретной программы американского ЦРУ, имевшей целью поиск и изучение средств манипулирования сознанием. Основная часть проекта, включающая сотни необъявленных и незаконных экспериментов над людьми (заключенными, больными, военными), которым вводили психостимуляторы и наркотические вещества длилась с 1953 и до конца 1960-х годов. В августе 1977 года в США были проведены Сенатские слушания по МК-Ультра, инициированные Специальным комитетом Сената по разведке и Комитетом по кадрам. В итоговом документе, в частности, было оглашено следующее: «Программы исследований и разработок по поиску материалов, которые можно было бы использовать для изменения человеческого поведения, были инициированы в конце 1940-х и начале 1950-х годов. Эти экспериментальные программы первоначально включали тестирование лекарств с участием разумных людей и завершились испытаниями с участием ничего не подозревающих людей. Эти тесты были разработаны для определения потенциального воздействия химических или биологических агентов при их оперативном применении против лиц, не знающих, что они получили наркотик». В американском обществе из-за этого разразился скандал.

** Феномен «выхода из тела» или «астрального путешествия» известен давно. По статистике, говорят, с чем-то подобным хоть однажды сталкивался каждый пятый житель Земли. Но одно дело, когда об этом говорят простые люди, и другое, когда феномен берутся изучать и фиксировать ученые с помощью общепризнанных и проверенных методов. Благодаря современным исследованиям были подтверждены многие свидетельства практиков прошлого, сопоставлены устные свидетельства и описания из религиозных книг (например, такие практики описаны в ведических, буддистских и йогических трактатах), и отброшены некоторые ошибочные представления. А в 2009 году профессор Осипов В.Е. опубликовал исследование в связи с феноменом рожениц (6–10 % рожениц описывают события, которые они ни при каких условиях не могли видеть, лежа на операционном столе). Те из женщин, кто пережил это состояние, единогласно утверждали, что оно характеризуется не только чувством выхода из тела, но и полным исчезновением боли на период этого выхода и наблюдения всего, что происходит с телом. К сожалению, пока наука не в состоянии дать однозначное объяснение и нуждается в «еще многих похожих исследованиях и анализе накопленных данных».

25.2

25.2/5.2

Мила надеялась, что грядущую ночь она проведет спокойно и выспится наконец, потому что реально устала за минувшие сутки, насыщенные самыми разными впечатлениями. Однако поздним вечером к ним в палатку поскреблась Адель.

– Боже мой, что случилось? – всполошилась Мила, увидев перед собой девочку, чья одежда была в беспорядке. – Ты удрала от мамы?

– Мама занята, она ругается по телефону с важным человеком, – сообщила Адель, поглядывая на нахмурившегося Соловьева. – А дядя Ваня ее успокаивает. Они еще долго будут говорить. До самого утра.

– Мама все равно тебя хватится. Ей надо сообщить, что ты у нас.

– Не надо, – Адель упрямо замотала головой. – Мы можем пойти поискать Юру. Ты не передумала идти на мостик?

Мила с готовностью подтвердила:

– Не передумала, конечно!

– Тогда пойдем, пока папы нет и мама занята. Ты и я. Дядя Вик нас посторожит, чтобы никто не мешал.

– А как же дядя Вова? – растерялась Мила. – Я без него не умею.

– Надо учиться быть самостоятельной.

– Нет, дядя Вова нам очень нужен. Он дружит с Юрой, Юра ему поверит, а меня он совсем не знает.

Адель колебалась, словно бы к чему-то прислушиваясь:

– Ну хорошо, зови его, – решилась она. – Только быстро. Пока синее колечко стоит на месте.

– Я его приведу, – сказал Вик. – Вы без нас только не начинайте.

Милке было неудобно, что все происходит столь быстро и нелепо, из-за чего Адель прибежала к ним вот так, в платье надетом задом наперед. Смущало ее и то, что они проворачивали операцию втайне от Патрисии, но с другой стороны – а что им оставалось? Пат сама твердила, что важен результат. Если удастся пообщаться с Громовым, это будет их первой победой.

– Давай я помогу тебе переодеться, – сказала Мила, когда Соловьев вышел, – ты, кажется, очень спешила, когда одевалась.

– Мама отослала меня спать, – доверительно сообщила Адель, – она погасила лампу, и стало темно. Я ничего не видела.

Экспериментировать с «походом на трансцендентный мост» (как выразился Соловьев) остались в Милкиной палатке. Вик уселся у порога среди вещей и обуви, намереваясь одновременно наблюдать за окрестностями и слышать, что происходит внутри. Грач, Мила и Адель втиснулись во второй, спальный, отсек, задернув полог, но оставив полураскрытым окошко с антималярийной сеткой, опасаясь задохнуться.

Адель уселась по-турецки и протянула им руки:

– Будем держаться друг за друга, чтобы не потеряться, – сказала она. – И глаза закройте!

Взрослые беспрекословно выполнили указание, и на детском личике отразилось удовольствие. Адель посидела спокойно, наблюдая за ними, улыбнулась еще шире и вдруг громко выкрикнула:

– Ба-бах! – одновременно дергая их на себя, отчего Володя и Мила, не ожидавшие подвоха, повалились вперед, теряя равновесие.

Мила ахнула и распахнула широко глаза (падать и не видеть, куда падаешь, было просто невозможно). Она обнаружила себя стоящей на берегу реки. Каким-то образом она за секунду перенеслась из палатки на двести метров вправо и вниз – туда, где сохли на траве надувные лодки.

Рядом с ней, держа ее за руку, ошарашенно крутил головой Грач.

– Ни фига себе...

– А г-где Адель? – спросила Мила, заикаясь.

– Я тут, – послышался знакомый голосок, и девочка шагнула из-за ее спины. Взглянув на полные изумления лица, громко рассмеялась: – Вы такие смешные!

– Почему это мы смешные? – всерьез обиделся Грач, позабыв, что имеет дело с ребенком.

– Потому что смешные! Вы ходили сквозь колечки, но смотрите так, как будто в первый раз.

– А зачем ты «ба-бах» кричала?

– Потому что колечко надо взорвать, а то мы в него все вместе не поместимся. Вы тяжелые, а оно узкое. Я вас не пропихну. – Адель напустила на себя деловой вид, став похожей на мать. Сходство усиливалось и словами, типичными для Патрисии: – Ладно, некогда прохлаждаться! Давайте работать, пока нас не заметили.

Она протянула Миле руку и, когда та крепко ухватилась за нее, повела ее, а вместе с ней и Грача, вдоль течения к виднеющемуся в мангровых зарослях веревочному мостику.

Мостик был… внезапным. В реальности там не было ничего подобного, и Грачу захотелось ущипнуть себя. Однако, подавив приступ зарождающейся паники, он вступил на тряский настил.

Миновав его в два счета, они ступили на противоположный берег. Вот только и берег был совсем другой, такой же внезапный.

Они очутились в очень странном месте, сотканном из тумана и сырости. Туман густо покрывал окружающие заросли. Ветки, листья и стволы лишь угадывались сквозь его густую вуаль.

– Где мы? – шепотом спросила Милка.

– В синем колечке, где же еще. Надо немножко пройти вперед.

Под ногами Мила ощущала что-то твердое, но туман, обвивающий кольцами колени, не позволял убедиться в этом, мерещились ямы и другие препятствия, поэтому она продвигалась медленно, ощупывая мыском дорогу при каждом шаге. Стояла ватная тишина, нарушаемая только стуком сердца, отдававшимся в ушах.

– Пришли, – выдохнула Адель.

– И где Юра? – боясь разрушить магию, но не имея больше сил молчать, громко спросил Грач.

– Он придет, – ответила девочка, но без должной уверенности. – Надо ждать.

Володе это не понравилось, но он запасся терпением, неохотно подчиняясь неведомым законам. Ему было тревожно, и тревога эта, вопреки усилиям, все возрастала. А ждали они долго – так долго, что устали стоять на месте. Сначала Володя напрягал глаза, стараясь рассмотреть хоть что-то в тумане, потом обратил внимание на Милку. Та замерла, кусая губы, и, кажется, сильно нервничала, как и он.

Грач осторожно пожал ее ладонь, и Милка вздрогнула, оборачиваясь:

– Там вазимба! – шепнула она. – Это их территория.

– Никого там нет, – возразил Грач. Не то чтобы он в это верил или не верил, но просто из чувства противоречия – не Милке, самому этому месту. – Ни духов, ни Громова. Я не слышу ни звука и не вижу ни фига.

– Тссс! – Адель прижала палец к губам. – Шаги!

Вроде бы они что-то и впрямь услышали. Кажется, кто-то двигался впереди, неосторожно хрустя валежником.

– Он идет! – сказала Адель. – Он там!

– Юра? – позвал Грач. – Юра, это ты?

Милку начало колотить – от страха и напряжения. Володя обнял ее за плечи, притягивая к себе и догадываясь, что это не поможет. Девушка была готова сорваться, но если честно, Володя не знал, стоит ли ее успокаивать или им понадобятся ее испуг и сила.

– Юра! Если это ты, покажись! – громко крикнул он.

Ответом ему была все та же тишина, прерываемая одиночными глухими стуками и едва уловимым хрустом. Грачу все это окончательно перестало нравиться.

– Адель, ты уверена, что нам следует здесь оставаться?

Девочка запрокинула к нему голову:

– Вы должны ждать. Так надо.

Грач почувствовал, как Милка вцепилась в его футболку, стягивая ворот на шее:

– Тебе плохо? – среагировал он. – Все, мы уходим! Адель, выводи нас!

– Не буду, – неожиданно сказала Адель.

– То есть как? – изумился Грач. Его лицо покраснело: – Что еще за шутки?

– Вова, я… – Москалева начала задыхаться. – На меня что-то давит. Воздуха нет… Я больше не могу!

Она стала оседать, и Грач, ругнувшись сквозь зубы, подхватил ее на руки. Москалева почему-то весила тут как пушинка, Володя совсем не ощущал ее, будто держал на руках все ту же туманную пустоту.

– Адель, прекрати дурить! Где этот чертов мост?!

Девочка насупилась:

– Вы должны остаться.

– Ей плохо, не видишь? Надо вернуться и показать ее врачу.

– Она хотела учиться, а ты мешаешь. Нельзя мешать!

Грач снова ругнулся и, развернувшись, двинулся в том направлении, откуда, как ему казалось, они пришли. Адель, подумав немного, помчалась за ним.

Увидев мост, а сбоку от себя – светлую девичью макушку, Володя вздохнул с некоторым облегчением. Потерять в этом поганом местечке ребенка он не желал. Пусть даже этот ребенок вел себя подозрительно.