Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 110 страниц)

– Мне-то что с того?

– В наши дни ибогаин стал вне закона, – пояснил Достоевский, – но некоторые особо горячие головы до сих пор пытаются с ним экспериментировать. Рано или поздно твои так называемые «друзья» посадили бы тебя на этот наркотик. Чтобы Каменное зеркало заговорило, необходимо расширить сознание.

– Опять вы про зеркало! – воскликнул Кир. – Никакой ибоги мне не предлагали, а если бы предложили, то я бы отправил этого придурка в далекое пешее путешествие. Уж поверьте, я не враг самому себе.

– Не ибогаин, так аяуяска (*Сноска: лиана из дождевых лесов Эквадора) или любая иная дрянь.

– Вы всерьез это употребляете? – заинтересовался Мухин. – Все эти «телепатины»? Без них совсем никак?

– Лично я – нет, – терпеливо пояснил Достоевский. – Но я знаю людей, которые их употребляют всерьез. Они утверждают, что самое сложное – это первый этап, первый уровень инициации, на котором часто ломаются начинающие шаманы. Они застревают на ступени «коллективного бессознательного», полагая, будто видят истинное строение Вселенной. Однако это ложь, всего лишь иллюзия. Двери на следующий высокий уровень Мира открываются немногим. И ключ к ним – в тренировке и в генетике. В генетике даже больше. Кирилл, ты ведь был выбран в операторы Сокгёна не случайно! Ты доказал, что способен с ним работать, не так ли?

– Я вам уже говорил…

– Не начинай! – он поднял руки в знак протеста. – Это все ни к чему. Я уверен, что ты был включен в группу по результатам тестов. Зеркало, Кинжал и Чаша пришли в Европу с Востока. Чтобы использовать их, нужны сома и хаома – священные напитки древних индоариев, которые делались из настойки грибов. Это живая и мертвая вода. И если ты еще не пробовал ее, то рано или поздно тебя заставят испить ее до дна. Ты этого не избежишь.

– Глупости, – сказал Кирилл. – Я не стану принимать наркотики.

Достоевский покачал головой:

– Хотел бы я иметь твою уверенность в завтрашнем дне, но кто предал однажды, предаст и вторично. Где они, твои хваленные друзья, ради которых ты готов на все? Даже на лютую смерть.

– Они придут за мной, – твердо ответил Мухин. – Они придут, и вот тогда вам всем мало не покажется!..

Наше время

...Разговоры в автобусе незаметно свернули на современную политику, и поднявшийся спор выдернул Кирилла из воспоминаний.

– Этим миром правят не просто глобалисты, здесь царят самые отшибленные иллюминаты! – горячился Геннадий. – Они знаете что сделали? Они зачистили гуманитарную сферу, лишив людей нормальной аналитики и ликвидировав научные центры, способные подвергнуть критике их инициативы. Критика отныне доступна либо маргиналам, либо неспециалистам, которых легко обвинить в профанации и глупости. В результате, эта так называемая «мистическая элита» творит что хочет, спокойно срастается с бизнесом и с государством. Они рушат национальные границы, упрощают национальную безопасность, обходят законы и трансформируют мир под себя. Здесь нет истории и больше нет политики! А то, что они называют этими словами, это часть их плана по распределению ролей. И, конечно, пропаганда.

– Как будто в нашем мире, откуда мы явились, было не так! – фыркнул Володя. – Тоже шаг влево, шаг в право – и ты сторонник теории заговора.

– Немного не так, – упрямился Белоконев. – Местные иллюминаты и транснациональный капитал имеют гораздо большую силу, чем наши.

– Вик, а ты чего такой смурной? – спросил вдруг Грач, пристально вглядываясь на Соловьева. – Молчишь все время, слова не сказал за всю дорогу.

– А? – Вик вздрогнул и поспешно улыбнулся встревожившейся Миле, которая тоже теперь смотрела на него вопросительно. – Нет, задумался немного.

– Мы тут про глобальные интересы спорим.

– Я в этом не специалист, – открестился Соловьев.

Автобус замедлил ход, заскрежетав тормозами, и, дёрнувшись в последний раз, замер. Друзья приникли к окнам

– Кажется, приехали, – проговорил Белоконев. – Грузовик впереди тоже остановился.

– Амбухиманга, – подтвердил водитель и добавил по-французски. – Дальше не поеду. Дальше, кто хочет в гостевой дом, идет пешком.

18.6

18.6/8.6/1.6

Виктор Соловьев. Межгорье. Месяц назад

Приезд Вещего Лиса на сей раз вызвал сумятицу в его мыслях и чувствах. Вик был многим ему обязан, в том числе и жизнью, но этот человек всегда оставался для него загадкой. Он не мог его «просчитать», как делал это с другими. И даже если ему порой казалось, что он понимает тайные мотивы Лисицы, то потом обнаруживалось, насколько крупно он ошибся.

Причиной этому, скорей всего, были необычайная информированность сотрудника контрразведки и масса оперативных легенд, окружающих его личность. Часто то, что было о нем известно и казалось правдой, не отвечало действительности. Например, сам Лисица представился Соловьеву отставным полковником ФСО, и только после возвращения из Антарктиды Вик случайно узнал, что на самом деле он был генерал-лейтенантом и работал в контрразведке. Таких «ложных штришков» в биографии у Лиса хватало с избытком. А порой Вику хотелось списать загадочность и на личные способности Виталия Федоровича. Тот происходил из казацкого рода, чьи предки осели на Урале еще при Демидовых и славились «колдовскими способностями». Возможно, именно данный факт оказался решающим и объяснял, отчего именно его семью выбрали на роль хранителей «чаши Грааля», доставленной на Иремель потомками катаров из Монсегюра. Да и прозвище свое «Вещий Лис» этот человек получил не на пустом месте.

Внешне в последнее время Виталий Федорович совершенно не менялся. Сколько ему в точности было лет, Вик не знал, но никак не меньше семидесяти пяти. Однако выглядел контрразведчик по-прежнему подтянутым, от одышки не страдал, голос его звучал энергично, как у молоденького командира, а седая шевелюра, хоть и придавала образу импозантности, оставалась густой и пышной. И что еще удивительно: высокое звание и широкие полномочия не добавили к характеру Хранителя ни самодурства, ни спесивости. Генерал умел слушать и делал это охотно, допуская в своем присутствии открытые дискуссии. Правда, когда дело доходило до принятия решений, последнее слово оставалось за ним, а неповиновения, когда решение принято и приказ отдан, Лис не терпел.

Приехав в Яман, генерал быстро ознакомился с новыми вводными, оценил их, что-то про себя прикинул и сказал ожидавшим его «приговора» Ласаль и Соловьеву:

– Конечно, они охотятся за нашим «Граалем», тут сомнений нет.

Пат вздохнула и едва заметно качнулась к Виктору, ища его поддержки. Они сидели на местах для посетителей в кабинете Ласаль-Долговой, а генерал Лисица занимал кресло хозяйки. Возможно, из-за этой рокировки Пат и чувствовала себя неуверенно. Вик-то к незаметным ролям второго плана давно привык.

– Однако, – снова заговорил Лис, – противник не настолько наивен, чтобы поверить, будто мы вот так просто привезем устройство древних в своем багаже. На это они и не рассчитывают, потому что, если нам такое понадобится, то доставить «Черное солнце» на Мадагаскар мы можем отдельным спецрейсом в любой момент и после тотальной зачистки района спецоперации.

– Значит, вы не исключаете такую возможность? – вмешалась Пат.

– Повторяю: если понадобится. «Черное солнце» не приколочено гвоздями к Ямантау, и если возникнет необходимость решить с его помощью стратегические или тактические задачи, это будет сделано. Но «Прозерпина» охотится не только за «Граалем». Судя по изменениям матрицы, они планомерно обкладывают нас со всех сторон, и делают это настолько осторожно и малыми порциями, что мы и впрямь способны проворонить место основного прорыва. Изменяя настоящее и недавнее прошлое очень легко обойти даже самый высокий уровень безопасности. Тут оправданы любые эксперименты. И даже с учетом их крупных неудач, наши противники все равно воплощают свои планы. Медленно, с откатом назад, но воплощают. И нам пора бы уже установить, что им нужно от нас. Или кто им нужен.

– Москалева, – сказала Пат. – Им нужна дочь Сперанского.

Вик, уже несколько раз просмотревший найденные Белоконевым материалы, проанализировал данные, добытые Мухиным у «Васьки» и пришел к похожему выводу. Однако ему оставалось непонятным, что же в этой девушке скрыто такого редкостного, что в ход пошла тяжелая артиллерия «квантовой диффузии». Одно ведь дело похитить ее физически, и совсем другое – вести ее по жизни как ведут радиоуправляемую машинку. Последнее казалось ему практически невозможным, но «Прозерпина» отчего-то делала ставку именно на этот подход.

– В Башкирию прибыл Дмитрий Москалев… – начал он.

Однако Лисица тотчас отрицательно качнул головой:

– Ее муж – лицо проходное. Пешка, которой легко пожертвовать. Он просто выполняет чужие приказы.

– Вот как…

– Муж Москалевой состоит в том же «Клубе собирателей древностей», что и ее отец, – подтвердила Патрисия, – но в иерархии Рыцарей Обоих Солнц занимает наименее почетное место. И все же по его поведению можно судить об общих планах.

– Скорей, только догадываться, – поправил Лисица.

А Вик взглянул на Патрисию. Француженка ответила ему уверенным взглядом. Она не собиралась давать ему отчет, почему не сообщила раньше ни о Клубе, ни о де Трейси, ни о дипломате Сперанском, игравшем первую скрипку. И коли Патрисия ничего ему ранее не сказала, не призналась, несмотря на его прямые вопросы, ей было что скрывать.

А раз вдруг заговорила об этом сейчас, значит уже просекла, что ему все стало известно без нее. Пат решила ввести его в курс дела. Да и Лис, видать, настаивал.

– Миле выдали новый паспорт, чему я был свидетелем лично, – произнес Вик, оставляя за скобками всю эту неуместную скрытность (разборки между ними – это личное и не нуждалось в свидетелях), – в нем отсутствовал штамп о браке, который стоял в испорченном документе. Это было странным, но теперь я, кажется, догадываюсь.... Если «Прозерпина» формирует собственную реальность, новое настоящее, то отсутствие свидетельства о браке говорит, что и реальный развод не за горами. Дмитрий приговорен, а это значит, он будет направлен в самую гущу. Там, где Дмитрий, ожидаются прямые столкновения, вплоть до маленькой победоносной войны.

– Может быть… – протянул Лисица. – И прошу учесть, что партнер и правая рука Москалева Серегин, который уже давно ошивается в Уфе и практически заменил босса на всех постах, это тоже перспективный кандидат на роль главного ставленника «Прозерпины». Мы следим за ним некоторое время и продолжим это делать в изменившейся реальности. Мне интересен род его деятельности – то, чем Серегин занимался в Уфе. «Прозерпина» успешно двигается по техническому пути, реконструируя артефакты, и им нужны черные иремельские сапфиры.

– Простите, что прерываю, – настойчиво проговорил Соловьев, – но я все же вернусь к судьбе Милы. В ближайшем прошлом есть один удивительный момент – это визит гопников в пансионат, приведший к смерти Загоскина. Хочу его обсудить. Городской авторитет Бизон по просьбе де Трейси послал несколько человек вломиться в комнату старика-инвалида. Четверых человек послал! Неужели он боялся, что тот окажет сопротивление? Сомнительная версия, не правда ли?

– Они тебя боялись, – предположила Пат. – И следили за Москалевой.

– К тому моменту никто не знал, что Мила в Уфе. Серегин увидел ее после смерти Загоскина, а я был всего лишь рядовым медбратом, который в тот вечер не работал. Конечно, поиск артефакта – это подходящая причина для ночного визита, но чтобы обыскать апартаменты достаточно и одного человека. Максимум могли отправить двоих, но они заявились к нам целой ватагой, что предполагает большой фронт работ. Видимо, они собирались обыскивать не один-единственный номер, а по крайней мере два, и шли порознь через противоположные входные двери.

– По-твоему, у них было разное задание?

– Задание одно – украсть и привезти, но де Трейси почему-то был уверен, что искать следует в разных местах. Первая группа, которую я остановил, пыталась проникнуть через черный ход рядом с кладовкой и комнатой Москалевой. А вторая шла по лестнице наверх, прямиком к Загоскину.

– Ты сам сказал, что Загоскин перед смертью отдал Миле шкатулку и книгу.

– Да, но откуда Бизону это стало известно?

– Объясни, – попросил Вещий Лис.

Соловьев развел руками:

– Не могу. Я не знаю, из какого источника де Трейси черпал информацию и почему потребовал от Бизона послать группу в служебные помещения первого этажа. Я ругал себя, что проворонил визит к профессору, но сейчас уверен, что тем самым спас Милу. Это была патовая ситуация: или-или.

– Загоскин – понятно, – проговорила Пат, – но Москалева? Чем она себя выдала, если о ней никто не знал?

– Вот и меня это смущает. Мила и Загоскин встретились неслучайно. В огромной стране, в большом городе их буквально притянуло друг к другу. Мы понятия не имеем, что это за магнит, но де Трейси мог знать. «Клуб собирателей» наверняка собрал богатую библиотеку, не даром они гонялись за какими-то древними папирусами. Я считаю, Милу искали по каким-то признакам, меткам и в результате нашли. Когда первая попытка украсть девушку сорвалась, за ней установили круглосуточную слежку. Вот только Мила никуда не выходила в одиночестве. С ней был я, и бандиты не решились напасть в моем присутствии.

– Помню, мы это обсуждали, – кивнула Пат. – Вторая попытка тоже сорвалась из-за аварии.

– Сначала я думал, что к ней подбираются из-за Загоскина. Потом – что ее ищут по просьбе мужа или из-за каких-нибудь его активов. Но когда я узнал, что после каскада матрица сменилась и отца Милы перевели на Мадагаскар... – Вик вздохнул и закончил так: – Ведь это Илья Сперанский направил де Трейси в Уфу, а вовсе не Дмитрий Москалев, верно? И именно он снабдил де Трейси ориентирами, по которым надо искать его дочь.

Патрисия, к которой был обращен последний вопрос, не стала ничего отрицать в присутствии генерала:

– Сперанский возглавляет ложу в России. Он важное лицо, и де Трейси ему подчиняется.

Вик отвернулся от нее и продолжил, глядя на генерала:

– Отец Милы связан с «Клубом» и с верхушкой директората «Прозерпины», он действует в их интересах, но Мила вела себя так, словно ни о чем не подозревала. Я ей верю. Ее использовали вслепую. Я хочу понять, как вообще такое произошло?

Лис побарабанил пальцами по столу:

– Конечно, отец искал дочь не для того, чтобы ее обнять. Видимо, Мила Москалева много значит для «Прозерпины». Мы слышали от наших источников за границей, что эта транснациональная корпорация, возглавляемая тремя богатейшими семействами Франции, активно финансирует стартапы по Синбио. (*) Только за прошлый год она раскошелилась на более чем 13 миллиардов долларов в этой области.

– Я этого и боялся, – промолвил Вик. – Милу превратили в «глаз урагана» не в пылу семейной ссоры. Она – искусственно созданный феномен. И если причина в Синбио... тогда все еще хуже, чем кажется.

– Что такое синбио? – спросила Пат, хмурясь. Она не любила непонятные вещи, о которых ничего не знала.

– Синтетическая биология, – расшифровал Вик. – Этот термин все чаще звучит в связи с планами по биологическому интернету, когда живые организмы на планете будут взаимодействовать посредством хитрых биологических шлюзов. А ключами к этим шлюзам станут биохимические реакции, запущенные препаратом, разработанным при помощи нанотехнологий. Но это только верхушка айсберга.

– ТНК финансирует создание биороботов?

– В том числе. Если прежде евгеника требовала годы для рождения ребенка с заданными свойствами, да и то это была лотерея, то теперь все стало проще. Программирование и перепрограммирование уже существующих людей путем введения вещества на основе вирусной платформы больше не является фантастикой. Синбио перешагнула границы теории и компьютерных симуляций. Экспериментами по вставкам машинно-генерируемых последовательностей ДНК в живые клетки занимаются все ведущие фармацевтические компании мира. Генная терапия – это медицина будущего.(**)

– И Мила – итог работы системы? – Пат облизнула губы. – Тогда она представляет собой огромную ценность. Михаил Загоскин специально приехал из Америки, чтобы лично следить за ее адаптацией к диффузионным каскадам. Вероятно, Москалеву создали для работы с артефактами или с машинами, их заменяющими… Я предполагаю, что она их первый опытный образец. Удачный образец, который не умер, не сошел с ума и не потерял необходимых свойств в процессе перехода между мирами.

– Резон в рассуждениях об искусственной природе Милы Москалевой есть, – признал Лисица. – Я бы даже рассматривал эту версию в приоритетном порядке. Конечно, девица нуждается в усиленной охране. Я отдам приказ приготовить для нее специальное помещение. Она не полетит с нами на Мадагаскар, а останется здесь. Под присмотром.

– Я категорически возражаю! – возмутился Вик. – Милу нельзя запирать и ей требуется помощь.

К его удивлению, Патрисия его поддержала:

– Никаких специальных комнат! – сказала она. – Эта несусветная чушь не будет реализована в «Ямане», пока я в нем руковожу.

Генерал нахмурился:

– Не много ли вы на себя берете, мадам?

Пат не дрогнула:

– Москалева должна стать нашей союзницей, а не пленницей, которая сбежит при первой же возможности. Ее не стоит злить, с ней надо разговаривать и договариваться. Она ничего не знает о планах на ее счет, и наша задача просветить ее таким образом, чтобы она выбрала правильную сторону.

– Москалева не совсем человек, если я верно понимаю ситуацию, – возразил Лисица. – Она генетически изменена, и основной химический удар пришелся у нее на мозги. Как вы будете с ней договариваться?

– Мы договоримся, Виталий Федорович, – пообещал Вик, – тут главное ничего не испортить и не пережать.

– Соловьев договорится, – эхом повторила Патрисия, являя удивительную с ним солидарность. – Человеческий мозг невероятно пластичен, (**) потому что такова его природа, он производит и обрабатывает огромное количество процессов. Именно мысли, эмоции и чувства обусловливают взаимодействие нейронов, в результате чего генерируется электрическое поле. Насколько я понимаю, модификация небольшого участка генома с помощью биохимических инструментов обеспечила бы доминирование необходимой частоты и легкость переключения режимов, но не превратила бы Москалеву в монстра. Чувства и эмоции остаются важнейшей составляющей процесса. Благодаря изменениям, Мила способна войти в состояние квантовой корреляции с носителем той же самой частоты, что преобладает и в ней, то есть соединиться с артефактом на волне альфа-ритма. Или гамма-ритма – специалист меня бы поправил, но это детали. Главное, что Москалева весьма полезный нам всем человек.

– Человек ли? – усомнился генерал.

– С помощью одной прививки невозможно перечеркнуть миллионы лет эволюции. Мы обязаны обеспечить Москалевой человеческие условия и поддерживать в ней все человеческое. Она должна любить нас, слушаться нас и не бояться.

– У нас есть Грач. И он стабилен.

– В этих вещах Грач не стоит ее мизинца. Они нужны нам оба. И именно доверие – это тот самый цемент, который скрепит наши отношения.

– Хорошо, – после некоторого размышления доверился их мнению генерал. – Оставим пока все как есть.

– У меня все тот же вопрос, – сказал Вик, – как ей помочь? Мы же планируем это исправить, не так ли? Пат, нам необходимо расспросить Михаила Загоскина. Он наверняка знает, что именно вводили Миле под видом прививки или таблеток от головной боли. Он приехал из Солка и владеет всей полнотой клинической картины.

– Загоскина трогать нельзя! – возразила Патрисия. – Он насторожится и найдет способ передать противнику оперативную информацию.

– И все-таки, если проявить осторожность…

– Сначала надо найти предателей, Аш, а Мила и ее вопрос подождет.

– И сколько ждать?

– До завершения операции, – вмешался Лисица. – Пусть пока все думают, что мы ни о чем не догадались. А там поглядим.

– Не лучше ли двигаться параллельно и…

– Мы решим с Москалевой, не волнуйся, – сказал Вещий Лис. – По крайней мере, начнем аккуратно решать, когда убедимся в отсутствии утечек в Ямане. Завтра прибудет опергруппа, и возьмет под стражу виновных. Мы допросим их и по факту наметим дальнейшие шаги.

– Их несколько? – быстро спросила Патрисия.

Лис не ответил:

– Вам придется немного потерпеть неудобства, связанные с расследованием, – сказал он. – Необходимо не только вычистить от грязи конюшни, но и предпринять меры, чтобы впредь этого не повторилось…

Намерение выявить предателей Вещий Лис воплотил молниеносно. На Патрисию их имена оказали воистину шоковое воздействие. Понятно, что глава службы собственной безопасности «Ямана» был виновен. И не удивляло, что «крот» был внедрен еще и в группу шифровальщиков. Однако то, что среди шпионов оказалась няня ее дочери, лишило Пат последних иллюзий.

– Ольга Крылова? – она отказывалась в это поверить. – Она работает в моем доме всего несколько недель!

– И тем не менее, Крылова уже успела слить на сторону немало конфиденциальной информации, – ни грамма ее не жалея, отчеканил Лис. – Именно она говорила остальным, на что обратить особое внимание и какие области нуждаются в сокрытии или немедленной передаче. А до Крыловой тем же самым занималась ее предшественница. На нее подали в розыск, как и на всю чреду ваших работников. Думаю, к вечеру, все они будут у нас.

– Это абсурд! Я никогда не откровенничала в присутствии гувернанток. Я все-таки не выжила еще из ума. А за отсутствием следящих устройств отвечала моя охрана. Они регулярно проверяли дом и кабинет.

– Охрана как раз не при чем. Ольга Крылова созналась, что получала точные данные не с помощью подслушивающих устройств.

– Откуда же? – бледнея пуще прежнего, спросила Пат. Ее быстрый ум уже успел предугадать суровый ответ...

– Информацию для «Прозерпины» ей поставляла ваша дочь, – сказал Вещий Лис. – Адель.

– Адель слишком мала!

– И все же она знала обо всем и даже более того – предвидела будущее. Вы же в курсе, насколько необычного ребенка сумели родить? В каком-то смысле Адель не меньший мутант, чем ваша Людмила Москалева. Все отличие в том, что она подверглась мутациям, грубо выражаясь, естественным путем. После взаимодействия с повышенным фоном гравитационного магнита и прямого контакта с Дарпана Гуна. Мне очень жаль, Пат, правда жаль, но Адель придется немедленно изолировать.

– Изоляция не поможет, – глухо ответила Патрисия, – она же черпает информацию не из разговоров или секретных папок.

– Изоляция бывает разной, и вы прекрасно это знаете. Научная альтернатива телепатии – это микроволновое излучение мозга, а его можно заблокировать с помощью системы постановки помех.

– Вы не посмеете ставить эксперименты на моем ребенке! – взорвалась француженка. – Если вы продолжите настаивать, то я откажусь на вас работать! Вам ясно?

– Пат, я все понимаю, – вздохнул генерал, – но утечку необходимо пресечь. Никто не собирается причинять вред Адели, но дыру надо заткнуть.

– Заткнитесь лучше сами! Я не отдам вам Адель, а вы не запрете ее без общения и свежего воздуха. Латайте ваши дыры как угодно, но если хоть кто-то пальцем прикоснется к Аделин, то вы все крупно пожалеете!

– Не угрожайте нам, – Лисица предупреждающе выставил руку, – вы знаете мое к вам доброе отношение, но другие не станут вас даже слушать. Вы – мать, и ваши страхи объяснимы, однако это не предмет торга.

– Замолчите! – в голосе Патрисии прорезались стальные нотки, перед которыми спасовал даже ее собеседник. – Вы меня услышали. Адель – моя дочь и моя семья. И я сама с этим разберусь.

– И каковы будут ваши действия?

– Вы будете первым, кто об этом узнает. А сейчас проваливайте из моего дома! Немедленно. Мне надо подумать.

– Вы забываетесь!

– Проваливайте, Виталий Федорович! И заберите своих подручных. Адель останется со мной. А если вы желаете, чтобы и я оставалась с вами, вы придумаете иной способ укрепить безопасность. Вам все ясно?

Вещий Лис постоял немного, сверля тяжело дышащую, но весьма воинственную француженку глазами, но потом все-таки вышел. И даже не слишком громко хлопнул дверью.

А Пат подошла к окну, чтобы лишний раз убедиться, насколько хорошо ее дом оцеплен и что на страже стоят совершенно не знакомые ей люди.

Вытащив телефон, она поспешно набрала Соловьева:

– Приди ко мне, пожалуйста, – тихо, почти шепотом попросила она, – мне больше не с кем посоветоваться.

Разумеется, Вик не смог ей отказать…

(Сноски. *Синтетическая биология или Синбио – научное направление промышленной технологии на стыке информатики, электроники, химии и биологии, занимающееся проектированием и созданием биологических систем и биологических устройств с заданными функциями. Впервые термин прозвучал в 1980 году при описании бактерии, которая была генетически модифицирована с помощью технологии рекомбинантных ДНК. Спустя 20 лет, в 2000 году термин снова предложил Эрик Колл для обозначения совершенно нового междисциплинарного подхода, в рамках которого можно не только манипулировать с реальными генами и геномами, но и создавать совершенно новые последовательности ДНК и никогда не существовавшие в природе организмы и биомашины. Цель: расширение границ живого и неживого миров, чтобы в результате их пересечения появились программируемые живые существа и машины.

** Еще совсем недавно не существовало действенных методов изменить ДНК, но теперь такой метод есть. Это система CRISPR/Cas9, которая позволяет вести генетическую модификацию любых организмов с огромной скоростью, точностью и эффективностью. Открытие этого протокола в 2020 году удостоилось Нобелевской премии. Существующий организм модифицируют с помощью молекулярной вставки. Однако внести в клетку нужный отрезок генома или отдельный ген сам по себе – дело безнадежное. В клетке плавает множество расщепляющих ДНК ферментов (нуклеаз), которые набрасываются на любую чужеродную вставку и разрезают ее на кусочки, в результате чего она исчезает, не успев совершить ничего полезного. Вставка должна прижиться, поэтому для ее защиты ее встраивают в специальное «транспортное средство», которое называется вектором. Вектор помогает чужеродному материалу не пропасть и выполнить свое предназначение. Существует несколько видов векторов, но среди исследователей самой большой любовью пользуются плазмиды и некоторые вирусы (аденовирусы). Первым коммерческим продуктом для генной терапии в мире стал «Гендицин» разработанный компанией SiBiono GeneTech Co для лечения злокачественных новообразований головы и шеи. Сегодня генотерапия (совокупность генноинженерных и медицинских методов, направленных на внесение изменений в генетический аппарат человека) считается самым перспективным лекарством ближайшего будущего.

***Человеческий мозг непрерывно меняется. Именно изменения лежат в основе любой мозговой деятельности. Способность мозга к изменениям, которую ученые назвали «пластичностью мозга», превзошла все ожидания – мозг оказался весьма схожим с компьютером, процессы которого идут в асинхронном и параллельном режиме. К тому же этот «компьютер» невероятно эффективен и способен по ходу работы менять собственное программное обеспечение. Каждый нейрон способен не менее 200 раз в секунду передавать сигналы тысячам соседних нейронов, и в результате мозг способен совершать примерно 38 миллионов миллиардов операций в секунду. Самое потрясающее, что при этом он потребляет не более 13 ватт/час. Ни один компьютер в мире пока не может сравниться с вычислительными способностями человеческого мозга («вычисления» в данном контексте обеспечивают функционирование зрения, слуха, воображения и тд), с его потрясающей энергетической эффективностью. Мозг даже способно в определенных пределах починить самого себя)

Глава 19. Метафизика жрецов Антаймуру

Глава 19 (9). Метафизика жрецов антаймуру (*)

(* сноска: Антаймуру («прибрежные жители») – племя малагасийцев с восточного побережья Мадагаскара. Единственное малагасийское племя, имевшее до XIX века собственную письменность)

19.1/9.1/2.1

Виктор Соловьев. Мадагаскар. Наши дни

Их желтый автобус следовал в караване предпоследним. За ним – только одиночный «Хаммер» с офицерами.

Еще во дворе гостиницы Володя мрачно пошутил, что у военных есть приказ стрелять на поражение – такие хмурые и ожесточенные лица он видел лишь в Сирии, когда отряд знал, что впереди их ждет засада и придется выживать любым способом.

Вик на это только грустно улыбнулся, но Гена Белоконев воспринял циничный сарказм за истинную монету:

– Выживание не всегда связано с убийством, – попытался он оправдать мрачных охранников, – можно выжить убежав, оглушив…

– Сам-то чего не бежишь? – подначил Грач. – Езжай с остальной наукой, там безопасней.

– Не хочу, – ответил Геннадий и больше ничего не прибавил, хотя Володя ждал внятных пояснений, отчего весьма осторожный в быту историк решил составить компанию «глазам урагана».

Фронду Белоконева поддержал и Мухин. Ничего иного, впрочем, от парня и не ждали. Любовь Кирилла к риску была известна, он не ведал страха и бравировал этим.

А вот Вик, если приходилось, рисковал мучительно и неохотно. Поступать импульсивно ему мешал негативный опыт, приобретенный на заре молодости. Все неприятности происходили с ним от того, что он действовал не подумав. А однажды его эмоциональность едва не стоила ему жизни, и с тех пор Соловьев предпочитал семь раз отмерить.

Мухин не был совсем уж безмозглым, чаще всего он просчитывал варианты и выбирал наименее опасный из всех опасных, но молодецкая дурь так и лезла из него, грозя привести на грань и за грань. Вик не собирался читать ему нотации (бесполезно), но дал зарок присматривать за младшим членом команды чуть более внимательно, чем за остальными.

В целом Вик был не против большой компании. Как бы ни храбрились Володя и Мила, отчужденность их больно задевала. Вопреки сомнениям некоторых «умников», Соловьев считал, что психологическое равновесие куда весомее медикаментозных способов поддержки. Он так и заявил Вещему Лису: доверие – лучшее, что мы можем им сейчас предложить. К счастью, Лис особо не возражал.

В автобусе Соловьев сидел рядом с Милой, ощущая ее бедром и плечом. Когда автобус мотало на неровностях, она приваливалась к нему, вскидывая глаза и улыбаясь, и он старался ее поддержать, обнимая.

Они не скрывали близкие отношения, но друзья деликатно отводили глаза, когда они вдруг начинали вести себя совсем уж как молодожены. Даже остроглазый Кир перестал ухмыляться при виде заботы, которой они окружали друг друга. И все же Вик иной раз чувствовал себя неловко. Это было странное чувство мужчины, привыкшего к одиночеству, сросшегося с ним и находившего в нем множество плюсов. Но когда в его жизни вдруг появилась женщина… ворвалась в нее и сделалась до невозможности желанной, он не посмел от нее убежать, хотя и страшился изменений, которых она была способна привнести.