Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 110 страниц)

– Я могу залезть, не вопрос, – сказал Кир, азартно примериваясь.

– Не надо, – остановил его Демидов-Ланской, до сих пор молча стоявший поодаль. – Сзади приближается туристическая группа. Не стоит привлекать к нам лишнее внимание в первый же день.

Кир с досадой оглянулся. Несмотря на то, что до начала новогодних торжеств оставалось еще несколько дней, на отсутствие посетителей в парке не жаловались. Корейцы, как выяснилось, просто обожали отдыхать у подножия горы Чирисан, входившей в список их национальных достояний, но и иностранцы тут тоже встречались. Близость города-курорта Пусан и по-европейски мягкая зима привлекали путешественников. С одной стороны, это было прекрасно, пятеро приезжих из России не смотрелись белыми воронами, но с другой, было трудно остаться с «чудесным мегалитом» один на один, без свидетелей.

– Пройдем горбатый мостик и сядем вон в том павильончике, – сказал Демидов-Ланской, указывая направление. – Будем делать вид, что любуемся окрестностями, а сами обсудим наше положение.

– Задницы не отморозим? – засомневался Сергей. – На градуснике всего плюс десять. Может, в гостиницу?

– Скамейки со встроенным подогревом, как написано в буклете, а в гостинице полно камер, которые пишут звук, – ответил Кирилл и, оглянувшись на Сокгён в последний раз, поплелся вслед за Иваном Ивановичем к павильону. – Покоится, как Ленин в Мавзолее, – сердито проговорил он себе под нос, – да еще и видеокамер понатыкали.

Ему не терпелось заняться делом.

Группа тайных исследователей из Межгорья состояла из пяти человек. Кроме Кира и Демидова-Ланского в нее входили два физика – Сергей Кробышев и Алия Сулейманова – и переводчица с корейского Лиля Чебышева, присоединившаяся к ним в Хабаровске.

Кирилл был уверен, что Лиля служит в органах и имеет не самое низкое звание. Он не пробивал ее по базе, просто не знал тогда, что она летит с ними, но что-то в ее манерах проскальзывало… такое своеобразное, военно-подчиненное, вроде готовности самозабвенно выполнять приказы без лишних вопросов.

Ни Сергей, ни Алия подобным не грешили, задавать вопросы – логичные и глупые, обильные и невпопад – было их страстью. Они могли спорить с руководителем группы Демидовым-Ланским до посинения, отстаивая сомнительную правоту. Возможно, виной тому была их относительная молодость, не ведающая подхалимства. Кирилл и сам недалеко от них ушел и тоже не питал пиетета перед вышестоящими. А вот Лиля Чебышева никогда не спорила со старшим. Пару раз Кир замечал ее недовольство, было видно, что она не согласна с Демидовым-Ланским и хочет возразить, но в последнюю секунду передумывала и покорно выполняла отданное распоряжение.

Кириллу казалось это диким. Имеешь что сказать, так говори, а то будет поздно! Однако Лилия придерживалась иных резонов, из-за чего Кир ее сторонился: мало ли что у службиста на уме. Тем не менее, именно ему досталось общаться с Чебышевой больше других.

По легенде, они изображали отпускников. Сергей и Алия недавно поженились и вели себя как типичные молодожены. Возможно, это было решающим аргументом, почему Демидов-Ланской отобрал в поездку именно их. Грамотных специалистов в «Ямане» хватало, но не у всякого был подходящий характер. Требовались люди с авантюрной жилкой, способные быстро соображать и работать в полевых условиях. Демидов-Ланской предпочел набрать молодежь, дав им шанс заодно проявить себя. Сам он проходил по документам как родственник Сергея, увязавшийся за племянником в корейский санаторий, чтобы подлечить застарелый артрит. А Мухину и Чебышевой предстояло разыгрывать из себя близких друзей Сергея и Алии.

Сначала Кирилла пытались убедить, что изобразить еще одну влюбленную парочку – это раз плюнуть и вообще самая надежная маскировка. Но Кир уперся. Роль смертельно вкрашившегося (*влюбленного) придурка ему совершенно не нравилась, как, собственно, и переводчица Лиля с ее невнятной биографией. Коллеги повозмущались, но оставили его в покое.

Демидов-Ланской только загадочно ухмылялся, не особо вмешиваясь в распределение ролей. Предложили, отказался – тогда думай сам, как себя вести, чтобы не вызвать подозрений. Кириллу такая апелляция к самостоятельности пришлась по душе, и он зауважал Ивана Ивановича – теперь уже и как начальника.

Из Хабаровска они вылетели в Сеул ночным рейсом и прибыли в столицу Южной Кореи затемно. К счастью, заказанный микроавтобус уже ждал их на стоянке вместе с водителем, и три часа спустя они наконец-то добрались до Парка отдыха.

В микроавтобусе Кир отчаянно зевал, проявляя мало любопытства к окружающим красотам. Бесконечная дорога с Урала на Дальний Восток измотала его сильней, чем он хотел показать, не особо помог ему и кратковременный отдых в хабаровском отеле. Ночь накануне Мухин провел у компьютера, в который раз перечитывая детали предстоящей операции, да и в Хабаровске из-за разницы во времени нормально выспаться ему не удалось. Однако, оказавшись в «Доныйбогамчон», он немного ожил.

– Через полчаса встречаемся в ресторане, – велел Демидов-Ланской. – Подкрепимся и прогуляемся по территории, чтобы сориентироваться.

Их отель находился в так называемой «тематической деревне», выстроенной специально для туристов, приезжающих подлечиться в центр восточной медицины. Это был небольшой домик в лесу, к которому с шоссе вела узкая заросшая пышными, но низкорослыми, деревьями аллея. Наверное, летом эта уединенность смотрелась очаровательно, но в декабре и при полном отсутствии снега она произвела на Кирилла, скорей, отталкивающее впечатление. Такое вот сезонное пограничье, «вечную осень», он терпеть не мог.

Из окна его номера виднелся краешек заросшего сада. Между голыми ветвями краснела нелепая фигура дракона, расправившего перепончатые крылья. За ней, чуть в стороне и прикрытый какими-то вечнозелеными кустами, крался большой пластиковый тигр. Это было забавно и несло на себе отблеск местного колорита, но не более того.

Бросив свой чемодан на кровати, Кир, как было условлено, спустился в ресторан. Он полагал, что в отеле, выстроенном по европейским образцам, не будет никакой экзотики. За ней следовало идти в парк, к мегалитам, и потому был несказанно удивлен, когда увидел в огромном панорамном окне ресторанчика Гору.

Прекрасная Чирисан царила над долиной и казалась нарисованной картинкой, вставленной в раму оконного переплета. Она была огромной, темно-синей, с вкраплениями зеленого и белого, и, как в шаль, куталась в кружево тумана, зацепившегося за высокие верхушки стройных сосен. Из-за размытых линий и обилия полутонов Гора смотрелась призрачной. Нереальности ей на контрасте добавляла и ледяная остроконечная шапка, сияющая в лучах полуденного солнца. Высокогорный ледник плыл над туманными волнами словно серебряная пирамида, зависшая в воздухе, презрев законы гравитации.

У подножия Горы и на холмистой равнине росли все те же сосны. Справа на склоне невысокого холма искрился среди крупных валунов голубой водопад. Слева – замерли традиционные корейские домики. Мухин осознал наконец, что оказался в совершенно незнакомом мире.

– Садитесь, Кир, – с понимающей усмешкой произнес Демидов-Ланской, – не стойте столбом.

Он отодвинул для него соседний стул, куда тот и рухнул с многозначным «А-ау-уф!»

– Именно с такого лечебного пейзажа и начинается посещение центра корейской медицины, – изрек на манер гида Сергей, сидевший за столиком напротив. – Только рот-то прикрой, а то ворона влетит.

– Все верно, красота – это лекарство, – сказала Алия, – корейская медицина рассматривает человека как микрокосм, а испортившийся микрокосм следует лечить красивыми видами. Ну, и еще фитотерапией, ароматными ваннами, иглоукалыванием и медитацией на природе.

– А кормить тут будут нормально или тоже сплошной фитотерапией? -озаботился Сергей, раскрывая меню. – Черт, сплошные иероглифы! Где Лиля? Пусть закажет для меня европейские блюда, если они тут существуют. Я хищник и хочу мяса.

– Закажите пулькоги (*), – посоветовал Демидов-Ланской. – Вам понравится. (Сноска. Пулькоги (также встречаются написания бульгоги) – это род корейского барбекю, которое делают из маринованной свинины, говядины или птицы)

– Отлично. И где они тут? – вопросил Сергей, водя пальцем по заламинированным страницам. – Официанты хоть говорят по-английски?

Впрочем, к ним уже спешила Лилия. Извинившись за опоздание (хотя часы с ее появлением отмерили ровно отведенные полчаса), она принялась читать и переводить им названия блюд. Все оказалось не так плохо, за незнакомыми названиями скрывались знакомые омлеты, креветки, овощи и фрукты, йогурты и булочки. В качестве гарнира к горячим блюдам подавался рис. Сергей повеселел, да и Кир оживился, поняв, что с голоду не умрет.

Короче, с бытовой стороны в тематическом парке все обстояло хорошо. Плохо было другое. Им надо было добраться до Каменного зеркала и понять, как его включить (да и возможно ли это в принципе?). Однако быстро выяснилось, что приблизиться к Сокгёну, не вызвав подозрения у охраны и не рассекретив истинной цели их миссии, было совершенно невозможно.

Время шло, отведенные на эксперимент две недели Мухин и без того считал недостаточными, таяли, а тут еще и внезапный затык нарисовался. Измерения, доступные на расстоянии, были сделаны, проанализированы и отправлены в Межгорье по шифрованному спутниковому каналу, но для того, чтобы поездка считалась успешной, требовалось провести смелый эксперимент, а Демидов-Ланской категорически возражал против любого риска.

– Надо быть очень осторожными, – требовал он. – Мы знаем, что за нами сейчас пристально наблюдают, нельзя давать ни малейшего повода для скандала.

– Что они нам сделают? – наивно поинтересовался Сергей. – Мы постоянно среди людей, на виду.

– Свидетели вас не спасут, – жестко ответил Демидов-Ланской. – А я не бог войны. Отбить кого-то из вас у похитителей не смогу, вызвать подкрепление из России не имею права и снабжать противника информацией в обмен на ваши жизни не уполномочен. Расклад вам ясен?

– Ясен, – буркнул Сергей. – Но я рассчитывал на большее.

А Кир возмутился:

– И что, уехать несолоно хлебавши? – воскликнул он. – А как же Юра Громов? И Долгов, муж Патрисии? Она просила!

– Нет подтверждения, что человек способен управлять излучением Сокгёна, – отрезал Демидов-Ланской. – А сейчас неподходящий момент, чтобы лезть на рожон. Просто поверь мне на слово, парень.

– И когда он станет подходящим?

– Может, и никогда. Неудачу мы переживем, а вот потерю бойца – вряд ли. Я за ваши головы отвечаю. Короче, без моего приказа к мегалиту не приближаться, – и физик обвел молодежь грозным взглядом.

– А потом?

– А потом я скажу отдельно.

Кир был готов продолжить спор, хотя, конечно, догадывался, что у Ивана Ивановича есть веские резоны. Ему могли сообщить, к примеру, о подозрительных лицах, заселившихся в отель наряду с их группой, но поскольку Демидов-Ланской предпочел держать информацию при себе, Мухин счел это обидным. Можно подумать, он не заслуживал полного доверия!

Эта нелепая обида и толкнула его на прямое неподчинение.

Сначала он подбил своих молодых коллег на экспромт во время послеобеденной прогулки. Они забрались в беседку, но бдительные работники парка моментально пресекли несанкционированный доступ. Лиле Чебышевой пришлось улаживать конфликт. На их счастье, Алия успела спрятать хитрое оборудование, и приборы у них не отобрали – просто пожурили.

В отеле Демидов-Ланской устроил им разнос, но сделал это, как показалось Киру, больше для виду. Иван Иванович, конечно, желал получить результат, но сделать это следовало таким образом, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

И тогда Мухин придумал новую схему, а чтобы не подводить товарищей, решил действовать, не ставя никого в известность…

13.5

13.5/3.5

Межгорье. Наши дни.

– Ты пошел против руководителя группы?! – переспросила Мила, с интересом слушавшая рассказ Кирилла. – Это было очень опрометчиво. Удивительно, что ты до сих пор тут работаешь.

– Ну, если бы меня вышвырнули из «Ямана», то многое бы потеряли, – с мальчишеским вызовом в голосе произнес Кир, – и думаю, они догадывались, что я пойду на все, чтобы выполнить поручение. Я же не скрывал своего настроя, верно? Грач перед поездкой подсказал мне парочку трюков, и я заявил им, что будет глупо даже не попытаться их опробовать.

– И чем же все окончилось – арестом? Значит, вот про какие «тюремные приключения» упомянул Соловьев.

– Ага! Разразился огромный скандал, – довольно ответил Мухин, словно это и впрямь было достижением.

– Что ж ты такого натворил?

– Ночью я пробрался на площадку к Сокгёну, предварительно взломав следящие видеокамеры, разбил фонарь и залез в беседку. Всего-то. А шум поднялся, как будто я влез во дворец президента и спер простыню, на которой он спал.

– Тебя забрали в полицию из-за разбитого фонаря?

– Нет, меня забрали как кибер-террориста. Я взломал веб-камеры, влез в компьютер охраны парка и заразил их вирусом, чтобы передаваемая извне картинка показывала, что возле мегалита никого нет. Их веб-камеры использовали стандартный простенький протокол, но для доступа к нему требуется контроль над компьютером, с которым она синхронизирована, а я в этом как бы немножко понимаю.

– А фонарь тогда зачем бил?

– Чтоб сторож не засек, когда по парку пройдет. Куртка у меня черная, черную шапку я у Сергея стянул. Специально вырядился как нинзя, но фонарь – яркий, он мешал.

– Так все равно ж засекли.

– Это потому что мой сеанс связи с иномирьем слегка затянулся. Я потерял счет времени и тупо не успел удрать. Выпал из реальности.

– По-настоящему выпал?

– Я вошел в транс, как учил Грач, – пояснил Кирилл, – и не видел, как появился сторож. Он передал по рации, что фонарь не горит, и приблизился, чтобы проверить, в чем там дело. А охранник смотрел в это время в монитор, и сторожа не увидел. Ну, я там закольцевал картинку… Они и догадались, что у них с камерами непорядок.

На самом деле в транс входить Мухин не умел, и все получилось, скорей, спонтанно, но не признаваться же девушке, что битый час пытался безуспешно изобразить из себя джедая?

А вот сторож и впрямь появился внезапно. Обычно он обходил парк по неизменному маршруту, который Лиля, сидевшая по просьбе Демидова-Ланского в засаде несколько ночей подряд (это когда он еще рассматривал варианты радикального вмешательства), установила с точностью до минуты. Но в ту ночь все изначально пошло немножко не так.

Кир задавался вопросом, не выдал ли он себя накануне? Дошел до того, что всерьез обвинил Чебышеву в предательстве и работе на «Прозерпину». Ведь именно она была новичком в их группе, и связи ее Мухину были не до конца ясны. Демидов-Ланской отверг инсинуации на корню, но Кир упрямо продолжал верить, что в их рядах затесалась крыса. Иначе как объяснить, что его прекрасный план, основанный на сто раз проверенных математических выкладках, был искусно порушен?

Во-первых, сторож начал обход с другого конца парка. Во-вторых, случилась замена и в ночную смену у компьютера в тот раз поставили не скучающего «ветерана», лениво бросающего взгляд на экраны раз в пять минут, а новичка, желающий выслужиться. На первый взгляд это могло сойти и за грубое стечение обстоятельств, но Кир грешил на чей-то холодный расчет. За три месяца, проведенных взаперти, у него было достаточно свободного времени для размышлений.

– ...Вот этот техничный взлом мне и не простили, – вздохнул Кир покаянно. – Сразу понеслось: шпион! Злоумышленник! А чего у них тырить, какие-такие секреты, если Каменное зеркало простой булыжник, как они уверяют? Не иначе, они на Сокгёне сами эксперименты ставили, а мы помешали.

– Тогда б его спрятали от всяких любопытных, – указала Мила.

– Так в том и дело! В эксперименте нужны подопытные кролики, то есть все эти паломники, что просиживают перед зеркалом часами, – горячо возразил Мухин. – Я специально смотрел: ни у Черепашьей скалы, ни у Денежной такого обилия веб-камер нет. Их там вообще нет, смотрят в другую сторону, а не на мегалит. Казалось бы, наоборот надо: если кому ни попадя разрешать камни трогать, так их повредят быстрей, запачкают или чего-нибудь обломают. «Здесь был Вася» накарябают – мало ли фантазий у людей? Парк посещают не только законопослушные и воспитанные. А они только за Сокгёном следили в оба.

– И чем закончилась твоя эпопея?

– Сначала меня забрали в полицию за порчу имущества. Понятно, выписали штраф, но это ерунда. Когда я вышел и участка и уже праздновал победу, меня похитили могущественные силы и втайне увезли куда-то в сельскую местность. Держали в коровнике, морили голодом и допрашивали, требуя выдать им страшную тайну «Ямана». Но я молчал и ни слова им не сказал!

– Ужас какой! – воскликнула Мила, стараясь понять, сколько в рассказе правды, а сколько обычного бахвальства. Она смотрела на Мухина с недоверием. – Кто же тебя похитил?

– «Прозерпина», естественно.

– Богиня подземного царства??

– Транснациональная корпорация, – фыркнул Кир. – Ты что, не знаешь про «Прозерпину»?

Мила помотала головой. Тогда Кир склонился к ней и заговорщицки зашептал:

– В правлении этой ТНК заседают сплошные масоны и иллюминаты. Патрисия тоже на них работала. Она, между прочим, посвящённая первого уровня, минервал. (*)Это они ее послали в Антарктиду за Черным солнцем, но после того, как Пат поспособствовала ликвидации сына высокопоставленного иллюмината, председателя совета директоров «Прозерпины» Доберкура, ходу во Францию ей больше нет. На родине ее просто пристрелят. Вот она и поселилась у нас на Урале. Но «Прозерпина» бдит. И меня наверняка похитили ее агенты. У них зуб на Патрисию и плюс к тому мы с ними конкуренты в борьбе за артефакты.

(Сноска. Минервалы – члены низшей ступени в ордене иллюминатов. Термин «минервал» взят от имени древнеримской богини мудрости Минервы)

– Это шутка?

– Нет.

– Но ты точно не знаешь?

– Похитители, понятное дело, мне свои документы не предъявляли, – протянул Кир с задорной улыбкой, которая еще больше путала недоверчивую собеседницу, – но больше никто бы не смог договориться с высокопоставленными членами Корейского правительства. Они же, по всему, покрывали и вставляли палки в колеса расследованию. Если моя догадка про эксперимент с паломниками верна, то на подобное опять же способна только «Прозерпина». У нее и ресурс есть, и желание.

– И сколько ты провел у них в плену?

– Три месяца.

– Ничего себе! – Мила все же пришла к выводу, что Мухин не преувеличивает. Такими вещами трудно шутить, и масштаб разворачивающегося противостояния между двумя могущественными силами – «Яманом» и «Прозерпиной» – потряс ее.

– И это еще что! Если бы Каменное зеркало находилось в Северной Корее, меня бы вовсе расстреляли, – Мухин наслаждался ее потрясением. – Диплом, правда, приходится защищать с опозданием. Если бы не пропустил сессию в январе, давно бы уже все закончил.

– А остальные из вашей группы?

– Они уехали. Нет, Демидов-Ланской остался, он же главное ответственное лицо. Он даже частного сыщика нанял, чтобы выйти на мой след. Патрисия отсюда военных напрягла, генералов всяких, потом подключились дипломаты. Короче, все обошлось. От родителей влетело, конечно, но это фигня.

Мила покачала головой:

– Ты столько проблем создал! Может быть, все же стоило прислушаться к словам руководителя?

– Зато я выяснил, что Сокгён работает. И даже успел увидеть мужа Пат – Павла Долгова. Только про это я тебе рассказать не могу, извини, – он развел руками. – Я подписку давал.

Мила не стала настаивать, чем слегка разочаровала Мухина. Кое-что он все-таки поведать мог и ждал дальнейших вопросов.

Некоторое время они провели в тишине. Девушка о чем-то напряженно размышляла, и Кир отвлекся. Под воздействием собственного рассказа он невольно погрузился в воспоминания...

В Каменном зеркале Мухин увидел вовсе не иной мир, что было бы логично. Нет, он увидел прошлое. Это был один из его последних дней в Антарктиде, когда они в спешке покидали Хранилище через подземный ход.

Могло ли это быть простым воспоминанием, вытащенным на поверхность? И Иван Иванович, и Патрисия спрашивали его об этом несколько раз, но Кир твердил одно и то же – это не сон, не воспоминание и не фантазия. Что-то другое...

Когда Кир пробрался в беседку, то первым делом включил закрепленный на талии прибор, про который физики говорили, будто бы он усиливает поле гравитационного магнита. Когда его включали внизу, на площадке, датчики неизменно показывали увеличение напряженности. Над Сокгёном собиралась невидимая воронка, но она была слишком разряженной, чтобы добиться устойчивого эффекта. Кир стянул прибор-усилитель у Алии, полагая, что он облегчит ему мысленное вхождение в контакт с мегалитом надежнее медитаций.

Встав перед Сокгёном, Мухин прижался к холодному камню, положив руки на центральную выпуклость зеркала.

Диск зеркала был не просто гладко-отполированным, он скользил под пальцами как настоящее стекло. В середине круга были выгравированы рисунки и символы, чьи линии были прорезаны аккуратно, на одинаковую глубину, а то, что выступало рельефом, точно так же было выверено до миллиметра по всему протяжению. Мастера словно работали на станке с программным управлением. В центре же выступала черная гладкая полусфера.

Кирилла с самого начала тянуло дотронуться до нее. В первый раз, когда он добрался до мегалита, его слишком быстро согнала охрана, но в эту ночь никто уже не мешал ему ощупывать зеркало столько, сколько нужно.

Кир обхватил полусферу ладонями, прижался к ней лбом и замер, прикрыв глаза.

В первые мгновения не происходило ничего. Кир хотел сосредоточиться на образе Юры Громова, воззвать к нему мысленно, но голова сделалась пустой. Он просто стоял, не думая, не представляя ничего, вбирая в себя холод камня и морозного ночного воздуха. Возможно, именно холод и спровоцировал воспоминания, хлынувшие на него как из худого мешка.

Да, сначала это были просто воспоминания. Холод прочно ассоциировался с Антарктидой. После той поездки Мухин разлюбил зимы и снег. Потому и не хотел пересказывать родителям собственные приключения – они были слишком кринжовыми (*пугающими), чтобы смаковать их в десятый или сотый раз. Но в Корее Антарктида неожиданно вернулась к нему сама.

Кир перенесся в прошлое и оказался под ледяным куполом, накрывшем долину. Он увидел себя маленького, одиннадцатилетнего, стоящего на берегу подледного озера, разлившегося у обрушенной стены. Рядом находились другие спасшиеся: Белоконев, Громов, Грач, Долгов, Завадская и Егорова.

Кир-из-Будущего смотрел на мизансцену со стороны. Он никак не мог повлиять на происходящее, подать знак слегка растерянным, но настроенным на борьбу за выживание людям. Они боролись за себя и за жизни товарищей, стремясь выжить в совершенно безнадежной ситуации. Все, кроме Павла Долгова, одержимого в те минуты совсем другой страстью: вернуться за Патрисией в Храм. Паше было наплевать на собственную участь, он думал лишь, как обезопасить жену и их еще не рождённого ребенка. Кирилл-из-Будущего ощущал его тоску и страсть, граничащую с безумием. Он слышал его мысли, пульсирующие под черепной коробкой.

В миг, когда он осознал, что чувствует Павла как самого себя, Мухин догадался, что это не совсем воспоминания. Он реально перенесся назад. Вернее, Зеркало перенесло его, показало то, чего он пропустил в тот, первый, раз.

Павел бросил своих спутников и, поругавшись с Грачом, побежал обратно. Кир-из-Будущего несся над ним бесплотной тенью. Он увидел, как Паша вернулся в центральный зал к постаменту с Черным солнцем. Как, подчиняясь приказу Пат, тащил потерявшего сознание Ашора по коридору и как затем вновь вернулся к жене.

Кир видел Патрисию, присевшую на корточки перед пультом управления. У нее не получалось, Пат нервничала и колебалась, какую комбинацию клавиш нажать. А когда она, ошибившись, закричала, сгорая в вихре прорвавшихся иных пространств, он сжался, желая заткнуть уши.

Павел ворвался в зал, бросился вперед и оттолкнул жену собственным телом, скидывая со ступеней. Болезненный смерч закрутил свою новую жертву – Черному солнцу было все равно, кого тащить за собой.

Разверзлась бездна, и Павел упал в нее, теряя сознание.

Кир тоже едва не потерял сознание. Боль принадлежала Павлу, но в тот момент Мухин не разделял ощущения на свои и чужие. Падение в черную дыру оглушило его, но он чувствовал биение сердец – своего и Пашиного. Павел Долгов был жив, он очнулся, открыл глаза и взглянул прямо на задыхающегося Кирилла.

Они глядели друг на друга, как зеркальные отражения. Отражений было много – миллионы! – и они все множились и множились…

– Помоги мне… – страдальчески простонал Долгов.

Мухин вздрогнул и поднял голову. Вокруг них расстилалась ржавая пустыня. Песок шел волнами, колыхался, и раскаленный воздух дрожал над шевелящимися дюнами, его было просто невозможно протолкнуть в легкие, они не принимали его, было очень трудно дышать.

– Вытащи меня отсюда! – из последних сил выдохнул Долгов и приподнялся на локте.

– Где... вы? – с усилием выдавил из себя Кирилл.

– Я здесь. Пока еще здесь, но долго не продержусь. Спаси меня!!

Последний вопль долго стоял у Мухина в ушах – и когда его отдирали от Каменного зеркала, и когда хлопали по щекам, задавая тревожные и злые вопросы. Звуки корейских слов сливались с голосом Паши Долгова, умолявшего его спасти, и Кир мотал головой, моргал и кашлял, прочищая горло от набившегося песка.

Если бы он знал, к чему приведет эта выходка, то, возможно, и не решился бы. Цена не стоила ни усилий, ни жертв. Нет, потерянный в Антарктиде страх к нему не вернулся. Кир испытывал, скорей, бесконечное изумление от того, в какое пипяо (*в задницу) угодил со всей дури, понимая, что добытая с огромным трудом информация оказалась бесполезной. Даже если Павел действительно уцелел при переносе, а после выжил во враждебном мире под палящими лучами, Мухин не знал, где его найти. Спасательная экспедиция оставалась по-прежнему невозможной.

...– Кир, – спросила Мила, возвращая его в день сегодняшний, – а твои видения в зеркале… они точно не галлюцинации?

– Стопроцентно, – убежденно ответил Мухин. – В то время я ничего не знал про пустыню, посреди которой оказался Долгов. Пат уже потом подтвердила, что видела тот же мир, что и я. Это не совпадение. А еще про песок и ветер постоянно твердит Адель.

– Ее дочь?

– Да. У нее, знаешь, бывают странные сны.

– Вещие?

– Без понятия! Но иногда эта девчонка выдает такое, что у всех мороз по коже. Я как-то сам слышал, что она говорила про папу – это полная жесть. Она же еще маленькая, и все эти слова, нормальные для взрослого, звучат в ее устах жутковато.

Тут ноутбук на столе подал звуковой сигнал, и Мухин, прервавшись, уставился в экран. По нему бежали мелкие строчки текста.

– Теперь точно готово? – встрепенулась Мила.

– Похоже на то. Я сейчас еще кое-что сделаю... привык подстраховываться.

Пальцы Кирилла запорхали над клавиатурой, и Мила ждала, закусив в волнении нижнюю губу. Он улыбнулся ей не без гордости:

– Все, поиск завершен, соответствия установлены. Вик будет доволен. Тут полно инфы. Ему и половины не сообщили.

– Что там сказано про Дмитрия Москалева? – девушка еще сильней подалась вперед, вытягивая хрупкую шею. – Я ведь имею права знать, он мой муж и… Он в тюрьме?

Кир медленно поднял руку и потер лоб. О помнил, что ему говорили про спутницу Соловьева и про то, что ее муж в параллельной реальности зарезал ее антикварным ножом, похожим на Солнечный ритуальный клинок.

– Согласно новым данным… после переформатирования из-за диффузии… – проговорил он, сомневаясь, стоит ли продолжать, но продолжил: – Москалев уже не в тюрьме. Он свидетель и даже избежал подписки о невыезде.

– Что?! – Мила, оттолкнув его от экрана, лихорадочно просматривала графы таблицы. – Он… он в Башкирии!

– Ну, да. Прилетел в Уфу рейсом компании «БАЛ» несколько часов назад...

Мила зажала рот обеими ладонями:

– Он прилетел за мной! – проговорила она невнятно.

– Не дрейфь, – Кир похлопал ее по плечу, – в Межгорье ему не проникнуть, как бы он ни старался. Ты в безопасности.

– Это я виновата. Из-за меня изменился мир, и Дима об этом догадался. О, боже!

Последнюю фразу она громко выкрикнула, после чего ее затрясло, выгнуло в какой-то невозможной судороге, и Мухин резко вскочил, выставляя руки в жесте предостережения:

– Постой, Мила! Подожди, успокойся! Пожалуйста, ты же помнишь, что бывает, когда ты перестаешь держать себя в руках?!..

Мила застонала и упала со стула на пол, продолжая биться в непонятном припадке. И словно по ее команде «Васька» включил тревогу – залил красным экран ноутбука, сигнализируя об очередной волне сбоя данных. Квантовая диффузия стремительно меня мир.

– О черт! – вскричал Мухин, не зная, куда кидаться в первую очередь: к Миле на помощь – или к компьютеру, чтобы убедиться в отсутствии непосредственной угрозы скачанным данным.

Мила перевесила.

Иллюстрации к путешествию Кирилла в Южную Корею

Каменное зеркало Сокген

Элементы прка корейской медицины

Еще один мегалит под названием Камень-Черепаха, расположенный там же

Глава 14. Жизнь универсального солдата. Вова Грач

Глава 4 (14). Жизнь «универсального солдата»

Владимир Грач

14.1/4.1

Несколько часов назад. Яман. Пятый уровень

– Как спалось? Кошмары не мучали? – спросила Аня за завтраком.

– Нет, все хорошо, – ответил Володя, с аппетитом принимаясь за оладьи.

Жена у него за минувшие годы от скуки превратилась в искусную повариху, и просто удивительно, что они оба не располнели до неприличия. Помогал спорт. Аня преподавала аэробику в спортцентре Межгорья, ездила в город три раза в неделю, а Володя качался у себя, оборудовав бронированную комнату под тренажерный зал.

– Говорил же, что вчера была ложная тревога, – прибавил он для верности, чтобы закрыть неприятную тему собственного здоровья. – Головокружения были случайностью. Процент кислорода в воздухе понизился. Сидим под землей как червяки, так чего удивляться?

Аня присела за стол напротив и в задумчивости уставилась на супруга.

– А почему ты не ешь? – подозрительно спросил Грач, предчувствуя, что сейчас последует что-то еще. Не менее неприятное.

– Я позавтракала уже, пока ты дрых. Рано встала, но не стала будить. Давай поговорим об одной важной вещи?

– Давай, – осторожно ответил он. Бессонница у жены, как правило, не сулила ничего хорошего. – Что за вещь?

– Хотела узнать, как она тебе? Я про новенькую, которую привез Вик.

– Ничего. Миленькая.

– Ми-иленькая Ми-ила, – Аня подперла щеку кулачком и многозначительно повела бровями. – И все?