Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 110 страниц)

– А чего еще?

– Как думаешь, он в нее уже влюбился?

– Кто?

– Вик.

– Это его личное дело. – Грач взял в руки пакет с апельсиновым соком. Завертел головой: – Где у нас стаканы?

– Прости, забыла, – Аня дотянулась до рабочего стола и схватила чистый стакан, оставленный возле мойки. – Давай я тебе налью.

– Я сам, – запротестовал Грач. Он не любил, когда у него отбирали инициативу. Жена, если ее не сдерживать, так и норовила окружить заботой, словно квочка неразумного птенца.

Аня подняла руки:

– Сам так сам. Мне кажется, Вик в нее обязательно влюбится, – продолжила она, – и еще мне кажется, что ему давно пора жениться. Пат со мной не согласится, конечно, но Мила вполне для этих целей сгодится. Она нормальная.

– Что ты называешь нормальным?

– Не капризничает, не строит из себя и не подавляет, как та же Пат, для которой командовать мужиками что дышать. Кстати, вчера Мила поглядывала на Пат настороженно, ты заметил? Она явно ревновала, и это значит, Вик ей небезразличен.

– А чего там ревновать? Все давно в прошлом, – искренне не понял Грач. – Вик уехал отсюда давно, и Пат про него думать забыла.

– Совсем наоборот. Цеплялась к нему весь вечер: Вик то, Вик сё, «Адель про тебя спрашивала», – передразнила Аня.

– Отчего бы и не сказать, что Адель про него спрашивала? Что ты конспирологию разводишь? Виктор был для нее временным помрачением, а для серьезных отношений у нее Ланской есть.

– Нет у нее Ланского. Не клеится у них.

– Они между собой отлично ладят.

– В производственном плане.

– Все в «Ямане» уверены, что они любовники.

– Тогда они все слепцы! – фыркнула Аня.

– Тебе лишь бы косточки ей перемыть!

– Мне? А кто только что сплетни про любовников пересказывал?

Грач побагровел, поджал губы и не ответил.

– Не любишь ты Пат, – произнес он спустя добрую минуту, когда и сок был допит, и грязная посуда отнесена в раковину.

Аня встала, взяла в руки губку и включила воду. Он снял с крючка полотенце. Действовали они как слаженная команда, не замечая этого.

– А ты ее разве любишь? – поинтересовалась Аня с вызовом.

– Я отношусь к Пат нейтрально, – ответил Володя с достоинством, вытирая тарелку насухо.

– Прежде ты считал ее чуть ли не главной злодейкой.

– С тех пор я пересмотрел свои взгляды. Она борется как может. И борется на нашей стороне.

– Это точно, – Аня погремела посудой в сушилке, устанавливая тарелки ровно и по ранжиру. – Но мое мнение о Патрисии все такое же: она умеет быть и мировой теткой, и последней сволочью. Все зависит, что ей выгодно в данный момент. Роман с Виком был ей выгоден, вот она и играла в любовь. Морочила ему голову.

Грач немного растерялся от такого безапелляционного напора. Конечно, непонятный роман между Патрисией и Виктором развивался буквально на их глазах, и Володя не во всем поддерживал Вика. В отличие от жены, ему казалось, что это Соловьев использует растерянную, беременную женщину в своих интересах, а не она его. Именно Соловьев изначально держал в голове задачу привезти эту выдающуюся иностранку в Россию и заставить работать на оборону. Да и Ключ к чудесному «бублику» он у нее сразу отобрал. Но в личные отношения Грач не лез, и неожиданная агрессия жены его поразила.

– Ты никогда так резко ее не осуждала со времен Антарктиды, – пробормотал он. – Я думал, вы с ней помирились и отныне подруги.

– Ага, подруги, – кивнула Аня, – и потому я ее насквозь вижу. Просто Вик не нуждался в моей защите, он не маленький, сам все прекрасно понимал. Однако сегодня меня бесит, что она, похоже, решила, будто может откатить время вспять. Надо быть идиоткой, чтобы верить, будто Вик вернулся в Межгорье ради нее!

– Вик вернулся ради Юры, это же очевидно, – уверенно заявил Грач. – Я привязан к этой горе, иначе бы тоже развил бурную деятельность, а Вик мобилен и реально может помочь. Настоящие друзья так и должны поступать.

– Вик вернулся, потому что Вика его попросила, – поправила Аня.

– Так я и говорю. Он Юру спасает.

– Дурак ты, – беззлобно, но абсолютно нелогично сказала Аня, потому что Грач никаких расхождений не видел. – Пат вообразила Москалеву прямой угрозой своим планам. Вот увидишь, запрет ее, как тебя тогда в самом начале, хотя ситуация давно переменилась и не требует столь радикального решения.

– Тебе-то что за дело, я никак не пойму? Или ты боишься, что она и меня с ней за компанию запрет?

– Мне Виктора жалко. Мила для него прекрасный вариант, чтобы свить гнездышко, упокоиться и стать наконец счастливым, но из-за Пат он не станет делать ей предложение. Слушай, давай ему поможем, а?

– В смысле?

– Ну, чтобы дело до свадьбы дошло. А то кто-нибудь возьмет и дорожку ему перебежит.

– Да кто? С чего ты взяла-то? Мила не выглядит вертихвосткой.

– Может, и не выглядит, тебе, Вовик, видней. Ты ее весь вечер рассматривал и в спальне у нее дежурил. Наверное, все про нее разузнал.

– Меня Вик попросил, – сказал Грач растеряно.

– Рассматривать?

– Да ты ревнуешь что ли? – осенило его. – Это ты брось! Я же тебя люблю!

– А тогда чего пялился на нее? Я твои переглядки с ней засекла, не отпирайся!

– Так я и не отпираюсь. Черт, я только понять хотел, что она такое! Не знаю, как объяснить…

Инстинктивно Грач догадывался, что говорить жене про неожиданную ментальную связь с Москалевой, да еще вот так, в лоб, не стоит. Сначала надо речь сочинить, слова правильные подобрать, чтобы Аня все поняла правильно. Но и тянуть нельзя, потому что воображение у жены тоже было о-го-го!

– А чего тут объяснять, я не слепая, – сказала она, подтверждая опасения.

– Глупости не говори! Мила – «глаз урагана». Мы с ней как два рыбака, видим друг друга издалека. Это естественный интерес, не более того. И ей спокойней в моем присутствии.

– С какой это стати?

– А я на нее успокаивающе действую. Меня ж приемчикам этим обучали, забыла?

Аня скептически нахмурилась:

– Тебе ж не в коня корм, сам так выражался. «Циклон» свернули из-за твоей толстокожести.

– Ошиблись, значит. При мне она не буйствует, ты же видела. Спать пошла сразу и молчала у Патрисии. А могла бы и взорваться!

– Значит, ты совсем не против, если Вик на ней женится?

– Да пусть женится, если хочет! Женатые мужики по статистике дольше живут, – Грач устал от этих сложностей и захотел сменить тему. Он обнял свою маленькую жену, тонкую и гибкую, как лоза, и шепнул ей на ушко: – Кстати, женатые и бездетные в списке на нижних позициях. Как думаешь, не пора ли нам переместиться повыше?

– Ребеночка завести? – Аня изогнулась, уставившись ему в глаза.

– А что, хорошее ведь дело!

– Вот когда все благополучно закончится, тогда и подумаем. А то Виктория уже завела…

– И правильно. Вернётся Юра, а его встречает не только жена, но и его крохотный сынишка. Приятно ж, черт возьми! Так давай и мы последуем их примеру.

Аня легонько стукнула по его шаловливым рукам:

– Ну что ты делаешь? У меня занятия в Доме культуры через час.

– Хорошо, согласен подождать до вечера, – ухмыльнулся Грач.

Аня погрозила ему пальцем:

– Размечтался!

Однако он видел, что лоб ее разгладился, а из глаз ушла подозрительность. Значит, и впрямь ревновала, а теперь оттаяла.

– Ладно, я пошла.

– Ну, иди, – вздохнул он, выпуская ее из кольца своих рук.

Володя расстался с женой нехотя, под давлением обстоятельств. Он немного завидовал, что Анна может вести обычную жизнь, встречаться с неограниченным кругом людей, работать по специальности, а он сидит сиднем в четырех стенах. Пусть за это ему и платили зарплату как добровольцу в исследованиях – солидную зарплату, за которую перед женой не стыдно, но душа, если честно, тосковала по прежней свободе.

Грач за минувшие годы изменился. И все признавали, что в лучшую сторону: стал спокойнее, занялся самообразованием, обрел дзен. Было непросто. В первый год он злился и выходил из себя, при малейшем поводе стучал кулаком в стену, сдирая костяшки пальцев, орал и пугал охрану. Соловьев, помнится, притащил ему боксёрскую грушу и подвесил к потолку, чтобы было куда направить лишнюю энергию. Володя колотил ее руками и ногами до исступления. Это почти никак не помогало.

Когда ситуация ухудшилась и Володю окончательно заперли, он метался по бронированной комнате-«каземате» диким зверем, и жена побаивалась в такие минуты к нему приближаться. Лишь Патрисия бесстрашно входила в его клетку.

– Ты соображаешь, что творишь? – кидался Грач на нее, борясь с адским желанием кого-то придушить. Нет, даже не «кого-то», а персонально ее. – Как ты могла придумать этот чудовищный план?

После родов Пат стала бледной, астеничной, с неизменными синими кругами под глазами от недосыпа, но держалась со всеми по-прежнему жестко и невозмутимо.

– Так лучше для всех, Вова. Очень сомневаюсь, что получится превратить тебя в супермена, но благодаря этим исследованиям у нас будут деньги. Они будут и у тебя.

– Плевал я на деньги! – орал он, исходя бессильной яростью. – Я не согласен! Дай мне уйти! Не имеешь права удерживать нас с Аней насильно!

– Аня никуда не поедет.

– Поедет! Она моя жена и будет рядом с мужем!

– Вот именно. Она останется тут из-за тебя. Не будь тугодумом, мы должны представлять, что с тобой происходит. Если найдем способ контролировать мозговые импульсы и менять их характеристики, это станет подспорьем прежде всего для тебя и твоей семьи. Ты перестанешь быть источником случайных катастроф.

– И превращусь в орудие, которое устраивает катастрофы специально, по команде? Никогда!

– Все в твоих руках. Только уцелей и никого не убей, чтобы потом не кусать локти. Прошлое не изменишь, Вова. А вот изменить будущее ты вполне способен…

Грачу потребовалось два года, четыре месяца и восемнадцать дней чтобы осознать: к прежней жизни возврата не будет, ему придется учиться с этим жить. Тот день, когда на него снизошло просветление, он обвел красным фломастером на настенном календаре и с тех пор считал вторым днем рождения. Верней, уже даже третьим – второй случился в Сирии, когда его, раненого, подобрала группа, прибывшая на место недавнего боя. Как оказалось, эти ребята могли и опоздать.

Прежде всего Грач занялся самообразованием. Ему сказали, что проблемы кроются в мозгах, и он стал читать книжки про мозги. Начал с научно-популярных, потом перешел на узкоспециальные. Ученые говорили, что человеком управляют нейроны и гормоны, но они же говорили, что игрой нейронов и медиаторов управляют мыслительные конструкции, мечты, желания и чувства. В этом парадоксе Грач обрел наконец-то смысл...

…Аня вышла из спальни со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.

– Пока, дорогой, – она чмокнула Володю в шершавую щеку. – Побрейся, прежде чем идти в НИП. (* научно-исседовательский полигон)

Он потер щетину, наморщив нос:

– Они видели меня всяким. Привыкли.

– Вов, обещай, что на досуге придумаешь, как тактично намекнуть Виктору, что ему самое время предпринять конкретные шаги.

– Какие шаги?

– Сделать девушке предложение, болван! Мы же с тобой только что все обсудили.

– А, ну да… я думал, ты это просто так говоришь.

– Я никогда и ничего не говорю просто так, – Аня присела, завязывая шнурки на кроссовках. Кажется, идея женить Соловьева бесповоротно завладела ее сознанием. – Вик в ее присутствии расцвел. Между ними химия.

– Химия? Ну да...

Он припомнил, как выглядел Соловьев. Нормально так выглядел, без признаков любовной лихорадки. А вот Мила с него и впрямь глаз не сводила. Втрескалась по уши. Может, им и впрямь пожениться? Если девочка выживет, конечно…

Аня слишком хорошо его знала, чтобы не среагировать на внезапную задумчивость. Она резко выпрямилась:

– Ты когда про Москалеву вспоминаешь, становишься очень странный. И лицо у тебя такое…

– Какое?

– Странное. Вчера, когда она приближалась в машине к Межгорью, тебе плохо стало. Головокружения и тахикардия – это ж от нее, да? Она на тебя дурно влияет?

– Нет. Не знаю, – ответил Грач. – Она на меня не влияет, это я на нее влияю. Но я еще не разобрался.

– Когда же разберешься?

– На днях, – Грач вздохнул. – Это и правда странное чувство, Ань. И это секрет!

– Если секрет, как же ты станешь разбираться без Сабурова?

– Как-нибудь.

– А сможешь?

– Ты что – мне не доверяешь? – он изобразил оскорбленное достоинство. – Мне даже Вик доверяет! Ни слова поперек вчера не сказал. А ты!..

– Ладно, не заводись. Мне бежать пора. Вечером обсудим все, хорошо?

– Обязательно. Пока!

– Ну пока! – Аня открыла дверь и вышла в коридор.

А Володя сел на диван. Хотя время поджимало – следовало спешить на ежедневные тесты, он подпер голову руками и действительно крепко задумался.

14.2

14.2/4.2

Четыре с половиной года назад, подземный город Ямантау

Важное свойство человеческого мозга – умение предвидеть. Водитель предвидит траекторию машины, футболист – траекторию мяча, а Грач научился предвидеть эксцессы, связанные с локальной квантовой диффузией параллельных пространств.

У Стивена Хоукинга он прочел: «Поскольку Вселенная постоянно бросает кости, чтобы выяснить, что случится дальше, у неё нет единственной истории, как можно было бы подумать. Напротив, Вселенная обладает всеми возможными историями – каждой с определённой вероятностью. Мысль о том, что Вселенная имеет множество историй, может показаться научной фантастикой, но сегодня она принимается как научный факт.»(*Сноска: Стивен Хокинг, «Мир в ореховой скорлупке»)

Вообще, Хоукинг писал путанно и сложно, но эту часть Володя понял весьма хорошо, потому что она была написана четко про его жизнь. В силу полученных особенностей и постоянных упражнений по методике цигун он развил в себе способность предчувствовать, когда истории его личной Вселенной грозили переплестись в аномальном узле вероятностей.

Начиналось все, как правило, с приступов головокружений. На определенном этапе к ним присоединялись мигрени с тошнотой и спутанные, наполненные кошмарами, сны. Приступы могли длиться несколько дней, прежде чем «Васька» выявлял в потоке данных несоответствия и включал тревожный ревун.

Первоначально Грач списывал недомогания на последствия контузии, приобретенной во время службы в горячей точке, но затем стал замечать, что всякий раз его болезненный вид предшествует сигналам «Васьки», и сообщил об этом Патрисии.

Пат не стала отмахиваться и пригласила в «Яман» медиков, биологов и биохимиков, специализировавшихся на изучении мозговых импульсов. Примерно в то же время Белоконев нашел в архивах записки бурята Дамбо Ульянова, побывавшего в Тибете по заданию царя Николая Второго, и картина происходящего начала наконец-то складываться.

Когда в Антарктическом храме Грача смертельно ранил Доберкур, его сердце не билось несколько минут. Виктору удалось его запустить и даже исцелить огнестрельную рану с помощью субстанции из «Грааля», однако факт Володиной смерти, видимо, уже зафиксировался в истории. Живой Грач внезапно стал «лишним» в изменившемся мире.

– Это не ты неправильный, а мир стал неправильным, – убеждала его жена.

Однако Грач сомневался, что совсем уж не при чем. Масла в огонь подлили и приглашенные нейробиологи.

– Человеческий мозг постоянно погружен в будущее, чтобы сравнивать его с прошлым, – говорили они. – Из многообразия сигналов, получаемых из внешней среды, он выделяет те, что уже соответствуют его опыту. Таким образом мозг готовится к грядущему. А поскольку в вашем сознании прочно засела идея, что вы чудесным образом воскресли, и эта идея противоречит вашей же скептической оценке, что чудес не бывает, вы сами себе отказываете в существовании. Вы ждете, что вот-вот произойдет катастрофа, которая все исправит, – и заказанная катастрофа происходит.

– Но как я ее провоцирую? – спрашивал у ученых хмурый Грач.

– Возможны два варианта, – отвечали ему. – Первый: вы подсознательно оказываетесь там, где вероятность катастрофы повышена. Как известно, потерпевшие крушение поезда и самолеты обычно уходят в последний рейс недогруженными из-за довольно значительного числа «отказников» и просто опоздавших. (*) Шестое чувство – не мистика, а обобщенный опыт. В вашем же случае «феномен опоздавших» срабатывает с точностью до наоборот. Вы сами стремитесь себя уничтожить.

– Какая чушь! Я вовсе не склонен к самоубийству.

– Тогда остается второй вариант. Вы провоцируете несчастные случаи, точно так же неосознанно их создавая с помощью ваших личных внутренних резервов. Предположим, после клинической смерти ваш мозг получил возможность получать информацию не только из нашей реальности, но и из параллельной. За счет каких-то, пока еще неясных, механизмов вы наделяете эту информацию приоритетом и работаете над ее воплощением. Как итог, пространство вокруг вас деформируется, приобретая чуждые ему свойства, напряжение структур экспоненциально возрастает, и происходит взрыв, катастрофа.

– По-вашему, я притягиваю параллельные судьбы как магнит?

– Мы здесь как раз для того, чтобы это понять и научиться контролировать. Если вы способны оказывать скрытое влияние на локальный участок пространства-времени, то эту способность можно не только осознать и сделать явной, но и включать-выключать по желанию. Вы будете произвольно управлять диффузиями.

Грача не устраивало, что из него пытаются сделать управляемое оружие для устранения неугодных (именно так обозначила суть проекта «Циклон» Патрисия, выбивая деньги у Министерства обороны). Однако он был согласен, что интуицию можно и нужно тренировать. Как любой человек, побывавший на войне, он знал, что на фоне стресса пробуждаются невероятные способности, в том числе и обостряется чувство предвидения. Это всего лишь вопрос доверия самому себе.

Мозг – инструмент, нуждающийся в настройке. Рене Декарт сравнивал его с гидравлическим насосом, Зигмунд Фрейд – с паровой машиной, а Алан Тьюринг – с компьютером. Каждую секунду в нем происходят миллионы химических реакций, служащие языком, с помощью которого он общается: получает информацию, обрабатывает и передает команды. Не являясь «механизмом», мозг, тем не менее, кодирует информацию с помощью электрических импульсов, что напоминает работу квантового компьютера, использующего технологию параллельных вычислений.

Грач на всем серьезе возжелал научиться грамотно пользоваться своим «встроенным компьютером» и взялся за это дело основательно. Но если с вопросами питания, физическими упражнениями и дыхательной гимнастикой проблем у него не возникало, принцип «перекачивания» информации из одного мира в другой ставил его в тупик. Требовалось понимание, как все работает, хотя бы гипотетически.

За помощью Грач обратился к Демидову-Ланскому.

– Разъясните, Иван, как это вообще может происходить? – попросил он. – Только попроще, на пальцах, для таких умственно одаренных как я. Я в теории Мультивселенных полный ноль.

Физик не подвел. Его концепция, изложенная доступным языком, оказалась для Грача еще одним кусочком мозаики.

– Понимаете, Володя, – начал Демидов-Ланской, – вы для нас пришелец. Тот майор, что жил среди нас и был вам идентичен, героически погиб в Сирии при исполнении интернационального долга. А вы явились на его место из параллельной жизни. У вас с нашим, погибшим, Владимиром Грачем есть общее прошлое, но в нем имеется чужеродный отрезок – то, что случилось с вами после точки бифуркации. Вы не умерли – вы выжили в Сирии. Ваша отставка по контузии, работа в службе безопасности Павла Долгова и, наконец, поездка с ним в Антарктиду – это чуждая для нашей реальности информация. Вы совмещаете в себе сразу два мира, потому что притащили внутри себя крошечный кусочек параллельной вселенной. Он не отделим от вас, так как является частью вашего личного опыта, его нельзя забыть или вычеркнуть. Здесь, у нас, время после гибели майора Грача было заполнено немного другими событиями. Из-за этого в том месте, где вы теперь находитесь, назовем это «Землей-1», и той Землей, откуда вы прибыли, «Землей-2», граница стала очень тонкой. Через вас идет постоянный поток с «Земли-2». До сих пор. Ваша личность – это ворота в параллельную вселенную.

– Но я не просто пришел в этот мир на пустое место, – возразил Грач, – я пришел на место другого телохранителя Долгова. Он погиб при падении астероида. Я вписался в новые реалии практически идеально!

– Нет ничего идеального в мире. Линия того человека закрылась с его смертью, но никуда не делась. У него осталась семья, вдова, которая помнит его. С вашим появлением та женщина не стала автоматически вашей женой, ведь так?

– Это правда, – признал Володя.

– Вот и получается, что в чем-то вы все равно здесь лишний. Я также могу предположить, что разделение «Земли-1» и «Земли-2» произошло вовсе не в момент гибели майора Грача, а чуть раньше и по каким-то дополнительным и веским причинам. И ваш личный опыт отличается от опыта двойника гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Этот внутренний конфликт способен породить дополнительный дискомфорт и повысить чувствительность к приему чужеродной информации. Ваша настоящая родина там, на «Земле-2», и вы бережно лелеете и приумножаете все, что с ней связано.

– Но отчего я не чувствую этот поток информации из другого мира? Я вообще способен его почувствовать и как-то отделить, притормозить?

– Я не исключаю этого, – обтекаемо выразился Демидов-Ланской. – Наиболее популярна теория, согласно которой существуют много параллельных миров, влияющих друг на друга исключительно на уровне квантовых частиц. Но это предположение может быть и ошибочным. Мы уже видим, что влияние проявляется сильней, чем ничтожные в физических масштабах флуктуации частиц. И тут следует задуматься об интересных возможностях. Представьте стопку бумаги. Каждый лист – это упрощённая модель мира с двумя измерениями, жители которого не знают о существовании других листов в пачке. Но вот я пролью на верхний лист кофе – промокнет не только верхний лист, но и несколько нижних. Кофейное пятно будет оттиском многомерного мира, где живут люди, способные варить напитки. В границах бумажного листа пролитый кофе – это что-то мистическое. И вряд ли его жители когда-нибудь догадаются об истинных причинах, если не выйдут за рамки двухмерного существования. Однако у кофе есть характеристики: химический состав, температура и цвет. Двумерные жители способны это увидеть и проанализировать. Если кофе будет очень горячий, то его жар должен ощущаться ими за мгновение до того, как первая капля упадет им на темечко.

Образ падающей на него обжигающей капли преследовал Грача долгое время. Он убеждал себя, что непременно ее почувствует, если будет тренироваться. Через полтора года упорства, пота и веры у него начало получаться.

(Сноска. *Феномен «опоздавших на рейс» лег в основу исследования, проведенного в пятидесятые годы прошлого века в США, в результате которого выявилась поразительная закономерность: в поездах и самолетах, терпящих катастрофу, пассажиров бывает меньше, чем обычно. Когда этих счастливчиков, переживших второе рождение, просили внятно объяснить причины своего спонтанного решения, они терялись. Некоторые признавались, что испытывали смутную тревогу, беспричинное беспокойство, необъяснимое волнение. Иногда это проявлялось и на физическом уровне: человек краснел, бледнел, у него учащалось сердцебиение, «отнимались» ноги. Автор исследования социолог Джеймс Стоунтон пришел к выводу, что шестое чувство или интуиция срабатывает у человека, когда привычные логика и анализ бессильны. Обилие фактов и переменных мозг не в состоянии «переварить» в осознанном традиционном режиме и потому формирует неожиданные синаптические связи. Человек воспринимает это как прозрение или внутренний голос. Конечно, надо заметить, что иногда внутренний голос способен и ошибаться. Ошибки довольно часты, и их анализ заставляет мозг подавлять спонтанную интуицию).

14.3

14.3/4.3

Год назад, подземный город Ямантау, кабинет Патрисии Ласаль-Долговой

Проект «Яман» включал в себя несколько подпроектов, над которыми трудились независимые группы исследователей. Они работали без тесного контакта друг с другом и чаще всего не догадывались, что делают общее дело. Это было важным условием и обеспечивало секретность. Да и как найти общий язык физикам и лирикам, акустикам, компьютерщикам, биологам, лингвистам и историкам? Только несколько человек из окружения Патрисии были в курсе всего объема знаний, добываемых на пяти подземных этажах научной лаборатории, на экранированных полигонах, называемых НИПами, а также в выездных экспедициях, институтских кафедрах и архивах.

Изучение мозговых волн и нейрохимических реакций Владимира Грача, выделенное в самостоятельный медико-биологический проект, носило кодовое название «Циклон». Казалось, он вообще не имеет ничего общего с акустическим проектом «Шарманка», призванном установить и запротоколировать программы, исполняемые древним артефактом Черное солнце (который Грач по привычке обзывал «бубликом» из-за формы его тороидального излучателя). Однако в один прекрасный день Пат обратила внимание на странные закономерности и сказала об этом своему заместителю.

– Посмотри, Вань, – показала она сомнительные с точки зрения здравомыслия места, – в те дни, когда Грач выполняет комплекс номер семь, действия Ключа Грааля полностью или частично блокируются. Ребята ищут связи с погодными аномалиями, приплетают теллурические токи (*), но полной корреляции нет. А тут просто стопроцентное попадание.

(Сноска. Теллурические токи (также земные токи) – электрические токи, которые текут у поверхности земной коры. Впервые обнаружены в проволоке, соединяющей две более или менее удаленные друга от друга точки земной поверхности. В условиях современных лабораторий земные токи обнаруживает потенциометр путём наблюдения разности потенциалов между двумя электродами, помещенными в разные точки земного грунта. Их не стоит путать с «Теллурическим излучением – это возможно существующий неизвестный вид излучения, идущий из-под Земли и вызывающий целый ряд заболеваний у живущих над местом излучения. В 1930 году Г. фон Поль обнародовал интересный факт, связанный с тем, что все наблюдаемые им раковые больные спали в местах, где биолокационная рамка резко отклоняется)

Демидов-Ланской развернул к себе экран с раскрытыми на нем многочисленными вкладками и погрузился в их изучение.

– А вот еще, – Пат ткнула пальцем в нужный график. – Грач выполняет комплекс номер тринадцать, а Черное солнце самопроизвольно переключается в режим исцеления и не реагирует на команды с пульта, чем создаёт чрезвычайную ситуацию. Хорошо, что речь шла о безобидной функции, а если бы прибор перешел в боевой режим? По-моему, нам следует немедленно поговорить с Грачом и кураторами «Циклона».

– Как давно ты копишь эту статистику? – спросил Демидов-Ланской.

– Три месяца. Я должна была убедиться, что это не просто совпадения. За предыдущий период совпадения тоже фиксировались, но они не столь четко выражены, а вот в последние сто дней корреляция стопроцентная, Я думаю, Грач делает впечатляющие успехи.

– Надо проследить.

– И обрати внимание еще на этот документ, – Пат открыла текстовый файл на весь экран. – Это перевод рукописи Дамбо Ульянова, где он описывает действия продемонстрированных ему тибетских артефактов. Предположительно, речь о дополнительном оборудовании для ципинь сюань или Черного солнца. Нужное место выделено красным.

Демидов-Ланской прочел вслух:

– «Он сказал мне: «Взгляни на этот круглый камень, солнечное зеркало, в сердце которого вправлен большой черный сапфир. Подобно многолучистой звезде он сияет невидимым светом, притягивая твой взгляд».

Я взглянул и через время почувствовал сонливость. Глаза мои усердно заморгали, гоня сон прочь. Я подумал, что это нечто вроде естественного ма г нетизма, погружающего суетное сознание в стазис.

Мой друг сказал мне: «Суетный ум не может управлять им, ибо необходим ум острый, как стальной клинок. Только человек с острым умом способен смотреться в зеркало и видеть в нем отражение мира, лежащего за пределами Атонг куикког. Бесчисленны эти миры, поражающие утончённостью линий, изяществом форм в бесконечном пространстве и времени».

«Ты видел их?» – спросил я благоговейно.

«Я был недостоин, но мой учитель видел», – скромно ответил мой друг».

– Атонг куикког это то же самое, что и Сурья мандала, Солнечная сфера на санскрите, на котором написан трактат «Виманика шастра» (**) – книга о том, как и из чего построить «небесную машину», виман, – пояснила Патрисия. – Во Франции мой Фонд некоторое время сотрудничал с исследователем индусского происхождения доктором Наушадом. Он изучал тексты древнеиндийского трактата «Янтра-Сарвасва»(**), расшифровывал древние формулы. С его помощью были грамотно переведены отрывки с санскрита, и мы смогли определить вещества, которые скрывались за древними названиями. Полученные в результате сплавы оказались гораздо качественнее современных. Фонд помог Наушаду запатентовать открытие.

(Сноска.** «Янтра-сарвасва» или «Все о механизмах» – не дошедшая до нас работа Махариши Бхарадваджи, древнеиндийского ученого-энциклопедиста IV в. до н.э., основанная на еще более древних текстах. «Виманика-Шастра» или «Трактат о воздухоплавании» считается ее составной частью. Рукопись «Виманика-Шастры» появилась в Санскритской библиотеке «Раджакия» в Бароде (Гуджарат, Индия) в 1944. Существующий текст был публично обнародован в 1952 в пресс-релизе Г.Р.Джосьера (G.R.Josyer), основателя «Международной академии исследований Санскрита» (Майсур, Индия), который утверждал, что текст на санскрите был написан в состоянии транса медиумом Суббарайя Шастри в 1918-1923. Сам Суббарайя Шастри утверждал, что текст 22 книг в течение нескольких тысячелетий записывался на пальмовых листьях и устно передавался из поколения в поколение, как это было принято в Древней Индии, он просто записал по памяти то, что слышал от деда, а тот от своего деда. Несмотря на сомнительное происхождение, рукопись «Виманика-Шастра», где описывается устройство, внешний вид и способы управления некими летающими машинами, виманами, считается достоверной на основе языкового анализа (встречаются древние обороты на санскрите, вышедшие из употребления). Перевод трактата на хинди был опубликован в 1959, а санскритский текст с переводом на английский язык был опубликован в 1973)

– При чем здесь виманы, эти «колесницы богов»? – спросил Демидов-Ланской.

– Во всех случаях речь об осколках знаний древнейшей цивилизации, умевшей строить космические корабли, способные выходить за пределы нашей Сурья мандала. Они же когда-то создали «Чашу Грааля», а к ней в придачу Солнечное зеркало и Нож. Дошедшие до нас образы – это не фантазии древнего человека, а их система описания окружающего мира. Просто немного искаженная. Так вот, возвращаясь к «Виманика-Шастра». В тексте сказано, что виманы управлялись за счет мозговых усилий специально подготовленного пилота. Но если можно управлять машиной или другим артефактом силой мысли, то почему бы не создать и систему тренировки для пилота? До сих пор я как-то не задумывалась над этим, но теперь...