Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 110 страниц)

Но Адель никак не хотела сидеть тихо за скучным столом, ей гораздо больше приглянулся диван, на котором планировали разместиться Геннадий и Пат. Там было гораздо удобнее укладывать пупса спать.

– Давайте поменяемся, – предложил Белоконев, – пусть поиграет спокойно, а мы и за столом неплохо разместимся.

– Ну, если вас не смутит излишний официоз.

Пат заняла свое огромное черное кресло, а историк примостился по другую сторону стола на скромном конторском стульчике.

– Строгановы действительно неоднократно пытались подобраться к Демидовскому Граалю на Иремеле, – продолжил он прерванную в самом начале речь, – но удалось им это лишь со свадьбой Николая Демидова и Елизаветы Строгановой. Брак ненадолго примирил два противоборствующих семейства, чему, как понимаю, активно способствовали и Хранители Чаши из «Общества горы Меру». Им эта грызня вблизи охраняемого артефакта была совсем без надобности.

– Хранители-мерувиты никогда и ничего не делали просто так, без далеко идущей цели, – сказала Патрисия, – какую цену они назначали Строгановым за доступ к Чаше?

– Я полагаю, Строгановы сами предложили им сделку. Род их был очень влиятельный, и под этим я подразумеваю вовсе не деньги. Конечно, это лишь мое предположение, но я опираюсь на семейные предания и Строгановскую летопись(*)

– Поясните этот момент подробнее, пожалуйста, я вас не совсем понимаю.

– Охотно. Предки Строгановых происходят из новгородского рода купцов Добрыниных. Строгановы – это их ветвь, отошедшая от основного ствола примерно в 14 веке. А Добрынины корнями уходят к тому самому Добрыне, дяде Владимира Святого, принесшего в Киев Каменное зеркало, принадлежавшее Митридату Евпатору. Известно, что Строгановы много внимания уделяли распространению христианства, строили храмы, жертвовали монастырям и даже нередко сами уходили в монахи, создали особый стиль в иконописи.(*2) Но в то же время они чтили и веру пращуров, так как не видели разницы между православием и старинной верой в «Путь Прави».

Пат усомнилась:

– Строгановы не пошли бы в открытую против господствующего течения, чтобы прослыть чернокнижниками. Слишком многим бы им пришлось пожертвовать.

– И все-таки кое-какой сомнительный шлейф из легенд за Строгановыми тянется. Начать с того, что отец основателя династии купец Федор Лукич входил в секту Захария Скары, распространял так называемую «ересь жидовствующих». В 1488 году, когда начались репрессии вероотступников и казни колдунов, Строганов с семьей бежал в Соль-Вычегодск (*3) Иван Третий весьма жестко расправился с отступниками, нескольких особо провинившихся даже сжег на костре, а остальных насильно постриг в монахи, дабы те каялись всю оставшуюся жизнь. Семья Строгановых легко отделалась потому, что когда-то они выкупили из татарского плена отца Ивана, Василия Темного. Помня об этой услуге, Иван Третий позволил им спокойно покинуть Новгород.

– Продолжайте, – кивнула Патрисия, но им снова помешали.

Адель надоело сидеть на диване, и она подошла к Белоконеву, встала перед ним, засунув палец в рот. Геннадий обожал детей. Своих у него не было, и мимо чужих он редко мог пройти спокойно, вот и с Адель он невольно и с удовольствием начал сюсюкаться, пока мадам Ласаль-Долгова не потеряла терпение.

– Вы пришли, чтобы отчитаться о работе или чтобы играть с ней в дочки-матери? – раздраженно сказала она.

– Простите, – Белоконев смутился, – ваша дочь очень милый ребенок.

– Адель, живо иди сюда! – велела дочери Пат, переходя на французский.

Девочка послушалась, и мать, подхватив под мышки, усадила ее на свое место. Положив перед ней ручки и карандаши, а также несколько листов бумаги, Пат велела ей рисовать и больше не приставать к ним.

– Перейдемте обратно на диван, Геннадий. И простите за эту помеху.

– Ну какая же это помеха? Она еще дитя и не понимает…

– Она все понимает. Гораздо больше, чем следует. Так на чем мы остановились?

– На причудливой биографии представителей рода Строгановых, – с тихим вздохом произнес Белоконев, послушно меняя дислокацию. – Это семейство было богатым, образованным и, разумеется, всегда принимало деятельное участие как во внутриполитической жизни страны, так и в событиях, происходящих на территории других государств. Из внутриполитических событий я бы выделил спонсирование отрядов Ермака. А из внешних – активное участие в европейских интригах на протяжении всего 18 века.

– Строгановы были масонами, верно?

– Да. Но масонство привлекало их не только тем, что было модным течением и давало выход на нужных персон. Строгановых влекла еще и тайная сторона: мистика и эзотерика. В их архиве содержался значительный пласт рунических славянских манускриптов. Например, после разгрома секты Захария Скары они вывезли на Урал часть жреческой библиотеки древнего Новгорода. Подтверждают их особую любовь к ведическому наследию древних русов и другие дела. В Сибири ведомые Ермаком казаки неспроста основывали города в честь языческих правителей и явлений. В Чувашии до сих пор стоит город Алатырь, что означает священную гору древних ариев. Или вот Орск и Оренбург, носящие имя праотца Оря, поминаемого «Книгой Велеса». Иными словами, продвижение Руси за Урал воспринималось Строгановыми как возвращение на святую прародину, поскольку именно об этом – о Беловодье и Семиречье повествуют дохристианские тексты, непризнанные, увы, нашей наукой.

– Мне кажется, что покорение Сибири имело чисто экономические причины, – возразила Патрисия. – Языческие мотивы, если и были, то являлись признаком личного самодурства.

– Купцы Строгановы никогда не были самодурами! – возмущенно откликнулся Белоконев. – Ни алчными купцами, думающими исключительно о выгоде, ни полуграмотными торговцами! Основатель Строгановской империи Аника Строганов имел библиотеку в 205 книг, и это в начале 16 века, когда даже монастыри не могли похвастаться подобной коллекцией. Внук Аники (тот самый, кто снарядил и отправил за Урал войско Ермака) хранил в своем доме уже 387 книг. А к моменту основания первого Сибирского университета в Томске, это 1878 год, куда частично перебазировалась библиотека Строгановых, коллекция состояла из сотен тысяч экземпляров. Вы представляете, сколько это? Тем более по меркам эпохи. Среди подаренных университету книг числились очень редкие экземпляры из приданого королевы Анны Ярославны, спасенные от уничтожения Павлом Строгановым в революционной Франции. Он разыскал их в монастыре Сен-Венсен с помощью принца де Ракоци, известного также под именем Сен-Жермена. Ракоци был хорошим знакомым отца Павла – Александра Строганова, посвященного высшего градуса ложи «Великий Восток». Известно, что эта ложа проявляла огромный интерес к русскому язычеству, которое рассматривалось в качестве основной ветви общемировой ведической традиции. Не только Индия влекла их, но и дохристианская Русь, а библиотека Анны Ярославны содержала мало известные миру тексты. Строганов по договору с сотрудником русского посольства Дубровским вывез рукописи в Петербург в дипломатическом багаже. (*4) Какую-то часть редких книг Дубровский оставил себе и позже презентовал царю Александру Первому. Александр создал под библиотеку Анны Ярославны специальное «Депо манускриптов», назначив Дубровского его хранителем. Но самая ценная часть коллекции осела у Строгановых. Нам это известно, поскольку вся переписка французских королей и другие французские документы, датируемые 12-16 веками попали по итогам в Томский университет.

– И что нам с того? – спросила Патрисия. – Никак не пойму, к чему это длинное предисловие.

– Вы хотели знать, какую сделку совершили Строгановы и мерувиты, хранящие тайну Уральского «Грааля». Так вот ее суть: от легендарного основателя рода Добрыни, сподвижника Владимира Крестителя, Строгановы знали о существовании Каменного зеркала Митридата. Вступив в масонский орден, они продолжали рыскать в данном направлении под прикрытием самых влиятельных лиц государства, скупая и спасая литературные памятники дохристианской эпохи. Каменное зеркало или Белое солнце – это артефакт, созданный той же цивилизацией, что и легендарный Грааль или «Черное солнце». Строгановы обменяли рунические тексты на доступ к самому Граалю.

– Допустим. Но я повторю свой вопрос: что нам с того?

– Я надеюсь, что в архивах Строгановых найдутся те самые доказательства о существовании Чаши, Зеркала и Кинжала, а главное – подробные инструкции, как ими управлять. Или как их изготовить с нуля. Павел Строганов не мог отдать подлинники, предварительно не сняв с них копий. Строгановы не просто так смотрели на Сибирь и посылали туда казаков. Не просто так они исследовали Южный Урал, вопреки недовольству Демидовых, считавших Иремель своей вотчиной. Главный источник богатства Строгановых – это духовный источник. Чаша с живительной Сурицей была для них очень важным символом. Ради нее было не жалко ни денег, ни жизни. И если Демидовым просто подфартило в свое время с Граалем, они словили «дикое счастье», как выражаются уральцы, то Строгановы шли к Граалю упорно и долго. «Дикое счастье» можно взять легко и так же легко потерять. А вот упорство вознаграждается иначе.

– Я поняла, Геннадий, – кивнула Патрисия, – теперь смысл ваших поисков стал мне ясен. Но судя по вашим письменным докладам, которые вы регулярно слали в Яман, в библиотеке Строгановых вы до сих пор не нашли ничего полезного, как до этого и в библиотеке Демидовых.

– Увы, – вздохнул Белоконев, – но я не исчерпал еще всех возможностей. Как оказалось, Томскую библиотеку сильно вычистил «Антиквар» в 1930 году, практически ограбил. (*5) Впрочем, продать тогда им удалось далеко не все. Массовый выброс на продажу книжного антиквариата сильно перегрел рынок, и цены упали настолько, что европейские букинисты начали скупать редкие инкунабулы на вес. Это было слишком невыгодно, и вывезенные из Томска ящики руководство Наркомвнешторга велело попридержать. Когда началась война с фашистами, о коллекции и вовсе забыли. Она сильно пострадала во время блокады, поскольку ее не успели вывезти, страницы отсырели, их погрызли мыши, но я все же надеюсь разыскать хоть что-то в недрах Российской национальной библиотеки. Собственно, я здесь у вас проездом, завернул по пути в Питер, чтобы справиться, не выделите ли вы мне еще немного денег? Билеты, проживание – все очень дорогое.

– Вам нужна наличка?

– Я понимаю, что уже получал у вас неоднократно крупные суммы, – смутился Белоконев, – и что отдача не так велика, но я все еще надеюсь...

– Хорошо, я позвоню казначею, чтобы вам выдали столько денег, сколько вы запросите. Это не проблема. Собственно, отсутствие результата – это тоже результат. Я знаю, что за вами не надо будет ничего перепроверять. Вы работаете систематично и не воруете.

Адель заскрипела кожаным креслом, отталкиваясь от стола и извиваясь телом, чтобы сползти на пол. Пат нахмурилась, но девочка не обратила на мать внимания. Она подбежала к Белоконеву и протянула ему нарисованную картинку.

Геннадий расплылся в улыбке, поправил очки и вгляделся в рисунок:

– Что это?

– Бибиатека, – сказала Адель.

– Спасибо, моя хорошая, – Белоконев рассматривал детские каракули с преувеличенным вниманием, – а это что за линии такие?

– Это книшка. Она большая и тяжелая. И очень старенькая. Внутри у нее другая книшка. Малюсенькая. Вы должны ее прочитать.

– Обязательно прочитаю, – пообещал Геннадий без всякой задней мысли, но Пат вдруг отобрала рисунок.

– Адель, объясни! – велела она. – Что опять за фокусы?

– Дядя Гена хочет прочитать маленькую книшку, – сказала девочка, передвинувшись к матери поближе. – Я знаю, где она.

– Где же она?

– В бибиатеке, на полочке. Маленькая книжка внутри большой. На большой нарисовано три синих солнышка. У солнышек загнутые ножки, – она изобразила пальцами в воздухе, – потомушта они бегут. Бегут-бегут, а убежать не могут. Дядя Гена их догонит, я знаю.

– Хорошо, иди играй, – Пат взглянула на Геннадия, возвращая бумажный лист. – Похоже, ваши розыски в Петербурге увенчаются успехом, если найдете там эту маленькую книжку.

– В каком смысле? – Белоконев рассмеялся, но улыбка постепенно сползла с его губ под влиянием мрачной физиономии мадам Ласаль-Долговой. – Адель просто увлекающийся ребенок… разве нет?

– Нет, она не «просто ребенок», но никому об этом не говорите, пожалуйста. Мы вообще никому об этом не говорим и ругаем ее за лишние проявления инициативы. Но ваш случай, разумеется, особый. Подсказка вам не помешает.

– Неужели вы хотите сказать?..

– Никому, – повторила Пат грозно, – слышите? Ищите толстую книгу с коричневым переплетом и тремя синими свастиками на обложке. Судя по всему, между ее страниц вложена брошюра. Именно она нам и нужна.

– Я найду, – неуверенно пообещал Белоконев.

Пат посмотрела на Адель, занявшуюся куклой:

– Я не могу вам этого объяснить, но иногда… иногда от Адель бывает большая польза.

Белоконев спрятал рисунок в нагрудный карман и тихо заметил:

– Дети – это дети, их не стоит рассматривать с точки зрения пользы, их просто надо любить.

– Да, – ответила Патрисия, – но трудно любить то, чего не понимаешь.

– Разве она делает вам что-то плохое?

– Я не знаю, что она делает.

– Простите, Пат, но я вас отказываюсь понимать.

– И не надо, – она порывисто встала, давая сигнал к окончанию беседы. – Вам не надо ничего понимать. Просто найдите эту книгу, после чего забудьте о том, что здесь услышали. И рисунок ее уничтожьте!

(Сноски. *1) Строгановская летопись (или Сибирская летопись) повествует о покорении казаками Ермака Сибири. Существует несколько редакций этого источника, но все они так или иначе приписывают огромную роль в этом событии именно Строгановым.

*2) Строгановская школа иконописи («строгановские письма») сложилась в конце 16 века. Художественные мастерские располагались в Москве и в пермских вотчинах Строгановых, которые ввели в области иконописания разделение труда между иконописцами узкой специализации: «личник», «доличник», мастер «палатного письма», и тд. Иконы характеризуются тщательностью исполнения миниатюр, вкраплениями чеканного золота для украшения изображений и светло-песчаной цветовой гаммой.

*3) В 1470-х годах сначала в Новгороде, а затем в Москве возникла «ересь жидовствующих» – явление, названное так Православной церковью за расшатывание устоев христианской веры и вольнодумство. Новоназначенный архиепископ Геннадий Гонзов, прибыв на служение в Новгород, обнаружил там злостное нарушение церковного порядка. По его словам, многие новгородские священники, а вместе с ними и прихожане, среди которых были весьма именитые люди, перестали причащаться и увлеклись тайными обрядами и кабалистикой. Зачинателем движения признали еврея Захарию. Архиепископ Геннадий был сторонником инквизитора Торквемады и объявил еретикам войну, однако конфликт, начавшийся как религиозный, быстро приобрел политическую окраску. Опасаясь перехода новгородских и соседних с ними земель под власть короля Казимира, Иван Третий в 1477 году принял решение ввести войска в Новгород, чтобы пресечь «измену православию ради латинских порядков». Сопротивление горожан было жестоко подавлено, увезли даже знаменитый вечевой колокол. В период с 1480 по 1488 годы для окончательного уничтожения «ереси» было казнено еще несколько «колдунов» и выселено множество семей новгородской аристократии, спонсировавших вольнодумцев. На ситуацию с ересью во многом повлияли политические интриги между Софьей Палеолог и Еленой Волошанкой. Соборы 1503 и 1504 годов усилием воинствующих защитников Православия превратились в настоящие судебные процессы над заговорщиками, по итогам которых нескольких «колдунов», покушавшихся на власть, сожгли на костре. Историки неоднозначно оценивают явление «ереси жидовствующих». Документов, излагающих учение еретиков или обвиняющих их в антигосударственных действиях, не сохранилось, а признания в колдовстве и вызове дьявола, данные под пытками, ставятся под сомнение. Спонсировал ли купец Федор Лукич Строганов еретика Захарию, также доподлинно неизвестно.

Что касается «новгородского происхождения» рода Строгановых, в советской историографии эту версию считали ошибочной, относя их к поморам с Русского Севера. О том, что предком Строгановых был Добрыня и новгородский купец Добрынин, писал Н. Г. Устрялов, который работал в строгановском архиве по заказу графини С. В. Строгановой, опираясь на предания этой семьи.

*4) Библиотека Анны Ярославны вызывает среди историков споры. Некоторые считают ее величайшей в мире подделкой. В 11 веке киевский князь Ярослав Мудрый выдал свою дочь за французского короля. Свадьба Анны и Генриха 1 состоялась в 1051 году, причем венчалась на царство она, присягая на роскошном Евангелии (ныне известно как «Реймсское евангелие»), которое привезла из Киева вместе с богатым приданым и обширной библиотекой. «Реймсское евангелие» было написано на славянском, причем 16 его страниц было на кириллице, а 31 страница на глаголице, именно на нем присягали французские короли вплоть до Людовика 14. Известно, что королева Анна на закате жизни перебралась на север Франции, где в городке Санлис основала монастырь св. Викентия Сарагосского. В этот монастырь переехала и ее библиотека, включающая несколько десятков книг, среди которых были и очень древние, написанные на деревянных дощечках русскими рунами. Из-за этих рун, в существовании которых не верят последователи норманской теории, и разгораются споры. Павел Строганов, участвовавший во французской революции 1789 года под именем якобинца Поля Очера, помог коллекционеру Петру Дубровскому, служившему в русском посольстве в Париже, приобрести несколько ценных экземпляров старинных книг, в том числе из упраздненного (и разоренного) монастыря Сен-Венсен. Дубровский презентовал «библиотеку Анны Ярославны» Александру 1, но через несколько лет ее объявили подделкой. Кстати, в 1839 году «Реймсское евангелие», которое до сих пор хранится во Франции, также объявили подделкой. Польский исследователь Людвиг Ястржембский заявил, что книга была создана в 14 веке в Эммаусском монастыре в Праге и приданому Анне Ярославны не имеет никакого отношения. Если это так, то вопрос, куда пропало настоящие евангелие Анны Ярославны, о котором знали со времен римского папы Сильвестра Второго, лично его осматривавшего, остается открытым.

*5) Чтобы обеспечить экономический рывок, Стране Советов требовались в том числе и валютные средства для покупки технологий. Для этого в середине 1920-х годов было создано Всесоюзное объединение «Антиквар» , которое занималось изъятием ценностей из музеев и библиотек. Первыми были «ограблены» крупные музеи вроде Эрмитажа, а исчерпав их резервы, сотрудники «Антиквара» отправились в провинцию. За Уралом их внимание привлекла Научная библиотека Томского университета. Поскольку изъятие культурных ценностей проходило при поддержке ОГПУ, протестовать против «грабежа» было невозможно. Строгановская библиотека была подарена основателю Томского университета Василию Флоринскому наследниками графа Григория Строганова. В этой коллекции особое место занимала французская букинистика, в том числе средневековые рукописи 13-14 веков, книги из библиотеки французских королей, их переписка, газеты и журналы времен Великой французской революции и много других раритетов. Судьба их неизвестна. После изъятия (было отправлено в Ленинград 46 ящиков, где лежали тысячи книг) какая-то часть, возможно, осела в частных руках, а какая-то безвозвратно утеряна во время Великой Отечественной войны. О том, какой огромный ущерб нанесла чистка «Антиквара» сокровищнице Томскогого университета, стало известно совсем недавно из статьи Г. Колосовой «История изъятия книжных раритетов из фонда Научной библиотеки Томского государственного университета», основанной на рассекреченных документах Сталинской эпохи. Ранее об этом не говорили.

16.3

16.3/6.3

Наши дни

Семенченко с сыном ушел, и Геннадий тоже поднялся со скамейки, намереваясь идти к себе, но малышка Адель, которой стало скучно на площадке без компании, обратила на него внимание и, не слушая окриков няни, побежала к нему.

– Дядя Гена!

Белоконев задержался, встречая девочку улыбкой:

– Привет, непоседа! Гуляешь?

– Смотрите, что мне дядя Вик подарил!

– Красивая кукла, – сказал Белоконев, – а как ее зовут?

– Ее зовут Вика, потому что у нее тоже светлые волосы. Только моя Вика не плачет, она веселая.

– Хорошо, что не плачет. Плакать не нужно.

Геннадий знал, конечно, что в словах дочки Патрисии может крыться тайный подтекст, но трудно об этом помнить, когда перед тобой стоит хрупкий ангелочек в розовой курточке и шапочке с помпоном.

– Лучше быть веселой и никогда не унывать, правда, Аделин?

Адель с готовностью кивнула:

– Да! Поэтому я не говорю моей Вике, что Юра умер. Моя Вика ничего не знает.

Вот тут Геннадия пробрал мороз. Виктория Громова, жена Юры, была блондинкой! Неужели Адель увидела, что с Громовым произошло несчастье?

Он заморгал и беспомощно взглянул на стоявшую поодаль няню. Та среагировала:

– Она вам мешает? Аделька, идем скорее! – молодая девушка («Опять новенькая», – отметил он на автомате) подскочила к малышке, стремясь увести ее прочь.

Однако Геннадий запротестовал:

– Подождите! Подождите, пожалуйста! Как вас зовут?

– Оля.

– Оля, я бы хотел задать вопрос девочке…

– Нам нельзя разговаривать, да и время обеда пришло, у нас строгий режим, извините, – няня тянула Адель за руку, но Адель взвизгнула и выдернула руку.

– Я не пойду с тобой, не пойду! Ты плохая! Ты в моих вещах рылась!

– Зачем ты так? Что за нелепость? Я искала, что тебе надеть.

Ольга покраснела и схватила девочку на руки, но Адель громко заорала и задрыгала ногами в красных сапожках:

– Пусти! А-а-а, пусти меня! Я маме скажу, она тебя накажет!

Няня от неожиданности выпустила ее, и девочка отбежала на два шага, спрятавшись за скамейку Белоконева:

– Я тебя не люблю! Я маме скажу! И папе скажу!

Шокированный Геннадий, потеряв дар речи, наблюдал эту безобразную сцену. Няня же изо всех сил пыталась держать лицо:

– Адель, ты ведешь себя некрасиво! – строго произнесла она, но подбородок ее подозрительно подрагивал. – Не стоит говорить плохие слова людям, которые ничего тебе не сделали. И угрожать им тоже. Ты уже большая и должна это понимать.

– Тебя выгонят, выгонят отсюда!

– Адель! Пока меня не выгнали, я за тебя отвечаю, и ты обязана меня слушаться. Иди сюда!

– Я не буду тебя слушаться! Не подходи ко мне! – Адель прижала к себе свою куклу и, словно вспомнив о застывшем Белоконеве, четко произнесла: – Дядя Гена, а ты знаешь, что Юра очень болел? Да, он болел, болел и умер. Они страшно разозлились на доктора и кричали. Зато Юра ничего им не сказал.

– Кому не сказал? – хрипло прошептал Геннадий. – Кто это «они»?

– Плохие дяди. Они его на корабле держали. Юру и других. А потом привезли на остров. И Юра заболел.

Белоконев встал, обошел скамью и присел перед ней на корточки:

– Когда это случилось?

– Позавчера. А сегодня Вика плакала. Она почувствовала. Но моя Вика, – Адель показала куклу, – не плачет.

– А твоя мама знает про Юру?

– Папа велел ей не говорить. Но тебе он не запрещал. Тебе же можно было сказать, да?

– Да, милая, мне можно. А скажи еще, ты видела…

Няня, нервно переминавшаяся с ноги на ногу, потеряла терпение и попыталась помешать разговору:

– Зачем вы ей потакаете? Идите и занимайтесь своими делами, а ребенка оставьте в покое. А ты, Адель, перестань придумывать!

– Я не придумываю! – взвилась Адель. – Это ты придумываешь. Ты брала чужой телефон и все там прочитала. Нельзя чужие телефоны брать без разрешения!

– Адель! – няня сделалась ярко-красной, как вареный рак. – Я ничего подобного не делала!

– Врешь! Ты плохая! И мама тебя прогонит, когда узнает!

– Я не трогала ничей телефон!

– Значит, будешь трогать! Завтра!

Геннадий поднял руку, успокаивая всех разом:

– Дамы, милые, угомонитесь, прошу вас! – он взял Адель за плечи: – Отвлекись от дурных сплетен. Скажи мне, ты знаешь, как Юра очутился на корабле?

– Прилетел на вертолетике, – Адель засопела, застегивая пуговку на куклином платье. Та никак не поддавалась, и Белоконев осторожно развернул куклу к себе, чтобы помочь ей справиться с задачей.

– Ты видела этот корабль?

– Да.

– Какой он?

– Большой, – ответила Адель и, подумав, добавила: – Железный.

– А как он называется?

– Корабль, как же еще? Он же по морю плавает.

– И Юра на корабле плыл куда-то?

– На остров.

– На какой остров?

– Не знаю, – Адель секунду подумала. – Его везли, он не сам плыл. Его в каюте закрыли. Плохие дяди.

– А почему ты думаешь, что дяди плохие?

– Они громко кричали, ругались и дрались. Стреляли из пистолетов. Юра заболел. Доктор Юре не помог, и Юра умер.

Белоконев сглотнул:

– Имя у плохих дядей есть?

– У всех есть имя, – девочке надоели расспросы, она дернула плечом, вырываясь. – Но я не хочу о них говорить. Они плохие!

– Все, хватит, – влезла няня, решительно приближаясь к девочке, – это вредно для детской психики.

– Постойте еще минуту! Адель, давай все-таки маме расскажем, а? Мама Вике поможет, и она не будет плакать.

Адель заинтересовалась:

– Правда поможет?

– Конечно. Твоя мама очень умная. Она придумает что-нибудь.

– Папа спросит, зачем я рассказала.

Геннадия напрягли эти разговоры про покойного человека, но он помнил, что Пат сомневается в гибели Павла и предпочел никак не акцентироваться на этом.

– Маме все-все надо рассказывать, – максимально убежденно произнес он. – Это же мама!

– Ладно, маме расскажу, – решила девочка.

– Все, мы уходим! Дай руку, – няня завладела ладошкой ребенка, и Адель засеменила за ней. – И не ходите за нами! Иначе я мадам Патрисии позвоню!

– Я сам ей позвоню, спасибо, – рассеянно ответил Белоконев, вытаскивая из кармана местный телефон…

Спустя полчаса в небольшой гостиной кремового домика «Жасмин» собралось шестеро человек. Белоконев был в новом доме у Пат впервые и время, которое пришлось провести в ожидании, когда капризничающая Адель доест свой суп, потратил на то, чтобы оглядеться.

Несмотря на то, что тут жили женщины, в гостиной не было ничего «женского»: ни цветочков, ни легкомысленных занавесок на окнах, ни безделушек на полочках. Не валялось и игрушек, забытых ребенком на полу или диване. Мебель была темная и громоздкая. По стенам тянулись наглухо закрытые шкафы, а в центре, на бордовом круглом ковре кто-то расставил коричневые кожаные кресла вокруг низкого полированного столика. Короче, гостиная «Жасмина» напомнила Белоконеву холл в отеле. Разве что не хватало небрежной стопки потрепанных журналов на столе и грустных фикусов на подоконнике. Возможно, впрочем, Патрисия, переехав в «Жасмин», не стала ничего менять в обстановке, подобранной по вкусам предыдущего жильца. Ей было некогда или неинтересно.

Помимо хозяйки дома, ее заместителя Демидова-Ланского и Соловьева, в комнате находился еще и Виталий Лисица, таинственный куратор из Управления «Б» (здесь: ФСК, контрразведка). За глаза все называли его не иначе как «Вещий Лис». Поскольку Пат собиралась говорить о дочери в его присутствии, тайной необычного ребенка «Хранитель Чаши» владел в полной мере.

Наконец в дверь гостиной постучалась няня. Распахнув створку, она пропустила засыпающую на ходу Адель в комнату и по приказу Патрисии удалилась.

Малышка, казалось, совершенно не понимала, зачем тут собрались «все эти дяди», и отвечала на вопросы матери неохотно. Монотонно повторив фразы про корабль, плохих дядей и смерть Юры, Адель зевнула и вдруг спросила без перехода, покажет ли дядя Вик фокус с конфеткой.

– Обязательно покажу, но только потом, – ответил Вик. – А сейчас скажи мне, Аделин, как звали плохих людей, стрелявших в Юру? Ты же наверняка слышала, как они обращались друг к другу.

Девочка кивнула:

– Они говорили длинно и скучно. Я не слушала.

– Надо постараться, дорогая! – попросила Пат. – Я знаю, что у тебя хорошая память.

– Ладно, – девочка снова широко зевнула, потерла кулачком глаза и перечислила, тщательно выговаривая слоги: – Их звали Monsieur l'Ambassadeur, Madame le Sénateur и Mon Commandant (Господин посол, мадам сенатор и господин командующий, франц). А как звали других, я не знаю. Их никак не звали.

– Они говорили по-французски? – уточнила Пат.

– Иногда.

– А с Юрой?

– По-русски. Но Юра не хотел с ними говорить. А еще они по-другому между собой разговаривали. На непонятном тарабарском языке. Но я их все равно понимала, хотя и не слушала.

– И что же ты поняла, дорогая?

– У них икс-пи-ри-мент, – по слогам выговорила Адель. – Как у тебя. Только у них он больше. И им помогают.

– А почему папа запретил рассказывать об этом?

– Он не совсем запретил, – Адель затеребила подол платьица, задирая его вверх и открывая тонкие ноги в белых колготках, – он сказал, не говорить, пока не поедем в путешествие.

Патрисия взглянула на Виталия Лисицу, словно ища у него одобрения или подтверждения.

– Девочке пора спать, не будем ее мучить, – произнес тот и, подойдя к двери, распахнул ее, велев няне: – Вы можете ее увести!

Няня обратила взгляд к Патрисии, и та кивнула, как бы визируя распоряжение.

Когда они ушли, Лисица встал:

– Косвенно слова ребенка подтверждают информацию, полученную нами от агентов в Америке и со спутников-наблюдателей. Шестнадцатитонный ледокол класса «Полярник» «Ледовая акула», приписанный к Береговой охране США, выполнял задачу по сопровождению научно-исследовательского судна «Альбатрос», принадлежащего Французской академии наук, в антарктических водах вблизи Земли Королевы Мод. Миссия проходила с ноября прошлого года по январь нынешнего. Дизельный ледокол у американцев довольно слабенький, он способен проломить лед не толще полутора-двух метров, а ледовая обстановка этим летом у Восточных берегов Антарктиды была непростая. Оба судна едва не затерло, и им пришлось уходить, не выполнив планы до конца. Такова официальная версия. А неофициальная, как мы считаем, заключается в следующем: «Альбатрос» подобрал в Антарктиде некий груз, после чего спешно направился на французскую базу Крозе в Индийском океане.(*) Мы строили предположения, чем мог являться этот загадочный груз, договорились даже до того, что американцы с французами нашли проход под купол и наткнулись на какие-нибудь ценные объекты. Но ларчик мог открываться и куда проще: они похитили наших людей и вывезли их в более укромное место, чем рейд вблизи Антарктиды.

(Сноска.* Острова архипелага Крозе входят в состав Французских Южных и Антарктических Территорий, управляемых уполномоченным комиссаром, который вначале дислоцировался на острове Мадагаскар, но с 1955 года переехал на Реюньон. С 2006 года архипелаг, за исключением о.Владения, вошел в состав Национального заповедника Французских Южных и Антарктических Территорий)