Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 110 страниц)

– Интересно, что ты успела наобещать этому козлу? – пробормотала Чебышева.

В приступе поднимающейся паники Мила не среагировала на вопрос и вообще не замечала Лилию, вернувшуюся от входной двери и спокойно вставшую за стулом Пат.

– Выпейте воды, – Пат лично плеснула гостье из графина, – и не смотрите на меня как на медузу. Вспомните, чему вас учили!

Автоматически Милка пригубила стакан, выстукивая зубами о стекло громкую дробь. Она пыталась овладеть собой, но чувствовала себя в западне.

– Мила, какая у тебя легенда? – негромко поинтересовалась Чебышева. – Нам надо знать, как реагировать. О чем вы договаривались с Москалевым и вашим отцом?

– Ч-что? – выдавила девушка, сделав еще один глоток и едва не подавившись. Она уставилась на Чебышеву с не меньшим ужасом. – И ты с ними, Лиля? Ты?!

– Аналогичный вопрос могу задать и тебе.

– Что?

– Не тупи! Я защищаю Патрисию. Ее манера ввязываться в опасные для жизни конфигурации не дает мне расслабиться, а вот с какой целью ты притащилась сюда с бывшим мужем – это нуждается в пояснении. Кого ты изображаешь в поездке?

– Я не изображаю…

Мила поставила стакан на стол, затравленно покосившись на артефакт. Он занимал много места. На черный сапфир падала узкая полоса света, пробившегося между пластинками жалюзи, и блеск его притягивал взгляд, манил к себе... Ей потребовалась добрая минута, чтобы перестать пялиться на огромный камень с заключенной в нем сияющей звездой.

– Меня привез Демидов-Ланской, – произнесла она, с трудом вспоминая, кто она и где находится. – Я и сама собиралась, потому что… то есть мне сказали…

Она встряхнулась, вновь поднимая глаза на Лилию:

– Но почему вы здесь?!

– А где нам еще быть? – фыркнула Лилия. – Мы прилетели тебя спасать, если ты, конечно, нуждаешься во спасении.

Патрисия начала терять терпение:

– Мила, вы добровольно приехали или в качестве посылки с кляпом во рту? Судя по тому, как свободно вы передвигаетесь по деревне, второй вариант исключен. Но объясните, как вы умудрились столковаться с Москалевым в первые же часы пребывания в деревне? Он не тащил вас ко мне на веревке. И где Сперанский?

– Папа куда-то ушел. Он не знает, что я с вами. Я сама попросила Диму, и он привел меня сюда. Я думала, вы под стражей, и он имеет влияние на охрану. Дима даже не отрицал...

– Конечно, не отрицал, с чего бы ему представляться подзаборной шавкой? Но он предупредил, что вы станете участницей эксперимента с моим участием?

– Эксперимента? – Мила снова посмотрела на Зеркало, но тотчас зажмурилась.

– Он ошивается рядом с домом уже некоторое время. Пытался договориться, чтобы ему позволили находиться во время вашего сеанса связи с Громовым, но я отказала. Он решил подобраться с другого бока и наверняка просил вас докладывать ему о том, что вы увидите в Зеркале. Так?

– Кажется, да, просил… Простите меня, я сейчас!

Мила сделала несколько глубоких вздохов. Разжав кулаки и положив ладони на колени, она искала в себе точку покоя и тишины. Пат терпеливо ждала, когда дыхательная гимнастика подействует и девушка обретет способность нормально соображать.

– Про эксперимент с Зеркалом я ничего не знаю, – сказала Мила, вернувшись к разговору. – Папа, скорей всего, собрался объявить мне это вечером, за ужином. Конечно, я догадывалась, зачем он меня потребовал у Демидова-Ланского, но при чем тут Дмитрий, я понятия не имею! Он сказал, что просто хочет снять с пальца кольцо… оно у него с секретом и мешает побегу. Я решила, что данный мотив могу использовать себе во благо. Вроде как я помогу немного ему, а он добьется неофициального свидания с вами.

Патрисия и Лиля переглянулись.

– Манипулятор из тебя вышел так себе, – хмыкнула Чебышева.

– Ваш бывший муж – слуга двух господ, – сообщила Пат, – ничего ему не рассказывайте, он тотчас это передаст де Трейси.

Услышав имя своего убийцы, Мила широко распахнула глаза. Все оказалось слишком запутанно, но она решила довериться им и, прикусив губу, кивнула.

– Ладно, успокойтесь, – сказала Пат. – Зачем вы искали встречи?

– У меня есть для вас послание, – Мила сунула руку в бюстгальтер и извлекла небольшой бумажный квадратик, – Иван Иванович просил вам передать это как можно скорее.

– Иван написал мне письмо?

Мила не находила в этом ничего странного, но отчего-то столь простое решение явилось очень неожиданным для Патрисии. Она схватила бумагу и, поймав луч света, поспешно ее развернула.

Мила следила за ней и заметила, что пальцы, удерживающие края, едва заметно подрагивали в то время, как глаза жадно бегали по строчкам.

– Надо же, он и про это вспомнил… – пробормотала Патрисия. – Но как же неосторожно с его стороны!

– Я бы никому не отдала письмо, лучше бы умерла! – заверила ее Мила, желая оправдаться и оправдать физика, не имевшего иного способа сообщить тонкости, которые девушка ни за что бы не запомнила.

Не желая мешать, она шепотом обратилась к Лилии:

– У вас все хорошо?

– Противник мастерски введен в заблуждение, – подтвердила Чебышева и едва заметно улыбнулась.

– Правда? Здорово!

– Иначе бы я тут не стояла. Я оправдываю лицемерие в одном-единственном случае: когда оно приближает нашу победу.

– Неужели Дима работает на де Трейси?

– Похоже, он и прежде не гнушался с ним работать. Совершенно беспринципный человек. Как тебя угораздило выйти за него?

Мила покаянно вздохнула:

– Дура была.

Патрисия закончила читать.

– Он сошел с ума! – выдала она сердито, откидываясь на спинку стула. Ее глаза лихорадочно блестели. – Как есть сумасшедший! Но это может сработать.

Мила обернулась к ней:

– Вы подыграете Ивану Ивановичу?

Не отвечая, Пат скомкала послание:

– Лиля, я где-то видела жестяную миску…

Чебышева метнулась к окну и переставила с него на стол помятую старую миску, служившую предыдущим постояльцам в качестве пепельницы. В миске лежал коробок каминных длинных спичек. Пат чиркнула спичкой и смотрела, как занимается бумага. Демидов-Ланской писал от руки, его убористый почерк покрывал лист сверху до низу, и Мила успела разглядеть, что в тексте встречались странные символы, похожие на формулы, содержащие дроби.

– Я подыграю ему, – произнесла Патрисия, кидая горящий ком в миску и вытирая глаза. Они наполнились влагой, и Мила подумала, что виной тому был, возможно, не только не дым. – Его предложение совершенно безумно, но я сделаю, как он просит. Наверное, его заставил Вещий Лис.

– Заставил что? – спросила Лилия.

– Подсунуть де Трейси две неправильные формулы с таким расчетом, чтобы он поверил, будто они верные. То же самое он проделает и со Сперанским. Потом, при встрече в храме, мы сделаем вид, что исправляем формулы друг друга, но при этом впишем туда формулу «Ямана». Отчаянный план, но я ему подыграю, – повторила она в третий раз, обретая былую уверенность. – Мила, как поживает Адель? Вы почему-то молчите о ней.

– Она в полном порядке, – ответила Мила, – правда, сильно расстроилась, когда вы не вернулись. Но сейчас ей нравится то, что она делает. Простите, что начала не с нее, Иван Иванович настаивал, чтобы его письмо попало к вам первым. Адель тоже нарисовала для вас послание.

– Вот как?

– Да, – Мила снова запустила пальцы в свой тайник. – Она очень вас любит и просила, чтобы вы не ругались на дядю Ваню. Он все делает правильно.

– Ну-ну, – Пат развернула очередную сложенную вчетверо бумажку и вздрогнула, увидев рисунок. – Что это?

– Она рисовала ваш страх, считая, что тем самым предупреждает вас, – тихо ответила Мила. – Не сжигайте его, это надо хранить при себе.

– Картина вполне в духе наших врагов, зачем ее сжигать? Пусть полюбуются! – проговорила Пат с толикой презрения. – Тем более, что это не мой страх.

– А чей? – полюбопытствовала Лиля, склоняясь над столом.

Адель нарисовала папу, маму и себя, держащую родителей за руки. Над головами разноцветных человечков шла кривобокая надпись печатными буквами, гласившая: «Мамочка, папа придет!»

Пат посмотрела Миле в глаза:

– Скажите, моя дочь в самом деле в это верит?

– Адель верит, что агент Вещего Лиса Тимур Перехватчик найдет Павла Долгова и спасет его. Настоящего Павла Долгова, а не «Лавкрафта». Демидов-Ланской должен был сообщить вам об этом в письме. Это важный пункт, который он хотел с вами согласовать.

– Да, он писал об этом. Но я не понимаю, почему он согласился. Он как-то пояснил это вам, передавая письмо?

– Нет, он ничего не пояснял, но мне кажется, он делает это ради Адель. Или ради вас. Он, наверное, не знает, как вы сами относитесь к Павлу. Вы никогда об этом с ним не разговаривали, а он не решился у вас уточнить.

– Не выгораживайте его. Если бы Ваня хотел, то поинтересовался бы, чего я хочу на самом деле. Однако, даже если оставить в стороне моральную часть, он идет на огромный риск. Идея с музыкальным фильтром – чистая блажь. Один неправильно введенный параметр чреват локальными сбоями в работе высокопрецизионных (*) устройств, которыми являются артефакты (*с большим количеством точных параметров), а фильтр – это очень сложная система, не обкатанная до конца, по сути, лишь теория, никогда не испробованная на практике. Я бы запретила ему рисковать, но с Вещим Лисом бесполезно спорить. Я знаю, что это его затея!

– Вы можете передать свои возражения через Адель, – сказала Мила. – Мы с ней можем выходить на связь, правда совсем ненадолго, но я смогу запомнить несколько фраз и надеюсь, Адель ничего не перепутает, а передаст слово в слово. Иван Иванович ждет вашего ответа, мы договаривались.

– Поздно, – сказала Пат, – если Адель это нарисовала, то оно сбудется. У меня нет доступа к квантовому компьютеру, и потому я ничем не могу ему помочь. Никак не смогу подстраховать и все перепроверить. Остается лишь положиться во всем на Ивана и на его гений, и я это сделаю. Скажите моей дочери, когда увидите ее на «мостике», что я согласна. Скажите ей так: я поддерживаю его план и останусь с ним до самого конца.

Мила чувствовала напряжение, витающее в комнате, возбуждение Патрисии и какую-то невнятную горечь, сочащуюся в ее интонациях.

– Наверное, мне надо пояснить, – неуверенно предложила она. – Вещий Лис не похож на игрока, готового рисковать из любви к риску. Он печется об удачном исходе дела и только потому связал себя обещанием, которое дал Гималайским Стражам. Вы знаете, кто они?

Пат оперлась локтями на стол, обхватив лоб пальцами:

– Мне ли не знать? Так и думала, что они не останутся в стороне. Но люди для них – это пешки, так было раньше и вряд ли сейчас поменялось.

– Зато с их помощью мы опрокинем «Прозерпину». «Прозерпина» не сможет существовать без диффузии, но диффузии в новом мире не будет, если не будет «Лавкрафта». Таково условие Стражей. Нам надо в это верить, Пат. Вера поддерживает.

Патрисия протянула руку и коснулась поверхности стоящего перед ней Каменного зеркала:

– Я пыталась увидеть будущее. Увидеть в отражении хоть что-то, что могло бы нам помочь. Иван утверждал, что, согласно теории, все выжившие способны стать операторами, но у меня не получилось. Мне чего-то не хватает… Не все мои возможные прототипы уничтожены диффузией, или мои мозги устроены иначе, я привыкла смотреть на вещи сквозь призму математики, а не искать «видений» среди ассоциаций и домыслов. Как бы там ни было, я не смогла.

– Наверное, я смогу, – предложила Мила, хотя и побаивалась того, что за этим последует.

– Вы, наверное, можете. Ваш отец в этом горячо убежден.

– Так давайте попробуем. Прямо сейчас. Вы же этого хотели, планируя эксперимент?

Пат взглянула на Москалеву оценивающе:

– Это не будет обычным проявлением любопытства, вы же понимаете? Все будет по-серьезному.

– Не сомневайтесь, я проделывала примерно то же самое с Грачом и с Аделью. Только теперь вместо них со мной будет говорить черный сапфир.

– Хорошо. Только не забывайте, что перед вами не волшебная вещь из сказки, а прибор, который работает по заранее составленному алгоритму. Какие задачи вы перед ним поставите, такой результат и получите. Ни в коем случае не впадайте в экстаз! Религиозные образы вам только помешают.

Мила набрала в грудь побольше воздуха и потянула к себе Зеркало.

– Вам надо связаться с замкнутым миром Крозе, где находятся Громов и Перехватчик Тимур. Ваш отец будет просить вас найти Громова, но мне не нужен Громов, мне нужен Тимур, владелец второй пурбы. Сможете его найти?

Мила кивнула и уселась поудобнее. Она прикоснулась к сапфиру: сначала кончиками пальцев, потом накрыла его ладонью целиком и закрыла глаза…

Она никогда не держала в руках артефакты, но думала, что Зеркало такое же живое, как и человек. Так и оказалось: его каменное сердце билось. Оно билось очень давно, тысячелетия, и помнило многое – взлеты и падения цивилизаций, а также жажду власти и ничтожное смирение отдельных людей. В Зеркале запечатлелась летопись человечества во всем его многообразии, и Милка, касаясь его сознанием, тем самым тоже вписывала свое имя в книгу Вечности. В этом неистовом клубке вероятностей было очень трудно найти одну нужную нить. И еще трудней потянуть за нее, осторожно распутывая узлы, но она все-таки сумела это сделать.

Мила пошла вдоль натянутой нити, осторожно ступая по широкому шоссе, заполненному кудрявым туманом. Нить превратилась в поручень ограды, отделяющую асфальтовое полотно от бездны, притаившейся внизу. Девушке показалось, что она идет по мосту, только очень большому, автомобильному, возносящемуся к небу на толстых опорах.

Чем дальше она шла, тем темнее становилось вокруг. Мила словно двигалась сквозь время: из яркого дня – в черную ночь, из тропического лета – в антарктическую зиму. Ей было страшно, но она упорно шагала вперед, и скоро увидела спуск вниз. Это была узкая металлическая лесенка, прицепившаяся к мосту словно по ошибке, но у ее основания, скрывающемся в тумане, вдруг проблеснул неожиданный живой свет.

Это казалось приглашением, и Мила решилась. Она свернула к лесенке и, спустившись по ней, оказалась на каменистом берегу – враждебном, холодном и совершенно безлюдном. Никакого живого света, помстившегося ей сверху, – только перекатывались над головой бледно-голубые ленты полярного сияния. Мила смотрела на них, зачаровано, но они тоже постепенно гасли, словно окружающий мрак высасывал из них силу.

Мелкие бусинки звезд проступили на небе, но как не искала она среди них знакомых созвездий, ничего не нашла. И непонятно было, ошиблась она с дорогой или все же пришла куда нужно. И даже стоит ли она на земле родной планеты или перенеслась в бесконечность чужого космоса... Как повторяла Адель, «с этими мостиками никогда не угадаешь».

– Вы по-прежнему дома, Людмила Ильинична, – услышала она мужской голос и стремительно обернулась. – Добро пожаловать на Крозе, вполне себе земной мир!

– Тимур? – неуверенно спросила Мила, всматриваясь в темный мужской силуэт.

– Да, это я.

Мужчина присел на корточки, чем-то щелкнул, зашуршал, что в ночной абсолютной тишине звучало неправдоподобно громко, и вдруг у земли вспыхнул красный огонек. Он быстро разгорелся и превратился в костер, осветивший пространство куда лучше звезд и северного сияния. Стало видно, что по каменистой почве ветер метет редкую поземку. Невесомый снег набегал волнами, сочился между валунами и лизал голые Милкины ноги, обутые в теннисные тапочки.

Как только она осознала, что на ней одно лишь легкое платье, ей тотчас стало холодно.

– Присаживайтесь скорей к огню! – позвал ее Тимур.

Откуда-то появились туристические складные стулья, теплый плед, чтобы подстелить его на сидение и закутаться в него, и куртка на меху, чтобы продеть руки в рукава. Тимур был облачен в такую же, с широким капюшоном, сейчас откинутым на спину, и на его непокрытых волосах оседали и таяли мелкие снежинки.

– Я от Патрисии, – начала Мила, едва дрожь перестала ее бить. – Она с Иван Ивановичем строит к вам портал…

Тимур слушал ее внимательно, и в его темных глазах с восточным прищуром плясали сполохи костра.

– Хорошо, что вы, Людмила Ильинична, подружились с Аделью, – сказал он. – Да, я обещал разыскать ее настоящего папу и сделаю это. Все, что касается «Лавкрафта», я тоже возьму на себя. Вам лично придется только вывести меня к нему, а довершу дело уже я один. Ваш физик придумал неплохую схемку с музыкальным камертоном, скажите Патрисии, чтобы на сей счет не переживала. Все получится.

– Вы видите будущее?

– Немного, – улыбнулся ей Тимур. – Вы тоже скоро начнете. У вас впереди долгая и счастливая жизнь.

– Хотелось бы верить, – смутилась Мила.

– Эти звезды никому не позволяют лгать.

Они вместе запрокинули лица, чтобы посмотреть на Южный Крест – теперь Милка видела его отчетливо.

– Вы помните, как там у Брюсова? – спросил Тимур. – «Но Южный Крест, мерцающий в тумане, залог, что я не завершил скитаний, что впереди последняя любовь»(*Валерий Брюсов. Южный крест)

– Я вам верю, – сказала Мила. – И звездам тоже.

Она полностью согрелась и ощущала разлитую вокруг безмятежность. Здесь, в царстве ночи, мороза, ветра и снега ей было до невозможности хорошо. Маленький костер дарил ей тепло и уют. Скованная льдом земля дышала сонным покоем, и даже неукротимое время замедлило свой бег на краю света, потому что ему было некуда больше спешить.

– А почему «Лавкрафт»? – спросила Мила. – Это же вы придумали кличку для лже-Павла?

– Один разговор в снегах Антарктиды навеял. А что, для вас так важно найти первопричину?

– Просто мой друг считает, что нет ничего случайного, а есть невидимые нам и непонятные связи. Писатель Лавкрафт был рационалистом до мозга костей и повторял, что в его рассказах нет ничего мистического, это просто записанные на бумагу кошмары. Но ирония в том, что его имя постоянно всплывает в каких-то оккультных докладах. Вот и вы его прицепили к ужасным силам зла, которые готовятся нас атаковать. Я нахожу это несколько странным.

– Наша жизнь соткана из парадоксов, но в этих силах зла нет ничего мистического. Они просто злобные и ограниченные люди, обиженные на судьбу и жаждущие отомстить. Они не бесы.

– Значит, их можно не бояться?

– Бояться – нет, не стоит, но и недооценивать нельзя.

– И все же мне страшно, – призналась Мила. – Я не знаю, что мне ждать. Все так смутно и тревожно...

– Я проинструктирую Юру, и когда вы с ним встретитесь, он подробно объяснит, что вам делать, когда вас пошлют физически открыть дорогу сквозь портал. У нас с Громовым тут полно времени – целая неделя впереди, и мы все успеем, а вот вам пора уже отправляться в обратный путь.

– Мне здесь понравилось. Тут тихо и тепло.

– Я старался, чтобы вы чувствовали себя в безопасности.

– Так и есть. Тимур, а у вас действительно есть пурба? – спросила зачем-то Мила.

– Да, и Нож, и Зеркало, – подтвердил он, – лишь Чаша у нас одна на всех, но ее энергии хватит с лихвой. Мы с Юрой будем ждать вас у подножия Гигантов, вон там, – Тим вытянул руку, указывая в темноту. – Возле ангаров. Если не увидите нас снаружи, заходите внутрь, дверь не запирается.

Мила проследила глазами и с трудом различила какую-то темную массу, похожую на длинный сарай с односкатной крышей. Набежавшее снежное облако затрещало на горячих углях и испуганно метнулось ей в лицо, осыпав щеки острыми кристалликами. Девушка ойкнула и принялась тереть запорошенные глаза.

– Вам правда пора, – Тим встал, – проход закрывается. На большее автономного аккумулятора «Солнечного ножа» не хватает. Вы же не хотите тут застрять?

– Не хочу! – Мила подскочила, скидывая с себя плед и куртку. – Прощайте, Тимур! Очень надеюсь встретить вас в Антарктиде, на Ново-Второй.

– Обязательно встретимся, Мила, даже еще раньше. И пусть Патрисия не сомневается в себе и в Демидове-Ланском. Если спасение одного человека грозит обернуться гибелью целого мира, надо спасать человека, и тогда мир подстроится под благородное желание и уцелеет. Пусть она помнит об этом!

*

...Пат выслушала ее эмоциональный рассказ с задумчивым лицом.

– Что ж, – постановила она, убирая Каменное Зеркало от Милки подальше, – значит, все правильно, будем спасать Пашу. Только отцу об этом разговоре не докладывайте!

– Не буду, – пообещала Мила, – но что сказать Дмитрию? Он очень хочет с вами пообщаться.

– Обойдется. И вообще, держись от него подальше. Его уже все списали в утиль.

– Жаль, если так. Я могу его предупредить об опасности?

– Сомневаюсь, что он вас послушает, но дерзайте.

Патрисия посмотрела на Милу и увидела, что сидевшая перед ней ненормальная чудачка неподдельно огорчилась. Она подумала, что Мила и Соловьев достойны друг друга. Ашор тоже вечно был готов рисковать собой ради совсем невзрачных и дурных людей.

Пат вздохнула и покачала головой, надеясь, что за своей будущей женой Соловьев все-таки присмотрит со всей ответственностью. В том, что Ашор сделает Миле предложение, она ни минуты не сомневалась. Аш вполне созрел для серьезных отношений, и чудо это с ним сотворила именно Мила. Однако в храме Дмитрию Москалеву могло прийти в голову что угодно, лишь бы спасти свою шкуру, поэтому стоило готовиться ко всевозможным эксцессам.

Озвучивать свои опасения Людмиле Патрисия, впрочем, не собиралась. Как не собиралась и рассказывать о собственном опыте путешествий между мирами, едва ее не убившем. Мила сама должна была понимать, к какому смертельному барьеру привела ее судьба. Спасет ее от распада измененная ДНК или нет, станет известно в самом ближайшем будущем. Патрисия всей душой надеялась, что все-таки спасет, и Мила выполнит свое предназначение до конца – и выживет.

Чебышева проводила Милу на улицу, и Пат осталась в комнате одна. Она снова крепко задумалась, но совсем не о том, о чем следовало бы. Вместо того, чтобы размышлять о музыкальном фильтре Ивана и искать в нем возможные недостатки или подводные камни, она думала о себе и о своем месте в этом мире.

Будь она одинока, ей было бы проще: нечего терять, не за кого бояться и ее некому было бы предавать. Но Патрисия больше не была сама по себе. У нее была дочь и были друзья. Был даже особенный человек, которого она хоть и не подпускала к себе близко, но не могла о нем не мечтать. Изредка и украдкой, совсем недолго – но регулярно.

Почему Иван взялся спасать настоящего Павла? Павел был ему соперником – Пат знала это, поскольку чувства ее заместителя давно не являлись для нее тайной. Она ждала от Ивана чего угодно, но не этого молчаливого согласия с Вещим Лисом и с капризами Аделин. Неужели он полагал, что Павел Долгов остается для нее главной целью в жизни, и просто делал ей подарок вопреки собственным интересам?

Глядя на пепел в миске-пепельнице, оставшийся от его письма, Патрисия спрашивала себя, смогла бы похвастаться такой же беззаветной преданностью?

А Павел, назначенный ей в мужья, – он смог бы? Да, когда-то он оттолкнул ее от «Грааля» и сохранил ей жизнь ценой своей собственной, но вышло это осознанно или рефлекторно, Пат до сих пор не знала наверняка. Действительно ли Антарктида всех меняет, делает лучше и сильнее – или люди просто приписывают ей магическое влияние, чтобы объяснить случайные и неожиданные поступки?

Она внушала Аделин, что ее папа герой. Каждый герой достоин награды, но ее-то она и не желала теперь вручать своему венчанному супругу. Слишком многое изменилось с тех пор. Слишком сильно изменилась она сама.

«Если спасение одного человека грозит обернуться гибелью целого мира, надо спасать человека, и тогда мир подстроится под благородное желание и уцелеет», – передал ей Тимур, загадочный агент Вещего Лиса. Пат дала зарок, что завершит начатое, но не представляла, как потом сможет смотреть в глаза Ивану.

А ведь именно ему она хотела смотреть в глаза, когда все это закончится. Ивану, а не Павлу Долгову…

30.5

30.5/10.5

Накануне Дня Икс (солнцестояния)

Вик Соловьев.

Аня Грач и Вика Громова должны были приехать накануне дня солнцестояния около полудня. Их везли в походный лагерь в Анкаратре прямиком из столицы, куда майор выслал небольшой отряд для сопровождения и охраны.

В ожидании жены Володя то хватался за обустройство палаток, вытряхивая из них сколопендр и скорпионов, то усаживал себя за упражнения на концентрацию, чтобы «не выходить из берегов», то показывал приемы борьбы Мухину, не терявшему надежды поучаствовать в финальной схватке с «Прозерпиной» с помощью кулаков, – короче, метался по лагерю, расходуя нервы и силы и ничего не доводя до ума. Вик решил его отвлечь от бестолковых занятий, чтобы посоветоваться.

Что-то тревожило его – и не меньше, чем Грача, но в отличие от друга, Соловьев не связывал свою тревогу с женщиной. Грача растревожил Анин приезд. Кир переживал из-за Чебышевой. Вик тоже очень много думал о Миле, но он был в ней уверен. Знал, что Мила не подведет. Было кое-что еще, помимо вполне понятного свербящего чувства, и Вик не желал заглушать это в себе, расходуя силы на физические действия, дающие ложное ощущение покоя. Ему было необходимо найти и вытащить занозу, и разговор с Володей и Кириллом помог бы вскрыть недостающее звено. Как говорится, три головы думают лучше одной.

Вик поймал пробегавшего мимо Грача за плечо и попросили уделить ему толику времени. Кир, бежавший следом, тоже притормозил, заинтересовавшись.

– Ребята, надо обсудить кое-какие мелочи, оставшиеся за бортом, – сказал Соловьев. – У меня чувство, что мы упустили нечто важное, а надо, чтобы завтра все прошло идеально.

Грач, конечно, против идеала не возражал, но как бывший военный прекрасно понимал, что в подобных делах велика роль импровизации. О том он и заявил, снимая руку Соловьева со своего плеча:

– Смирись, Вик, всего не предусмотришь!

– Неправильно это, Вова, – возразил Вик.

– А чего тут неправильного? Надо знать основное: кто из нас за какой участок отвечает. Мы все давно распределили: я беру на себя «астральные баталии» с альбиносом и веду Милу по «мосту душ». Ты – караулишь неприятеля по дороге и у храма и появляешься в зале, когда Чаша начнет петь. Люди Лиса подменяют собой ученых Демидова-Ланского и следят за порядком. Кир собирает признаки диффузии, чтобы знать, на какие добрые дела потом направить прану из «Солнечного ножа». Вещий Лис именно этим и займется, а как он будет это выполнять – не нашего ума дело. Раз обещал, значит, знает как. Ну, а остальное само решится по ходу, и если у тебя с этим все, то я пошел. Надо проверить на кухне, готова ли кипяченая вода для младенца – Аня просила проследить.

– Кипяток не может немного подождать?

Володя потер переносицу, сознавая, что мозг, заполненный беспокойством, устал работать в холостую и действительно нуждается в перезагрузке.

– Может подождать, конечно, извини. Что у тебя за проблемы?

– Есть нестыковки. Например, Оракул нам сказала, что ты добудешь Нож, помнишь? Однако Нож то ли у Москалева, то ли у де Трейси, значит, именно тебе придется с ними схлестнуться. А где это прописано в примерной схеме действий? Ты вообще-то по приказу Лиса в лагере остаешься вместе с Адель.

– Оракул сказала неопределенно: я, типа, добуду Нож, потому что без него никак, но это ведь могло быть иносказательно. Не в бою я его добуду, а иным путем. Например, его мне Вещий Лис передаст.

– Как же он тебе его передаст, если он сам им работать собрался?

– Ну… мало ли. Оракул сказала, что нам нужен Нож – вот главный смысл ее речей. У кого он будет в руках, мне кажется, не так и важно. Лишь бы этот человек понимал, что именно он делает. Лис, мне кажется, понимает.

– Хорошо, допустим. А что насчет «летающей эскадрильи»? – не унимался Соловьев. – Странные слова Адель мы толком так и не расшифровали.

– Поисками засадных полков в кустах займутся ребята Гогадзе: прочешут окрестности и отследят взлетающие дроны неприятеля. А Кир будет их дублировать на своем наблюдательном пункте. Все предусмотрено, обо всем договорились и подстраховались.

– Знаете, а загадку с эскадрильей я, наверное, уже разгадал, – неожиданно заявил Мухин, и лицо его просияло совершенно мальчишескими гордостью и азартом. – Я знаю, что Адель имела в виду.

– Ну, говори, – поощрил его Грач. Пацаном Кирюха был головастым, сообразить и правда мог.

– Это мы!

– Что «мы»?

– Это мы будем в кустах сидеть, потому что мы трое, так сказать, летаем. Грач, Соловей и Муха – летающая эскадрилья! Именно поэтому Адель сказала, что нельзя это Ане рассказывать, она дескать ругаться будет. То есть за мужа переживать, что на рожон полезет.

Соловьев вскинул брови, морща лоб, а потом рассмеялся:

– А знаешь, в этом что-то есть! Вова, такие шарады вполне в твоем стиле.

Володя потер нос, и тут до него еще кое-что дошло:

– Э, нет, Кирюха, ты с нами не пойдешь! У тебя задание с «Васькой» шушукаться. Ты точно в лагере останешься – и точка.

– Вот и не точка! – произнес Кир ужасно довольный. – Придется вам меня взять в храм, иначе ничего не получится. Не выкатится иначе «правильное колечко»!

– Да с какого перепуга?

– Как хочешь понимай, а Адель зря болтать не станет. И ты, и я, и Вик – все втроем мы должны сидеть в кустах у храма. Я могу комп с собой прихватить, но в лагере с девчонками не останусь.

– Кир уже вступал однажды в контакт с лже-Павлом, – напомнил Вик, посерьезнев, – и возможно, это сыграет свою роль.

– И с Зеркалом Сокгён тоже вступал! – подсказал Кир. – Я должен быть рядом на всякий случай, вдруг придется Милку страховать.

Грач несогласно мотнул головой:

– Не лучше ли тебе остаться с Аделью? Если тебе доведется «по мостику ходить», так сделаешь это вместе с ней. Так надежней.

Кир хмыкнул. Он считал, что няньками при Адели вполне способны посидеть и Аня с Викой. А Вик сказал:

– Лису надо об этой расшифровке сообщить. Пусть принимает окончательное решение, менять вам с Киром диспозицию или нет.

Тут от дороги послышался шум и звонкие голоса, и Володя сразу напрягся, прислушиваясь.

– Кажется, девушки наши приехали, – предположил Кир. – На час раньше успели.

– Ну все, решайте тогда с Лисом, а мне и правда некогда, – бросил Грач и, ни слова больше не прибавив, побежал в ту сторону.

Соловьев и Мухин, помедлив, отправились следом. Они пересекли палаточный лагерь, свернули в тень гигантской скалы и, обогнув ее выступающий и чуть осыпавшийся бок, увидели Вику и Аню.

Грач уже вовсю обнимался с женой, повисшей на нем с радостными воплями. Вика с ребенком, сопящим в «сумке-кенгуру», стояла рядом с огромными чемоданами и вертела головой, оглядываясь.

– Эй, привет! – завопил Мухин, подпрыгивая и махая руками над головой. – С приездом!

– Привет, Кир! – крикнула ему Аня.

А Вика растерянно улыбнулась и, заслоняясь рукой от солнца, помахала в ответ.

– Как долетела? – спросил у нее Вик, приближаясь.

– Хорошо. Антошка даже не капризничал ни разу. Про Юру есть новости?