Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 110 страниц)

Дмитрий остался стоять у колонны. Его трясло. Ощупывая рану на шее, которая, надо заметить, давно перестала кровоточить, он настороженно водил глазами, выискивая новые угрозы. Сейчас он, пожалуй, отдал бы все свое состояние, лишь бы отмотать время назад и выполнить совместный наказ Патрисии и Милки – бежать с Мадагаскара, чтобы остаться в живых.

«Интересно, а позволяют ли древние технологии путешествовать во времени?» Москалев бы рискнул…

Мила пришла в себя. Акил с мягкой улыбкой вручил ей сплющенную пулю:

– Поздравляю с очередным вашим днем рождения, бахин! (*сестра, вежливое обращение в Индии) Измененный мир будет рад вашему возвращению.

– Спасибо вам… не знаю вашего имени.

– Акил Ядав. Берегите себя, бахин. Кто хоть раз пересек черту Добра и Зла, тот становится вечным странником и до самой смерти обречен искать, где бы эту черту переступить еще раз. Я знаю, этого бесстрашия вам уже не миновать, но все же старайтесь взвешивать каждое ваше решение.

Мила сжала пулю в кулачке и кивнула. Лицо ее сделалось очень серьезным.

– Спасибо вам огромное! – искренне поблагодарил Акила Громов, подходя ближе.

– Было нетрудно помочь. – Индус вторично вымыл руки в реке и прежде, чем исчезнуть, дал последние наставления: – Здесь у вас пока тихо, но задерживаться не стоит. Заберите с моста группу людей, которых приведет Тимур-джи, и все вместе поскорей перемещайтесь в Антарктиду. Сеть нестабильна, и чем скорей вы завершите процесс перехода, тем будет лучше для нас всех.

– А с ренегатами вы уже справились? – поинтересовался Громов.

– Мы долго ждали этой возможности, и день пришел. Сегодня все будет кончено, – Акил кивнул им на прощание и растворился в тумане.

Поддерживаемая Грачом Мила неуверенно встала. Заметив, что ее одежда в полном беспорядке, она принялась спешно застегиваться, морщась от соприкосновения с заскорузлой тканью.

Юрий намочил последнюю сухую тряпку и подал ей в качестве салфетки. Мила отерла кровь с шеи и рук и произнесла:

– Спасибо вам, ребята! Вы меня спасли. Однако Гималайский Страж абсолютно прав: мы тут совершенно лишние и надо уходить. Вов, просыпайся! Ты сам по себе и ни от чего не зависишь. Передай, пожалуйста, Вику, что со мной все в порядке, и мы выйдем, как только они откроют дверь.

Грач качнул головой:

– Вик потерпит лишние две минуты. Хочу взглянуть на этих людей с Крозе.

Мила вздохнула и, прислушавшись к далекому гулу, сказала:

– Ладно, я выведу вас на мост, а там решим.

Они подошли к опоре моста, где стоял Дмитрий.

– С дороги! – прошипела ему Мила, глядя прямо в глаза.

Тот проворно отпрянул в сторону и с огромным удивлением обнаружил, что к колонне примыкает винтовая лестница, которой пять минут назад не было.

– Я же с вами, да? – осведомился он с дрожью. – Мила, ты же меня не бросишь?

Ему не ответили, и Дмитрий торопливо полез по лестнице, опасаясь остаться в одиночестве даже на минуту.

На него никто не смотрел, но и не отгонял, и Москалева это устраивало – не до политесов, лишь бы поскорей убраться из этого нелепого и страшного места. В надежде упрочить свое положение и заручиться поддержкой на будущее он предпринял попытку извиниться перед Милой. Догнав ее на мосту, он сказал:

– Дорогая! Понимаю, что не время для объяснений, но я глубоко сожалею о том, что сделал. Я честное слово не хотел в тебя стрелять! Де Трейси вынудил меня и... Как всегда, ты была права! Зря я тебя не послушал и не уехал с острова.

– Потом поговорим! – отрезала Мила.

– Слышал? – Грач немедленно вклинился между ней и Москалеваым. – Сгинь с наших глаз и не отсвечивай!

Мила неотрывно смотрела на противоположный конец моста, упирающийся в темный гористый берег, над которым занималась кровавое зарево. Тихий, но грозный гул долетал до них оттуда, отзываясь в сердце глухой тревогой. Тянуло дымом.

– Что там? – негромко спросил Громов.

– Они приближаются, – ответила Мила. – Вова, возвращайся, это уже серьезно!

– Я с тобой до конца, – сказал Грач. – Вик меня просто убьет, если с тобой что-то случится.

– Возвращайся! Разберись с порталом, поторопи их.

– Поторопить Патрисию с Иваном? Смеешься что ли? Они и без меня в курсе, что у нас цейтнот, но закончат с формулой набора, когда закончат. А вот Вик меня точно запытает вопросами, так что я должен знать ответы.

– Где пленники с Крозе? – с глухой тревогой напомнил Громов, – Тим еще Пашку хотел привести, если тот жив, конечно, но до сих пор никого нет. Почему?

Мост оставался пустынен. Асфальт под ногами вздрагивал в такт далеким ударам. Пилоны и вантовые тросы упирались в грозовые тучи, полыхающие бесшумными молниями. Запах гари усиливался.

– Стойте здесь! – Мила решительно направилась на другой берег. – Я посмотрю.

– Ну нет, мы с тобой! – сказал Грач и вопросительно взглянул на Громова.

Тот, ни грамма не сомневаясь, кивнул и поковылял за ними. Москалев сначала остался, не желая рисковать лишний раз, но потом припустил вдогонку.

Зарево на небе разрасталось, гул нарастал, и мост в ответ на накатывающие волны вибрировал все ощутимее. Панорама за пределами перил, полускрытая поднадоевшим туманом, причудливо искажалась. Казалось, что видневшаяся впереди линия гор по краям загибается вверх, и пространство скручивается в шар, а они бегут по его нижней внутренней полусфере.

Когда они почти достигли противоположного берега, на мост снизу стали подниматься люди.

– Максим! – закричал Громов, увидев знакомого тимуровца. – Макс, мы здесь! Давайте скорее!

Маркевич махнул ему и наклонился, чтобы помочь вскарабкаться тощему мужику в лохмотьях. У несчастного не было левой кисти – вместо нее рука заканчивалась уродливой культей. Вторая рука была обмотана грязными бинтами.

– Паша? – с недоверием в голосе спросил Грач. – Пашка, это ты?

Похожий на Долгова мужчина поднял к нему иссеченное шрамами лицо и покачнулся. Грач кинулся к нему, не давая упасть.

– Все потом, – сказала Мила, нервно сжимая и разжимая пальцы, – надо вернуться на нашу сторону до того, как мост обрушится, а это может случиться в любой миг.

Присутствующие это чувствовали. Те, кто физически был в порядке, помогали идти своим товарищам, которым повезло меньше. Среди последних были и коллеги Громова Игорек Сахаров и Серега Мишур. Громов, хоть и сам прыгал на трех «ногах», но стремился их поддержать.

– Быстрее, быстрее! – торопила Мила.

Они спешили как могли. Гул, от которого содрогался мост, все нарастал, превращаясь в нестерпимый рев. Тучи над головами полыхали огненно-красным. Пилоны, удерживающие крепления вантов, кривились, словно по ним проводили искажающим увеличительным стеклом, и проседали.

Юра вспомнил одно из своих видений, когда он в компании Милы и Вовки бежал по похожему мосту, и сзади ему в затылок беспокойно пыхтел какой-то тип. По сути, сейчас именно так и было: Москалев, испсиховавшийся до предела, буквально наступал ему на пятки, без конца оглядываясь на то невидимое, что догоняло их с противоположного берега. Было странно, что он не рванул вперед, а замыкал группу, держась подле Милки, как будто ее благополучие его реально волновало!

Мост на глазах менялся. Его очертания плыли, он стремительно сужался, асфальт трескался, и сквозь него проглядывали туманные дыры.

– Скорее! – кричала Мила. Она держалась позади, словно пытаясь защитить людей собственным телом, и тоже постоянно оглядывалась.

– Куда дальше-то? – выкрикнул Маркевич, возглавлявший группу. Они достигли конца полотна, и дальше пути не было: туман стоял сплошной стеной, и люди инстинктивно понимали, что соваться в него без спроса не стоит.

– Сейчас откроется дверь! Должна вот-вот появиться!

Секунды текли, а портал не открывался. Напряжение росло, тем более что мост, превратившийся из вантового в обычный подвесной настил, где с трудом разошлись бы два человека, раскачивался по широкой амплитуде. Они все держались за ветхие перила, крошащиеся под рукой, и ждали, ждали…

Москалев, топчущийся возле Милы, подвывал раненым псом. Его взгляд сделался совершенно безумным.

– Вова, уходи, – в который раз попросила Мила Грача. – Скажи им, что мы готовы, пусть поторопятся!

На сей раз спорить с ней Володя не стал. Хлопнув Громова по плечу, он протиснулся вперед и, прыгнув в туман, скрылся в нем.

– Долго еще? – визгливо выкрикнул Москалев. – Мы же погибнем тут к такой-то матери!

Он с ужасом смотрел на мост, по которому они недавно бежали. Его противоположный конец начал осыпаться. Частицы его, подхваченные ветром, носились по воздуху, как опавшие листья, и втягивались в полыхающие тучи, образуя что-то похожее на хобот смерча. И смерч этот приближался.

Но тут раздался долгожданный хлопок, и в лица присутствующих ударил плотный сгусток ветра, пахнущий мадагаскарской ванилью. Зеленоватая точка, возникшая в пустоте, стремительно разрасталась, превращаясь в овал. Он повис на самом краю моста почти вплотную к туманной стене и словно бы остывал, темнея.

Люди радостно зашевелились. Мила протиснулась вперед и, когда мембрана портала сделалась почти черной, осторожно погрузила руку в жидкую на вид субстанцию. Убедившись, что опасности нет, она скомандовала:

– По одному! – Отступив в сторону, Мила принялась считать: – Первый, второй…

Их было двенадцать – Громов пересчитал их по головам еще до появления портала. Он знал, что пропускная способность коридора была ограничена, но надеялся, что Патрисия поправила эту часть формулы в расчете на всех потенциальных путешественников, ведь Москалев, как и он сам, изначально не входили в список – они давно должны были находиться в храме.

– Пустите меня! – завопил Дмитрий и, расталкивая локтями тех, кто стоял впереди, рванул к порталу.

– Последним пойдешь! – Громов хотел ему помешать, да куда там – Москалев пер как танк.

– Пусть спасается, – презрительно сказала Мила и подтолкнула Громова к мерцающему бархату межмировой завесы. – Юра, а ты следующий!

Громов засомневался. Кроме Милы на мосту оставались полярники, Максим Маркевич и Долгов. И каждый из них мог остаться тут навечно, если физики неверно произвели расчет.

– Давай, Юра, тебя ждет Вика!

Громовой удар, сопроводивший ярчайшую молнию, расколол небо. Мост облетал, от него остался кургузый огрызок. Задерживаться и пререкаться было нельзя, поэтому с чувством, что это неправильно, Громов шагнул в портал…

…и зажмурился: по сравнению с мрачными сумерками «потустороннего коридора» в храме было слишком светло. К нему тотчас подскочил какой-то парень в белом халате и, хватая под локоть, отвел в сторону. Другой парень протянул ему бутылку с водой.

– Я не хочу, – отказался Громов, оглядываясь.

– Пейте, – парень насильно вручил ему бутылку. – У вас кровь, а вода заряжена праной.

– Это не моя кровь.

– Костыль ваш? Хотите его отбросить – пейте до дна.

Вика с ребенком на руках бежала к Юре через весь зал и буквально рухнула на него, обнимая одной рукой. Юра тоже жаждал ее обнять, но мешало все: костыль, бутылка, голоса и шум, свидетели и непреходящая тревога за Милу. Мыслями он все еще оставался по ту сторону портала.

– Ты сильно пострадал? – пробормотала Вика, прижимаясь щекой к испачканной футболке – Но ничего, сейчас все пройдет. Мне сказали, у них полно волшебных мазей на все случаи жизни. Главное, ты цел и ты с нами!

– Я не ранен, это кровь другого человека, – оправдываясь, произнес Юра.

Он все никак не мог расслабиться и переключиться. Он выворачивал шею, чтобы видеть, кто появляется из портала, и появляется ли. Спины других людей заслоняли ему действо.

– Антошка, смотри, это наш папа! – сказала Вика, разворачивая к нему ребенка.

Прозвучавшее имя встряхнуло Громова, выводя из напряженной прострации. «Господи, это же мой сын!» – вспыхнуло у него в голове. Отбросив костыль, он сжал освободившейся рукой жену и жадно взглянул в сморщенное личико Антона Юрьевича. От яркого света, шума, усталости и непонятной беготни малыш, кажется, собрался разреветься.

– Внимание! – прогрохотало над сводами пещеры. – Связь с адресатом прервалась. Программа переноса завершена.

Громов чмокнул сынишку в лобик, поцеловал Вику и снова оглянулся:

– Все успели? – крикнул он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Вика пожала плечами, улыбаясь:

– Наверное, все. Сложно понять, но раз никто не рыдает и не требует повторить, значит, все хорошо. Патрисия и ее помощник до последнего все контролировали.

– Все просто ауф как хорошо! – крикнул Громову Мухин. Он пробегал мимо по направлению к скромно стоящей поодаль Чебышевой. – Юр, с возвращением! Я сейчас доложусь им и нормально поздороваемся.

– Ты водички-то выпей, – делая серьезное лицо, сказала Вика. – Юр, это очень полезная водичка. Не затягивай, ты нам с Антошкой очень нужен!

Юра рассмеялся, снова поцеловал жену и подмигнул недовольному Антошке. Облегчение мягкой волной окутало его: он наконец-то понял, что почти уже дома.

Антон Юрьевич плакать передумал. Глядя на сияющее лицо незнакомого человека, он заразился его настроением и несмело растянул рот в беззубой улыбке.

– Родные мои, я больше вас никогда не оставлю! – пообещал Громов. – Закончились мои похождения. Окончательно закончились!

В эту секунду он, надо сказать, был абсолютно искренен.

*

Вик Соловьев

Вик едва не поседел за тот час, потраченный на создание нового портала. В его голове теснились насущные вопросы, ответов на которые он не знал: откроется ли дверь в нужное место, чтобы забрать Милу и Громова, чем занят по ту сторону Москалев и почему так долго пребывает в трансе Вова Грач?

Он хотел подключить Адель, но совесть не позволила. Когда девочку привел Мухин, и та кинулась со всех ног и с грандиозным ревом к матери, он не посмел осуждать Патрисию, прервавшую ради нее работу над формулой.

Соловьев уселся на самую нижнюю ступеньку алтарного постамента и, отперевшись локтями в колени, запустил пальцы в отросшую шевелюру. Все шло своим чередом, никто не бил баклуши, и ему не стоило кидаться на людей, спокойно делавших общее дело.

Из лагеря прибыла группа бойцов Гогадзе. Их отпаивали заряженной «Граалем» живой водой и щедро покрывали раны такими же заряженными мазями. Доктор Сабурский позвал Виктора подсобить ему с одним тяжелораненым, и Вик обрадовался. Хоть чем-то он был способен помочь, а не только сидеть сиднем в углу, наблюдая за другими.

Аня привезла из лагеря состряпанные бутерброды и термосы с чаем, кофе и, кажется, каким-то супом. Разложив все это богатство на крайнем столе, ради чего без тени сомнения переместила технику на соседние места, она кормила всех голодных как радушная хозяйка. Рядом с ней толкался народ. Аня щедро плескала в одноразовые тарелки супа, наливала кофе и, поглядывая на Володю, которого перед этим устроила со всем комфортом, обложив зимними куртками из распотрошённого чемодана, терпеливо ожидала «прибытия» мужа из астральных странствий.

Кир бегал по залу туда-сюда с планшетом в руках. Он продолжал отслеживать поступающие данные, которых «Васька» слал все больше и больше. В какой-то момент Патрисия даже перестала обращать на них внимания, заявив, что тенденция ей ясна и все развивается по наилучшему сценарию.

Когда начался обратный отсчет, очнулся Грач.

– Идут, готовьтесь! – произнес он, открывая глаза. – Их будет двенадцать!

– Нормально, – сказал Демидов-Ланской. – Мы рассчитывали на тринадцать.

Портал открылся, и из него стали появляться люди. Сначала Вик находился в первых рядах встречающих, но потом отошел, чтобы не мешать Вещему Лису работать с пурбой. Генерал стоял сбоку и делал широкие взмахи «Солнечным ножом», отсекая чужеродные энергии, шлейфом летящие за каждым эвакуированным. Это следовало сделать прямо на месте, чтобы не усугублять диффузию.

Вик ждал Милу, понимая, что, скорей всего, девушка выйдет последней. И действительно, сначала появились полярники с Ново-Второй, но потом, четвертым по счету, из портала выскочил Москалев. Он вылетел как пробка из бутылки и, кажется, собирался удрать, потому что, не снижая темпа, помчался прочь из зала.

Получилось так, что Соловьев единственный оказался у него на пути. Вик подставил Дмитрию подножку. Подоспевшие спецназовцы довершили начатое.

– Осторожней, сволочи! – захрипел Москалев, слишком растерянный, чтобы вырываться. – Я ранен! Я жертва обстоятельств!

– На тебе тоже немало грехов, – заявил Куприн, снимая с пояса настоящие полицейские наручники, – за все ответишь!

– Я ни в чем не виноват! Меня подставили!

– А это уже следователи и судьи будут решать. Ты, Дмитрий Сергеевич, числишься в розыске. На тебе труп твоего партнера Серегина.

– Это поклеп!

– Говорят, свидетели есть, как ты его в Уфе на старой водонапорной башне жизни лишил. Бизнес не поделили? Бывает. Но за все прилется держать ответ.

Москалев промычал нечто невразумительное. Вик его уже не слушал, он вернулся к порталу встречать Милу.

Иван стал отключать программу еще до того, как в храм вышла вся заявленная дюжина, и разверстая пасть портала пульсировала, сужаясь. Вик понимал, что так и должно быть, что Чаша реагирует на команды с опозданием, и нельзя держать проход дольше, чем требуется, во избежание эксцессов, но страх, будто Мила не успеет или ей помешают, терзал его до последнего.

– Вик! – она упала ему на руки, как долгожданная награда, и Соловьев ни за что не хотел ее отпускать. Мила даже рассмеялась, пытаясь выпутаться из его объятий: – Да что ты, в самом деле! Я никуда уже не денусь!

– Обещаешь?

– Обещаю!

– Тогда ладно, – он расцепил руки. – Как ты? Как все прошло?

– Лучше, чем надеялась. Мне даже не пришлось входить в дверь к «Лавкрафту». Адель нечаянно устроила бурю и сломала печать. Тим успел в последнюю минуту, и все обошлось… Эй, а ты точно меня слушаешь?

Вик задыхался от переполняющих эмоций: отстранив от себя Милу, он разглядывал ее перепачканное в крови платье.

– Да это пустяки! Все уже позади.

– Пустяки?! – вскричал он и оглянулся, выискивая Москалева, но того уже увели из храма с остальными пленными. Дмитрию повезло, что Вик, когда ронял его на пол, еще не знал, что Милка была ранена по его вине.

– Пусть ее осмотрит Сабурский, – сказал ему Иван, но Соловьев снова прижал к себе свое сокровище, зарывшись лицом в волосы, пахнувшие горьким дымом.

– Да цела я, цела, – бормотала Мила, – просто переодеться надо. Вик, пусти меня! Неприятно в грязном расхаживать.

Вик повел ее к сложенным в дальней нише чемоданам и караулил, пока она меняла грязную одежду на чистую, не подпуская к ней никого.

– Посмотри, – Мила вышла из-за камня, неся на раскрытой ладони фигурку динозаврика из «Киндер-сюрприза». – Он снова изменился.

– Не удивительно, тут все постоянно меняется, – Вик с усилием растянул губы в улыбке, – мы переходим на новый уровень.

– Значит, все закончилось, это правда?

– Почти, – он снова схватил ее в охапку. – Остался последний шаг.

Они стояли, обнявшись, какое-то время.

– Бедная Адель, – неожиданно шепнула Мила. Повернув голову, она смотрела на то, что происходило у Соловьева за спиной. – Она так ждала встречи со своим настоящим папой…

Вик оглянулся. Адель и Патрисия, держась за руки находились возле сидящего на стуле Павла Долгова, вокруг которого суетились три медика, включая Игоря Сабурского. Вик мог бы порассуждать о том, как воспринимает возвращение мужа Патрисия, и том, что чувствует в эти минуты Демидов-Ланской, но по поводу Адели сомнений у него не имелось.

– По-моему, девочка рада. А что не так с Долговым?

– Да все не так, – ответила Мила, – там, на мосту, он показался мне нездоровым. В смысле, психически… Он потерял способность говорить и не совсем понимал, где он и что происходит. С ним будет трудно вступить в контакт даже телепату.

– Возможности «Грааля» велики. Может, и Пашу вытащат…

– Вик, а что с моим отцом? Он… жив?

Соловьев ослабил хватку и взглянул на нее:

– Жив, но думаю, его дипломатической карьере пришел конец. Дмитрию Москалеву тоже грозит депортация.

Мила вздохнула:

– Интересно, мне позволят с ними поговорить?

– Тебе есть что им сказать?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Может, не прямо сейчас, а когда успокоюсь. Ругаться с отцом мне совсем не хочется, но чувствую, что сегодня не сдержусь.

Патрисия вернулась в центр зала и громко провозгласила:

– Не расслабляемся! Объявляется старт процедуры возвращения в Антарктиду! Всем выжившим собраться с вещами у подножия алтаря! Людмилу Сперанскую прошу занять место оператора наведения. Мила, ты готова?

– Да, – крикнула Мила. – Иду!

Вик отпустил ее, но с тоскливым беспокойством смотрел ей вслед. Им оставался последний шаг, но его Мила снова была на самом острие.

Демидов-Ланской с планшетом в руке направился к Чаше, чтобы набрать формулу последнего коридора.

– Ваня, куда это вы? Передайте управление Виталию Федоровичу Лисице! – потребовала Пат.

Иван растерянно замер на верхней ступени.

– Что вы так смотрите на меня? – спросила Пат, по-прежнему крепко сжимая руку дочери в своей. – Вы отбываете с нами, список релокантов не поменялся. Спускайтесь и займите очередь, как все.

– Но я полагал, что в свете последних фактов…

Вещий Лис бодро взлетел по ступеням:

– Артефакты переходят под мою личную ответственность, я завершу процедуру, – произнес он, забирая из рук Демидова-Ланского планшет. – А вашей приоритетной задачей является остановка и извлечение сломанной Чаши в долине Драконьего Зуба. Крест-Ключ я вам верну. Патрисии с ребенком, разумеется, не стоит рисковать. Женщины с детьми пойдут в середине процессии, а вы, Иван Иванович, станете замыкающим. Будьте готовы войти в портал перед тем, как он захлопнется.

Вик подхватил часть вещей и направился в центр зала, где уже собрались пленники с Крозе, не совсем вменяемый Паша Долгов и Гена Белоконев, пытающийся его разговорить – увы, безуспешно.

Грач пристроился следом за Соловьевым. Он вез, громыхая по каменному полу колесиками, два огромных чемодана и тащил на плечах не менее огромный рюкзак.

– Надеюсь, в Антарктиде не будет никаких сюрпризов, – пробурчал он, косясь на спокойное лицо Анны, идущей рядом и поправляющей на себе ремень спортивной сумки.

– Уже созвонились, – ответила ему Аня. – Нас ждут. Прибытие будет оформлено скрытно.

– Кому это они звонили? Кто?

– Патрисия начальнику станции Новая Надежда, разумеется.

– Что за начальник, если Юрка с нами?

– Так другой человек теперь, мир-то меняется, Вова, и Антарктида тоже не осталась в стороне. Директора «Новой Надежды» зовут Тарас Травников, он из «Ямана». До этого работал вместе с Юрой, но на Крозе не попал, остался на Ново-Первой. Патрисии пришлось его сориентировать и чуть глубже посвятить в проблему, но про подледный древний город Травников и без того знал. И подписку о неразглашении уже давал, так что замерзший храм с неисправной Чашей для него не явился такой уж неожиданностью.

– Откуда ты все это знаешь? – изумился Володя. – Ты прилетела накануне, а я торчу тут почти месяц, и таких подробностей мне никто не докладывал.

Аня сдержанно улыбнулась:

– Есть у меня свои секреты.

– Какие-такие секреты у жены от любимого мужа? – в шутку возмутился Грач. – Может, мне и ревновать пора начинать? К кому подход нашла, отвечай? Точно же не к Патрисии!

– Ну, можешь и поревновать немного, я не возражаю. Тем более, если повод нашел.

– Чего-то я не понял…

Заметив, как стремительно краснеет лицо мужа, Аня погладила его по руке:

– Ладно, не шуми. На самом деле все очень просто. Когда кормишь вкусняшками голодных ученых, поневоле нахватаешься новостей. Да и голодные разведчики от них не отстают.

– Внимание! Обслуживающие системы выведены на рабочую мощность, – возвестили динамики. – Поддержка активна. Ожидается пуск основного механизма.

– Ну что, назад в будущее? – весело сказал Мухин, пристраиваясь к их компании. Оглянувшись на Чебышеву, он махнул ей рукой и крикнул: – Как до места доберусь, сразу тебя наберу, жди!

Лилия кивнула и, смущенно оглянувшись на окружающих, улыбнулась, ненадолго превращаясь из стойкого солдата, готового к преодолению всяческих трудностей, в обычную молодую девчонку.

– Внимание! Соединение установлено. Все системы работают штатно.

Чаша пела все громче. Антарктида ждала.

Эпилог

ЭПИЛОГ

Антарктида. Российская станция «Новая надежда»

Директор станции Тарас Травников лично встречал необычных гостей. По просьбе Патрисии Ласаль он прошел в еще не полностью готовую часть огромного дома на опорах, недавно подключенного ко всем инженерным коммуникациям, отпер несколько комнат на третьем этаже и, не представляя, чего ожидать, замер у окна, выходившего на острые гребни Драконьего Зуба.

В Антарктиде был день. Солнце стояло высоко, отражаясь искорками в блеске снега и такого же белоснежного льда, языками сползающего с вершин нунатаков. Между новым трехэтажным домом и скалистой грядой были разбросаны строения поменьше: разноцветные, аккуратные – целый поселок, украшенный флагами и яркими стрелочками-указателями, чтобы многочисленные гости не терялись. Желающих поработать вблизи Аномалии и спуститься под лед, чтобы изучить археологические древности, открытые российскими полярниками в Земле Королевы Мод, всегда было в достатке, но особенно много их прибывало на Новую Надежду в летний сезон, который сейчас как раз начинался. По дорогам сновали небольшие снегоходы и машины побольше – движение было оживленное, хватало и пешеходов. На аэродромной полосе дважды в день взлетали и садились самолеты, доставляющие на стройку грузы. Травников не уставал любоваться кипучей жизнью вверенной ему станции. Забот хватало, но и радости от того, как быстро и споро росли новые ангары, лаборатории и гаражи, было немало.

В коридоре послышалось ни на что не похожее шипение, и Тарас вышел из комнаты, чтобы проверить. Патрисия предупреждала, что прибытие их будет фантастическим, но он не думал, что настолько. Увиденное было одновременно и впечатляющим, и обыденным, и это сочетание несочетаемого, такой психологический оксюморон, пробрало его до костей.

Девушка, одетая в джинсы и тонкий сиреневый джемпер стояла посреди коридора, а за ней пульсировало пугающее чернотой овальное отверстие – как дырка в картине, чужеродная и неправильная. Травников смотрел на девушку и на эту «живую» дыру, из которой тянуло сквозняком, чувствуя, как шевелятся на затылке волосы.

– Здравствуйте. Вы Травников, верно? – спросила девушка. В руке она держала его фотографию и бросала на нее взгляды, словно непрестанно сверяя его физиономию с рекомендованным ей лекалом.

Тарас натужно сглотнул:

– Да. Здравствуйте, – выдавил он.

– Принимайте делегацию.

Девушка развернулась и исчезла в дыре, чтобы через два удара его взволнованного сердца снова появиться, и уже не одной, а в сопровождении вереницы очень странных людей.

Тарас не успел и слова сказать, как коридор заполнился толпой, одетой кто во что горазд. Взгляд его выхватил знакомые лица Патрисии и ее заместителя по «Яману» Ивана Демидова-Ланского. К ним-то Тарас и устремился, лавируя между грудами сумок и чемоданов и стараясь сосредоточиться на простых вещах, чтобы не выглядеть полным дураком.

Инстинктивно он чувствовал, что не стоит сейчас сыпать вопросами и междометиями, как и приглядываться к разбойничьим физиономиям «делегатов». Экспериментальная телепортация представлялась ему по-академически строгим процессом, и если она сейчас походила на вторжение варваров, то на то должны быть веские причины, которые лучше осмысливать в тишине и покое, а не в коридоре, на глазах у этих самых «варваров».

Тем не менее, он не удержался от эмоциональной реплики:

– Когда мне позвонили и просили обеспечить укромное место для телепортации, я сначала подумал, что это шутка, – сказал он руководителям «Ямана» вместо приветствия.

– Расслабьтесь, Тарас Семенович, это первый телепорт в вашей жизни, который вы наблюдаете воочию, но не последний, – произнес Демидов-Ланской. – Хотя процесс и не обкатанный и даже слегка сумасшедший, но он лишь начало.

– Технология секретная, как и наш визит, – напомнила Патрисия. – Вы же понимаете, что забрать артефакт из храма обычным путем нельзя. Везти его самолетом, да еще и с пересадками, слишком большой риск.

– Конечно, – кивнул Травников, изо всех сил стараясь удержать на себе маску бывалого волка, – но телепортация... это круто! Не представлял, что наука уже дошла до воплощения подобных чудес.

– Где мы можем разместиться? Учтите, Тарас Семенович, с нами дети.

Только сейчас Тарас заметил, что рядом с Патрисией, ухватившись за край ее просторной туники, стоит маленькая девочка с растрепанными косичками, а чуть поодаль находится еще одна дамочка с грудным младенцем на руках.

«Два ребенка в составе научной миссии? Да еще при испытании телепортационного туннеля?!» Травников потер ладонью глаза, но «развидеть детский сад» не получилось.

Из-за женщины с младенцем высунулся Юра Громов. Он пришел на помощь растерявшемуся начальнику.

– Вижу, что наши комнаты уже подготовлены, – произнес он, заглядывая в открытую дверь, – обстановка уютная. Мебели, правда, по минимуму, но кровати и столы имеются, а это главное. Я займусь расселением, пока вы тут решаете общие вопросы. Если ты, Тарас, конечно, не возражаешь.

– Громыч! – воскликнул Тарас, обретая способность говорить. Его распирало от количества недоуменных вопросов, но присутствие еще одного знакомого лица реально обрадовало. – Конечно, я буду счастлив, если ты поможешь пристроить вашу ораву.

– Ну, вот и чудесно, – Громов улыбнулся и хлопнул в ладоши, привлекая внимание. – Ребята, слушайте мою команду…

– Прохладно у вас, однако, – произнес Демидов-Ланской, оглядывая коридор с безликими пока ровно-бежевыми стенами и квадратными потолочными лампами.

– Извините, но вы сообщили о визите слишком внезапно, да и про…кхм, детей не упомянули, – стал оправдываться Травников. – У нас тут стройка еще, отопление стояло на минималке и не успело раскочегариться. Вам бы пока одеться во что-нибудь потеплей, а то словно с пляжа...

– Мы проездом с Мадагаскара, – пояснил Демидов-Ланской, – таковы обстоятельства и условия эксперимента. Но зимние вещи у нас имеются.

– Потому я и просила, чтобы нас видело как можно меньше народу, – добавила Патрисия. – Часть наших людей выглядят как беженцы, и отчасти так оно и есть. Им необходимо прийти в себя вдали от любопытных глаз.

– Ну да, понимаю… Насчет ужина я, кстати, распорядился, но, наверное, вы не захотите посещать столовую… Тогда нужно послать двух человек на раздачу, чтобы они привезли еду сюда. Столовая и кухня у нас в конце улицы, но ехать минуты три. Если упаковать в термосы, еда не остынет.

– Все сделаем! – заверил его Громов, выскакивая из комнаты, куда распределил первых постояльцев. – Вода в этом здании есть?