Текст книги "Вернуться в Антарктиду (СИ)"

Автор книги: Нат Жарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 108 (всего у книги 110 страниц)

– Тебе надо взять Адель за руку и идти по мосту! – прокричала ему в лицо Милка. – Ты меня понимаешь?

– А ты? Без тебя не уйду!

Очередная молния пронзила мрак – но не погасла, а осталась гореть, разрывая пространство на две неравные части. Там, где Грач полагал, находились те самые скалы, навстречу друг другу хлынуло два потока. Две неприятельские армии, который смешались, превращаясь в бурлящий клубок из тел. От места их столкновения разлетались по всему потустороннему пространству упругие душные волны. Взгляд то и дело выхватывал какие-то совсем уж фантастические лица и костюмы. Они двоились, троились, перетекали из одной формы в другую. Грачу чудились богатыри в меховых уборах, витязи в тонких блестящих кольчугах, монахи в желтых одеждах, индейцы с перьями в волосах…

Он зажмурился. Он был уверен, что теряет разум, и не понимал, как Мила остается адекватной и ориентируется в этом бедламе. Сейчас они поменялись ролями. Раньше он учил ее владеть собой и не бояться «астральных путешествий», а теперь она мужественно подставляла ему плечо.

Володя совершенно поплыл, обалдевая от кружения, грохота и нелепых видений, но внезапно почувствовал, что оказался внутри беззвучного пузыря. Сразу стало легче дышать, но в голове гудело от недавних звуков боя.

– Уводи их! – произнес человек в куртке с меховой оторочкой, который, как и они, стоял внутри «пузыря». В его правой руке сиял огненный кинжал, кончиком которого он непрерывно чертил в воздухе круги и восьмерки, а за пределами прозрачной сферы, накрывшей их прочным куполом, продолжал бесноваться шторм. – И Зеркало с собой заберите. Дальше мы сами.

– А дверь? – уточнила Мила в сомнениях. – Я должна войти.

– Печать сорвана, Адель нечаянно постаралась, но музыкальный фильтр работает, поэтому Стражи считают условие с вашей стороны выполненным. Уходите! Здесь вот-вот начнется ад. Вам не надо этого видеть.

Краем все еще мутного сознания в прозвучавших словах Володя зацепил два поразительных пункта. Первый: то, что творилось вокруг, это пока еще не ад, ад впереди. И второй: музыкальная ловушка Демидова-Ланского сработала. Последнее означало, что в храме эксперимент с Чашей уже начался. Сколько же времени прошло с тех пор, как он вошел в транс?! Все трансы быстротечны... или нет?

– А где мой папа? – раздался голос Адели. Девочка тоже находилась на их островке безопасности. Она стояла поодаль, возле Юры Громова, прижимавшего левой рукой к животу небольшой, но, очевидно, увесистый чемоданчик. – Перехватчик, ты обещал найти папу!

– Раз обещал, значит, сделаю, – Тимур наклонился к девочке, – но сейчас ты уйдешь. Проведи дядю Вову по «мосту душ».

– Юрка! – прохрипел Грач, зафиксировав взгляд на Громове. Он решился наконец отцепиться от Милки и сделать шаг по направлению к давно пропавшему другу. – Юрка! Живой, чертяка!

– Живой, Вова, живой. Что мне сделается? – Громов улыбнулся.

Грач заметил, что он опирается на костыль, и слегка помрачнел. Однако разбираться с частностями они будут потом.

– Тимур! – обратился он к агенту Перехватчику. – Спасибо!

– Не за что, – откликнулся тот. – Берите Адель и выходите осторожно из транса. А Мила выведет Громова через портал.

– Почему всем вместе нельзя? Я бы с вещами помог, – Володя кивнул на чемоданчик.

– Мы попали сюда разными путями, значит и выходить придется порознь, – ответил Громов. – Ничего, Вов, я донесу.

– Тим, ты же присоединишься к нам потом? – с надеждой спросила Мила, беря Громова под руку. – Мы будем тебя ждать!

– Не надо, не ждите, – сказал Перехватчик, – я вас сам найду. Берегите себя, друзья!

Он отсалютовал им своим фантастическим клинком и исчез. Вот только что был – и растворился в черноте. А на них навалился свистящий ветер и жуткий вой, исторгнутый из тысячи глоток. У Грача на затылке встали дыбом волосы.

– Все за мной! – велела Мила, подталкивая Грача и Громова в одной ей ведомом направлении. – Адель, крепко держи дядю Вову за руку, чтобы он не потерялся.

– Там это… – спохватился Грач, осторожно сжимая ладошку Адели в своей лапище, – мост, по которому я шел, обвалился.

– Я другой сделаю, – пообещала Адель и виновато добавила: – Надеюсь, в правильном колечке у тети Ани тоже будет еда. Я кушать хочу. Очень…

30.8

30.8/10.8

Вик, Володя, Вещий Лис и другие

Скрытно понаблюдав за дефиле «Прозерпины», Адель вернулась под навес и, как «самая ответственная девочка в мире», по совету Виктора отправилась искать дядю Вову в Зеркальном лабиринте. Кир увлеченно продолжал сортировать данные, а Али слушал переговоры товарищей и в который раз проверял свой внушительный арсенал. Один Соловьев оставался пока не у дел, отчего маялся, и его беспокойство росло пропорционально количеству новостей, стекающихся со всего света. Когда из палаточного лагеря стали приходить обрывочные вести о разгорающемся бое с наемниками, он вскочил и принялся мерить шагами небольшой пятачок.

– Наши к этому были готовы, – обмолвился Салгиреев. – Сюда им не прорваться.

Вик посмотрел на пребывавшего в трансе Грача и подумал, что тревога за жену помешала бы ему работать с Милой, хорошо, что он не слышит. «Мне бы тоже следовало успокоиться», – сказал он самому себе.

– Чебышеву выводят, – сообщил вдруг Мухин. – Жаль, что над ловушками в коридоре у нас видеокамер нет.

Салгиреев встал:

– Пойду погляжу. Ловушки древние, вдруг механизм заест или раньше сработает, а в шахматы, как понимаю, играть мы уже не будем.

– Ты человека-то не пугай, – сказал Вик. – Все вчера проверили раз двадцать. Работает и не заедает, пусть и вручную, но так даже надежнее. Кто на рычагах стоит?

– Лис определил Семена Игнатова. Плюс Куприн и Ющенко на подхвате, – Али поглядел на взволнованного Мухина и смягчился: – Они и без ловушки запросто справятся, наемников ведь тоже трое, но я все-таки взгляну.

Кир сопел, морщился, но остался сидеть ровно, без всяких заявлений и выкрутасов. Он сознавал, что занимается не менее важным для всеобщей победы делом.

– Все с Лилей будет хорошо, – сказал Вик, подсаживаясь к нему поближе. – Лис предусмотрел подобный поворот событий. Про Лилию он, конечно, тогда еще не знал, но древний механизм для незваных гостей отладил. Я сам видел.

В храме меж тем разворачивалась приближающаяся к своей кульминации сцена, за которой, благодаря видеонаблюдению, они с Мухиным могли следить на удалении. Между алтарем и нишей с Зеркалом повис сияющий энергетический поток. Из его центра, расположенного прямо над головой у Милы Сперанской, пролился сверкающий «водопад», окутав девушку с головы до пят. Еще минута, и на ее месте возник огромный черный овал, напоминающий поднос с ярко-белыми краями – та самая «дверка», про которую часто твердила Адель. Мила провалилась в портал столь быстро, что человеческий глаз не успел зафиксировать это движение.

Едва проход открылся, де Трейси взмахнул над головой пурбой, вычерчивая ее кончиком восьмерку, и тоже кинулся к порталу. Вик полагал, француз желает броситься вслед за Милой, чтобы своими глазами увидеть пришествие «Лавкрафта», но нет – он обогнул межмировые врата и взял курс на Москалева.

– Двуличным предателям не место в новом мире! – вскричал он по-французски. – Умри во имя Великого Рассвета!

Дмитрий французского не знал, но намерения де Трейси были очевидны, поэтому он скользнул за колонну, выхватывая из-под ремня пистолет. Сперанский, стоявший неподалеку, предательски ударил его по руке, желая выбить оружие. Дмитрий пистолет удержал, но упустил драгоценные секунды: де Трейси был уже совсем рядом. Он схватил его левой рукой за ворот рубашки, а правой полоснул кинжалом по шее. Дмитрий заорал.

Из-за ближайшего компьютерного терминала к ним уже бежал один из парней Вещего Лиса – Олег Арбузов. Дмитрий вопил и извивался в руках де Трейси. Пурба рассекла кожу у него на шее, но артерию не задела. Француз замахнулся еще раз, но Арбузов метнул в него прибор, подвернувшийся под руку на столе, а затем прыгнул, сбивая с ног.

Антуан словно обезумел и рычал что-то нечленораздельное, проснувшиеся в нем дьявольские силы превратили его в настоящего берсерка. Москалев, не дожидаясь развязки, зайцем рванул к выходу, вероятно, забыв про наемников, карауливших в коридоре. Впрочем, Сперанский догнал его раньше и, повиснув на спине, взялся отнимать пистолет. Оружие предсказуемо выстрелило, но пуля ушла в стену.

Де Трейси все-таки извернулся и полоснул Арбузова по груди, однако к ним уже мчались другие ребята и сам Вещий Лис с метлой в руках. Поспев первым, он древком ударил де Трейси и повалил на пол.

Москалев в это время крутился, матерясь, стараясь сбросить с себя взбесившегося тестя и не выпустить оружие. Раздался второй выстрел, и на сей раз пуля улетела прямиком в портал, который поглотил ее с влажным чавканьем…

…– Ну все! – Вик вскочил, сжимая кулаки. – Я в храм!

– Не пройдешь! В коридоре драка, – остановил его Кир.

– Неизвестно. Камер нет. Стрельбы не слышно.

– Али не вернулся. Жди!

Вик, часто дыша, стоял возле стола, пребывая, что называется, «на низком старте». За столом зашевелился Грач, начиная приходить в себя. Адель однако по-прежнему крепко держала его за руку.

На мониторах, показывавших происходящее в зале, кипело сражение. Дмитрий успел избавиться от Сперанского и, весь в крови от царапины на шее, бежал теперь обратно, к алтарю. Пистолет по-прежнему был у него, и вид его оскаленной физиономии не предвещал ничего хорошего. К нему с разных сторон устремились спецназовцы.

Патрисия, которая оказывалась к обезумевшей жертве де Трейси ближе всех, не зная, чего ожидать, юркнула за алтарь. Демидов-Ланской, оставшийся на помосте, нажимал на клавиши, спешно переключая режимы.

Радужный мост под сводами пещеры начал гаснуть, но как-то неспешно, реагируя на новую программу с задержкой…

…Под навесом Грач окончательно очнулся и растирал лицо обеими ладонями.

– С Милой порядок, нашел ее, – хрипло проговорил он, заметив нависающую над ним фигуру Соловьева. – Она должна уже из портала выходить. С Юркой Громовым и вторым Зеркалом, которое с Крозе...

...В храме Дмитрий носился, петляя, по залу и продолжил стрелять: он видел врагов в каждом из присутствующих.

Демидов-Ланской вскрикнул, хватаясь за простреленное плечо.

Чаша гасла и опускалась. Световой мост проседал и бледнел, но по-прежнему очень медленно, постепенно...

...– Пора! – выкрикнул Кир, улавливая движение на камере, нацеленной на вход в пещерный храм. – Наемники обезврежены, путь свободен!

– Бежим! – Вик толкнул Грача в плечо и, не дожидаясь ответа, помчался в храм.

Адель смотрела ему вслед испуганными глазами, а Кир, оскалившись, потирал руки. Он видел, что Лилию отбили у наемников, и радовался, однако улыбка его была скорей злой, чем счастливой…

…Тем временем из портала прямо под ноги Москалеву, вывалились Громов и Мила Сперанская. Пробегавший мимо Дмитрий запнулся за костыль, но тотчас восстановил равновесие, мгновенно, по-звериному, сориентировался и схватил Милку, прижимая ее к себе и прикладывая ствол к ее виску.

– Я убью ее! – взревел он, перекрикивая механический голос из динамиков, сообщавший о прерывании программы. – Назад! Все назад!

Гнавшиеся за ним спецназовцы вынужденно замедлились, не желая провоцировать смерть заложницы…

…Грач, повертев головой, сообразил и, вскочив на ноги, бросился за Соловьевым.

– Мама? – вопросительно повернулась Адель к Мухину.

– Жива-здорова, – откликнулся тот. – Сиди пока здесь! Потом к ней пойдем.

… Схваченная Москалевым Мила завизжала. Мост над ними уже погас, но портал все еще дышал, сужаясь и расширяясь.

Вещий Лис завладел пурбой. Распростертого у его ног де Трейси вязал другой спецназовец. Француз дергался и сыпал проклятиями. Илью Сперанского тоже обезвредили и выводили наружу. Лис бросился к Москалеву.

Громов ударил Дмитрия костылем. Тот покачнулся, отвел руку с пистолетом от Милкиной головы и направил на Юру, но оружие лишь щелкнуло – случилась осечка.

Громов снова изо всех сил долбанул ему по кисти железной тростью. Бесполезный пистолет выпал, а Юра, вскакивая в немыслимом рывке, толкнул обеими руками Москалева в бок. Он желал его повалить и заставить отпустить Милу, но Москалев, продолжая сжимать девушку, пошатнулся и сделал шаг назад.

За его спиной находился портал, который пульсировал, теряя энергию. В последней коллапсирующей вспышке он поглотил их со скоростью мощного пылесоса. Громов по инерции влетел в стремительно уменьшающуюся дверь следом.

Зеркало в чемоданчике осталось, забытое, лежать на полу. Вещий Лис с пурбой, вспыхнувшей в его руке словно световой меч джедая, подобрал его и немного растерянно смотрел, как портал сжимается в точку и с легким хлопком исчезает.

Чаша, опустившись на пьедестал, тут же взревела по новой и замерцала огненно-красным. Включился боевой режим, ударивший по всем оставшимся в зале всей мощью акустической волны.

Кое-кто успел чуть раньше надеть наушники (хотя они и не гарантировали стопроцентную защиту), но Патрисия и Иван не имели этой защиты. Они синхронно рухнули на колени, сжимая головы руками...

…Кир, забывший обо всем, сидел разинув рот перед мониторами, но к счастью, успел в последний миг сориентироваться и отключить звук с камер. Адская песня лишь слегка задела его сознание и сознание Адели. Девочка болезненно вскрикнула, отклонилась и грохнулась с перевернувшегося под ее тяжестью стула. Кир, хоть и был оглушен не меньше, но нашел в себе силы сползти к ней под стол, чтобы привести ее в чувства.

Адель, свернувшись калачиком, громко зарыдала:

– Мама! Мамочка! Я хочу к маме! – твердила она.

Из динамиков, подключенных к «Ваське», полился сигнал тревоги: начинался долгожданный каскад, связанный с масштабным переходом на новую ветку Зеркальной сети. Эксперимент вступал в завершающаяся стадию, и Кир, погладив Адель по плечу в последний раз, поднялся к компьютеру, чтобы вернуться к своим обязанностям…

…Вик промчался по тропинке в сторону храма как ветер. У входа, прямо под расчищенной надписью про скрытые ловушки, Куприн и Салгиреев осторожно снимали с Чебышевой обезвреженный «пояс шахида». Все трое были в наушниках.

– Куда? – крикнула Соловьеву Лилия. – Рано!

– И так опоздал! – крикнул Вик в ответ.

– Затычки! – она сдернула свои наушники. – Там боевой режим!

Он выхватил их из ее рук и рывком «посадил» обруч на голову, ныряя под каменные своды. Следом его догонял пыхтящий Грач.

– Держи, брат! – Салгиреев швырнул ему еще одну пару наушников.

Грач поймал их на бегу, не задерживаясь, и лишь покосился на мычащих в траве связанных наемников:

– Спасибо, брат!

В храме творилось страшное. Чаша, превратившаяся в сгусток багрового огня, зловеще пульсировала, наполняя пространство смертоносными звуками. Из более-менее адекватных и пока еще не лишившихся разума людей оставались Вещий Лис и пара его бойцов. Последние тащили, пригибаясь, ящик с медикаментами, собираясь оказать первую помощь пострадавшим, но тащили вяло, запинаясь и приостанавливаясь, у одно из них шла носом кровь. Сперанский и де Трейси валялись у подножия лестницы без чувств. Недалеко от них сидел, привалившись к колонне, серьезно раненый Арбузов. Патрисии нигде не было видно, а над Иваном, скрючившимся на верхней ступени, склонился Лис. Сейчас, как никогда был заметен его возраст, отражающийся в сгорбленной позе и проступивших сквозь грим глубоких морщинах.

Грач, не в состоянии преодолеть пространство алтарного зала на своих двоих, рухнул на колени и кое-как пополз, разевая рот в крике, которого все равно никто не мог расслышать. Он сам не понимал толком, что кричал и зачем. А Вик, шатаясь, в неимоверном усилии добрался-таки до самого алтаря и на четвереньках взобрался по ступеням.

Лис повернул к нему искаженное лицо:

– Пуля повредила алтарь! – прочел по его губам Соловьев. – Программа не переключается!

Вик посмотрел на клавиши набора и увидел, что в месте соединения двух символов зияет небольшая дыра. Повреждение было совсем незначительным, но, видимо, из-за него правая клавиша осталась гореть, утопленная внутрь устройства.

– Дай нож! – крикнул он, протягивая руку. Было странно, что столь простое решение не пришло генералу в голову.

Лис колебался, прикидывая, можно ли использовать «Солнечный нож» как банальный рычаг, и мотнул головой:

– Сам!

Вставив клинок в дыру, он нажал на него, выковыривая клавишу. Не без сопротивления, она сдвинулась и погасла. Чаша, взревев в последний раз, замолчала и беззвучно уже медленно гасла.

– Милку надо возвращать! – прохрипел Вик. Его от всего пережитого мутило и в мозг будто ввинчивался раскаленный гвоздь. Он сорвал с себя бесполезные наушники. – Надо срочно открыть портал!

– Где Патрисия? – Лис с огромным усилием поднялся, опираясь руками, и попытался найти француженку по ту сторону алтаря.

Пат лежала там без сознания.

– Я помню формулу, – выдохнул Вик, – я наберу!

– Нет! Диффузия нарастает. Баланс масс изменился. Мы не вправе брать на себя этот риск. Никита! – заорал генерал в зал. – Тащи сюда аптечку!

– Это слишком долго, – не согласился Соловьев. – Время в портале течет по-другому, а Милка там с этим сумасшедшим Москалевым.

– Я запрещаю! – отрезал Вещий Лис. – Без ситуационного анализа и консультации с физиками ты не притронешься к устройству!

Их непримиримые взгляды встретились. Вик со злостью смотрел в глаза Виталия Лисицы, прекрасно понимая, что тот абсолютно прав.

– Я найду ее, – послышался от подножия слабый голос Грача. – Прямо сейчас отправлюсь...

– А сможешь? – почти умоляюще проговорил Соловьев. Для него не было ничего ужаснее, чем эта тотальная беспомощность. – Реально сможешь обнаружить ее без Адели?

Трясущейся рукой Грач сдвинул наушники и потер вспотевшую шею:

– Она мой близнец… даже на ощупь найду!

Вик закрыл глаза и сел, привалившись спиной к алтарю…

*

Мила, Юра, Дмитрий и другие

Оказаться в стальных объятия Москалева для Милы было очень неожиданно. Она даже не столько среагировала на приставленный к голове пистолет, сколько на саму близость и его прерывистое злое дыхание у самого уха.

– Я убью ее! – крикнул Дмитрий, стискивая согнутым локтем ее шею. – Назад! Все назад!

Мила завизжала, но визг быстро перешел в хрип. Ей стало невыносимо больно дышать, а в глазах потемнело. Она вцепилась руками в локоть Москалева, но с таким же успехом она могла бы разгибать стальные прутья. Дима встряхнул ее и еще сильней вдавил в висок дуло пистолета. В грудь словно воткнули острый нож, и в глазах у Милы потемнело.

Громов, не устоявший после прибытия на ногах, пытался понять, кто с кем дерется и кто кого одолевает. Высокий парень, схвативший Людмилу, ему не понравился, и он ударил его костылем.

Дмитрий был разъярен и напуган и не собирался миндальничать с противником, поэтому, не раздумывая, собрался для простоты пристрелить наглеца, разлегшегося у его ног, но пистолет дал осечку. Или патроны закончились – он ведь не считал... Совершено неожиданно инвалид проявил удивительную ловкость. Москалев лишился оружия и упал в портал, оказавшийся так некстати за спиной.

В разверстую пасть двери в неведомое они провалились втроем и какое-то время, оглушенные и дезориентированные, провели, копошась, на жестком бетонном покрытии. Над ними простирался темный потолок, с трех сторон вздымались какие-то арки, покатые стены и мощные колонны. Сзади, кажется, журчала вода… Они оказались под огромным мостом!

Мила сдавленно пискнула, и Москалев разжал руки. Девушка откатилась от него и затихла. Дмитрий сел, шумно дыша. Инвалид с костылем тоже сел и смотрел на него исподлобья. Никто из них не знал, что делать дальше.

Было душно. Несмотря на близость воды, воздух казался спертым, как в старом подвале. Пахло грязными тряпками и болотом.

– Где мы? – спросил Москалев.

Он, конечно, понимал, что перенесся куда-то из храма, но никак не ожидал оказаться на сыром берегу реки, окутанной туманом. Впрочем, он был рад, что избавился от непосредственной угрозы для жизни.

– Мы под мостом, – озвучил бесспорную истину инвалид и пополз к Милке.

Дмитрий вытянул ногу, перекрывая ему дорогу:

– Эй, ты, капитан очевидность! Как там тебя… Громов, кажется. Ты – руководитель Антарктической миссии «Ямана» и должен быть в курсе, куда именно мы угодили по твоей милости. Что это за мост и в какую сторону идти, чтобы выйти к людям?

– Понятия не имею, – нелюбезно ответил этот тип и продолжил движение к лежащей без признаков жизни Людмиле. – Дай пройти!

Дмитрий ногу убрал, но в его неосведомленность не поверил:

– Ты только что вышел из этого портала, значит, уже был здесь.

– Здесь я не был.

Москалев фыркнул и встал, решив, что разберется сам. По идее, они не могли далеко откатиться от выхода, однако ничего похожего на темный овал межмировой дверцы поблизости не наблюдалось.

Мост был довольно широким и прочным, он опирался на толстые колонны, соединенные попарно. Берег вокруг них был зацементирован до самой воды. Они явно находились не на деревенской речке, а где-то в городе. Только в перенаселенной местности возводили подобные переправы, способные выдержать многотонный поток машин. Однако никаких городских звуков слух Москалева не улавливал. И лесенки, чтобы подняться на мост, в поле его зрения тоже не попадало. Пространство за пределами опор вообще тонуло в белесом тумане, в котором могло находиться все что угодно.

Дмитрий сделал несколько шагов, но замер, с неудовольствием глядя на молочно-белое марево. Туман клубился. Он не висел неподвижно на одном месте, а перемешивался в глубине и неторопливо полз под мост. Медлительный и студенистый, он тянул вперед тонкие щупальца, которыми нащупывал путь. Или искал живых людей, чтобы схватить их и сожрать, как сожрал пейзажи по обе стороны мостовых опор. Графитовые прутики ближайших кустов, покрытые увядающей листвой, пока еще торчали из него там и тут, но активно таяли, поглощаемые буквально на глазах.

Москалев попятился. Его решимость пропала. Он опустил взгляд и заметил, что его одежда испачкана кровью. От осознания, что он ранен и с каждой новой минутой слабеет, ему подурнело.

Он оглянулся: Мила так и лежала на земле, а Громов, перевернув ее на спину, расстегивал на ней платье.

– Что с ней? – напрягся Дмитрий.

Он понимал, что Мила – это прежде всего пропуск на выход. Страх, вытесненный изумлением от шоковой смены декораций, вернулся. Смешавшись с беспокойством о собственном здоровье, он стремительно разрастался в панику.

– Почему она не двигается?!

– Ты в нее попал, придурок! – зло ответил Громов. Он стащил с себя зимнюю куртку и, свернув, подсунул Милке под голову. Потом стал снимать с себя рубашку.

– Да я в нее даже не целился!

– Ты палил, не соображая! Больше ни у кого не было в храме огнестрельного оружия, только ты отличился.

– Но Милки там не было!

– Портал притягивает все, что рядом, вот и пулю притянул.

– Черт! Я не хотел!

Дмитрий приблизился к ним на ставших ватными подкашивающихся ногах. Покосившись на туман, уже обвивающий колонны, он опустился на грязный бетон и всмотрелся в Милкино лицо. Вблизи он увидел, что и ее платье на груди пропиталось кровью, просто красное на красном изначально плохо заметно.

– Она умирает? Это поэтому портал исчез? Мы тут останемся навсегда?!

– Не трынди как баба, лучше помоги!

Сотрудник «Ямана» не питал к нему добрых чувств, и это было ожидаемо, но зато держал себя в руках и (Москалев очень на это надеялся) знал, что делать. В груди Дмитрия запульсировала робкая надежда.

– Чем я могу?..

Громов с усилием разодрал плотную ткань на две неравные части. Одну, побольше, швырнул Москалеву, а другую, скомкав, положил на рану, надавливая обеими руками, чтобы уменьшить кровотечение.

– Рви дальше на бинты!

Дмитрий принялся рвать, но руки ослабли – и от кровопотери, и от ужаса, что он застрял тут навечно без помощи. Его прошиб холодный пот. К тому же кожа у Милки стала восковая, и губы совсем посинели – смотреть на нее было мучительно и стыдно.

«Господи, я не хотел ее убивать! Только нее! Зачем все это? За что?!»

Громов хмуро следил, как меняется выражение его лица. Он встречал этого человека в своих обрывочных видениях. Это был бывший Милкин супруг, Мила ушла от него к Виктору Соловьеву. И правильно сделала! Никчемный человечишко, эгоистичный и импульсивный.

– Пуля попала в металлическую заклепку на джинсовой куртке, это ее слегка затормозило, как и вязкая субстанция портальной мембраны, но рана все равно глубокая, – сказал он. – Выходного отверстия я не нашел. Это не очень хорошо.

– И дальше-то что? У нас ни бинтов, ни лекарств! – Москалев снова завертел головой: – Выход где? Где дверь, ведущая обратно в храм?! Как ее открыть?!

– Откуда я знаю! – не сдержался Громов. – Скорей всего, отсюда – никак.

– Ей же хирург нужен, чтобы пулю извлечь. Мы здесь ничем ей не поможем! Нужны спасатели, реанимация… Где дверь?!

Громов вздохнул: толку от этого захлебывающегося словами психованного придурка не было никакого. Он мешал и еще больше раздражал и бесил.

– Если выбраться на мост, есть шанс кого-то встретить наверху. Наверное.

–Да, точно! – обрадовался Москалев. – Пойду искать лестницу. Или дорогу. Я позову кого-нибудь!

Дмитрий проворно вскочил и нырнул в туман, куда минуту назад так страшился соваться, он горел желанием убраться от раненой жены и от чувства собственной неполноценности. Было слышно, как чавкнула грязь, когда он ступил с забетонированного участка под опорами на влажную землю.

Громов проводил его мимолетным взглядом и склонился к раненой:

– Мила, ты меня слышишь? Продержись, пожалуйста, еще немного!

Реакции не преследовало, и Юра в отчаянии сжал зубы. Все это было скверно, очень скверно, и виделся лишь один выход…

Не так давно Тимур объяснял ему, отчего Мила обрела несвойственные обычным людям «функции». Побочный эффект или не совсем ожидаемое последствие от укола экспериментальным препаратом перестроил ее организм, превратив в искусственное подобие Триады. Называя ее в разговоре «пятым элементом», Юра отнюдь не шутил. Конечно, он не знал, получится ли у него задуманное, но попытаться стоило.

Крепко сжимая рану, весь перемазанный в ее крови, Громов прикрыл глаза, настраиваясь.

– Тимур! – мысленно позвал он Борецкого. – Тим! Откликнись!

Как при контакте с Каменным Зеркалом, его пронзил разряд, и образ Тимура возник перед ним столь же четко, как если бы Борецкий находился сейчас перед ним.

– Звал?

Громов вложил в ответ все свои противоречивые чувства: страх, надежду, отчаяние, душевную муку:

– Мила… кажется, она умирает!

Борецкий видел сейчас его глазами и чувствовал его сердцем:

– Жди, сейчас к вам кто-нибудь подойдет!

Громов перевел дух. Он хотел открыть глаза, но раздавшийся в голове новый голос снова заставил его вздрогнуть:

– Юрка? Это я, Вова. Вы где? Где Мила?

– Ее ранили.

– Что?!

– Шальная пуля. Портал закрылся, мы застряли.

– Черт! Как она? Серьезное ранение?

– Надеюсь, что нет, но она без сознания. Помощь уже в пути.

– Проклятие! Что я могу для вас сделать?

– Открыть портал с вашей стороны. Чашу не повредили?

– Чаша в порядке, но есть небольшая задержка. Пат с Ваней вырубились, а без них решить сложные уравнения... Короче, надо подождать, их уже приводят в чувства. А я пока пытаюсь вас найти по-другому.

– Ясно. Передай им, что нас надо выводить как можно скорее.

– Да понятно это, никто нарочно тянуть не станет. Я сейчас приду к вам!

– А смысл? Ты же будешь только образом. Даже лекарств не принесешь.

– Все равно приду.

Их мысленная связь оборвалась, и Громов выдохнул, открывая глаза. Как обычно после подобных сеансов, зрение немного расфокусировалось и кружилась голова, но разлеживаться было недосуг. Кровавое пятно расползалось, и Юрий осторожно добавил к намокшей тряпке чистый лоскут, приготовившись ждать подмоги. Времени было откровенно мало, но Тим не должен был подвести.

30.9

30.9/10.9

Грач, Москалев и неизвестный мужчина в белом тюрбане на голове появились из тумана одновременно.

Москалев вытаращился на пришельцев: не обнаружив ни малейшего намека на дорогу, он пришел сообщить, что они, кажется, в замкнутой ловушке, и вид двух гостей, материализовавшихся на его глазах, пригвоздил его к месту.

– Меня зовут Акил, я от Тимура, – сообщил человек в тюрбане Громову и, больше ничего не сказав, опустился рядом с Милой на влажный бетон.

Грач тоже подскочил к ним и опустился на колено:

– Положительная динамика есть?

– Какая тут динамика… – бросил Громов, пристально следя за Акилом, отошедшим ополоснуть руки в проточной воде. – Простите, вы уверены, что в этой речке нет микробов? Не лучше ли спиртом?

– У вас есть спирт?

– Нет, но…

– Все будет в порядке, – мягко произнес индус, заставляя Юру убрать от раны руки. – Пять минут… подождите в сторонке, прошу вас. И вы тоже, уважаемый Владимир-джи.

Громов отполз и сел, вытянув ноги. Подтянул к себе костыль:

– Что там в храме? – спросил он у Грача, который с неохотой последовал его примеру.

– Наши все целы. Зализывают раны. Враг обезврежен.

– Хорошо. Значит, есть куда возвращаться. Про Вику что-нибудь знаешь?

– Только то, что ее, Аню и Гену Белоконева вели из лагеря в лодку. Сейчас они должны быть уже на подходе.

– Мужики! – Москалев бочком подобрался к ним. – Можно вопрос: как мы отсюда выберемся? Раз здесь появляются новые люди, значит, есть проход, но я его не нашел…

Грач с обманчивой ленцой взглянул Дмитрию в глаза:

– Юр, я верно понимаю, что это он виноват? Он стрелял в Милку?

– Это недоразумение! – Москалев выставил ладони. – Несчастный случай. Я жертва интриг, а главные виновники – Сперанский и де Трейси. Надеюсь, они мертвы?

– Живы, – ответил Грач и встал, тесня Москалева за границы туманного круга, – их оставили в живых, чтобы передать в руки правосудия. Мадагаскарская полиция, хоть и отсиживалась в лагере вместе с женщинами, но уже спешит выйти на первый план. Никто не уйдет безнаказанным.

– У Сперанского дипломатический статус, да и де Трейси… – Москалев прервался, потому что подумал о собственной судьбе.

Грач продолжал на него наступать, а он пятился, пока не уперся спиной в колонну.

– Я, между прочим, ценный свидетель! Могу много интересного о них рассказать!

– Вот знаешь, мне плевать на твои сказки! – сообщил Грач. – И плевать на приказы генерала. У меня свой собственный суд – справедливый и скорый!

Москалев ощетинился, вставая в бойцовую позу:

– Только попробуй! Пусть я и ранен, но…

– Не шумите! Отвлекаете, – тихо, но властно остановил их Акил.

Грач моментально послушался, отступая от Москалева на шаг.

– Живи пока, упырь, – сквозь зубы процедил он и отвернулся.