Текст книги ""Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) (ЛП)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Михаил Медведев,Надежда Сакаева,Кайла Стоун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 327 (всего у книги 359 страниц)

Глава 3.

Дэймон не стал прощаться при Крисе.

Несмотря на взаимную неприязнь, которая была, даже когда он еще не упал, Дэймон знал, что тот чувствует к Анжеле.

Знал, как это мучительно, когда сердце сжимают в стальные тиски и боль медленно проникает внутрь, сковывая его, словно лед, наполняя пустотой и отчаянием, не оставляя места ни счастью, ни радости. Когда становится трудно дышать, будто ты вдруг очутился глубоко под водой, будто уже не успеешь подняться, и тогда легкие раздирает болью, словно в них бушует пожар. Тебе хочется прекратить боль, но это невозможно сделать, потому что она уже часть тебя.

И именно поэтому Дэймон решил, что зайдет позже, не желая доставлять Крису еще одну порцию мучений.

Но, к сожалению, когда он вернулся, Анжела уже спала. Во сне она выглядела еще более прекрасной. Рыжие волосы разметались по подушке, будто язычки пламени, глаза закрыты, дыхание ровное.

Сейчас она выглядела такой умиротворенной, такой спокойной и такой счастливой.

Дэймон бесшумно опустился рядом и аккуратно, чтобы не разбудить, погладил по огненным волосам.

Как же они приятно пахли!

Дэймон глубже втянул носом воздух, стараясь впитать в себя этот запах, насытится им. Кто знает, какое время их с Крисом не будет. Если Смотрящий не пожелает, чтобы его нашли, искать придется очень долго. Такая уж у них работа – присматривать за самыми ценными вещами, уметь защищать их и скрывать от посторонних глаз.

Анжела зашевелилась во сне, прошептав его имя, и вновь сладко засопела.

На Дэймона накатила такая волна всеобъемлющей нежности, что, казалось, он в ней захлебнется.

"Вот, уж точно, любовь для ангела – и дар и проклятье", – подумал он, вновь погладив девушку по волосам.

И тут же одернул себя, с горькой усмешкой: – "Только вот, ты уже далеко не ангел".

Дэймон ни капли не жалел о том, что стал падшим. Он бы делал это снова и снова, если бы потребовалось. Все то, что он знал раньше, что любил. Те, кого он считал своей семьей, кому верил слепо и безоглядно. Все это меркло рядом с Анжелой. Она стала для него всем – семьей, светом, целью жизни, самой жизнью.

Она и только она имела теперь для него значение.

Только вот после падения он стал чувствовать в себе что-то темное. То, чего раньше не было в нем. А может быть, это было всегда, только где-то глубоко внутри, спрятано так хорошо, что он и не догадывался об этом.

Тягучая волна ярости и злобы, которая временами накатывала на него, накрывая с головой. Дэймон делал вид, что держит все под контролем, что это подвластно ему, стараясь скрыть правду даже от себя. Темная волна не слушала его, поглощала его, заставляя терять контроль над собой, и, словно наигравшись, отступала, оставляя опустошенность.

Эту пустоту могла заполнить лишь Анжела, чьи рыжие волосы были для него спасительным светом, за который он хватался, словно утопающий за соломинку.

Если бы он не был таким эгоистом, если бы он только мог это сделать, он бы заставил Анжелу отступить от него. Заставил держаться как можно дальше, чтобы ненароком не зацепить ее этой безумной тьмой.

Но он уже не видел себя без нее. Не представлял жизни, в которой бы не было этих рыжих волос. Точнее наоборот, очень даже хорошо представлял. Жизнь, наполненную лишь тоской, болью и тем безмерным мраком. Жизнь, лишенную радости, счастья и даже малейшего лучика света и надежды, что когда-нибудь все будет иначе.

Дэймона утешало лишь то, что Анжела, зная про него всю правду, сделала свой выбор. И он никогда не обманет ее надежд, не предаст, не разочарует.

Он лучше умрет, чем причинит ей боль. И это далеко не пустые слова.

Дэймон еще раз взглянул на спящую Анжелу. Даже с закрытыми глазами он мог нарисовать каждую черточку ее прекрасного лица, линию носа, изгиб губ. Он обязательно найдет способ все изменить, исправить! И ни за что не отдаст ее Самаэлю.

Вспомнив про последнего, Дэймон поднялся и бесшумно исчез за окном, оставив после себя лишь горьковатый запах и записку с прощанием.

Поведение Анжелы сегодня показалось Дэймону немного странным. Обычно упрямая, девушка слишком легко со всем соглашалась. Подозрительно легко.

Сначала он был рад этому, но, поразмыслив, решил, что что-то здесь не так. Анжела наверняка что-то задумала. Вспомнив, какое самопожертвование она решила проявить сегодня, Дэймон решил обезопасить ее и себя. Мало ли какие мысли могут забрести в эту самоотверженную рыжую головку.

Пусть лучше он подстрахуется, и окажется не прав, чем с Анжелой что-то случится, пока его нет рядом, и он не может прийти на помощь.

Пройдя несколько кварталов стремительными, быстрыми шагами, Дэймон очутился в парке. Несмотря на столь поздний час, по нему гуляли, переодетые во всевозможную нечисть, молодые люди. Для них сегодня ничего не изменилось. Они продолжали веселиться, не зная ни о Люцифере, ни о печатях, ни об Апокалипсисе. Хэллоуин продолжался, точно ничего этого и не было.

Впрочем, Дэймон выглядел им под стать – он так и не успел снять свой костюм вампира.

– Самаэль, – опустившись на лавочку, негромко позвал он.

Тут же в самом конце аллеи появилась фигура мужчины в идеальном классическом костюме, резко выделявшемся на фоне праздничных нарядов. Несмотря на размеренные шаги, мужчина оказался рядом через несколько секунд.

Его черные ботинки были чистые и блестели даже в тусклом свете фонарей, а из укладки не торчало ни одного волоска. Холодный взгляд и пустая маска вместо лица не оставляли сомнений в том, кто он такой.

– Чем занимался весь вечер? Тебе ведь теперь не обязательно всегда быть рядом с Анжелой?

– Не обязательно, – ровный голос, не окрашенный эмоциями, – но и отходить далеко, тоже не следует.

Вопрос про времяпрепровождение он проигнорировал. Впрочем, Дэймон не стал настаивать. Самаэля вряд ли когда-либо можно было бы назвать разговорчивым, даже с очень большой натяжкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Я хотел бы еще раз поблагодарить тебя за отсрочку, – Хэвеенли не спешил переходить сразу к делу, немного опасаясь реакции Самаэля и того, что он может передумать.

– Зная твою нездоровую привязанность к этой девушке, твой возраст и твою силу, я все взвесил и посчитал это наиболее оптимальным вариантом, – механически отозвался тот.

– Нездоровую? – Дэймон мягко усмехнулся.

– Именно. Твоя любовь совсем не характерна для Ангела Хранителя. Ты, лучше других знающий, что будет там, за чертой, слишком отчаянно цепляешься за ее земную жизнь.

– Разве ты можешь что-то понимать в любви? В чувствах? Ты лишен этого навсегда.

Эти слова не вызвали в Самаэле ни сожаления об утрате, ни тоски или печали о невозможном.

– Но у меня есть опыт. Я видел много влюбленных смертных. И еще больше Ангелов. И никто не пытался спасти своего избранника от Смерти. От Ада – да. Но не от самой Смерти. Это не разумно, пытаться остановить неизбежное, особенно, если за чертой еще есть возможности встреч, в то время, как этот мир лишь временное пристанище, которое в любом случае когда-нибудь придется покинуть.

– Все равно, ты не можешь так просто судить меня.

– Я не сужу тебя, и не осуждаю. Я лишь делаю выводы, основанные на фактах, истории, личном опыте.

– Но ты не чувствуешь ничего уже столько лет, что твой опыт не в счет. Если бы ты мог чувствовать, ты бы сделал то же самое.

– Но я не могу, – Самаэль вновь сказал это без всякого сожаления, – и с моей точки зрения эмоции бесполезны, порою даже опасны и вредны.

– Тем не менее, они прекрасны. И я благодарен тебе за эту отсрочку. Она нужна мне сейчас.

– Ты пришел только затем, чтобы сказать мне спасибо?

– Нет. У меня есть к тебе одна просьба.

– Какая? – в вопросе не было и намека на интерес.

– Кгхм... Мы с Крисом улетаем ненадолго, и я думаю... точнее у меня есть предположения, что Анжела может попросить тебя кое о чем. Так вот, не выполняй ее просьбу.

– И что же она может попросить?

– Забрать ее.

– Ты так рьяно пытался ее спасти, так глупо и отчаянно пожертвовал всем, а она так мало ценит свою жизнь? Кажется, люди называют это иронией.

– Можешь мне просто поверить – ради нее стоило сделать это. И я, не задумываясь ни на секунду, мог бы все повторить. Но она другая. Слишком самоотверженная, слишком отзывчивая, слишком добрая к другим. Боится, что люди могут пострадать, пока мы будем искать решение. Сегодня она выдвинула глупую идею пожертвовать собой, ради надежды остановить все это. И легко от нее отказалась. Чересчур легко, я бы сказал, зная ее характер и упрямство.

– Но ведь она отчасти права в своем страхе. Всадники несут на Землю войну, голод и смерть. А после того, как снимут шестую печать, должно быть действительно, очень много людей пострадает, – равнодушно отозвался Самаэль.

– Мы не можем знать этого наверняка! – вспылил Дэймон, все это время пытавшийся сохранять спокойствие, что было трудным, если речь шла о безопасности Анжелы. – К тому же мы с Крисом успеем найти выход гораздо раньше! Никто не пострадает!

– Ты так уверен в этом?

– Просто выполни мою просьбу. И постарайся ее отговорить.

– Хорошо. Я уже дал тебе время разобраться со всем этим, и не собираюсь его забирать. И если Анжела придет ко мне с подобной просьбой, я откажу ей, – про «отговорить» Самаэль пропустил, ведь все же, он был Ангелом Смерти, а не школьным психологом, – только вот, что ты станешь делать, если она вдруг решит справиться с задачей сама?

– Разве ты не сможешь помешать ей в этом?

– Ты прекрасно знаешь все правила. Я несу Смерть, а не спасение. Если она решит расстаться с жизнью самостоятельно, и я не заберу ее душу, это сделает другой Ангел Смерти.

– Конлей? Я смогу с ним договориться?

– Думаю да, но тогда ее заберет следующий, и так до бесконечности. Живая душа в мертвом теле – это просто противоестественно и договориться со всеми ты не сможешь. Тебе нужно найти другой выход.

– Но ведь с Джошем это вышло. Так почему же с Анжелой все должно быть по-другому?

– Решение вернуть Джоша было принято наверху. Для нее же такого заключения не было.

– Но ведь его душа смогла остаться в теле.

– Ты споришь из упорства и не желания принимать правду, хотя и сам прекрасно знаешь все ответы, знаешь наши правила. Слишком стар, чтобы не знать. Джоша забрал я, причем ненамеренно. Его имя еще не появилось в моем списке, а его тело не пострадало, не потеряло жидкости, не поломало кости. В такое тело душу вернуть можно. Если же тело слишком покалечено, то пути назад уже нет.

Закончив, Самаэль ушел так же быстро, как и появился, оставив Дэймона одного, в раздумьях.

– И что же мне теперь с этим делать? – вслух пробормотал он, поднимаясь с лавочки.

Если с Анжелой что-то случится, он себе никогда этого не простит. А значит, ему нужен кто-то, кто сможет приглядеть за ней, пока его не будет.

Он мог бы попросить остаться Криса, но Крис будет нужен ему там. Если Смотрящий не захочет проявляться, одному Дэймону его ни за что не найти. У него уже не те чувства, ему уже не откроются так легко и охотно, скорее наоборот. Его будут избегать, как любого другого Падшего, если он придет один.

– Эй, ты кого это плечом задел? У тебя что, неприятности? – подвыпивший молодой человек пытался вывести на агрессию другого, трезвого.

За мыслями, Дэймон и не заметил, как оказался в одном из самых темных углов парка.

– У меня нет, а у тебя сейчас точно будут, – ответил второй и по голосу Дэймон узнал одного из учеников.

Особым задирой тот никогда не был, и драться не любил, обычно избегая всяческих конфликтов.

Не успел Дэймон и глазом моргнуть, как первый ринулся на второго с каким-то уж совсем диким рыком.

– Любуешься делами рук своих, Война? – не успел Дэймон разнять ребят, как сзади послышался вкрадчивый и мягкий голос.

– Молодым людям свойственна горячность, Люцифер, – холодно ответил он, даже не оборачиваясь.

– Ну-ну, – ухмыльнувшись, Люцифер хлопнул Хэвенли по плечу, – тогда лучше пойдем отсюда, пока они друг друга не убили.

– Не моя вина в том, что один из них слегка перебрал, – возразил Дэймон, но, тем не менее, последовал за Люцифером.

– Теперь ты будешь сеять раздор везде, где бы ни появился, – слащавым голосом произнес тот, – совсем скоро ты привыкнешь к этому. Возможно, тебе, даже, начнет это нравиться. Ты можешь повернуть это в свою сторону. Можешь пользоваться этим для своей выгоды. Тебя ведь теперь ничто больше не держит. Ни запретов, ни ограничений. Лишь свобода и целый мир, на котором можно с радостью взращивать войну, распри, ссоры.

– Вот уж чего-чего, а такого я точно делать никогда не стану, – дернул плечом Хэвенли.

В его голове начал созревать план. И только поэтому он по-прежнему шел рядом, еще не послав этого самодовольного ухмыляющегося индюка куда подальше.

– Ах, ну прости, прости меня, – Люцифер замахал руками, – я ведь совсем забыл, что ты у нас белый и невинный, яки молодой агнец. Может, дать известку – выбелишь крылья?

Дэймон промолчал, думая, как бы начать разговор. Просить Люцифера о чем бы то ни было, категорически не хотелось. С другой стороны это необходимо им обоим, ведь не будет Анжелы – не будет и Апокалипсиса.

– Да, выкладывай уже, чего тебе там надо? Не стесняйся! – проницательности Люциферу было не занимать. – Мы же теперь, считай что, лучшие друзья! Ты мне помог, и я с удовольствием помогу тебе!

– Друзьями, тем более лучшими, мы вряд ли когда-нибудь будем. Но, к моему великому сожалению, сейчас ты прав, и у меня есть к тебе одна небольшая просьба, – холодно ответил Дэймон.

– Хочешь заключить сделку с самим дьяволом? – Люцифер громко и звонко расхохотался, однако через минуту все же стал немного серьезнее. – Ладно, расслабься, я просто шучу. Сделаю все, что в моих силах, если ты, конечно, не попросишь отменить Апокалипсис. Это только для самых лучших друзей, которыми я еще не успел обзавестись. Скажу по секрету, новые знакомства даются мне с некоторым трудом. Так что ты там хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты приглядел за Анжелой. Только не надоедай ей слишком сильно, и будь по возможности незаметен.

– Вот это поворот, – брови Люцифера взметнулись вверх, – признаюсь, я ожидал чего-то вроде «оставь ее, не лезь в нашу жизнь, исчезни из города, не хотим тебя видеть», или даже коронного «изыди нечистый дух». Но никак не этого. Сам ты уже что ли не справляешься?

– Мне надо отъехать на пару дней вместе с Крисом, – Дэймон пожал плечами, с трудом сдерживая свои эмоции.

Несмотря на спокойный вид внутри у него все клокотало – так сильно было желание хорошенько наподдать Люциферу.

– О, и ты боишься, что одна эта малышка может натворить глупостей? – сахарно спросил Люцифер и, не дожидаясь ответа, тут же добавил: – Что ж, разумеется, я согласен!

– Вот и отлично. Но если вдруг ты обидишь ее...

– То ты сожжешь мне крылья, – он хохотнул.

– Надеюсь, мы друг друга поняли. Не буду тебя больше задерживать, – Дэймон развернулся, чтобы уйти.

– Неужели, ты настолько доверяешь мне? И даже не боишься, что я не сдержу свое обещание? Разве тебя не учили тому, что я великий лгун и от меня не стоит ждать хорошего? – Люцифер цокнул языком.

– Я доверяю твоему чрезмерному эгоизму. Видеть Анжелу живой и здоровой тебе необходимо так же сильно, как и мне.

Люцифер расхохотался.

– Что ж, ты прав, дорогой Война! Ведь каждый в этом мире знает, что моя единственная и вечная любовь – это любовь к самому себе! – крикнул он в спину удалявшемуся Дэймону.

Ничего не ответив, тот ускорился и уже спустя несколько мгновений был за пару кварталов от парка.

Теперь Хэвенли мог спокойно улететь, зная, что с Анжелой точно все будет в порядке.

Когда он, наконец, сняв этот карнавальный костюм, и одев свою обычную, белого цвета, одежду, подошел к месту встречи, Крис уже был там.

Посветлевшее небо, едва розовеющее на востоке, обещало ясный, солнечный, погожий день.

– Ну, что? В путь? – Крис был по пояс голый, несмотря на утренние заморозки.

В одной руке он держал небольшой рюкзак.

– Зачем тебе лишние вещи? – кивнул Дэймон на его ношу, попутно стягивая рубашку.

– Ну, в отличие от тебя, мои земные родители вовсе не воображаемые, а вполне реальные. И голым из дому они бы меня не выпустили.

Дэймон расхохотался.

– И что же ты им наплел?

– Пришлось соврать, – Крис поморщился, как от зубной боли, ведь врать ему было категорически неприятно, – сказал, будто обещал тебя отвезти в Портленд. Якобы твой дядя не может, своей машины у тебя нет, а тебе жизненно необходимо быть там сегодня утром.

– Да ты, похоже, мастер, раз у тебя так складно вышло, – кивнул Дэймон, – вот только ты же не надеешься управиться за один день? Лишь путь до места займет столько же, если не еще больше. Что же они скажут, когда вечером ты не вернешься?

– О, об этом ты можешь не волноваться, – Крис махнул рукой, – сегодня отец уезжает в командировку на неделю. Мать с ним. Так что меня никто не хватиться. Кстати, в школе я договорился за нас обоих.

– А вот за это действительно спасибо. Впрочем, хватит разговоров. Времени у нас и так мало.

Дэймон первым начал выпускать свои крылья. Крис отвернулся, делая вид, что ищет место, куда бы спрятать рюкзак. Ему было больно смотреть на чужие страдания. Даже, если страдал человек, который ему совсем не нравился.

Тем временем, Дэймон стискивал зубы, во всю стараясь не завопить от безумной боли. Алые капли крови проступали на белоснежных перьях, ручейками стекая вниз, капая на землю.

Наконец, процесс завершился, и крылья расправились за спиной, сверкая бусинами рубинов в первых, робких лучах восходящего солнца.

– Ну и долго мне тебя ждать? – Дэймон тряхнул крыльями, окрасив ствол ближайшего дерева красными искрами.

– Кто кого еще ждет, – практически мгновенно расправив крылья, Крис в один прыжок оттолкнулся от земли, и, сделав пару тяжелых взмахов, взвился в небо.

Хэвенли последовал за ним. Уже через пару мгновений они превратились в две маленькие точки на синем небе.

Глава 4.

Утром Анжела встала рано. Она была полна решимости исполнить свое намерение. Девушка чувствовала себя готовой к этому, и даже записка от Дэймона не смогла сбить этот настрой, хоть и больно кольнуло сердце.

Сбежав вниз по лестнице, она наскоро позавтракала с отцом, стараясь поменьше смотреть на него, из-за боязни все же передумать. Впрочем, от последнего это не укрылось.

– У тебя все в порядке, милая? – нахмурившись, спросил Джош, глядя, как Анжела второпях заливает в себя апельсиновый сок.

– Все просто отлично, пап! – Анжела отвела глаза.

– А куда же ты тогда так торопишься? На встречу с Дэймоном?

– Нет, он вместе с Крисом уехал в Портленд. Я думала посвятить время учебе. Так что доем и сразу в библиотеку.

«Дэймон безумно расстроится», – в который раз пронеслось в голове, но Анжела тут же отогнала от себя эти мысли.

У нее нет права думать сейчас об этом.

– Разве у тебя есть проблемы с учебой? – отец нахмурился.

– Нет, пап, просто скоро будет экзамен, и я хочу получить самый высокий бал. Так что я побежала!

Анжела и впрямь, едва ли не бегом кинулась в прихожую, опасаясь очередной порции расспросов.

Одевшись, девушка пошла к машине, собирая в кулак всю свою волю. Она не может сейчас передумать. Не может быть эгоисткой. И тем более не может думать о Дэймоне, о его чувствах. От таких мыслей она теряет весь свой боевой дух. А сейчас слишком многое зависит от ее решения.

Лучше она будет думать о том, что станет с Дарси, Кайлой, отцом, если она не сделает этого, поддавшись малодушной слабости. Сколько невинных людей пострадает ради того, чтобы она могла ненадолго продлить свою жизнь. И нужна ли ей будет такая жизнь, с извечным, томящим чувством вины? Стоит ли она того, чтобы ее друзья и близкие мучились?

– Я уже все решила! – вслух пробормотала Анжела, садясь за руль.

Звук собственного голоса придал ей немного уверенности.

– Ммм... И что же ты, позволь спросить, решила? – ехидный голос сбоку заставил Анжелу подпрыгнуть.

На соседнем сидении, пристегнутый ремнем безопасности, как ни в чем не бывало, сидел Люцифер. Хотя всего секунду назад, и девушка могла в этом поклясться, его тут еще не было. Он откинулся на сидении, улыбаясь на одну сторону, как иногда это делал Дэймон. Только вот у него, в отличие от Хэвенли, выходила ехидная усмешка.

– Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришел? Тебе мало того, что ты устроил конец света? – возмущению Анжелы не было предела.

– Разве ты не рада меня видеть, милая? – он развел руками.

– Ни капли, – холодно отрезала Анжела.

– Ох, ну вот. Ты меня расстроила. А я думал, что устрою для тебя приятный сюрприз, – Люцифер печально опустил голову.

– Ха! – Анжела отвернулась, обдумывая, что же могло ему понадобиться сейчас от нее и как скоро получится от него избавиться.

Ехать к Самаэлю вместе с ним ей решительно не хотелось.

– И долго ты будешь так сидеть, и обижаться на меня? Тебе никто не говорил, что надутые губки и хмурое личико тебя вовсе не красят? Поехали уже скорее, куда ты там собиралась.

– Не поеду я никуда до тех пор, пока ты не выйдешь из моей машины, – Анжела поморщилась и демонстративно скрестила руки на груди.

Ей было неприятно находится с ним так близко.

– Тогда давай поменяемся местами. Знаешь, за все это время я научился неплохо водить, – Люцифер пожал плечами, – в любом случае, куда бы то ни было, ты поедешь сегодня только со мной. И это не обсуждается.

– И кто же это так сказал?

– Я, причем только что.

– Кто ты такой, чтобы я тебя слушала?

– Мммм... дай-ка подумать... Князь Тьмы, змей искуситель, первый Падший Ангел. Знаешь, меня называют по разному, но Люцифер мне все-таки нравится больше. Как-то поэтичнее, не находишь?

– Очень остроумно, но это не значит, что ты можешь мной командовать.

– А у тебя просто нет выбора. Ты едешь со мной. Только так и не иначе.

– Значит, я вообще никуда не поеду.

– Отлично, мне же лучше! – Люцифер будто и впрямь обрадовался. – Тогда можешь вернуться в дом. Иначе вот-вот выйдет твой отец и крайне удивится, почему это ты сидишь здесь со мной. Будет спрашивать, о чем мы разговаривали, кто я такой. А я не уверен, что тебе это надо.

Анжела промолчала, старательно взвешивая все за и против.

С одной стороны терпеть этого надменного и наглого типа, того, кто все это затеял, да еще и, возможно, в последние минуты своей жизни, ей вовсе не светило. С другой – она едва решилась сделать это сегодня. Так неизвестно, что будет завтра и хватит ли у нее храбрости.

А каждая минута промедления приносит в этот мир боль, страдания и может стоить кому-то жизни. Нет, медлить ей определенно нельзя. Иначе, она вконец растеряет весь свой боевой дух.

Печально вздохнув, Анжела тронулась с места.

– Может, ты все-таки оставишь меня в покое? – уже без надежды спросила она.

Настроен Люцифер был, кажется, решительно.

– А сама-то как думаешь?

Вместо ответа Анжела вздохнула еще раз, вдвойне печальней.

– И почему это я тебе так не нравлюсь? Неужели я такой противный? – зевнув, Люцифер сладко потянулся и закинул руки за голову.

Затем поерзал, устраиваясь поудобнее. Никакого дискомфорта он явно не ощущал, чувствуя себя вольготно, будто у себя дома.

Анжела искоса посмотрела на его кривую ухмылку, но тут же вернулась к дороге. Вопрос она решила оставить без ответа. Да и к чему было говорить, если и так все понятно.

– Молчишь, – удовлетворенно кивнул тот, сверкнув зелеными глазами, – впрочем, как хочешь. Я уже привык. Привык быть один. Ведь большинство людей стараются держаться от меня как можно дальше. Хотя и сами не понимают почему. Просто инстинктивно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Интересно все же, отчего? – ехидно заметила Анжела.

Но Люцифер продолжил, не обратив на это внимания:

– Представляешь, как мне было одиноко? Хотя откуда тебе знать, ведь у тебя все было по-другому. Тебя же наверняка всегда все любили – родители, подруги, бой-френд. Избалованная вниманием девчонка, даже не понимающая, насколько это хорошо, когда рядом есть хоть кто-то. И все-таки, попробуй представить хоть на одну секунду. Дни, месяца, года, столетия со свистом проносятся мимо. А я всегда один-одинешенек. ВСЕГДА. И некому меня поддержать, подать руку помощи. Мне не с кем поговорить. Некому высказать свои волнения, переживания и печали. Некому показать свою боль и горе. И даже не с кем поделиться счастьем и радостью. Я действительно был один и не передать, каково же это.

– Навряд ли я когда-нибудь смогу тебя понять. Ведь я просто избалованная девчонка и ничего не смыслю в настоящих чувствах самого Магистра Зла, – язвительно вставила Анжела.

Она почти прониклась его словами. И на мгновенье ей даже стало его жалко. Но только на мгновенье – уж больно надрывно звучал его голос, больно театрально он заламывал руки.

– Неужели я задел тебя? – Люцифер, поняв, что не произвел должного впечатления, перестал кривляться, а голос его вновь стал насмешливым. – Прости, милая, кажется, я действительно отвык общаться с кем-то хоть немного живым. Ведь я был вынужден очень долгое время прятаться сразу от всего – и от неба, и от земли. Никогда не смотреть наверх. Избегать ВСЕХ ангелов. Ты хоть представляешь, сколько в этом чокнутом мире ангелов?

– Не имею понятия, – Анжела дернула плечом.

– Очень-очень много. Я бы даже сказал слишком много. Нескончаемые полчища. На мой скромный взгляд одного на пятерку людей – вполне достаточно. Даже слегка многовато. Все равно никто и никогда не прислушивается к их советам, и много времени они проводят просто так. Конечно, большинство из совсем юные и неопытные. Они вряд ли узнали бы меня, даже если бы увидели. Но мне приходилось держаться всегда начеку. Попробуй сама провести в одиночестве пару тысяч лет, и я на тебя посмотрю. Ты сама захочешь Апокалипсис.

– Ты один виноват в том, что тебя изгнали. Нужно было лучше себя вести, – Анжела пожала плечами.

Они ехали по аккуратным улочкам Сэнт Хиллз, таким спокойным, умиротворенным, еще украшенным после вчерашнего праздника, что на мгновенье девушке даже показалось, будто никакого Апокалипсиса нет и в помине, а Люцифер просто все это придумал.

Решил поразвлечься подобным, надо сказать, весьма изощренным способом. Но она тут же отдернула себя. Сейчас у нее нет права проявлять даже малейшую слабость. Ведь наступление Апокалипсиса подтвердили и Крис, и Дэймон.

В конце концов, даже сам Самаэль летал наверх, обеспокоенный, если конечно так можно выразиться по отношению к бесчувственному Ангелу Смерти, сложившейся ситуацией.

– Будто ты знаешь, что там было НА САМОМ ДЕЛЕ! – Люцифер презрительно скривил губы.

– Это знают даже дети, – девушка пожала плечами.

– Вот как? Даже дети? Может, ты была там лично? Может, видела все это? – казалось, он возмутился.

– Зачем, если и так все ясно? Ты возгордился, возомнив себя выше других. И глядя на тебе, понимаешь, что действительно все и было именно так, как написано.

– Запомни, историю всегда пишут победители. Проигравшим же остается либо смириться, либо продолжать бороться. Я выбрал второй вариант, и не отступаю от него до сих пор.

– Ты когда-нибудь отстанешь от меня? – спорить на счет того, что же там действительно было, или не было, Анжеле совершенно не хотелось.

Едва ли версия Люцифера может оказаться хоть на одну тысячную правдой.

– Когда-нибудь, возможно, да. Ты думаешь, мне приятно видеть твой укоряющий и пылающий ненавистью взгляд, приятно чувствовать твою неприязнь? – он притворно вздохнул и закатил глаза.

– Ты знаешь, где выход.

– Да, но кто же тогда о тебе позаботится, Рыжая?

– Я и сама могу прекрасно о себе позаботиться!

– Разве можешь? Ты ведь такая беспомощная и беззащитная. Всего лишь простой человек.

– Я вовсе не беззащитная! И уж тем более не беспомощная!

– Люди по определению своему хрупки. Они сделаны из костей, которые, в свою очередь, имеют свойство ломаться. И поэтому, мне, гораздо спокойней, когда ты под моим неусыпным присмотром.

– Какое тебе вообще может быть дело до целости моих костей?

– О, крошка, ты просто мне нравишься. Симпатичная такая рыжая мордашка, вздернутый носик, негодующий, полный праведного гнева взгляд, – Люцифер медово улыбнулся, – смирись уже с тем, что пока оба твоих мальчика в отъезде, я буду твоей постоянной нянькой.

– Они не мои мальчики! – Анжела вспыхнула.

Ухмылка на одну сторону выводила из себя, а слащавый, приторный тон раздражал еще больше.

– Ну-ну, конечно, – Люцифер покивал и, откинув голову назад, закрыл глаза, – они вот-вот вспыхнут от любви к тебе, сгорят словно спички. Ну, или просто передерутся. Тебе рассказывали, что такое любовь для Ангелов с их сверхспособностью к чувствам? Проклятье, сущее проклятье. Хотя на твоем месте я бы забрал себе их обоих. Как это называется?

Он пощелкал пальцами.

– Гарем? Хотя гарем это, кажется, наоборот.

– Прекрати! – девушка больше была похожа на помидор. – Как ты можешь так говорить?

– О, я могу говорить и не такое! – Люцифер расхохотался. – Но, разумеется, ты не сделаешь так! Ты же вовсе не такая! Ты будешь мучить Кристиана целую вечность, и даже дольше, считая его своим другом, держа рядом, на коротком поводке, будто комнатную собачонку. Не давая забыть о себе ни на одну секунду, наполняя каждый его день болью, тоскою, печалью. И при этом будешь считать себя правой, даже правильной. А с Войной у вас, конечно же, любовь. Большая, как динозавр и чистая и нерушимая, словно стеклянный замок. Любовь, на которую Кристиан будет смотреть, кусая себе локти, завидуя вашему счастью, но, не смея отвернуться или закрыть глаза, ведь ты же нуждаешься в нем и его дружбе.

Анжеле хотелось зажать уши. Как он вообще мог такое говорить? Даже думать про это девушке было ужасно. Хотя в чем-то он был прав. Ей давно пора отпустить Криса, оторвать его от себя.

– Делаешь вид, будто не слышишь, но сама-то знаешь, что я прав, – Люцифер так и не открыл глаз, – знаешь, Война мне тоже нравится гораздо больше. Крис слишком правильный, слишком чистый, слишком светлый. Все эти принципы и моральные ценности. Бррр... конечно же через некоторое время тебя начало от него тошнить. Рядом с такими всегда чувствуешь себя недостойной, слишком грязной. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Война же настоящий, до скрежета в зубах. Он храбр, своеволен, тверд, свободен и упрям. Почти как я.

– Вы ни капли не похожи. Дэймон гораздо лучше тебя! И раз уж мне от тебя не отвязаться, то почему бы тебе, наконец, не замолчать? – Анжела стиснула зубы.

Поездка казалась бесконечно долгой.

– А почему это я должен молчать? Ты же и так меня ненавидишь. И мое молчание этот факт не исправит. Так пусть хоть мне будет не скучно. Впрочем, я разрешаю тебе не слушать. Так вот. Несмотря на то, что Война мне нравится намного больше, Кристиана все равно жаль. Уж я-то знаю, что такое любовь Ангела, и какого это, таскаться за предметом своего обожания.