Текст книги ""Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) (ЛП)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Михаил Медведев,Надежда Сакаева,Кайла Стоун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 244 (всего у книги 359 страниц)

Глава 55

Ханна

День тридцать восьмой

Грудь Ханны сжалась. Стало трудно дышать.

– Они избавляют «Винтер Хейвен» от всех, кто не разделяет их взгляды. Розамонд Синклер вышла на тропу войны. Она наводит порядок в доме. Как тиран.

Мускул на щеке Ноа дернулся.

– Я понимаю, почему ты ненавидишь Розамонд Синклер. Она мать Пайка, человека, который причинил тебе боль. Легко приравнять их обоих друг к другу. Но то, что ты сказала раньше – нет, ты не права. Розамонд – это не ее сыновья. Она заботится об этом городе. Она старалась сделать все возможное для Фолл-Крик с самого начала этой неразберихи.

– Совершала ли она ошибки? Да. Приходилось ли ей идти на компромиссы, чтобы обеспечить нашу безопасность? Да. Ты же видела, что там творится. Уязвимые города и поселки подвергаются нападениям. Царят беззаконие и анархия. Здесь такого нет, и единственная причина – быстрое мышление и сильное руководство Розамонд.

Ханна недоверчиво покачала головой.

– Ты вообще себя слышишь? Оглянись вокруг. Кого она сегодня оберегает?

Взгляд Ноа метнулся к ополченцам и обратно к Ханне. На его лице читалось напряжение и беспокойство.

– Говори тише.

– Или что? Или они причислят меня к несогласным и тоже утащат? Или просто попытаются убить, как Лиама и Бишопа?

Щеки Ноа покраснели.

– Нет! Я им не позволю.

– О? Ты остановишь их так же, как останавливаешь это?

– Это другое.

– И в чем разница?

– Думаешь, я хочу это делать?! Думаешь, мне это нравится?! Что я согласен с этим?!

– Это то, чего я не понимаю. Помоги мне понять.

Его лицо помрачнело.

– Я должен это принять, Ханна. У меня нет выбора. У нас нет выбора.

Наконец-то он был честен. Наконец-то он признал это.

Ноа сделал шаг к ней, подняв левую руку, чтобы коснуться ее щеки, как когда-то давно, целую жизнь назад.

Призрак обернулся и с предупреждающим рыком встал между ними. Пес почувствовал напряжение между ними, почувствовал растущее беспокойство Ханны. Он не собирался подпускать к Ханне никого – даже ее мужа.

Ханна не стала его упрекать.

– У нас всегда есть выбор, Ноа, – просто сказала она. – Всегда.

Рука Ноа упала на бок. Он сжал ее в кулак. Его плечи опустились, выражение лица было убитым.

– Я делаю это ради Майло.

– А при чем здесь Майло?

– Его лекарства. В аптеке их нет. Как и во всех остальных аптеках в округе, возможно, во всем штате, если они вообще еще работают. Ополченцы привозят ему лекарства. Он в самом верху в их списке потребностей. Из-за Розамонд.

– Мы можем достать их где-нибудь еще. Должен быть другой вариант.

– Нет, – резко ответил он.

Ханна покачала головой.

– Нет. Я в это не верю. Ты сказал, что у тебя есть лекарства на пять лет.

– Есть, но этого недостаточно. Нам может понадобиться больше. Нам нужно больше, чтобы обезопасить себя.

Она видела это в его глазах – теперь он перед ними в долгу. Точнее, он им обязан.

Его лицо потемнело.

– Я сделаю все, чтобы защитить Майло, Ханна. Все, что угодно.

Ханна отпрянула назад, как будто он дал ей пощечину.

– Я тоже. Но должна быть грань, Ноа.

Его глаза стали злыми.

– Нет никакой черты, кроме той, которая сохранит жизнь Майло. Майло и тебе. Разве ты не видишь? Вот что важно. Мы пройдем через это. Втроем.

– Нас четверо.

У него хватило приличия выглядеть пристыженным.

– Прости, Ханна. Да, нас четверо. Ты, я, Майло и ребенок. Я сделаю все возможное для города, но ты – мой приоритет. Вот и все. Я не буду извиняться за это. Я сделаю все, что должен, чтобы ты оставалась в безопасности.

Она снова посмотрела на улицу. Холод жалил ее лицо и руки. Глаза жгло.

Один из горожан сопротивлялся. Он замахнулся на солдата. Солдат ударил его прикладом своей винтовки. Мужчина рухнул на снег. Женщина и девочка-подросток закричали и побежали к нему.

Солдат жестом подозвал двух других ополченцев, которые схватили мужчину под руки, подтащили его к одному из оставшихся грузовиков и закинули в кузов, как мешок с мукой.

У Ханны скрутило желудок. Противная кислота обжигала горло. Все, что она могла сделать сейчас, это не выбежать на улицу и не попытаться их остановить.

Она знала, что ее недостаточно. Она всего лишь один человек. У них было все оружие и люди. Пока что.

– Это... – она указала вниз по улице. – не похоже на безопасность.

– Это для нас.

Гнев захлестнул Ханну.

– Как ты можешь так говорить?

Ноа сжал челюсть.

– Я позабочусь о том, чтобы каждая из этих семей поселилась в лучших домах, оставшихся в Фолл-Крике. Из-за стольких смертей у нас есть несколько десятков пустых домов с каминами или дровяными печами, септическими системами и колодцами. Я прослежу, чтобы у них хватило еды и дров. Я лично прослежу за этим.

– Так вот как ты живешь с самим собой? Делаешь несколько добрых дел, чтобы притвориться, что ты не участвуешь в этом?

Он выглядел уязвленным.

– Это нечестно.

– Разве? А когда Розамонд и ополченцы решат их не кормить? Что тогда? Они контролируют еду, Ноа. Посмотри, как они держат тебя на поводке с помощью лекарств Майло.

Ноа опустил глаза, не в силах встретить ее взгляд. Он выглядел как человек, уже побежденный, человек, смирившийся с ужасной судьбой.

– Я больше ничего не могу сделать.

– А что, если она снова пошлет за Бишопом?

– Она не станет. Бишоп был врагом Джулиана, а не ее.

– Ты не можешь этого знать. А Лиам?

Ноа напрягся.

– Лиам Коулман может сам о себе позаботиться.

Ханна вздернула подбородок.

– А что если я скажу ей, что убила ее сына? Как думаешь, насколько я тогда буду в безопасности?

Он резко поднял голову, в его глазах вспыхнула паника.

– Ты не можешь этого сделать.

– Ты знаешь, что она опасна. Ты говоришь одно, но я вижу правду. Ты бегаешь вокруг, пытаясь потушить пожар, но не доходишь до источника. Все это взорвется тебе в лицо, Ноа.

Он выглядел растерянным, затравленным. Разрываемым на части.

Ханна вспомнила определение из студенческих времен, из курса «Психология», который она прослушала: когнитивный диссонанс.

Разум Ноа не мог допустить сосуществования двух истин: люди, от которых зависела жизнь его сына, разрушали его город и подвергали опасности его близких.

Признать, что его наставница Розамонд и лучший друг Джулиан порочны, оказалось слишком страшной реальностью. И поэтому Ноа не сделал этого.

У Ханны таких терзаний не возникало.

Победив одного врага, она обнаружила другого, восставшего из пепла первого. Розамонд Синклер не уступала своему сыну, хотя и по-другому. Суперинтендант несла ответственность за страдания, смерть и разрушения. Она будет ответственна за гораздо большее.

То, что Ноа не хотел смотреть правде в глаза, не делало ее менее реальной.

Ханна устало покачала головой.

– Кто ты, Ноа Шеридан?

Он уставился на нее, его взгляд просил, умолял ее.

– Ханна, пожалуйста. Я твой муж. Я отец Майло. Я тот же самый человек, каким был всегда.

– Этого я и боялась.

Ноа покраснел. Он выглядел пораженным, как будто она дала ему пощечину. Открыл рот, чтобы возразить, но ничего не вышло.

– Папа?

Они оба посмотрели вверх.

Майло стоял в коридоре возле своей спальни. На нем была пижама с Человеком-пауком. Его темные кудри торчали во все стороны. Он протирал глаза от сна.

– Там плохие парни? Я хочу помочь бороться с плохими парнями.

Ноа вернулся в дом и встал между Майло и открытой дверью, чтобы закрыть ему обзор. Он потер лицо тыльной стороной руки.

– Все в порядке, сынок. Обещаю. Давай я уложу тебя обратно в постель?

Майло посмотрел на Ханну.

– Может, ты сделаешь это?

Ей не пришлось заставлять себя улыбнуться. Не для Майло. Никогда для Майло.

– Конечно, милый. Я с радостью.

Призрак рысью бежал за ними, когда она взяла маленького сына за руку и повела его обратно в комнату. Майло забрался в кровать и прижался к стене. Он бросил на нее робкий взгляд, и на его лице отразилась такая мучительная тоска сына по матери, что Ханна чуть не прослезилась.

Она забралась на кровать рядом с ним, и он прижался к ней – его голова лежала на ее руке, его теплое тело прижалось к ее. Он все еще прекрасно помещался в ее объятиях.

Майло посмотрел на нее своими большими темными глазами. Он слегка колебался, говоря неуверенно:

– Ты споешь мне?

– Всегда, милый.

Он улыбнулся. Затем он сказал то, что Ханна так хотела услышать.

– Спасибо, мама.

Ее грудь сжалась так сильно, что на мгновение ей стало трудно дышать. Она проглотила комок в горле, сморгнула влагу в глазах и начала петь «Аллилуйя» Леонарда Коэна.

Пока она пела Майло, Призрак устроился перед открытой дверью спальни. Голова поднята, выражение морды настороженное. Он наблюдал за ними, как всегда.

Долгое время она лежала там. Наслаждаясь присутствием своего ребенка рядом с ней. Вдыхая чистый запах его волос, пахнущих шампунем, чувствуя его фигуру маленького мальчика.

Ханна смотрела в потолок, в ее голове роились разные мысли, в сердце – клубок противоречивых эмоций. Она не совсем понимала, на что это будет похоже, но такого себе точно не представляла.

Она не знала, что все это будет так трудно.

Все время, пока она боролась, истекала кровью и пыталась добраться до родных мест, Ханна представляла себе дом как убежище, укрытие от бури, вторгшейся в остальную страну.

Но все оказалось не так. Наивно было верить в это.

Ничто, что действительно имеет значение в жизни, не достается легко. Это справедливо как до кризиса, так и после. Тебе ничего не обещано. Ничего. Ни любовь. Ни свобода. Даже семья.

Отношения не давались просто так. Они не были правом. Их создают. Они выковываются через кровь, пот и слезы. Через время, энергию и обязательства. Через хорошие и плохие времена, через надежду и отчаяние.

Любовь нужно заслужить. Как и свободу. Иногда ее нужно завоевывать снова и снова. Если вы не осторожны, она ускользает сквозь пальцы.

Ханна слишком много страдала и потеряла, чтобы не жить свободной. Она знала, как выглядит угнетение. Цепи не всегда можно увидеть.

Она не вернется к этому. Она не будет растить своих детей в рабстве.

Она будет бороться всем, что в ней есть – зубами, ногтями и кровью. Своей собственной жизнью.

Это стоило риска. Стоило потерь. Так и должно быть.

Глава 56

Лиам

День сороковой

– Тащи свою задницу внутрь, в тепло, – велела Молли Лиаму, широко распахивая входную дверь. – Мы ждали тебя.

Лиам остановился в дверях. Под курткой у него был надет тактический жилет, который он конфисковал у Десото, а также M4, который он носил на двухточечной перевязи.

Рана на ухе болела, но уже зарубцевалась и хорошо заживала. Спина ныла тупой пульсирующей болью, но это вполне терпимо. Он потерпит.

Прошло сорок дней после атаки ЭМИ. Сорок дней, за которые страна погрузилась в полную анархию. Начинался февраль. В юго-западном Мичигане это означало еще один месяц суровой зимы, а может, и два.

Квинн пригласила его зайти в дом ее бабушки. Лиам вошел внутрь, и Квинн закрыла за ним дверь.

Тепло от потрескивающего огня успокаивало его обветренные щеки. Он снял шапку и перчатки и сунул их в карман. Несколько кошек крутились вокруг его лодыжек и просительно мяукали.

Призрак поприветствовал Лиама, прижав морду к его ладони, а затем вернулся к патрулированию дома, пройдя гостиную, кухню, холл, спальни и снова вернувшись в гостиную.

Лиам оглядел круг напряженных лиц, встретивших его. Ханна сидела на диване, держа на руках Шарлотту, по одну сторону от нее сидела Аннет Кинг, по другую – Молли. Трость Молли лежала рядом с ее дробовиком «Моссберг 500».

Дейв Фаррис, Саманта Перес, Майк Дункан и его сын Джамал сидели на деревянных стульях, принесенных из кухни.

Бишоп стоял боком к окну, осматривая улицу и двор, модифицированный АК-47, который ему отдал Лиам, он держал в руках. Хосе Рейносо прислонился к арочному проему между кухней и гостиной, чтобы иметь возможность следить за задней дверью. В руках он держал дробовик.

Ноа Шеридан отсутствовал. Лиам не мог сказать, что его это беспокоит.

– Что все это значит? – спросил Лиам.

– Квинн потрудилась, – с усмешкой ответил Бишоп. – Она собирает людей.

– Я в курсе, – признался Лиам.

Квинн выслеживала его каждый день, появляясь в старом доме Ханны, прыгая на пятках на крыльце, как задорный щенок, пока он не сдавался и не открывал дверь. Дважды она находила его во время одиноких прогулок и приставала к нему в течение двух часов.

А ему так хотелось немного тишины и покоя, чтобы подумать.

Она желала, чтобы он научил ее драться, как научил Ханну. У девчонки хватало смелости и духа, он бы взялся за ее обучение. К тому же она была язвительной и дерзкой. Она ему даже нравилась.

– Хватит уже, – сказала Ханна со сталью в голосе. – То, что происходит, неправильно. Даже за гранью неправильного. Мы должны это остановить.

Две ночи назад ополченцы ворвались в «Винтер Хейвен». Двадцать семь семей подняли с постелей и выгнали из домов. Только ополченцам и тем немногим гражданам, которые доказали свою преданность Розамонд Синклер, разрешили остаться.

Таким людям, как Дэррил Виггинс и Ноа Шеридан.

Общественный продовольственный склад оставался открытым – и хорошо охраняемым – в средней школе, но ополченцы составили обновленный список тех, кто получил разрешение на получение продуктов, а кому отказали.

По крайней мере, четверть города по той или иной причине попала в черный список. С исчезновением припасов из церкви Кроссвей люди начали голодать.

На жизнь Лиама и Бишопа больше не покушались. Впрочем, Лиам не страдал наивностью. Еще одно покушение обязательно произойдет. Вопрос лишь в том, когда.

Маттиас Саттер этого так не оставит. И Розамонд Синклер тоже.

Лиам не боялся их. Он был готов.

– О чем ты говоришь? – спросил Лиам.

– Мы пригласили тебя сюда сегодня, чтобы попросить о помощи, – пояснила Молли. Она посмотрела в глаза Квинн. – Пришло время действовать.

– Ты сказал, что не сможешь бороться с ополчением в одиночку, – заявила Квинн. Она широко развела руки, жестом указывая на людей, сидящих вокруг нее. – Тебе нужны солдаты. Вот они.

Лиам уставился на нее.

– Я в деле, – не колеблясь, отозвался Бишоп.

Несколько человек удивленно посмотрели на него

– Я не думал, что вы человек насилия, пастор, – проговорил Майк Дункан.

– В этом падшем мире насилие – прискорбная необходимость, – возразил Бишоп. – Вопрос не в том, хорошо или плохо насилие. А в том, чему служит насилие? Достойно ли то, за что вы боретесь?

Он наполовину отвернулся от окна, вид у него был серьезный, но решительный.

– Никто больше не должен потерять свою семью. По мне, так за это стоит бороться.

Квинн кивком выразила ему свое признание и повернулась к Рейносо.

– Офицер Рейносо?

Рейносо почесал щетину на челюсти и кивнул.

– Признаюсь, сначала я этого не заметил. Но я ненавижу то, во что превращается наш город. Пора положить этому конец.

– Согласна, – яростно отозвалась Перес. – Вы можете рассчитывать на меня. Хейс тоже в деле. Он немного ленив и слишком любит свои пончики, но он хороший человек. Он будет на нашей стороне.

– Я не солдат, но знаю толк в охотничьем ружье, – сообщил Дейв Фаррис.

– Я нет, но знаю нескольких человек в приюте, которые умеют пользоваться оружием, – заговорила Аннет. – Они так же расстроены, как и мы. Возможно, они тоже захотят бороться. Я помогу, чем смогу.

– Мы тоже, – поддержал Майк Дункан. – Просто скажите нам, что вам нужно.

Квинн положила руки на бедра и перевела взгляд на Лиама.

– Ну?

Лиам понимал, что Розамонд Синклер и ополченцы не остановятся. Он знал таких людей. Они развращены жадностью, опьянены властью.

Они не успокоятся, пока не захватят столько власти, сколько смогут. А потом они захватят еще больше.

Со своими прикладами, которые превращали полуавтоматы в почти автоматическое оружие, они уничтожали всех на своем пути. Никто не чувствовал себя в безопасности. Ни Аттикус Бишоп. Ни взбалмошная Квинн, и особенно Ханна.

Если Розамонд Синклер когда-нибудь узнает, что именно она и Призрак убили ее сына, они оба окажутся у нее на прицеле.

Сможет ли Лиам допустить такое? Сможет ли он оставить этот маленький городок тиранам и бандитам, выдающим себя за спасителей?

Он положил руку на рукоятку пистолета у бедра.

– Вы, скорее всего, проиграете. Люди, которых вы любите, умрут. Много людей.

– Я упоминала, что он еще и оптимист? – усмехнулась Ханна.

Он бросил на нее недовольный взгляд.

Ее улыбка стала только шире, глаза сияли, почти весело.

– Шансы не в нашу пользу, – проворчал Лиам.

– Значит, ты говоришь, что это не невозможно, – уточнила Квинн.

– Мне нравится ее энтузиазм, – заявила Ханна.

– Еще бы, – буркнул Лиам. – Она такая же неугомонная, как и ты. Вы обе как собака с костью, когда у вас в голове засела идея.

Квинн засияла.

– Спасибо.

Настроение оставалось сдержанным, в комнате царило напряжение, но оно далеко не было мрачным. Здесь присутствовала надежда. Радость и юмор. Любовь.

– Ты с нами? – спросила Ханна, устремив на него пристальный взгляд.

Лиам не мог отвести глаз. Что-то теплое и яркое разгоралось в его груди.

Он наконец понял свою роль во всем этом. Почему он не мог заставить себя покинуть Фолл-Крик, даже после того, как благополучно доставил Ханну и Шарлотту домой, как и обещал.

Его особые таланты понадобились в этом разбитом мире так, как они не требовались раньше. Его навыки и умения нужны. Он сам нужен.

Он был овчаркой. Защитником. Тем, кто стоял между невинными и волками, которые могли бы их сожрать.

Таков он. Таким он был всегда.

Он потерял себя на этом пути. Израненный войной. Травмированный событиями в Чикаго. Преследуемый ошибками и потерями.

И все же, где-то в дебрях Национального леса Манисти, Лиам обрел себя.

Не сам, а благодаря Ханне. Ханне с ее непоколебимой решимостью и упорством, ее железной волей под этой мягкостью, каким-то образом одновременно нежной и свирепой, как дикая кошка.

Если у кого-то и были основания сбежать от человечества, так это у нее.

Боль Ханны могла ее сокрушить. Она могла ее уничтожить. Ее вера могла разрушиться до основания. Но этого не случилось. Ханна выстояла.

Она выбрала жизнь. Она выбрала веру, доверие и надежду. Любовь.

Она здесь, готовая сражаться за тех, кто ей дорог, готовая защищать свое окружение. Она решила стать частью чего-то большего, чем она сама.

И он тоже.

Ханна наблюдала за ним, на ее губах играла улыбка. Она словно читала его мысли, словно знала, о чем Лиам думает, раньше, чем он сам. Она уже знала, что он скажет.

Ее присутствие поддерживало его, укрепляло его решимость.

– Да, – ответил Лиам. – Я с вами.

Все смотрели друг на друга, кивая в знак мрачного одобрения. Они понимали, что шансы складываются не в их пользу. Около пятидесяти вооруженных людей против разношерстной группы граждан.

Их превосходили в численности и вооружении. Но они все равно хотели сражаться. И Лиам поведет их.

Рация Рейносо запищала. То же самое и у Саманты Перес. Они одновременно потянулись к ним.

Рейносо первым нажал на кнопку вызова.

– Рейносо слушает. Прием.

Раздалось шипение. Из динамиков вырвался высокий, неистовый голос.

– Это Хейс. У нас 10-33! Все на позиции! Фолл-Крик атакован!

Кайла Стоун
«На грани войны»

«В глубине зимы я наконец узнал, что во мне живет непобедимое лето».

Альбер Камю

Глава 1

Лиам

День сороковой

Вдалеке раздались выстрелы. Бум! Бум! Бум!

Призрак с яростным рычанием бросился к входной двери дома Молли, оскалившись. Кошки с шипением разбежались, ныряя под диван и убегая на кухню и в коридор.

Шестнадцатилетняя Квинн Райли вскочила на ноги.

– На Фолл-Крик напали!

Адреналин Лиама Коулмана зашкаливал. Он двинулся к входной двери, М4 наготове, все чувства настороже. Саманта Перес и Хосе Рейносо, оба полицейские, следовали прямо за ним.

Рация Рейносо снова затрещала.

– Противники захватили блокпост за мостом, – передал офицер Хейс, его голос прерывался из-за помех. – Двое ополченцев убиты, третий предупредил нас, ведя интенсивный огонь…

– Принято, – произнес Рейносо. – Уже выдвигаемся.

– Мы можем помочь. – Аттикус Бишоп повернулся со своего места у окна, держа в руках модифицированный АК-47, что Лиам дал ему. – Мы пойдем с вами.

Рейносо колебался.

– Шефу Шеридану это не понравится…

– Он пойдет на все, чтобы сохранить Фолл-Крик в безопасности. Вы слышали Хейса. Могут понадобиться все люди. Ополчению может не хватить сил. Нам нужно поторопиться!

Рейносо отрывисто кивнул.

– Хорошо.

Огонь потрескивал в камине, свечи мерцали на книжной полке. Уютная и гостеприимная гостиная Молли напоминала маяк среди жестокого холода, убежище от врагов, скрывающихся снаружи.

Лиам заглянул через стеклянное полотно двери. На улице пусто и тихо.

Он оглянулся на Ханну. Она стояла перед диваном, прижимая маленькую Шарлотту Роуз к плечу больной рукой, а правой уже тянулась к пистолету.

Хлоп! Хоп! Хлоп! Еще один шквал выстрелов раздался снаружи.

Аннет Кинг вздрогнула. Майк Дункан, владелец местной автозаправочной станции, огляделся по сторонам, словно в любую минуту на него мог выскочить нападающий. Его сын Джамал, учащийся колледжа, выглядел на грани паники.

Лиам обвел взглядом комнату. Полдюжины напряженных и испуганных лиц смотрели на него – Майк Дункан и его сын; Аннет Кинг, бывший директор средней школы, которая теперь управляла городским приютом; Дейв Фаррис, владелец гостиницы «Фолл-Крик» и любитель радиосвязи; Аттикус Бишоп, пастор; Рейносо и Перес, два офицера полиции Фолл-Крика.

Квинн, Ханна и Молли, бабушка Квинн, собрали эту группу, чтобы бросить вызов ополчению. Они хотели сражаться, но горожане совсем не готовы. Они не готовы воевать ни с ополчением, ни с кем-либо еще.

Ополченцы представляли опасность. Маттиас Саттер и суперинтендант города, Розамонд Синклер, оказались тиранами, скрывающимися за масками спасителей. Лиаму необходимо разобраться с ними, но сначала он должен справиться с непосредственной угрозой.

Лиам уже надел ботинки и куртку. Он пристегнул M4 к перевязи и надел перчатки, пока Бишоп и Рейносо застегивали свои куртки.

– Не высовывайтесь. Смотрите в оба и держите оружие наготове. Дождитесь отчёта о ситуации, прежде чем выглядывать в окна.

– Так и сделаем, – пообещал Дейв. – Спасибо за помощь. Мы ценим это.

Лиам слегка пожал плечами. Ему не очень нравились благодарности или комплименты. Он был человеком действия, а не слов. Он хотел выйти наружу, оценить угрозу и нейтрализовать ее.

Он поправил на груди защитный жилет, конфискованный у Десото, а также две осколочные гранаты, два свежих магазина, тактический нож «Гербер МК II» и «Глок 19».

Повернувшись, он обратился к Молли и Ханне.

– Охраняйте входы в дом. Стойте на страже, пока я не дам другого приказа. Призрак поможет. Никого не подпускайте близко, если не просвистит код.

Ханна кивнула.

– Я помню. «С днем рождения».

– Стреляйте во всех остальных.

Молли потянулась к «Моссбергу-500», прислоненному к дивану, морщинистыми, но твердыми руками.

– Никто не войдет в мой дом без приглашения. Только если они не хотят, чтобы в них проделали несколько дырок.

Квинн перекинула свой 22-й калибр через плечо. Она откинула синюю челку с глаз и посмотрела на Лиама свирепым взглядом.

– Я хочу пойти с вами.

– Ни в коем случае, – отрезал Бишоп.

– Нет, – прорычал Лиам.

Квинн нахмурилась. Пирсинг в ее брови и губах сверкал в свете камина в гостиной.

– Я могу помочь!

– Ты нужна нам здесь, – вмешалась Ханна. – Ты можешь стоять на страже у двери кухни и прикрывать наши спины.

Квинн не выглядела довольной, но не стала спорить.

– Мама? – Майло стоял в коридоре. Во время встречи он рисовал в спальне Квинн. – Я слышал громкие звуки. Они походили на выстрелы.

– Все в порядке, – успокоила его Ханна. – С нами все будет в порядке.

Квинн протянула руку Майло.

– Пойдем, поможешь мне охранять кухню.

Снаружи снова раздались выстрелы.

Призрак залаял и прыгнул на дверь, сотрясая ее на петлях. Стоя на задних лапах, этот пиренейский горный пес не уступал Лиаму в росте.

– На этот раз ты должен остаться здесь, мальчик, – проговорила Ханна. – Твоя работа – защищать нас.

Лиам чувствовал напряжение. Ему не терпелось принять участие в бою, и еще больше хотелось остаться с Ханной.

Он ненавидел, что она живет в «Винтер Хейвене» с Ноа Шериданом, ее никчемным мужем. Он ненавидел, что не может защитить ее так, как хотел бы – так, как должен.

– Ты уверена, что с тобой здесь все будет в порядке? – спросил он хрипловато.

Ханна встретила его взгляд поверх маленькой головы Шарлотты. Ханна была стройной, черты лица тонкими, по щекам и носу рассыпаны веснушки. Но на самом деле она была гораздо сильнее, чем казалась.

Ее взгляд выражал решимость, а зеленые глаза смотрели так ясно и глубоко, что если он не проявит осторожность, то неминуемо пропадет.

Его сердце заколотилось сильнее. Лиам уже утонул в них. Выбраться нет никакой возможности, не для него.

– С нами все будет в порядке, – заверила Ханна. – Иди и разберись с этим.

Он кивнул, соглашаясь.

Шарлотта извивалась на руках Ханны и тихонько лепетала. Маленькая зелено-серая шапочка, которую он связал собственноручно, была натянута на ее шоколадно-коричневую макушку – пушистые волосы малышки имели тот же насыщенный оттенок, что и волосы ее матери.

Шарлотта такая маленькая, такая хрупкая. Волна тепла и привязанности волной окатила Лиама. Он питал глубокую любовь к ребенку Ханны. И к Майло тоже. Мальчик вырос крепким, храбрым малышом с большим добрым сердцем своей матери.

Лиам должен защитить не только Ханну, но и всех жителей Фолл-Крика – маленького сельского городка, приютившегося в уголке юго-западного Мичигана.

Он только что пообещал этим людям, что будет сражаться вместе с ними, будет сражаться за них. Лиам намеревался сдержать свое обещание. При нем никто не причинит им вреда.

Какие бы опасности ни таились за пределами Фолл-Крика, Лиам позаботится о том, чтобы они не проникли в город.