Текст книги ""Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) (ЛП)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Михаил Медведев,Надежда Сакаева,Кайла Стоун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 234 (всего у книги 359 страниц)

Глава 27

Ханна

День двадцать седьмой

В голубом небе ярко светило солнце. Воздух был свежим и почти теплым по сравнению с предыдущими неделями, где-то около минус одного градуса.

Ханна взяла Призрака на прогулку. Вернее, Призрак вывел ее на прогулку.

Они шли по главной улице по заснеженному тротуару, со всех сторон виднелись закрытые и исписанные граффити здания. Улицы пустовали.

Чуть раньше она встретила нескольких соседей, которые отважились выйти за пределы своих домов. Это были сельские жители, жители маленького городка. Крепкие и выносливые. Но они тоже боялись, устали.

Они просто хотели, чтобы все вернулось на круги своя. Но ничего не возвращалось. Ничто и никогда не будет прежним.

В этом мире любой может стать угрозой. Неважно, насколько безобидным он казался на первый взгляд.

Призрак резвился впереди нее. Он бросался на снежки, которые она ему кидала. Зарываясь мордой в снег, он радостно фыркал, пробираясь через сугробы, и его царственный пышный хвост реял за ним, как флаг, развевающийся на ветру.

Как бы тепло и уютно ни было в доме, ей нужно сменить обстановку. Необходимо выбраться на улицу.

Лиам снова встал на ноги, но переохлаждение и травма спины отняли у него много сил. Он слишком много пережил.

Он не робот, как бы ему ни хотелось притвориться им. Его тело ослабло, как и у любого человека. Оно могло выйти из строя. Оно могло сломаться.

Ханна оставила Лиама отдыхать с Шарлоттой, прижавшейся к его широкой груди, его рука защищала ее спину. Вид их вместе что-то сделал с ней, согревая и одновременно сжимая ее сердце.

Прошло два дня с тех пор, как Лиам поведал ей о своем прошлом, когда он обнажил свои самые больные места.

Каждое разбитое сердце ломается по-разному. Она знала характер своих собственных трещин. Теперь знала и его.

Она чувствовала себя польщенной, оказанной ей честью, когда он доверил ей свои секреты, свои страхи и свои уязвимые места. Так же, как она доверяла ему. Она не предаст это доверие, ни за что.

Это немного странно – заглянуть в одиночество другого человека. Как будто входишь в темную пещеру, ощупываешь стены, натыкаешься на острые углы, изучаешь очертания чужого, но знакомого места.

Ханна понимала его боль. Узнала себя в нем, в этой темной пещере потерь, сожалений и горя. Они выбирались из нее, медленно, осторожно и неуверенно, но вместе.

Эти драгоценные минуты мира и спокойствия казались украденными. Словно Ханна, Лиам и Шарлотта попали в полупрозрачный пузырь, плавающий вне времени.

Но это не так. Как бы сильно она ни заботилась о Лиаме. Как бы они оба ни нуждались в этом, чтобы восстановиться физически и эмоционально, чтобы исцелиться. Время шло. Разбитый мир вращался, становясь еще более разбитым с каждым днем, с каждым часом.

Она с болью подумала о Майло. У нее осталась ответственность и цель, которую она не могла потерять из виду даже на мгновение.

Ей нужно воссоединиться с сыном и мужем. Вся ее семья должна быть вместе и в полном составе.

Ей нужно вернуться домой.

Гул моторов привлек внимание Ханны.

В жутковатой тишине нового мира, наступившего после ЭМП, шум двигателя казался оглушительным. Он прорезал тишину, как консервный нож жестяную банку.

Ее пульс ускорился. Инстинктивно она спряталась в тени под навесом парикмахерской. Ханна не хотела, чтобы ее увидели. Лучше всего избегать даже возможности неприятностей.

Она нащупала оружие. Лиам достал из подвала ее перочинный ножик. Он лежал в кармане брюк, а «Ругер» в кармане куртки – заряженный, на предохранителе и готовый к стрельбе.

Гул двигателей становился все громче, все ближе.

Она напрягла уши, пытаясь разобрать, откуда доносятся звуки. Прикрыв глаза больной рукой, здоровой полезла в карман, пальцы сжались вокруг рукоятки 45-го калибра.

Внизу по улице, примерно в тридцати ярдах, три грузовика свернули за угол и с грохотом понеслись в ее сторону.

Нащупав левой рукой дверь у себя за спиной, она попыталась открыть ее. Дверь оказалась заперта. В отличие от других магазинов и кафе на этой улице, окна и двери парикмахерской оставались нетронутыми.

Адреналин пронзил ее насквозь. Ее ладони стали влажными в перчатках.

Бежать поздно. Внезапное движение привлекло бы их внимание. Оставалось надеяться, что глубокие тени обеспечат достаточную скрытность, и они просто проедут мимо.

– Призрак! – отчаянно прошептала Ханна. – Ко мне!

Почувствовав напряжение в ее голосе, Призрак перестал рыться в сугробе, наполовину прикрывающем пожарный гидрант, и поскакал к ней.

Она надавила ему на спину.

– Сидеть. Не отходи от меня.

Он послушно сел. Пес следил за приближающимися грузовиками, его взгляд стал внимательным и настороженным. Как и у Ханны.

Грузовики оказались старыми и потрепанными, выпущенными где-то в 1970-х годах. Один был белый, другой черный. Третий, вероятно, имел бежевый цвет, но он слишком покрыт грязью и копотью, чтобы определить наверняка.

Машины имели зимние шины и ехали медленно, со скоростью около десяти миль в час. Когда первый грузовик приблизился к ее укрытию, она заметила, что по бокам каждого из них что-то нарисовано.

Ханна прищурилась от яркого солнечного света, чтобы прочитать наспех нацарапанные слова: «Полиция Фолл-Крик».

Кровь бросилась ей в уши. Ханну охватила волна головокружения. Ноги ослабли и затекли. Она прислонилась к стеклянной двери салона, успокаивая нервы.

Она прочитала неправильно. Она прочитала то, что хотела увидеть, а не то, что там на самом деле написано.

Первый грузовик проехал. Ханна сфокусировала взгляд на втором грузовике. Белый. На нем красовались большие, черные и кристально чистые буквы.

Она замерла в нерешительности.

Надежда расцвела в ее груди, борясь с осторожностью. Надежда победила.

Ханна бросилась на дорогу. Ее сердце билось о ребра, дыхание застыло в горле, как молитва.

Она подняла руки, держа пистолет в правой руке, и дико замахала.

– Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь!

Белый F150 резко затормозил. Шины заскользили. Ханна отпрыгнула назад с дороги. Призрак бросился к ней с оглушительным лаем.

Грузовик остановился посреди улицы. Водительская дверь открылась, и из нее вылез мужчина. Под зимней курткой на нем была полицейская форма, пистолет в кобуре у бедра, а винтовка перекинута через плечо.

Он откинул куртку и положил руку на рукоятку своего табельного оружия.

– Мы можем вам помочь?

Она с трудом выговаривала слова.

– Вы из Фолл-Крика. Вы из полицейского департамента Фолл-Крик.

– Да, мэм. Так и есть.

Он выглядел знакомым. Латиноамериканец лет сорока, толстошеий и крепкий, как танк. Он выглядел так, будто мог разбивать арбузы кулаками. Суровый, но его лицо не выражало недоброжелательности.

Призрак прижался к внешней стороне ее бедра. Он не рычал, но его жесткая, настороженная поза говорила достаточно убедительно. Лучше не связывайся с нами, иначе…

Офицер посмотрел на Призрака. Его глаза расширились.

– Большой у вас пес.

– Ага.

– Он дружелюбный?

– Только иногда.

– Думаю, это справедливо. – Он слегка улыбнулся. – Не хотите убрать пистолет? Я рад поговорить, если вы хотите, но трудновато сосредоточиться, когда вокруг бряцает смертоносное оружие.

Он говорил вежливо. Любезность может означать что угодно. Любой может вести себя хорошо.

Ханна не теряла бдительности. Она опустила пистолет, направив его на землю, но держала в обеих руках. Палец касался спусковой скобы. Если бы понадобилось, она бы без колебаний выстрелила.

– Без обид, – сказала она, – – но я его не уберу.

– Никаких обид. – Он наблюдал за ней, изучая. Нахмурившись в замешательстве. – Я вас знаю?

– Думаю, да. Наверное. – Ханна выдохнула. Воспоминания из другой жизни затопили ее сознание. – Вы работали с моим мужем. Он офицер полиции Фолл-Крик. Его зовут Ноа Шеридан.

Лицо офицера стало пепельным. Его рот исказился. Он открыл рот, затем закрыл его. Покачал головой взад и вперед.

– Нет. Не может быть.

Пассажирская дверь открылась. Выскочила женщина-офицер с дробовиком в руках. Она обошла грузовик спереди и остановилась рядом с первым офицером.

Она тоже была латиноамериканкой, полноватой и широкоплечей, ее черные волосы были коротко подстрижены до подбородка. Она выглядела так, будто могла выдержать кулачный бой, бой с оружием – любой бой.

Она прислонила ружье к плечу и направила его на Ханну.

– Какие-то проблемы, Рейносо?

– У меня галлюцинации, – сказал первый офицер Рейносо. – Я окончательно сошел с ума. Вот что происходит.

Женщина-офицер перевела взгляд с Рейносо на Ханну. Ее глаза сузились.

– Вы выглядите знакомо.

– Ты ее узнаешь? – спросил Рейносо. – Я не сошел с ума, верно? Она действительно там.

– Я действительно здесь, – сказала Ханна.

Рейносо смотрел на нее, как на привидение. Он перекрестился.

– Перес, она говорит, что она жена Шеридана.

Женщина-офицер Перес скорчила гримасу.

– Жена Шеридана мертва.

– Я не мертва, – тихо сказала Ханна. – Я очень даже жива.

Теперь она узнала Рейносо. Он и офицер Перес были сослуживцами Ноа. Она не помнила их имен. Она не знала их хорошо, не как хороших друзей Ноа. Не как...

Впереди них хлопнула дверь черного грузовика. Из него выскочил здоровенный чернокожий мужчина с афро и помчался к ним с удивительной скоростью. Он был одет в джинсы и фиолетово-желтую гавайскую рубашку под поношенной кожаной курткой.

Сердце Ханны учащенно забилось.

Мужчина замедлил шаг, приближаясь к ней. Его рот открылся.

– Святая матерь Божья... Ханна? Ханна Шеридан?

Кровь бросилась ей в уши. Все ее тело покалывало от пальцев ног до головы. Ей хотелось плакать, кричать и смеяться одновременно. Слишком много эмоций, чтобы их перечислить, нахлынули на Ханну, как цунами.

Он знал ее. И она знала его.

– Аттикус Бишоп.

Все его лицо засветилось. Широко улыбаясь, раскинув руки, он направился к ней.

Призрак с рычанием прыгнул между ними. Бишоп остановился.

– Все в порядке, Призрак, – сказала Ханна, слезы душили ее. – Это Бишоп. Он... он друг.

Призрак сдержанно запыхтел, но позволил Ханне отодвинуть его с дороги. Бишоп одним широким шагом пересек пространство между ними и заключил ее в свои объятия.

Он сжал ее так сильно, что она едва могла дышать.

Ханна думала, что ей это будет неприятно, что она инстинктивно отпрянет от прикосновения незнакомца, но он не казался ей незнакомцем. Бишоп словно старый друг, которым он и был.

Она уже забыла, какой невероятной силой обладают его медвежьи объятия, но все вернулось в одно мгновение. Поток воспоминаний, спрятанных на долгие годы, запертых, чтобы она могла выжить, и ждавших момента, чтобы вырваться на свободу.

Рейносо и Перес смотрели на них, затаив дыхание. Медленно Перес опустила ружье.

Бишоп отодвинул Ханну на расстояние вытянутой руки и заглянул ей в лицо.

– Ханна! Это действительно ты. Это ты. Я не могу в это поверить. Ты жива! Это чудо. Поистине, чудо! Как это может быть?

Она не вытирала слезы. Позволила им стекать по ее лицу.

– Это долгая история.

– Еще бы! – Он усмехнулся, его белые зубы сверкнули, все его лицо сияло. – Но мы не те, кому ты хочешь рассказать, я уверен. Пока нет.

Он издал громкий, восторженный вопль, который эхом отозвался в хрустящем воздухе.

– Посмотрите на меня! – закричал Бишоп. – Я счастлив, как ребенок в рождественское утро. Какой подарок! Слава Богу! Он приносит радость даже среди горя. И какая же это радость! Ноа будет – он будет в полном шоке!

– А Майло? – прошептала Ханна. Ее горло сжалось. Она едва могла произнести его имя. Столько всего могло произойти за пять лет. Она понятия не имела, жив ли он вообще...

Бишоп увидел выражение ее лица.

– Он в порядке! Майло в порядке. О, Ханна, подожди, пока ты его не увидишь. Он хороший ребенок. Просто фантастический. Ты будешь им гордиться.

Она обмякла от облегчения. Только Призрак, прижавшийся к ее ногам, удерживал ее в вертикальном положении.

– Мне не хочется прерывать встречу, – сказал Рейносо. – Но мы сейчас возвращаемся в Фолл-Крик. Мы заехали в Уотервлиет только для того, чтобы забрать отца одного из наших людей и привезти его с собой в город. На самом деле мы искали пропавших жителей. Мы нашли парочку из них. Чертовски повезло, что вы вообще нас встретили.

– Это провидение, – произнес Бишоп, в его голосе не звучало ни капли сомнения. – Чудо. Бог наблюдает за всеми нами, даже сейчас.

– Что бы это ни было – удача, инопланетяне, вуду – мы примем это. – Рейносо повернулся к Ханне. – А у меня есть шеф полиции, который прибьет меня, если я не привезу вас к нему как можно скорее. Запрыгивайте, и мы отвезем вас домой.

Ее сердце забилось при мысли о доме.

Наконец-то, после пяти долгих лет, Ханна вернется домой.

Глава 28

Ханна

День двадцать седьмой

Ханна привела группу из Фолл-Крика к дому. Она представила их Лиаму, который встретил гостей у входной двери с хмурым видом и наставленным на них стволом своей AR-15.

Он не встретил их тепло, но, по крайней мере, Ханна убедила его впустить их в дом.

Бишоп плакал от радости, когда держал Шарлотту на руках.

– Дети – это такой подарок, – проговорил он задыхающимся голосом.

Призрак кружил вокруг него, беспокойно поскуливая, как чрезмерно заботливая наседка. Призрак явно не доверял этим людям ребенка, которого ему поручили защищать от всех угроз.

Лиам выглядел таким же встревоженным. Ему не нравилось, когда в его убежище вторгались. Он не любил чужаков.

Но они не были чужаками для Ханны. Для Ханны они свои люди.

Никто не спросил, кто отец ребенка, но она видела вопросительные взгляды офицеров. Им не терпелось допросить ее, узнать, где она была и что с ней случилось.

– Это еще не все, – сказала Ханна тихо, но уверенно. Она подошла к двери в подвал. – Человек, который похитил меня пять лет назад. Его тело там, внизу. Вам стоит посмотреть на него.

Она открыла дверь. На них обрушился гнилостный смрад разлагающегося тела. Перес отшатнулась назад, сдерживая дыхание.

Ханна осталась на верху лестницы, пока Рейносо и Перес спускались вниз, прикрывая рты и кашляя от зловония. Призрак стоял рядом с ней, низко рыча.

Она не боялась спускаться в этот подвал. Просто ей это не нужно. Больше нет.

У основания лестницы Рейносо склонился над телом. Перес включила фонарик и осмотрела останки.

Ханна слышала их голоса как будто издалека.

– Где его горло? Посмотри на это, оно практически вырвано.

– Святой ад, – проговорила Перес. – Ты видишь это?

Рейносо посмотрел на Ханну, его лицо помрачнело.

– Вы знаете, кто это?

Она ничего не сказала, просто внимательно наблюдала за ним.

– Это Гэвин Пайк. Сын Розамонд Синклер.

– Я знаю.

– Суперинтендант будет вне себя, – проговорил Рейносо. – Она сойдет с ума из-за этого.

Перес выпрямилась. Она уставилась на Ханну с серьезным выражением лица.

– Кто его убил?

Прежде чем она успела открыть рот, Лиам заговорил у нее за спиной.

– Я.

Глава 29

Ноа

День двадцать седьмой

Прежде чем завершить рабочий день и отправиться к Квинн и Молли, чтобы забрать Майло, Ноа заглянул в приют в школьном спортзале, чтобы проверить, как обстоят дела.

Все выглядело так же удручающе, как он и помнил. Несколько сотен человек, теснящихся в слишком ограниченном пространстве, кроватки и спальные мешки, покрывающие пол, дети, бегающие вокруг, плачущие младенцы.

Он слышал ропот людей, все следили за ним, делая вид, что не сильно интересуются. Некоторые из горожан выглядели недовольными. Другие злыми или откровенно несчастными.

Их лица истончились, некоторые исхудали. Даже когда ополченцы кормили всех, никто не ел столько, сколько обычно. Стресс брал свое.

– Как идут дела? – спросил Ноа у бывшего директора Аннет Кинг. Она вызвалась управлять приютом вместе с Шеном Ли, их детским медбратом.

– Идут, – ответила Аннет. Ей было около сорока лет, она выглядела измотанной и уставшей. Она не красилась. Ее серебристые волосы с короткой стрижкой все еще выглядели хорошо, в отличие от волос большинства людей в наши дни.

Она указала рукой за спину.

– Там небольшая группа бездельников. Вон там, в углу, угрюмая группа. Это как средняя школа, только со сварливыми взрослыми.

– Привет, шеф! – обратился Ли, подойдя к Ноа и Аннет. Слегка полноватый американец китайского происхождения в возрасте около тридцати лет, Ли был дружелюбным, общительным парнем и чертовски хорошим медбратом.

– Мы много трудились над тем, чтобы все включились в работу и прониклись ею, – сказала Аннет. – У всех сменный график, так что никто не торчит в туалете постоянно. Мы разделили их на команды, которые занимаются приготовлением пищи, уборкой, санитарией, вывозом мусора, уходом за детьми и образованием. Несколько человек остаются ответственными за определенную область без замены для обеспечения непрерывности и эффективности.

– Норман Клей – шеф-повар, поэтому он отвечает, например, за кухню. Рейчел – одна из моих лучших учителей. Она следит за тем, чтобы дети получали как минимум два часа занятий каждый день, а также занимались декоративно-прикладным искусством и играли на свежем воздухе. Некоторые родители действительно испытывают трудности. Мы стараемся, чтобы дети оставались как можно более здоровыми.

Ноа взглянул еще раз. При ближайшем рассмотрении он увидел, что три стола в углу завалены писчей бумагой, ножницами и клеем, а также разбросанными учебниками. Три человека подметали, а на кухне столовой слева от него несколько человек мыли огромную стопку посуды.

Аннетт поджала губы.

– Я думаю, нам нужно добавить какую-то новую учебную программу к основам математики, чтения, письма и естественных наук. Может быть, добыча пищи? Определение съедобных растений? Как разводить огонь? Боюсь, нам придется заново осваивать эти навыки. Всем нам.

Ли скорчил гримасу.

– Мы справимся. Это может длиться дольше, чем кому-то хочется, но, в конце концов, это временно. В следующем году в это время у нас снова будут Нетфликс и Фейсбук, и все вернется на круги своя.

Аннет нахмурилась, но не стала с ним спорить. Ноа тоже не хотелось. Он устал сообщать плохие новости.

– Я попросила Саттера достать несколько книг из местных библиотек, но он, кажется, не очень хочет этого делать. – Аннет посмотрела на Ноа, как бы взвешивая свои слова. – Такое ощущение, что они не хотят, чтобы мы что-то делали для себя.

– Они просто невероятно заняты, – сказал Ноа. – Наверняка у нас найдется несколько жителей, знающих старые порядки. Я знаю, что Молли разбирается в этом. Может быть, она захочет заглянуть к вам.

– Это было бы здорово, – согласилась Аннет.

– Какие-нибудь проблемы в последнее время? Все ладят?

Аннет нахмурилась еще больше.

– Люди продолжают говорить о том, что случилось в «Винтер Хейвене».

– Это действительно прискорбная ситуация, – жестко сказал Ноа. – Надеюсь, мы сможем избежать подобного в будущем.

– Согласен, – произнес Ли. – Люди просто должны делать то, что нужно, вот и все.

– Два человека мертвы, – тихо сказала Аннет. – Многие горожане шокированы и расстроены.

– Эй, закон и порядок очень важны, – возразил Ли. – Люди должны знать, что они не могут делать все, что хотят. Не в кризисной ситуации. Мы все должны работать вместе на благо всех остальных. Как по мне, ополченцы – просто находка. Они кормят и согревают нас, так ведь? У меня нет ни одного плохого слова, чтобы сказать о них. Розамонд отлично справляется со своей работой. Как и вы, шеф.

Аннет насупилась, как будто не соглашаясь. Но когда она повернулась к Ноа, ее улыбка выглядела искренней.

– Мы ценим, что вы так часто приходите нас проведать, шеф Шеридан. Это важно.

– Всегда пожалуйста. Мы должны заботиться друг о друге. Чем еще я могу помочь вам, ребята?

Ли усмехнулся.

– Теперь, когда мы решили вопрос с водой, и люди стали правильно фильтровать воду, дела пошли лучше. Однако мы все еще боремся с пневмонией и гриппом.

Аннетт полуобернулась, чтобы посмотреть на людей, сгрудившихся позади нее.

– У людей стресс. Одно дело, когда ты находишься в своем доме, но когда все теснятся вместе, нет возможности уединиться, и конца этому кризису не видно? Это изматывает людей.

– Признаюсь, я начинаю немного беспокоиться о том, что у нас могут возникнуть проблемы с психическим здоровьем. – Ли понизил голос. – Я вижу много симптомов депрессии, тревоги, посттравматического стрессового расстройства. Проблемы с гневом тоже. Дети ведут себя агрессивно. Взрослые то же самое.

– Я поговорю с Саттером о необходимости поиска Прозака и противотревожных препаратов.

Ли покачал головой.

– Нельзя просто так накачивать людей антидепрессантами. Не тогда, когда вся их жизнь так перевернулась. Я не знаю. Я стараюсь поддерживать у всех бодрость духа, но хорошая ободряющая речь просто не помогает.

– Жаль, что нет под рукой психологов, – сказала Аннет. – Нам бы очень пригодилась помощь в этом вопросе.

– Я постараюсь что-нибудь придумать, – пообещал Ноа. Как будто ему не хватает новой заботы.

– Перед катастрофой я прочитал о недавнем исследовании, которое показало, что тайленол можно использовать для блокировки или устранения эмоциональной боли, равно как и физической, – поделился Ли. – Стоит попробовать.

Ноа кивнул.

– Я поговорю с Саттером.

– Есть кое-что еще. – Аннет сделала шаг ближе. – Тина Ганди сообщила мне, что заправка больше не доступна для обычных людей. Я зашла туда во время перерыва, чтобы проверить, и она оказалась права.

– Они объяснили тебе причину? – спросил Ноа.

– Ополченцы, стоящие на страже, сказали, что припасы на исходе. То, что осталось, нужно для тех, кто охраняет город.

Ли легко пожал плечами.

– Эй, дела обстоят непросто, но легко не бывает нигде. Это правда, что нашим первым помощникам бензин нужен больше, чем нам. У меня нет с этим проблем.

– Не мог бы ты распространить немного этого позитивного настроя вокруг? Мы в нем отчаянно нуждаемся. – Ноа вздохнул и почесал свой заросший щетиной подбородок. Он уже три недели не брился, но в последнее время гладкое лицо интересовало его меньше всего. – Это временно, пока ополчение не найдет свежие источники.

Аннет кивнула, но не выглядела убежденной.

– Совет за это не голосовал, Ноа.

–У нас не получилось проголосовать. – Собрание три дня назад прошло не очень хорошо. Люди испытывали слишком сильное напряжение, были слишком разобщены. Половина выступала на стороне Розамонд, другая половина – громко против. Собрание превратилось в перепалку между помятым Дэррилом Виггинсом и разъяренным Майком Дунканом. Прежде чем дело дошло до драки, Розамонд прекратила встречу раньше времени и выгнала всех.

– Тем не менее, это не совсем по протоколу...

Его рация запищала. Благодарный за отвлечение, Ноа вышел наружу и поднес рацию ко рту.

– Шеридан слушает.

– Ноа! – почти кричал Бишоп.

Ноа дернул головой.

– Оу. Что случилось?

– Ничего! Абсолютно ничего не случилось!

Такого счастья в голосе Бишопа Ноа не слышал давно, точно еще до того, как его семья погибла. Он не мог представить, что это может быть за новость. Если это хорошие новости, он с благодарностью принял бы их.

– Что происходит?

– Друг мой, тебе лучше присесть.

– Просто скажи мне.

– Это чудо! Я до сих пор не могу поверить. Я стою здесь, смотрю на нее и не верю.

– Аттикус Бишоп, если ты не...

– Это Ханна.

Сердце Ноа замерло в груди. Мир остановился. Птицы перестали петь. Солнце померкло в небе.

– Значит, нашли ее тело?

– О нет! Это гораздо лучше. Мы нашли ее. Мы нашли Ханну. И Ноа – она жива!

Ноа резко сел. Прямо на бордюр. Его ноги подкосились, а живот резко дернулся вверх. Холодный, мокрый снег просочился сквозь брюки. Он не почувствовал этого.

Ноа не мог дышать. Он не мог говорить. Он с трудом пытался сформировать связную мысль. Его разум гудел, как улей, все вокруг размывалось и отдалялось.

Он не мог осмыслить слова Бишопа. Они не имели смысла.

Этот сценарий снился ему тысячу раз. Каждый раз Ноа просыпался весь в поту, пульс учащенно бился, а потом возвращался в холодную тихую спальню и горе пробивало еще одну дыру в его сердце.

– Ты хорошо меня слышал? – Рокочущий голос Бишопа вернул его обратно. – Ноа, ты слышал?

– Я слышал тебя. Этого... этого не может быть. Бишоп, не лги мне. Не делай этого со мной.

– Всё правда. Она реальна. Это реально, Ноа. Это происходит.

Бишоп никогда бы не солгал о таком. И ошибки бы не допустил.

Свободной рукой Ноа сорвал перчатки и бросил их на снег. Он уставился на свое обручальное кольцо, сверкающее на солнце. Его руки дрожали. Дрожало все его тело.

– Шеф Шеридан, вы в порядке? – спросила Аннет Кинг, наклонившись над ним. – Что-то случилось?

Он едва услышал ее, едва зарегистрировал ее голос. Его всего трясло. Надежда, какой бы хрупкой она ни была, никогда не умирала. Никогда. Она ожила в его груди, сильнее и яростнее, чем когда-либо.

Ноа не помнил, как начал плакать. Слезы стекали по его лицу в бороду. Его нервы вибрировали. Все стало чистым, ярким и прекрасным.

Ноа тяжело сглотнул.

– Я... я могу услышать ее голос? Могу поговорить с ней?

– Я сделаю еще лучше! – прорычал Бишоп. – Хватай своего сына. Бери Майло. Мы будем у вас дома через тридцать минут. Мы привезем Ханну домой.