Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

Посидел немного в мансарде, переваривая последние события. А их действительно немало. Здесь еще этот торгаш из себя юмориста строит. Спускаюсь по ступенькам и слышу забавный разговор.

– Тот парень, что шел рядом, вроде похож на младшего Вилкова? – в своей простоватой манере громко произносит тесть.

Они с близняшками забирали Зою с работы. Вот, видать, и встретили ее с неким Вилковым.

– Это дядя Альберт, – дружно сдала всех рыжая разведка. – Он отдыхал с нами в санатории. Только он поехал в Москву на следующий день после нас.

Меня будто обухом по голове приложили. В принципе, мне нынешняя супруга глубоко параллельна. Только вот тело и воспоминания прежнего Алексея думают совсем иначе. Для него жена, а тем более дочки – это центр вселенной. Я, нынешний, тоже с трудом представляю себя без рыжиков. Никогда не думал, что такое возможно. И вот на тебе.

Захожу на кухню и сажусь за стол. Зоя делает вид, что ничего не произошло. Тесть так и листает газету в своей майке-алкашке. Я для них будто пустое место. Девчонки как раз доели свои порции и дружно сбежали играть с собакой. Самое время расставить точки над «ё».

Накладываю себе винегрета и солений. Далее наливаю стопарь и выпиваю его залпом.

– Ну, так расскажи нам, Зоя Андреевна, как ты скаталась отдохнуть на юга с Альбертом? Все ли прошло хорошо? Не потревожил ли вас кто?

Глава 13

– Почему именно Агапова? – возмущенно переспрашивает Зельцер. – Все из-за этого эпизода, где она в роли официантки? Тогда можно и Копержинскую попробовать, вон она как буфетчицу сыграла!

Обсуждаем актеров будущего фильма, и народ явно недоволен моим волюнтаризмом. И надо сказать, что коллектив в чем-то прав.

– Пока я вынужден черпать кадры из Театра киноактера. Мне так проще, хотя это ограничивает выбор потенциальных героев. Но я знаю этих людей и видел их в десятках спектаклей. По Агаповой решение окончательное и обсуждать его не хочу. И нам нужна не буфетчица.

– У тебя что-то случилось? А то прямо полыхаешь эмоциями, – включился в разговор Ринат.

Ага, побежал я вам рассказывать, что у меня происходит в жизни. Только это ни в коей мере не влияет на выбор главной героини. Не заявлять же коллективу, что я художник и так вижу? Хотя именно так складывается ситуация. Мне нужна дама нестандартной внешности, слегка за сорок. Мордюкова сейчас нарасхват, и вообще – я нынешний ее не знаю. А Нина Федоровна сразу чем-то зацепила. Хотя ничего странного здесь нет. Кто видел ее на сцене, сразу поймет мой выбор.

– Все хорошо. Просто не рассматриваю другой актрисы на эту роль, и все. В любом случае пробы мы проведем, даже Серова этого не избежит. Но свое мнение я не изменю.

– Валентину Васильевну ты видишь в роли матери главной героини? Почему не героя?

Далее народ погрузился в обсуждение оставшихся ролей и схемы съемок. Я решил не мудрить и ограничиться минимумом натурных кадров, которые можно сделать в первой части съемок. Основная наша проблема – время. Благо что снимать будем в Москве, и даже не придется подстраиваться под график актеров.

* * *

– Может, ты и Спиллейна читала?

– А чего нет? Я тебе деревня, что ли?

Намедни начал писать сценарий первого советского сериала и понял, что нужна база. Ну, вот не могу я тягать из головы образы и прочие картинки. Лучше всего опираться на уже готовый роман. Поэтому подтянул к обсуждению нашу будущую звезду белорусской литературы. Как оказалось, мамзель Пузик не только писала, но и много читала, в том числе самиздат. Для меня стало шоком, что старого антисоветчика Микки знают в СССР этого времени.

Но дело не в этом. У нас стоит задача написать сценарий к фильму о послевоенной борьбе с бандами. Воровать идею Вайнеров и Говорухина мне даже в голову не приходило. Речь шла о комсомольце, вернувшемся с войны и поступившем на службу в милицию. Я решил обозначить все события послевоенной страны. Сериал может понравиться зрителям, заодно будет идеологически выверенным.

Оказывается, наша рыжая бобруйчанка глубоко погружена в мир детективов, и не только советских. На предложение начать писать цикл произведений на эту тему я получил жесткую отповедь. Чисто технически Оксана была подкована получше некоторых. Но принципиально не хотела следовать американской традиции детективного жанра. В итоге я вспомнил про неплохой рассказ «Тревожный месяц вересень» – хоть убей, не помню автора. Но сама атмосфера послевоенной Западной Украины была достаточно интересна и походила на фронтир. Можно было фантазировать и обыгрывать ситуацию в виде боевика а-ля вестерн.

Есть еще замечательный роман Тушкана про перековку сбившегося с пути московского парня. Тоже весьма актуальная и интересная тема, которую можно обыграть в плане работы милиции. Хотел привлечь к работе Георгия Павловича, но писатель уже умер. А ведь именно он пустил в народ понятие под названием карамультук. Шоком для меня стало, что оказывается, охотник Джура не таджик, а вполне себе киргиз. Даже фильм уже снят на «Киргизфильме». Оказывается, есть и такая киностудия.

Только Пузик сбила полет моей фантазии в самом начале. Мол, не позволят нам снять первый в СССР боевик и одновременно – сериал. Надо придумывать что-то про город, и вообще отказаться от стрельбы с прочими насилиями.

Я местным кадрам верю. Поэтому предложил более универсальный аналог главного героя. Как вариант – молодого комсомольца, рекрутированного в участковые или следователи. Заодно добавить драмы, чтобы у героя были проблемы с личной жизнью. Вот и спорим с Пузик насчет методов работы нашего милиционера и его проблем с девушкой.

Оксана за дело взялась со всей страстью, критиковала мои идеи в самой жесткой манере. В итоге мы решили, что герой должен быть смесью молодого Анискина и Майка Хаммера в одном лице. Не знаю, что получится на ТВ, но писать цикл придется. Пузик сначала отбрыкивалась, но потом согласилась, что в стране жуткий дефицит подобной литературы. Кроме братьев Вайнеров, даже вспомнить некого.

Понимаю, что формально, мы – государство победившего социализма, и прочее бла-бла-бла. Но даже сейчас, чуть ли не в половине фильмов рассказывается о преступлениях, особенно экономического характера. Значит, власть в курсе проблем и пытается донести это до народа.

Но мне это неинтересно. Моя задача – создать экшен. Будто простой советский гражданин не знает, что работники торговли – жулики через одного. Еще и Пузик со своим колоритом.

Первый набросок сценария мне в итоге понравился. Пусть сюжет идеологически выверен, вернее, кастрирован. Но Оксана показала себя во всей красе. В результате решили, что сначала запускаем серию рассказов об Иване Терешко, молодом милиционере, попавшем в органы после войны. А далее уже начнем писать сценарий по мотивам будущего бестселлера.

При существующем дефиците на добротную литературу я не сомневался в успехе. Советский народ радостно читал все подряд. Достаточно слабые западные писатели были весьма востребованы у местной публики. Это из тех, кого разрешали публиковать. Я бы некоторыми «шедеврами» даже не стал подтираться, но читатель придерживается иного мнения. А еще был самиздат, который переводил разнообразные иностранные книги. Вот и Пузик почитывала самых настоящих врагов советской власти, вроде Спиллейна. Для меня это дикость в принципе. Подобного я точно не ожидал.

После долгих споров договорились, что будем обмениваться идеями и постепенно переносить их на бумагу. В этом плане спешить нельзя. Главное – наброски первого советского сериала начали обретать реальность.

Еще бы на душе стало полегче. Но на самом деле мне плохо. Можно по-разному реагировать на ситуацию. Я стараюсь о ней вообще не вспоминать, только не получается. Даже работа не спасает. И выхода просто нет.

– Оксана, как прошла ваша встреча? А то чего-то Сергей весь ушел в себя и молчит.

Пытаюсь на правах друга узнать, что там творится в отношениях близких мне людей. Познакомил я их вроде как естественным путем, пригласив Самсона на киностудию. Вроде как Пузик он понравился, но в последнее время мне не до чужих отношений.

– Какой-то он робкий. И вообще… – помахала Пузик ладошкой.

Королева нашлась. И такую рожицу изобразила – мол, чего смертные к ней пристают. Ну, раз так, то получи, фашист, гранату!

– Он должен был по вашему белорусскому обычаю сразу волочь тебя на сеновал?

Когда до Пузик дошло, что я имел в виду, она чуть не подпрыгнула от возмущения.

– Не трогай Белоруссию, Мещерский! Нет у нас таких обычаев, – увидев, что я еле сдерживаю смех, наша валькирия сразу перестроилась: – Хотя бы и так! А то даже за руку взять постеснялся. Но наглости рисовать девок с огромными сиськами у твоего дружка хватает. Знать бы еще, где он эту бесстыжую нашел.

Последнюю фразу Оксана произнесла сварливо и, попрощавшись, удалилась, гордо подняв голову. Двигаюсь вслед на некотором расстоянии и радуюсь про себя, что вроде Серега понравился нашей рыжей красавице. О, на ловца и зверь бежит. Вернее, один влюбленный товарищ встречает Пузик, выхватывает у нее сумку и чуть ли не прыгает вокруг, как собачка. А Оксана действительно не простая девушка с улицы. Еще и с таким видом села на переднее сиденье, будто делает Самсону одолжение. Нет, положительно, все бабы – стервы. Не удивлюсь, если наша бобруйчанка тетю Галю, маму Сереги, на место поставит. Я у него дома не появляюсь, потому что она достанет и запилит. Но чую – нас ждет интересное противостояние, где я бы поставил на белорусский комсомол.

Посмеялся про себя, поднял воротник пальто и двинул в сторону метро. Нужно еще зайти в гастроном, купить кое-что. Жалко, что Калужско-Рижская линия пока только Калужская, и до «Академической» приходится добираться с двумя пересадками. Не замечаю, как мысленно погружаюсь в прошедшие события.

* * *

– Ты как разговариваешь с моей дочерью, щенок? – зачем-то влез в разговор тесть.

– Да так, спросить хотел. Как наша героиня провела отпуск? – отвечаю с усмешкой.

– Не тебе, приживале, рот открывать и в чем-то подозревать мою дочь! Ни кола, ни двора, а рот посмел открыть в моем доме. Они с Альбертом…

Чего там дальше, я слушать не стал. Кровь прилила к глазам после оскорбления этого товарища.

– Хлебало заткни! – интеллигентно говорю Филиппычу.

– Чего?

– Закрой свой рот, торгаш хренов.

Почему некоторые люди думают, что если они выше, то это дает им преимущество? Я нынешний немало лет отдал борьбе. А в своей жизни XXI века неплохо так попинал грушу и противников, занимаясь тайским боксом. Вот и вскочившего тестя, попытавшегося меня ударить, сразу взял на болевой и ткнул мясистой рожей в стол. Под крики Зои и рычание ее папаши на пол полетели тарелки. Не знаю, чем бы все закончилось, но вдруг раздался спокойный голос тещи:

– Леша, не калечь моего мужа, пожалуйста.

Оборачиваюсь и вижу стоящую в дверях Анну Михайлову, из-за которой выглядывают две рыжие мордашки.

– А ты, старый дурак, успокойся и иди, умойся. Я с тобой потом поговорю.

Филиппыч как-то сразу сник и рванул с кухни, разминая плечо. Не понимаю, чего я раньше не дружил с тещей? Ведь отличный человек, еще и главный авторитет в семье. Думаю, многого можно было избежать, наладь Алексей с ней нормальные отношения.

– Так, и кто это у нас здесь подглядывает, как папа деду прием показывал? – улыбаясь, обращаюсь к близняшкам.

– Ага, так мы и поверили, – слышу в ответ.

– Тогда марш играть с собакой, Фомы неверующие. Или спать хотите?

С воинственным криком племени команчей две егозы убежали на улицу.

– Прибери здесь! Чего встала? И поесть мне положи, сейчас вернусь, – говорю Зое и выхожу вслед за дочками.

Рыжие оторвы бегали за собакой, затем наоборот. Во дворе слышался детский смех и собачий лай. Постепенно я стал успокаиваться. Опять ловлю себя на мысли, что излишне серьезно отношусь к чужой жизни. Чего нервничать, если это не твоя жена? Вообще, я довольно эгоистичный и непробиваемый человек. Свой развод пережил без всяких проблем, не особо скучая по разрушенной жизни. А здесь – совсем иные эмоции. Понятно, что они не мои, но легче не становится.

– Что будешь делать?

Когда я вернулся, на кухне осталась только теща. Она же поставила передо мной жаркое и села рядом. Напиваться не собираюсь, но рука произвольно потянулась к бутылке. Тем более под такую закусь грех не выпить.

– Не знаю. Честно говоря, даже не думал об этом, – отвечаю совершенно искренне.

Выпив, закусив и немного подумав, продолжаю:

– Насильно мил не будешь. А еще есть близняшки, поэтому приходится подстраиваться под ситуацию. Но жить с человеком, который любит другого, – считаю глупостью и издевательством над здравым смыслом. Поэтому пока я в раздумьях.

– Может, все наладится?

– Посмотрим. Ладно, спасибо за ужин. Пойду я – еще на электричку успею.

Вот такие мысли занимали мою голову, когда я отвлекался от работы. Потому и загружал себя по максимуму, дабы не заработать нервный тик. Была мысль уйти и жить отдельно, но душа требует постоянного общения с дочками. Хотя умом понимаю, что они не мои. Но что-то держит. Потому и не решился на такой кардинальный шаг. Пока сплю в зале и сократил общение с Зоей до минимума. Она тоже не стремится к налаживанию нормальных отношений.

* * *

– Здорово! – медвежьи объятия чуть не ломают мне ребра.

Я сначала испугался и не мог понять, что за мужик открыл дверь, затащив меня внутрь. Потом в голове начала появляться информация. Андрей, брат Зои, мелькнуло узнавание. Инженер-газодобытчик, живет в Салехарде. Жена Люся и сын Мишка, пяти лет. Когда приезжают в Москву, то останавливаются у нас. Уж очень трудные взаимоотношения у Люси со свекровью. Хотя у кого с любезной Анной Михайловной хорошие отношения? Это мне повезло, да и то через шесть лет брака с ее дочерью. Зоя с женой брата – подружки не разлей вода еще со школы.

– Тут Зойка все уши прожужжала – мол, Леха теперь уважаемый человек! Даже итальянские капиталисты оценили талант нашего подмосковного гения. Но почему я не вижу в твоей сетке правильной посуды?

Он реально такой большой, сильный и добрый. Приятный человек, во всех отношениях. Ни грамма не похож на сестру и тещу. Слишком открыт и простоват. Может, и Филиппыч был таким, пока его не начали правильно дрессировать? Иду за правильной бутылкой в зал, достаю ее из серванта и передаю довольному гостю.

– За нас и за газ! – произносит тост Андрюха.

Закусываю водку обалденным копченым муксуном и просто кайфую. Понятно, что родня привезла подарки, и это в основном рыба.

– Леха, ну ты чего как неродной? Рассказывай про свое кино. Все просто обязаны на него сходить. А еще давайте на следующий год вместе на юг выберемся. Мы этим летом к Люсиным родителям в Алма-Ату сгоняли. Хорошо они устроились на новом месте. Квартиру Иванычу выделили, и вообще город красивый! А какие там фрукты!

Хороший он человек. Да и супруга под стать. Мне же еще сильнее взгрустнулось, хоть стараюсь не показывать своего настроения.

– А что это за купальники такие, о которых ты писала? – включилась в разговор Люся.

Зоя сразу потащила сноху в зал, выгнав оттуда беснующуюся молодежь. Через несколько минут раздался уже вполне себе взрослый вопль. Я успокаивающе махнул Андрюхе – мол, не переживай, и давай наливай.

– Алексей, если купальники твое изобретение, то ты просто подлец!

Смотрю с удивлением на разгневанную Люсю. Начинаю оправдываться – мол, украл идею у западных товарищей. Потом плююсь, видя, как надо мной нагло ржут. В итоге решили, что ей пошьют понравившийся купальник. Только на фига он ей нужен за Полярным кругом? Бабы!

– Ничего не было, – Зоя положила голову мне на грудь, как только я лег в кровать.

Гости спят в зале на диване, который я оккупировал в последнее время. Не рассказывать же им про наш конфликт. Вот и пришлось вернуться в спальню.

В принципе, мне все равно, врет она или говорит правду. Только близняшки удерживают от решительных действий. Еще и беспокойство за ирреальность происходящего. Вдруг завтра я окажусь в своем мире, а нынешний Леха вернется назад. Для него это может оказаться просто шоком. Думаю, он бы жену простил. Но я – не он.

Аккуратно снимаю с себя желанное тело и переворачиваюсь на бок.

– Я тебе верю. Но пока не принял решения. И давай спать.

На самом деле мне реально плевать. Ловлю себя на мысли, что просто не хочу покидать определенную зону комфорта. Квартира, машина тестя, красивая жена, наконец – это все неплохой такой бонус. Менять это на общагу, съемный угол и возможные проблемы на работе? Здесь уже начали активно и коллективно лезть в личную жизнь граждан. То есть растлителя и насильника Пырьева никто не осудит. Но молодому режиссеру сразу ткнут в морду на комсомольском собрании, что он аморален и вообще подлец, бросивший жену с детьми. Поэтому я пока не принял окончательного решения. Но точно знаю, что с супругой нам больше не по пути.

В плане постели она меня полностью устраивает. Да и в быту Зоя – не самый плохой вариант. Более того, она весьма неплохо образованна и с ней можно поговорить на разные темы. Но есть какая-то червоточина, которая более не позволит воспринимать ее как спутницу жизни. Предавший хоть один раз, пусть даже мысленно, продолжит свой путь Иуды.

Думаю, что приму окончательное решение после съемки фильма. Уж очень многое на него завязано. Цинично и даже трусливо? Да! Но дело важнее.

Глава 14

– Стоп! – кричу как оглашенный.

Срываюсь с кресла и бегаю вокруг Агаповой. Наконец принимаю решение.

– Нина (актриса категорически запретила называть ее по отчеству), а изобразите-ка мне хабалку. Или слабо?

– Фраерок, ты чего, совсем берега попутал? Ты на кого тут вообще квакаешь, – выдает Агапова эдаким гнусноватым тоном.

Народ просто прифигел, и в павильоне повисло молчание. Я же хватаю ручку актрисы, целую ее и бегу на свое место.

– Это было божественно! А теперь давайте снизим уровень быдловатости раза в два. Вы же работник советской торговли, а не базарная баба. Но образ практически найден.

Начинаю искать нужных мне людей и опять завожусь.

– Профессор? – ору Сафонову. – Прекращайте смолить ваши самокрутки! И вообще, хватит курить в павильоне, для этого есть специальные места! Присоединяйтесь, скоро общая сцена. Мама! Где наша мама?

– Бегу, бегу! – восклицает под смех всей группы Серова. – Чего изволите, товарищ начальник?

– Садитесь и читайте. От сих до сих, – показываю пальцем выделенный текст. – Необходимо добавить понимания, о чем идет речь. А то уже шестой дубль, а мы все топчемся на месте. И вас еще гримировать – думаю, сегодня успеем снять пару эпизодов.

– Закадровый текст тоже на мне?

– Я пока не решил. Не нагнетайте, Валентина Васильевна. И так весь на нервах… Читайте.

– Они действительно были очень разными. Абсолютно не пара, с какой стороны ни посмотри. Она – большая, немного нескладная и высокая.

А он – худенький, субтильного телосложения, сутулый, в очках, плешка просвечивается, ростом невелик. Она, даже без каблуков, выше его. Она шумная, смелая, за словом в карман никогда не лезла, и выпить могла много, но даже не хмелела. Он же тихий, стеснительный, непьющий, в компаниях незаметный. Человек-невидимка просто. Целыми днями пропадал то в своем университете, то в библиотеках[1]1
  Идея фильма взята отсюда https://pikabu.ru/story/brak_ po_raschetu_9030328#comments


[Закрыть].

– Чуть ли не торжественно продекламировала Серова.

Нет. Пожалуй, закадровый текст будут читать другие люди. Но Валентина Васильевна реально сильна! Мало того что согласилась сыграть женщину лет на двадцать старше, так она еще настолько вошла в образ, будто всю жизнь играла подобных старушек. Были определенные проблемы с гримом, но это вопрос решаемый. Состарить человека гораздо легче, чем омолодить.

Сижу, анализирую наш состав актеров и понимаю, что все будет замечательно. Я долго сомневался насчет Сафонова, выбирая между ним и Голубицким. Изначально в главной роли мне виделся Александр Лебедев, но актер сам отказался. Окончательно меня переубедил Зельцер. Решил согласиться с соавтором. И теперь понимаю, что он был прав. Голубицкий недостаточно аристократичен. А мне нужно, чтобы зрители сразу поняли неестественность союза двух абсолютно разных людей. На том и строился весь сюжет фильма.

По маме героини все вопросы были сняты после первой же пробы. Серова решила не упускать шанс и зубами вцепилась в возможность реинкарнировать свою карьеру. Что касается мамы профессора, то здесь мы неожиданно утвердили Пельтцер. Изначально я Татьяну Ивановну не рассматривал, но она как-то сама оказалась на пробах.

Обращался к автору за разрешением использовать ее рассказ, но ответа не получил.

Актриса она сильная, что тут сказать. Утвердили ее сразу, коллегиальным большинством. Вернее, единогласно.

Это прозвучит странно, но для меня Пельтцер – это бабушка из гениальной серии «Ералаша». Вот ничего не могу с собой поделать, но вижу ее исключительно в этом образе. Может, она чем-то похожа на мою родную бабушку, тоже нянчившуюся с балбесом-внуком чуть ли не до его тридцатилетия. Мне было очень тяжело перестать воспринимать ее в исключительно комическом образе. Но надо было видеть, как Татьяна Ивановна способна перевоплощаться! Зельцер сразу попенял на мою зашоренность. А ведь она и роль толком не успела изучить, ограничившись общим описанием. Только мы сразу поверили, что другой мамы у героя быть не может.

А ведь часть гениальных ролей ей только предстоит сыграть. Хочу надеяться, эти фильмы будут сняты. Уж слишком кардинально я могу повлиять на советский кинематограф в целом. Еще она – очень позитивный человек. Обстановка на площадке сразу становится более раскованной в присутствии Татьяны Ивановны. Про ее чувство юмора я вообще молчу. Гениальная женщина!

* * *

– Товарищи авторы, как вам пришла в голову такая идея?

Понимаю, что нас с Самсоном откровенно клеят. Или в женском исполнении это называется строить глазки. Так вот, сегодня нам их строят уже в сотый раз. Я про себя посмеиваюсь, начиная понимать звезд шоу-бизнеса, которых атакуют восторженные фанаты. А вот Сереге весьма некомфортно. Не привык он к такому повышенному вниманию.

Еще и Пузик, увидев подобное, развернулась, махнув рыжим хвостом, и демонстративно покинула зал. Ну не дура? Человек ее любит и у него важный момент в жизни, а она свои эмоции показывает. Нет, чтобы поддержать. Мне с трудом удалось удержать друга, чтобы он не побежал следом за этой провинциальной королевой. Чую, что еще предстоят нам разборки. Влюбленные – они же совершенно неадекватные. Оксане в любом случае от меня достанется. А упреки нашего Ромео я переживу.

Ситуацию спасла Антонова, которая и затащила нас на выставку в выходной, а теперь привела одного важного гостя, оттеснив надоедливых девах. По словам Ирины Александровны, советский народ, который вторую неделю штурмует музей, хочет узреть своих героев. Выставку решили продлить, так как количество желающих ее посетить просто невероятное. Вот и висят наши плакаты в Пушкинском уже вторую неделю. Мы уже дали три небольших интервью и договорились о более детальном разговоре с журналистом из «Советской культуры». Но надо заметить, что реакция публики весьма неоднозначная. Более трети посетителей, мягко говоря, не в восторге.

И вот нас атакуют очередные впечатлительные девушки, задавая набивший оскомину вопрос.

Самое смешное, что большую часть публики, включая недовольных, интересует, с какой такой красотки с четвертым размером Самсон писал образ. Я знаю, но никому не скажу, особенно Пузик.

Серега тоже молчит, как партизан на допросе. На самом деле все идет с детства. Ну, подглядывали мы за купающимися в бане девушками. Вот с тех пор моему дружбану не дают покоя груди одной прелестницы. Хотя личико и ноги он явно изобразил в более выгодном свете.

– Синьор Франческо! – жму руку атташе по культуре, который подошел к нам в сопровождении Антоновой и перехожу на французский: – Очень рад вас видеть. Нам надо обсудить одну тему.

Итальянец, кстати, говорил на языке Дюма получше многих носителей. А вот Ирина Александровна явно была удивлена. Ну, мало кто из современной советской молодежи знает иностранные языки. Она сама говорила с атташе по-итальянски, но, как оказалось, неплохо знала и французский.

Отвожу господина в сторону и задаю главный вопрос. Фурцева не смогла договориться с внешторговцами, и придется мне все брать в свои руки.

– Вы же видели наш календарь, вернее, часть фото? Какова вероятность его успеха в Европе?

– Тяжело сказать, но интерес точно будет, – ответил итальянец.

Хоть врать не стал, уже хлеб.

– Предлагаю рассмотреть два варианта развития нашего сотрудничества. Мы открываем с вами собственный бизнес. Либо я продаю свою идею какой-нибудь компании, вы же имеете с этого процент.

– Вы не перестаете удивлять меня, Алексей, – произнес Франческо через некоторое время. – Но пока я не вижу причин для отказа от сотрудничества.

Мутноватый вообще типаж. Имеет выходы на итальянских киношных воротил, при этом зачем-то сидит в Москве. Денег здесь особо не заработаешь.

– Тогда предлагаю следующий вариант. Открываем через ваше посредничество компанию в Италии. У меня большие планы на кино и рекламу. Условия необходимо обдумать, так как я все-таки гражданин СССР. Наверное, придется работать через какое-то советское юридическое лицо. Мы в любом случае печатаем пробную партию календарей в Финляндии, а далее везем ее во Францию, Италию и Германию. И мне нужен выход на авторитетных продюсеров. Если вы знакомы с Дино де Лаурентисом, то он подходит лучше всего. Далее можно поговорить с кем-нибудь из французов. Еще нужен выход на какую-то знаковую европейскую галерею. Не для этой пародии на пин-ап, – обвожу рукой зал, – а для совершенно иных картин, которые могут заинтересовать западного зрителя.

Итальянец по мере понимания, что именно я вещаю, медленно офигевал. Ну, брови у него точно почти на лоб залезли. Это я переборщил, конечно. Простые советские люди не могут знать таких нюансов, если они не работают на одну всемогущую организацию из трех букв. С другой стороны, мне необходимо выходить на европейский рынок. И надо как-то начинать. Советская государственная машина очень неповоротлива и ленива. Если художнику или шахматисту заплатили на Западе, то чиновники тут как тут. Мол, давай, товарищ, большую часть сдавай в казну, а на оставшиеся крохи получай сертификаты для «Березки». Насколько я понимаю, советский гражданин не имеет права хранить валюту, обязан сдать ее государству. Мне же нужны живые деньги на технику, рекламу, найм иностранных специалистов, в конце концов.

Насколько я понимаю, никто не будет препятствовать мне открыть счет в условном Credit Suisse. Только нужно доехать до отделения банка. До выезда за рубеж пока далеко, вот и приходится полагаться на итальянца. Но какой-то агент в Европе мне все равно нужен.

О! Вот и консультант прибыл. Я с тестем не разговаривал с достопамятного конфликта на даче. Наконец вся семья в сборе. Рыжики сразу бросились в мою сторону, но немного смутились под взорами улыбающихся Самсона и итальянца. Обнимаю дочек и жду остальную делегацию.

– Не ожидал, – Филиппыч подводит итог ознакомления с нашими работами. – Выставка. Да еще в Пушкинском!

Некоторое время помявшись, он наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Ты это. Не обижайся на меня, Леха. Вспылил и наговорил лишнего. Еще и выпил лишку в тот день.

Теща и Зоя при этом делают вид, что все хорошо. Похвалили Серегу, познакомились с Антоновой и атташе. Поахали от комплиментов в нашу сторону. Типа идеальная семья.

На самом деле ситуация далека от совершенства. После отъезда брата мы вроде нашли какой-то баланс. Разговариваем, помогаем делать уроки близняшкам, смотрим вместе телек, даже спим регулярно. Но есть во всем этом какой-то налет искусственности. Даже секс стал механическим, что ли. Может, у Зои иные ощущения – я ее не спрашивал.

– Даже не знаю, что тебе посоветовать, – отвечает тесть, когда мы с ним отошли в сторонку. – Обычно все делается через наши структуры, и открывается счет в Внешэкономбанке. Но ты же хочешь вести самостоятельные расчеты. А это уже не мой уровень. Да и вряд ли тебе кто-то позволит этим заниматься.

Некоторое время Филиппыч думал, забавно нахмурив брови. Затем выдал очередную банальщину:

– Я посоветуюсь со знающим человеком. Но на многое не рассчитывай. Уж больно это тема скользкая.

* * *

– Более половины надо переписывать, – видя возмущенный взгляд васильковых глаз, поясняю: – Оксана, пойми, – нам нужно создать идеологически выверенное произведение, но при этом не оттолкнуть читателей и зрителей. Я же не против пропаганды. Но у людей уже давно началось подспудное отторжение некоторых штампов. Наш герой должен быть без страха и упрека. Фронтовик, и вообще, он настоящий комсомолец. Но зачем ты его зазнобу изображаешь такой неестественной?

– И что не так с девушкой?

– Ну, она должна как-то выбиваться из образа идеальной спортсменки и комсомолки. А то прям нашел наш Иванушка свою Василису Прекрасную, и все у них хорошо.

– И что в этом плохого? – не сдается белорусская оппозиция.

– В том, что мы пишем не сказку. Людям неинтересно читать про всякие елейные истории. Нужен какой-то надрыв. Может, другая девушка – соперница нашей героини. Или, наоборот, какой-нибудь сладкоречивый подлец из Торгсина, который пытается отбить девушку у героя.

– Торгсина давно нет. И зачем вообще создавать нездоровый образ работника советской торговли. У тебя тесть с женой работают в этой системе. Или ты специально? Мстишь родственникам?

Вот так мы и обсуждаем нашу будущую нетленку. Кстати, описание родных полей и штурма местных пиков Коммунизма уже напечатаны в минских изданиях. Насчет гор – шучу, конечно. Но наша рыжая уже ворвалась в белорусскую литературу. Думаю, что скоро ее ждет всесоюзный успех. Она действительно хорошо пишет. Да и для властей республики важно, что их представительница штурмует литературные Олимпы самой читающей в мире страны.

Только к критике наша валькирия относится весьма неоднозначно, особенно в последнее время. Об этом я ей и заявляю. Ну не рассказывать же Пузик про сериалы с детективными циклами девяностых и двухтысячных. Я же чую, где нас ожидает успех.

– Не пойму, что ты со мной постоянно споришь? Писать ты умеешь – это факт. Так и пиши про конюшыну и прочие ручнiки для своих сельских читателей. Мы же с тобой должны создать понятный и популярный цикл всесоюзного уровня. Это не имеет никакого отношения к литературе. Как говорят наши американские товарищи – это просто бизнес. На хрена описывать обои в квартире героя или цвет трусиков его соседки? Нам нужно действие, и больше эмоций – это же детектив!

Смотрю на Пузик и понимаю, что меня сейчас будут бить, возможно – ногами. Это я в своем времени привык играть словами. Здесь же за все надо отвечать. Тем более один московский хам, похоже, задел еще и национальные чувства.