Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

За последние четыре года я неплохо потрудился. Вернее, сейчас у меня уже небольшая команда единомышленников. А начиналось всё с роликов, снятых на телефон.

Слова проклятого демиурга разбередили в моей душе честолюбие. Уж очень неприятно, когда тебя называют унылой серостью и неудачником, а сам ты мысленно с этим согласен. Правда, я на время выпал из ритма нормальной жизни. Вот представьте себе, что вы тринадцать лет были другим человеком, даже опустим за скобки почёт и блага, которые ты заслужил. И вдруг человек оказывается в совершенно иной реальности и обстановке, хотя это его прежняя жизнь. На следующее утро я даже не поехал к родителям, потому что не знал как себя вести. Далее, я взял больничный на работе, затем отгулы, чтобы просто войти в нынешний ритм жизни. Уж очень сильно он отличается от другой реальности.

Знаете, а ведь единственное преимущество этого мира – интернет. Неделю я бродил по улицам, читал новости, наблюдал за людьми и понял, что мне здесь не нравится. Но больше скакать по отражениям у меня нет никакого желания, поэтому надо вживаться. И Лёша Мещеряков, если кто забыл, то это моя настоящая фамилия, ринулся доказывать, что он не посредственность.

Вначале было тяжело, так как я привык к успеху и что всё получается с первого раза. Три раза у меня были самые натуральные провалы, которые я называл фальстартами и, собрав волю в кулак, продолжал искать. И нашёл! Ранее я не рассматривал серьёзно китайскую приблуду под названием «TikTok» и очень зря. Это самый лёгкий способ выйти на большую аудиторию. Я же сначала лез в «YouTube», где был никому не нужен.

А так несколько удачных провокаций на исторические темы и понеслась! Правда, я сначала занимался откровенным эпатажем и паразитировал на некоторых народах вроде турок, арабов и, конечно, небратьев. С ними легче всего, там публика в массе своей туповатая и слетается обычно как мухи на мёд, создавая нужный трафик. Но спасибо всем неадекватам, делавшим мне рейтинги и писавшим тысячи гневных комментариев на разных языках. Сам не заметил, как плавно переместился на «YouTube» и начал окучивать тему истории, этнографии и фольклора. Мне эта тематика близка, а уж режиссёрский опыт никуда не делся.

Ещё я перестал жить, как добровольный отшельник, сидящий по выходным дома и изредка выбирающийся к родителям. Мои старики были сначала в шоке, когда их эгоистичный сынок вдруг стал звонить не только по выходным. Лишь потеряв всё, ты понимаешь, что есть базовые вещи и в первую очередь это семья, которую надо беречь и ценить. Наверное, сильнее всего удивился мой сын, с которым я тоже восстановил общение и теперь регулярно летаю в Испанию на встречи. Как не противилась бывшая, мне удалось привезти мальчика в Россию к вящему удовольствию бабушки с дедушкой и восторгу самого ребёнка.

Но основные события развернулись в виртуальной реальности, если так можно выразиться. Звезду миллионника «YouTube» я получил через два года после возвращения. Да и мои «TikTok» с «телегой» весьма популярны в своём сегменте. Когда пошли первые деньги за рекламу, я купил нормальную камеру. Затем посадил специального человека вести сети, а чуть позже начал обзаводиться командой единомышленников и организовал нормальную студию. И успех пришёл. Мои исторические и этнографические работы давно заняли своё место не только в русском сегменте интернета, так как все фильмы изначально шли с титрами на английском.

А в конце прошлого года произошёл самый настоящий прорыв. Мы взяли награду на «AFI Docs». Неожиданно в программу одного из самых известных фестивалей документарного кино попал мой проект про «АУЕ». В России эту тему считают экстремистской и почему-то стараются усиленно закрывать на неё глаза. А ведь надо бить в колокола и спасать целое поколение из небольших городов и неблагополучных районов мегаполисов, особенно за Уралом. И получилось, как с отсутствием пророка в своём отечестве. Международное жюри оценило мою работу, а далее дело техники. С учётом того, что награды вашингтонского фестиваля брали такие люди, как Скорсезе, Демме, Коппл и Гибни, оскароносцы, если что. Поэтому монетизировать успех стало делом техники.

Были ещё приглашения на фестиваль документального кино в чешский Оломоуц и Латвию. Но я теперь стараюсь держаться подальше от подобных стран. В том отражении моя аполитичность куда-то испарилась и здесь я занимаю достаточно жёсткую гражданскую позицию. Заигрывать со всякой мразью никто не собирается.

Ко всем прочим изменениям я, наконец, бросил прежнюю работу и полностью погрузился в творчество. Вы не поверите, какое это счастье, когда работа доставляет тебе удовольствие!

Далее меня, наконец, признали на Родине. Сейчас у нас в работе проект с телеканалом «Культура» и скоро начнутся съёмки для «России 24». И кто после этого скажет, что я убогий и унылый? Но не хочу более кому-то доказывать свою состоятельность. Я пошёл своим путём и добился признания в профессии. Думаю, настала пора идти в большое кино, ибо не могу смотреть без тошноты на современные российские фильмы. На фоне двух – трёх неплохих работ коллеги гонят такой шлак, аж жалко нашего зрителя. Но ничего, у нас уже есть контакты сразу с двумя платформами, которые занимаются съёмками сериалов. Это вопрос времени, когда зритель будет очарован шедевром от Лёши Мещерякова. Ха-ха.

– Алексей, вам положить ещё селёдки под шубой? – демонстративно нейтральным голосом произнесла Мария Сергеевна, а её дочь с трудом сдерживала смех.

Чего-то я погрузился в свои мысли, вспоминая прошедшее и выпал из реальности. А у нас, вообще-то, 31 декабря и накрыт праздничный стол, практически семейный.

Да, по возвращении я получил в качестве приза ещё и Нику. Это не статуэтка, а вполне себе живая женщина, очень приятная надо сказать. Мы познакомились на одном из фестивалей документального кино, где она представляла фильм, будучи отличным оператором и звукорежиссёром. Далее замутили совместный проект, который перешёл в иную плоскость.

Мы уже вместе два года и я ни разу не пожалел, что встретил эту женщину. Пусть она не такая утончённая, как Анита или не является ходячей квинтэссенцией эротизма, как Капитонова. Зато мне с ней хорошо! За всё время знакомства, несмотря на мелкие конфликты, я даже на миг не подумал о ней плохо или разозлился по-настоящему. Очень редко бывает, когда тебе абсолютно комфортно с человеком во всём. Думаю, мужчины поймут, о чём я. При этом никто не старается прогибать другого под себя, а наоборот, пытается находить точки соприкосновения. Правда, Ника периодически выносит мне мозг, как и любая женщина, но я отношусь к этому абсолютно спокойно. Может это и есть любовь?

А ещё мы ждём ребёнка и через месяц у нас свадьба. Будущая тёща – дама весьма специфическая, эдакая московская интеллигентка со своим правильным взглядом на мир. С одной стороны, она не может перечить единственной и горячо любимой дочери. А с другой совершенно не одобряет её выбор, считая меня человек несерьёзным и поверхностным. Только американская премия кое-как примирила её с неизбежностью получить меня в качестве зятя. Зато будущий тесть – мировой мужик и чую, мы с ним сегодня слегка переберём.

Но иногда можно, а то я совсем заработался. И знаете, никто не думает останавливаться на достигнутом. Забыл упомянуть, что мы вышли на международную арену! В начале марта у меня запланированы съёмки в Скандинавии, которые мы давно готовили. Это даст мне возможность выйти на совершенно иной уровень, так как заказчик – крупный европейский медийный холдинг. И это ещё не всё, так как мы практически согласовали два новых проекта по истории Европы. А ведь есть ещё российское телевидение и платформы! Прошедший год был вообще чудесен, полон побед и приятных неожиданностей. Поэтому я с оптимизмом смотрю в новый 2023 год!

Наградите автора лайком и донатом:

Андрей Болотов
История одного гоблина: Символ веры

Часть 1: Проклятие. Глава 1

Део-Создатель одинокой маленькой точкой скитался в пустоте первичного хаоса. Однажды он случайно столкнулся с другой точкой – Йени. Испугалась Йени появления Део и устремилась прочь, но он догнал Всемать. От союза двух демиургов родился первый мир. И стали они вместе создавать разных существ, дабы населить свое царство. Быстро повзрослели дети Творцов и вскоре перестали во всем слушаться родителей. Не сразу понял Део, что назревает смута, но и после не стал ничего менять, ибо любил детей своих и даровал им свободу воли.

О сотворении мира [1]

Косматые коричневые брови главного придворного свата клином сошлись на переносице.

– Сколько-сколько? – недоверчиво переспросил Бриштамал под ошарашенный шепот помощников.

Увесистая дубина с шипами, висящая на поясе, словно сама попросилась в ладонь, чтобы проломить наглецу голову. Усилием воли царский посланец спрятал лапы за спину и сильно их сжал. Сделал он это аккуратно, чтобы длинные давно не чищенные когти не поранили кожу. Бить нельзя: будущий тесть правителя как-никак.

– Сто баранов и вес невесты золотом, – с достоинством повторил Душняк, нарочито пренебрежительно почесывая лысую макушку.

Отец невесты выглядел лет на сорок, что для гоблина без преувеличения считалось весьма почтенным возрастом. Видимо, он самоуверенно полагал, что пожил достаточно, поэтому может дерзить важному столичному гостю.

– Ты в своем уме, старик? – на всякий случай уточнил сквозь зубы Бриштамал. – За предыдущую царскую жену я платил всего одну корову, двух баранов и пять золотых сверху. Так мне еще сандалии облизали в знак благодарности.

– Ну, иди тогда в той же семье еще одну возьми! – не остался в долгу несговорчивый папаша.

Сват скривился. Этот прохвост прав, ведь других таких же красивых, сочных и непорочных девочек на сотни миль вокруг не сыщется. И силой отнимать нельзя: в подобных вопросах гоблины стоят друг за друга горой. Царь может своевольничать сколько угодно, но покушаться на собственность подданных не имеет права. Сделай он это, и все окрестные деревни тут же возьмутся за оружие. Поди их усмири потом.

Бриштамал вспомнил, как в первый раз пробегал мимо этого покосившегося, но все еще добротного деревянного дома. У распахнутого окна терема на втором этаже сидела юная дева и сияла, подобно свету солнца. Девица хлопала пушистыми ресницами и вздыхала, словно упрашивая царского посланца забрать ее с собой.

Он так засмотрелся на очаровательную мордашку, что столкнулся с тощим угрюмым оборванцем, коих в этой деревне водится бесчисленное множество.

– Извиняйся! – буркнул пострадавший, поднимаясь с земли, отряхиваясь от пыли и потирая ушибленный лоб.

Царский гонец потер свой и хмыкнул, осматривая наглеца в лохмотьях.

– Ты хоть понимаешь, кто я такой?

– Гадхе, который испачкал мою одежду, – не остался в долгу тот. – Извиняйся давай! Монет дай или еды хотя бы. Еда есть?

Посланцу самого царя не пристало извиняться перед всякой чернью, и Бриштамал даже опешил. Он был одет по последней столичной моде, и одежда однозначно подчеркивала его высокое положение при дворе.

– Отвали, недотепа, – попытался уладить дело миром царский гонец.

Ему не хотелось сегодня драться, да и увиденная смазливая мордашка в этот момент занимала все его мысли. Надо быстрее доложить царю.

– Че? – возмутился пострадавший. – Ах ты тупой моорх! Да я тебя!..

Он бросился подбирать с земли дубину, которую выронил, когда столкнулся с Бриштамалом. Гонец опередил его метким ударом кистеня по голове.

Вернувшись во дворец, Бриштамал пал ниц перед Нагумпохабидинбухарином IV.

– О, царь царей! – начал он свой рассказ. – Я встретил деву невиданной красоты, которая как раз подойдет для твоего гарема.

– Фигуристая?

– Самый сок! Прекрасные глаза, нежная кожа, точеный стан, длинные волосы...

– На выданье ли? – перебил самодержец, деловито почесываясь между ног.

Его жирная туша развалилась на троне и всем своим видом демонстрировала превосходство. Это он только с виду неповоротливый, но может в мгновение ока прийти в неукротимую ярость и добежать до обидчика. Тогда вызвавшего его гнев ничто не спасет.

Бриштамал побледнел, потому что совершенно забыл узнать о таком важном обстоятельстве у родителей красотки. Проклятый оборванец!

– Да, – неуверенно ответил придворный сват, тяжело сглатывая.

– Добудь! Узнай, сколько за нее хотят и сразу веди ко мне. Чтоб до следующего полнолуния была на моем ложе. Золота не жалей.

Царь явно воспылал неутолимой похотью. Бриштамал тут же бросился исполнять новое поручение, наплевав на отдых. Крутой нрав самодержца был известен ему слишком хорошо, чтобы хоть немного промедлить.

Как оказалось, родители давно подыскивают своей кровиночке супруга побогаче и готовы отдать ее за достойный выкуп. Однако сто баранов и мешок золота – это перебор.

– Будь же благоразумен, о жаднейший из жаднейших! – начал торг главный сват.

Царь, конечно, готов швырять золото направо и налево, да только казначей за такой выкуп голову оторвет. Сам ведающий казной сановник стоял позади и многозначительно покашливал, требуя сбить цену до приемлемой. Придется попотеть. Если Бриштамал не приведет невесту, голову ему снесет уже царский палач. Могут даже сторожевым воргам или мантикоре на растерзание отдать.

– Так ведь не за раба выдаем! – возразил Душняк.

Какой подлый аргумент, однако. Даже возразить нечего. У невесты самого царя и выкуп должен быть царский. То, что другие родители оказались не столь жадны и прозорливы – исключительно их проблемы.

Сват порыскал взглядом в поисках вдохновения и обратил внимание на изможденных детишек с голодными глазами. Ребята робко заглядывали в окна и сразу спрятались, как только заметили чужое внимание. Опытные, значит. Бриштамал уже видел их, роющихся в отбросах в поисках съестного. Тощие, как жерди, со впалыми животами.

– Вижу, неурожай был в этом сезоне, – с хищной улыбкой заметил царский посланец. – Если мы уйдем искать другую невесту, немногие переживут зиму без этого выкупа.

Душняк нахмурился. Старый гоблин сразу понял, к чему клонит царедворец.

– Согласен на пятьдесят баранов и половину веса золотом, если принесете через три дня, – скрипнув остатками почерневших от времени передних зубов, произнес хозяин дома. – Но Тырю отдам, только когда ей стукнет двенадцать. Еще месяц ждать.

Бриштамал обмер. Гоблинские девицы созревают для любовных утех раньше, чем женщины других народов, но традиции не дозволяют слишком ранние браки. Должно исполниться хотя бы двенадцать лет, а лучше тринадцать, чтобы пересудов не было. Беда! До следующей полной луны никак не успеть.

Гоблинских девиц обычно не спрашивают, хотят ли они замуж. Крохотырю или Тырю, если по-простому, естественно, тоже никто не спросил, хочет ли она замуж за старого, толстого и уродливого царя. Родители заметили в ней будущую красоту еще лет в восемь и с тех пор старательно откармливали. Даже обучили не только умению хлопотать по хозяйству, но и зачем-то грамоте. В целом жилось ей куда лучше остальных братьев и сестер. Только вот выходить из терема строго-настрого запрещалось в отличии от них. Девочка немного завидовала этим вольным, хоть и чересчур стройным птахам, а они отвечали не только взаимностью, но и вполне обоснованной ненавистью голодных к сытой.

Так она и коротала время – за свитком с интересным рассказом о древних временах и дальних странах или в мечтах о принце, который однажды выкупит ее у родителей и уведет в свой дворец.

И вот однажды ее прекрасный принц появился. Невероятно красивый и рослый, с приятными правильными чертами морды, довольно молодой. Только одет он был совершенно необычным для гоблина образом и прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону. Такая мелочь вовсе не помешала бедной девочке влюбиться с первого взгляда.

Крохотыря подговорила младшего брата разузнать все о незнакомце. Юноша оказался новым деревенским ловцом духов и с тех пор еще не раз ходил мимо ее окон, а Тыря все никак не решалась окликнуть его по имени. Гарб.

Вот уже почти два года девушка мечтала только о нем. Шаман же все это время продолжал демонстрировать редкую невнимательность, напрочь игнорируя тяжелые вздохи и прочие бессловесные знаки внимания, предназначенные специально для него. Прибытие целой делегации из столицы грянуло громом среди ясного неба. Сватовство со стороны царя путало Тыре все планы, и девушка с тревогой подслушивала со второго этажа, как за нее торгуется отец.

– Надо что-то делать, – решительно сказала Тыря сама себе. – Если меня выдадут замуж, Гарб обо мне так и не узнает.

– Дочура, спускайся! – донесся снизу погребальным звоном голос отца. – Покажись достопочтенным гостям.

Крохотыря приготовилась дать решительный, насколько это вообще возможно для гоблина, отпор. И тут в ее голове, как будто кто подсказал, сам собой появился хитрый план.

– Вот она, наша красавица! – представил ее важным гостям отец. – Покрутись-ка, как ты умеешь, доча. Покажи себя.

Девушка одернула на себе красивое бежевое платье в крупный горох, с совершенно прямой спиной спустилась по лестнице и вышла на середину комнаты.

– Папенька, мне нельзя замуж, – пискнула она, повергая в шок всех присутствующих.

Храбрость уже оставила Тырю, но любовь не позволяла сдаться.

– Че? – тупо переспросил Бриштамал, предчувствуя недоброе.

Отец только нахмурился, но Крохотыря хорошо знала этот тяжелый взгляд: будет пороть.

– Во сне мне явились духи предков! – упавшим голосом произнесла девушка, но чуть приободрилась при виде отвисших челюстей присутствующих. – Они сказали, что на меня наложено страшное проклятие. Любой самец лишится своего мужского естества, притронувшись ко мне. Проклятие может снять только особый шаман, но предки не сказали, какой именно.

Казначей выпучил глаза, скрывая радость от неожиданного освобождения казны от бремени выкупа.

– С предками шутки плохи, – важно сказал он. – Дело серьезное.

Царский посланник схватился за сердце, молча развернулся и вышел вон. По большому счету, у него появилось крепкое оправдание, почему он не может выполнить поручение, но царя это вряд ли обрадует.

Два часа спустя Бриштамал уже докладывал о приключившемся несчастье.

– Прости меня и помилуй, государь!

– Стража! – рявкнул царь, и Бриштамал посерел от страха.

Казначей издал смешок, как бы говорящий, что он одновременно сочувствует бедолаге и радуется, что его не коснулся гнев монарха. Нагумпохабидинбухарин IV перевел взгляд налившихся кровью глаз на него и нахмурился.

– Ты тоже плохо торговался, – сказал он. – Скормить обоих.

Крепкие телохранители государя поволокли приговоренных прочь, а царь приказал вызвать верховного шамана. Раз проклятие может снять только шаман, пусть верховный ловец духов этим и занимается. Года должно хватить, все равно невеста еще слишком мала.

[1] Здесь и далее цитаты из устных преданий Лумеи (прим.авт.)

Глава 2

Люцифер – самый старший и сильный из детей очень хотел быть похожим на отца своего. Возжелал он почестей наравне с отцовскими. Возжелав почестей, возжелал и трона родительского, дабы править братьями и сестрами самому. Йени души не чаяла в первенце, и Люцифер хитростью убедил мать-создательницу примкнуть к нему в борьбе против Део. Когда сил и сторонников у предателя собралось в достатке, он нашел в себе смелость открыто выступить против отца своего. Создатель вначале пытался словами увещевать неразумного отпрыска, но тот стоял на своем.

Между тем, молодой шаман даже не подозревал, какие нешуточные страсти кипели примерно в пяти сотнях футов к югу от его дома. Добротное деревянное жилище стояло на опушке леса на некотором удалении от остальных хижин, хибар и изб. Это давало достаточно тишины для общения с духами. Если же кто-то нуждался в помощи по части загробного мира или общения с предками, идти было не так уж и далеко.

Звали юношу Гарбибаквастрэшмусорчак, но ловец духов любил представляться просто Гарбом. Принадлежность к гоблинам или гобхатам, как величает себя этот народ, его тяготила куда меньше, чем длинное несуразное имя. Гоблины вообще склонны сокращать сложные слова до двух-трех слогов, но в этом случае шамана не устраивали неудобные ассоциации, которые оно вызывало.

Масла в огонь подливали многочисленные недоброжелатели, обожающие кричать ему вслед:

– Эй, Мусор, чего это ты там на себя снова напялил?

Для рода Мусорчаков такое упрощение считалось самым оскорбительным, но шаман только делал вид, что обижался. Длина имени издревле служила показателем высоты занимаемого положения в обществе, поэтому совсем от этого пережитка прошлого ловец духов отказываться не спешил и всегда показательно грозил зубоскалам посохом. В остальном мнение соплеменников Гарба волновало крайне редко.

Нет никакого смысла обращать внимание на грубоватые попытки издевок со стороны необразованных тупиц. В родной деревне с толковыми собеседниками всегда было сложно. Зато среди обитателей Шеола – загробного мира – порой встречались исключительно грамотные и образованные сущности.

Молодой шаман старался больше времени проводить с духами, а не с живыми, из-за чего приобрел среди односельчан репутацию заносчивого, чванливого и необщительного сыча. В результате у Гарба изменились не только поведение и манеры, но и образ мыслей. Он даже говорить стал в основном по-книжному, чем еще больше раздражал остальных гоблинов. Речи шамана им частенько были непонятны, а гобхаты ненавидят все, в чем сложно разобраться.

Многие месяцы провел юный ловец в мире духов за беседой с учителями и волей-неволей нахватался знаний из разных областей. Настолько обширных, что остальным и не снилось. Большую часть усвоенного шаман опасался применять на практике, но некоторые вещи вызывали у него неподдельный восторг.

Новые знания очаровывали и меняли восприятие мира, заставляли иначе смотреть на привычные вещи. Гарб в конце концов плюнул на все табу и пошил себе элегантный теплый костюм из кроличьего меха. На голову вместо ритуальной маски он нацепил берет с пером аиста, а взамен кривого зазубренного костяного шаманского ножа заказал гномьему кузнецу изящный стальной клинок и посеребренные ножны.

Новый образ затворника незамедлительно привлек внимание односельчан. Гоблины перешептывались у Гарба за спиной, тыкали в него пальцами, мерзко хихикали. В основном украдкой, потому что несмотря ни на что его ремесло все еще заставляло остальных побаиваться. Шаман об этом знал и только печально улыбался. Он и рад был бы иной раз с кем-то поговорить, но все разговоры живые непременно сводили к жалобам на соседей, сплетням или суевериям.

Не все, конечно, злословили у ловца духов за спиной. Барышни тайком вздыхали вслед красавчику, но заговорить с ним не осмеливались: родовые традиции все так же были сильны, как и тысячи лет назад, и не допускали вольностей для женского пола.

Жертвой красоты шамана пала и Крохотыря. Среди соплеменников он выделялся довольно высоким в четыре с половиной фута ростом. Жесткая копна коротких коричневатых волос ежиком топорщилась на маленькой голове. Чуть менее короткая шерсть того же нежно-орехового цвета ровным слоем покрывала все тело, кроме морды, ладоней и ступней. Большой выпуклый лоб и широкий приплюснутый нос не оставляли сомнений, что это именно гобхат, а не какой-нибудь чересчур волосатый гном.

Как и остальные сородичи, Гарб сильно горбился при ходьбе. Длинные передние лапы доставали юноше почти до колен. Крючковатые когтистые пальцы время от времени сами по себе сжимались, будто норовя что-то схватить. Зато ноги у него в отличие от большинства самцов не были кривыми, и эта особенность Тырю особенно покорила.

И, хотя самки в присутствии красавца теряли дар речи, любой инородец при виде этого существа вряд ли бы смог удержаться от брезгливой гримасы. Правда, до сих пор с живыми чужаками юному гобхату сталкиваться не приходилось. Поэтому свою внешность он считал вполне заурядной, ведь до сих пор никто не удосужился ему о ней хоть что-то рассказать.

***

Все пошло наперекосяк с самого утра.

– Да что ж за день-то такой? – воскликнул в сердцах Гарб.

Поначалу ничто не предвещало перемен. Ловец духов, как должно, раздул в жаровне угли, принес в жертву вкусную жирную курицу с пахучими травами. Благоухание заполнило комнату, защекотало ноздри, вошло в сознание и понесло гоблина в неведомое после устроенной им дикой пляски с тамбурином в лапах. Танец Гарб исполнял все-таки в традиционном облачении. До соплеменников ему дела не было, но духи предков – совсем иное дело: могут ведь и не понять непристойного вида.

В мире предков царили холод и пустота. Между тем воскуренные благовония и запах курицы уже должны были бы привлечь прорву духов – выбирай не хочу, с кем поболтать. В пустом пространстве возле жертвенника в том числе не было и привычного Гарбу Муриона – призрачного учителя, который обожал делиться всевозможными секретами. Такое уже случалось, поэтому Гарб нисколько не расстроился. Подождав немного, он затянул заунывную песнь, служащую своего рода дополнительной приманкой для духов. На зов не замедлил откликнуться необычный дух. Всего один, но какой.

– Здрасьте! – услышал Гарб над ухом и едва не подпрыгнул от неожиданности.

Незнакомый призрак не являлся духом ни одного из предков – Гарб узнавал любого из них по отпечатку шеольного следа. Таких существ гоблину вообще никогда не доводилось видеть. Не просто полупрозрачный, как все остальные, а с какой-то примесью темноты или даже черноты. Да и его очертания постоянно расплывались так, что рассмотреть внешность толком не получалось.

Гарб считал себя достаточно сильным, чтобы не бояться новых встреч в Шеоле. До сих пор в царстве духов ему не встречался никто, с кем не удалось бы договориться полюбовно или, в крайнем случае, магией. Решив, что незнакомец лучше, чем вообще никого, шаман обратился к новоприбывшему.

– О дух, ответь на мой зов и угостись подношением, дабы не опустели твои запасы энергии Дэ!

Странный дух молча набросился на дары, в один присест заглотив все, что принес в жертву Гарб.

– Еще пожрать есть? – с едва слышным урчанием спросил призрак, заставив шамана подбирать лапой отвисшую нижнюю челюсть.

Шеольные сущности всегда довольствуются малым, и одной такой курицы могло хватить для утоления голода десятка духов предков или одного сумеречного василиска, иногда забредающего на зов.

– О дух, ты крайне прожорлив! И весьма дерзок к тому же.

– Че есть, то есть. Еще люблю пошалить и поболтать. Симпатишный, шустрый, ловкий – это тоже про меня. Я много всякого знаю и могу быть полезен, если нужно разузнать чего или кому-то сон подправить.

– О дух… – начал было Гарб.

– Бурбалка, зови меня Бурбалкой, а то уже тошнит от слащавости, – подсказал призрак. – Тебя, кстати, как звать-то?

– Гарбибаквастрэшмусорчак, – важно ответил шаман.

Призрак взмыл в воздух, сделал пируэт и вернулся на прежнее место рядом с ловцом духов.

– Абалдеть! – изрек он. – Не, это длинно. Буду звать тебя Квас. Или лучше Трэш? Мне так проще, а то от ваших длинных погонял у меня и при жизни-то скулы сводило, а уж после смерти ваще наизнанку выворачивает. Хошь покажу как?

Гарб поспешно отмахнулся лапами от такого предложения и осторожно спросил:

– Послушай, Бурбалка, кто ты такой?

– Мда, тяжелый случай, – дух демонстративно издал звук зевка. – Ты точно шаман? Вроде, маска с бубном имеются, а вопросики у тебя странные. Я дух! Неупокоенный, бестелесное содержание, разум без плоти… Ты ваще на шамана где учился?

– Учился у учителя, – обиделся Гарб. – Я знаю, что ты дух. Дух кого ты?

– Ишь ты, какой любопытный! Так вот взял и все тебе рассказал. А что я с этого буду иметь, кроме головняка? Я тут типа рискую и все такое.

– Ты отведал подношение, дух, – сухо молвил шаман.

Голова призрачной фигуры на мгновение обрела четкость, и в районе лица проступили скривившиеся человеческие черты.

– Ой, да ладно! Сколько его там было? Одна курица? За такую мелочь с тобой только всякая мелюзга и будет разговаривать, а я профессионал, и расценки у меня соответствующие. Сведения нынче стоят дорого. Так как там насчет еще похавать? Как говорят умники, простимулировать мои энергетические каналы для взаимовыгодного общения?

– Я могу принести завтра еще одну курицу, – колеблясь, сообщил Гарб. – И то думаю, что завтра ты тут будешь не один и много тебе вряд ли достанется.

– Это навряд ли, – тоном, не терпящим возражений, ответил дух. – Я их всех поразгонял. Разве только явится кто из тех, кого сегодня не было, но этих я беру на себя. И ваще, курица как-то мелковато. Быка сможешь добыть? У меня последнее время было туговато с харчиком.

Гарбу оставалось только повторно вернуть на место челюсть при помощи лапы, в которой он не держал тамбурин.

– Что же такого полезного ты можешь мне сообщить за целого быка? – приторно сладким тоном, не сулящим наглецу ничего хорошего, уточнил ловец духов.

Шаман из Гарба за долгие годы сурового обучения получился отменный в отличие от большинства тех, кто учился вместе с ним. С духами он управляться умел и мог в случае надобности не только защититься от нападения строптивого призрака, но и подчинить его.

– Да много всего! Только не спрашивай больше, кто я и откуда. Надо будет, сам расскажу. Пока в качестве задатка – я ведь слопал курицу – рассказываю: скоро в вашем племени грядут перемены, которые касаются непосредственно тебя.

– Постой, ты имеешь в виду только мое племя Мусорчаков или царство Нагумпохабидинбухарина?

– Пфф! – возмутился призрак. – Стал бы я размениваться по таким мелочам. Ваш мелкий царек только один из многих. Все скоро поменяется для всех гоблинов. Ой, чета я много уже наболтал. Мне пора, завтра в это же время еще потолкуем. И найди быка покрупнее. Лучше черного. Хотя можешь и раньше зайти. Я не обижусь.

– Постой, а…

– Иди-иди, – раздался голос со стороны духа, который быстро таял в пространстве. – Тебя там к верховному вызывают.

Дух окончательно растворился в Шеоле. Гарб остался с порядком потрепанными нервами и в полном недоумении. Выйдя из транса, он увидел выглядывающего из-за ограды гонца. Тот терпеливо дожидался, пока на него обратят внимание. Мешать шаманам во время ритуальных плясок и транса строжайше запрещалось, а череп одного чересчур назойливого гоблина до сих пор украшает посох великого ловца. Поэтому гонец особо не торопился, хотя ему и поручили доставить Гарба как можно скорее.

Услышав, куда его зовут, молодой шаман решил, что быка, пожалуй, действительно стоит добыть пожирнее. Переодевшись, чтобы достойно выглядеть, и захватив с собой самые необходимые для ловца духов вещи, Гарб отправился знакомой дорогой к «дорогому учителю».