Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

– Мещерский, ты просто невыносим! И не надо на меня кричать!

Тут открывается дверь и появляется новый персонаж.

– Я устал греть машину, – говорит Самсон и переводит на меня возмущенный взгляд. – И почему ты на нее кричишь? Кто тебе дал такое право?

Рыжая звезда бобруйской литературы сразу приободрилась и вперила в меня свои зыркалы.

Как же они мне все надоели! На съемках приходится сражаться за каждый эпизод. Мол, не разговаривают так советские граждане, уж на экране – точно. Плакаты излишне эротичны, календарь вообще не имеет ничего общего с реальностью. При этом все, что я делаю – явно нравится местному пиплу, но осуждаем чинушами и прочими начальниками. Благо есть Фурцева, которая стоит за меня горой. Еще и с Пузик приходится спорить из-за всякой ерунды. Нет, я ее прекрасно понимаю. Человек хочет донести до читателей свое видение ситуации, которое совпадает со статьями газеты «Правда». Только у меня совершенно иная задача. Я хочу рассказать народу о реальных вещах, творящихся на улицах страны. Официальная пропаганда все сильнее воспаряет в далекие небеса, и люди просто перестали воспринимать ее серьезно. Вот и Оксана не хочет понять, что советская власть не должна восприниматься исключительно с положительной стороны. Мы же пишем детектив, что подразумевает наличие криминала. И раз он не уничтожен, то это проблемы нашего общества, о которых надо открыто сообщать.

– Вы хоть переспите, что ли, – отвечаю покрасневшему другу. – Ну или кольцо ей подари. Не знаю, как принято у них в Бобруйске замуж звать. Достали меня все, и твоя рыжая подруга особенно!

– Да я!.. Да ты!.. – орет Самсон, пытаясь дать мне в морду, но его останавливает Пузик.

Чего-то я реально перегнул. Зачем ругаться с друзьями? Но и вся окружающая обстановка начала меня изрядно напрягать. Невозможно жить столько времени в состоянии постоянного стресса. А здесь еще эти влюбленные на фоне моих личных проблем.

– Пойдем, Сярожа, – произносит рыжая, подставляя руку Самсон. – Не обращай внимания на этого злопыхателя. У него просто нехорошо на душе, вот он на людей кидается.

«Ну и что?» – мысленно кричу ушедшей парочке. Нехорошо – это мягко сказано. На душе полный раздрай и неопределенность.

– Кто там еще? – ору на раздавшийся стук в дверь. – Инопланетяне с планеты Нибиру?

– Нет! – произносит вошедший человек в мешковатом костюме. – Капитан госбезопасности Антипов. Гражданин Мещерский, пройдемте.

Глава 15

Возвращаясь с познавательной беседы, думаю, не наговорил ли я лишнего. Тяжело сказать. Но если отпустили с богом, то не все так плохо. Только осадочек неприятный остался.

Отвезли меня не на Лубянку, а в какой-то старый дом в районе Сокольников. Я сначала перепугался – решил, что меня везут в Лефортово. Но потом понял, что хмурый мужичок за рулем неприметного «москвича» едет в ином направлении. Капитан сел на переднее сиденье и демонстративно молчал всю дорогу. Это типа такой элемент давления на психику испуганного гражданина? Ну-ну! Он просто не знает о пластичном сознании наглых жителей XXI века, которым, пока не начали бить по почкам, просто пофиг. Мы еще и права качать горазды, только здесь я поумерил свой пыл.

А явочная квартирка, или как она правильно называется, так себе. Старый и скрипящий паркет, блеклые обои. Посреди зала стоит стол и четыре стула. Один из них занимает холеный такой товарищ в сером костюме. Наверняка это его бобровое пальто и каракулевая шапка висят в прихожей.

Мы люди простые и хамоватые, плюс симбиоз двух личностей. Несмотря на все старания соседки Алевтины Казимировны, учившей Алексея, какой ложкой надо есть десерт, он остался все той же подмосковной шпаной. Еще и налет неадекватности из новой эры, когда барачный тип культуры победил великую русскую с разгромным счетом. Поэтому изображать испуг и делать хоть какие-то реверансы не стал. Сажусь за стол и смотрю на оторопевшего начальника. Бумажек мне никаких не вручали и встреча неофициальная. Более того, товарищам что-то от меня нужно, а значит, перетопчутся.

– А вы действительно весьма наглый тип, Мещерский, – хорошо поставленным голосом произнес биг босс. – Ранее вы вели себя намного скромнее. Лавры Венецианского фестиваля ударили в голову?

– Не знаю вашего имени, товарищ. Но давайте ближе к делу. Сегодня я очень устал, еще и такой поворот. Да и не были мы ранее знакомы.

Зачем так долго сверлить меня взглядом? Блин, какие-то штампы и методички по приведению собеседника в должное состояние. Наконец силовик снизошел до ответа.

– О чем вы разговаривали с представителем итальянского посольства Франческо Джулиани?

Смотрю на начальника и понимаю, что он начинает меня жутко раздражать. Может, для прежнего Алексея весь это антураж стал бы каким-то потрясением, но мне просто плевать.

– Представьтесь, пожалуйста. И давайте определим, носит наша беседа официальный или конфиденциальный характер.

Через некоторое время, сопровождавшееся непонимающим взглядом начальника и гневным сопением капитана, я получаю ответ.

– Подполковник Иванов Константин Михайлович, заместитель начальника Восьмого управления, – процедил товарищ, быстро проведя перед моим лицом корочкой. – Этого достаточно?

– Спасибо! Что касается итальянца, то я проводил с ним деловые переговоры. Очень мало времени, поэтому приходится искать первую попавшуюся возможность. Мы недавно сняли весьма оригинальный календарь, который можно продать на Запад. Это валюта и возможность закупить необходимое для будущих съемок оборудование, – развожу руками, изображая недоумение. – Не знал, что это незаконно. Предварительно я обращался к министру культуры, но внятного ответа, как мне действовать, не получил.

Далее меня полчаса пытали какой-то банальщиной, типа биографии и до каких лет я мочился во сне. Утрирую, но допрос совершенно не был похож на профессиональную работу. Я сначала подумал, что на меня вышло какое-то управление, связанное с внешней разведкой, ведь это весьма неплохо. Мне ведь все равно, через кого работать, лишь бы деньги не отжимали. Реально нужна техника, так как нынешняя сильно отстает или устарела. Но в итоге меня пригласили на встречу товарищи, занимающиеся анонимками и антисоветчиками. Может, за мной следит кто-то еще, но пока судьба свела с данными деятелями.

В итоге я так и не понял, для чего меня вызвали на встречу. Никто же не против сотрудничества. Экономического, конечно. Но чекисты представляли совершенно иной отдел, который мне неинтересен. Стучать же на своих коллег я точно не собираюсь, о чем попытался донести Иванову.

Еду домой на автомобиле конторщиков и пытаюсь разобраться в ситуации. Понятно, что мои контакты с итальянцем не могли остаться без реакции компетентных органов. Но в моем понимании всемогущий КГБ был более компетентен. Вот как-то не хочется мне работать с такими людьми, как давешний подпол.

А еще я понял, что мне нужна «крыша». Времена меняются, но люди – нет. Поэтому будут завистники и прочие недоброжелатели. Сейчас как раз весьма популярна система анонимок, которые очень серьезно рассматривают компетентные органы. Только нужно понять, с кем сотрудничать. Фурцева – человек авторитетный, но сейчас не имеет прежней власти. Остается КГБ и МВД.

Первые теоретически могут помочь с работой за рубежом. Да и вряд ли удастся обойтись совсем без их опеки. Зато связь с подобной организацией может сломать все мои планы, просочись информация наружу. А предателей у них сейчас хватает, насколько я помню историю. Вторые сильны внутри страны и не имеют эдакого флера инквизиции, как смежники. Советские граждане действительно доверяют милиции, лично интересовался у представителей разных слоев и поколений. Слово «мусор» пока еще не вошло в лексикон обычных граждан. Но мне нужна определенная независимость, которую при более плотной опеке никто не даст. Постепенно стану каким-нибудь мальчиком на побегушках, зарабатывающим дяденькам звезды на погоны, разного рода блага, и которого периодически будут барственно похлопывать по плечу. Необходимо опять посоветоваться с тестем. Глупо не прислушаться к опытному номенклатурщику.

* * *

– Коля, не стой над душой, садись, – произнес Иванов подчиненному, наливая себе воды из графина, когда гость ушел в сопровождении водителя.

Некоторое время помолчав, подполковник вперил взгляд в капитана.

– Что это вообще было? Кто собирал информацию об объекте?

– Моя вина, товарищ полковник, – сразу ответил Антипов. – Объект просто кардинально изменился в последнее время, о чем сообщил только один информатор. Буквально за пару месяцев Мещерский стал фактически другим человеком. Сначала я не придал этому значения, но вон оно как. Будто его подменили.

– Да я уже сам жалею, что влез в это дело, не подготовившись. Получил сигнал от надежных людей. Надо было отреагировать. Думал, припугнем молодого выскочку и наладим с ним сотрудничество. В этой киношной сфере у нас людей хватает, но лишние уши не помешают. Заодно будет еще один управляемый человечек. А то слишком много позволяет себе вся эта богема. Плюс интересные дела вырисовываются вокруг этого Мещерского. Итальянец на контакт с ним вышел, что не просто так. Значит, делаем следующее, – Иванов как-то сразу подобрался. – Берешь этого героя в официальную разработку. Все, как положено – хватит игрушек. Уж очень мутный тип. Не бывает таких резких перемен в личности. Что-то здесь не то. Еще и на Западе он, видишь ли, решил работать, календарики продавать.

* * *

– Товарищи, соберитесь! Алексей, держи, – Барабанова, парторг киностудии, сует мне в руки какое-то знамя и бежит дальше, строить колонну из нашего дружного коллектива.

Это я привык, что в праздничные дни волен распоряжаться своим временем как угодно. У местных на это свое мнение. В день сорокадевятилетия Великой Октябрьской революции ты обязан быть на демонстрации. Хотя я не вижу множества заслуженных товарищей, работающих на Горького, но сам Бритиков присутствует и что-то весело вещает окружившим его людям.

В принципе, я не против подобных мероприятий. Другой вопрос, что они не должны превращаться в рутину и обязаловку. Это один из основных просчетов местной пропаганды. Тот же лозунг на грузовике, вслед за которым мы пойдем. Что значит – «Власть – Советам, заводы – рабочим, земля – крестьянам»? Насчет первого – я бы еще не стал спорить. Может, власть и принадлежит этим самым Советам. Но зачем нести всю эту чушь про рабочих и крестьян? Ведь страна была разрушена и уничтожена, в том числе потому, что народ перестал верить своей власти. А здесь вдруг лозунги, которые лично рисовал чуть ли не сам Ленин или Троцкий. Мир идет вперед, советские люди тоже меняются. И идеология должна реагировать и даже опережать все эти изменения. Еще – пора прекратить врать. Если земля принадлежит крестьянам, то отдайте ее им.

– Анатолич, – неожиданно рядом оказывается звукорежиссер Илья Садовников, которому явно холодновато на морозе в легком пальто и шляпе. – У тебя чая нет? А то совсем продрог.

– Чего нет, того нет, – отвечаю с улыбкой. – Зато есть коньяк.

– Издеваешься, да? И чего ты так орешь? – произносит нужный мне товарищ, оглядываясь. – Ты еще рупор возьми. Сейчас набегут желающие, или сдадут. Павловна и так лютует, только что отняла у мужиков чекушку. Народ же просто согреться хотел!

Сомневаюсь я, что товарищи хотели именно этого. Я же вполне осознанно взял с собой фляжку, которую мне подарил тесть, наполнив ее алкоголем. Думал сначала захватить термос с кофе, слегка разбавив его продукцией армянских мастеров. Но затем решил остановиться на чистом продукте.

Садовников тем временем хорошо так приложился к емкости, едва ее не ополовинив.

– Спасибо, Анатолич! Ты меня прямо спас. Теперь точно не замерзну.

Забираю фляжку, в которую вцепился Илья, и иду в сторону своей компании. Пузик привела Самсона, который хмуро пожал мою руку. Сама звезда литературы просто светилась от радости. Зельцер тоже был в самом благостном настроении. Наверняка уже немного накатил с профессиональными демонстрантами, только заранее. Опыт не пропьешь.

А далее мне понравилось. Особенно с учетом того, что я добил остатки коньяка, сразу подняв себе настроение. Идем стройной колонной за представителями какого-то завода. Орем «Ура!» в нужный момент. На трибуне Мавзолея, которую никто даже не думал лицемерно задрапировать, стоит машущее нам руководство страны. Эдакое единение власти с народом. Смотрю на окружающих и понимаю, что большинство реально в полном восторге. Как-то жалко всех этих людей, для которых сегодняшний день действительно праздник. Через двадцать лет их веру начнут сознательно разрушать, при этом предатели окопаются на той самой трибуне мавзолея Ленина. Но сейчас я не готов думать об этом. Просто наслаждаюсь видом счастливого народа.

Где-то впереди должна идти Зоя со своей организацией. Договорились с ней, что не будем искать друг друга, а поедем домой отдельно. Народу очень много, и нет смысла стоять на морозе около метро. Дома теща должна готовить праздничный стол. Этот день действительно отмечается всей страной, что в мое время уже не принято. Близняшек с собой тащить не стали, так как холодновато. Решили, что пойдем всей семьей на первомайскую демонстрацию в следующем году.

* * *

– Мне все равно непонятно твое циничное отношение к творчеству, – Пузик опять оседлала свою любимую тему. – Мы пишем для людей! Как можно считать это просто работой? Еще и попахивающей халтурой.

– Знаешь, что ответил Толстой на вопрос, кто самый известный русский писатель? Матвей Комаров, был такой автор, – отвечаю на отрицательный жест Оксаны. – Человек пережил какое-то невероятное количество переизданий в течение ста сорока лет. А успех романа Всеволода Крестовского не снился Достоевскому с Тургеневым, вместе взятым, хотя они все современники. Так вот – развлекательная литература всегда была популярнее той, что мы сейчас называем классической. И писать ее желательно в рамках сложившегося канона.

Делаю глоток уже порядком остывшего чая и смотрю на удивленную Пузик. Вообще, с этим чаем смех. В столовой нормального нет – продают народу грузинские опилки. Вот и приходится выкручиваться самостоятельно, используя странную конструкцию под названием кипятильник. Как бы мне здание не спалить в случае замыкания. Насколько я понял, таким же образом заваривают чай многие советские служащие. Хотя электрочайники вроде должны уже быть, только я не видел их в магазине. Надо будет проконсультироваться с женой, а то действительно чего-нибудь замкнет или будут проблемы с пожарными. Возвращаюсь к нашему разговору.

– Или давай возьмем для примера любой популярный приключенческий роман. Например, произведения Дюма, Буссенара или Майн Рида. Они не уделяют большого внимания, скажет так, антуражу. То есть в их книгах нет каких-нибудь зубодробительных диалогов и описания цветочка на полглавы. Еще и врут безбожно, играя с историческими персоналиями и событиями. Яркие образы героев, интрига, эпатаж и быстрая смена событий – вот чем обычно отличается качественный роман в этом жанре. А еще грамотные писатели, работавшие в этом направлении, писали много. Не у всех были доходы с поместий, как у вышеупомянутого Тургенева. Дяденькам хотелось кушать и вообще неплохо жить. Потому они максимально упрощали сюжет в сторону действий.

Пузик сидит, как прилежная школьница, и не перебивает. Благо что скоро конец рабочего дня и прекратились бесконечные хождения сотрудников, некоторые из которых порядком достали. Можно нормально поговорить. Количество разнообразных полубездельников просто удивляет. Я вот работаю строго по плану, который пишу себе вечером, обычно на пару-тройку дней. И у меня нет времени на сплетни и прочие перекуры. Ладно, не хочу о грустном.

– Можно взять за основу «Дело пестрых» Адамова. Но я бы отказался от излишней политизированности и не стал приплетать всяких шпионов. Только учти, что нам надо изобразить не просто трудовые будни работника милиции. Нужно показать жизнь человека, который занимается этим сложным делом. В американских детективах обычно изображается громила, решающий все проблемы с помощью кулаков с револьвером и пользующий очередную красотку, а лучше двух. – После последних слов Пузик начала стремительно краснеть. – Нам же необходима нормальная жизнь молодого человека с сильными и слабыми сторонами. Любовь, дружба, страдания и прочие преодоления. Возможно, ввести в сюжет соперницу девушки нашего героя и добавить еще каких-нибудь интриг с недоброжелателями.

В общем, сумбурно пытаюсь объяснить Оксане, что нам надо написать детектив с элементами мыльной оперы. Не какой-нибудь комикс, но разного рода глубоких интеллектуальных погружений необходимо избежать. А то нашу литераторшу периодически заносит в некоторые академические дали. Современные советские детективы мне кажутся излишне суховатыми именно в романтическом плане. Хотя в той же экранизации повести Адамова режиссеры использовали и любовную линию, не все там вертелось вокруг преступлений. По мне, так получилось весьма неплохо. Для меня важно перетащить на свою сторону женскую аудиторию. Правда, сейчас, при дефиците качественной литературы и кино, женщины будут смотреть все, что им предложат. Но уже лет через десять публика сильно изменится, а мне нужно работать с дальним прицелом.

Или зря я лезу именно в детективное направление? Но сейчас, чтобы не снимать сериал о комсомольцах-кочегарах или монтажницах, герой-милиционер – самое оно. Плюс легче будет лоббировать свои интересы через руководство МВД. Заодно и полезно показывать про борьбу с жульем и прочим криминалом. И ведь никто не даст нам гарантии, что сериал одобрят. Нужно сначала написать цикл рассказов, утвердить их и напечатать.

Все это обсуждать с Пузик я не стал. Остановились на литературной составляющей, и вроде я наконец-то нашел понимание. Вообще, это невероятное расточительство времени и сил – тратить по несколько часов на подобные объяснения.

Но рыжая мне нужна и зарекомендовала себя перспективным кадром.

– Так чего у вас там происходит с Серегой? – спрашиваю Оксану и, видя возмущенный взгляд, поясняю: – Самсон весь какой-то смурной. На демонстрации толком не удалось поговорить. Не чужие же люди – друг мой.

– Может, ты перестанешь лезть в нашу жизнь и оставишь в покое? И тогда все нормализуется. А то складывается впечатление, что у тебя крайне нездоровый интерес происходящему в чужих спальнях.

– Ага! – восклицаю и тыкаю пальцем в принявшую вид свеклы Оксану. – Ну наконец-то!

Бумц. Пузик бьет меня своей сумкой, я же, хохоча, спасаюсь от нее бегством.

– Ты невыносим! И шутки у тебя из одной оперы…

Думаю, чем ей ответить и шутить ли дальше. Вдруг сзади раздается голос человека, о котором я совсем забыл. А мы ведь договорились, что она заедет за мной в шесть.

– Леша? Ты уже закончил резвиться? Мы можем ехать к родителям?

Голос Зои просто сочился елеем, что было даже хуже, чем устрой она сцену. Прощаюсь с Пузик и двигаюсь вслед за благоверной. А ничего у меня жена. Модная шуба, покупал не я, спорить не буду. Сапожки обтягивают стройные ножки, на голове песцовая шапка. Прямо сказочная Снегурочка. Метрах в двадцати от машины Филиппыча она остановилась и резко обернулась.

– И что это было? – Глаза Зои опасно сузились.

– Ничего. Прощались с коллегой.

– Ах, это теперь называется так? Ну-ну. А Самсон знает, как ты прощаешься с некоторыми коллегами?

Разворот, и супруга снова двинулась в сторону машины.

Не промолвив ни слова, она плюхнулась на заднее сиденье, где скакали довольные близняшки. Здороваюсь с Сергеичем, который сегодня отвозит нас на дачу, и занимаю кресло впереди. Всю дорогу болтал с дочками, даже водитель поддерживал наши смешные разговоры. Зоя демонстративно не произнесла ни слова.

Глава 16

– Татьяна Ивановна, не надо всей этой экспрессии. Вы просто мать, которая наставляет сына, посвятившая ему всю жизнь. Пусть ему уже за сорок, но для вас это не имеет значения. И, конечно, именно вы должны знать, как ему лучше жить и на ком жениться.

Пельтцер гениальна! Я это знал и раньше, когда видел ее на экране. Но это совсем другое, когда она работает на площадке. Ей даже дубли не требуются – сразу схватывает мысли, – и далее уже дело техники. Как можно так перевоплощаться? Две-три небольшие репетиции перед началом съемок, и все! Она может сыграть кого угодно.

Вы бы знали, что такое кино. Нет – это не красивая картинка со звуком и приятной музыкой. Съемки – это самый натуральный ад. И труд актера ничем не легче пресловутого кочегара или монтажницы. Перевоплотиться в другого, абсолютно непохожего на вас человека, дано не каждому. А сделать это буквально за пару секунд, как может Пельтцер, – я называю гениальностью. Кроме того, есть тиран в лице режиссера, которому вечно что-то не нравится. Еще и оператор добавляет своих хотелок. В общем, веселуха еще та.

Основной частью съемок руководит Моисеич. Его проблема в том, что он не пропустил сюжет через себя. Я же буквально живу героями и горю их судьбами. Не знаю, нормально это или нет, но просто не могу думать о чем-то ином. Даже, возвращаясь домой, с огромным трудом переключаюсь в режим обычной жизни. Зоя и девочки не виноваты, что кое-то погружен в иную реальность. Этого же я требую от всего коллектива. Невозможно снять достойный фильм, если не начать сопереживать героям.

Наверное, только Агапова по-настоящему прочувствовала судьбу героини. Она ею живет и выдает на площадке самые настоящие шедевры. А вот с Сафоновым я, похоже, ошибся. Пока он вытягивает роль на мастерстве. Только я вижу небольшой диссонанс между главными героями. Или актрисы просто более эмоциональны? Не знаю. Но с женщинами мне работать гораздо легче, чем с мужчинами. Пора провести кастинг или селекцию среди советских театров – ну не нравятся мне многие актеры кино. Вернее, я просто не вижу большую их часть в своих будущих фильмах. Заодно открою для страны новые имена. Решено, беру Зельцера с Пузик и еду в тур по СССР. Тем более что командировку можно оформить за счет студии. В этом плане социализм мне очень нравится!

Передав процесс Моисеичу, погружаюсь в свои мысли. А они отнюдь не так легки, как бы мне хотелось.

Самое забавное, что контора тестя помогла с печатаньем календарей в Финляндии. Есть у них какие-то мутные схемы с хитромудрыми сынами Суоми. Понятно, что не обошлось без вездесущего итальянца, который умудрился договориться с ведущими европейскими таблоидами, где пойдет реклама. В общем, сейчас есть небольшая мода на Союз, которая уже подходит к концу. И грех этим не воспользоваться, как глаголет синьор Франческо.

Главная задача – заявить о себе и получить необходимое оборудование. На остальное просто плевать.

Плохо, что из-за работы я перестал ездить на шабашки с Самсоном. Просто нет времени. А на ставку режиссера прокормить жену с двумя детьми весьма проблематично. Вот и жду, когда нам подкинут денег за плакаты. Вроде как должны быть поступления. В противном случае придется занимать, так как свою заначку я уже почти истратил. Очень неприятная ситуация. Привык по жизни держаться подальше от кредитов – это моя принципиальная позиция, которой собираюсь следовать и в этой реальности. А ведь скоро Новый год, надо покупать подарки.

* * *

– А что еще есть в вашем репертуаре?

Самсон перестал на меня дуться и решил помочь с музыкой. Оказывается, его старый знакомый организовал ансамбль, вот к нему в гости мы и приехали. Вернее, мы посетили наш родной городок, где живут начинающие артисты. Ребята играют и репетируют в свободное от работы время. Репертуар у них очень слабый. Перепевают советские шлягеры и всякую иностранную муть. Группа так себе, но подкупает двумя вокалистами – парнем и девушкой. И еще вокал у обоих просто замечательный. А правильные песни мы напишем.

– Мы еще «битлов» и Элвиса играем, – отвечает патлатый парень по имени Геннадий.

Он у них лидер и вокалист. Похож на Маккартни, под которого усиленно косит. Как его не прибили еще за такой прикид? Здесь народ простой – могут и в морду дать за несоответствие облику истинного пролетария. Вокалистку зовут Нина и выглядит она вполне себе нормально. Лицом напоминает Валентину Толкунову. Фигура только подкачала, зато какой голос!

Но они мне нужны. Я решил, что нам нужна своя музыка. Значит, должна быть группа, пусть пока она называется ВИА «Провинция». Это я так шучу. Петь ребята умеют. Еще у всех классическое музыкальное образование. Надеюсь, что мне с ними повезло.

Сажусь за пианино, разминаю пальцы и пытаюсь изобразить мелодию из «Королек – птичка певчая». Терпеть не могу турок, но музыка из того сериала цепляет. Вдруг понимаю, что обстановка изменилась. Тишина стала какой-то гнетущей.

– Алеша, зря ты не реализуешь свои таланты. Этим любителям до тебя, как до Луны, – пожилая женщина кивает в сторону притихших музыкантов. – Сам сочинил?

Автоматически подпрыгиваю и несусь в сторону директора местной музыкалки.

– Сима Иосифовна, грешен! Часть мелодии украл, – радостно говорю своей учительнице музыки.

– Уже хорошо, что не врешь! – улыбается директор и садится за пианино. – Давай-ка набросай мне ноты. Уж очень мелодия хорошая и простая одновременно.

Мастера видно сразу. Иосифовна сразу словила тему и выдала такое, что мне даже не снилось.

– Примерно так!

– Боюсь спросить. Можно ли вас пригласить на запись? – решаю ковать железо, не отходя от кассы.

– Алеша, ты невыносим. А в титрах меня упомянут?

Да я ее где угодно упомяну! Еще и помогла мне с этими пародистами на «жуков». Вроде не приказывала, но намекнула, что надо помочь товарищам.

– Так, ребят, – обращаюсь к музыкантам, – с инструментами и прочей техникой я вам помогу. Более того, подкину и репертуар. Главное условие, что вы работаете на меня, когда будет необходимость.

Лидер группы мне понравился своей адекватностью. Геннадий прекрасно понял, что в моем лице получает шанс на известность и славу. А честолюбия у товарища на десятерых. Он бы и свой коллектив продал, лишь бы пробиться наверх. С такими людьми даже проще. Не люблю идеалистов и прочих бессребреников. Уже замучился перевоспитывать Пузик. Геннадий сразу уловил смысл, что ему придется выдавать мои произведения за свои, и даже не думал переживать. С Оксаной в этом плане просто беда.

– Гена, – обращаюсь к певцу перед отъездом, – нам нужен текст к этой мелодии. Сможете?

– Алексей Анатольевич, – отвечает будущая звезда советской эстрады. – Сделаем! Только шедевров от нас не ждите.

– Шедевров я тебе сам сколько угодно набросаю, – усмехаюсь, глядя в голубые глаза наладчика четвертого разряда. – Ты мне сейчас текст выдай, более-менее приличный.

Чую, что весь небольшой городок будет стоять на ушах, но нужные стихи найдутся.

* * *

Хруст снега и пар, вырывающийся из прекрасных губ. Иду за Зоей, которая, пританцовывая, шествует передо мной, напевая недавно услышанную песенку. Хороша, чертовка! Спорить глупо.

В последние дни у нас все устаканилось. Не ругаемся. А в постели вообще какой-то ураган. Это положительно отразилось на моей работе. Стал меньше дергаться и переживать.

Возвращаемся с концерта, который станет основой для «Голубого огонька». Или уже стал – я от телевизионной кухни далек. Но концерт был хорош! Юмористы и музыканты отработали от души.

Ранее терпеть не мог дуэт «Тарапунька и Штепсель», но сегодня проникся. Вроде на сцене был и Райкин, который просто блистал. Но эти два не особо смешных актера затронули даже мою циничную душу.

Эх, предки. Знали бы вы, что будет с нашей страной через пятьдесят лет. Хотя про Яшина я ржал как конь, прости, господи, мою красно-белую душу.

Вот и Зоя находится под впечатлением от увиденного.

– Леша! А ты что думаешь? Как все будет через пятьдесят лет? Мы же можем дожить до этого времени.

Не говорить же ей правду, что народы некогда единого государства вцепятся друг другу в глотку. А мир вообще сойдет с ума.

– Думаю, в каждой семье появится по телевизору и холодильнику.

– Это неинтересно и скучно, – надувает губки прелестница.

– Значит, у всех будут переносные телефоны, похожие на компьютеры.

Как же она красиво смеется!

– Как, по-твоему, люди будут носить с собой аппараты? Им что – шить под них специальные сумки? А провода? Не выдумывай.

На самом деле, меня волнуют немного иные вопросы, нежели внешний вид гаджетов. Больше всего мои мысли занимает вопрос, как они умудрились все развалить? Я ведь не дурак и прекрасно вижу, что народ верит. Речь идет не о банальном коммунизме и идеологии. Они искренне верят в свою страну и не сомневаются в правильности выбранного пути.

Прошедший концерт показал еще один интересный момент. Юмористы шутят над проблемами страны. Значит, кто-то прекрасно понимает их наличие и важность донести это до народа. Да, юмор какой-то детский и немного наивный. С другой стороны – а нужен ли иной? Я уж молчу про убогую петросянщину и прочие «камеди клаб», которые не могу воспринимать без мата. Но дело не в этих недоумках. Анализирую выступления артистов в восьмидесятые – и понимаю разницу. Нынешние артисты шутят, а их последователи через двадцать лет начнут издеваться. Нельзя забывать о силе слова, которая гораздо разрушительнее иной танковой дивизии. Если на подсознание постоянно капать, внушая, что все плохо, то человек постепенно начнет в это верить. Никогда не был большим знатоком эпохи застоя, но мне кажется, что власти просто самоуспокоились. Думали, что все идет хорошо, и так будет продолжаться вечно. При этом не учли того факта, что партия давно стала прибежищем карьеристов, а не истинных последователей коммунизма. Это не всегда плохо, но когда-нибудь критическая масса равнодушия превысит подлинный энтузиазм. И не замечать этого очень глупо.

В кино тоже достаточно моментов, где указывают на проблемы и недостатки. Это же мощнейший рычаг давления. В том же «Берегись автомобиля» герой Миронова вполне себе обыкновенный жулик, коих сейчас хватает в торговле. Да и других мошенников там хватало. Власть этого не понимает? До тех, кто должен принимать решения, давно должно дойти, что людей не переделать. Если у них есть возможность зарабатывать больше, то они будут это делать. Может, разрешить им это на легальных основаниях? Под контролем партии, конечно. Например, Китай многого добился за достаточно короткий период времени. И его стартовые позиции близко несопоставимы с уровнем развития СССР.

А ведь это только небольшой пласт проблем, о которых я знаю. Зоя рассказывала про чуть ли не целый сектор теневой экономики. Особенно грешат этим закавказские республики. Неужели непонятно, что это самое настоящее разложение общества? Ведь цеховики не производят продукцию из своего сырья. Оно банально воруется у государства, а далее уже поступает махинаторам.