Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

– Ты сделал для себя нужные выводы?

– Да, учитель! – ответил ему Михель.

– Можешь идти со своими новыми друзьями. Позаботься о них, ибо вижу я, что суть их не так проста, как кажется тебе, а путь их запутан и сложен. Мне было видение, что твоя помощь им послужит делу Вседержителя. Береги их и не подведи наш орден.

Михель, сгорбившись, неуверенной походкой вернулся к столику, за которым сидели и настороженно наблюдали за дракой Гарб и Каввель.

– Уходим, пока старый хрыч не передумал! – шепнул монах, бросая на стол пару монет.

Троица почти на цыпочках последовала к выходу. Снаружи ничком в грязи валялось тело в доспехах. Вид у него был донельзя жалкий. Каввель осторожно пнул лежащего, проверяя, не помер ли тот. Дворф в ответ смачно выругалося на верхнегаэдском

– Элю мне! – потребовало тело.

Испуганный минотавр отпрянул, а дворф заржал, издав затем громкий храпящий звук.

***

Монах поторопил спутников и напомнил, что еще надо успеть сбыть камушки.

– Эй, у него огромная научная ценность! – возмутился было успевший слегка протрезветь Гарб.

– Да хоть пищевая! – улыбнулся Каввель и успокоил гоблина видом горсти небольших самоцветов. – Они вместе с палкой там в гробу лежали. Их сдадим, а ее с собой заберем.

Сделка состоялась в доме местного гнома-ювелира. Почтенного ремесленника по ночам мучила бессонница, поэтому он предпочитал работать в темное время суток и отсыпаться днем. Конечно же не его вина, что в такие рабочие часы к нему являлись в основном с краденым, а он по доброте душевной никому никогда не отказывал.

– С чем пожаловали? – любезно спросил невысокий пожилой гном в вязаном жакете.

Он отложил перо, которым до этого деловито скрипел по пергаменту и осмотрел причудливых посетителей, подкручивая напомаженный ус.

– А, херр ди Лёве! – воскликнул он, узнав одного из гостей. – Давненько вас не видел. Опять семейную реликвию принесли? Я же не дворф какой-нибудь, совесть имею. Заплачу, сколько причитается.

Учителя в Шеоле рассказывали Гарбу, что гномов часто путают с дворфами, но только те, кто никогда не сталкивался с ними. Шепелявые дворфы всегда выше гномов и куда шире в кости. Они любят воевать, кричать и считают достойными занятиями только четыре вещи: драку, выпивку, а также кузнечное и шахтерское дело. Остальное их интересует мало, не считая собственных бород, которые дворфы ценят превыше всего на свете. На второе место они ставят золото и драгоценные камни, с которыми расстаются крайне неохотно, но охотно принимают в дар. Гномы же, напротив, усердны, трудолюбивы, склонны к научной деятельности, ремеслам и торговле. К тому же они носят только усы и иногда бакенбарды и не жалуют дворфов.

– Вот, – показал добычу Каввель.

Придирчиво осмотрев каждый камушек, ювелир с ворчанием удалился за ширму и вернулся с мешочком, туго набитым монетами.

– Пересчитывать будете али как? – с усмешкой спросил он.

– Будем! – вызывающе ответил минотавр, тут же получив удар по ноге от Михеля.

– Ну что вы! Конечно же, мы вам верим! – поспешил исправить оплошность коротышки монах.

– То-то! – погрозил им указательным пальцем гном и повернулся спиной, показывая, что сделка окончена и находиться долее в его доме посетителям не следует.

Компаньоны вышли.

– Совсем сдурел? – покрутил пальцем у виска ди Лёве. – Это очень уважаемый в определенных кругах гном. За малейшее сомнение в его честности в этих кругах принято наказывать обидчика. А для особо дерзких он держит толпу охраны.

Деньги пересчитали, отойдя на пятьсот шагов от дома, – получилось почти двести золотых монет. По десять выдали каждому, а остальные Каввель сунул в торбу.

– Это что, портал? – возмутился монах и сразу осенил себя серповидным знамением. – Такой портал наверняка нестабилен, его надо немедленно уничтожить! А вдруг оттуда полезет какая-нибудь нечисть?

– Вот тогда и уничтожишь! – обиделся Каввель за свое имущество.

Минотавру вообще не нравилась критика, даже если она не касалась его напрямую, и он не собирался сносить такое от какого-то человечишки. Особенно если тот совершенно прав.

– Я его уже стабилизировал немного, – вмешался Гарб. – Если надо будет, Бурбалка потом еще проверит, но я уверен, что все будет в порядке.

– Ладно, – неохотно согласился Михель, не желая ссориться с новой компанией с самого начала совместного путешествия. – Только не говорите потом, что я не предупреждал.

Компаньоны брели по городу, прикидывая, где бы в такое время поесть и переночевать. До утра городские ворота не открывали, и покинуть город было нельзя. Странным образом после часа скитаний по неосвещенным улицам они опять вышли к «Беспутной нимфе». Бордель приветливо подмигивал освещенными окнами, а зазывала тут же стал рекламировать красавиц всех мастей и областей.

– Я никогда не был с человеческой телкой, – глупо хихикнул Каввель на ухо Гарбу, – а сейчас и облик подходящий, чтобы попробовать.

– Я тоже, – ответил Гарб, не уточнив, что вообще с самкой никогда не был.

– Так чего же мы ждем? – спросил монах, расслышавший только «не был». – Денег теперь хватает. Пошли кутить!

Превосходно обставленная прихожая встретила посетителей дорогими эльфийскими коврами, роскошными гномьими гобеленами и очень качественными зеркалами, работы прошлого века. Стоило показать золото, и зазывала немедленно усадил дорогих гостей на мягкий диван, прислуга тотчас принесла кушанья и напитки. Пока клиенты ели, на середину комнаты вышли двадцать девушек разной степени упитанности и грациозности.

– Здесь всегда был неплохой выбор, – отметил Михель с усмешкой.

Давешний сутенер отсутствовал, а больше к компаньонам со странными предложениями никто приставать не стал.

***

– Эх, не к добру это, – думал Бурбалка, сидя на пальце у Гарба.

За все время он не издал ни звука, и теперь ему как никогда хотелось поговорить. При этом он понимал, что появляться прямо сейчас не стоит. Это вряд ли улучшит его отношения с компаньонами, и без того слегка натянутые. Поэтому дух лишь вздохнул и продолжил обозревать окрестности со своего наблюдательного пункта.

Тем временем добры молодцы выбрали себе по красной девице. Гарб старался делать, как его спутники. Он так же положил руку своей спутнице чуть ниже талии, и они все вместе поднялись на второй этаж к спальням. Не желая смотреть на глупости смертных, призрак соскользнул с пальца шамана и, не меняя размеров, отправился на разведку.

Не услышав ничего подозрительного за дверями комнат его спутников, успокоенный дух направился дальше по коридору. Отовсюду доносились постанывания, кряхтения и скрипы. Подобная атмосфера действовала на нервы, заставляя призрака сжиматься еще больше, хотя в таком размере ему было неудобно.

Пролетев по коридорам и не обнаружив в них ничего странного, Бурбалка спустился на нижний этаж. Лица вышибал, занимавших пост у наружных дверей, ничего, кроме скуки, не выражали. На этой работе поток клиентов, вереница дам нетяжелого поведения и звуки сверху давно превратились в рутину.

Позевывая, один страж прислонился к дверному проему, опустив свой палаш вниз и сняв шлем. В тот же миг ему в голову попал небольшой булыжник, метко запущенный с улицы. За первым камнем сразу же последовал второй, уложивший вышибалу на месте. Другой охранник-полуорк обнажил меч, оскалил клыки и зарычал. В его грудь вонзилось три стрелы, и он со стоном упал, истекая кровью.

Секунд десять спустя в распахнутую дверь хлынули типы в масках, изображающих разных животных. Возглавлял банду угрюмый полурослик, вооруженный кинжалом и пращой. Обезображенное многочисленными шрамами лицо главаря выражало абсолютное презрение ко всему живому, а маски на нем не было. Кроме него, внутрь ворвались трое эльфов с луками, пятеро других полуросликов, дворф с боевым топором наперевес и безоружный некто в робе с капюшоном.

Этот последний привлек внимание Бурбалки, заставив вжаться в стену: глаза типчика выглядели абсолютно мертвыми, безжизненными и ничего не выражающими. Как он ни прятал их под тканью, призраку удалось рассмотреть вертикальные зрачки, как у Гарба. Только у шамана глаза были желтыми, а у этого рубиново-красными.

Тихонько, чтобы не привлекать внимания грабителей, призрак попятился вверх по лестнице, намереваясь предупредить товарищей.

– Двое вместо охраны, – начал отдавать приказы хриплым лающим голосом полурослик, – оттащить трупы, осмотреть тут все! Живо! Лестницу на второй этаж перекройте.

Не дожидаясь, пока бандиты вздумают сунуться наверх, Бурбалка метнулся сквозь стену, провожаемый взглядом заметившего движение красноглазого.

Заскочив в комнату гоблина, Бурбалка застал Гарба за размахиванием волшебным жезлом и каким-то рассказом. Обнаженная путана лежала на животе, внимательно его слушала, разинув рот, и болтала ногами в воздухе. Дух бесцеремонно прервал сцену увеличением до нормальных размеров, заставив гоблина умолкнуть, а распутную девку завизжать.

Снаружи донесся зычный голос атамана:

– Приказываю всем посетителям борделя срочно спуститься на первый этаж. Обещаю сохранить жизнь всем, кто добровольно отдаст все свое золото.

Пока Гарб впопыхах натягивал одежду.

– На нас напали! – выпалил Бурбалка. – Там какой-то странный колдун и целая банда.

Оба выскочили наружу и обнаружили в коридоре полуодетого Каввеля, которого пыталась затащить обратно в комнату жрица любви, умоляя его остаться с ней, невозмутимого монаха и с десяток недовольных бюргеров. По лестнице, видимо, никто подниматься не собирался.

Бандиты здраво рассудили, что запасные выходы в здании есть, но они все на первом этаже, а на втором окна заколочены, чтобы клиенты не пытались скрыться, не заплатив. Наверх вела единственная лестница, поэтому никто бы мимо грабителей не прошел. Эльфийские луки взяли спуск на прицел.

– Последний раз предлагаю добровольно, поодиночке и с поднятыми руками сойти вниз, – снова раздался лающий голос атамана. – Вам жизнь не дорога?

Гарб достал из торбы секиру и с сомнением повертел ее в руках. Каввель, наконец избавившийся от цепкой хватки девицы, важно положил ладонь на эфес шпаги шамана, невесть как оказавшейся у него на поясе. Остальные посетители не были столь решительно настроены и пошли к лестнице. Как и настаивал разбойничий главарь, по одному и с поднятыми руками. При этом они опасливо косились на Бурбалку.

Дух высунулся сквозь стену посмотреть. Каждого спускавшегося разбойники лишали кошелька, провожали до заднего выхода, а затем главарь лично всаживал бедняге кинжал в легкое, чтобы жертва не могла издать ни звука.

– Их там убивают, – сообщил он компаньонам и тем, кто еще не успел спуститься.

Двое упали в обморок, еще один гном запричитал.

– Добрые господа, защитите, умоляю! Я лучше вам свой кошелек отдам!

Девицы попрятались по комнатам. Из-за дверей доносились рыдания и молитвы.

Увидев, что поток людей сверху иссяк, атаман снова крикнул, что остальные могут не ждать пощады. В ответ он услышал лишь насмешливый хохот Гарба и замер в нерешительности.

– Нужная мне вещь все еще наверху! – каркающим голосом сообщил атаману красноглазый.

– Туда сунуться? Мы так не добазаривались! Ты толкал, что мы их врасплох застанем и завалим поодиночке, а теперь они там все начеку и, зуб даю, с железками.

– На них работает некромант. Я видел его подручного.

– Амба! Час от часу не легче! – запричитал полурослик.

– Тихо! – сказал красноглазый, и атаман сразу умолк. – Ничего такого там нет, с чем бы я не справился.

С этими словами он принялся подниматься по лестнице. Наверху он окинул презрительным взглядом помещение, как будто ощущал собственное безграничное превосходство. Кучка людей безмолвно застыла в коридоре, со страхом ожидая своей участи. Жуткий тип заговорил, и мурашки поползли по коже каждого:

– Отдайте Быр, и я уйду с миром. Не отдадите – умрете все.

– Что отдать? – переспросил Гарб.

– Такой неприметный деревянный жезл с драгоценными камнями, – хищно обнажил острые зубы красноглазый.

– Возьми, если сможешь! – сказал Каввель и сделал в сторону наглеца неприличный жест.

– С удовольствием исполню твою просьбу, – спокойно ответил некромант, откидывая капюшон с гладко выбритой макушки, испещренной татуировками.

У чернокнижника оказались весьма примечательные уши: покрытые снаружи короткой шерсткой, заостренные, как у эльфов, но торчащие не вертикально, а вбок. Остроухое племя всегда гордилось своими продолговатыми длинными ушами, а у этого они были овальной формы и значительно более короткие. Зубы в два ряда тоже однозначно давали понять, что не только гоблин с минотавром в этом коридоре прикидывались людьми.

Татуировки на голове странного существа вспыхнули и погасли. С минуту ничего не происходило, а затем по лестнице неспешно начали подниматься мертвенно бледные люди, несколько минут назад павшие от клинка недомерка.

При виде разгуливающих мертвецов, только Бурбалка и монах сохранили хоть какое-то самообладание. Первый сам был не совсем живым, второй же к такому давно привык. Остальные почувствовали себя крайне неуютно, а зубы еще живых горожан и вовсе начали выстукивать какую-то зажигательную мелодию. Зомби все так же неторопливо направились, подволакивая ноги, в сторону своей первой загробной трапезы.

– По моей команде, – неожиданно подал голос монах, заставив напарников подобраться и покрепче сжать в руках оружие.

Михель подпустил неупокоенных поближе, а затем дал сигнал к нападению, прыгнув на ближайшего. От удара ноги монаха у мертвеца отлетела голова, забрызгав все вокруг кровью и свалив при этом второго на пол. Каввель выставил вперед шпагу, на которую напоролся еще один ходячий труп да так и продолжил движение за улепетывающим коротышкой. Гарб посмотрел на ржавый топор, отполированная рукоять которого удобно лежала в ладонях.

Он попытался вспомнить, что же нужно сказать, чтобы секира заискрила, как в руках минотавра. Каввель, конечно, объяснял на всякий случай, но гоблин пребывал в наивной уверенности, что оружие ему никогда не пригодится, поэтому слушал вполуха и ничего не запомнил. Спрашивать еще раз было некогда.

– Получай!

Неловко размахнувшись лабрисом и чуть не зашибив им одного из постояльцев, Гарб ударил ближайшего живого трупа. Удар только скользнул по корпусу. Мертвец стеклянными глазами посмотрел на гоблина и перехватил секиру за лезвия. Началась игра в перетягивание топора. Победил зомби.

Он покатился вместе с трофеем назад и уронил на пол половину своих неживых коллег. Михель ловко подпрыгнул, пропуская катящееся тело. В воздухе он нанес еще несколько ударов, каждый из которых опрокидывал очередного мертвеца.

Выглянувший из-за портьеры Каввель увидел, что преследовавшего его зомби сверху по голове отчаянно молотит Бурбалка, а трое горожан помогают ему, делая то же самое спереди. Ошалевший от запаха такого количества близкой еды покойник поначалу пытался решить, кого же укусить первым. Когда он наконец выбрал самого толстого, то получил сзади могучий удар ржавой секирой, разрубивший его тело пополам. Михель уже успел прикончить остальных и теперь осторожно подбирался к красноглазому, который внимательно наблюдал за кучей-малой.

Внезапно татуировки на голове странного типа снова вспыхнули и погасли. Монах отпрянул и очень вовремя – из отверстия в запястье вскинутой руки красноглазого вылезло костяное жало. Косточка была тонкой, но очень острой, а из ее кончика сочилась черная жидкость. Некромант махнул рукой, и черные капли россыпью полетели в сторону Михеля. Тот отпрыгнул, сделал в воздухе сальто и приземлился на ноги, опершись кулаком о пол. В футе от него несколько капель упали на ковер и с шипением впитались, превратив ворс в дымящееся решето с дырочками разного размера. Монах поднял бровь и кувырнулся назад, чтобы избежать очередной атаки.

– В эту игру можно играть и вдвоем! – раздался сзади сосредоточенный голос Гарба.

Михель нырнул за спину шамана, который уже плел заклинание, речитативом проговаривая слова на неизвестном наречии. Красноглазый на секунду удивленно моргнул, затем подошел на шаг ближе, поднял руку – и черные блестящие жемчужины понеслись в сторону гоблина. Шаман поприветствовал их своей рукой, и капли полетели обратно. Все до единой зависли в дюйме над кожей некроманта, и тот лишь оскалил зубастую пасть.

– Значит, у нас тут колдунишка-шалунишка? Предатель к тому же. Забавно! – раздраженно бросил он, обнажив вторую руку с зазубренным костяным отростком.

Ловец духов застыл, ожидая подвоха. Татуированный оправдал ожидания, метнув в шамана острую кость – рука будто выплюнула ее с огромной скоростью. Гоблин успел только икнуть от испуга. Отчаянный прыжок Михеля спас гоблина от сильнейшей головной боли из-за инородного тела в глазу. Монах перехватил снаряд в воздухе и вернул его владельцу ответным стремительным броском. Кость попала красноглазому в грудь и намертво в ней застряла, пройдя как нож сквозь масло через плотный сгусток Дэ, именуемый «щитом мага».

У Гарба отвисла челюсть. Заклинание простенькое, но дает надежную защиту от мечей и некоторых заклинаний. Чем сильнее маг, тем сложнее пробить такую броню даже колдовством, не говоря уже о примитивном костяном гарпуне. Из-за этого многие опытные волшебники целиком полагаются на свой щит, считая его абсолютно непроницаемым и приберегая более сложные и затратные заклинания для равных по силам соперников. К несчастью именно этого некроманта, Михель просто не знал, что преодолеть подобную преграду невозможно.

Безжизненные глаза удивленно моргнули, сухая рука потянулась, чтобы вытащить из груди впившийся гарпун, но на полпути обмякла, и чернокнижник со стоном покатился по лестнице. Снизу раздались испуганные голоса бандитов, топот, и через четверть минуты все стихло. Бурбалка осторожно выглянул сквозь стену и никого живого на первом этаже не обнаружил.

– Как это ты его? – спросил Гарб у Михеля.

– Сам в шоке, – ответил потрясенный монах. – Машинально как-то получилось. Нас в монастыре такому учили, но ни у кого, кроме великого мастера, до сих пор не срабатывало.

– А чему этому? – поинтересовался Каввель.

– Пробивать защиту с помощью силы воли.

– Предлагаю тихо свалить, пока городские легавые не объявились! – прервал их призрак.

– Не вижу оснований не согласиться, – утвердил решение за остальных Гарб.

Глава 16

И заселили смертные Лумею, и вновь изгнали дьяволов. И взмолились боги, чтобы Део дал им закон. И тяжко вдохнул Создатель, ибо требовали от него ограничить свободную волю. И стал он думать, как поступить. И создал он ныне существующий порядок. И сохранил он свободу воли, но дал всем мирам такие законы, преступить которые теперь не могли даже старшие боги. И кроме законов этих повелел он каждому поступать так, как вздумается.

На первом этаже стало так тихо, что копошащийся в уголке паук замер, потому что шелест лапок стал пугать его своей громкостью. Осторожно обходя трупы, компаньоны спустились вниз. Возле лестницы, широко раскинув руки, лицом вниз лежал мертвый любитель чужих чаров. Гарб пошевелил тело секирой и изрек:

– Он и при жизни-то был не очень привлекательным.

– А сейчас и вовсе чучело! – подхватил мысль Каввель, глядя на хищный оскал острых, как у акулы, зубов.

– Меня больше заботит, зачем этому хмырю болотному понадобился слабеющий чар. От него же одна польза – чтобы порталы не открывались, – почесав подбородок, произнес Михель.

– Боюсь, мы уже не в силах это выяснить, потому что я плохо знаком с искусством практической некромантии, чтобы разговорить его мертвое тело, – ответил ему Гарб. – Дух же его вряд ли попадет в Шеол. Узнать бы хотя бы, какой породы этот индивидуум. Мне кажется, он назвал меня предателем не без причины, хотя я о ней даже не догадываюсь, и меня это угнетает.

Некромант не был похож ни на кого из разумных существ Лумеи. С некоторой натяжкой в нем можно было бы признать потомка эльфов. Однако неприятные грубые черты лиц мертвых охранников полуорков выглядели на фоне жутковатого мертвеца красивыми, пропорциональными и мужественными. Гоблин заинтересовался татуировками на гладком черепе твари.

– Да это же… – задохнулся он от волнения. – Не может быть!

– Что? Где? – всполошились его спутники.

– Ну, вот же! – Гарб указал пальцем на несколько рун.

Остальные недоуменно посмотрели на загадочные символы. Лишь Бурбалке смутно вспомнились давние уроки по истории древних рас. Учитель показывал ему и второму ученику загадочные письмена, оставшиеся от древней цивилизации. Настолько древней, что даже эльфы не помнили, от кого эти знаки остались. Глядя на непонимающие лица коллег, Гарб объяснил:

– Это письменность последователей Быр-Хапуга! Было такое племя гоблинов, поклонявшихся этому древнему злому богу. Племя давным-давно было очень многочисленным и могущественным, но потом пришли лусиды и почти всех истребили. Я думал, их совсем не осталось.

– Что-то не похож он на гоблина, – усомнился Михель.

– Пошустрите у него по карманам и валим отсюда! Потом будете выяснять, че к чему! – прервал их Бурбалка, хотя волнение шамана передалось и ему.

В карманах убитого не нашлось ничего путного, кроме небольшого золотого медальона с изображением исполинского гоблина, который сорванным дубом гонял трех драконов. Глаза великана в буквальном смысле метали молнии, а из рук знакомо выглядывали костяные острия. Судя по картинке, исполин побеждал.

***

К тому моменту, как патруль городской стражи обнаружил последствия резни, учиненной шайкой полурослика, Гарб, Михель, Каввель и Бурбалка успели набить волшебную сумку провиантом, миновать городские ворота и пройти по Большому тракту половину дневного перехода.

Шли, не таясь, пока гоблин и минотавр не лишились своей маскировки.

– Так вот я и говорю настоятелю... – умолк на полуслове монах.

Затем он остановился, недоверчиво глядя на метаморфозу спутников. Тело Гарба начало стремительно съеживаться, а Каввеля напротив – быстро начало расти. Одежда лопнула на рогатом гиганте с громким треском, и Михель вздрогнул.

– Мама, – сказал он.

– Точно, – хлопнул себя по лбу гоблин, барахтаясь в ворохе кожи с заклепками, который теперь стал непомерно велик. – Предупредить же забыли!

К чести монаха, он почти ничем не выдал своего испуга от внезапного превращения спутников. Только первые полчаса наотрез отказывался слезать с верхушки придорожной березы, пока Каввель не пригрозил срубить ее секирой.

Стараясь не терять достоинства, Михель ловко спрыгнул на землю и повторно познакомился с компанией, которую настоятель назначил ему в спутники. Чтобы монаху было легче прийти в себя, в глубине леса подальше от дороги устроили привал. Парень сидел возле костра, негромко постукивал зубами о края походной железной кружки, и мысленно клял учителя, подложившего такую свинью. Гарб услужливо плеснул туда своей успокоительной настоечки, но она пока не дала нужного результата.

«Ибо вижу я, что суть их не так проста, как кажется тебе», – мысленно передразнил наставника монах.

Знал ведь старый мерзавец! Все знал, но прямо сказать не мог – это же изменить традициям пришлось бы! Убил бы! Так, глубокий вдох и выдох. Я спокоен.

Понемногу вдолбленные за время послушничества в голову мантры и шаманское средство стали действовать. Михель действительно успокоился. Гарб все это время находился рядом и сочувственно поглядывал на человека, помня свои чувства, когда он впервые увидел представителя другой враждебной расы – испуг, желание спрятаться или убить. Убить? Такая мысль раньше не приходила ему в голову насчет монаха. А что, если этот набившийся в друзья самец человека окажется таким, какими их изображают мамаши, пугающие людьми маленьких гоблинов? Кровожадным неразумным дикарем, готовым уничтожить любое разумное существо, потому что ему так захотелось, а не потому, что у другого разумного существа есть еда или золото? Нет, с ним надо держать ухо востро.

Каввель пыхтел неподалеку. Он вырвал с корнем небольшое прочное деревце, веревками привязал к нему с двух сторон по камню и принялся приседать с импровизированной штангой, изредка бросая косые взгляды в сторону костра.

– Еще десять разиков! Давай-давай! – подбадривал его Бурбалка, в котором вдруг проснулся талант тренера. – Скоро ты у меня снова станешь грозой морей, пиратище! Пузо вон наел какое!

Минотавр после превращения, похоже, вспомнил, что, вообще-то, не очень ладит с людьми, и теперь явно сдерживался, чтобы не напасть на непрошенного попутчика. Упражнения пока помогали.

– Уф, знаешь что, юнга? – пыхтя заметил он так, чтобы его услышал монах. – По-моему, призраки лучше людишек. Тебе не кажется?

– Для меня разницы нет, – ответил Бурбалка.

– Это ты как знаешь, – шумно выдохнул минотавр. – Твои повадки я уже изучил. Так что тебе я доверяю больше, чем некоторым.

– Вот за это спасибо, уважил!

Думал же призрак совсем о другом. Он начал получать искреннее удовольствие от нахождения на Лумее и управлял тренировкой минотавра чисто механически. Бурбалка погрузился в приятные грезы о времени, когда он сможет вернуть себе тело и зажить нормальной человеческой жизнью. У него был план, и монах удачно в него вписывался. Да и серьезной помехой он быть не мог, хотя и умел больно биться даже на расстоянии.

«В крайнем случае я от тебя избавлюсь, – злорадно подумал призрак. – Каввеля натравлю, и все. Ты же ему теперь не слишком нравишься. Да и Гарбу, вроде, тоже. С другой стороны ты умеешь управляться с нежитью, а это мне на руку».

Остальные компаньоны между тем со стыдом вспоминали, как они себя вели под действием оборотного зелья. Оба мысленно надеялись, что никто про это даже не заикнется.

Наконец молодой человек встал, обратив на себя внимание. Все спутники собрались у костра, и монах заговорил:

– Друзья, простите мое поведение. Я всего лишь послушник и далек от уровня мудрости и спокойствия мастеров моего ордена. Когда учитель отправил меня с вами, я думал, что вы такие же люди, как и я. Потом я узрел ваше истинное обличье и испугался. Это недостойно послушника Старого ордена, но если вы позволите мне продолжить путь вместе с вами, я клянусь, что оставлю предрассудки и буду помогать вам изо всех сил в достижении вашей цели, если она служит добру и делу Вседержителя. Это мой долг.

– В друзья набиваешься? Не вижу причин, по которым я должен дружить с человеком, – нахмурился минотавр. – Людям доверять нельзя.

– Каввель, прояви, пожалуйста, немного снисходительности! – укоризненно покачал головой гоблин. – Он мне жизнь спас. Возможно, и тебе тоже. Я бы с этим колдуном не справился.

Тауросу вполголоса процедил сквозь зубы ругательство на кутарском, но больше ничего не сказал. Долг крови священен для его народа, и пират слишком хорошо об этом помнил. Только сдаваться тоже не спешил.

– Я понимаю, уважаемый минотавр, вашу точку зрения, но смиренно прошу избавиться от этого предубеждения, дабы не затруднять наше совместное путешествие, – мягко ответил Михель.

– Это самое, я типа не против, – встрял Бурбалка, получив удивленный и благодарный взгляд со стороны монаха за неожиданную поддержку.

Тауросу в свою очередь метнул на призрака такой красноречивый взгляд из-под нахмуренных бровей, что Бурбалка предпочел спрятаться за гоблина.

– Подумай еще раз, Гарб, – обратился минотавр к шаману. – Надеюсь на твое благоразумие.

– Ну, что же, принимая во внимание все вышеизложенные мнения, следует полагать, что это дело с доводами за и против, – с умным видом произнес ловец духов. – Необходимо учесть наш прошлый положительный опыт общения с Михелем, его бойцовские качества, а также то, что присутствие человека в команде может оказаться полезным для разведывательных целей…

– А-а-а! – не выдержал минотавр. – Короче! Что ты решил?

– Короче, я за то, чтобы принять Михеля к нам в коллектив с испытательным сроком.

***

Величайшим дарами Вседержителя человечеству, по мнению Михеля, помимо свободы воли являлись две вещи: любовь и дружба. С любовью парню до сих пор не везло, да и настоящих друзей тоже пока не встречалось. До тех пор, пока судьба не свела его с Гарбом. «Кто бы мог подумать, что можно сдружиться с гоблином?» – иногда спрашивал себя монах и усмехался. Не то чтобы дружба мгновенно вспыхнула между ними, но человек сразу почувствовал ее зарождение. И это несмотря на то, что рассказывают о длиннолапом народце.

«Гоблины мерзкие, уродливые, грязные, едят нечистоты и своих детей, роются в помойках. Они примитивные, трусливые, завистливые, готовые убить любого ради пары монет или просто из-за куска мяса».

Нескольких дней общения хватило, чтобы монах проникся к Гарбу нескрываемой симпатией.

«Даже если этот гоблин лучший представитель своего племени, то наверняка самый обычный его соплеменник не заслуживает и десятой доли тех оскорблений, которыми гоблинов осыпают другие расы», – в какой-то момент решил Михель.

«Гарб просто замечательный», – мысленно продолжил раздавать комплименты человек. – «Умнейшее существо после великого мастера, конечно. Хотя, мастер скорее мудрый, а не умный, а Гарб именно умный. А еще он добрый, хотя старается это скрыть, почему-то считая доброту недостатком».

Ди Лёве впечатлило, как трогательно гоблин старается держаться с ним рядом и ни на шаг не отходит. Михель даже поначалу заподозрил, что Гарб не доверяет ему. Через пару дней пути человек со свойственной ему прямотой решил разрубить узел сомнений.

– Признайся, ты следишь за мной?

– Ну, э-э-э, я… – проблеял, застигнутый врасплох гоблин.

– Вижу, что следишь, – мягко улыбнулся монах.

Гоблину ничего не оставалось, как признать очевидное.

– Стало легче? – спросил Михель, глядя в глаза собеседнику.

Гарб пару секунд помолчал, оценивая свои чувства и кивнул.

– Вот и я не люблю такое, – парень вытянул вперед обе руки ладонями вниз, демонстрируя открытость.

Шаман заметил на них множество давно заживших рубцов. Некоторые из них были достаточно крупными, словно их оставил какой-то инструмент.

– Тебя пытали? – в ужасе спросил гоблин, испытывая почти животный страх перед болью.

Скользнув взглядом по лицу человека, он заметил еще больше шрамов и зажмурился, живо себе представив мучения, через которые пришлось пройти бедняге.

– Нет, – с печальной улыбкой покачал головой монах. – Часть из них – результат тренировок. Другие остались от сражений. А вот эти два, – указал он на лицо, – память от женушки. До того, как я принял послушничество.

– Что это за тренировки такие жесткие? – посмел разлепить веки гобхат.

– Меня учили сохранять спокойствие и терпеть боль в любой ситуации, – пояснил человек. – Это Путь любого боевого монаха Старого ордена. Настоятель говорил, что у меня особый дар, который раскроется позже, поэтому спуску мне не давал. Хочешь, я тебя тоже чему-нибудь научу? Мне кажется, нам еще долго путешествовать вместе. Поняв Путь, ты поймешь и меня, и тогда ты не станешь меня ни в чем подозревать.