Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

Но сейчас речь не о всякого рода халявщиках и быдлоганах. Основное действо произошло на вилле. Уже в самый разгар вечеринки на вилле, ко мне подошёл Антониони. Мэтр немного выпил, но выглядел вполне бодро. Рядом тут как тут оказалось несколько журналистов, включая моих новых друзей.

– Вы не поверите, но для меня три приза, которые получил «Брак по расчёту» – просто триумф! – совершенно искренне отвечаю мэтру.

– Этот журналист Кейн, и его странные вопросы, могли оскорбить вас. Я считаю, что подобное поведение совершенно неприемлемо, – серые глаза Микеланджело были полны искренности, – К сожалению, не все журналисты придерживаются этики и пытаются раздуть скандал там, где его просто не может быть.

Чокаемся с ним бокалами с вином и делаем по глотку. А ничего так вино. Здесь я такого точно не пил. Итальянец хотел задать какой-то вопрос, но явно смущался. Увидев мой вопросительный взгляд, он улыбнулся и произнёс.

– Кому бы вы отдали «Пальмовую ветвь», будь у вас такая возможность?

Ничего себе у дяденьки вопросы. Хотя, чего бы не ответить?

– Многим очень понравился югославский фильм про цыган. Только я не понимаю смысла снимать картину о разного рода низменных инстинктах, и прочие пороки. Ещё под это дело подводят социальную базу. Мол, несчастные цыгане – чуть ли ни жертвы обстоятельств, если я правильно понял задумку Петровича. Мне ближе совершенно иной вид киноискусства. Фильм должен заставлять человека думать. Эпатаж – неплохой путь к сердцу зрителя, но не его душе и разуму, – чую, что Остапа опять понесло.

У журналистов заблестели глазки, когда они услышали мои слова. Как бы мне не спровоцировать ещё и советско – югославский конфликт. Нельзя мне много пить, а я в тот момент употребил уже достаточно. Но куда деваться, раз начал отвечать?

– Отвечая на ваш вопрос, то я бы отдал «Гран-при» мистеру Копполе. Если брать само качество съёмки и количество интересных ходов, то с вами просто нереально конкурировать, – решаю подсластить свои слова, мне ещё обидевшегося Антониони не хватало, – Но поднятая американцем тема более жизненная. Она близка простому человеку. Вы же рассматриваете проблемы и метания узкого круга людей, связанных с миром моды. Хотя я до сих пор не пойму, это был детектив или притча. Ещё мне очень трудно сравнивать и, тем более оценивать, два замечательных фильма.

– Спасибо за честный ответ, синьор Мещерский, – улыбнулся режиссёр, – Мне действительно важно было услышать ваше мнение. Не буду лукавить, но ваш фильм тоже произвёл на меня сильное впечатление. Вряд ли кто-то ожидал такого сюжета от советской картины. Это неплохой урок для многих коллег, что не надо думать штампами. Кинематограф развивается в разных странах, и работы того же господина Хейфица я всегда жду с огромным нетерпением.

Что можно сказать? Мне было приятно слушать похвалы великого итальянца. Надеюсь, что он не обиделся. Мне действительно очень понравился фильм Кополлы. Френсис сейчас на старте своей карьеры, но уже чувствуется рука гения.

Расставаться с Каннами было грустно, но на следующий вечер мы улетели в Париж. Там у нас намечалась культурная программа, только народ более заботил поход по магазинам. Я передал нашей троице денег раза в два больше, чем бы они смогли выручить за продажу водки с икрой. Хорошо, что народ не стал тиранить меня вопросами, откуда франки. Ведь все видели, как нашу контрабанду уничтожали журналисты и коллеги.

Далее была детективная история в лучших традициях шпионского кино. На второй день, когда делегация получила право заняться шопингом, я запланировал поход в банк. К нам попытались привязаться давешние бесформенные тётки, но их весьма жёстко отшила Серова. Не знаю, что случилось, но я никогда не видел Валентину Васильевну такой злой. Может, какая кошка пробежала между женщинами, но в итоге по магазинам мы ходили вчетвером.

После закупочного марафона мы посетили кафе, где нас ждал Франческо. Я сразу изобразил проблемы с животом и через чёрный ход вышел на другую улицу, где располагалось отделение Credit Suisse. В банке меня долго не мурыжили, благо итальянец обо всём договорился. Но открытие счёта – процедура непростая, пришлось вернуться к нашему столику, а затем ещё раз изобразить расстройство и бежать в банк. В итоге я стал обладателем счёта, куда положил почти семь тысяч франков, а также нескольких седых волос и непрекращающейся тахикардии. Ведь если бы меня поймали, то это конец всем надеждам без всяких вариантов. Но вроде пронесло.

* * *

– Что, простите? – выныриваю из своих мыслей и непонимающе смотрю на стюардессу.

– Вам вино красное или белое, – с улыбкой отвечает немного уставшая красавица.

– Давайте оба. У меня такой замечательный повод!

Сам же чувствую, что хоть немного успокоился. Я сделал всё, что запланировал. А вот далее уже начинается новая страничка моей здешней жизни. Что она мне принесёт – не знаю. Но за достигнутые успехи я буду драться до последней капли крови. Надеюсь, что это будет кровь моих врагов.

Интерлюдия 2

Сегодня у него было отличное настроение. Он закурил, выдохнул ароматный дым и прошёлся вдоль своего просторного кабинета. Взгляд опять зацепился за деревянный стенд с надписью «50 лет Великой Октябрьской Социалистической Революции», фигурой Ленина и изображением народов, населяющих великую страну. Подарок рабочих, которые заранее прислали его в знак уважения и с обязательством выполнить VIII пятилетний план на год раньше срока.

Хорошие всё-таки люди живут в Советском Союзе, подумал хозяин кабинета и опять мысленно вернулся к прошедшим событиям. Смещение Семичастного стало первым и главным ударом, который он нанёс по «комсомольцам» во главе с Шелепиным. Просто так бывшего главу КГБ за шкаф не задвинешь, поэтому тот получил почётную должность Зампреда министров УССР. Не бог весть что, но и не явная опала. С «Железным Шуриком» тоже всё решено. С июля его убирают из Совмина и переводят на Профсоюзы. Синекура чистой воды, зато будет поближе и под полным контролем. Хотя чистка всех структур от его людей займёт немало времени. Надо детально разобраться, кто из товарищей идейно поддерживал «комсомольцев», таких жалеть нет смысла. Обыкновенных попутчиков трогать нельзя, это же грамотные кадры, которые должны приносить пользу обществу и экономике СССР.

Ещё раз, улыбнувшись, хозяин кабинета сел в кресло и нажал кнопку на столе. Через пару секунд дверь приоткрылась и в проёме показалась голова помощника.

– Арвид Янович ждёт, – ответил на немой вопрос своего шефа Цуканов.

– Приглашай, и сам давай присоединяйся. Надо будет записать кое-какие моменты.

– Добрый день, Леонид Ильич, – с лёгким акцентом произнёс Пельше, и сел за длинный стол для совещаний.

Через одно место от него присел Цуканов и приготовил толстый блокнот для записей.

– Что там за непонятное бурление, которое уже и до меня дошло? Будто мне заняться больше нечем, чем лезть в подобные мелочи. Но ведь ходоки никак не угомонятся. Ты разобрался, Арвид Янович? – спросил Брежнев.

Латыш преданно посмотрел на своего благодетеля и открыл принесённую папку для бумаг.

– На Каннском кинофестивале произошёл конфликт между замом главы советской делегации и режиссёром, чей фильм участвовал в конкурсной программе. Замминистра культуры Кузнецов и ещё группа уважаемых товарищей обвиняют режиссёра Мещерского в поведении недостойном гражданина СССР. К жалобе на имя товарищей Фурцевой и руководителя Госкино Романова, приложены запротоколированные факты нарушений. Создана специальная комиссия, которая должна дать оценку неадекватного поведения режиссёра.

– Это я и так знаю. Георгий уже составил справку по этому вопросу, – Генсек кивнул в сторону помощника, – По идее человека награждать нужно. Шутка ли – такой успех советского фильма! А его чуть ли не во вредительстве и антисоветской деятельности обвиняют. Сам ты чего думаешь? Не нравится мне, что некоторые товарищи выступили единым фронтом против молодого человека. Потому и попросил твоих ребят разобраться, так как нужен нейтральный взгляд со стороны.

– Я бы назвал поведение товарища Мещерского вызывающим и дерзким. Вот только никакой антисоветчиной там не пахнет. Есть к нему некоторые вопросы, но серьёзных выводов делать не стоит. Был сигнал о подарках со стороны иностранных граждан. А также установлен факт распития режиссёром спиртных напитков в компании с оператором фильма. Молодой, глупый и самоуверенный, так лучше охарактеризовать нашего героя. Насчёт вредительства вообще клевета – человек привозит награды уже со второго фестиваля подряд. Если это не прославление отечественного кинематографа за рубежом, то я не знаю, что ещё нужно сделать. Плюс на Западе у фильма и самого режиссёра очень хорошая пресса. Даже американцы снизошли до весьма положительных эпитетов. Французы, итальянцы и западные немцы так вообще пишут исключительно в восторженных тонах. Кроме пары французских газетёнок и британцев, все хвалят советский фильм, режиссёрскую работу и игру актёров.

– Мда. Смотрели фильм всей семьёй в Завидово. Я сам был в недоумении, когда увидел Валечку Серову в таком образе. Вроде вчера была молоденькая девушка, а сегодня играет пожилую мать. Подумал тогда, что время никого не щадит. Зато как она сыграла! Так мне тут же прилетело от Виктории Петровны и Галочки. Мол, ничего ты не понимаешь в кинематографе – это грим. И вообще, не лезь туда, где ни в зуб ногой. Бабы! – Брежнев начал задорно смеяться, а присутствующие сразу поддержали вождя.

– А что за подарки? Ну и выпивать можно по-разному. Были ли жалобы на недостойное поведение или дебоширство? – спросил Генсек отсмеявшись.

– Никак нет. Наш герой воспользовался автомобилем, который предоставил ему итальянский атташе. Но с этим итальянцем не всё так просто. Он связан с делами Внешторга и приносит Советскому Союзу ощутимую прибыль в валюте. Второй подарок – это алкоголь, который два балбеса собственно употребляли, но без разного рода эксцессов. Есть ещё один вопрос, – продолжил глава КПК, – нам поступила жалоба от самого товарища Мещерского, – Если кратко, то он обвиняет ответственных за работу советской делегации в некомпетентности и даже барстве. По его словам, руководство и актёры жили в роскошной гостинице. А основной состав делегации был размещён в скромном пансионате, наподобие наших общежитий. Информация частично подтверждена. Мне кажется, что это мелочность и склочность со стороны Мещерского. Поэтому я глубоко в эти вопросы не погружался. Насколько я знаю, режиссёр написал второю жалобу в Минкульт, где просил разобраться с систематическими унижениями его достоинства со стороны товарища Кузнецова.

– Значит, наш молодой талант – пьяница, фанфарон ещё и склочник? А Кузнецов, это который из ждановских? – Генсек поморщился, увидев кивок Пельше.

Некоторое время в кабинете не было слышно ни звука. Брежнев закурил очередную сигарету и о чём-то размышлял.

– У товарищей с Лубянки есть какие-то претензии или замечания по поведению нашего героя? – наконец произнёс хозяин кабинета и страны.

Пельше отрицательно покачал головой.

– Тогда сделаем так. Займись этим делом лично, Арвид Янович, – глава КПК опять молча кивнул, – Не нравится мне вся эта катавасия вокруг молодого дарования. Если виновен, то накажем. Но так, чтобы товарищ осознал тяжесть своих проступков и далее трудился на благо нашей страны. Фильм он снял хороший – душевный. А вот коль имеет место травля и факты подтвердятся, то мы будем делать выводы в отношении некоторых товарищей. Если же кто-то заигрался в бояр и прочих бар, то реакция просто необходима. Но в любом случае поговори с этим Мещерским. Не дело так вести себя за границей. Да и вообще, можно променять свой талант на водку – примеров хватает. По-отечески пожури, люди искусства они мнительные и ранимые. После заседания комиссии доложишь. Мне уже самому интересно, чего вы там нарешаете. Говоришь, иностранные журналисты хвалят советский фильм? А вот это можно занести товарищу режиссёру в актив. Только награждать его рано – сначала проведём воспитательные мероприятия. Далее пусть своим трудом доказывает, что мы не зря с ним нянчимся. А вот Валечку надо наградить. Георгий подумай, на какое мероприятие её пригласить. Или всю съёмочную группу зови. Нехорошо это выделять кого-то одного из целого коллектива. Не по-нашему это – не по-советски!

* * *

– Таким образом, я считаю поведение товарища Мещерского позорящим гордое звание гражданина СССР, – Кузнецов закончил свою пафосную речь, уставившись на президиум комиссии.

Свою непосредственную начальницу он особо не боялся. Проверенные товарищи убедили его, что мнение Фурцевой сейчас не пользуется прежним весом в Кремле. И вообще, многие будут рады, если эту вздорную бабу поставят на место. Ведь режиссёр – это её креатура, вот пусть отвечает за его выходки. Но наличие в составе комиссии главы КПК пугало его до нервной дрожи в коленках. Он думал, что всё пройдёт в более узком кругу, где большинство участников заседания займут правильную сторону. Только пойдут ли они против товарища Пельше, если тот будет придерживаться противоположного мнения?

– А что скажет нам, товарищ Баскаков? Ведь именно вы возглавляли советскую делегацию. Мы пока не услышали вашего мнения о поведении товарища Мещерского? И почему вы вовремя не отреагировали на возникшие противоречия, перешедшие в конфликт? – после подобных вопросов зама главы Госкино бросило в краску.

– Сама выходка режиссёра хамоватая и эпатажная, – начал чиновник запинающимся голосом, стараясь не смотреть на Кузнецова, – Но лично я не считаю её каким-то серьёзным проступком. Человек привлёк внимание к фильму, исправляя, в том числе наши ошибки. К сожалению, из-за организационной неразберихи и спешки, советская картина не получила должного освещения перед началом демонстрации. Что касается размещения делегации, то это вне моей компетенции. Меня назначили главой советской группы перед самым вылетом во Францию. Я занимался строго кинематографическими вопросами и готов ответить за свою деятельность в этой сфере.

Сука! Кузнецов с трудом удержался, чтобы не крикнуть это вслух. Интеллигентишка херов, как быстро перестроился и начал его топить. Меж тем в беседу вмешался Пельше.

– Не перескакивайте с одного на другое. Финансовыми вопросами будут заниматься другие товарищи. Нас интересует ваше отношение к конфликту. Также хочу уточнить, почему вы не пресекли систематические оскорбления в сторону Мещерского со стороны товарища Кузнецова?

Замминистра понял, что зря отказался пойти на мировую с наглым выскочкой. Эта стерва Фурцева явно подключила свои связи и теперь постарается сделать его виноватым. Она давно пыталась избавиться от навязанного ЦК зама. Слова Пельше о финансах, его особо не беспокоили. Делегация останавливалась в Карлтоне не первый год. Какой с него спрос?

– То есть каждый молокосос может вести себя неприлично – нарушать субординацию, пьянствовать, хамить и нести чушь иностранным журналистам? Этот позёр снял один фильм, при этом получив от нас право, везти его на фестиваль, что было громадной ошибкой. И это он снял всего одну картину. Что будет вытворять этот наглец дальше? – Романов попытался защитить старого знакомого по партийной работе, – А виноваты при этом старшие товарищи, сделавшие замечание и попытавшиеся прекратить безобразие?

Фурцева переглянулась с Пельше и Кулиджановым. Последний входил в триумвират руководства комиссии, представляя Союз кинематографистов.

– Этот, так называемый молокосос, по словам товарища Баскакова, не совершил ничего предосудительного. Конфликты могут происходить в любом коллективе. И именно старшие товарищи обязаны показывать пример достойного поведения молодому поколению. А вот переходить на личности, грязно ругаться и угрожать, никак не вписывается в моё понимание воспитательного процесса. Странно, что вы этого не понимаете, Алексей Владимирович.

После откровенной отповеди министра, глава Госкино стал похож на рыбу, выброшенную на берег. Он попытался возразить, но просто сидел, выпучив глаза, будто ему не хватало воздуха.

– Что касается наглеца и всего лишь одной картины, – Фурцева продолжила выволочку, явно наслаждаясь ситуацией, – То наши фильмы никогда ранее не получали сразу три важных приза главного фестиваля в мире кинематографа. Думаю, кое-кому из заслуженных режиссёров не мешает задуматься, а верной ли дорогой они движутся. «Брак по расчёту» уже является одним из лидеров отечественного проката, хотя ещё демонстрировался не по всей стране. Именно вы должны исправить эту ошибку, товарищ Романов. Или я в чём-то неправа?

На чиновника было страшно смотреть. Он точно не ожидал, что сегодня окажется под ударом. Фурцева меж тем продолжила свою речь, обвинительную, по сути. Каждое её слово было похоже на гвоздь, вбиваемый в гроб чей-то карьеры. Никто не мог предположить, что якобы опальный министр приготовит такой сюрприз. Это заставляло задуматься всех присутствующих, а нужную ли сторону они заняли в рассмотрении дела, этого треклятого режиссёришки.

– Вчера на моё имя поступил запрос от известного итальянского продюсера Дино ди Лаурентиса. Он хочет посетить Советский Союз с представительной делегацией европейских кинематографистов и актёров. Сам факт подобного события удивителен даже не тем, что он состоится вне фестиваля или предварительных договорённостей. Господин ди Лаурентис хочет обсудить проект совместного фильма. Вам уточнить, по чьей инициативе он едет в СССР? Это совершенно уникальный случай в истории советского кинематографа. Главным образом, потому что европейская сторона берёт на себя значительную часть расходов и готова выкупить права на демонстрацию будущего фильма в Европе. Платить они будут в валюте, если кто-то не понял. Более того, недавно пришёл запрос на приобретение прав на прокат «Брака по расчёту» в ряде стран Западной Европы. Это, наверное, просто везение «молокососа», как обозвал режиссёра товарищ Романов?

– Но позвольте, – попытался возмутиться уничтожаемый чиновник, – Почему я ничего не знаю о запросе иностранцев? Это, безусловно, достижение. Только не нужно спешить и преподносить это, как неожиданную победу. Советские фильмы с успехом продаются и демонстрируются в десятках стран. Обсуждаемый здесь Мещерский, точно не имеет к этому никакого отношения. Над этим трудятся десятки людей и это только их заслуга.

– Что касается вашего незнания, то разбирайтесь с Совэкспортфильмом. Может, вас известили, но вы сочли эту новость недостаточно важной, – Фурцева продолжила выступать в своём жёстком стиле, – Насчёт экспорта советского кино, предлагаю не лицемерить. С Индией мы обмениваемся фильмами, как и с некоторыми другими дружественными странами. По линии СЭВ свои расчёты. Другие государства расплачиваются продукцией или услугами. Реальных денег в валюте мы получаем крайне мало. Здесь же европейцы очень заинтересованы и готовы платить. Может, товарищи напомнят, какой советский фильм ранее пользовался подобным спросом у капиталистов?

В зале повисло молчание. Товарищи усиленно делали вид, что заданный вопрос их совершенно не касается. Кузнецов сидел красный как помидор, находясь в полнейшей прострации. Но это было ещё не всё. Слово снова взял глава КПК.

– Товарищ Кузнецов, – Пельше очень сухо обратился к замминистра, – Ситуация ясна и мы вас больше не задерживаем. Я предлагаю выслушать другую сторону конфликта. Тем более что от Алексея Мещерского поступила жалоба в комитет, который я возглавляю. У кого-то есть возражения?

Все участники заседания промолчали. Они исподтишка кидали взгляды на выходящего Кузнецова. Сказать, что он выглядел ужасно – покривить душой. Старый аппаратный боец прекрасно понял, что это конец его долгой карьеры. А для присутствующих он стал просто списанным предметом, как старый разбитый горшок. Если товарищ Пельше вмешался в дискуссию подобным образом – значит вопрос решён на более высоком уровне. Дураков в зале не было. Все прекрасно понимали, что сейчас лучше молчать и голосовать за правильное решение, которое до им скоро предложат.

Глава 10

Сижу в коридоре Минкульта и ожидаю вызова. В этом крыле здания министерства я ещё не был. Особых архитектурных новаций не наблюдаю, кроме, закрытой двери, перед которой я расположился. Хоть стул вынесли, уже хорошо. Не такую встречу я ожидал от родного государства по возвращении домой. Ещё и непонятная статья в «Комсомолке», которую я только что прочитал. «Большие амбиции маленького человека» – под таким названием вышла статья о моём вояже в Канны. Особо не ругали, даже снизошли до перечня наград, которые завоевал фильм. Только зачем-то вытащили на свет моё шоу с красной дорожкой, ещё и намекнули на систематические пьянки с гулянками. А это точно не красит советского гражданина. Вот здесь журналист по фамилии Яковлев изрядно поиздевался. Не знаю, почему меня прополоскали именно в печатном органе ЦК ВЛКСМ. Комсомол я уже перерос, и вроде большой мальчик. Хотя понятно, откуда ветер дует, и это не добавляет мне хорошего настроения. Вроде причин для паники нет, но внутри меня хорошо так потряхивает.

Странно, но сам фестиваль и успех отечественных фильмов в советских СМИ особо не обсуждали. Только наша союзница Светочка написала достаточно интересную статью в «Советской Культуре». Ещё было несколько заметок в «Известиях», «Труде», нескольких газетах попроще, и упоминание на радио. Жду, чем порадует «Советский экран», а то хочется, знаете ли, прочитать оценку своего труда от профессионалов. Ведь поработали мы неплохо, и дали критикам с коллегами много пищи для размышлений. Сама ситуация выглядит странно. Я привык, что в моём времени успехи страны за рубежом принято превозносить, даже если эти заслуги мнимые. Здесь пропаганда тоже умеет работать, объясняя народу, в какой замечательной стране он живёт. Да и разного рода достижения обычно принято восхвалять. Может, дело в том, что хватает иных событий? Недавно открылась Всемирная выставка в Монреале, о которой начали трубить в момент моего отъезда. СССР должен удивить мир своими достижениями, по крайней мере, так писали в газетах. Плюс мероприятия, связанные с Днём Победы, до сих пор освещались в прессе. Только здесь я узнал, что монумент Неизвестному солдату был открыт 8 мая этого года. В общем, хватает важных событий, кроме как обращать внимание на какого-то режиссёра и его фильм.

Ещё не совсем понятна реакция Фурцевой. Министр позвонила Бритикову, а не мне лично, вроде поздравила, и всё. Я сначала расстроился, но потом решил подождать и не делать скоропалительных выводов. Для меня до сих пор загадка, как работает советская бюрократическая система. Плюс конфликт с Кузнецовым, что не мог не отразиться на отношении ко мне со стороны чиновников.

Мысленно возвращаюсь на несколько дней назад.

* * *

В Шереметьево меня встречал Самсон. Я, грешным делом, думал, что будут журналисты, но глубоко ошибался. Хотя в Москве уже должны знать о нашем успехе. Может, здесь ещё не принято встречать триумфаторов с шумом в прессе и интервью прямо у трапа самолёта? Или наш успех подобного не заслуживает?

Хорошо, что у меня здесь есть настоящие друзья! Серёга долго жал мою руку и весь светился от радости, будто это он получил приз. Далее он опомнился и начал помогать грузить чемоданы в багажник. Заодно забрали Акмурзина, чей дом располагался по пути. Агапову и Серову встречали, да и не влезли бы мы все в небольшой автомобиль.

По дороге Самсон не успокоился и буквально затерзал нас вопросами. Ринат наверняка облегчённо выдохнул, когда мы доставили его до дома. Дальше пришлось отбиваться в одиночестве.

– Завтра сможешь за мной заехать? Надо будет прошвырнуться по магазинам и кое-чего купить, – прерываю попытку очередной серии вопросов.

– Так вторник на дворе – рабочий день. Тебе разве не надо на киностудию? – недоумённо воскликнул Сергей, который работал по своему графику, – И какие магазины после Франции? Ты, небось, целый мешок подарков привёз?

Не рассказывать же другу, что часть валюты я отдал коллегам. Остальные деньги положил в банк. Дабы не привлекать ничьё внимание, сделал вид, что выданные командировочные закончились. На попытки Серовой и Акмурзина сунуть мне денег, ответил отказом. У меня есть сертификаты, полученные за календари. Спокойно схожу в «Берёзку», куплю всё, что нужно. Лично мне не надо ничего. Решил приобрести духи для Пузик, Барабановой и помощницы Фурцевой. Ещё надо купить одежду для близняшек, а также несколько импортных пузырей для Зельцера, технарей и Бритикова. Больше мне и подарки дарить некому. Хотя ассортимент презентов для подруги лучше расширить, а то подумает, что я жмот.

Для Фурцевой лучший подарок – это оценка нашего фильма. Так я думал, пока не столкнулся с суровой действительностью. Но обо всём по порядку.

Экспедитор опять был в разъездах, и квартира оказалась в моём полном распоряжении. Правда, я и так живу здесь практически один, пока Таня перебралась в общагу. Вот ещё задача. В смысле, подруга и собственное жильё. Надоело жить в подвешенном состоянии. Может, написать в профком или директору? Не знаю, кто решает подобные вопросы. Я решил отложить этот вопрос до итогов фестиваля и думаю, не прогадал. А ещё необходимо что-то решать с личной жизнью, так как есть в ней некая неопределённость.

С утра удивлённый Самсон отвёз меня сначала в «Берёзку», а затем в универсам, где работала Зоина подружка. Закупился подарками, которые расфасовал по пакетам и закинул в багажник. На недоумённый вопрос друга, ответил просто.

– Я тебе не какой-нибудь мещанин или Дед Мороз, чтобы тащить из-за бугра мешки со шмотьём. Не для того я поехал во Францию, чтобы отказать себе в удовольствии выпить местного вина и съесть пару деликатесов. Народ экономил каждый сантим, отказывал себе во всём, лишь бы затариться в парижских магазинах. Зачем? У меня есть сертификаты, на которые я могу приобрести примерно такие же товары, но в Москве. Только не удержался и купил Татьяне духи, незнакомые у нас, но популярные в Европе.

– У вас всё серьёзно?

Интересный вопрос. Хотел бы я сам понять, что вообще происходит между мной и студенткой. Но отвечать не стал, задав встречный вопрос.

– Я-то ладно. Как твои дела с белорусским комсомолом?

Самсон сначала напрягся, но потом неуверенно улыбнулся.

– Вроде всё наладилось. Но пока не хочу загадывать. Оксана сейчас очень занята. Ты ведь сам завалил её работой! Ещё ей пришлось недавно ездить в Минск, на встречу с читателями. Как раз вышла ваша совместная книга, а отдуваться почему-то пришлось соавтору.

– Радоваться надо, что Пузик востребована у читателей. И руководство республики наверняка не останется в долгу. Думаю, уже скоро она станет членом Союза писателей Белоруссии, если не СССР. А насчёт нормализации ваших отношений, я только рад!

На Горького была рабочая обстановка, но все встреченные коллеги, даже кого я не знаю, поздравляли с успехом и вроде искренне. Зашёл к Бритикову, который произнёс дежурную речь, забрал коньяк и попросил заняться доработкой нашего документального фильма. А заодно запустить в производство новые серии. Примерно то же самое произошло у Барабановой, которая была занята, но для получения подарка время нашла. Технари высказали больше энтузиазма, когда увидели импортный алкоголь. Судя по заблестевшим глазам Солодовникова, вечером намечается сабантуй. Значит, до Татьяны я сегодня точно не доберусь. Надо хоть позвонить на проходную её общаги. Нельзя же мне отрываться от коллектива, с которым только недавно установлены нормальные отношения.

* * *

– Сам разгребай эти мешки, – Пузик кивнула в сторону двух пакетов, – Я просто не успеваю их читать, ещё и отвечать.

Наша звезда литературы с важным видом заседала за новенькой печатной машинкой, но сейчас разглядывала коробочку с духами. Хорошо, что не стала сразу опрыскивать себя прямо в комнате. Это я шучу. Рыжая за последние пару месяцев кардинально изменилась. Дело не только в одежде и макияже, у неё изменилась даже осанка. Уроки хороших манер не прошли даром. Бывшую провинциалку сейчас вряд ли узнают наши сокурсники, подтрунивавшие над Оксаной во время учёбы. С учётом того, что Пузик почти член Союза писателей, соавтор сценария фильма – призёра каннского кинофестиваля, и жутко популярной серии детективных рассказов, то теперь именно ей надо смеяться над менее удачливыми однокашниками.

– Настоящие герои идут в обход, – поднимаю палец под удивлёнными взглядами Оксаны, Самсона и Зельцера.

– У нас вакансий нет. Ты даже Серёжу в штат не взял, – сварливо отозвалась Пузик, которая была расстроена, что нашего художника не приняли на Горького.

Хотя Самсон сразу отказался, мотивировав это тем, что его и так неплохо кормят. В своей конторе он сам себе хозяин, только рисуй вовремя положенную хрень, а остальное время занимайся любыми делами. Да и совмещать несколько работ в СССР никто не запрещает. Налоги так вообще копейки. В этом плане товарищи действительно построили коммунизм, только народ этого не понимает. А когда до самых вменяемых дойдёт, то будет уже слишком поздно.

– Нет, – не дал сбить себя с темы, – Сортировкой корреспонденции будем заниматься коллективно. Будем отбирать несколько писем от детей, матерей-одиночек и просто несчастных людей. Да, придётся читать письма, пусть и по диагонали. На выбранные письма будем отвечать, так как это часть нашей работы. Такова плата за популярность, и вообще – надо уважать своего читателя. Для остальных сделаем сообщение в «Советской Культуре», что физически не успеваем ответить всем адресатам. Но мы внимательно читаем все письма. Как вариант, вообще завести в газете свою колонку, печатать самые интересные вопросы и напрямую общаться с читателем. Надо бы это предложить товарищам с радио. Хм, интересная мысль! Пожалуй, займусь этим в ближайшее время.

Быстро прокручиваю в голове варианты. Колонку можно вести вместе с Капитоновой. Заодно расширить формат и обсуждать все новинки современной советской литературы. Может, постепенно добавим и иностранных писателей. Радио же – это вообще находка. Лучшего пиара для себя любимого просто не найти. Нынешние передачи, в том числе телевизионные, сплошная скука. Надо записываться на приём к Месяцеву, заодно будущий сериал обсудим. Кстати…

– Чего у нас с похождениями Терешко? Черновики сценария хотя бы нескольких серий готовы?

Слово взял Зельцер. Я уже много раз возблагодарил судьбу и Данелия, что они свели меня с этим человеком. Тварью буду, если не выбью ему все положенные награды за фильм. Всему коллективу тоже, но Моисеичу в первую очередь. Режиссёр долгое время находился в тени коллег, и точно заслужил минутку славы и сопутствующие ей ништяки.