Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

– И почему подобное происходит?

– Не мне судить маститых коллег. Но кинематограф не стоит на месте. Мы же излишне долго топтались на месте и привыкли к обязательному успеху. Нет, все может измениться в любой момент. Через год или два кто-то снимет гениальный фильм, и мы окажемся снова на коне. Только сложившая соревновательная система не подходит для кинематографа. Это не спорт или выплавка металла. А вот чиновникам, которые воспринимают успехи нашего кино через подобную призму, придется нести ответ перед вышестоящими товарищами. Поэтому они ждут результатов из Франции и не восхваляют приз, полученный полнометражной картиной в Венеции. Короткометражная лента не воспринимается всерьез. Если же других достижений не будет – то вспомнят и обо мне.

Тесть внимательно меня выслушал и откинулся на спинку стула. Некоторое время мы сидели молча, затем он задал вопрос. При этом его обычно доброжелательное лицо было подозрительно серьезно.

– Ты мне здесь целую речь прочитал о деградации советского кино. Дело твое, думать так или иначе. Главное – не сболтни все это кому другому.

Но я так и не услышал, почему тебя так откровенно зажали?

Теперь уже я грустно вздыхаю. Думаю, говорить или нет? В принципе, Филиппыч и так может быть в курсе.

– В Венеции провалился фильм сына Михалкова, на которого возлагали большие надежды. Нет, Андрей талантливый режиссер. Просто кино не очень понравилось западному жюри. Примерную причину я вам уже объяснил. Сами понимаете, что для этого семейства моя скромная награда – как бельмо на глазу. А еще у меня конфликт с Пырьевым, из-за которого и пришлось уйти на Горького. Вернее, Иван Александрович считает, что я слишком много себе позволил в одном из разговоров. Теперь он мой враг, и ничего с этим не поделаешь.

– Не многовато ли у тебя врагов, Леха? Ты еще ничего не сделал, а уже скольким заслуженным товарищам дорогу перешел? – усмехнулся тесть, наполняя рюмки. – Надеюсь, у тебя хватит мозгов молчать про Кончаловского. Против союза Пырьева и Сергея Михалкова тебя никакая Фурцева не защитит. Сожрут и не подавятся. Они оба в ЦК как к себе домой заходят. Я тебя даже на грамм защищать не буду. Ты, прежде чем языком трепать, о последствиях должен думать, – как оно на твоей семье отразится, если не совсем дурак. Разочаровал ты меня, Алексей.

Чокнулся с тестем и закусил соленым огурцом. Что-то я даже вкус водки не почувствовал. Нервы, наверное. Я прежний действительно зря полез бодаться с тяжеловесами. Это еще хорошо, что Фурцева меня выслушала и поддержала.

А ведь могла добить – и прощай, мечты. Естественно, что сейчас я ни с кем подобные темы обсуждать не собираюсь. Поговорил с Филиппычем, и хватит. Про обиды с игнорированием моего успеха я уже забыл. Главное – мне одобрили написание сценария и, потенциально – новый фильм. Вот на нем и сосредоточусь. Еще и на календаре с плакатами. И никаких разборок, пока не окрепну для противостояния с сильными противниками. То, что конфликты неизбежны, я уверен на сто процентов. Чем больше погружаюсь в мир кинематографа, тем сильнее мне это напоминает зловонное болото. Если не обозвать все иной субстанцией.

Глава 10

– А здесь у нас красный уголок. Вот видите – фотографии сотрудников, техники и автомашин.

Заместитель начальника пожарной охраны Москвы лично встретил молодого режиссера. Звонок из канцелярии Фурцевой стал хорошим подспорьем в нашем начинании. Хотя полковник Худобин Андрей Ильич совершенно не понимал, какое отношение он имеет к культуре. Я ему вкратце объяснил свой замысел еще по телефону, вроде смог заинтересовать. И вот, прихватив фотографа из издательства, мы прибыли к пожарным.

Плотный мужчина с роскошными усами и полковничьими погонами оказался искомым начальником. Сначала Андрей Ильич потащил нас показывать свое хозяйство, что я воспринял со скепсисом. Но, рассмотрев фотографии, понял, что зря ворчал. Лишними подобные знания не бывают. Далее мы проследовали в кабинет полковника, где нас ждали отобранные сотрудники.

Я решил разбавить состав актеров представителями профессий, которые будут изображены на календаре. Металлургов и шахтеров в Москве найти не удалось. Но вот пожарного и учительницу – вполне реально. В итоге мы в ГУПО города Москвы выбираем будущую звезду календаря. По учительнице у меня тоже есть мыслишка, только надо уговорить одну молодую особу.

А ничего так выглядят советские пожарные. Хотя я изначально попросил подобрать товарищей, которые занимаются спортом. Так, штангистов и легкоатлетов сразу в сторону. Мне нужны типажи с фигурой гимнаста. Останавливаюсь на двоих похожих друг на друга парнях лет двадцати пяти, отличающихся только цветом волос.

– Можно попросить товарищей снять рубашки? – видя изумленное лицо полковника, поясняю: – Нужно посмотреть на мышцы пресса. Необходим, знаете ли, эдакий Аполлон.

– Хех, – выдохнул Худобин. – Вы там чего, непотребство всякое собрались снимать?

Пришлось более детально объяснить полковнику о желании изобразить человека труда за работой или после нее. Заодно показать спортивные и красивые фигуры, без всякой грязи. В советском человеке все должно быть прекрасно!

– А я уж подумал про всякие картинки скабрезные, да еще с моими парнями. Приходилось в Европе видеть эту срамоту. Но вы, оказывается, хорошее дело задумали, товарищ Мещерский.

– Вы были в Европе? А в какой стране? – спрашиваю недоуменно, вроде сейчас с этим достаточно сложно.

– Конечно был! В составе шестой гвардейской танковой армии Третьего Украинского фронта я много стран повидал, – ответил полковник и громко расхохотался.

В итоге мы выбрали блондина по имени Дмитрий. Молодой лейтенант, из Костромы, действительно оказался бывшим гимнастом и продолжал активно заниматься спортом. Так, теперь училка – и нужно начинать. Хотя часть съемок запланирована уже на завтра. У актеров напряженный график, и приходится под них подстраиваться.

Училка отказалась, и я решил заменить ее на Пузик. Типаж у нее специфический, но мы ее грамотно доработаем. Назначение новой модели произошло спонтанно. Я сам хотел пообщаться с Оксаной, но никак не мог с ней пересечься. И вдруг она появилась в киностудии. Нет, положительно – необходимо что-то делать с ее нарядами. Зачем одеваться в стиле синего чулка, имея такую фигуру?

– Возвращаюсь домой, вот пришла попрощаться. Тебя сейчас не поймаешь, весь в делах, – шмыгнув носом, произнесла Пузик.

Последняя фраза была явно обвинительного характера. Ну, держись, актриса трагического жанра. Роюсь в портфеле и достаю папку, которой начинаю махать перед носом опешившей Оксаны.

– Это что такое? Молчишь? Я тебя спрашиваю – это что такое?

– Мои рассказы, ты же знаешь, – недоуменно проблеяла рыжая. – Сам попросил почитать, еще во время съемок.

– А почему я об этом узнаю черт знает когда?

– Не надо на меня орать! – возмущенно пищит девушка, пытаясь выдернуть листы. – Я говорила, что все это несерьезно, и вообще – верни записи.

– Я тут, значит, соавтора ищу, который может помочь и разгрузить мой график. А она здесь в скромность играет – мол, Алексей, почитай мое сочинение «Как я провела лето». Пойдем! – хватаю Пузик за руку и волоку в сторону административного корпуса.

– Жанна Леонидовна, вся надежда на вас, – проникновенно говорю секретарю Бритикова. – Срочно нужен междугородний разговор с Минском!

– Ты, Алексей, собрался продать девицу белорусским товарищам? Так у нас рабство давно отменили, и отпусти ее наконец, – приятная дама средних лет решила надо мной подшутить.

– Садись, – указываю Пузик на стул и делаю умильное лицо, глядя на Жанну. – Выручайте, одна надежда на вас. Нужен человек в БССР, кто заведует культурой. Лучше, чтобы это было связано с молодежью. Я совсем далек от подобных вещей.

– Можно позвонить в отдел культуры, или первому заму ЛКСМ Белоруссии, – ответила секретарь. – Но сразу предупреждаю – сам будешь расхлебывать, если что не так.

С самой обаятельной улыбкой заверяю любезную Жанну Леонидовну, что всю ответственность беру на себя. Секретарь набрала несколько цифр, вращая круглый циферблат, и стала ожидать ответа. Через несколько секунд ее лицо просветлело, и она попросила абонента подождать, сунув мне трубку.

– Добрый день, товарищ, – произношу дрогнувшим голосом. – Меня зовут Алексей Мещерский, я режиссер из Москвы. Могу ли я переговорить с заведующим по культуре?

Трубка ответила треском, но вполне различимым голосом явно молодого человека.

– Здравствуйте, товарищ Мещерский. На связи Жабицкий Геннадий Николаевич, и я непосредственный начальник нашего заведующего по культуре.

Опа! Похоже, я попал на главного босса. Так это же замечательно!

– Товарищ Жабицкий, выручайте. Может, вы еще не знаете, но мой фильм выиграл две награды Венецианского фестиваля. Газета «Коррера де ла Сьера» назвала нашу работу новым советским реализмом. Издание «Република» пошло дальше и смело заявило, что фильм несет свежесть, и талантливо воспроизводит простые житейские истины, – что-то меня понесло в далекие дали, судя по удивленному лицу Жанны и круглым глазам Оксаны. – Но речь сейчас не об этом. Соавтором сценария является ваша землячка, Оксана Пузик. Вот о ней я и хотел поговорить.

– Кхм, – прокашлялись на другом конце провода. – И что же надо вашему соавтору? Погодите! А маму вашей Оксаны случайно звали не Мария?

Перевожу взор на ничего не понимающую Пузик и задаю ей вопрос. Получаю положительный ответ и продолжаю:

– Совершенно верно. Маму зовут Мария Яновна.

– Хорошая была женщина и отличный товарищ, жалко, что так рано ушла. Я еще застал ее по работе, будучи вторым секретарем.

Блин, Ксюха у нас, оказывается, сирота. А еще – она из не самой простой семьи. Но сейчас не до сочувствий.

– Геннадий Николаевич, выручайте. У нас проблема. Молодая и талантливая девушка, потенциально популярный писатель, абсолютно не верит в себя. Знали бы вы, как она описывает природу родного края! Думаю, даже Константин Георгиевич оценил бы этот слог. Плохо, что он сейчас болен и не стоит его беспокоить. Но мы вышлем ему некоторые рассказы.

– Ээээ, – непонимающе прозвучало в ответ.

– Конечно же я про Паустовского, – замечаю, что даже у непробиваемой Жанны глаза стали, как у героинь анимэ.

Чего-то я переборщил. Несет меня иногда в новом теле. Может, гормоны или просто ощущение, что я нахожусь внутри компьютерной игры.

Только совсем не понимаю окружающую реальность. Глава комсомольской организации, пусть и белорусской, дураком быть не может априори. Мой эмоциональный порыв мог смутить его на пару секунд, но далее пудрить ему мозги чревато. Пора вытравливать из себя московскую спесь и подобный стиль общения.

– Товарищ Жабицкий, понимаю, что немного переборщил с экспрессией, – очередное хмыканье подтвердило мою правоту. – Но она действительно хорошо пишет. Мне не нужно, чтобы человека продвигали по блату. Можно ли попросить кого-то из популярных белорусских писателей дать оценку творчества Оксаны? Если ее признают графоманкой, то так тому и быть.

– Это совсем другое дело, – слышу в ответ. – Но к чему такая спешка? Можно отправить рукописи в издательства. В том числе московские.

– Дело в том, что мы начали работу над новым сценарием, одобренным товарищем Фурцевой. Но я вижу, что наша потенциальная писательница не может сосредоточиться на проекте, – машу рукой возмущенной Пузик, вскочившей со стула. – Человеку нужно определиться и перестать жить несбыточными надеждами. Потому и прошу вас найти самого маститого и строгого критика из белорусских писателей. А что касается Москвы, то с этим проблема. Более половины работ Оксаны – на мове. Кто их здесь будет читать, а тем более – печатать?

– Вот с этого и надо было начинать, товарищ Мещерский, – чую, что комсорг аж засветился от радости. – Будет Оксане строгий критик, это я обещаю.

Далее он начал перечислять белорусских звезд литературы. Заодно поинтересовался, когда наш рыжий самородок посетит Минск. Спрашиваю про дату и отвечаю собеседнику:

– Товарищ Пузик будет в Минске послезавтра. Думаю, надо дать ей день на отдых, и потом пытать со всем пристрастием.

В ответ слышу вроде как искренний хохот и вопрос:

– Зачем это вам, товарищ Мещерский? Только серьезно.

– Талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами, – отвечаю Жабицкому.

– Знаешь, Оксана, – нарушила молчание Жанна после того, как закончился разговор с Минском. – Сначала я хотела предложить тебе держаться этого говоруна. Но потом поняла, что лучше соблюдать дистанцию, но находиться рядом. Поверь опытной женщине. Если уж меня он заболтал и охмурил, то что говорить о молоденьких девушках.

– Да я… но… – начала мямлить в ответ покрасневшая Пузик.

– Жанна Леонидовна, не надо смущать подрастающее поколение, – с трудом сдерживаю улыбку. – Вам отдельное спасибо за помощь! Оксана, пойдем.

– Зачем ты наврал про сценарий, и вообще, – разборки начались на проходной киностудии. – Я не скромничаю. И тем более не нуждаюсь в чьей-то помощи!

– Ты мне нужна через неделю в нормальном душевном и рабочем состоянии. Я не кретин и видел, с каким трепетом ты передавала мне рукописи. И ты действительно умеешь писать, хотя твои белорусские мотивы я не разобрал. Сейчас у тебя есть определенная популярность, и глупо этим не воспользоваться. Тем более что вряд ли по Белоруссии табунами бегают авторы сценария фильма, получившего награду в Италии.

– Но это неправда! – лицо девушки приобрело упрямое выражение. – Сценарий написал ты, я его только корректировала. И если будет нужно, то рассказы я отправлю в издательство сама.

– А твои работы будет рецензировать какой-то Быков? И еще, забыл фамилию… О, вспомнил! Вроде Жабицкий говорил про Дубоука, – провоцирую нашу правдорубку.

Девушка покраснела, но уже от гнева. Чувствую, что переборщил.

– Да как ты смеешь называть самого Василя Быкова каким-то? И тем более коверкать фамилию Владимира Дубовки? А они точно будут читать мои работы? – Пузик просто убила меня последним вопросом.

М-да, женская логика – вещь странная и изучению не подлежит.

– Хватит рефлексий. Если ты хочешь признания, то нужно вести себя более настойчиво. Ведь твое имя будет на слуху в течение нескольких дней. Куй железо, пока оно горячо. Если у нас не получится с кино, то зайдем со стороны литературы. Есть у меня парочка мыслей по этому поводу.

– Это цинично и подло! – Белорусский комсомол был против.

– Зато практично, – ответил гость из будущего. – Жду тебя через неделю с корочкой члена Союза писателей БССР. – Видя округлившиеся в панике глаза, решаю успокоить будущего классика: – Твоя задача – просто понравиться белорусским писателям и товарищу Жабицкому. По идее, должно получиться. Эдакая простушка, оказавшаяся настоящим талантом.

Девушка хотела чего-то возразить, но я не позволил. Прижимаю пискнувшую Пузик к себе и смачно, по-отцовски целую в лоб.

– Благословляю тебя, Оксана Пузик, на подвиг ратный. Жду в Москве через неделю – и только со щитом!

Пузик уже ушла, несколько раз оглянувшись. Я же стоял и махал ей вслед. К чему вся эта комедия? Ларчик открывается просто – она действительно сильно пишет. В своей жизни я прочитал немало книг, сам брался за перо, поэтому могу оценить уровень автора. Так вот: Оксана – самородок, без всякого преувеличения. И у меня на нее долгоиграющие планы. Я не могу себе позволить днями и ночами корпеть над сценарием. Значит, нужен соавтор, который будет переводить мои сумбурные мысли на бумагу. А если она одновременно станет популярной писательницей – то это даже лучше.

Плюс национальные республики очень любят пишущих на родном языке авторов и помогают им с изданием своих произведений. Это мне по секрету сказала Серова, когда я предложил отнести рукописи в «Молодую гвардию» или другие московские издадельства. Кроме того, республиканские власти неплохо обеспечивают свои таланты материально, что немаловажно для молодой девушки. Судя по одежде, с деньгами у моего будущего соавтора не очень. На предложение дать ей взаймы Пузик жутко обиделась – еле уболтал, что это было по-дружески. Хорошо, что не ляпнул про одежду – точно не простила бы.

Если мне перекроют кислород в Москве, то можно попробовать окопаться на «Беларусьфильме». Протекция местного начальства и дуэт с литературной звездой точно не помешают. Цинично? Так я не спорю. Но мне нужно снять фильм, а лучше несколько. Удача, сопутствующая моим начинаниям в Москве, вечно продолжаться не будет. Почему не озаботиться запасным аэродромом? Плюс я рассчитываю на мощности местных издательств, есть у меня еще задумки. Но пока всю энергию направлю в сторону кино. Помню, что минская киностудия периодически выдавала неплохие фильмы. Вот студия им. Довженко мне никогда не нравилась. При их ресурсах снимать такую муть – это похоже на преступление против разума. Те же одесситы радовали зрителя гораздо более качественным продуктом. Думаю, что мне удастся договориться с белорусами, случись какой-то форс-мажор. Звезд же можно и из Москвы пригласить. Та же Серова, думаю, пользуется в республике огромной популярностью. У них руководитель – фронтовик, или бывший партизан.

В общем, склизкий товарищ из будущего постепенно встраивается в местные реалии.

– Не понял, что значит – упала и лежит в больнице? А когда выздоровеет?

– Никто не знает, – отвечает шмыгающая Светличная. – Все как-то неожиданно, но мы с девочками собираемся навестить ее в ближайшие дни.

– У нас съемки на этой неделе. Людмила должна быть маляром. – Услышав это, Светлана улыбнулась. – Вернее, изображать девушку-маляра. Совсем запутался. Даже не знаю, кем теперь ее заменить, если лечение затянется. Уж очень хорошо она вписывается в образ.

Стою в полнейшем недоумении. Оказывается, Марченко, которую мы утвердили на обложку календаря, упала и сильно разбилась. Я точно не помню, что там у нее было в жизни, кроме преследования одного невменяемого товарища. Попросил Светличную, которая тоже будет красоваться в нашем новом проекте, держать меня в курсе. Ведь сам процесс съемок достаточно трудоемкий. Один грим занимает много времени, а еще нужно правильно изобразить героя.

В поиске моделей я не стал заморачиваться. За два года занятий в Театре киноактера перезнакомился, хоть и шапочно, практически со всем коллективом. А люди здесь работали весьма известные, либо им еще предстояло прославиться.

В итоге Марченко, Светличная, Леждей, Буткевич и Маренков согласились сразу. Далее к ним подтянулись другие коллеги. Из сторонних актеров удалось договориться с Корольковым, уж очень мне его типаж понравился. Его можно обрядить в короля или кочегара – смотреться будет естественно. Геннадий только долго не мог понять смысла проекта, но в итоге согласился. С остальными актерами обошлось без сложностей, только пришлось согласовывать время съемок. Товарищи понимали, что реклама лишней не бывает.

Да и гонорар тоже на дороге не валяется. Все шло нормально – и вдруг такая засада, или досада. Но мои самые худшие опасения подтвердила Серова.

– Я искренне надеюсь, что разговор останется между нами. Благодаря определенным знакомствам мне удалось узнать, что произошло. И это ужасно! – экс-звезда действительно сильно переживала.

Сижу у нее в гримерке и неодобрительно наблюдаю, как актриса успокаивает нервы очередной стопкой «Двина». Сам же нахожусь в состоянии, близком к бешенству. Хреново, что сделать ничего не могу. Еще и слово дал, что информация далее меня никуда не уйдет. От предложенного коньяка отказался, алкоголь сейчас точно не помощник.

А дело в том, что Людмилу Марченко избил муж. Вернее, просто изувечил. Откуда об этом узнала Серова – не знаю, у нее действительно весьма обширные связи. По словам Валентины Васильевны, виной всему ревность и интриги против молодой актрисы. Только мне не понять, зачем калечить красивую женщину? И почему она не дала ход делу, рассказав следователям, что это несчастный случай?

Еще я чувствую себя полным дерьмом от осознания собственной беспомощности и трусости. Лезть сейчас в разборки и пытаться разобраться, кто виноват, – нет никакого смысла. Если милиция не захотела копать глубже, то меня точно пошлют лесом. Просить тестя нет никакого смысла. Больше мне никто и не поможет. Есть вариант с Фурцевой, но еще неизвестна ее реакция. Зарубить мои проекты она может легко, если посчитает, что я опять лезу не в свои дела. Ведь подоплеку конфликта Марченко с мужем я знаю с чужих слов. Это я так себя успокаиваю. Вернее, глушу порывы совести.

В общем, тошно мне на душе. Местная реальность сразу как-то потускнела. А как же самое справедливое в мире общество? Уже не радуют открытые лица и сама атмосфера эдакой витрины счастливой жизни, коей представлялась мне Москва. Или это мои бзики? Так, надо собраться и работать в поте лица. Время – это такая штука, оно летит быстро, и отмотать назад его нельзя. Расклеился при первых проблемах, которые подкинула местная реальность. Будто подобной трагедией можно кого-то удивить в XXI веке.

Домой возвращался в отвратительном настроении. Только пообщавшись с неунывающими близняшками, понял, что меня начало отпускать. Еще и Зоя, вернувшаяся с работы, будто почувствовав мое настроение, включила режим идеальной жены. Или ее тараканы перестали чудить, и все встало на прежние рельсы?

Вечер заканчивался коллективным просмотром «Спокойной ночи, малыши» и далее дети отправились спать. Мы с супругой остались смотреть фильм с многозначительным названием «Верность». Еще и героиню, в исполнении молодой Польских, звали Зоя. После финальной сцены мы как-то плавно переместились в спальню. Сегодня супруга меня удивляет с положительной стороны. Может, у нас все налаживается?