Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

Глава 38

«Да не будет Вседержитель милосерден к тебе, еретик. Даже думать о таком не смей!»

– Хуан де Деса, великий инквизитор

Аггрх и Сконм смотрели друг на друга с ненавистью, а на Гарба поглядывали с тревогой. Каким чудом орк успел забежать в комнату и подставить под летящий шип лезвие меча, он и сам до конца не понял. Однако жизнь Рати удалось спасти. Девушка лежала на полу среди прочих тел и размеренно дышала.

Сконм колебался. С одной стороны, он хотел угодить Повелителю, без колебаний принеся в жертву собственную дочь и сестру. С другой, его беспокоило, что личина все еще не проявляет явных признаков пробуждения бога. Крик ярости дал пуджару надежду, но одного взгляда хватило, чтобы понять: все еще не Быр-Хапуг. Собранный посох должен был все ускорить, но этого почему-то не случилось.

Гоблин между тем равнодушно смотрел куда-то сквозь всех, спешно пытаясь отыскать в силе посоха хоть что-то полезное для этого случая. Он уже пробовал повелевать, но это не оживило Тырю. Шаман подошел к кровати и коснулся навершием посоха головы девочки.

– Она уже плывет по реке мертвых в Шеоле, – на всякий случай предупредил Сконм. – Можно поднять тело, но не душу. Этого не мог даже Повелитель. Когда он пробудится, девочка попадет в твое царство.

– Я не он, – ровно и без эмоций ответил Гарб, заставив пуджара нахмуриться. – Она, может быть, попадет в его царство, если он пробудится. Может быть и если. Мне нужно придумать способ сейчас. Оставь меня в покое и иди, ведь там у тебя детей убивают. Сандро здесь не будет, так что справишься один.

Хапуг поспешно бросился наружу. Действительно, восстание рабов сейчас важнее. Главное, что посох собран, а остальное – дела житейские. Затем он резко затормозил перед статуей с копьем, будто что-то вспомнил.

– Ты знаешь, что делать, – прошипел Сконм орку и выскочил вон.

Аггрх исподлобья посмотрел хапугу вслед, опустился на колени перед Рати и осторожно коснулся лба девушки тыльной стороной ладони.

– С ней все будет в порядке, – успокоил его Гарб бесцветным голосом. – Ты любишь ее?

– Да, – орк уложил голову девушки себе на колени и нежно погладил по каштановым волосам. – Это так заметно?

– Я не слепой. Не бойся ей сказать, если еще не говорил.

– Для тебя она ничего не значит?

– Я не люблю ее, если ты об этом. Рати стала дорога мне, но я сделал свой выбор и не в ее пользу. Из вас получится прекрасная пара. Хочешь знать, что здесь случилось?

Аггрх поднял голову и посмотрел на гоблина. Казалось, прежний Гарб умер. Взгляд нынешнего был неживым, словно, шаман и сам наполовину отправился в загробный мир вслед за обескровленной девочкой. Даже зрачки вместо обычных вертикальных щелочек теперь занимали почти всю радужку. Движения его были медленными и плавными, а спина неестественно прямой.

Орк кивнул.

– Рати приволокла сюда соперницу, чтобы раз и навсегда отбить у нее охоту приближаться ко мне, – сказал Гарб глухим скрипучим голосом. – Привязала к кровати и хотела напугать. Просто напугать. Только время она выбрала неудачное. Сюда ворвались вот эти. – Гоблин указал посохом на лежащие вповалку тела. – Они и зарезали Тырю ножом Рати. Рати успела спрятаться, пока вышибали дверь, а вот оглушить всех вовремя не успела. Когда я подходил и отвлек двоих последних, она как раз взяла этот проклятый нож, вымазалась в крови и снова спряталась.

На глазах шамана выступили слезы.

– Если бы я так не увлекся посохом, ничего этого бы не случилось. Она последняя, кто выжил из моей деревни, а теперь я и ее потерял.

– А Сконму зачем убивать Рати? – спросил Аггрх, прижимая к себе девушку.

– Он обещал мне, что волос не упадет с головы Тыри в его доме. Наверное, решил, что его дочь и есть убийца, и задумал покарать ее, пока я не рассвирепел окончательно и не разнес здесь все. Ему тоже страшно, потому что он не знает, чего от меня ждать. Он бы даже рискнул отобрать посох, но в этом случае Быр-Хапуг во мне не пробудится.

Наступила недолгое молчание.

– Что будешь делать? – зеленокожий внимательно наблюдал за мимикой Гарба, страшась пробуждения Быр-Хапуга и переживая за гоблина.

– Буду искать способ, – пожал плечами Гарб. – Кажется, пришла пора немножко нарушить порядок, заведенный богами. Попробуем разбавить его хаосом.

Аггрх аккуратно подложил Рати под голову свою походную сумку и встал. Орк молча указал на лежащих гномов и людей. Желваки на его широких скулах вздымались и опускались.

– Если можно, не здесь, – прошептал шаман и отвернулся. – Мне нужно сосредоточиться.

За этими словами он спрятал жалость к этим бедолагам. Поступили бы они иначе, если бы их судьба сложилась по-другому? Кто знает. Однако сохранять им жизни он не собирался. Если жахани придумали ненависть, то гоблины изобрели месть.

Аггрху не обязательно знать, как и чему помешала Рати. Хотя он, наверное, и сам догадался.

***

Когда орк закончил выносить тела, Гарб первым делом вернул магией дверь на место и запечатал ее. Теперь никто не сможет помешать. Еще до этого он совершил быстрое путешествие в Шеол, привязал пока не осознавший смерти и оттого растерянный дух Тыри к ее мертвой оболочке и оставил вокруг мощные защитные чары. Нельзя допустить, чтобы кто-то покусился на малышку.

Теперь нужно восстановить тело. Распоротое горло заросло новой тканью, оставив бледную полоску шрама. Потом можно исправить, но сейчас не до этого. Кровь. Недолго думая, шаман достал ритуальный обсидиановый клинок и уколол свой палец.

Немного манипуляций с потоками Дэ и Тэ, чтобы всего одна капля побежала по чужим венам бурным ручьем. Щеки порозовели, сердце забилось, а легкие наполнились воздухом. Только душа пока не торопилась возвращаться. Теперь нужно убрать следы крови с тюфяка, веревки и пыточные инструменты, чтобы девочка не пугалась. У нее и так будет много поводов для страха после пробуждения.

Пожалуй, дальше самое сложное. Магия ожидаемо не сработала.

– Повелеваю! – и опять без результата.

– Оживи! – снова безуспешно.

– Пожалуйста! – мольба осталась без ответа.

Гарб крепко задумался. Умирание – естественный ход событий. Без смерти праведные души не могут попасть в загробный мир и получить награду, а обросшие грехами и нераскаявшиеся – наказание. Только разве боги не получают достаточно молитв и через это сил от живых? Разве не выгоднее, чтобы смертные жили и продолжали возносить им хвалу? Получается, смертные умирают для чего-то.

– Думай! – гоблин сжал зубы до боли в сведенных скулах.

Может, дело в том, что смертные перестают нуждаться в богах, если живут слишком долго? Хотя, достаточно вспомнить собственное племя. Старые самки больше всех молились Бирканитре, но это как раз можно объяснить страхом приближающейся смерти. Неужели Сандро все-таки не ошибся?

– Думай, дурная башка! – когтистая рука отвесила не находящей решения голове звонкую оплеуху.

Как и зачем вся эта круговерть работает?

За время своих путешествий шаман накопил много знаний о том, что происходит с душами после смерти. Порой сведения противоречили друг другу, но общая картина складывалась. Если некромант прав в своих предположениях, то боги так же, как и жахани с пуутами, нуждаются в душах, потому что другого источника Дэ для них нет. Это плохая новость для смертных, ведь выходит, что душам уготована роль сосудов с вкусной и полезной энергией и только.

Значит, никакой награды и рая по ту сторону нет. Но почему именно смертные?

– Ну же! – почти зарычал Гарб.

Ответ пришел сам собой. Конечно! Дэ в изобилии встречается только на Лумее, а богам сюда вход закрыл сам Део, и они привели на Лумею смертных, чтобы потом питаться их душами. Просто таким способом удобно добывать Дэ из первого мира, раз уж Вседержитель оставил эту лазейку. Поэтому те боги, которые смертных не сотворили или не сумели привести на Лумею, стали слабее остальных. Значит, все легенды о сотворении смертных – ложь, и боги «любят» своих «детей» только как еду. Конечно! Все сходится. Поэтому боги брезгуют душами грешников, от которых разит Умброй.

Гоблин вспомнил запах тлена, который несла с собой тень брата Каввеля, и его чуть не стошнило от одной мысли.

– Надеюсь, это не так, – прошептал Гарб, ошарашенный собственными выводами.

Вспомнил он и свое видение. Быр-Хапуг и Триединый, вроде бы, созданных ими существ любили по-настоящему и заботились о них, кто как умел. Эльф даже напал, потому что его детишек кто-то испортил. Может, не так все и плохо.

Только ведь есть еще Шеол, где обитают отвергнутые богами и слишком сильные для адских охотников души. Есть Умбра – порождение мрака и энергии смерти Тэ, питающееся шелухой от душ, которые забирают демонические охотники. И есть Неган – нечто совсем чуждое богам.

– Осталось сопоставить, – гоблин наколдовал себе стул и сел на него, подперев кулаком подбородок.

Мыслить счетной машиной невероятно утомительно, а Гарб в этом состоянии пребывал уже больше часа, и силы стремительно покидали его.

Что есть душа? Сосуд для Дэ, почему-то несущий в себе личность и ее память. Но, если взглянуть на вопрос шире, то что это такое? Легенды гласят, что боги сотворили смертных, вдохнув часть своих сил в глину, камень, древесину и другие материалы. Если души – часть богов, то почему все смертные не воспринимаются демонами как боги? Хиенна далеко не сразу догадалась о божественной искре в Гарбе, а про остальных ничего такого не говорила.

Что если душу создали не боги? Но кто тогда? Или что? На эти вопросы пока ответить нечем. Можно предположить, что души создала Умбра, но это очевидный бред, ведь миру теней свет души противен. Неган?

Слово шевельнулось где-то в глубинах памяти, но ничем не отозвалось. На ум пришла недавняя встреча с таинственным существом, собирающим кровь богов. Оно замыслило разрушить творения Део. Де Деса тоже говорил, что Неган хочет уничтожить вселенную. Какой в этом смысл? Все неправильно – так оно сказало. Может, там в кургане и есть Неган?

Гарб поморщился. Философские рассуждения об устройстве вселенной никак не приблизили его к разгадке, а время продолжало свой неумолимый бег. Чем дольше душа находится в Шеоле, тем больше она теряет связь с телом.

Почему у богов не получается воскрешать смертных своей волей? Гарб вернулся к тому, о чем думал раньше. Может, им это и не нужно? Они просто не хотят. В самом деле, какая богу разница, где находится верный ему смертный – на Лумее или в его царстве?! Если разницы нет, то нет смысла тратить силы на чье-то воскрешение.

– Но я-то хочу! Хочу, чтобы ты жила здесь и сейчас! Вернись и живи, прошу тебя!

Посох еще раз коснулся лба девчушки. На этот раз ее веки вздрогнули, и глаза широко распахнулись. Рот тоже раскрылся для крика, но взгляд упал на возвышающегося над ней гоблина.

– Ты пришел, милый мой! Ты спас меня! – слезы крупными каплями потекли из глаз Крохотыри. – Она, а потом они…

– Все будет хорошо, теперь точно, – ласково сказал Гарб и тоже отчего-то ощутил соленую влагу на губах.

Усталость внезапно подкосила его, и большой гоблин сполз со стула, погружаясь в сон без сновидений.

***

– Тыря?

– Проснулся наконец? Очень хорошо. О девчонке не беспокойся, она осталась у хапугов. Должен признаться, я восхищен проделанной работой.

Гарб с трудом разлепил веки. Руки и ноги затекли, но размять их не получилось. Гоблин дернулся. Вмурованные в стену браслеты надежно удерживали запястья и щиколотки. Пламя факелов плясало на их тусклом металле, и память услужливо напомнила, что такой используют для особо опасных магов. И действительно, магия в его теле словно задремала. Как и тогда в трюме, не давая ни малейшего шанса на спасение. Что-то подсказывало, что в этот раз Михеля рядом не окажется.

– Извини, для божественной крови пока ничего лучше не придумали, – сокрушенно подтвердил Сандро, – поэтому цепи обычные антимагические. Уверяю, это просто необходимая мера предосторожности.

Некромант стоял посреди каменного мешка, к стене которого приковали гоблина. В руке мерзавец держал реликвию. Посох для его небольшого роста смотрелся скорее шестом.

Да как он посмел? Гнев пополам с паникой захлестнул Гарба: он опять один без друзей и без посоха. Шаман дернулся всем телом, но оковы все так же не позволили сдвинуться с места ни на полдюйма. Человек даже не подумал ехидно улыбнуться или как-то еще выказать злорадство. Только подождал, пока Гарб выбьется из сил, а затем стукнул палкой по полу, привлекая внимание. Камень пола в месте удара обернулся кучкой золотистого песка, выглядящей совершенно неуместно посреди мрачного сырого подземелья.

– Как ты это сделал? – язык немного заплетался, а во рту ощущался неприятный металлический привкус.

– Пленил тебя или вот этот фокус с посохом? – бесстрастно уточнил колдун, почесав черные волосы на затылке свободной ладонью. – Постараюсь внести ясность по обоим вопросам одним ответом. Во мне сидит некто, подаривший моему телу очень интересные способности. Да ты, наверное, и сам знаешь. Мне бы радоваться, но он временами берет надо мной верх. Даже там на поляне с тобой договаривался он, а я только бессильно наблюдал.

– И чего же хочешь ты? – спросил шаман, прищурившись. – Посох уже у тебя. Освободи моих друзей!

Сандро помедлил с ответом.

– Твои друзья не у меня, а у него. Мне же нужна только помощь. Как ни прискорбно, в полную силу этот посох для меня работать не будет. Удивительная система защиты, если хочешь знать мое мнение. Она даже имитирует работу мощного чара для непосвященных, а истинное могущество раскрывается только избранным. Пару лет назад я бы не задумываясь пожертвовал душой за одну возможность такое изучить.

– А теперь?

– Цена использования слишком высока.

Гарб аж извелся. С виду он сохранял спокойствие, но внутри все клокотало. С одной стороны, шаман сейчас был готов при малейшей возможности наброситься на вора и просто рвать его когтями. С другой, природная вежливость заставляла как минимум выслушать того, чьи слова кажутся разумными и пока не несут прямой угрозы.

– Думаю, ты нужен, чтобы освободиться от меня, – предположил колдун. – Он, похоже, случайно вселился в мое тело, а теперь не может ни захватить полный контроль, ни вырваться наружу. И он до безумия боится умереть вместе со мной. Наверное, думает, что божественность исправит ситуацию. Смертный не может стать богом, пока у него есть душа, а эту проблему легко решить посохом. Не станет души, и тело сразу освободится. Самое неприятное, что он пытается притворяться мной, и у него получается все лучше и лучше. Изгони его, пока не поздно, умоляю тебя!

– Это тебе к Михелю нужно, – брови гоблина собрались складочками над переносицей. – Помнишь того монаха, который помогал нам с обрядом? Он такое умеет. Тебя терзает Умбра или что-то другое? Откуда ты знаешь, что это он, а не она или оно?

– Не знаю точно, – вздохнул некромант. – Иногда кажется, что внутри меня идет какая-то борьба, как будто за тело сражаются два равных по силе существа. Но я вижу только последствия. Наверняка можно сказать, что мысли у того, что берет верх надо мной, мужские. По крайней мере, он думает о себе в мужском роде. Давай так, я сейчас освобожу тебя и верну посох, а ты попытаешься мне помочь. Договорились? Я больше не прошу ничего взамен, чтобы моя искренность не вызывала сомнений.

Гарб неуверенно кивнул. Некромант положил посох рядом с гоблином, отошел подальше и отомкнул замки на цепях заклинанием. В замке с легким скрежетом повернулся ключ, и цепи с громким лязгом упали на пол. Шаман бросился к своему сокровищу.

– Не бей! – быстро предупредил Сандро. – Это только вызовет его.

– Не собирался, – сообщил гоблин, проверяя каждый дюйм резной поверхности. – Что нужно сделать?

После погашенной ненависти к эльфам, сдержаться сейчас вообще не составило труда.

Глава 39

«Я могу убить любого вот этим пальцем. А толку?»

– Михель

Статный командир разведчиков явился с донесением вскоре после рассвета. Он широкими чеканными шагами пересек зал и преклонил колено перед Великим магистром, который уже ждал вестей с границы. Крепкий мужчина средних лет на троне заглянул в ясные голубые глаза юного воина и улыбнулся. Все они его – Льва – дети, все как на подбор сильные, ловкие, выносливые. Почти неуязвимые для магии.

Мощь рыцарей Храма не знает границ, и Великий магистр крепко держит ее в своем кулаке. Он мог бы легко захватить любое королевство, если бы пожелал. Да только незачем. Его сила здесь, в этой цитадели.

– Кто на этот раз? – мягко спросил Лев, потирая холеные руки в предвкушении.

Враги нечасто тревожат покой храмовников, но такое изредка случается. Если сейчас кто-то дерзнул вторгнуться, тем хуже для них. И это отличный повод для легкой разминки.

– Орки, весьма достопочтенный отец, тысяч двадцать батыров, – поспешил доложить разведчик, как всегда до глубины души пораженный голосом магистра.

Бархатистые нотки даровали ни с чем не сравнимое чувство защищенности, покоя и умиротворения. Голос хотелось слушать бесконечно и отдать ему всего себя без остатка. Верно служить и защищать даже ценой своей жизни, которая казалась жалкой и никчемной, по сравнению с жизнью магистра.

– Орки? – с некоторым удивлением переспросил Лев. – Тупоголовые болваны вылезли из своих пещер? Интересно, что заставило их так осмелеть. Немедленно вышлите братьев, чтобы проучить этих глупых дикарей. Кто их ведет?

– Это самое удивительное, весьма достопочтенный отец, – продолжил докладывать юноша. – С орками идет около пяти сотен людей, и орду возглавляет человек в монашеском облачении. Идут неспешно, будто не для набега, обоза нет.

Если Великий магистр и удивился, то умело это скрыл. Лишь тень недоверия на мгновение пробежала по его прекрасному лицу.

– Вы хорошо в этом убедились?

– Да, весьма достопочтенный отец, сомнений нет.

Лев погрузился в глубокую задумчивость, а разведчик терпеливо ждал, не меняя позы и стараясь не дышать. Не стоит прерывать размышления человека, от которого зависят судьбы мира. Времени потребовалось намного больше, чем обычно. Видимо, решение по какой-то скрытой от разумения разведчика причине далось нелегко.

– Вот что, брат Ламбр, – наконец изрек магистр, – отправьте-ка к ним послов. Пусть Богумис съездит. Он ушлый малый и разберется, что делать дальше.

– Так точно, – кивнул разведчик, поднялся и поспешил к выходу.

С орками у ордена всегда был вооруженный нейтралитет. Рыцари не считали нужным разгонять этот никчемный сброд, а зеленокожие никогда не считали себя достаточно сильными для нападения на земли Храма. Столь необычное появление дикого воинства в союзе с людьми настораживало. А уж человек, ведущий орду... Кто оказался настолько могучим, что сумел победить вожака орков в кулачном бою? Сильнейшего из дикарей!

– Любопытно, – потеребил гладкий подбородок Лев, когда дверь за братом Ламбром закрылась. – Неужели он тоже? Нет, быть того не может.

Впрочем, встречаться с этим загадочным предводителем орды Лев все равно не собирался. Многовато чести будет.

***

Михель ясно дал понять, что в охране не нуждается, и паства предпочитала на привале держаться поодаль. Сейчас он стоял на холме в гордом одиночестве и смотрел, как в сторону его армии по пыльной дороге едет троица тяжеловооруженных всадников в сопровождении шестерых пеших оруженосцев. Серебристые доспехи маленького отряда ярко блестели в лучах полуденного солнца, заставляя монаха щурить глаза.

– Эй, Лю! – окликнул он нанимателя. – От кого, говоришь, нужно защищать это святое место? Чей аватар будет на этот раз?

Про орден Храма по Лумее ходили самые разные слухи. Считалось, что никакая сила на свете не способна победить армию храмовников. Тех, кто рискнул напасть на сам Храм, даже летописи не помнят. Иногда рыцари, устав от отсутствия врагов, за хорошую плату отправляли часть своих отрядов на помощь к какому-нибудь терпящему поражению монарху. Денежки за свои услуги они брали немалые, и иногда только полное отчаяние вынуждало королей опустошать свои сундуки. Правда, и войны частенько заканчивались, стоило этим суровым воинам появиться на поле боя.

Еще Михель точно знал, что в ряды братства принимают исключительно мужчин рода людского. Ни одному инородцу за всю историю не довелось пройти дальше ворот Храма. Впрочем, и среди его сородичей отбор шел строгий. Рыцарей почитали святыми защитниками, хоть простой народ и не особо понимал, кого и от какой напасти они защищают. Однако даже в оруженосцы к ним попасть считалось великой честью.

– Давай сначала договоримся о мире с этими доблестными блюстителями божественного порядка? – уклончиво ответил рогатый. – Ты у нас безмерно силен, но они толпой от тебя мокрого места не оставят, если им что-то не понравится.

– Как и любая другая толпа. Настолько они сильные?

– В схватке твоей армии против ордена я бы поставил на орден примерно сто к одному. Хотя, ладно. Твое присутствие немного уравнивает шансы. Путь будет десять к одному.

– Тогда зачем мы здесь? – осведомился монах.

– Послушай, смертный, – ласково начал Лю, – если тебе когда-нибудь втолковывали, что любопытство не грех, то знай, что это не всегда так. Не усугубляй свою судьбу лишним знанием. Я обещал тебе безопасность, но с каждым таким вопросом мне будет сложнее ее гарантировать.

Монах промолчал.

– Ладно, не дуйся. Я просто действую на упреждение. Раз старина Бурхан зачем-то хотел прийти сюда, значит, это кому-то было нужно. Не сам же он до такого додумался. Я не говорил, что старик был из старших богов? Они в основном соображалкой не отличались, вот я и подумал, что за ним стоит кто-то еще. Лишняя защита не повредит, я считаю.

– Что в этом Храме такого особенного?

– Видишь ли, юный грешник, мои возможности на Лумее ограничены глазами и ушами тех, кто заключил со мной или моими родственниками договор. Поэтому я понятия не имею, что там внутри, ведь моих... э-э-э, слуг? Нет, звучит некрасиво и неправильно. В общем, держателей моих контрактов туда обычно не пускают. Их как-то сразу вычисляют и убивают на месте. Так что я прямо сгораю от нетерпения, чтобы узнать. Если поразмыслить над названием, Храм как-то связан с творением. Зная все пророчества о конце света, сам делай выводы.

– А твой хозяин не знает ничего об этом? – поинтересовался Михель.

– Знает, будь уверен. Только я боюсь у него спрашивать, а сам он вряд ли скажет. Для него это сродни вмешательству, а Мы это слово не любим.

***

Между тем рыцарей уже перехватили орочий патруль. Две дюжины батыров с боевыми молотами в руках вразвалочку вышли на середину дороги, перегораживая рыцарям путь.

– Стой, железный люди! – громко скомандовал на всеобщем самый высокий из них.

Для убедительности он коротко рыкнул и поиграл мускулами на голой груди. Этот орк был берсерком и презирал всех, кто носит доспехи, включая своих сородичей.

– Мы хотим поговорить с вашим военным вождем, – зычно крикнул один из приближающихся рыцарей.

– Прийти кланяться новый бог? – с пониманием оскалил клыки берсерк. – Если ты сильный, то мочь пройти. Наш бог не надо слабый человек. Смочь меня с места сдвинуть без оружий?

– Легко, – донесся до удивленного орка спокойный и уверенный ответ.

Рыцарь спрыгнул с коня и подошел к перегородившему дорогу дикарю. Орк уронил молот на землю и выставил огромные волосатые ручищи вперед раскрытыми ладонями.

– Правил такой: ты толкать ладонь. Я стоять – ты уходить. Я двигаться – ты идти дальше.

Латник кивнул и тоже выставил руки вперед. Затем толкнул без всякого напряжения, и ноги орка начертили в дорожной пыли прямую ровную линию длиной с полуфута.

– Вы проходить, – сдавленно пробормотал опозоренный берсерк под рогот товарищей, подбирая молот.

Рыцарь снова взобрался в седло, и кавалькада двинулась дальше.

***

Конники вынужденно спешились, подъехав к холму. Предводитель орков не потрудился к ним спуститься, поэтому пришлось им подниматься. Братья отдали поводья оруженосцам и начали подъем к ждущему их Михелю, нещадно потея на жаре в своих доспехах. Монах стоял, скрестив руки на груди, и с интересом рассматривал могучие фигуры, закованные в латы. Пожалуй, телосложением они не уступали даже самым крепким оркам. Если все их воины такие, то зеленокожей орде действительно бы не поздоровилось в схватке. Даже самые лучшие доспехи орков в подметки не годились латам рыцарей, а выучка и слаженность войск ордена внесли бы решающий вклад в их победу. К тому же Михеля впечатлила недавняя демонстрация силы.

– Приветствую вас, – коротко кивнул ди Лёве приблизившимся латникам.

– Привет и тебе, незнакомец, – кивнули в ответ все трое, но снял шлем и заговорил только один.

Серые глаза монаха скрестились с ясным васильковым взглядом светловолосого рыцаря. Оба секунд десять изучали друг друга. Что-то в рыцаре казалось неправильным и в то же время смутно знакомым. Как будто Михель где-то видел его дальнего родственника и теперь распознал семейное сходство.

– Я командор Богумис Кориакис, член капитула ордена Храма. Мы прибыли узнать, кто ты такой, по какому праву и с какой целью ведешь эту толпу во владения ордена. Одеяние выдает в тебе духовное лицо. Надеюсь, ты не предатель рода людского.

– Я Михель ди Лёве, бывший послушник Старого ордена, – спокойно, почти умиротворенно ответил монах. – Веду эту толпу на защиту Храма, чтобы предотвратить конец времен. А право мое завоевано в честном поединке с аватаром орочьего бога.

Рыцари переглянулись. У них не было веских оснований не верить словам человека, которого слушалась целая армия орков, но все же рассказ звучал слишком неправдоподобно.

– Бывший? – наконец нашел к чему придраться Кориакис.

– Я отрекся от Вседержителя, когда он оставил меня в минуту нужды, – поморщился Михель. – Согласны ли вы принять мою помощь? Я проделал тяжелый путь, чтобы попасть сюда.

– Прошу простить наше недоверие, – учтиво ответил командор, – но что должно заставить нас поверить в искренность такого объяснения? Что за угроза, от которой мы не сможем отбиться сами?

– Хм, – пожевал губы монах. – Если честно, то мне нечем подтвердить правдивость моих слов, кроме того, что орки меня действительно слушаются. Вы же не думаете, что они бы просто так пошли за человеком? Еще за меня может поручиться человеческая часть моей армии. Можете спросить любого из пяти сотен, как мне удалось уговорить их герцога и как я сражался с вождем орков. И, если их рассказ вас не убедит, я могу просто разместить свою армию здесь на границе и ждать, пока вам понадобится помощь. О самой угрозе мне неизвестно, но источник моих сведений очень осведомлен. Мне было явлено откровение.

Один из рыцарей сдавленно фыркнул.

– Да, полководец из тебя неважный, брат Михель, – как бы извиняясь, улыбнулся Корнакис. – Обоза с провиантом я что-то не вижу. Твои орки скоро проголодаются и начнут пожирать твоих же людей. Значит, поверженный аватар либо вел племена на убой, либо для быстрого и победоносного набега. Мы пришлем еды, но только на неделю. Если за это время неподалеку не появятся хотя бы чьи-то разведчики, советую убрать этот сброд от наших границ и поскорее.

Все трое чинно поклонились и, звеня металлом, вернулись к лошадям. Вскоре, весь их маленький отряд убрался восвояси, оставив монаха в обществе Лю.

– Вот ведь грубияны, – тут же напомнил о себе жахани. – Даже в гости не пригласили.

– Имеют право, – вяло ответил монах.

– Тебя братом назвали. Разве братьев не принято приглашать в гости?

– Отстань.

Михеля впечатлила сдержанность и выправка посланников ордена. В какой-то момент он даже пожалел, что никогда не задумывался о вступлении в их ряды.

– Брось, тебя бы все равно не взяли, – уловил его мысли Лю. – Ты же заметил в них странность?

– Есть что-то, – сказал Михель. – Только не понял, что именно.

– Готов спорить, что во всех троих течет божественная кровь и много. В этом Богумисе точно есть. Я сразу понял, как только он шлем снял. Меньше, чем в твоем приятеле гоблине, но тоже солидно. Ставлю правый рог, что и остальные в их братстве такие же. Сколько их там? Пятьсот? Тысяча? Представь тысячу полубогов в бою. Твоей орде они точно не по зубам.

Михель нахмурился.

– И ты раньше, конечно же, об этом не догадывался?

– Догадки на то и догадки, – произнес жахани. – Без подтверждения они не лучше слухов. Я раньше никогда не видел их так близко без доспехов.

– Но этого просто не может быть! – воскликнул человек. – Не может на свете одновременно существовать столько особенных людей! У богов редко бывают дети.

– Совершенно с тобой согласен, – ответил Лю. – Это ненормально и немыслимо! Главное, за все время ни один из этих братьев ни разу не попадал в мои когти. Даже из твоего ордена кое-кто был, но не эти. Я напрочь отказываюсь верить в подобную чистоту нравов и помыслов в большом, тесном и, прошу заметить, исключительно мужском коллективе. Однако я видел то, что видел. И теперь мне еще больше хочется заглянуть за стены этой обители и выведать ее маленький грязный секретик. Ты же не будешь спорить о его чистоте?

– Не буду, – поджал губы Михель. – Столько полубогов не могут одновременно существовать. Значит, их каким-то образом создают искусственно из обычных людей. Это попахивает самыми черными ритуалами, и я как служите…

– Чего остановился? – хитро подмигнул дьявол, прислав соответствующий образ. – Продолжай. Ты верный пес Всеотца пойдешь и наведешь там порядок? Может, из монастыря подмогу вызовешь? Насчет порядка поддерживаю. А в остальной части ты здорово промахнулся.

Монах понурил голову. Он промахнулся, зато коварный искуситель уколол в самое больное место.

– Погоди-ка, – вдруг вспомнил человек. – Кровь. Тот эльф что-то бормотал, что кровь Гарба – ключ. И его кровь была такого же цвета, как и моя. Выходит, я тоже…

– Надо же, солнышко выглянуло из-за тучки и наконец осветило пыльные чертоги твоего разума, – голос Лю весь пропитался ядом сарказма. – Только ты ушастого придушил, и теперь вряд ли получится узнать, где находится замочная скважина.

– Зато я теперь не смертный, – прищурил стальные глаза монах. – Значит, ты больше не властен надо мной.

– Так, погоди-ка, – в голосе Лю зазвучало веселье. – Это что, бунт? И гордыня к нему прилагается – уважаю, это по-нашему. Только, во-первых, хочу напомнить, что наш договор все еще действует. Ты сам его заключил без принуждения. Во-вторых, без меня тебе не получить желаемое. Ну, и напоследок хочу тебя разочаровать. Ты все еще смертный, хотя и сильнее этих парней в доспехах.

– Отвянь, – отмахнулся Михель. – Я еще не настолько опустился, чтобы отказываться от своих обещаний.

В голове тут же возник образ поднятого большого красного пальца, увенчанного аккуратно подпиленным черным коготком.