Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

Соавторы: Анна Рэй,Андрей Еслер,Андрей Болотов,Александр Яманов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 206 (всего у книги 353 страниц)

Умбриты, чуя угрозу, обступили зеленокожего со всех сторон и потянулись к нему своими длинными конечностями. Орку юлой закрутился вокруг своей оси, зажав посох обеими руками. Врагов разметало во все стороны, но они снова направились к нему. Аггрх похолодел, видя количество теней вокруг.

– Как там правильно-то?! – в отчаянии крикнул воин. – Во имя великой Праматери!..

Пускай молитва не повторяла слова гоблинского шамана дословно, но мольба Аггрха сработала. Следующее попадание не только уничтожило тень, по которой заехал орк, но и отбросило всех ее соседей на добрых тридцать футов.

– Бирканитра, ты лучше всех! – радостно закричал орк.

Видя результат, ближайшие к нему тивада подхватили клич, хотя и не понимали слов. Зато прекрасно помнили, кто учил их махать мечом и ходить строем. Слаженность вышла потрясающая.

Следующий удар посоха отправил в небытие всех теней на расстоянии пятидесяти футов. Тут уже и пууты с жахани присоединились и закричали приветствие гоблинской богине. Враги, заметив такое развитие событий, стали просто облетать Аггрха стороной. Подросшим посохом легко управлялся Гарб-великан, но орк еле-еле мог им размахивать. Для него Гобмобом был шестом. Сколько зеленокожий ни старался ударить еще хотя бы одну тень, ему просто не хватало скорости.

Порождений Умбры на поле сражения оставалось еще немало. В этот момент к сражающимся присоединился Михель. Монах ворвался в битву штормовым вихрем, и каждый удар его крепкого кулака или ноги непременно достигал цели. Каждое его движение заставляло противника или осыпаться вниз пеплом, или воспарять вверх струйкой дыма.

Человек оказался слишком быстр для умбритов: они просто не успевали увернуться от молниеносных выпадов. Одна слишком шустрая тень изловчилась и все же смогла коснуться предплечья человека. Остальные порождения мрака издали скрежещущий звук, празднуя победу. Человеку следовало упасть без сил. Однако Михель лишь недовольно поморщился и отправил недруга в небытие хлестким ударом пятки, сопровождаемым свистящим звуком и зеленоватой вспышкой.

Спустя десять минут чаровницы файлака, Михель и Аггрх устроили треугольник, в вершинах которого находились они, а в середине метались тени тивада. Количество врагов таяло с нарастающей скоростью, и вскоре они перестали суетиться и замерли посередине. Аггрх подал знак, и вершины «углов» начали одновременно сближаться, чтобы сообща добить нечистую силу.

Тени сгрудились в кучку. В их гуще возникло движение, и из середины, в одну секунду всосав всех, кто находился внутри, выплыло облако мрака размером с небольшой курган. Загонщики замерли в нерешительности.

– Я рад приветствовать вас, друзья.

Потусторонний голос Бурбалки произвел ошеломляющее действие на всех, кто его услышал, за исключением Михеля и Аггрха. Тивада попадали в обморок прямо там, где стояли. Остальные бросились бежать не разбирая дороги. Даже встретившаяся на пути некоторых бегущих река не остановила их.

Первыми бурных вод достигли пишааки. Они резво скакали, отталкиваясь от бурого камня плато длинными передними лапами и помогая короткими задними и хвостом. За ними подоспели похожие на безумную помесь волков с кошкоскорпионами хмасудавы. Вместе они прыгнули в реку, мгновенно перерождаясь в ангелоподобных тивада и высоких коренастых собак алебастровой масти соответственно. Всех прочих пуутских воинов к этому моменту уже перебили.

Следом в воду нырнули дьявольские воительницы в мерцающих серебром доспехах. Паника гнала их вперед, а тяжелые зачарованные латы утаскивали на дно. Жахани отчаянно барахтались, но никак не могли всплыть. Некоторые успевали набрать в грудь воздуха, и какое-то время где-то на глубине еще пытались скинуть с себя надежную защиту, вдруг ставшую смертельной ловушкой. Пузырьки печально поднимались к поверхности.

– Спасайте их! – перекрикивая шум реки и громыхание лат, закричал Квимиаль.

Его тоже гнал вперед затмевающий разум ужас, но полководец не потерял голову полностью. Слишком много страхов пришлось на его долю за многие тысячи лет жизни. Его перерожденные в тивада воины будто воспряли духом, услышав голос командира. Страх покинул их, и они начали спасать. Острые камни горной реки царапали их тускло светящиеся тела, теперь лишенные всякой защиты. Но их теперь заботило только спасение тех, кто погибал на дне. Ради извечных врагов они рисковали жизнью.

«Как иронично», – успел подумать Квимиаль, прежде чем вода накрыла его с головой.

Генерал погрузился на несколько футов и открыл глаза. Ядовитая прежде жидкость была на удивление прозрачной и приятно холодила кожу. Пожар тысячелетней ненависти в его груди угас, и Квимиаль все вспомнил. Бессмысленную резню, устроенную Иблисом, изгнание, надежду и безысходность. Вспомнил он и прежние времена, когда еще был счастлив. Генерал взмахнул... руками. У него теперь были руки, а не лапы с присосками! Восторг.

Перед глазами возникла фигура в матово-серебристых доспехах. Она стояла на дне и уже не двигалась, а из забрала медленно выплыл малюсенький пузырек воздуха. Квимиаль подплыл ближе и увидел других латниц. Никто из них не мог всплыть и уже даже не пытался расстегнуть доспехи.

Могучим гребком генерал приблизился, обхватил ближайшую фигуру и потащил.

«Даже не тяжело», – обрадовался Квимиаль, сильно оттолкнулся ногами от дна и взмыл наверх к солнцу.

На берегу его уже встречали солдаты его армии. Они тоже вытаскивали на берег тела, дрожащими руками развязывали набухшие от воды ремни завязок и снимали шлемы. Прикладывались губами к побледневшим губам утопленниц, пытаясь протолкнуть в легкие немного воздуха.

***

– Так и знал, что это твоих рук дело, порождение тьмы! Я уже тогда подозревал, что с тобой не все чисто! – все еще слегка задыхаясь после ураганного размахивания конечностями, жестко сказал монах. – Надо было тебя еще в том склепе изгнать.

– Погоди ты, экзорцист-недоучка, – перебил его Аггрх, упирая посох в землю. – Антонио, это ты или уже не ты?

– Это я и уже не я, – не добавило ясности облако мрака, – но я многое вспомнил, когда проглотил своих приспешников. Что-то в них сделало меня гораздо ближе к прежнему мне.

Попыток наброситься на них существо не делало, но ни орк, ни тем более монах не теряли бдительности.

– И зачем ты явился в наш мир? – осторожно спросил зеленокожий, вставая между призраком и готовым к бою Михелем.

– Ваш? – замогильно усмехнулся Бурбалка. – Ваш мир не здесь.

Аггрх согласно кивнул. Он сейчас был готов согласиться с чем угодно, лишь бы это потустороннее порождение осталось дружелюбным. У него имелись более чем веские причины не допускать драки между компаньонами, оформленные в виде спора с Большим Лю.

Бурбалка сгустился до человекообразной фигуры. Светило яркое солнце, но он так сильно поглощал вокруг себя свет, что пространство перед посланцем Умбры выглядело совершенно неосвещенным.

– Я почти един с тенью, – потусторонним голосом заметил он. – Хозяин хочет, чтобы я кромсал плоть миров, пока он не сможет сам перетечь в них и захватить…

После этих слов Михель, не в силах больше сдерживаться, сделал рывок вперед. Аггрх тут же стукнул посохом оземь, и монаха отбросило на прежнее место. Бурбалка при этом даже не шелохнулся.

– Закончишь мысль? – подбодрил его орк.

– Да, – спокойно кивнула фигура. – Мне не интересны желания хозяина. Я хотел только быть вместе с ней. Я бы нашел способ, но…

– Что случилось? – предчувствуя недоброе, задал вопрос Аггрх, перехватывая Гобмобом так, чтобы можно было применить его без задержки.

– Мерилит умерла, – взвыл призрак. – Я поклялся соединить с хозяином всех, кто был рядом. В наказание.

– Хиенна тоже умирает, – глухо сказал монах. – Может, и мне пойти тропой мести?

Облако мрака мгновенно обогнуло Аггрха так, что тот и глазом не успел моргнуть, и оказалось подле Михеля. Прежде, чем монах успел отреагировать, призрачные руки подхватили его и взмыли с ним в воздух.

– Где? – услышал человек страшный еле слышный шелест у уха.

Монах указал направление и через три секунды полета оба уже стояли на плато рядом с Адинуком, находящимся в странной позе, и неподвижной Хиенной. Жизнь еще теплилась в теле суккубы, но каждое мгновение приближало неизбежный конец.

– Мне жаль, друг, – сказал Бурбалка. – Ее недуг неизлечим обычными средствами. Есть способ помочь, но вы вряд ли ему обрадуетесь.

– Ты сделаешь ее тенью? – лицо Михеля перекосилось от смеси надежды и отвращения.

– Не сразу, – прошелестел призрак. – Она сможет ходить, говорить, дышать и любить, как когда-то делал и я. Она сможет прожить с тобой всю твою жизнь и даже дольше, но рано или поздно соединится с моим хозяином. Хочешь ли ты для нее такой участи?

На монаха стало жалко смотреть. С протяжным стоном он рухнул на колени перед возлюбленной, больше всего на свете желая, чтобы она сейчас ожила. Михель закрыл лицо руками.

– Решай быстрее, пока она дышит, – поторопил Бурбалка. – Я ничего не смогу сделать с мертвым телом. Я уже пробовал с Мерилит. Для бессмертных без божественной искры загробной жизни не предусмотрено и смерть окончательна.

Михель оторвал руки от лица, взглянул на любимую и поднялся с колен. Ветер развевал его густые черные с проседью волосы, а карие глаза светились решимостью.

– Лучше достойная смерть, чем такая жизнь, чудовище! – сквозь зубы процедил он и нанес резкий удар ногой с разворота по облаку мрака за спиной.

Бурбалка с грустной ироничной улыбкой наблюдал, как монах, двигаясь медленнее улитки, заносит ногу. За это время можно было тысячи раз остановить человека или просто уклониться, но призрак не захотел. К чему вся эта скорость, если ее не хватило в тот самый нужный раз в башне замка? Жажда мести вдруг оставила его, а хозяин перебьется. У Умбры в запасе вечность для поиска нового острия своей воли. Может, новый слуга окажется более послушным. К тому же после обещания отдать Умбре всех виновных, начать стоило с себя.

Нога наконец долетела до цели и отправила аватар мира теней в небытие.

– Он все-таки был другом, – осуждающе покачал головой Адинук, вставая на ноги.

Где-то далеко внизу одинокий зеленокожий воин с посохом в руках потерял сознание от разорвавшей виски головной боли.

***

– Силы небесные! – нахмурился Рэкс. – Он там лишился разума? Призрак же очевидно подобрел и очеловечился!

Гарб не знал, что и ответить. Он, как и его призрачный коллега, прекрасно видел все произошедшее, но никак не мог помешать.

«Уж если даже Михель не смог себя контролировать, то чего же тогда ты хочешь от нас? Нам как учиться сдержанности и самоконтролю?» – завопили в голове гоблина его воображаемые личности.

Гарб стиснул зубы и мысленно приказал им заткнуться.

– Пришвартованы мы теперь в Шеоле до скончания времен, – огорчился минотавр, когда ему пересказали последние события в мире плоти. – Я так и не научился перетаскивать живых между мирами. Только с вещами такое иногда работало.

Гоблин тоже приуныл: без способностей Бурбалки они обречены. Гобмобом снова требовательно затанцевал в лапах. Гарб выпустил его на свободу, и посох подлетел к месту, с которого переместился призрак. Там он очертил круг на земле и воткнулся в центре.

– Постойте-ка, – воскликнул Рэкс. – Он ведь был не просто тенью, а практически воплощением Умбры.

– Да, и что? – не понял Гарб.

– А то, что я следовал за тенью Аина через прорехи в мироздании, – сказал дух полуорка. – Меня вряд ли выпустят в мир живых, а у вас должно получиться. Ваш Бурбалка рвал ткань миров, где и как хотел. Дыры от обычных теней сразу затягиваются, а это окно еще должно действовать.

Гобмобом заплясал в центре круга, всем своим видом показывая, что сказано верно.

– Что ж, – потер подбородок гоблин. – Попробовать стоит, от нас не убудет.

Глава 36

«Не может же все время не везти!»

– Муфад’ал Невезучий

Шлем оказался на удивление велик, и его пришлось снять. Стоило провести рукой по голове – и стало ясно, почему так произошло. Рогов не было! Второе потрясение, граничащее с шоком, пришло от созерцания рук с бледно-розовой кожей – не иначе местная болезнь. Надо бы показаться лекарям. Коготки с аккуратным маникюром в давке расплющились. Муфад'ал не видел, кто мог так беспардонно оттоптать руки своему командиру, но обвинять никого не хотел. В конце концов тогда все спасали свои шкуры.

Бежал тогда и он в совершенном смятении, сам не понимая от чего. Потом – бурный поток, много обжигающей ледяной воды, а после снова провал в памяти. Боли не было. Никакой. Даже давящая внутренняя тоска, питающая привычное всепоглощающее чувство ненависти ко всему на свете, ничем не напоминала о себе.

«Давно не чувствовал себя так прекрасно», – мысленно отметил жахани, окончательно созрев, чтобы подняться на ноги.

Рядом с ним на песчаном берегу лежала незнакомая симпатичная тивада в светлых доспехах. Форма ее лат смутно напоминала положенную по армейскому уставу элитную экипировку седьмого круга, но доспехи такого цвета в Эльжахиме не носят. Шлем со знаками различия на девушке отсутствовал, и алхаким невольно залюбовался правильностью черт. Будь она чуть более краснокожей, и Муфад’ал мог бы даже почувствовать влечение. Пожалуй, даже нечто большее.

Воительница пошевелилась и открыла глаза. Увидев склонившегося над ней алхакима, девушка вздрогнула и потянулась к ножнам. К счастью, меча в них не оказалось.

– Кто ты? – спросила она, пятясь на четвереньках, и жахани при звуках ее голоса неожиданно накрыла волна осознания.

– Йалаха мин айхиратэн! – выругался он от неожиданности.

Муфад'алу нравился его старый облик. Быть похожим на местных обитателей вовсе не хотелось, но свершившегося, похоже, уже не воротишь.

– Собрат командир? – недоверчиво задала вопрос серхенги, вскинув от удивления брови и широко распахнув чудесные васильково-синие глаза.

Понимание случившегося незамедлительно пришло и к ней.

– Похоже, собратья теперь устарели, – потер совершенно гладкий безволосый подбородок алхаким. – Зови меня лучше по имени.

Рахимана поднялась на ноги, пошатываясь, подошла к успокоившейся водной глади и склонилась над ней, пытаясь рассмотреть, на что она стала похожа. Отражение не разочаровало. Особенно ей понравились длинные светлые волосы. У жахани они всегда были черными и не отрастали длиннее вытянутого указательного пальца вместе с когтем.

– Могло быть и хуже, – улыбнулась она, внимательно рассматривая начальника.

Новая внешность подходила этому красавчику даже больше, чем прежняя. К тому же Муфад’ал за последний день стал куда мужественнее и увереннее в себе, чем вызывал симпатию у опытной воительницы. Когда командир не размазня, подчиняться приятнее.

– Надо разобраться, как у нас с потерями, – вспомнил о своем отряде Муфад'ал. – Что с врагом?

Постепенно все позорно бежавшее воинство за исключением утонувших снова начало осторожно стягиваться к долине, где три народа сообща одолели сначала драконов, а затем сражались с порождениями тьмы. Следов посланца Умбры нигде не было видно, и выжившие по праву начали считать себя победителями. Про Минору никто и не вспомнил.

– Теперь точно мир, – подмигнул алхаким Тиргилону.

Тивада приветствовал его кивком головы, ничуть не удивившись изменениям, случившимся с жахани. Он пошарил в своей сумке и выудил из нее скрипку со смычком. Торжественно, словно совершая какое-то таинство или ритуал, темнокожий увалень взял инструмент и тронул смычком струны. Полилась жалостливая мелодия.

Скрипка рыдала в руках командира тивада, словно оплакивая павших. Муфад’ал стоял и заворожено слушал, не обращая внимание на собирающихся вокруг них солдат. Впервые звуки музыки не вызвали в нем панического ужаса. Оказывается, хорошая игра вполне вписывается в гармонию вселенной. И почему от нее по щекам течет соленая влага?

– Это все так странно, – сказал высокий коренастый мужчина с необычайно рельефной мускулатурой, пробираясь с противоположной стороны сквозь образовавшуюся толпу.

Он слегка прихрамывал на обе ноги. С некоторым трудом и только по голосу Муфад'ал опознал в очень скудно одетом незнакомце Квимиаля. Тот вдыхал свежий воздух полной грудью впервые за долгое время и наслаждался моментом.

– Мы все-таки объединились, – радостно подвел итог Тиргилон, опуская инструмент. – Предстоит долгий путь, и я с радостью предлагаю вам пройти его вместе.

– По рукам! – немедленно согласился Муфад'ал.

Квимиаль тоже принял условия, хоть и не так охотно, с настороженностью глядя на бывшего жахани. Тхан все никак не мог поверить в его искренность.

Многое предстояло сделать. В первую очередь устроить похороны и уговорить прыгнуть в воду всех, кто еще этого не сделал, чтобы принять их в дружную семью тивада. Несмотря на предстоящие трудности новый мир уже обрел прочный фундамент в виде соглашения трех командиров.

Адинук закончил наблюдение и отвернулся. Больше смотреть было не на что.

***

Аггрх очнулся среди павших. Вокруг валялись истерзанные тела тивада и пуутов. С десяток туш драконов неподвижными разноцветными чешуйчатыми холмиками возвышались неподалеку и уже, кажется, начали пованивать даже в прохладном горном воздухе. Лучи местного светила пригревали слишком сильно.

Несмотря на слабость и дрожащие руки и ноги, орк поднялся, опираясь на посох. Его тут же вырвало. Радостный оглушающий крик «Он предал!» все еще звучал в ушах, как будто зеленокожий услышал его только что.

– Не уберег дурака, – горько подумал он, – и сам подставился.

Посох задрожал в лапах, как будто требуя внимания.

– Тебе чего надо? – устало спросил Аггрх. – Бой закончен, потери сосчитаны.

Гобмобом не унимался и потянул его к очищенному от тел кругу. Орк нехотя подошел, и посох сам направил его руки для удара собой о камни. Высеченные из тверди искры переросли в яркую вспышку, и перед глазами воина возникли нечеткие очертания его погибших друзей. Они шагнули к нему, и на секунду за их спинами Аггрх рассмотрел машущего ему рукой сына.

– Рэкс, я иду к тебе, мальчик мой! – прошептал орк и упал на колени.

Смерть явилась за ним вовремя, хоть он и представлял ее иначе. Зеленокожий зажмурился, ожидая развязки.

– Хорош валяться, старый пройдоха! Эта поза недостойна воина и ревнителя веры! – раздался над ухом голос Каввеля.

Сильные руки оторвали его от земли и легонько встряхнули, а затем аккуратно поставили на ноги.

– Посох отдай! – требовательный голос Гарба окончательно привел орка в чувство.

Он разлепил глаза и узрел обоих компаньонов рядом с собой.

– Живые мы, живые! – радостно сообщил ему минотавр.

Руки разжались сами собой, и сознание покинуло орка повторно.

***

Михель успел добрую сотню раз пожалеть о своем решении. Может, все-таки стоило согласиться? Орденское воспитание упрямо давало отрицательный ответ на этот вопрос, зато чувства к суккубе кричали об обратном. Сделанного не воротишь, и монах хорошо отдавал себе в этом отчет.

Адинук легкой походкой подошел к нему и положил руку на плечо. Человек слегка повернул голову и искоса посмотрел на эльфа.

– Бери ее и пошли отсюда, – сказал бард. – Мне кажется, надо отнести ее вниз.

Траурно-черное кожаное одеяние резко контрастировало с мертвенно-бледным лицом красавицы в обрамлении спутанных рыжих волос.

Михель послушно подхватил тело любимой и побрел вслед за удаляющимся остроухим. Он нес Хиенну на руках и думал, как быть дальше.

Тропинка вывела их обратно к реке, которую Михель и Хиенна пересекали раньше на единорогах. Лошадки в тот раз просто перепрыгнули через ее опасные воды.

– Бросай! – приказал Адинук.

– Она еще жива! – возмущенно очнулся от вереницы грустных мыслей монах, чего и добивался бард.

– Тогда аккуратно опускай.

С этим предложением Михель спорить не стал. А вдруг сработает? Монах выбрал место, где берег казался не слишком крутым. Он осторожно спустился к стремнине и вошел по колено в воду. Ноги тут же онемели от холода, но человек не обратил на это никакого внимания.

Он нежно поцеловал суккубу в пылающий лоб между рожек и нагнулся, бережно окуная тело в ледяной поток.

Ревущая мощь бурлящих вод и температура в этом месте не предполагали безопасного купания. Человек поскользнулся на скользких камнях, пытаясь удержать голову суккубы над водой. Его сразу же сбило с ног и потащило вниз по течению, как и его возлюбленную. Адинук выругался: он не это планировал.

– Я же сказал аккуратно! – возмущенно зашипел эльф и бросился вдогонку.

В воде суккуба сразу преобразилась, как и остальные пууты. Поток понес ее навстречу вынырнувшему монаху. Михель, отфыркиваясь, кое-как зацепился застывшими пальцами за скользкий черный камень. Монах боролся со стремительным потоком и отчаянно крутил головой, пытаясь отыскать взглядом любимую.

Когда ему это удалось, Михель рванулся к не подающей признаков жизни демонессе. Тело принцессы пронеслось в считанных футах от рук, а его самого с размаху швырнуло о каменистый порог. В глазах потемнело, и только усилием воли монах сумел не потерять сознание и не уйти под воду окончательно.

Адинук какое-то время мчался вдоль берега, пытаясь помочь, и время от времени видел мелькающие в воде рыжие волосы. Хиенна была по-прежнему прекрасна, но так и не пришла в себя даже после трансформации. Наконец рыжее пятно окончательно пропало из виду и больше не показывалось на поверхности. Дальше река срывалась с большой высоты водопадом, и найти принцессу живой эльф уже не надеялся.

– Эх, как глупо вышло, – с некоторым сожалением подумал Адинук. – Ну, хоть ушла перерожденной, как вылупившийся птенец.

Эльф вряд ли бы признался даже себе, что в чудесное спасение суккубы он особо и не верил. Просто нужно было как-то вывести монаха из ступора. Бард вернулся к Михелю, который сумел выбраться на берег самостоятельно. Мокрый и замерзший человек выглядел жалко. Вода ручьями стекала с его истерзанного балахона, сейчас больше похожего на мокрую половую тряпку, у которой за плечами не один десяток вымытых до блеска подсобных помещений. Однако мужчину колотило не столько от холода, сколько от щемящего чувства утраты.

– Я д-д-даже не п-п-похоронил ее, – у человека не попадал зуб на зуб.

– Пошли искать Аггрха! – предложил эльф. – Похоже, нас осталось только трое, если не считать того безрогого перерожденца из Эльжахима.

Михель безропотно поднялся и побрел обратно к месту сражения. Бард потянулся за ним, не спуская на всякий случай с монаха глаз.

Бывшее поле боя встретило обоих компаньонов кострами. Сухих горючих камней и драконьего жира вокруг нашлось достаточно, чтобы просушить, обогреть и накормить всех нуждающихся. Вчерашние недруги сегодня сидели бок о бок возле огромных бурлящих бронзовых котлов, варили овощные похлебки, охотно делились одеждой и припасами с голодными и раздетыми.

Внешне теперь все они были схожи. Разве что среди бывших жахани было больше женщин, а среди пуутов мужчин. Совместная битва, а затем спасение утопающих заставили их доверять друг другу. Они говорили на разных языках, и тысячелетняя вражда все еще стояла тенью прошлого между ними. И все же нашлись парочки из обоих народов, которые сразу перешли к флирту со вчерашними противниками, минуя стадию знакомства.

– Прям идиллия, – хмыкнул Адинук, не отставая от Михеля.

Идти приходилось осторожно, чтобы не поскользнуться на какой-нибудь луже не до конца свернувшейся крови или ворохе чешуи. Тела погибших уже прибрали, а вот исполинские драконьи туши никто и не думал хоронить.

Рядом с кострами крутились огромные белые собаки. Ничто в них, кроме размера, не напоминало тех кошмарных тварей, которыми они недавно были. Даже их характер поменялся. Завидев чужаков, около пятидесяти громадных псов широкими прыжками приблизились к идущим компаньонам и остановились перед ними.

– Замри! – шепнул Адинук. – Они не злые.

Словно услышав, самая крупная псина потянула носом воздух, коротко гавкнула и одним быстрым движением подсунула голову под руку эльфа.

– Хороший мальчик! – сказал бард, почесывая макушку довольно урчащего вожака.

Удовлетворившись лаской, громадина ускакала обратно, виляя хвостом. Остальные сразу утратили интерес к странным путникам и понеслись следом. У костров вкусно пахнет и там интереснее.

Тивада, бурно обсуждавшие последние события, умолкали при виде идущего мимо человека. Местные помнили, что наследница сбежала вместе с ним, а по его жалкому виду смутно догадывались о произошедшем.

Эльф слышал множество разговоров издали, но не знал пуутского и не мог понять, о чем говорят.

Между тем, селестиалы обсуждали гибель королевы Мерилит, а также недавние сражения. Рассказывали и про вчерашнее купание Квви, для которого пришлось таскать воду из реки весь день. Демона освободил от проклятия Минору, но купание в его планы не входило, поэтому тивада намучились. Пришлось даже придумать специальные затычки для ушей и носов, чтобы справиться со стражем подземелья. Делились они и планами на будущее.

Кто-то окликнул обоих компаньонов по имени. Адинук поднял глаза и обомлел.

– Ребята! – заорал бард, не помня себя от радости. – Каввель, морской черт тебя возьми, и ты здесь?

Михель находился в прострации, но даже он вышел из этого состояния при виде живых и невредимых друзей. Радость была всеобщей. Омрачалось все только отсутствием Бурбалки и Хиенны. Аггрх все время порывался отвести Михеля в сторону для разговора, но никак не мог решиться. Наконец орк плюнул и отложил беседу на потом.

Для него самого кончина Бурбалки стала сильным ударом. Воин за последнее время сильно сдружился с простоватым, но верным парнем, и никак не мог поверить, что все вот так печально закончилось.

Когда крепкие рукопожатия и похлопывания по плечам прекратились, все новости были пересказаны, а соболезнования выражены, пришла пора подумать о будущем.

– Гарб, ты у нас голова, – повернулся к гоблину Каввель. – Какие мысли?

Гоблин стоял в глубокой задумчивости, полируя лапами Гобмобом. Короткое расставание с посохом стало для шамана серьезным испытанием, но беспокоило его не это. Похоже, Минору все же успел вытащить из тела Гарба божественную искру. Чувство утраты чего-то очень важного саднило где-то в глубине. Рост все же увеличился, хоть и не до прежнего великанского, но это не могло возместить потерю. Скорее служило неприятным напоминанием о пережитом ужасе.

Впрочем, ловец духов немного погрустил и смирился. Он же как-то жил раньше без искры, значит, и дальше сможет.

Посох в свою очередь уменьшился, чтобы снова стать впору носителю, и оба выглядели вполне подходящими друг другу. Значит, освобождение Бирканитры не за горами.

– У меня есть план, – сообщил шаман, – но получится ли он, я не могу гарантировать. Вот, если Гобмобом поможет, то надежда есть.

Посох чуть заметно завибрировал, давая понять, что надежда есть всегда.

***

Название «Красный борщевик», похоже, не соответствовало духу нового времени, и его заменили «Влюбленным барменом».

– А никто не знает, в кого это Сомбун вдруг втрескался, – пояснил раскрасневшийся провожатый.

Внутрь гид заходить наотрез отказался. Сославшись на срочные дела, он откланялся, бросил напоследок исподлобья хмурый взгляд на Михеля и быстро побежал в сторону столицы, как только довел смертных до порога.

Компаньоны стали героями войны, и народ тивада осыпал их почестями. И все же на друзей время от времени смотрели с неприязнью. Мало кто знал, что королева умерла не из-за землетрясения. Зато о судьбе наследницы вскоре не знали только совсем слепые и глухие – слишком много оказалось очевидцев. Поэтому задерживаться в замке становилось неловко, а для Михеля просто невыносимо.

Монах слишком хорошо чувствовал ту смесь презрения и жалости, которой его одаривал каждый тивада, просто проходя мимо. На злобу эти создания оказались неспособны, но и такого коктейля хватало с лихвой. Так что человек вздохнул с облегчением, когда сопровождающий удалился.

Сомбун, не утративший после перерождения внушительных габаритов, поприветствовал гостей пустующего заведения.

– Рад видеть вас, ик, друзья! – громко сказал он заплетающимся языком. – Ко мне сейчас мало кто заходит… по правде говоря, вообще никто. Так что я рад любым посетителям. Желаете промочить горло? Вода превратила нашего брата в слюнтяя. Я же говорил – яд! Крепкие напитки сейчас, кроме меня, совсем никто не пьет.

Компаньоны заметили, что Сомбун мертвецки пьян и вот-вот упадет.

– Берите, что хотите даром! У меня еще много осталось всякого! – возвестил работник стойки и захрапел прямо на рабочем месте.

– Непременно, – пообещал Гарб шепотом, чтобы ненароком не потревожить спящего.

Компаньоны быстро обшарили бар, обнаружив искомую психоводку в ящичке за барной стойкой. В прозрачном стекле бутылок плескалась не столько жидкость, сколько жидкий сумрачный туман – выжимка из самой призрачной сути Шеола, разбавленная для смягчения эффекта спиртом.

Гоблин на скорую лапу с помощью друзей соорудил жертвенник во внутреннем дворике корчмы, добыл из волшебной котомки свои шаманские принадлежности, а также кусок слегка протухшего драконьего мяса. Надев маску, он, с трудом вспоминая подзабытые навыки, окропил психоводкой мясо на жертвеннике, зажег пламя и начал дикую пляску, вгоняя себя в транс.

В Шеол получилось попасть без промедления. Духи гоблинов уже толпились у стола с угощением, но без шамана не решались приступить к странно пахнущей трапезе. Рэкс стоял в сторонке. Его помыслы больше занимало, зачем Гарб явился в мир духов.

Гоблин сделал разрешающий жест лапой, и духи гоблинов набросились на лакомство. Почти сразу каждый из отведавших подношение воспарил над землей шеольного мира и растаял в воздухе.

– Куда это они? – заинтересовался дух полуорка.

– Если мои предположения верны, – ответил Гарб, – то сейчас они все отправились прямиком в Эфир. Оттуда я попытаюсь переправить их домой. Присоединиться не желаешь?

– Спрашиваешь! – воскликнул приободренный хорошей новостью Рэкс и вкусил от подношения.

– Тухленькое, – поморщился он, тая в воздухе.

– Извини, – пошаркал ножкой гоблин. – Другого не было. Зато, когда ты еще попробуешь дракона?

Не теряя времени, шаман вывел себя из транса и приступил с друзьями ко второй части плана. Напиток обжигал душу и тело одновременно, драл горло и сознание так, что некоторые с непривычки быстро захмелели.

– За тех, кого с нами нет, – произнес Аггрх ватным языком очередной тост.

Его свирепая физиономия выражала нечто среднее между сожалением и обреченностью.

– На посошок! – поднял последний кубок Гарб и добавил, с трудом шевеля губами. – В тумане всем держаться за руку или плечо друг друга, а то потеряемся.

Компаньоны крепко сжали свободные ладони, и опрокинули кубки себе в горло. Шаман отбросил емкость, левую лапу вложил Аггрху в руку, а правой стукнул посохом по полу таверны. Все внутри круга исчезли. Оторвавший голову от стойки Сомбун проводил их мутным недоумевающим взглядом и снова прилег.