Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

Соавторы: Анна Рэй,Андрей Еслер,Андрей Болотов,Александр Яманов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 181 (всего у книги 353 страниц)

– Не могу, он нас приютил, – разочаровал его Михель. – И вообще, я чувствую его искреннее дружелюбие.

– Что ж, – бард стащил с ноги портянку. – Тогда это сделаю я. Радикально.

Остроухий встал, подкрался к храпящему Муфад’алу и дождался, пока тот в очередной раз откроет рот. Портянка отправилась в пасть к дьяволу. Тот поворочался с минуту, пожевал губами, поморщил нос, но храпеть перестал.

Утром хозяин дома сладко потянулся и выплюнул изо рта посторонний предмет.

– Ух ты, – удивился он, рассматривая портянку со всех сторон.

Затем жахани задумчиво откусил от нее кусок. Глаза его расширились, и он одним движением запихнул всю портянку в рот и начал с аппетитом жевать.

– Ох, папочки, – расстроился темнокожий бард. – Ладно, попрошу Милену сшить мне новую.

Ручная паучиха сидела в его собственной волшебной заплечной сумке, и он не спешил выпускать ее на волю. Аггрх боялся пауков, и это могло плохо кончиться.

Короткий завтрак для смертных состоял в основном из разных видов жареного мяса. Муфад’ал притащил с кухни дымящийся поднос и поставил перед гостями. Компаньоны с опаской переглянулись.

– Ешьте смело, – сказал Михель, потерев рукой шрам на подбородке. – Я не чувствую злых помыслов со стороны хозяина.

Гости нерешительно отведали угощение, оказавшееся вполне съедобным. Дьявол же уважительно посмотрел на монаха, но ничего не сказал.

– Смертные мои, вам определенно нужна экскурсия! – тоном, не терпящим возражений, объявил Муфад’ал после приема пищи, и повел гостей осматривать руины города Мек’ана.

Другим словом сей населенный пункт было невозможно описать: всюду шло строительство, но какое-то странное. Каменные здания в основном правильной геометрической формы горделиво возвышались над равниной, освещенной багровым небом, пронзая небеса острыми шпилями. Многие еще достраивались с одной стороны, в то время как с другой бригады строителей в желтых касках уже растаскивали их по кирпичику.

– Похоже, рабы, – шепнул остальным Аггрх и побарабанил своими толстыми зелеными пальцами по еще более толстой мускулистой шее.

Много лет назад он сам носил рабский ошейник, и сейчас сочувствовал тем, кто пока не обрел свободу. Кольцо оставило глубокий след не только на теле бывшего гладиатора, но и в душе.

Многочисленные кровоточащие рубцы на спинах бедолаг и устрашающего вида надсмотрщики с чудовищного вида хлыстами в руках не оставляли сомнений, что это рабы.

– По приказу аршидука, – пояснил гид, – устаревшие многоэтажки нужно сносить, а темп жизни у нас такой, что здания морально устаревают в одно мгновение. Вот и выкручиваемся, как умеем. Хорошо хоть, указы такого рода редко касаются частных особняков, а то ночевать бы пришлось под открытым небом. Вот, кстати, Академию злословия, которую вы можете видеть в отдалении по правую руку, тоже уже давно никто не сносил.

– А эти строители, они кто? – полюбопытствовал минотавр Каввель, прядя единственным ухом. – Перерожденные грешники?

– Хи-хи-хи, – прыснул в кулак Муфад’ал, – это неблагонадежные. Отвергнутые из других миров к нам попадают в виде бесплотных сущностей, и работать их заставить невозможно. Мы их используем как источник энергии-Дэ: дом там отопить или запасы пополнить. Это у вас смертных Дэ восстанавливается сама по себе, а нам приходится выкручиваться. Ну, и еще большое количество душ в собственности повышает положение в обществе. Это как золото или самоцветы, только лучше и дороже.

– Отвратительно! – прошептал Михель.

– Еще бы! – горячо поддержал услышавший его гид. – Порядочным жахани приходится работать только потому, что нам не разрешают тратить Дэ там, где можно обойтись руками.

– А разве тут не должны вечно мучить души грешников или как ты их назвал отвергнутых? – уточнил Бурбалка, на всякий случай, сжимаясь в призрачный комок, что всегда с ним происходило в момент испуга.

– Да, отвергнутых богами. Не должны, но для тебя можно сделать исключение, – подмигнул дьявол и расхохотался, когда силуэт призрака пошел нервной рябью. – Шутка! На самом деле это нерационально. Обычно мы не делаем ничего, что не приносит выгоду. Так уж повелось. Большая часть из них идет на переработку, но некоторые сильные отверженные перерождаются в жахани. В низших, естественно. Потом уже за время службы они начинают трансформацию в более разумные формы.

– Ваще мрак! – искренне восхитился новому знанию призрак.

Михель поежился и пробормотал что-то насчет еще более незавидной участи для грешников.

– Ты говоришь, неблагонадежные? – попытался увести разговор в сторону Гарб.

– Да, – радостно отозвался Муфад’ал, – вольнодумцы! Они думают, что законы иногда можно нарушать! Мы, жахани, на заре времен поклялись больше никогда не нарушать законы. Когда-то Део, будь проклято его имя, изгнал нас из своего мира в этот, полный страданий. Изгнал за то, что мы нарушили его запрет. Вот мы больше и не нарушаем.

– И что, для всех нарушителей законов одинаковое наказание? – удивился Каввель.

– Они не наказаны, они перевоспитываются. Трудотерапия, понимаете? Отбудут на стройке свои сто-двести циклов и снова станут порядочными гражданами, вроде меня. Наказание у нас обычно одно – уничтожение и вечное забвение. Видите ли, большинство из нас не может умереть ненасильственной смертью, поэтому жизнью мы очень дорожим. Высшая мера применяется только за очень тяжкие преступления. А те строители, видите, у них у всех искажены лица – это тоже часть наказания. Заодно это позволяет отличить их от благонадежных.

Все всмотрелись в лица строителей. В отличие от облика их сопровождающего, несчастные походили больше на зверей с гуманоидными телами. Минотавр возмущенно фыркнул, представив, кем он выглядит для местных.

– Циклы? – с любопытством переспросил Гарб.

– Ах да, вы же не знаете, – сокрушенно произнес гид. – У нас тут постоянная война с пуутами – вы зовете их демонами. Периоды между их набегами на наш первый круг называются циклами. Продолжается так уже давно с завидной периодичностью, и конца и края войне не видно. Пууты плодятся очень быстро. Видимо, им нужно куда-то девать излишки населения, вот они и вторгаются к нам. Мы же любезно избавляем их от всех лишних элементов.

Компаньоны приуныли. Перспектива застрять во враждебном мире в условиях войны не радовала. Наступившую тишину разорвал звук лютни – это Адинук решил подбодрить товарищей музыкой. Муфад’ал аж подпрыгнул на месте и разъяренно зашипел:

– Прекрати немедленно, идиот! Такие звуки строжайше запрещены! Это иррационально и нарушает упорядоченную структуру мира!

Предупреждение запоздало: струны еще дрожали, а из провала в стене одного из домов уже выходили два восьмифутовых стража порядка. Их новенькие с виду металлические доспехи тускло мерцали, а огненные дубинки в руках недвусмысленно дьяволстрировали серьезность намерений.

– Вы арестованы по обвинению в нарушении общественного порядка! – гулко пророкотал из-за забрала рогатого шлема голос одного из стражников. – Вас ждет мучительное уничтожение третьей степени.

Словно в подтверждение его слов золотистая молния расколола багряно-черное небо, и на город обрушились потоки густой кроваво-красной жидкости, отдаленно напоминающей дождь на Лумее.

– Нас всех казнят! – тонко пискнул Муфад’ал и упал в обморок.

Каввель хмыкнул и вытащил из-за спины боевой топор. По лезвию тут же забегали синие искорки. Аггрх схватился за меч, Адинук спрятал лютню и вытащил лук. Бурбалка немедленно съежился до размеров горошинки.

– Спокойно, – сказал Гарб и постучал по земле посохом, привлекая внимание к себе.

«Дождь» прекратился так же внезапно, как и начался. Стражники посмотрели на гоблинского шамана, переглянулись и дружно последовали примеру истеричного гида, вызвав у Михеля нервный смешок. Минотавр, подозревая тактическую хитрость, пошевелил одного из блюстителей кончиком секиры, но обморок оказался самым настоящим.

– Это какой-то странный Ад, как будто его отражение в кривом зеркале, – задумчиво произнес Адинук. – Или в посохе дело?

– А может, в Гарбе, который теперь ростом с олифанта? – подал голос Бурбалка.

Друзья резко обернулись и узрели гигантскую копию своего друга, смущенно поигрывающую подходящим ей по размеру чаром. Большой лоб, приплюснутый нос, и короткая коричневая шерстка по всему телу никуда не делись, но смотрелись как-то иначе. Так величественно, что дух захватывало. Длинные лапы все также доставали до колен, но теперь внушали почтение.

– Оно как-то само получилось, – извиняющимся тоном произнес шаман.

– Похорошел, – заметил Адинук. – Не пойму только, как именно. Брови, что ли, гуще стали?

– Ты молился Бирканитре? – спросил Михель.

– Я машинально, но молитва тут ни при чем, – пошаркал ножкой Гарб.

– Не извиняйся, – Каввель попытался похлопать его по плечу и не смог дотянуться несмотря на свой немаленький рост.

– Давайте разбудим этого чертяку и быстро слиняем, пока к этим подмога не подоспела! – взволнованно предложил Бурбалка.

– Не хочу вас огорчать, но мы, кажется, не успеваем, – упавшим голосом прошептал монах, подтягивая пояс на балахоне.

Схватка грозила быть нешуточной. К друзьям со всех сторон приближались дьяволы-жахани. Большая часть из них – строители, хотя встречались и другие, больше похожие на Муфад'ала. Все они выглядели очень свирепо. Когда дьяволы вплотную приблизились к замершей в ожидании компании, от толпы отделился тип с крокодильей головой в желтой каске и очень располосованной спиной. Видимо, его перевоспитывали сильнее других.

– Мы ждали тебя, о Освободитель! – воскликнул он, обращаясь к Гарбу. – Как и было предсказано, ты пришел!

– Вот те раз! – крякнул от удивления Адинук.

– Веди нас к победе! На Ме’дин! – не унимался неблагонадежный.

Толпа восторженно подхватила призыв.

– А что такое Ме’дин? – осторожно спросил шаман.

– Столица ненавистного тирана! – с жаром откликнулся крокодилоголовый, щелкнув двумя рядами зубов. – А вы разве не знаете про город-совершенство?

– Нет, – честно ответили компаньоны.

Лица и морды дьяволов омрачились почти вселенской скорбью, когда парламентер передал им эту мысль.

– Восстания не получится, – грустно заключил один из строителей, – Освободитель должен был знать про все… Вечно ты торопишься, Спартакиш! Зачем мы перебили надсмотрщиков? Ой, что будет…

– Пойдем на Ме’дин без них! – махнул рукой дьявол-крокодил. – Все равно казнят теперь, хоть умрем свободными. Лучше прожить день аршидуком, чем цикл шаятыном.

Толпа разочарованно вздохнула и разошлась вооружаться для похода. Валявшийся до этого на мостовой Муфад’ал зашевелился, заохал и обхватил когтистыми пальцами голову.

– Скажите, что все это страшный сон! – потребовал он.

Каввель молча указал рукой на останки стражников, которые кто-то под шумок успел обглодать до костей, даже не сняв с них доспехов, и удаляющихся строителей. Муфад’ал зажмурился и отвесил себе пощечину. Затем открыл глаза и увидел Гарба. От повторного обморока его услужливо спас Михель, наградив еще одной оплеухой. Жахани выглядел жалко и совсем не походил на того щеголя, каким казался еще с утра.

– Во что я ввязался! – горестно воскликнул незадачливый гид. – Я простой библиотекарь! За что мне все это? Сидел бы себе сейчас дома, потягивал ремму[1]… Вам хорошо, вас только испепелят, а меня для начала бросят в яму с лавой, чтобы я там пять тысяч циклов горе-е-ел!

Последние слова плавно перешли в нечленораздельное бульканье. Незадачливый гид сидел и тихо подвывал, друзья смущенно переминались с ноги на ногу, не зная, что предпринять дальше.

– Может, портал? – предложил Гарб, глядя на Бурбалку.

Услышав про портал, Муфад’ал завыл чуть громче.

– Не могу, – глухо отозвался призрак. – Я уже пробовал. Сил хватает только на маленькое окошко, но даже оно не открывается. Вся Дэ ушла на прыжок сюда.

– И не откроется, – не прекращая истерики, выдавил из себя жахани.

– А можно в этом месте подробнее? – заинтересовался шаман.

Дьявол, однако, и не подумал отвечать. Десять минут уговоров и просьб ни к чему не привели.

– Ах, так? – разозлился гоблин. – Да я тебе сейчас!

Никто не успел остановить Гарба, когда посох Бирканитры взметнулся, чтобы обрушиться на голову Муфад’ала. Последовавшая вспышка ослепила всю компанию, кроме призрака, у которого глаз как таковых не было. От него друзья и услышали первые комментарии.

– Афигеть! – в это слово Бурбалка вложил одновременно удивление и восторг.

Первым проморгался Михель. Его глазам открылось потрясающее зрелище: вместо краснокожего дьявола с излишним волосяным покровом на компаньонов, хлопая длинными густыми ресницами, взирала девица весьма смазливой наружности с кожей белее снега. Монах, за время странствий успевший отвыкнуть от женского общества, смог только разинуть рот от восхищения. Девушка прикрывала наготу длиннющими ярко рыжими волосами, хотя, судя по манере держаться, стыдливостью она не страдала. Присмотревшись, Михель увидел малюсенькие рожки, едва заметно выступающие над лбом незнакомки. Человек нахмурил брови.

– Тьфу ты, – сплюнул он на каменную мостовую. – Дщерь диавольская!

– Фи, грубиян! – сказала девица на чистейшем всеобщем, надула пухлые губки и томно вздохнула. – Мужчина, к тому же смертный, что с тебя взять.

– Не диавольская, а демонская, – поправил монаха Бурбалка. – Это суккуба.

– Я в курсе, – буркнул монах. – Довелось таких навидаться… э-э-э, в учебниках.

– А какая разница? – заинтересовался Каввель, но его вопрос остался без ответа.

К этому времени прозреть успели все, кроме Адинука, чувствительному зрению которого обычно мешал даже неяркий солнечный свет.

– Ты кто? – подозревая ловушку, спросил Гарб.

– Позвольте представиться, – сделала реверанс демонесса, вгоняя мужчин в краску, – Хиенна… кажется меня так зовут.

[1] Эльжахимский алкогольный напиток. Характеризуется запредельной крепостью и дьявольски приятным послевкусием. (прим.авт.)

Глава 2

Суккуба – демонесса, посещающая ночью молодых мужчин и вызывающая у них непристойные сны. Питается жизненными силами, сладострастна, похотлива и сластолюбива.

Пособие по демонологии

В очередной раз судьба преподнесла компаньонам сюрприз. Хороший или не очень, еще предстояло разобраться.

Девушка прекрасно владела языком, на котором общаются между собой расы на Лумее.

– Да, я помню свое имя, – морща прелестный курносый носик, заявила она, – а больше ничего не помню. Нет, иногда само что-то на язык попадает, тогда я сразу вспоминаю.

Каввель почесал лезвием секиры затылок.

– Ты этого Му... как там его, фадр'ала не видела? – спросил он.

– Это какой-то противный мар, да? – обиделась Хиенна и надула пухлые губки.

– Мар? – переспросил Гарб.

– Они так жахани называют, – пояснил Бурбалка. – Давайте побыстрее свалим отсюда, а то чует мое сердце – шухер где-то рядом.

– А как же я? Вы же не бросите меня беззащитную здесь?

– Почему нет? – спросил Каввель, прядя ухом.

– Я хорошая, – принялась загибать когтистые пальчики Хиенна, – красивая, приятная на ощупь…

– Достаточно, – поспешно перебил ее Михель. – Твое колдовство не властно над нами, бесовка!

– Говори за себя! – возразил Аггрх, пытаясь взглядом найти хоть какой-то изъян в точеной фигуре суккубы, напоминавшей древние эльфийские мраморные статуи. – И вообще, меня же взяли, троу вон даже взяли… Компания мужская. Из женского общества у нас только ручная паучиха Адинука, но она не в счет. Так что я за видовое и расовое разнообразие.

– Меня учили, что она опасна для всех мужчин, – тяжело вздохнул монах, стараясь не смотреть на демонессу. – Устав Ордена четко относит этот вид демонов к главным врагам всего рода людского.

Девушка старалась не подавать виду, но легкая дрожь выдавала, что перспектива остаться одной ее пугает.

Гарб с Каввелем переглянулись, но их возмущенные реплики опередил троу.

– Я плохо вижу, о ком идет речь, – сообщил он, отчаянно пытаясь нашарить предмет разговора руками, – но не чувствую в ней характерной для обитателей здешних мест злобы. Может, она нам еще пригодится?

Суккуба с готовностью закивала, от чего ее волосы заколыхались огненными волнами, слегка приоткрывая некоторые соблазнительные округлости. Аггрх и Адинук непроизвольно подались вперед.

– Если честно, я тоже не чувствую злобы, но я против! – заявил Михель. – Это может быть уловкой.

– Согласен с мичманом! – поддержал человека минотавр. – Баба на борту к беде!

– В силу некоторых ограничений, которые на меня накладывает профессия шамана, я не совсем компетентен в подобных вопросах и не буду даже пытаться высказывать свое мнение, поскольку оно будет основано на вероятно ложном логическом посыле, – после некоторого раздумья изрек гоблин. – Бурбалка, – обратился к призраку шаман, – твое слово будет решающим.

– Чертовски приятно, что мне доверили хоть какое-то решение. Раз уж так дело обстоит, то надо все обмозговать. С одной стороны, демон в команде нам не повредит. С другой стороны, как верно подметил наш святоша, суккубы питаются жизненными силами смертных. С третьей, злобы в ней никто не чувствует…

– Ты, конечно, авторитетный демонолог, – ухмыльнулся Михель, – но что-то мне подсказывает, что именно тебе доверять в таких делах нельзя. Или ты забыл, как сам стал призраком?

– Э, нет! – возразил Бурбалка. – Я тогда был неопытным, а теперь я тертый калач. Короче, надо сперва выяснить, не будет ли она нам обузой. Эй, Хиенна, ты с оружием в ладах?

– Ты про такие железные острые штуки? А надо? – с придыханием спросила демонесса. – Нет, ну я не знаю, если очень надо, то я могу, наверное, но, вообще-то, обычно мне не приходилось, хотя, конечно, чтобы вот так вот сразу…

– Все понятно, – засмеялся было Каввель.

В этот момент Хиенна совершила молниеносный прыжок ему за спину и свернула своими нежными на вид пальчиками шею огромной клыкастой твари, которая как раз намеревалась позавтракать минотавром. Каввель остолбенел, отчаянно пытаясь вспомнить, которое это по счету спасение его жизни за уж очень короткий срок.

– Ненавижу маров! – пояснила суккуба, впиваясь зубами в обмякшее тело адской зверюги. – И собак их ненавижу!

Аггрх поменялся в лице, а Михель застыл, всеми силами стараясь не пялиться на голую спину девушки.

– Вопрос с оружием снят, – раздался голос Бурбалки. – Осталось понять, не сделает ли она то же самое с кем-нибудь из вас.

– Хи-хи-хи, – колокольчиком рассмеялась суккуба, оторвавшись от шеи адской собаки, – ты смешной! Смертных нельзя убивать, смертные нужны для силы и удовольствия.

Капелька крови потекла по ее подбородку и, не успев упасть, всосалась в кожу.

– Беззащитная? – с сомнением сказал Каввель.

– Она тебе жизнь спасла! – напомнил Михель, немного смягчившись.

Угрозы со стороны суккубы он не чувствовал, но полученные в Ордене наставления оказались слишком крепко вбитыми в голову, не позволяя просто взять и согласиться потерпеть общество демона. К тому же, что-то в облике Хиенны монаха смущало изначально. Только он никак не мог вспомнить что.

– Верно, долг крови, – спохватился минотавр. – Нехорошо его оставлять без оплаты. Меняю долг на свое согласие.

– Берем! – без колебаний заявил Бурбалка.

Друзья еще немного попрепирались, но в итоге все согласились принять Хиенну в группу. Демонесса к тому времени вволю напилась вражеской крови и каким-то неуловимым образом приоделась. Когда и как она успела это сделать, в пылу спора никто не заметил. Новый наряд из плотно облегающей тело красной кожи выгодно подчеркивал стройную фигуру суккубы, и даже Каввель был вынужден признать, что выглядит она просто сногсшибательно. Образ дополняли заплетенные в длинную тугую косу волосы.

– Так мы идем или нет? – нетерпеливо топнула ножкой Хиенна. – Мне не терпится разорвать еще парочку маров.

Гарб тяжело вздохнул, еще раз пожалев о своей вспышке гнева и его последствиях. Шаману начало казаться, что посох странно на него влияет, но все догадки он оставил при себе.

– Куда направимся? – спросил Гарб остальных.

– Сдается мне, стоило бы спросить дорогу у местных, – отвлекся от рассматривания Хиенны монах, тайком все же пытающийся найти в ней какой-нибудь недостаток и оправдать этим свое недоверие. – Только я не уверен, что нам скажут правду.

– Это, кажется, Эльжахим, сладкий мой! – попыталась нежно обнять его за плечи суккуба. – Тут правду даже думать никто не будет.

Михель вздрогнул, кошачьим движением вывернулся и сделал шаг в сторону, от чего суккуба снова обиженно надула алые губки.

– Полегче там! – предупредил демонессу гоблин. – Одно неверное движение, и можешь прощаться с жизнью.

Хиенна нехотя убрала руки, но как бы невзначай провела монаху ладошкой по небритой щеке.

– Ладно, пойдем туда! – махнул лапой Гарб.

***

Выбранное направление быстро вывело спутников из города. За городом мощеные камнем дороги сразу растворились в дорожной пыли цвета охры, которая вскоре превратилась в утоптанный черный песок. Дома стали больше походить на руины и меньше на жилье, а почву во многих местах изранили бесчисленные карьеры и рвы, словно гигантские черви рыли тут свои ходы. Груды камней и шлака вперемешку с вулканическим пеплом встречались тут и там, дополняя картину. Будто стихийное бедствие обрушилось на этот несчастный край, а убрать разрушения было некому.

Шныряющие в темных закоулках развалин твари, также все меньше напоминали разумных существ, и все больше смахивали на диких и агрессивных зверей. Только никто на компанию не нападал. Друзья недоумевали, в чем разница с предыдущим днем, а суккуба лишь хитро улыбалась и мурлыкала себе под нос какую-то мелодию.

– Пссст! – обратился к компаньонам темный силуэт, выглянувший из-за очередного полуразрушенного здания. – Эй, идите сюда!

– Полный стоп! Это наверняка ловушка! – предостерег остальных минотавр.

– Гарб, это правда ты?! – недоверчиво воскликнул силуэт. – Какой ты огромный!

– Кто здесь знает мое имя? – в свою очередь изумился гоблин.

– Это я, Звоносл!

– Братец? – еще больше удивился Гарб. – Но как? Выходи, поговорим!

– Мы боимся.

– Кто это мы? – уточнил шаман. – И кого боитесь?

– Тут почти вся деревня и много кто еще. Подойди к нам. Ты большой и живой, тебе некого бояться, а на нас все охотятся. Нам опасно выходить на открытые места.

– Прикройте меня! – на всякий случай распорядился Гарб и осторожно пошел к брату.

Приблизившись к руинам, он увидел в узком проходе между развалинами домов множество духов своих соплеменников. В отличие от Бурбалки, эти призраки выглядели вполне обычными бесплотными образами самих себя при жизни. Разве что весь их вид говорил о совсем скудном питании последнее время.

– Что с вами стряслось? – пораженный количеством знакомых, ахнул шаман.

– Если коротко, то мы попали в Ад, – горестно отозвался Звоносл.

– Но как? Гоблины после смерти попадают в мир духов!

– Так оно и было, – подтвердил один из призраков, в котором Гарб с ужасом узнал одного из своих любимых информаторов, – а потом пришел такой странный... Даже не знаю как его описать. Постоянно менялся и темный такой был. В общем, не не такой, как все. Стал нас пожирать одного за другим. Он съедал нас в мире духов, и мы совсем обессиленные сразу перемещались сюда.

– Этого я не застал, – добавил Звоносл. – Всех, кто остался в деревне после твоего побега, брат, убили. Пришли какие-то бандиты и кого не перебили, угнали в рабство. Убитые, как положено, после смерти попали в Шеол. Первое время все было нормально, а потом к нам пришла какая-то тень и сделала то же самое, про что только что рассказал Мирзиск.

– Суть одна, – кивнул призрачной головой Мирзиск. – Мы все здесь. Прячемся и медленно таем, потому что нас никто не кормит приношениями. Помоги нам, пожалуйста! Вся надежда на тебя. Я вижу, ты стал сильным магом. Может быть, тебе удастся что-то сделать.

– Так-так, – произнес Гарб, терзаемый смутными подозрениями, – я отлучусь на минутку.

Гоблин медленно, подволакивая ноги и горбясь сильнее обычного, вернулся к компаньонам.

– Бурбалка, – приторно сладким голосом позвал он, – так ты утверждаешь, что духов возле моего жертвенника ты тогда просто разогнал?

– Ага, – бодро подтвердил призрак, сжимаясь до размеров точки.

– Ах ты негодяй! Ты мне лгал! Да как ты посмел их лишить жизни! – завопил шаман.

Красный туман застлал ему глаза…

***

Гарб очнулся крепко связанным. Он лежал на холодном черном песке, а его тело нестерпимо ныло от туго стянутых ремней.

– Проснулся? – с тревогой заглядывая ему в глаза, спросил Каввель, дежуривший у костра неподалеку. – Дьявольщина! Ты такой шторм устроил, что мы тебя час успокоить не могли, а потом ни с того ни с сего залег спать на полдня. Я в своей морской жизни такой ярости не видал никогда. Что тебя так разозлило?

– Где он? – не удостоив минотавра ответом, спросил шаман.

Безумие отступило, а злоба осталась.

– Ты едва не прикончил беднягу! – выпалил Каввель. – Мы сперва думали, что ты шутишь, а потом… – голос пирата дрогнул, – потом ты начал лупить его посохом. Хорошо хоть он маленький да юркий сделался, ты по нему только разок и попал. Он взвизгнул тогда, о пощаде молил, да ты не слушал. А когда ты его волшебством ловить стал, тут уж мы подоспели. Повалили тебя на землю, хоть ты и брыкался сильно.

Минотавр потер ушибленный лоб и поморщился.

– Прости, дружище, – тускло произнес гоблин, – он убил мою родню. Он отправил их прямиком в Ад, ты понимаешь?!

– Они уже были мертвыми, – раздался неподалеку глухой голос Михеля.

– Черта с два! – взвизгнул Гарб. – Духи предков не умирают! Они вечно живут в Шеоле и помогают шаманам в обмен на подношения! А он, он!..

– Мы беспокоимся за тебя, друг, – печально изрек подошедший Аггрх, – а еще больше за себя. Теперь мы не можем повернуться к тебе спиной. Я сейчас больше троу доверяю, чем гоблину, в котором я был когда-то уверен на все сто.

– Угу, – флегматично подтвердил его слова Адинук.

Шаман грустно вздохнул и отвернулся от компаньонов. Злоба тоже ушла, оставив вместо себя чувство вины и душевную пустоту.

– Прости меня, – услышал он скрипучий замогильный голос.

Гарб повернул голову и увидел знакомую фигуру Бурбалки. Призрак выглядел не лучшим образом: обычно плотный сгусток тени, бесконечно меняющий очертания, был местами разорван, и сквозь клочья проглядывал мрачноватый адский ландшафт. Дух бывшего ученика чародея судорожно трепыхался, силясь залатать прорехи, но, по всей видимости, не мог этого сделать. Гарб посмотрел на мучения Бурбалки, и скупая слеза раскаяния скатилась по его щеке. Призрак, очевидно, доживал свои последние минуты – шаман определил расклад сразу, едва взглянув на происходящее внутренним зрением.

– Больно? – упавшим голосом спросил гоблин.

– Типа того, – проскрипел призрак. – Чувствую, будто из меня нутро выдрали раскаленными клещами. Не в прямом смысле, конечно.

– Прости и ты меня. Я уже ничего не могу исправить.

– Понимаю, – безрадостно отозвался дух.

Его контур пошел сильной рябью, а прорехи забились на невидимом ветру. Бурбалка застонал, и этот стон вышел совсем уж потусторонним.

– Мальчики, ну что же вы так трагично-то? – проворковала где-то неподалеку Хиенна. – Что стряслось-то? Кто-то умер что ли? Ну, подрались немножечко, с кем не бывает!

– Помолчи, демон! – шикнул Каввель. – Сейчас не место для твоих козней.

– Жаль, – обиделась суккуба, – а я хотела ему помочь.

– Ты можешь его вылечить? – ахнул Гарб. – Так делай это быстрее! Ему осталось не больше часа!

– Ой, я просто так не могу! – стала загибать пальчики Хиенна. – Мне надо сначала напитаться живительной энергией! Потом…

– Возьми мою! – перебил ее гоблин. – Только быстро.

Демонесса критически осмотрела связанное тело шамана и фыркнула.

– Извини, дружочек, но ты не в моем вкусе. Кто еще хочет получить наслаждение, какого в жизни не пробовал?

– Это безопасно? – подозрительно прищурил глаза минотавр.

– Не помню точно, – на миг смутилась суккуба. – Кажется, я никогда такого не делала со смертными при живом контакте. Мы обычно ходим в гости как проекции… но я всегда осторожна и не пью лишнего.

Михель вышел вперед, оттеснив орка с троу, и скептически осмотрел демонессу. Такие девчонки, как эта, ему всегда нравились. Чары на монаха почти не действовали, и он лишь немного опасался последствий для души. Если хотя бы десятая доля того, что рассказывали про суккуб в Ордене, окажется правдой – может быть плохо. С другой, это же самопожертвование. Вседержитель такое одобряет и не даст пропасть своему верному слуге.

– Я готов, что нужно делать?

– Как маленький, честное слово! – оскалил зубы Аггрх, раздевая взглядом Хиенну. – Ты точно был женат?

Демонесса вместо ответа повела плечиком и, не оборачиваясь, пошла к ближайшему относительно целому строению. Адинук с Аггрхом переглянулись и наперегонки рванулись за ней. Михель медленно побрел следом. Пару раз он обернулся на Бурбалку, словно сомневаясь, стоит ли ради него так рисковать. Не так давно он сам хотел уничтожить это порождение тьмы, но теперь, после целой кучи совместных приключений, воспринимал его как друга. К тому же, он видел его человеком, и это сыграло решающую роль.

Отсутствовали они где-то с полчаса. Первой в дверном проеме появилась демонесса. Ее глаза сияли, коса растрепалась, а улыбка выглядела мечтательной.

– Это было так… необычно, – с удивлением сказала она и направилась к призраку.

Следом показался пошатывающийся Аггрх. Его лицо было усталым, но донельзя довольным. Только через минуту из дома вышел Адинук. Он горделиво выпятил грудь, сделал шаг вперед и упал. За ним выполз Михель. По замысловатой траектории он обогнул лежащего троу, дополз до Гарба и распростерся на песке возле него. Гоблину показалось, что на лице человека застыло удивленное выражение. Однако монах отвернулся, а шаман не рискнул сейчас приставать с расспросами.

– Я готова, – объявила Хиенна, – теперь мне нужна полная тишина и абсолютное согласие пациента на операцию!

– А больно не будет? – умирающим голосом поинтересовался Бурбалка. – Несмотря на свое состояние, он еще пытался пошутить.

– Будет немножко, – честно призналась суккуба. – Так что, можно начинать?

– Валяй! – согласился призрак. – Хуже-то уже навряд ли че-то случится.

В гробовой тишине демонесса потерла ладошки, протянула их к духу и начала процесс восстановления. Пять пар глаз напряженно следили за происходящим.

От рук суккубы к призрачному силуэту потянулись яркие зеленые нити. Они впивались в очертания духа и, словно вязальные спицы, принялись залатывать прорехи. Свечение усиливалось и в какой-то момент полностью обернуло Бурбалку непрозрачным коконом.

– Все, – сообщила Хиенна минут через десять, убирая руки, – кажется, я даже немножко перестаралась.