Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

Глава 18

Под неодобрительным взглядом Зои взял две бутылки из своих запасов, положил их в портфель и начал одеваться. В обед надо будет еще в гастроном смотаться и закуси купить.

Сам день прошел буднично. Часть времени просматривали отснятые кадры и пришли к общему решению, что надо начинать монтаж. Блин, а ведь это только начало большого пути. Еще и музыка толком не готова, но основные мотивы уже подобрали. Хорошо, что решили не заниматься глупостями, и не писать какой-нибудь оркестр. Обойдемся пианино и гитарой. Немного необычно, зато просто и быстро.

Ближе к концу рабочего дня спросил у главы монтажеров Андрея Горбунова, где можно поговорить.

– А чего нам политесы разводить, – недобро ответил явно обиженный на меня товарищ, – говорите здесь, Алексей Анатольевич.

Собеседник явно ёрничал. Понятно, что мой рейтинг среди технарей стремительно пробивает дно. Сергей, второй присутствующий в комнате спец, усиленно делал вид, что занят.

– Мужики, – сажусь на стул и смотрю в глаза Андрею, – тут вот какое дело…

Откровенно рассказываю про важность фильма и сроки. Без всяких экивоков, в том числе признал свою вину. Но переборщил не от зазнайства, а просто по незнанию ситуации. Объяснил, что хочу попасть на фестиваль, и это шанс. Чтобы потом десять лет не ходить в перспективных и ждать новой возможности. Просить прощения не стал, так как реальной вины за собой не чувствовал.

– В общем, предлагаю мировую, – достаю из портфеля бутылку «Столичной» и передаю Андрею. – А по срокам уже как получится. Тиранить никого не буду, если успеем, то хорошо. Нет – значит, не судьба.

– Так, – задумчиво произнес Горбунов. – Молодой, давай дуй в подсобку, готовь стол.

Сергей пулей метнулся в соседнюю комнату.

– На мировую, думаю, народ согласится. Не звери же, все понимаем. Ты только совсем уж строго всех начал строить, вот люди и завелись. По срокам будем думать, но ничего обещать не могу. Тебе еще со звуками договариваться.

В небольшое подсобное помещение со стеллажами и столом посреди набилось уже пять человек. Чуйка меня не подвела. Под одобрительный гул собравшихся достаю из портфеля второй пузырь, палку колбасы и несколько сырков. Мужики тоже принесли закуску по принципу, чего бог послал.

Ребята оказались неплохими. Курили только как сумасшедшие, ну и разговаривали на непонятном сленге. Я не сторонник подобного панибратства, но другого выхода сейчас нет. Да и нравы здесь совсем иные. В компанию я вроде вписался, народ волком не смотрит и разговаривает дружелюбно.

Вдруг Григорий, из звукорежиссеров, завел разговор про выставку плакатов. Скорее, попытался меня подколоть по-доброму. Мол, как так – радетель за трезвость, а употребляет чуть ли не в рабочее время.

– Тебе сами плакаты понравились? Вернее, главная модель, – народ опять одобрительно загудел, а кто-то начал демонстрировать размер изображенных грудей нашей красотки. – Согласись, что это цепляет и заставляет задуматься? Мы же не с алкогольной продукцией боремся. А выпить в меру я считаю нормальным, главное – не перебарщивать. Налицо наглядная агитация, что красивые девушки не встречаются со всякими хмырями и алкашами.

Народ заржал над незамысловатой шуткой. Сразу пошли разговоры про женщин, в том числе киностудии. А красивых дам здесь хватает. Но ничего пошлого, просто мужская компания обсуждает достоинства прекрасного пола. Потом Гриша, явный фанат моего изобразительного творчества, перешел на календарь. Большая часть присутствующих про него даже не слышала, только краем уха. Пришлось идти в свой кабинет за готовой продукцией. Мне с барского плеча даже перепало три штуки, напечатанных в Финляндии.

А вот здесь мне реакция народа понравилась. Собрались здесь хоть и условные ИТР, но люди знающие, что такое тяжелый физический труд.

Разного рода пошлых намеков не было. Наоборот, Солодовников даже пожал мне руку. Дольше всех глянцевые картинки разглядывал Григорий, зародив у меня подозрение, что он сам художник или увлекается фотографией.

– Я слышал, что календари буду продаваться на Западе, – вдруг произнес Михаил, художник по свету, единственный, кто не нравился мне в этой компании. – Сколько заплатят, если не секрет? Сертификатами в «Березку» дадут или рублями?

Вот тебе какое дело, сколько мне заплатят? Но, как оказалось, советский народ в этом плане прост и хочет знать сумму гонорара. Когда я объяснил технарям, на что пойдет прибыль, то мне сначала не поверили. Больше всех деланно сомневался склизковатый Миша. Пришлось объяснять честной компании, что хорошее кино надо снимать на качественной аппаратуре. И дело не только в камере, но для звука и монтажа тоже нужны новые агрегаты. Народ чего-то не на шутку перевозбудился. Мы и выпили к этому времени всего литр на восьмерых. Общее мнение в итоге выразил Андрей.

– Анатолич, да я за «Агфу» западногерманскую душу дьяволу продам! – он быстро махнул стопарь, при этом его большой кадык забавно задвигался. – Если это правда, то мы тебе конфетку сделаем, даже на нынешних дровах.

Оказывается, оборудование на киностудии действительно так себе. «Мосфильм» снабжается гораздо лучше, национальные киностудии тоже. Народ мучается и периодически вынужден ремонтировать свои аппараты. А европейская техника для них просто из области фантастики. Чего-то я упустил этот момент в плане деталей. Понадеялся на профессионалов, которые будут эту самую технику закупать.

– Илья, – обращаюсь к Солодовникову, – тащи листок и давай записывай, какая аппаратура точно нужна. Только предупреждаю, вы сразу манны небесной не ждите и осетра урежьте. Закупать все будем постепенно. Да и денег может не хватить. Мне миллионы никто не обещал.

Главный итог посиделок в том, что удалось найти общий язык с технарями. А это ведь звук, монтаж, свет и много всяких мелочей. Когда я уходил, народ еще сидел и о чем-то жарко спорил. Все-таки все эти инженеры – форменные маньяки своей профессии.

Благоверная ждала меня в коридоре, будто караулила. Или из ванной только вышла, судя по полотенцу на голове.

– Ужин в холодильнике, если ты голоден, – слушаю Зою, снимая сапоги. – Я постелила тебе на диване. Мне завтра рано вставать, поэтому не хочется дышать перегаром и слушать твой храп.

Дать ей ремня, что ли? А то давно напрашивается, пользуясь моей добротой. Бить женщину по лицу – это не наш метод. Специально почти не пил, едва пригубил пару рюмок. У меня была иная цель, нежели напиться. При этом я ее перегар, значит, терплю, про храп врать не буду – только сопит. Не хотелось ругаться, поэтому молча пошел в спальню за своими трениками.

* * *

– Ба! Девушка из серой «Волги» Николая, – удивленно вскрикиваю, увидев даму со стадиона.

– Ого! Нахал, пристающий к чужим дамам даже в присутствии жены, – ответила красотка.

Самсон, суетившийся вокруг гостьи, удивленно хлопал глазами. Пузик тоже ничего не понимала, но продолжала подозрительно сверлить глазами Серегу. И вообще, как-то тесновато стало в комнате.

– Я так понимаю, вы и есть товарищ Капитонова, которая замещает заболевшего коллегу?

В общем, до нас наконец-то снизошли журналисты из «Советской культуры» и решили взять обещанное интервью. Оказывается, давешний очкарик, который общался с нами на выставке, заболел. И к нам должна приехать замена, в лице товарища Капитоновой. Ну что вам сказать? Вблизи девушка не просто хороша, а роскошна. Рыжеватые волосы, серые глаза, немного скуластое лицо, пухлые губы, более присущие ботоксным красоткам моего времени. Да и прикид у нее не как у обычной советской гражданки. Все-таки у меня жена работник торговли, да и сам я не валенок, импортные сапоги от местного ширпотреба отличу.

Это я все разглядывал частями и максимально осторожно. Зачем мне лишние конфликты? А то напишет дамочка заяву в профком об аморальном поведении одного наглого товарища, или куда здесь принято жаловаться. Пошутили при встрече и хватит. На фиг мне лишние проблемы. Предложил гостье чай, сообщив, что мы пьем строго индийский, достал плитку шоколада и сел за свой стол.

Светлана, так звали гостью, с интересом рассматривала наш творческий бардак. Заметила календарь и подошла к нему. Пластика движений у нее, как у кошки. Чур меня! Дело и только дело. Здесь еще Пузик стоит и сверлит взглядом исподтишка пялящегося на журналистку Самсона. Серега человек простой, он может на девушку и с художественной точки зрения смотреть. Но типаж действительно интересный, я вам, как художник, подтверждаю.

– Это тот самый знаменитый календарь, о котором сейчас пишут в Европе?

Самсон впал в еще большую прострацию, а Пузик открыла рот от удивления.

– Мы не читаем европейских газет до обеда. Хотя других нет, но все равно не читаем, – переиначил я классика.

В ответ раздался журчащий смех. Она не только красива, но и образованна. Нет, положительно надо прекращать этот сейшн. А то чую, что Пузик будет бить не только Самсона, но и своего начальника. Это они немного наивные товарищи. Я же чувствую, что нас грамотно охмуряют. Может, дама делает это неосознанно, тогда мне жаль ее мужа. Тут же можно сгореть от ревности, если она так ведет себя с любыми другими мужиками.

– У меня отец – дипломат. Поэтому и знаю про достаточно большой ажиотаж вокруг вашей работы, – объяснила Светлана, присаживаясь на стул. – Но предлагаю приступить к интервью, если вы готовы.

А вот здесь она меня удивила. Такого грамотного подхода я не ожидал. Игривое настроение сразу пропало, и перед нами сразу предстал профессионал с большой буквы. Из кожаного кофра были извлечены листы с вопросами, которые были переданы мне и Самсону. Пробегаюсь по печатному тексту и пытаюсь понять, нет ли в вопроснике каких-то подводных камней. Но больше всего меня удивило, что чемоданчик, лежавший на моем столе, оказался репортерским магнитофоном. Две пленки и микрофон на специальной подставке надолго заставил зависнуть уже меня. Тем более что сей аппарат был отечественного производства.

Но я все-таки не технарь, поэтому перешел к вопросам. А вот здесь все было слабее. Может, это мое восприятие из XXI века, но как-то все камерно и скучно.

– Светлана, извините за небольшую ремарку. Вы думаете, вашим читателям будут интересны половина из этих вопросов?

Умеют же люди одним движением бровей изобразить недоумение.

– Мне кажется, что читателей больше заинтересует изначальная суть проекта, сама тема карикатуры, а также почему наши работы добились такой популярности. Можете спросить про модель, с которой Сергей рисовал героиню. Это один из главных вопросов, которые нам задавали посетители выставки.

При упоминании нашей рисованной героини Самсон резко покраснел, а Пузик демонстративно фыркнула. Журналистка же некоторое время думала, а потом приняла решение.

– Хорошо! Пусть это займет больше времени, но вы правы. Мне самой не особо нравятся все эти скучные, как под копирку, интервью. Давайте обсудим, какие вопросы оставим, а что уберем.

Уже после окончания интервью Пузик немного взбрыкнула, потому что Самсон не раскололся перед журналисткой о модели с плаката. Я от души его подкалывал, Серега молчал и краснел, Светлана просто улыбалась, ничего не понимая. В итоге Самсон побежал за своей зазнобой, которая сухо попрощалась и, высоко задрав нос, покинула кабинет. Выглядело это забавно, так что мы уже смеялись вдвоем с гостьей. Она быстро собрала свою аппаратуру, и мы выдвинулись к выходу.

На улице я стал искать глазами ее машину или встречающего.

– По такому льду ездить опасно, так что я сегодня на метро, – правильно поняла мои дерганья журналистка. – Проводите даму?

Вот не пойму я ее. Опять включила режим кокетки. Хотя уже пришлось убедиться, что Светлана просто акула пера, насколько это возможно в нынешнем Союзе. Я точно не так представлял себе нынешних журналистов, так как в свое время смотрел достаточно хроники.

В пальто, шарфе и норковой шапке мадам Капитонова превратилась в обычную москвичку. Разве что походка танцовщицы немного выбивается из образа простой девушки. Только на нынешних тротуарах особо не попляшешь. Снег вроде чистят, но по сравнению с XXI веком – это земля и небо. Да и реагент в это время не применяют. Поэтому беру в одну руку не особо тяжелый чемоданчик, другую подставляю даме, и мы направляемся в сторону метро. Обсуждаем, как будет проходить утверждение интервью. Светлана сразу предупредила, что все напечатать не разрешат, хотя ей очень хотелось бы. Уже на подступах к станции она остановилась и посмотрела мне в лицо.

– А вы очень необычный человек, Алексей Мещерский, – очаровательная улыбка сопровождала ее слова. – Мне было приятно общаться с вашей компанией. Надеюсь, мы видимся не в последний раз. У меня есть хорошая приятельница, на квартире которой собирается очень интересная публика. Там бывают и художники, которых вы сегодня критиковали! Я поговорю с Аленой, думаю, она будет рада вас видеть. И для вас будет познавательно пообщаться в неформальной атмосфере с неординарными людьми.

– Что-то вроде литературного салона? – уточняю, не совсем поняв, куда меня сватают.

– Можно сказать и так. Не совсем литературного, там собираются люди из разных областей искусства и не только. Я позвоню вам завтра или послезавтра.

Далее мы нырнули в метро и начали спускаться по эскалатору. Доехали до «Белорусской», где Светлана выпорхнула из вагона, подарив мне на прощание очередную обворожительную улыбку.

Выйдя из метро, решил не спешить, а проанализировать прошедшее интервью. Думаю, получилось у нас неплохо. Только вот как бы мне не прилетело за некоторые разглагольствования. В принципе, можно многое скорректировать, но какой в этом смысл. В голове проносятся несколько отрывков из достаточно долгой беседы.

– То есть вы считаете, что советский жанр карикатуры и агитационного плаката находится в кризисе? – чую, мадам сама испытывает удовольствие от беседы.

– Не сказал бы. Скорее всего, речь идет о формальном подходе. Некоторые товарищи забыли, что это такое же искусство, как и остальная живопись. Журнал «Крокодил» в полном порядке, хотя мне нравятся не все их работы. Но в остальном ощущается какой-то формализм. Возьмите наш базовый плакат и посыл. Если ты пьяница и тунеядец, то порядочная девушка не обратит на тебя внимание. Да, где-то были использованы элементы заимствования из американских работ и небольшая провокация. Но советским гражданам плакаты понравились. А значит, хоть какая-то часть аудитории, посмотрев на наши работы, сделает вывод в пользу здоровых ценностей. Это уже небольшая победа! В этом году в печать запускается триста тысяч плакатов. Думаю, что будут повторные тиражи, так как они действительно популярны. Или взять наш календарь про человека труда. Насколько я слышал, первая партия уже разошлась и напечатана вторая. Нужно просто подойти к делу с душой и творчески.

Здесь я коллег по цеху жалеть не собираюсь. Реально, большая часть из них гонит такую хрень, что жуть берет. Из года в год одни и те же изображения с лозунгами, просто слегка измененные. Какой тогда вообще смысл в наглядной агитации и пропаганде? Даже в мое время многие карикатуры стали культовыми и оказали влияние на циничных граждан России. А ведь сейчас реально идет борьба за умы советского человека. Но больше всего меня раздражали плакаты.

– Вот вы говорите, что авторское кино не нужно. Но ведь это часть кинематографической культуры! Да и вы в своем первом фильме сняли именно артхаус.

Я подобного не говорил. Но мадам Капитонова – это какой-то монстр, в хорошем смысле, конечно. Сразу реагирует на любой ответ и интерпретирует слова в нужном ей смысле. С наших биографий, плакатов и календаря мы плавно переместились к кино. Причем про кинематограф заготовленных вопросов у нас не было. Еще и в артхаусе разбирается, в отличие от меня грешного.

– Я выразился немного иначе. Авторское кино обязательно должно сниматься, дабы остальной кинематограф не превратился в фабрику, изготавливающую одинаковую продукцию. Для этого как раз и существуют дипломные работы – небольшие фильмы, близкие к документалистике. Или авторские фильмы должны быть просветительскими и нести глубокий философский смысл. Только надо знать меру и дозировать подобное кино. Не хочу обидеть коллег, но сталевар из Магнитогорска и ивановская ткачиха не поймут фильмы Феллини. Но у этого направления искусства есть своя небольшая аудитория, поэтому оно имеет право на существование. Я же сторонник массового кино, которое понятно большинству людей. Это не значит, что фильм должен быть легким и бездумным.

Такие понятия, как любовь, дружба, преданность долгу, смерть за свои убеждения, наконец, можно изобразить и в приключенческом фильме. Публика легче воспринимает подобный подход и делает правильные выводы. Главное – нашему кино нельзя потерять баланс, который сейчас найден.

Если я неправ, то пусть маститые коллеги меня поправят или поставят на место.

– Есть мнение, что часть советских людей искусства ограничена в выражении своих мыслей.

А вот это тема скользкая. Я и так наговорил много чего. С другой стороны, вопрос задан не мной.

– Никогда не понимал подобного. Ограничены в чем? Рисовать или снимать всякую чернуху и грязь? В этом я полностью согласен с комиссиями, которые не допускают подобное до широкого зрителя и пресекают в самом начале. Если вы про политический момент, то объясню свою позицию. Поверьте, в нашей стране ситуация не может кардинально отличаться от условных Франции или США. Если французский или американский гражданин начнет через свое творчество ругать тамошние страны, то ему быстро заткнут рот, сделают парией или посадят в тюрьму. Это они на весь мир любят кричать про демократию, а на самом деле там все жестко. В нашей ситуации не надо путать критику отдельных недостатков и проблем, которые есть в СССР, с нападками на наш строй. Может, недовольным товарищам подумать о своем творчестве, верной ли они идут дорогой?

– Это вы сейчас о чем?

– Предположим, молодой художник нарисовал крестик с ноликом и начал убеждать всех, что это гениальное произведение из области авангардизма с прочими кубизмами. Но если людям картина не нравится, то может, товарищ просто плохой художник и ему лучше сменить специальность? Так ведь он с завидным упрямством будет доказывать всем свою гениальность, а винить в неудачах окружающих, и далее – страну. Это я в том числе про разного рода авангардистов и прочих экспрессионистов. Искусство должно быть понятно народу, а не узкой кучке декадентов.

Тут в беседу включился Самсон, который был ярым сторонником классицизма в живописи и не терпел всякого рода новаций. Получилось весьма неплохо.

– А вообще, я считаю, что сейчас на наших глазах происходит самый настоящий расцвет советского искусства. И дело даже не в том, что фильмы или песни сороковых были хуже. Просто страна пережила последствия войны и задышала полной грудью. Оставим в стороне кино, на которое у нас денег никогда не жалели, и оно развивалось семимильными шагами. Речь о других направлениях. В каждом небольшом городке есть ДК, где дети могут учиться живописи, скульптуре или музыке. Государство дает возможность им развиваться, устраивая многочисленные конкурсы и выставки. Это огромное подспорье для молодых талантов, которое вряд ли есть в других странах. Или вот возьмем товарища Пузик.

Капитонова сделала недоуменное лицо, а Оксана встрепенулась на своем табурете. Я же указал рукой в сторону будущей белорусской Агаты Кристи, дабы журналистка поняла, о ком речь.

– Оксана Пузик – начинающий автор, у которой блестящее будущее. Вот скажите, в какой-нибудь западной стране маститые писатели дали бы путевку в жизнь новичку? Нет! Потому что конкуренция, и никому из них не нужен новый человек, который будет мешать господам зарабатывать деньги. А у нас авторитетные писатели, наоборот, помогли молодому дарованию.

Уже подходя к подъезду, решаю, что получилось неплохо. Проехался по художникам, но по делу. Часть из них совсем зажрались, а другие занимаются какой-то фигней. Коллег из киноиндустрии особо не трогал, наоборот, превозносил. Сделал неплохую рекламу для Пузик, заодно похвалил белорусский комсомол и тамошних писателей. Товарищи должны оценить мой жест. Еще хорошенько лизнул руководству страны и Минкульту в частности. Но это дело нужное – думаю, мой жест оценят. Самое главное, чтобы язык не застрял в начальственной жопе, а то будут воспринимать как лизоблюда. С другой стороны, мне необходимо подстраиваться под новую реальность. Значит, необходимо играть по общим правилам, хотя я и далее собираюсь покусывать разного рода козлов. Буду выстраивать образ этакого талантливого бунтаря, но соблюдающего определенные правила и идущего в ногу с товарищами. Практически со всеми нужными людьми я общий язык нашел, продолжаем работать по плану.

Когда уже поднимался на свой этаж, перед моим мысленным взором опять промелькнули стройные ножки товарища Капитоновой. Хороша, спору нет. Но за дверью меня ждет не менее интересная женщина, а в некоторых местах и более аппетитная. Сегодня я точно не собираюсь спать на диване, даже если у кого-то болит голова.