Текст книги ""Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

– В скворечник лупи! – подсказал Бурбалка, не в силах помочь чем-то еще.

– Куда? – пыхтя, переспросил Гарб.

– Откуда глаза торчат, в стык между створками панциря!

За пять минут яростной схватки гоблин, последовав совету, успел ткнуть шпагой в три глаза, отрезать одну из клешней и не получить при этом ни царапины. На этот раз зачарованная шпага проявила себя лучшим образом, сама направляя лапу. Твари хрипели, задыхаясь от взятого темпа, но не прекращали попыток ухватить наглую добычу за мягкие места. Вдруг разом все четыре особи отползли на небольшое расстояние, давая Гарбу передохнуть. Он не успел удивиться такой щедрости, а существа уже сплелись в клубок, снова обнаружив на выходе одну большую многоножку. Не тратя времени попусту, Гарб бросился бежать. Шагов за ним не было.

– Берегись! – услышал он предостерегающий окрик Бурбалки.

Гоблин на бегу пригнулся, вжал голову в плечи и вильнул всем телом в сторону. Рядом с ним плюхнулся зеленый комок слизи. Скользкая дрянь отвратительно воняла, а ее цвет наводил на мысли о яде. В голову шаману пришла идея. Он развернулся, выхватил из-за пояса рунную рубаху, пропитанную энергией. Скомканную одежку шаман обернул коконом из остатков своих волшебных сил и швырнул в чудовище. Мокрица отбила рубашку клешней с оглушительным «Бум!». Мощная волна воздуха сбила гоблина с ног.

Взрыв образовал в тропе огромную воронку, разметав грунт в разные стороны на добрую сотню футов. Возникшая яма немедленно заполнилась водой, а Гарб почувствовал тошноту и слабость. Теряя сознание, он увидел, что его левая лапа измазана в той самой густой зеленой слизи.

Часть 2: Перерождение. Глава 12

Несколько младших богов разных рас объединились, чтобы остановить бессмысленное противостояние. Нашлось место во вселенной, где божественная воля оказалась бессильна. Это была Лумея – Первичный мир. Там другие боги не смогли бы навредить их смертным детям. Туда и решили переправить всех до единого.

Гарб долго не приходил в себя. Каввель нес его на руках и ласково называл малышом, пока тот не слышал. Нес так же бережно, как переносят сосунков, у которых еще не выпали молочные рожки. Когда приходило время, минотавр мазал его гадостью, которую посоветовал сделать из разных трав и корешков Бурбалка. Время от времени ноша стонала, и тауросу тут же останавливался, чтобы облегчить страдания бедняги. Если бы пирата в этот момент увидел бы кто-нибудь из старых морских быков, не поверил бы глазам.

– Значит, он все-таки сумел исполнить пророчество? – спросил призрак во время одной из стоянок, не особо надеясь на ответ.

Каввель наконец вполне осознал, что имеет дело с человеком, хоть и в несколько измененном виде, и теперь предпочитал высокомерное молчание. Вот уже неделю он говорил только по делу, бросаясь быстрыми, как выстрелы из корабельной баллисты, фразами. Именно сейчас, пока руки отдыхали, тауросу все-таки снизошел до беседы. Видимо, его действительно пронял искренний рассказ призрака, и он решил отплатить той же монетой. Хотя, он мог просто привыкнуть к мысли, что Бурбалка не простой человек, а все же союзник, спасший ему жизнь. Дух не стал допытываться правды, боясь спугнуть удачу.

– Пока салага дрался за мою жизнь, я преспокойно висел себе на дереве кормой вверх, будь прокляты эти подлые чешуйчатые негодяи! – начал минотавр.

– Я как бы тоже тебя спас, – тихо напомнил призрак, но Каввель как будто и не заметил его слов.

– И тут рассвело. Будь я проклят, если бы я уже не был проклят и не превратился в быка с первыми лучами солнца! Веревка обрывается, и я как есть всем водоизмещением несусь с высоты своего роста прямиком на палубу! В этот самый момент сижу я в треклятом Шеоле, вижу, как тело мое бычье сейчас вот-вот шмякнется, а меня что-то хватает за шкирку, как кок трюмного котяру на камбузе, и тащит на Лумею.

Минотавр прервался, чтобы поменять холодный компресс на пылающем лбу Гарба, и вернулся к костру.

– О чем это я? А, точно. В полете, значит, успеваю обратиться в самого себя и легко швартуюсь, как летучая рыба ныряет в волну. Как есть клювом вниз, зато в своем теле. И ты ж помнишь, как эта армада чешуйчатых мошенников появилась? Небось ловушку проверять пришли. Знатно я с ними якорями тогда сошелся, аж устал. Зато пустил ко дну почти всех.

– Так ведь…

– Да, точно! Малыш-то уже в отключке лежал тогда. Это ж такое геройство! Вот я и решил, что это оно самое и есть пророчество. Он два раза мне жизнь спасал и секиру вернул. В тот раз он тоже головой рисковал. Его ж наверняка искали. Я, конечно, поначалу посомневался. Думал, что ошибка случилась, а на второй рассвет понял: пророчество Торгарона сбылось. Тысяча чертей, я снова могу видеть солнце! Теперь у меня есть год, целый год в запасе, чтобы отплатить за добро добром. Скорей бы он проснулся!

Под конец рассказа гоблин вдруг застонал и потянулся лапами к голове. До этого он все время лежал пластом и не двигался, поэтому Каввель немедленно бросился проверять состояние друга.

***

Гарб между тем вовсе не горел желанием просыпаться. Может, и хотел бы да не мог. Он долго метался в горячечном бреду, в котором видел исключительно неприятные вещи, заставляющие его переживать снова и снова ужасные годы обучения искусству общения с духами. Шаман заново испытывал боль от битья палками, питался помоями, подвергался унижениям и оскорблениям. Его тщедушное тело ослабло и исхудало до такой степени, что минотавр нес его без каких-либо усилий. Слизь болотной твари долго не отпускала разум, хотя тело уже оправилось и приготовилось жить дальше.

Очередной страшный сон-видение грубо прервали похлопываниями по щекам. Боль была невыносимой: каждый хлопок отдавался тяжелым гудением в голове. Однако именно она помогла разлепить веки. Шаман еще немного затуманенным взором посмотрел вокруг: болотный пейзаж уступил место бескрайним зеленым лугам, желтым полям и бездонному синему небу. Хотелось есть и пить, но особенно хотелось прекратить шлепки по морде. Шаман протянул лапу, чтобы пресечь издевательства и сразу пожалел об этом. Радостные вопли Каввеля оглушали и мешали окончательно прийти в себя.

– Да тише ты, увалень! – шикнул на минотавра Бурбалка. – У парня голова, небось, тяжелее чугунного колокола, а ты разорался тут.

Минотавр притих, и Гарб благодарными глазами узрел призрачную фигуру, которая кружила в воздухе, выписывая замысловатые пируэты, бесшумно обозначая таким образом свою радость.

– Долго я находился в бессознательном состоянии? – слабым голосом спросил он.

– Порядком, – вполголоса поспешил ответить за Каввеля дух. – Главное, что очнулся, а то мы уже надежду потеряли.

Гарб перевел взгляд на широко улыбающуюся морду минотавра.

– Рад снова видеть тебя здоровым, старый пройдоха! Я уж думал, ты совсем концы решил отдать! – весело поприветствовал минотавр Гарба, наплевав на то, что до полного выздоровления гоблину, как до северного океана.

У минотавра имелись свои причины торопить события – ему не терпелось узнать, какую высшую цель боги уготовили для гоблина.

– Открой же мне, боевой товарищ, чем я могу тебе помочь, чтобы полностью освободиться от проклятия! Что тебе предначертано богами?

– Боги мне ничего такого не говорили, – поспешил разочаровать Каввеля шаман. – Я же шаман, а не жрец. Я говорю с духами, а не с богами.

Морда минотавра вытянулась от разочарования. Однако отрицать было глупо: полноценный двурогий минотавр без каких-либо намеков на обратное превращение в обычного быка стоял среди бела дня перед своими спутниками, горделиво выпячивая черную шерсть на мускулистой волосатой груди. Это могло означать только то, что пророчество наполовину сбылось.

– Значит, воля богов скоро себя проявит, – быстро сделал вывод Каввель.

– А давайте просто сгоняем в Алвар к моему учителю? – предложил Бурбалка. – Глядишь, там и узнаем. Мне кажется, я тоже с вами не просто так встретился. Может, что-то и в моей судьбе поменяется.

– Я согласен, – прошептал Гарб, – лишь бы подальше от болот.

***

– Все-таки нас очень интересует, как ты попал в мир живых? – спросил Гарб, едва минуло полчаса с момента, как он смог самостоятельно встать на ноги. – Если я все правильно понимаю, ты единственный, кому удалось сломать барьер между мирами.

Призрак знал, что скоро предстоит отвечать на неудобные вопросы, но не думал, что это время наступит так быстро.

– Ну, типа… – начал Бурбалка, но под строгим взглядом шамана желание сочинять небылицы куда-то улетучилось.

Слишком уж проницательным оказался этот гоблин, такого не обманешь выдумкой. Призрак издал звук, который мог бы сойти за вздох.

Пока компания двигалась в сторону Алвара, и Бурбалка по большей части молча оценивал возможности, открывшиеся перед ним на Лумее. Появление духа в материальном мире – вещь немыслимая. Однако вот он здесь и опровергает собой все существующие теории.

Теперь уже точно нельзя сказать, что призраков на Лумее совсем быть не может, хотя частыми гостями их тоже не назовешь. Иной ученый муж бы возразил, что Лумея рождает достаточное количество теней, но даже Бурбалка понимал, что это ничего не доказывает.

– Тени – это осколки душ злых людей, – когда-то наставлял его учитель Адриан. – В момент смерти дьяволы или демоны часто являются за своей законной добычей – душой грешника. Иногда между охотниками завязываются стычки, потому что сильные духом смертные притягивают множество существ из нижних миров. Победитель бывает настолько ослаблен, что не в состоянии унести всю душу целиком. Тогда он отслаивает от нее ненужную шелуху, своеобразный налет из грехов – сгустки темной энергии, называемой Тэ. Этот налет и образует полуразумные сущности, которые бродят по ночной Лумее, пытаясь обрести покой.

Бурбалка лихорадочно вспоминал, что еще учитель рассказывал про теней.

– Экзорцисты знают, какую опасность таят в себе подобные порождения тьмы. Тени высасывают жизненные силы живых существ, становясь сильнее и приобретая новую безумную жажду покоя. И ничто не может дать им желанное. Боятся они только яркого света и служителей богов, а обычное оружие и заклинания не могут причинить им вреда, разве только ослабляют немного.

–Да, – поддержал гоблина Каввель, – мне тоже интересно.

Призрак вспомнил, что в теневой мир попадают самые сильные из таких сущностей, откликаясь на зов Умбры. Может, это и есть их покой, хотя призрак в этом сильно сомневался. Очень уж неприятной оказалась прожорливость мира теней, которую он испытал на своей шкуре.

Выходит, тени – хоть и случайные порождения Лумеи, но все же ее неотъемлемая часть. Их появления вряд ли можно отнести к чему-то из ряда вон выходящему. Иное дело – дух. Настоящий мыслящий дух принадлежит Шеолу. Туда попадают души всех умерших, которые не заслужили при жизни участи быть дьявольской добычей, но и не были в достаточной степени добродетельными, чтобы попасть в один из благословенных миров в соответствии со своими верованиями. Миры богов для каждой расы свои, а вот Шеол общий, хоть и разделен какими-то перегородками. Это Бурбалке удалось выяснить, странствуя по его просторам.

– Я очень долго копил силы и знания, – наконец честно сказал призрак. – Я и раньше открывал порталы, но это первый, в который я смог протиснуться. Наверное, в те разы сил не хватало. В этот раз очень помогла тень, которая с Каввелем воевала. Я ее слопал, и меня сразу выпустило. Только все силы из меня как испарились и пополнить нечем.

– Ага, – потирая подбородок, сказал шаман, – значит, теория сохранения энергии работает даже в планарном масштабе. Как интересно мир устроен.

Каввель недоуменно посмотрел на чересчур умного гобхата, но тот уже требовал продолжения и даже не подумал пуститься в объяснения.

– Да, говорю, ваще досуха меня высушило, – воодушевился таким ответом Бурбалка, сразу перейдя к своей обычной манере разговора. – Подкормиться бы не мешало, но нечем.

– Мы поможем, – пообещал за обоих Гарб. – Ты феномен, и я собираюсь тебя как следует изучить. Может быть, нам даже удастся вернуть тебе тело.

– Ура! – неподдельно обрадовался призрак.

Если гоблин действительно вызвался помочь и не соврал, то это существенно упрощает задачу. Впрочем, Бурбалка не спешил слепо доверять ни Гарбу, ни тем более Каввелю, поэтому и не стал открывать им всей правды.

Тень он не уничтожил, а втянул через портал внутрь, поменявшись с ней местами. Получилось как-то само собой. За время пути Бурбалка не раз пытался обмозговать случившееся и пришел к выводу, что это был единственный шанс вернуться домой. Законы вселенной не допускают свободного перемещения между мирами. Во всяком случае для духов.

Пытаясь попасть в другой мир, Бурбалка создавал дисбаланс в потоках энергии, как сказал бы его учитель. Сразу появлялся энергетический ураган и затягивал узника Шеола обратно, как бы он ни упирался. Идея заменить себя на существо из чистой энергии с Лумеи возникла внезапно, когда он увидел в окошке портала неравный бой рогача с тенью. Ураган стих, стоило Бурбалке втянуть ее внутрь. Поднатужившись, он сумел выскочить наружу чуть живой, зато довольный до чертиков.

Была еще одна причина, по которой призрак страшился рассказывать о подробностях. Гарб, дорвавшись до новой информации, наверняка бросился бы ставить эксперименты с пространством, а это может плохо для него кончиться. Бурбалка не желал парнишке своей участи и решил, что от таких знаний смертных, и этого любопытного в особенности, надо старательно оберегать.

Удовлетворив любопытство, компания двинула дальше по намеченному маршруту. Каввелю все же пришлось нести гоблина. Гарб сумел встать, но не прошел и пары тысяч шагов, как его ноги подломились.

Бурбалка между тем продолжал думать и оценивать свое состояние. Получалось, что он почти невидим. Компаньоны сказали, что днем в воздухе угадывается лишь неясный прозрачный силуэт. Дух мог принимать любую форму и легко проходил сквозь любые препятствия. Работа мысли привела его к довольно очевидному решению: если большая часть энергии на Лумее находится в твердой и недоступной для его призрачных зубов форме, то нужно найти более удобный источник.

– Интересно, получится ли зачерпнуть из горящего костра? – подумал он и улыбнулся невидимыми губами.

Глава 13

Понемногу они начали выводить своих детей в новый мир. Только не все боги хотели жить в согласии. Многие находили упоение в жестокости битвы и сражались ради самого сражения. Эти злые боги впервые объединились, чтобы не позволить другим уйти с их последователями в открытый мир. Так наступил День Исхода.

Гарб еще не успел толком восстановиться, когда в пределах видимости возник человеческий город. Флаги на башнях его крепостных стен горделиво развевались, а вымуштрованная стража сменяла друг друга с завидной регулярностью. Это вызывало определенные опасения у троих путников, желающих попасть внутрь для пополнения припасов.

– К людям идти не хочу, – тут же заявил Каввель, – у меня с ними давние счеты.

Минотавр с надеждой посмотрел на гоблина.

– Я? – покачал головой Гарб. – Вряд ли одинокого гоблина даже близко подпустят. Насколько мне известно, гоблины далеко от своих поселений поодиночке не ходят. Увидят одного и решат, что я разведчик.

– И что же делать? – спросил Бурбалка.

Голос донесся сверху из ветвей ближайшего дуба. Гоблин с минотавром одновременно задрали головы, но так и не увидели призрака. При свете дня он становился настолько прозрачным, что рассмотреть его можно было только, если точно знать, где он находится. Мордочка Гарба расплылась в полуулыбке.

– Бурбалка, – сказал он.

– Че? – ответил призрак.

– Тебе поручается почетная миссия по исследованию этого города. Ты идеальный разведчик, особенно в текущих обстоятельствах.

– Так и знал, что меня припашете, – издал смешок дух. – Это ж понятно, что лучше меня никого не сыскать.

С этими словами он с еле слышным шелестом улетел в сторону крепостных стен. Гарб попытался нашарить силуэт взглядом, но заметил только движение.

– Ладно, – сказал он, обернувшись к минотавру. – Надо бы пока что-нибудь добыть на обед. Только, пожалуйста, не надо больше яиц.

Каввель скривился, но без возражений взял секиру, метательные ножи и скрылся в чащобе. Желание маленького шамана с некоторых пор стало законом для его большого друга. Не то чтобы минотавр был рабски услужлив, но в разумных пределах всегда был готов выполнить просьбу компаньона.

Костер из еловой хвои? Пожалуйста! Сбор из листьев и корней шалфея, люцерны, медуницы и страстоцвета? Расскажи, как они выглядят, и я их добуду! Еды это тоже касалось.

За время пути минотавр наловчился добывать пропитание охотой. Когда прицельное метание боевой секиры и ножей в пробегающую живность не давало результата, что происходило почти каждый раз, он просто искал птичьи гнезда на деревьях и срубал стволы одним взмахом своего грозного оружия. Потом собирал выпавших птенцов, битые яйца и регулярно нарывался на праведный гнев пернатых родителей.

Неоднократно воину с позором приходилось отступать под градом снарядов, которыми пичужки помельче щедро поливали его на бреющем полете. Более крупные пернатые норовили выклевать минотавру глаза, и, если бы не кошачья грация, вернувшаяся к пирату после тренировок на свежем воздухе, у Каввеля могло бы недоставать не только уха. Правда пичуги преуспели в вырывании шерсти, так что теперь у него на затылке красовалась изрядная проплешина.

Диета из птичьих яиц еще ни у кого благотворно не сказывалась на пищеварительном тракте, и как минотавр, так и гоблин мучились животами.

Бурбалка, разумеется, скептически смотрел на такие задержки в пути, но помалкивал, надеясь, что шаман понапрасну не гоняет минотавра, а все заказы делает для своего скорейшего исцеления. Сам Гарб тоже по большей части молчал, отдавая слух во власть шума ветра, заливистого птичьего клекота и стрекотания насекомых. Впрочем, эти шумы мало его занимали. Он просто пытался вычислить, на кой ляд он сдался своим странным спутникам.

С минотавром все более-менее понятно – глупое проклятие, но Бурбалка… Гарб терпеть не мог, когда его гениальный мозг чего-то не понимал, и всегда начинал тихо злиться по этому поводу.

В первую очередь он отправил минотавра за провиантом, чтобы потренироваться в практической магии и вспомнить былые навыки без нежелательных свидетелей. Телесная боль на самом деле давно прошла, но притворяться немощным было удобно.

Шаман осмотрелся внутренним зрением, нашел ближайший источник Дэ и вобрал вобрал в себя столько энергии, сколько смог. Получилось намного меньше, чем в волшебной одежде, бесцельно сгоревшей в костре у ящеров.

– Надо новый костюмчик пошить, – решил про себя Гарб. – Не дело это, чтобы магия заканчивалась так быстро.

Сделав еще несколько магических упражнений, гоблин принялся фехтовать.

За этим занятием его застал вернувшийся разведчик. Бурбалка какое-то время беззвучно висел, слегка искажая солнечный свет, затем не выдержал и кашлянул, чтобы привлечь внимание. Кашель призрака заставил шамана подпрыгнуть.

– А чтоб тебя! – буркнул Гарб. – Духам не положено кашлять, да еще за спиной!

Его мнимую слабость раскрыли, и гоблина это слегка огорчило.

– Ну, прошу пардону. Призракам вообще много чего не положено, но я не большой охотник до крайностей, – парировал дух и уронил из воздуха к ногам гоблина книжку.

Шаман удивленно поднял тяжелый фолиант, сдул с него пыль и прочитал название, написанное на малопонятном ему древнечеловеческом. Название гласило «Сiе есть съ Божiею помощiю пiсаный трудъ о тваряхъ дикихъ».

Ниже мелким шрифтом было добавлено «Размышленiе о сравнительномъ достоинствѣ въ отношенiи нелюдей разныхъ срѣдствъ i способовъ убiѣнiя».

– Что это? – спросил он у Бурбалки.

– О, это офигительное чтиво. Глянь на досуге. Особливо интересные там странички о твоих родичах.

Гарб полистал книгу, наткнулся на иллюстрированную статью про гоблинов, и углубился в чтение, с трудом разбирая непонятные фразы. Сначала он побледнел, потом посерел и захлопнул книгу.

– Дикость какая-то! – выдавил шаман из себя.

– А то! – обрадовано поддакнул дух. – Полюбуйся, как тут любят вашего брата.

– Вижу, – глухо отозвался шаман. – А как ты ее принес? Книгу.

– Это самое интересное! – с энтузиазмом начал Бурбалка. – Помнишь, на днях костер погас ночью? Каввель тогда еще ворчал, что за хворостом надо опять идти.

– Ну, помню. Спать мне не давал, топал своими копытищами. Это ты к чему?

Гоблин задрал голову и попробовал рассмотреть у почти прозрачного силуэта черты лица. Они стали видны чуть больше, чем раньше. Человеческие, кажется, но это все, что удалось разобрать. По большому счету, призрак никогда не говорил, кем был при жизни. Он мог оказаться как эльфом, так и гномом.

– Это я костер погасил. Зачерпнул из него энергии, он и погас. Ее было маловато, но я малек восстановил силу. И тут же зацепился за дерево.

– Чего? – не поверил Гарб.

– Того! – ответил Бурбалка. – С дерева листья посыпались. Я стал как бы немного плотным. То есть, сквозь предметы еще прохожу, прозрачный пока, но могу трогать и даже переносить вещи, если немного постараюсь. Иногда стал цепляться за что-то, но пока не понял, как это работает. Раз зацеплюсь, а пять раз нет.

– Думаешь, есть теоретический шанс полностью вернуть тебе материальное тело, если использовать достаточное количество разных источников энергии? – задумчиво почесал подбородок шаман.

– Не знаю, – печально ответил дух. – Я пробовал то же самое на других кострах, но ничего не вышло. То ли в месте было дело, то ли еще в чем, но тогда получилось, а сейчас нет.

– Ты главное не переживай! – искренне попытался утешить его Гарб. – Первый шаг уже сделан, а дальше будем ставить эксперименты и найдем способ сделать тебя материальным.

Бурбалка сделал в воздухе кульбит, и Гарба обдало легким ветерком.

– Вот это меня и пугает. Учитель так всегда говорил, когда начинал самые ужасные опыты над живыми и не очень, – призрак еще раз перевернулся за отсутствием возможности иначе выразить свои чувства.

– Кого тут на опыты сдать хотят? – возникший неподалеку Каввель возмущенно фыркнул, выражая негодование.

Как посмели обсуждать без него что-то важное!

Минотавр держал в руках освежеванную тушку енотовидного скунса. Толстый слой грязи покрывал тауросу с копыт до головы. Вероятно, животное пришлось выковыривать из норы, и оно не сдалось без боя, оставив следы острых зубов на кожаном налядвеннике[1] гиганта.

– Пока никого, если ты не будешь упорствовать, и дальше добывая таких тварей нам на пропитание, – проворчал Гарб, морщась от приторной скунсовой вони. – Хотя у нас сейчас есть прекрасные шансы стать подопытными.

Каввель взял протянутую книгу. Читать на человеческом он не умел, но ему хватило рассматривания гравюр в книге, чтобы с видом знатока поцокать языком. Дойдя до главы с минотаврами, пират решительно захлопнул фолиант.

– В город точно не пойдем! – заявил он.

– А вот и нет! – моментально среагировал Бурбалка. – Вам непременно надо туда попасть!

– Чтобы украсить нашими головами стены местного музея? – иронично вздернул бровь Гарб.

Его желтые кошачьи глаза с вертикальными зрачками щурились, будто от яркого солнца, хотя светило еще утром спряталось за тучами и вылезать оттуда упрямо не желало.

– Если не будете делать глупостей, уйдете без потерь и с добычей, – назидательным тоном, словно малым детям, сказал дух.

– Это еще как? – вмешался минотавр. – Мы, конечно, можем выкинуть белый флаг и подгрести к воротам, спрятав оружие в торбу. Но мне сдается, что в нас понаделают дырок раньше, чем мы сможем поприветствовать их честь по чести.

– А мы попросим нашего юного волшебного друга немного поколдовать, – предложил Бурбалка. – Он уже может.

– Хм, – поглаживая подбородок, глубокомысленно произнес Гарб. – Я таких заклинаний не знаю, а вот зелье…

– По твоим глазам, боцман, я вижу, что ты что-то придумал! – улыбнулся минотавр одними губами. – Если это так, то не томи.

Шаман все еще что-то обдумывал, шевеля губами и, как будто, общался с кем-то внутри себя.

– Есть у меня одно хитрое колдунство, – гоблин наконец очнулся от раздумий и изобразил сложность приготовления зелья хаотичным движением лап. – Только не уверен, что оно у меня получится. Раньше не пробовал, а теперь без своего костюмчика…

– Ты напрягись, – посоветовал дух. – Там реальный куш взять можно.

– Что именно?

– Потом расскажу, когда в городе будете.

Гарб метнул на призрака задумчивый взгляд.

– Ладно, – повернулся он к минотавру. – Как ты уже понимаешь, мне понадобятся ингредиенты.

Каввель тяжело вздохнул.

– Давай список, – сказал он.

– Только не волнуйся, – успокоил его гоблин. – Там всего тридцать шесть трав, шерсть белки и три глаза ехидны. Но я думаю, можно заменить жабьими. Часть травок я сам соберу, а вот...

Ладонь минотавра с негромким хлопком упала на его бычью морду.

Следующие полчаса компаньоны рыскали по лесу в поисках даров природы. Бурбалка подлетал то к одному, то к другому и давал дельные советы.

– Под корягу загляни, недотепа! Вон в дупле же! Шевели копытами! Смотри, тут в траве точно оно самое. В смысле, не видишь? Глаза разуй! Неужто они видят хуже, чем мои?

– У тебя их вообще нет! – не выдержал Гарб первым и разразился потоками жутковатой нецензурщины сразу на нескольких языках.

К своему удивлению, гоблин осознал, что владеет обширным словарным запасом, и способен в этом отношении потягаться с иным уличным бардом-частушечником. Даже минотавр, привычный к разговорам с моряками, заслушался.

Когда излияния иссякли, Гарб смущенно пошаркал ножкой.

– Сильно-сильно извиняюсь, накипело, – сказал он. – Бурбалка, ты не мог бы, пока не стемнело, принести из города какое-нибудь пособие по нетрадиционной медицине для излечения Каввеля?

На недоуменный взгляд минотавра шаман скорчил такую страшную рожу, что заставил пирата перехватить свое возмущение на подходе к голосовым связкам и запихнуть его поглубже внутрь. На самом деле дух из-за дневного света не мог даже толком рассмотреть своих спутников, и раздражал компаньонов просто от скуки. Поэтому обрадовался, что для него нашлось задание и сразу отправился в город.

– Фу, – облегченно сказал Гарб, когда Бурбалка скрылся из виду. – Давай, живенько копыта в руки и собирай, что еще не успел, пока наш союзничек не пожаловал обратно.

***

Колдунство удалось на славу: по возвращении дух разведывательного назначения узрел перед собой двух гуманоидов, которых с некоторыми натяжками можно было отнести к виду Homo Bipedis Erectus Quasi-Sapiens[2], то есть к обыкновенному обитателю человеческого поселения.

Один из них – высоченный детина, будто сажень проглотил, голубоглазый, черноволосый, с благородными чертами лица, простодушными телячьими глазами и пудовыми кулачищами. Второй – плюгавый коротышка, с маленькими оттопыренными ушами, приплюснутым носом, непропорционально длинными руками и хитринкой в очень умных, но постоянно бегающих карих глазах.

Зрачки плюгавого человечка при ярком свете сужались в узкие вертикальные щелочки. Впрочем, глубокие глазницы и низко нависающие над ними кустистые брови давали странным глазам отличное укрытие от пристального любопытного взгляда, обладатель которого мог бы заподозрить в коротышке некую необычность.

Оба человека внимательно разглядывали себя и друг друга, издавая разнообразные звуки, выражающие целую гамму эмоций. Бурбалка взлетел чуть повыше и шлепнул на голову коротышке книгу, выведя его из созерцательного состояния. Плюгавый ойкнул и погрозил кулаком духу, начинавшему обретать видимость с заходом солнца.

– Что, думал, в сказку попал? – мстительно заявил призрак, обиженный тем, что колдовали без его любопытствующего присутствия.

Щуплый человек разинул рот и разразился потоками отборной морской брани, поминая всех призраковых родственников до седьмого колена. Это немедленно вызвало у Бурбалки смутные подозрения о пошедшем не так заклинании: голос принадлежал минотавру. Подозрения подтвердились, когда верзила заговорил высоким голосом гоблина.

– Ну, и зачем нужно было менять ингредиенты местами? – потряс он кулаком перед носом у плюгавого.

– Ты сам кричал, что шустрее надо, я чуть-чуть ошибся! – попытался оправдаться коротышка.

– Ааааа, ща здохну! – зашелся в приступе истеричного хохота Бурбалка.

Призрак сотрясался сам и едва заметно сотрясал листья деревьев вокруг себя.

– Верни все обратно, самым дорогим прошу! – жалостливо заканючил крайне замаскированный пират.

– Не хочу! – отрезал шаман. – Ты напутал, теперь сам и выкручивайся. А мне так даже нравится. К тому же пока действие зелья не кончится, ничего поменять нельзя. Пару дней придется потерпеть.

Каввель надул губы и отвернулся. Впрочем, длилось это недолго, потому что через минуту он опять принялся выклянчивать обратное превращение. Наконец дух проржался и прекратил жалобы экс-минотавра известием о предстоящей вылазке в город. Время перед сменой караула как нельзя более подходило для проникновения в логово врага.

– К страже у ворот смена приходит на закате. Потом в город пускают еще час или около того, а дальше входы-выходы закрывают, а случайных опозданцев у стен на всякий случай расстреливают из арбалетов, – радостно сообщил Бурбалка, намекая, что времени осталось маловато.

Соответствующие предупреждения, развешанные на деревьях на расстоянии полета арбалетного болта от городских стен, красноречиво подтверждали слова призрака.

– К концу смены стражники расслабляются. Им скоро перепадет вкусно покушать и баиньки в мягкую уютную постельку. Может, и под бочок кого теплого повезет положить, – пояснил дух. – Вот они бдительность и теряют. Самое время идти.

– Да, в толпе людей, спешащих вернуться в город до заката, мы сможем укрыться от внимания караульных, – согласно кивнул Гарб.

Троица двинулась в сторону дороги, ведущей к городским воротам, а книгу по врачеванию отправили в торбу «на черный день». По мере приближения к городу коротышка стал дрожать и нервно озираться по сторонам.

– Все, дальше мне с вами нельзя, – сказал Бурбалка. – Темнеет, и меня становится видно. Встретимся на центральной площади через час. Там есть такая уютная темная ниша в одном из переулков. Я буду в ней. До скорого!

– А как ты туда доберешься, не попавшись никому на глаза? – поинтересовался шаман.

– Сквозь стену пройду, разумеется, – ответил дух. – Потом буду прятаться в тенях, я ведь как-никак наполовину тень.

– А напомните мне, зачем мы туда идем, – подал голос Каввель.

Наигранная уверенность прозвучала на редкость фальшиво.

– Великий минотавр боится? – приторным тоном переспросил Гарб.