Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 158 страниц)

Механик виновато хмыкнул.

– Это ещё ничего не значит, – сказал он, глядя в землю. – У Бьорка сильные руки, и только. Это не значит, что он сильнее тебя. Если бы вы боролись по-настоящему…

Гедимин сузил глаза.

– Я боролся с Кронионом. У него были слабые руки, – он вспомнил меткие пинки и тычки «кота» по болевым точкам, представил те же удары, нанесённые «медведем», и поморщился. – Дерись с кем хочешь. Без меня.

– Я не буду бороться, – тяжело качнул головой Бьорк, выходя из-за прицепа. – Не умею. Убивать умею.

– Мы знаем, – Константин похлопал его по локтю. – Ну что, атомщики, по местам? Рабочие уже семь минут как на площадке.

– А то они детёныши мартышек, сами не найдут, чем заняться, – фыркнул Иджес, нехотя отходя от прицепа и сгоняя робота-уборщика с обледеневшей колеи. – Ладно, до вечера!

Гедимин, Константин и Бьорк свернули к главному корпусу. Его стены – не считая оставленных для проезда отверстий – поднялись на шесть метров, и снизу заглянуть уже не получалось – ни в машинный зал, ни в гермооболочку.

– Ты не слишком разогнался? – спросил Константин, запрокинув голову, чтобы разглядеть верхнюю часть опалубки. Бригада Гедимина уже собралась там; между блоками поставили кран, Айзек стоял внизу, командуя разгрузкой крытой платформы.

– Проверил? – спросил Гедимин, подойдя к платформе и откинув брезент. Строительные блоки выглядели не совсем обычно; присмотревшись, сармат понял, что они сделаны из стеклянистого фрила – какой-то разновидности рилкара, незнакомой ему.

– Как мог, – кивнул Айзек. – Разве что не давал Бьорку. А было бы интересно, сломает или нет.

Гедимин хмыкнул.

– Это лишнее.

Он заглянул в проём, оставленный в стене реакторного зала, и довольно кивнул, – сквозь решётчатую опалубку были видны каналы, оставленные для трубопроводов, и их количество и расположение соответствовало чертежам. Кран, поставленный между двумя будущими энергоблоками, подавал наверх арматуру. Сегодня он был развёрнут к первому блоку; второй ждал своей очереди.

«Два моих роста,» – отметил про себя Гедимин, отследив верхнюю кромку опалубки. «Ничего не видно снизу. Придётся лезть наверх…»

С подъёмником главного крана он уже управлялся не глядя; закреплённая платформа больше не качалась под ногами. Несколько секунд – и Гедимин уже смотрел на реакторный зал из-под стрелы. Сегодня её опустили ниже обычного – Бьорк носил модули для машинного зала. Инженер краем уха слышал, как перекликаются рабочие, и как пищит в кабине крана координатор. «Ничего, дело идёт,» – одобрительно подумал он, глядя на реакторный зал. «Скоро Бьорк понадобится.»

Он попытался заглянуть за опалубку, но ничего не вышло – подъёмник висел слишком низко. Что-то в конструкциях, проступающих за решёткой, не нравилось сармату. «Всё-таки поспешили,» – подумал он, подтягиваясь на руках и перебираясь с тесной платформы на стрелу крана. «Кажется, перекашивает. Надо было дать устояться, эти новодельные блоки, похоже, только с конвейера, ещё пластичные…»

Внутри стрелы он мог стоять, выпрямившись во весь рост и придерживаясь руками за стальные балки. С края было хорошо видно содержимое «стакана» диаметром сорок шесть метров – по полметра на опалубку, дальше – аккуратно, почти без швов, сваренные блоки внешней защиты. «Так и есть. Уходит. Сегодня ничего трогать нельзя,» – недовольно сощурился Гедимин, заглядывая внутрь. До конструкций, которые должны были защищать реактор, было ещё далеко, слегка перекосило внешнюю часть ловушки расплава, и даже вспомогательным насосам это не должно было помешать, но сармату было не по себе. Он протяжно свистнул, глядя на рабочих, спускающихся в «стакан», и показал запрещающий жест.

Пора было возвращаться и объяснять всё на месте, но Гедимин медлил. Стрела повисла над первым энергоблоком; заглядывать во второй было очень неудобно, но сармат подозревал, что и там что-то пропустил. Он выбрался из решётчатого жёлоба и встал на продольную балку, придерживаясь одной рукой за поперечную. «Нет, тут порядок. Значит, прислали сырые блоки. Ладно, будем работать с тем, что есть…»

Он не успел даже понять, что случилось, – острая боль обожгла предплечье, и ладонь онемела. Сармат извернулся, пытаясь ухватиться второй рукой, но стальная балка уже просвистела мимо. Прямо на него, стремительно приближаясь, мчался край опалубки со всеми острыми зубцами арматуры. «Нанижет,» – сармат свернулся клубком, стараясь не подставить ничего под стальные прутья. «Ha-asu…»

Он успел оттолкнуться от края, перевернуться на лету и мягко упасть на четыре конечности, но первый удар, подбросивший его в воздух, лишил его способности дышать. Он опрокинулся набок и скорчился, прижимая ладонь к правому боку. Лёгкие горели, рёбра при каждой попытке вдохнуть взрывались болью. Что-то липкое капнуло сверху; на полу реакторного зала появилось чёрное маслянистое пятно. Гедимин приподнялся, посмотрел наверх, – кровь осталась не только на арматуре, тёмно-красные потёки размазались по внешней части реакторной оболочки. Сармат стиснул зубы и попытался подняться. «Вытереть…»

– Немедленно медика к первому энергоблоку! – громко и чётко проговорили над его головой. – Падение с высоты, рваная рана, повреждение грудной клетки!

Голос Константина прозвучал в почти полной тишине – Гедимин неожиданно обнаружил, что шипение и треск раскалённого металла утихли вместе с гулом механизмов.

– Бьорк, сиди там! – крикнул Константин. – И вы тоже! Он жив, нужен только медик!

– Блок-ки, – прохрипел Гедимин, цепляясь за арматуру. Ему всё-таки удалось выпрямиться. Правая половина груди отчаянно болела, дышать было тяжело. Острый конец стальной балки распорол два комбинезона, кожу и мышцы на боку, зацепив подмышку и плечо; рука слушалась кое-как, норовя задрожать от судороги и обмякнуть. Сармат прислонился к окровавленной решётке и посмотрел на Константина.

– Надо остановить работы. Блоки деформируются. Усадка неравномерна. Мягкий материал, – проговорил он, стараясь не хрипеть и не складываться пополам от кашля – при резких вдохах грудь болела ещё сильнее. Константин, резко развернувшись к нему, ошеломлённо мигнул.

– Мягкий? Деформация?! Т-твою мать, так вот что это было…

– Я проверял блоки! – вскрикнул Айзек. Откуда он взялся, Гедимин так и не понял, – но он уже стоял рядом, расширенными глазами глядя на раненого и судорожно прижимая к груди дефектоскоп.

– В них не было дефектов! Я ничего не увидел…

– И не мог, – резко мотнул головой Константин; его серые глаза быстро чернели. – Так и есть. Их привезли прямо с конвейера. Новая технология, всё бегом-бегом… Мать твоя колба! И что делать?!

– Ждать, – выдохнул Гедимин, сузившимися глазами глядя на стену реакторного зала. «Был перерыв между укладкой модулей. Нижние ряды успели затвердеть. Поэтому сразу не заметили…»

– Три дня. Может, пять, – сармат дотянулся до тёмных потёков на стене и попытался стереть их. Константин перехватил его руку.

– Некогда ждать. Не впишемся в план. Как избежать деформации? Усилить опалубку? Дополнительные распорки?

«Усилить?» – Гедимин задумчиво сощурился. Боль отступала быстро, но правая половина тела, начиная с руки, налилась какой-то странной тяжестью, будто мышцы потеряли форму и понемногу сползали с костей. «Это возможно. Надо проверить…»

– Я знаю, что делать, – он протянул руку к стене и провёл пальцем по размазанному кровавому пятну. – Так опалубка выглядит сейчас. Если здесь и здесь добавить…

Его шатнуло в сторону, и он, в последний раз попытавшись зацепиться за стальную перекладину, сполз по решётке. Константин над его головой вполголоса помянул колбы и пробирки.

– Плохо видно, – пробормотал Гедимин, виновато щурясь на сгущающийся вокруг туман. Зрительные центры вроде работали, и с глазами всё было в порядке, – но силуэт Константина, стрела крана над ним и дальняя стена реакторного зала стали невероятно чёткими, будто подсвеченными, а всё вокруг мерцало и расплывалось. Горячее и липкое стекало по правому боку, щекотало живот.

– Я дебил, – выдохнул Константин, опускаясь на пол зала рядом с упавшим. Тот почувствовал чужую ладонь под затылком и дёрнулся в сторону, но его держали крепко.

– Сиди тихо, жди медика! – прошептал северянин ему в ухо. – Опалубка подождёт. Ну на кой стержень ты вообще полез на этот кран?!

Гедимин не удержался от смешка, и бок заболел с новой силой. «Глупо вышло,» – он прижал ладонь к распоротому комбинезону и наклонился вперёд, надеясь, что так туман и досадная слабость отступят. «Надо подумать о страховке. Следующий полёт может кончиться хуже. Надеюсь, в госпиталь не утащат. Некогда там сидеть. Здесь станция…»

18 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Константин Цкау? Одного Константина из Цкау я знаю, но всё, что ты тут рассказал, для меня такая же новость, как для тебя. Даже не знаю, удивляться или нет. С одной стороны, я понятия не имел, чем он занимается. С другой – для северян это обычное дело. Они скрытные, как атмосфера Венеры. Значит, он физик-ядерщик? Не знаю, как ваш Фюльбер на него вышел. Как ты обратил на себя внимание, понятно любой мартышке, но Константин… Он обращался однажды ко мне с тяжёлым переломом кисти, но лучевых ожогов я у него не замечал.»

Гедимин еле слышно хмыкнул и спустился на абзац ниже. Ответ от Крониона пришёл быстро, жаль, что полезной информации в нём было мало.

«И Бьорка я тоже знаю. Нет, не все мутанты ходят стаями. Бьорк – одиночка. Не знаю, были у него друзья в Цкау или нет, но к тебе он относится лучше, чем ко многим. Надеюсь, у всех вас хватило ума воздержаться от шуток про водку и балалайку. В Цкау каждый месяц кто-нибудь попадал в госпиталь именно так. Один марсианин дошутился до компрессионного перелома позвоночника. Повезло, что спинной мозг уцелел, не то ему совсем нечем стало бы думать. Ты пишешь мне не из госпиталя, и, кажется, Иджес и Хольгер тоже в порядке, – поздравляю с пройденным тестом на разумность…»

20 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Шов на боку и повреждение плеча?! Бог мой, Гедимин, вы самый удачливый сармат из всех, кого я знаю. Надеюсь, это ранение вывело вас из строя ненадолго (и практически уверен, что, почувствовав себя лучше, вы снова полезли на тот же кран с той же целью). Думаю, нет смысла в очередной раз напоминать вам о технике безопасности, – у вас с ней свои отношения…»

Гедимин недовольно сощурился. «Я соблюдаю технику безопасности. За пять лет ни разу не облучился. Просто забыл, что рука не в порядке.»

«То, что вы пишете о блоках, – неприятная новость, и хорошо, что вы так быстро нашли выход. Но я был очень удивлён, когда узнал от вас о таком новшестве в проекте «Вестингауза». Рилкаровые материалы постепенно запускаются в оборот, но «Вестингауз» – одна из компаний, которые придерживаются старых способов всегда, даже если это, на первый взгляд, невыгодно. Так быстро сменить проверенные материалы на неопробованные новые – это очень необычно для них. А сейчас, когда была обнаружена серьёзная проблема, я удивлён, что от использования новых блоков не отказались. Возможно, откажутся, – решения в таких областях принимаются небыстро. Но в чём я уверен, так это в том, что предлагать доработки в конструкции реактора сейчас не стоит. Я бы сказал – в принципе не стоит. «Вестингауз» производит старые проверенные установки и на этом стоит.»

Гедимин тихо вздохнул, закрыл смарт и, допив остатки Би-плазмы, бросил контейнер в мусорный бак. Иджес, до того делавший вид, что его тут нет, и молча разглядывавший раскопанный участок трубопровода, развернулся к инженеру и вопросительно посмотрел на него.

– Что, опять мутант?

– Конар, – качнул головой Гедимин. – Удивляется моей живучести.

Иджес хмыкнул.

– И не только он!.. Как рука?

– Сегодня – лучше, – инженер осторожно пощупал подмышку, приподнял правое плечо и недовольно сощурился – тянущая боль прошла по правому боку и отдалась дрожью в пальцах.

– Опять? – выглянувший из-за пустого прицепа Константин сердито фыркнул. – Так у тебя никогда не заживёт.

Он ткнул в клавишу на смарте и показал Гедимину развернувшийся голографический экран с открытым письмом. В правом углу виднелся официальный штамп – послание пришло с материка.

– «Вестингауз» одобрил нашу новую опалубку и изменил график работ. Можешь почитать. Они приняли твои предложения с небольшими поправками. Теперь можем спокойно работать.

Гедимин равнодушно скользнул взглядом по строчкам и недовольно сощурился.

– Мы зря потратили пять дней. Что они всё это время делали с единственным чертежом опалубки?!

Константин изумлённо мигнул.

– Гедимин, ты в себе? Всего пять дней на то, чтобы договориться с «Вестингаузом»? Я думал, пройдёт по меньшей мере полмесяца. Фюльбер, наверное, из кожи вылез, чтобы этого добиться.

Теперь мигнул Гедимин.

– Это – быстро? Вот мартышки…

Короткий, но громкий гудок сообщил, что обеденный перерыв закончился. Константин выключил смарт, надел респиратор и пошёл к главному корпусу.

– Он может работать, но не работает. А я бы работал, но не могу, – сердито пробормотал Гедимин, ощупывая подмышку. Шевелить рукой было можно – в пределах кисти, локтевого сустава, но любое напряжение плеча вызывало очень неприятные ощущения в повреждённых связках. Иджес сочувственно хмыкнул.

– Не пускают в реактор?.. Вот что мне обидно, так это, что меня к вам не взяли. Я бы тоже мог строить реактор! Может быть, даже обогнал бы тебя.

Гедимин мигнул.

– Зачем?

– Ну, как-то надо узнать, кто из нас лучший инженер, – пожал плечами Иджес. – Но если мы строим разные здания, ничего не выйдет. Градирня проще, чем реактор.

– Опять ищешь, с кем померяться? – недовольно сузил глаза Гедимин. – Тебе мало полётов и заплывов?

– Это не то, – отмахнулся Иджес. – Это любая самка умеет. А вот строить реакторы…

Они прошли под аркой, проделанной в защитном поле; Гедимин посмотрел на конусные стены градирен, с каждым днём поднимающиеся всё выше, и едва заметно усмехнулся.

– Твоя башня на севере? Кто работает на юге?

– Мафдет Хепри, – Иджес слегка сощурился и отвёл взгляд – кажется, разговор перестал быть приятным. – Но это ничего не значит. У неё там два хороших сварщика. Я предлагал поделить их поровну, но она отказалась.

Гедимин с трудом скрыл усмешку.

– Мафдет нашла лучших сварщиков. Это значит, что она хороший инженер.

– Нет! – Иджес фыркнул. – Я всё равно обгоню её. Даже если придётся самому взяться за сварку и сделать полработы.

– Смотри, чтобы градирня не обрушилась, – буркнул Гедимин, сворачивая к реакторному залу. «Иджес тоже может работать,» – он в досаде сжал пальцы правой руки в кулак и хотел ударить по стене, но вовремя одёрнул себя. «Один я говорю и тыкаю пальцем. Могли бы поставить обычный проектор.»

…Осмотрев внутреннюю часть опалубки и одобрительно кивнув, Гедимин жестом сказал рабочим, что до конца дня новых указаний не будет, и через отверстие, оставленное для трубопровода, выбрался из реактора в зал. Сегодня там не на что было смотреть – недостроенный бассейн выдержки прикрыли защитным полем, до вспомогательных механизмов очередь ещё не дошла. Гедимин обернулся к реактору и недовольно сощурился, увидев на гладкой светло-серой стене тёмно-бурые потёки. Их было видно издалека, даже сквозь решётку опалубки, – за последние пять дней стену надстроили далеко вверх, теперь они начинались от середины, но их так и не стёрли.

Гедимин выглянул из реакторного зала и снял с недостроенной стены робота-уборщика, вытирающего пыль и мелкие брызги. Посадив его на решётку, он развернул машину сенсорами к пятнам крови. Робот завертелся на месте и с тихим писком пополз вниз по опалубке. Гедимин перехватил его на полпути и, просунув сквозь решётку, прижал к стене. Механизм бездействовал, только в корпусе что-то попискивало.

– Уран и торий… – Гедимин тяжело вздохнул и опустился на пол, перевернув робота вверх «конечностями». «Каких макак набрали сюда вместо нормальных ремонтников?!»

– Что случилось? – в реакторный зал заглянул Константин. Увидев Гедимина, разбирающего робота-уборщика, он удивлённо мигнул.

– Тебе что, настолько скучно? Побереги руку!

– Этот механизм неисправен, – отозвался инженер, нехотя отрываясь от работы. – Не распознаёт загрязнения. Что-то с сенсорами…

– Стой. На чём ты его проверял? – насторожился Константин. Гедимин, не оборачиваясь, махнул рукой на заляпанную кровью стену. Константин молча взял его за запястье и ногой отодвинул робота подальше. Механизм проворно перевернулся и отбежал в сторону.

– Все уборщики запрограммированы не трогать этот участок. В остальном они исправны, можешь не беспокоиться, – Константин едва заметно усмехнулся. Гедимин вскинулся, изумлённо мигая.

– Зачем?!

– Хорошее напоминание о технике безопасности, – ответил северянин. – О происхождении этих пятен уже ходят истории. А ещё… думаю, это была жертва крови. Убирать её следы – плохая примета.

– Что? – Гедимин изумлённо заглянул ему в глаза – сармат был абсолютно серьёзен. – Какая ещё жертва крови?! Я случайно сорвался с крана…

– Станция приняла жертву, – нараспев проговорил Константин; в его глазах засверкали весёлые искры. – Не спорь. Плохо, что ты был ранен, но хорошо, что обошлось малой кровью. В целом – это был хороший знак для нашей стройки. Не беспокойся, на работоспособность реактора эта унция грязи не повлияет. В конце концов её закроют облицовкой.

…Шов на боку уже почти не напоминал о себе – даже когда Лилит проводила по нему пальцем, разминая мышцы на спине Гедимина.

– Ты спишь, атомщик? – она ткнула пальцем в его подмышку. Сармат приоткрыл один глаз. Ему нравилось лежать так, чувствуя одновременно прохладу ночных сквозняков и жар в мышцах, разогретых разминанием и растиранием.

– Как тебе нравится станция? – спросила Лилит, облокачиваясь на его поясницу и запуская пальцы свободной руки в мышцы на плечах сармата. – Ты мало говоришь в последнее время. Только глаза горят. О такой работе ты мечтал?

– Мне нравится станция, – согласился Гедимин. – Но ещё лучше будет, когда привезут реактор. Досадно, что нам не дали самим собрать его. Хочешь, я поговорю с Фюльбером? Он может перевести тебя к нам.

Лилит хмыкнула.

– Как-нибудь обойдусь, атомщик. Наш цех, по крайней мере, не радиоактивен. Ну, почти.

– На станции ещё чище, – недовольно сощурился Гедимин. – Я же рассказывал…

– Лежи, – самка положила руку ему на загривок, крепче прижимая сармата к матрасу. – Повторять не надо.

14 февраля 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Вчера тающий лёд сползал по склонам, затапливая шоссе; сегодня он снова превратился в твёрдую корку, и её остатки счищали с обочин роботы-уборщики, то и дело оскальзываясь на спусках. Сарматы стояли у дороги, стараясь держаться островков снега – там нога цеплялась за маленькие выступы и не скользила. Глайдеры непрерывной цепью ползли мимо, осторожно, на самой умеренной скорости. На встречной полосе остался только гусеничный транспорт – всё, что могло летать, летело поверх, не соприкасаясь с ненадёжной поверхностью.

– Выдержит две тонны, – сказал Гедимин, потянув в разные стороны тугую плетёную ленту, скреплённую карабином. Хотя даже сквозь двойной комбинезон было видно, как напряглись мышцы на его руках, ни лента, ни карабин никак не отреагировали. Бьорк, заинтересованно хмыкнув, протянул руку к устройству. Константин щёлкнул по металлической детали и криво усмехнулся.

– Вижу, что выдержит. Но – нет. Ни в коем случае. Ясно? – он выразительно посмотрел на Бьорка. – Не пускай его дальше своей кабины. Хоть охрану зови, но чтобы на стреле он не выплясывал. Понял?

– Из кабины ничего не видно, – Гедимин досадливо сощурился и смотал непригодившиеся ремни. – И там и без меня тесно.

– Ну вот и нечего, – отозвался Константин. – Ну что ты рассчитываешь оттуда увидеть? Что из того, что тебе не покажет схема в смарте?! Всё увешано камерами, всё меняется в реальном времени, – чего ты там ещё не видел?!

Гедимин презрительно фыркнул.

– Мне не нужны камеры. Я хочу знать, что происходит. Не хочешь, чтобы я смотрел сверху, – я буду внутри.

– Мать моя пробирка, – выдохнул северянин. – Ты инженер или сварщик?!

Гедимин резко выдохнул и слегка развернул плечо, но тут же вынужден был податься назад – Хольгер крепко взял его за локоть.

– На Севере рабочие вопросы всегда решаются так бурно? – ровным голосом спросил он, втискиваясь между сарматами. За его спиной тяжело вздохнул и что-то пробормотал Константин.

– Пусти, – Гедимин стряхнул его руку. – Я ничего не делал.

Свет прожектора упал на него, на долю секунды ослепив его. Под недовольные возгласы сарматов огни погасли. Сармат в красном комбинезоне выбрался из глайдера на обочине и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, остановился перед Гедимином.

– Собирайтесь. Вы и инженер-механик Иджес. Сегодня вы нужны на другом участке. На станцию вернётесь во второй половине дня.

В шестиместном закрытом глайдере было тепло, но вентиляция работала вполсилы, и Гедимин с трудом удержался, чтобы не начать искать неисправность. Масанг сел на последний ряд вместе с одним из сарматов-патрульных; второй сидел рядом с шофёром. Как только глайдер взлетел, Гедимин повернулся к агенту Ведомства.

– Что ещё сломалось?

– Будем надеяться, ничего, – отозвался Масанг. – Вы нужны для проверки оборудования в новых клонариях.

Гедимин мигнул.

– Чтобы проверять клонарий, нужен химик. Почему не взяли Хольгера?

– Там есть химики, – качнул головой сармат. – По их части вопросов нет. Ремонтные бригады настояли, чтобы одну из проверок провели вы.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

– Ремонтники? Почему сами не проверили?

Масанг пожал плечами.

– Следить за работой ремонтных бригад – не моя работа, Гедимин. Моя – устранять проблемы, возникающие перед Ведомством развития. Проведите проверку систем жизнеобеспечения в клонариях. Медицинское оборудование можете не затрагивать.

…Шахтный подъёмник не изменился, разве что стал немного чище, – за ним был закреплён робот-уборщик, и, когда сарматы вышли на ярусе «Бета», он спустился с потолка и начал вытирать за ними пол. Первые десять метров штрека выглядели, как обычный участок шахты, только камень странно блестел в свете неярких ламп вдоль свода. Массивная стальная дверь раздвинулась, пропуская сарматов в оборудованную часть штрека, и Гедимин ещё на пороге почуял свежий чистый воздух. Вентиляция работала на полную мощность. Система отопления успела прогреть штрек достаточно, чтобы сармату стало слишком тепло в зимнем комбинезоне; промозглая подземная сырость отступила. Гедимин слышал гул насосов, приглушённый фриловыми щитами вдоль стен, и негромкий свист вентиляции. Вдоль свода закрепили цепочку ламп; сейчас они горели вполсилы – судя по звукам, было запущено что-то из энергоёмкого оборудования, и освещение автоматически снизилось.

– А… Вот как оно выглядит изнутри, – прошептал Иджес, оглядываясь по сторонам. – Успел забыть.

Гедимин молча кивнул. Звуки, которые он услышал у входа, исходили от рядов автоклавов с подсоединёнными к ним насосами. Прозрачные стенки были прикрыты тёмными панелями, но закреплённые на трубах датчики показывали, что внутрь закачивается питательная смесь, и её состав ещё не пришёл в норму.

«Да, я сюда не влезу,» – подумал Гедимин, коснувшись верхней, плотно зафиксированной крышки ближайшего автоклава. Она была на уровне его плеча. Двухметровый сармат-филк мог поместиться в закрытом чане и даже немного поплавать в нём; eateske «старого образца» не смог бы даже выпрямиться.

– Внеплановый контроль? – сармат в белом комбинезоне медика, выведенный патрульным из-за автоклава, был слегка удивлён. – Ведомство развития? Моя помощь нужна?

– Здесь есть неисправности? – спросил Гедимин, разглядывая длинные двойные ряды автоклавов. – Что-то работает не так, как надо? Что с уровнем радона?

Он ждал, когда можно будет свериться с собственным дозиметром или взглянуть на радоновые датчики в вентиляционных шахтах. На автоклавах датчиков не было, и сармат недовольно сощурился, но не стал ничего говорить. «Автоклавы хорошо защищены. Возможно, здесь радон не опасен,» – думал он, ожидая ответа. «Видимо, датчики установлены в инкубаторе.»

– Нет, никаких проблем, насколько я знаю, – покачал головой медик. – Но мы ещё освоили не всё оборудование. Автоклавы начали заполнять только сегодня, все зародыши ещё в инкубаторе.

– Инкубатор нуждается в проверке? – спросил Гедимин. – Генетики работают прямо здесь, в шахте?

– Нет, конечно, – ответил медик. – Материал привозят из города. Здесь он только дозревает.

– А можно посмотреть на зародыши? – спросил Иджес. – Они уже выглядят как сарматы?

Медик усмехнулся и покачал головой.

– Они ещё плохо видны без микроскопа. Выглядят скорее как рыбья икра. Через два дня можно будет с ними работать. А вы не увидите ничего интересного.

Гедимин кивнул.

– Я пойду в вентиляционную шахту. Иджес, проверь отопление, – попросил он, сверившись с дозиметром. Похоже, влияние урана в окружающих породах на атмосферу внутри штрека удалось свести на нет, – излучение было ниже городской нормы.

Проверка много времени не заняла – Гедимин не нашёл ничего, что нуждалось бы в срочном ремонте, хотя отметил в ежедневнике, что один из фильтрующих насосов при автоклавах надо будет перепроверить через пару циклов использования. Осталось удостовериться, что содержимое самих чанов прогревается равномерно; часть их уже была заполнена питательным раствором, начался нагрев, и с двух автоклавов по просьбе Гедимина сняли непрозрачные панели. Сармат встал так, чтобы удобно было следить за температурными датчиками и замерять время, и молча смотрел на прозрачные округлые стены и бесцветную жидкость за ними. Иджес сидел на полу рядом, изредка посматривая на дозиметр.

– Вот интересно, – он обвёл коридор широким взмахом руки. – Через два месяца они все вылупятся. А где их будут держать потом? Тоже в шахте?

Гедимин мигнул, вспоминая, было ли в планах что-то, похожее на жилые ячейки.

– Тут им негде жить, – сказал он, сверяясь с датчиками. Жидкость прогревалась медленно и равномерно, осторожно перемешиваемая внутренними течениями.

– Надо узнать, – Иджес поднялся на ноги и огляделся по сторонам. – Где все медики?

Гедимин слышал среди автоклавов чьи-то тихие шаги – по его опыту, подобное оборудование редко оставалось без присмотра – и не удивился, когда на голос механика из-за чана выглянул сармат в белом комбинезоне.

– Что-то нужно? Вы нашли неисправность? – он обеспокоенно смотрел на ремонтников.

– Пока нет, – отозвался Гедимин.

– Куда денут сарматов, когда они дозреют? – спросил Иджес. – Гедимин говорит, что в шахте жить негде. Их что, выгонят в лес?

Медик усмехнулся.

– Нет, конечно. Они будут жить в Ураниуме, как обычные поселенцы. Двести пятьдесят – это всего лишь четверть обычного барака. В городе всем хватит места.

Гедимин мигнул.

– Лишних бараков нет, – заметил он. – Будут построены новые? И макаки ничего не заподозрят? Мне казалось, это не вполне законное сооружение…

Он кивнул на автоклавы. Медик покивал в ответ.

– Хороший вопрос. Мы тут сами думаем об этом. Видимо, губернатор Оркус как-то решит эту проблему.

«А если не решит, их всех расстреляют,» – Гедимину стало не по себе, и он отвёл взгляд, сделав вид, что изучает датчики. «Или просто взорвут.» Ему вспомнилась расколотая стеклянная стена, волна густой жижи, выливающаяся на пол, острые осколки под ногами и резкий запах крови в ободранной носоглотке. Он поёжился и отвернулся от сарматов, пряча глаза.

– Эй, не надо, – Иджес неловко тронул его за плечо. – Оркус – не дурак. Только дурак стал бы строить всё это, чтобы подвести под облаву. В городе просто будет больше сарматов. Без охраны нас некому пересчитывать, правильно?

Гедимин качнул головой.

– Хорошо бы, – нехотя ответил он, сверяясь с часами. – Тепловые насосы исправны. Дальше можно не проверять. Теперь дело за химиками и медиками.

Сармат в белом комбинезоне довольно ухмыльнулся.

– Мы справимся, – покивал он. – Проводить вас на выход?

…Линкен, поравнявшись с Гедимином, хлопнул его по спине. Сармат вздрогнул и растерянно замигал; ухмылка ещё не сошла с его лица. Неохотно выключив смарт, он повернулся к взрывнику и ударил его по плечу в ответ.

– Самый довольный сармат во всей Канаде, – хмыкнул Линкен. – Что, реакторы достроены и запущены? Э-эх, не позвал меня на запуск!

– Позову, – пообещал Гедимин. – Если меня самого пустят. Только приходи без взрывчатки.

Он вспомнил недавний рассказ Константина и ухмыльнулся ещё шире.

– Само собой, я не трону твои драгоценности, – усмехнулся Линкен.

– Константин рассказал одну историю, – Гедимин огляделся по сторонам и придвинулся к взрывнику вплотную. – На его первой станции сарматов не пускали к реакторам. Работали мак… люди. Мирные служащие под строгой охраной. Ты не знаешь, но от реактора можно отвести узкий пучок альфа-частиц… такой плотный поток, вроде нейтронного пучка от боевого излучателя. Эти мартышки придумали класть под него орехи в скорлупе. Видимо, им лень было их чистить. Поток частиц испарял скорлупу, и… вот такой результат.

Гедимин развёл руками. Линкен фыркнул.

– Макаки! Орехи и фрукты – вот чем занят их маленький мозг. Но чтобы чистить их реактором?! Чем нужно было подумать, чтобы до этого дойти? Ты знаешь, атомщик?

Сармат пожал плечами.

– Я атомщик, а не медик, – ухмыльнулся он. – Класть в реактор пищу… Нет, она оставалась съедобной, надо было только выждать, но… это очень странная идея, даже для макак.

– Угу, – кивнул Линкен. – Константин не сказал, где была эта станция?

Гедимин озадаченно посмотрел на него и качнул головой.

– Нет. И я не спросил. Странно.

– Северяне, – усмехнулся взрывник. – С ними всегда так. Да, об историях и странных идеях… Ты знаешь, что одну из линий в цеху остановили ещё с ночи?

– Что? – Гедимин встревоженно сощурился. – Авария?

– Нет, модернизация, – широко ухмыльнулся Линкен. – Ведомство прислало рабочих. Твои чертежи пошли в ход. Через две недели обещают запустить, и если всё пойдёт по плану, доработают и остальные три. Можешь радоваться, атомщик. Теперь мы делаем уран для нашей станции. Чем быстрее он будет готов, тем лучше, верно?