Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 158 страниц)

– Энрике, ты куда смотрел? – сложив всё найденное на стол, он повернулся к охраннику.

– Я… сэр, он ничего не подбирал! Не мог же я не заметить… – выпалил тот.

– В камеру его, – буркнул Райан.

Гедимин улёгся на матрас. Большой усталости он не чувствовал, но ему было досадно, и не столько из-за отобранных обломков – можно было догадаться, что неглупые «макаки» вывернут ему карманы – сколько из-за ошейника. «Вот о чём предупреждал Саргон,» – угрюмо думал eateske, ощупывая металлический обруч. «Трудно доказать превосходство на неисправном истребителе. Зато легко попасть в рабство.»

– Как он в работе? – донеслось из «кабинета» Райана.

– Как бульдозер, – ответил Энрике. – Тысячефунтовые глыбы поднимает, не запыхавшись. При мне вёл себя тихо.

– Впишу его в график, – сказал Райан. – Поел? Бери контейнеры и иди.

Энрике появился в коридоре, щелчком отключил «сивертсен» и просунул под решётку два запечатанных контейнера. Следом он протолкнул ложку длиной с собственное предплечье и шириной с ладонь. Гедимин удивлённо мигнул, повертел её в пальцах – она была подходящего размера.

– Чего смотришь? Я обещал, – буркнул охранник. – Твой черпак.

27 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Гедимин думал, что его вечером погонят работать, но этого не случилось. Уже прошла ночь (чуть менее скучно, чем предыдущая, – когда не удавалось отключиться, тридцать пятый думал о древнем здании, мысленно собирая его по частям и гадая о его назначении), за окном посветлело. Энрике ушёл, его на посту сменил Хосе, ещё более понурый, чем в день авианалёта. Иногда он порывался что-то забормотать, но косился на «спящего» пленника, морщился и замолкал. Когда за окном окончательно рассвело, он вышел. Его возвращение Гедимин пропустил; он открыл глаза, когда услышал щелчок отключаемого «сивертсена». Хосе пропихивал под решёткой два запечатанных контейнера и большую ложку.

«Что, уже вечер?» – удивлённо мигнул Гедимин.

– Быстро ешь, Джед. Через четверть часа шериф ждёт нас, – хмуро сказал охранник.

«По крайней мере, они кормят рабов,» – хмыкнул про себя eateske. Посмотрев на вязкую бесцветную массу, он покосился на свою руку – она пока слизью не растекалась. «Четвёртый день. Интересно, что я почувствую, когда процесс пойдёт.»

Двадцать минут спустя они шли по пыльной улице. Ветер со вчерашнего дня усилился, заметно потеплело. Гедимин нашёл взглядом разрыв в защитном куполе – он уменьшился вдвое, но закрыть его полностью не удалось. Хосе косился на небо, на соседние здания, хмурился и поминутно совал руку в карман. Вторая крепко держалась за бластер.

– Святая Дева! – вскрикнул Хосе, когда между ними и перекрёстком не осталось зданий, и развалины стали видны как на ладони. Большую их часть уже разобрали; весь фрил, пригодный на переплавку, увезли. На месте жилых кварталов остался пустырь с крышками люков, и на его краю глайдер разгружал вереницу контейнеров. Четверо горожан в экзоскелетах раскладывали привезённое по площадке – один громоздкий предмет к каждому люку. Часть обломков древнего здания, скрывающую под собой тела, тоже убрали. На бывшем полу ещё темнели пятна крови, но трупов уже не было.

– Пречистая, – вполголоса поправил Гедимин. Хосе скрипнул зубами.

– Заткнись, теск. Лучше заткнись по-хорошему.

Он отвёл Гедимина к горе обломков, подождал, пока глайдер поставит пустые контейнеры неподалёку, и подошёл к кабине. Тридцать пятый не вслушивался в их разговор – даже старое, по-дикарски построенное здание было интереснее. Хосе вскоре вернулся, сел на камень и закурил. Проходящий мимо Гедимин уловил знакомый запах горелой органики.

– Опять лечебные смеси? – тихо спросил он. Хосе вздрогнул.

– Отвали, теск. Работай, – вяло отмахнулся он.

Сзади послышался тихий щелчок. Абориген, помахивая бластером, выглянул из-за развалин.

– Всё в порядке, Хосе? Если что, кричи.

Гедимин огляделся – ещё пятеро болтались по пустырю, лениво собирая осколки фрила и разглядывая брошенную утварь, и у двоих из них были бластеры. «Успею или нет?» – тридцать пятый прикинул расстояние между «макаками», Хосе и четвёркой в экзоскелетах. «С повреждённой ногой – нет.»

Глайдер, волоча за собой переполненные контейнеры, выбирался с площади и отчаянно гудел – выезд перегородил другой транспорт, не успевший улететь. Он встал как-то наискосок, перекрыв почти всю дорогу, и глайдер с грузом камней пытался втиснуться в оставшийся просвет. Понаблюдав за ними ещё секунду, Гедимин повернулся к груде обломков. Там, где из-под каменной крошки выступил пол, были видны знакомые красновато-бурые потёки, и мухи уже слетались к ним. Сверху лежал кусок алебастровой скульптуры – чья-то длинноволосая голова. Рядом, приглушённо переговариваясь, уже стояли двое в экзоскелетах, осторожно раскапывали обломки; третий, без брони, дежурил неподалёку со свёртком пакетов наготове и усиленно смотрел в другую сторону. «Местный похоронный обряд,» – сузил глаза Гедимин. «Пока они там, мне не подойти.»

Он повернулся к Хосе. Тот, докурив «смесь», перебрался с камня на обочину и стоял там неподвижно. Его взгляд расплывался, и Гедимин не мог понять, куда он смотрит.

– Эй, Хосе, – негромко окликнул тридцать пятый и протянул к нему руку. – Давай сюда ключ.

Взгляд «макаки» сфокусировался мгновенно, а в следующую секунду Гедимин обнаружил в её руке бластер, нацеленный ему в грудь.

– Дже-ед, – протянул, странно ухмыляясь, охранник. – Ты думаешь, я все мозги скурил?

«Не сработало. Странно,» – подумал eateske, отворачиваясь. Судя по ругани и лязгу, доносящимся с перекрёстка, там происходило что-то интересное.

– Я пойду туда, – он кивнул в сторону перекрёстка.

– Ага, я следом, – вяло отозвался Хосе, опуская бластер. – Только тихо, ладно? Скоро ужинать пойдём.

На перекрёстке стоял глайдер – тот, что перегораживал проезд. От него отцепили все контейнеры и отогнали его с дороги. Теперь обшивка с его носа была снята, и над развороченным двигателем склонились двое аборигенов. Ещё трое стояли вокруг, заглядывая под обшивку. Ни у кого из них не было ничего, похожего на инструменты.

– Что здесь? – спросил Гедимин, заглядывая в двигатель через их плечи. Сквозь выяснения, кто сломал машину, и каким образом теперь ему следует спариваться со своими родственниками (эту часть eateske не понял), он слышал тихий, но отчетливый электрический треск.

Аборигены одновременно отвернулись от глайдера и попятились, хватаясь за оружие.

– Что с глайдером? – медленно, отчётливо выговаривая слова, спросил Гедимин. У него было чёткое ощущение, что его либо не слышат, либо не понимают.

– Не летает ни черта, – ответил, высунувшись из кабины, шестой горожанин. Ему изнутри было не видно, кто задаёт вопрос – он, сняв приборный щиток, пытался добраться до неисправности с другой стороны. Теперь он увидел собеседника и вздрогнул, стремительно расширяя зрачки.

– И не должен, – буркнул тридцать пятый, запуская руку в изношенные «внутренности». Местные не скупились на смазку – должно быть, просто лили масло из ведра под обшивку – и оно застывало на деталях, смешиваясь с красной пылью. Нужная защёлка нашлась не сразу – на ней наросло два сантиметра грязи. Вторая была на виду, но прикипела к корпусу. Обломком фрила Гедимин поддел её – корпус захрустел, но крышка приподнялась. Треск стал громче.

– Нож, – тридцать пятый, не оглядываясь, протянул руку к толпе аборигенов. Они стояли немного поодаль, перешёптываясь.

– Такой? – спросили сверху. Обитатель кабины покинул её и наклонился над дырой в обшивке. Гедимин посмотрел на широкое короткое лезвие. Держать его пришлось двумя пальцами, но резало оно хорошо.

Обрывки проводов уже не трещали; оплавленная изоляция сходила с них легко.

– Есть чем спаять? – спросил тридцать пятый.

– Нечем, – мотнул головой абориген. – Изолента есть.

– Неси изоленту, – разрешил Гедимин, туго скручивая разорванные провода. Мягкий металл хорошо поддавался. «Так сойдёт,» – подумал тридцать пятый, наматывая изоленту виток за витком. «Не крейсер, не взорвётся.»

– Запускай, – вернув крышку на место, он отступил на шаг и поискал взглядом ветошь или поверхность, пригодную для вытирания рук. От толпы, собравшейся вокруг, отделился один горожанин и бросил ему комок грязных тряпок. Глайдер загудел, медленно приподнимаясь над землёй. Гедимин бросил тряпки владельцу и развернулся, чтобы уйти, но едва не налетел на Хосе – тот, бледный как стена, сжимал в одной руке ключ, а в другой – бластер.

– Всё, Джед. Идём, – пробормотал он и судорожно сглотнул. – Ты ничего не видел, ладно? Я в другой раз тебе принесу.

…Войдя в тюремный коридор, Хосе остановился и вполголоса выругался. Из «кабинета» Аранды доносились голоса, и один из них принадлежал доктору Мэттью.

– Хороший вечерок, – заметил врач, вместе со стулом поворачиваясь к прибывшим.

– Очень, – закивал Хосе.

Райан встал перед ним, шумно принюхался и поморщился.

– Опять?

– Нет, сэр. Это на улице… откуда-то дым принесло, – промямлил охранник. – А… а у Джеда в кармане железка!

– А у тебя в голове дым, – Райан привстал на цыпочки, чтобы достать кусок металла из нагрудного кармана eateske. – Джед, хватит, а?

– Я пришёл к твоей ноге, – сказал Мэттью, встав со стула. – Садись, показывай повязку.

Стерев с прозрачного фрила пыль, он пощупал ногу над повязкой и под ней, повертел её и хмыкнул.

– Рано вы начали гонять его. Но заживает хорошо. Через две недели сниму повязку. Райан, ты достучался до федералов?

– Сейчас им не до нас, – угрюмо ответил шериф. – Ищут базу… Я не могу просто держать его тут, Мэттью. Тут каждый кет, даже самый никчёмный, работает с рассвета до заката. В городе нет здоровых амбалов. Тут одни старики и мелюзга!

– Да знаю я твои резоны, Райан, – поморщился врач и пристально посмотрел на Гедимина. Тот после осмотра остался сидеть на полу и незаметно оглядываться. Коридоров в тюрьме было больше одного…

– На нём вся пыль Нью-Кетцаля, – проворчал Мэттью. – Что, в городе не нашлось ведра воды?

– Что? Когда мне заниматься такими вещами? – фыркнул Аранда. – Нас тут трое на всё…

– Надеть удавку – на это вы время нашли, – сухо отозвался Санчес. – Устрой ему мойку, Райан. Сегодня.

…Это устройство обычно использовалось для мытья полицейских глайдеров, и, как Энрике ни ослаблял напор воды, удары струй для человека были бы болезненными. Но Гедимин не чувствовал боли. Прикосновение холодной воды к усталому телу было даже приятным.

– Вот на кой его мыть? Это просто пыль, – пробурчал Энрике, отставив в сторону мыльную щётку на длинной ручке. – От него всегда пахнет только пылью и железом.

– Настоящий кет – весь в пыли, харкает пылью, моется раз в месяц, – хмыкнул Мэттью. – Хосе, ты закончил?

– Вот, сушу, – закивал щуплый охранник. Перед ним на бортике висела форма Гедимина, и с неё капала вода. Скользкий скирлин отталкивал жидкость, не промокая; через пять минут форма должна была просохнуть.

– У них и правда нет волос, – хмыкнул Энрике. – Нигде. Гладкая белая шкура.

– Это везде пишут, – отмахнулся Хосе. – А вот что у них всё как у людей… А зачем? У них же нет баб.

– И у тебя нет бабы, – покосился на него доктор Санчес. – Хочешь – приходи, отрежу лишнее.

Энрике испустил короткий смешок, Хосе побагровел и надвинул фуражку на глаза.

– У меня была девушка! Совсем недавно… год или около того. А у него?

– Спросишь, – буркнул Райан. – Рики, хватит лить воду. Джед, иди сохнуть.

Влезая в высохшую форму, Гедимин украдкой ощупал ошейник. Обруч был сделан «макаками», но тут они постарались – вода действительно не проникала внутрь. «Исправен,» – заключил тридцать пятый. «Надо найти отражающую поверхность. На ощупь я его не вскрою.»

В камере его оставили одного – ненадолго, пока Хосе ходил провожать доктора Санчеса. Через четверть часа он вернулся с запечатанными контейнерами, просунул их под решётку, но упасть на стул не спешил – стоял у двери, глядя на Гедимина.

– Эй, Джед, – громко прошептал он. – Тебе сколько лет?

– Шесть дней, – ответил тридцать пятый, зачёрпывая Би-плазму. Хосе смерил его недоверчивым взглядом, что-то пробормотал и отошёл от решётки.

28 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Толстое стекло задребезжало, стены едва заметно качнулись. За первым взрывом последовал второй. Гедимин перевернулся на другой бок, не открывая глаз. Утренняя порция Би-плазмы уже была съедена, а «мартышки» ещё не придумали для него работу, и никто не приходил за ним. Третья бомба взорвалась где-то поблизости, и от сотрясения замигали не только светильники, но и защитные поля. Кто-то постучал по решётке.

– Джед, вставай, – за прозрачной стеной стоял шериф. – Сегодня ты работаешь на меня.

– Сэр? – удивлённый Энрике, присевший было на стул, снова поднялся.

– Да, ты сиди, – кивнул Райан. – Ключ оставляю тебе. Мы далеко не уйдём.

Пять взрывов один за другим прогрохотали за стенами тюрьмы. Кто-то снова прорвался сквозь городской купол и долбил кварталы многочисленными, но слабыми бомбами. Гедимин думал, что достаточно было бы одного выстрела из главного орудия «Циклопа», чтобы на месте Нью-Кетцаля осталась воронка. «Зачем вообще бомбить его? Тут ничего нет, кроме пыли и макак…»

– Твои дружки не унимаются, – вздохнул Райан. – Сейчас лупят по верфям и станции, но там им не обломится. Поле не пропустит. Сверни налево. Мы идём к ангару. Говорят, ты ремонтник… у меня тоже есть глайдер, и его некому чинить. Да, сюда… А теперь стой.

От коридора отходило короткое ответвление с двумя закрытыми дверями. Райан жестом приказал тридцать пятому дойти до конца и там остановиться.

– Сядь. Руки на стену и не двигайся, – тихо сказал он. – Я кое-что поправлю.

Он просунул пальцы под ошейник и слегка повернул его. Гедимин услышал тихий треск и писк, потом – щелчок.

– Удавка теперь не сработает, – сказал Райан, отойдя от пленника. – Вставай. Через месяц за тобой прилетят федералы, тогда я сниму ошейник вовсе. Он нужен для контроля, и больше ни для чего. Рабов мы не держим и никогда не держали. Надоест работа – откажись, заставлять не стану.

«Надоест?» – Гедимин мигнул, вспоминая, как лежал и разглядывал потолок сутки напролёт. Вот это действительно быстро надоедало, а работа… Он ещё ни разу не устал за эти два дня, и новой информации было в избытке.

– Нам нужны хорошие ремонтники, – сказал Райан и запрокинул голову, чтобы заглянуть Гедимину в глаза. – «Мартышки» – так вы называете нас? Если говорить о кетах – вы не ошиблись. Толпа мартышек и кучка инвалидов. Всех, кто был на что-то годен, давно призвали. Мы работаем с тем, что осталось, Джед. От вас и вашей войны только одна польза – любому отбросу нашлось занятие и место. Ты был ремонтником?

– Я умею чинить корабли, – отозвался Гедимин.

– Странные у тебя глаза, – буркнул Райан, отводя взгляд. – Горят, как угли. Умеешь чинить корабли – значит, глайдер для тебя ничто. Наш скрежещет на взлёте, иногда глохнет. Не из-за пыли – чистят его регулярно.

Площадка, по которой они прошли, уже была знакома Гедимину – здесь ему устраивали мойку. К ней торцом примыкал ангар. Его стены были тоньше, чем у самой тюрьмы, и грохот снарядов здесь был слышен ещё лучше.

– Верфи, – сказал Райан. – Отстреливаются. Вот этот глайдер. На тот, что слева, не смотри. Он уже полгода как не летает. И… наружу не лезь. Взрыватель сработает.

– Что есть из инструментов? – спросил Гедимин, втискиваясь в кабину глайдера. Она была предназначена для людей, и eateske там не помещался – мог только дотянуться до педалей и руля. Потревоженный механизм чихнул двигателем, протяжно заскрежетал, слегка приподнялся над землёй и упал обратно.

– Всё, что найдёшь в том ящике, – Райан достал бластер из кобуры и теперь задумчиво его рассматривал, вполглаза наблюдая за пленным. – Только в карманы не суй. Тебе что, так скучно в камере?..

Глава 3

29 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

– Энрике!

– Да, сэр!

– Сегодня везёшь Джеда на верфи.

– Верфи? Со стены же заявку прислали…

– С верфей прислали семь. И они, в отличие от, уже заплатили. Бери Джеда, заводи глайдер. Анхель Монтойя тебя встретит.

– Прокатный цех? У них что поломалось?

– На месте узнаешь. Иди, мне работать надо.

– Есть, сэр!

«Верфи?» – Энрике ещё не добрался даже до середины коридора, но Гедимин уже открыл глаза и сел. Пошевелив пальцами на сломанной ноге, он заглянул под повязку – слизь оттуда по-прежнему не текла. «То ли Eatesqa не заражаются от макак, то ли у Хосе какая-то другая болезнь,» – подумал он, осторожно переступая с ноги на ногу. «Хроническое отравление мозга, например…»

– Джед, выходи. Твои дружки раздолбали верфь, – Энрике вышел к решётке, на ходу разворачивая закатанные рукава формы. Убедившись, что механическая рука хорошо прикрыта, он выпустил Гедимина из камеры.

– Какие здесь верфи? – спросил тридцать пятый, не оборачиваясь – он и так слышал, что Энрике идёт следом.

– Единственные в штате, – буркнул тот. – Остальные вы уже раздолбали. Чем заняты федералы?! Ещё один такой налёт, и свои «Кондоры» они будут чинить в Австралии!

Глайдер, сметая с мостовых пыль и едва не задевая крыши, летел по улицам. Бронированный фургон заносило на поворотах и бултыхало из стороны в сторону, и Гедимин, болтаясь внутри, удивлялся, что прицеп ещё не перевесил кабину и не упал на какой-нибудь дом. За решётчатыми окошками мелькали встречные глайдеры, строения, облака пыли. Потом потянулась глухая стена из тёмно-серого фрила, поверху присыпанная битым стеклом. Над ней поднимался купол защитного поля.

Глайдер, уткнувшись в запертые ворота, взвыл сиреной. Створки залязгали, открываясь. Грохот, скрежет и запах раскалённого металла и плавящегося фрила со всех сторон обрушились на пришельцев. Глайдер, пролетев ещё немного, остановился.

– Выходи, – Энрике открыл бронированные двери. Гедимин выбрался наружу, быстро огляделся и сразу же заметил пару «макак» в экзоскелетах у запертых ворот, ещё двоих – у входа в огромное здание причудливой формы. Ещё четверо неторопливо обходили двор. Лязг и грохот не умолкали, иногда к ним добавлялись шипение и протяжный скрип. Гедимин втянул воздух – пахло так же, как на «Шибальбе», только запах был гуще и острее.

– Рики, ты? – из-за медленно ползущего по двору глайдера выбрался человек в оранжевой робе, протянул охраннику руку, пожал механическую кисть, перевёл взгляд на Гедимина, осмотрел его с головы до пят и едва заметно вздрогнул.

– Ты его контролируешь?

– Не трусь, он тихий, – буркнул Энрике. – Показывай, что у тебя.

– Сюда, – Анхель пинком открыл узкую дверь, прорезанную рядом с главными воротами.

– Иди, – подождав пять секунд, охранник подтолкнул Гедимина к проёму. – Я за тобой.

Тридцать пятый пригнулся – коридор не был рассчитан на его рост, и он с трудом помещался там в ширину, постоянно задевая плечами стены. Чем дальше он шёл, тем громче становился шум огромных механизмов; когда открылась вторая дверь, он даже не услышал скрежета – грохот снаружи всё заглушил.

– Стой, – буркнул Энрике, ткнув тридцать пятого в бок. – Анхель, показывай, что тут.

– А что, не видно? – криво усмехнулся тот, широким жестом обводя помещение.

Это, по всей видимости, и был «прокатный цех» – огромное помещение с высокой крышей и мощной вентиляцией. Горячий ветер свистел в ушах, но насосы не могли откачать все испарения раскалённого фрила и металла. У дальней стены протянулась через всё помещение длинная конвейерная лента полутораметровой высоты, с широким ограждением и смотровыми площадками над ним. Она начиналась у огромной станины – слишком высокой даже для Гедимина, оснащённой массивными валками, и по ней медленно полз пласт тёмно-красного, светящегося от жары фрила. В десяти метрах от станины, ближе к Гедимину, стоял ещё один сходный механизм… точнее, громоздились его остатки, и вокруг бродили люди в экзоскелетах и без них. Четверо пытались выправить перекошенную ленту, подталкивая под неё самоходную тележку. Один массивный валок, огороженный самодельными подпорками, лежал в стороне, гладкий бок второго виднелся из-под обломков станины. Её перекосило и присыпало расколотыми толстостенными трубами. Четыре трубы сходного вида лежали у стены, там, где начиналась витая железная лестница. Она вела к двум узким закрытым платформам. На другой стороне зала виднелись ещё две, такая же лестница и свисающие с потолка трубы – те, которым повезло не расколоться и не упасть. Частично они лежали на платформах, частично нависали над уцелевшим механизмом, и если бы сила тяготения взяла над ними верх, ничто не удержало бы их от падения, а станину – от превращения в хлам.

– Раны божьи, – пробормотал Энрике, заметно побледнев. – Сюда что, бомба упала?

– Не сюда, за той стеной, – махнул рукой Анхель. – Кран сорвался и упал, а стан не выдержал. Повезло, что второй уцелел. Сами трубы нетяжёлые, а вот кран…

– Да, фунтов по пятьсот, – хмыкнул охранник. – Ты знаешь, что Джед – ремонтник транспорта, а не прокатных станов?

– Плевать, чего он там ремонтник, – отмахнулся Анхель Монтойя. – Нужно навесить кран. Дело самое простое – если ты можешь всё это поднять. Этот теск понимает наш язык? Я скажу ему, что делать, и он сделает?

…«Макаки умеют делать прочные вещи. Странно,» – думал Гедимин, поглядывая на опорные балки. Трос, перекинутый через них, был ненамного тоньше его руки. Медленно и осторожно тридцать пятый вытягивал его на платформу вместе с обмотанными им трубами пятиметровой длины. Балки пока держались.

Закрепив трос, он втащил первую трубу на платформу, перешагнул через неё, разворачиваясь лицом к стене. Длинная тёмная ниша – гнездо с резьбой – уже была очищена от ненужных обломков. Достаточно было подтолкнуть трубу, и она легко и точно вошла в нишу. «Теперь провернуть до упора…» – снова развернувшись спиной к стене, он сжал ладонями шершавый фрил. С одной стороны по трубе проходил глубокий канал, и он должен был после всех вращений остаться сверху.

Крепления сомкнулись на шершавых боках. Затянув последнюю гайку, Гедимин шагнул на трубу и прошёл до самого её конца. Оттуда было хорошо видно всё, что происходило внизу.

«Держится,» – тридцать пятый перебрался на соседнюю платформу, достал из переплетений троса вторую трубу, подтянул ослабший узел. «Но конструкция довольно ненадёжная.»

…Пятый отрезок следовало разместить посередине, на половине пути между стенами. Трубы, ещё не скреплённые попарно, заметно проседали, но это было на руку Гедимину – иначе он никак не попал бы двумя концами отрезка точно в резьбу. Свисая с потолка с трубой наперевес, он заметил, что «макаки» внизу не так уж усердны в работе – вместо того, чтобы ставить на место опоры и перекладины стана, они обступили перекошенную ленту и таращились на «теска». «Ленивые мартышки,» – подумал он и тут же о них забыл. Трубу следовало ещё и завернуть, при этом не разрушив всю конструкцию, и качающаяся опора этому не способствовала…

«Ненадёжно. Но какое-то время продержится.» Две конструкции, собранные из труб и крепко стянутые между собой, наконец обрели жёсткость, и Гедимин спокойно шёл по мосту над цехом, заглядывая во «внутренности» прокатного стана. Два канала шли строго параллельно друг другу и уже были пригодны для прокладки кабеля. Осталось его найти.

«Подождёт,» – вернувшись на платформу, Гедимин прилёг на трубу и свесил руки. Он ещё мог работать, но его ощущения уже были похожи на усталость. Он посмотрел на ладони – перчатки из прочного скирлина были покрыты тонкими разрезами, кое-где царапины проступили на коже.

Снизу пронзительно свистнули – один раз, другой, третий, потом забарабанили по железной лестнице. Гедимин посмотрел вниз – двое рабочих стояли под мостом. Заметив eateske, один из них ткнул пальцем в большую бухту кабеля. Тридцать пятый отвязал конец троса и сбросил им – они попятились, опасливо переглядываясь.

– Привязывай! – крикнул Гедимин, подёргав трос. Кое-как сквозь грохот и шипение остывающего фрила люди услышали его. Прикрепить бухту к тросу им не удалось, и они долго махали руками, выкликая кого-то из толпы рабочих. Тридцать пятый ждал, сидя на трубе. Спускаться ему не хотелось – должен же от «мартышек» быть хоть какой-нибудь прок…

Верхний ярус был обесточен ещё во время бомбёжки; Гедимин нашёл, куда воткнуть зачищенные концы кабеля, но проверить, всё ли в порядке, было невозможно. Убедившись, что оба провода надёжно лежат на дне каналов, тридцать пятый взобрался на трубу и оглядел цех. Где-то должен был лежать сам кран – станина с электродвигателем, трос и магнитный крюк. Пока что самый похожий на него объект выглядывал из груды разбитых труб и обломков прокатного стана. «Определённо, никто не проверил, работает ли он,» – Гедимину стало досадно. «Надо вытащить его оттуда и вскрыть.»

Под потолком что-то задребезжало, и одновременно снизу донёсся пронзительный свист.

– Джед! – судя по громкости, Энрике раздобыл рупор. – Слезай!

«Зачем?» – мигнул Гедимин.

Внизу уже почти не осталось рабочих. Полоса остывающего фрила всё так же выползала из-под валка, но никто не следил за ней. Смотровые площадки опустели, а те, кто чинил разрушенный стан, собрались у ворот. Там была выведена водяная труба с большим краном, и люди, обступив его со всех сторон, отмывались от едкой пыли.

Гедимин спустился, огляделся по сторонам. Энрике и Анхель ждали его в воротах. Охранник, увидев, как он спускается, вернул Монтойе рупор и облегчённо вздохнул.

«Много времени уйдёт на такой ремонт,» – хмыкнул про себя Гедимин. Однако на конвейерной ленте уже не валялось ничего лишнего, и все катки под ней были уложены ровно, а бортики – поставлены на место, и это тридцать пятый заметил тоже. Ремонтники столпились невдалеке от водяной трубы, что-то обсуждая и хлопая друг друга по рукам – но из-за лязга и звона под потолком Гедимин ничего не слышал.

«Интересно было бы с ними поговорить…» – он незаметно подошёл к группе. Все эти люди были такими же низкорослыми, как Энрике или Райан, некоторые – ещё меньше. «Им, наверное, непросто работать с механизмами…»

Ремонтники пожимали друг другу руки, и Гедимин протянул свою ладонь в круг. В ту же секунду группа расступилась – от него шарахнулись в разные стороны. Один горожанин плюнул ему в руку и подался назад, сверкая глазами.

– Теск!

Разряд неприятно обжёг Гедимину затылок, и он передёрнул плечами и шагнул назад.

– Джед, отойди! – крикнул Энрике. – Что ты к ним полез?!

Тридцать пятый посмотрел на ладонь и пожал плечами. «Бессмысленное действие.»

Те, кто столпился у открытого вентиля, не помешали Гедимину – он просто отодвинул их, как ему показалось – легонько. Он сполоснул руки, зачерпнул тёплую воду и вылил на голову. В неё, судя по запаху и привкусу, был добавлен какой-то моющий раствор – въедливый распылённый фрил смывался так же легко, как красная пыль Нью-Кетцаля. Гедимин вылил на себя ещё две пригоршни воды, одну – под комбинезон, – усталое тело требовало охлаждения, как перегревшийся двигатель.

В воротах его дожидались Анхель и Энрике. Едва он поравнялся с ними, охранник жестом пропустил его вперёд и пошёл следом.

– Завтра – в это же время? Будет моя смена, а я не хотел бы такое пропустить, – вполголоса сказал Анхель.

– Смотри, чтобы к Джеду никто не лез. С ним я поговорю сам, – пробурчал Энрике.

К глайдеру они подошли вдвоём; площадка уже опустела – охрана выгоняла задержавшихся, освобождая место для ночной смены. Энрике открыл фургон, но сам не спешил сесть в кабину, дожидался, пока Гедимин войдёт.

– Что ты лезешь к людям? – сердито прошептал охранник, глядя ему в глаза. – Ты что, человек? Нет. Вот и не суйся дружить. Поехали!

30 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

– Чёрт подери!

– Кто? – спросил Гедимин, поднимаясь с матраса. Хосе появился за решёткой секунду спустя, пыхтя от досады.

– Глайдера нет, – буркнул он, открывая камеру. – Шериф и Рики полетели на убийство. Ну ладно, пойдём пешком. Выходи, Джед. И помни – я с оружием!

«Информации много, а ответа нет,» – думал Гедимин, выбираясь из прохладного здания на улицу, где с каждым днём становилось жарче. «Как у мартышек это получается?»

Хосе шагал сзади, одной рукой придерживая рукоять бластера. Он ничего не курил и был бледнее обычного – напуган и сосредоточен.

Верфи оказались ближе, чем думал Гедимин, – наверное, вчера глайдер летел окольными путями. Стоило пройти два перекрёстка, и на горизонте поднялся пузырь защитного поля с выступающими из-под него конструкциями. Гедимин увидел здание цеха, в которое вчера его привезли. Оно было далеко не самым большим в комплексе верфей.

Глайдер, волоча за собой открытый фургон, промчался мимо. Из двора вынырнули двое горожан, но тут же метнулись назад, чтобы их не сшибли. Они были ещё меньше ростом и тоньше в плечах, чем Хосе; Гедимин, приглядевшись, решил, что это некрупные самки или детёныши. Они вышли без респираторов, замотав лица яркими платками. Поравнявшись с Гедимином и Хосе, они замедлили шаг, одновременно посмотрели на пленного пилота и толкнули друг друга локтями. Одна что-то прошептала другой, та прыснула, и обе ускорили шаг. Хосе надулся.

– Что это означает? – спросил Гедимин.

– Они на тебя запали, Джед, – пробурчал охранник. – Почему на меня не западает никто, а на тебя – каждая девчонка?!

«Западает? Это что-то про размножение мартышек?» – Гедимин озадаченно мигнул. «Или Хосе уже накурился и стал невнятен? Второе вероятнее…»

Анхель встретил их у ворот цеха, широко улыбаясь, – но, увидев Хосе, скривился, а тот побагровел и уткнулся взглядом в носки ботинок. Гедимин, пробираясь по узкому коридору, слышал, как за его спиной начальник цеха вполголоса шпыняет щуплого охранника, а тот невнятно бурчит. Тридцать пятый быстро выкинул их из головы – его ждала весьма интересная работа.

Цех встретил их грохотом, лязгом и сердитыми воплями. Четверо ремонтников стояли вокруг покорёженной конвейерной ленты и орали друг на друга, перекрикивая рокот валков и шипение остывающего фрила. Лента, ещё вечером выглядевшая исправной, провисла, один каток торчал из-под неё наполовину, бортики валялись вокруг, рассыпавшись на куски. Рядом лежала причина этого – верхняя часть станины, удерживавшей валки прокатного стана. Разбросав по полу груду планок, она завалилась на ленту и вытолкнула всё, что было закреплено недостаточно прочно. Тут же валялся и нужный Гедимину механизм – почти целая станина крана. Крюк лежал чуть в стороне.

Анхель, побагровев, схватил рупор и заорал, перекрикивая и шум цеха, и голоса спорщиков. Даже у Гедимина слегка зазвенело в ушах, а Хосе прилип к стене и слился с ней. Четверо ремонтников, прекратив спор, бросились в разные стороны. Три секунды спустя двое вернулись с гусеничной тележкой, один где-то нашёл экзоскелет и прочный обломок трубы. Приподняв ленту, каток принялись заталкивать на место.