Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 152 (всего у книги 158 страниц)

…Гедимин намеревался запустить оба реактора одновременно, а пока они, разобранные и завёрнутые в защитное поле, ждали своей очереди в нишах. В «красном отсеке» стояла только система охлаждения; из неё слили воду, извлекли баллоны с жидким азотом, отключили насосы, но она по-прежнему занимала две трети лаборатории, и Гедимин не мог ни войти, ни выйти, не разворачиваясь боком. У него были идеи, как намотать её на реактор – в конце концов, полторы сотни лет назад люди с этим справились; но Константин следил, чтобы ремонтник занимался только синтезирующей установкой и не отвлекался на механику, и пришлось оставить всё как есть. На сегодня работа была закончена, оставалось отнести инструменты в «чистый» отсек и идти наверх.

– Эй, атомщик, – прошептал Линкен, подозрительно оглядываясь на динамики. – У нас есть шесть килограммов ирренция, верно?

– Взрывать не дам, – буркнул Гедимин. Линкен вздохнул.

01 декабря 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Хотя бы пять экземпляров, но только живых. Как по-твоему, Кенен может достать пять живых енотов?

– А я бы начал с крыс. Крыс достать будет проще. Макаки их разводят на продажу. Сам видел в сети. Енотов Кенен ловить не пойдёт.

– Так или иначе – начать надо с него. И… всех этих животных где-то надо держать. Крысы могут питаться Би-плазмой?

Говорили Хольгер и Линкен вполголоса, но «научный» ангар стоял в тихом месте, – негромкий разговор у ворот Гедимин услышал ещё за углом. «Еноты? Крысы?» – он прибавил шагу, надеясь узнать всё на месте, но при его появлении оба сармата замолчали. Гедимин озадаченно мигнул, но тут его обогнал Константин с ключами, и все, обменявшись приветствиями, пошли в ангар. Едва переступив порог, ремонтник вспомнил о своей работе и выкинул странные разговоры из головы. «Все ставят эксперименты,» – подумал он, усмехнувшись. «Всё идёт как надо.»

…Это был первый запуск «с монитора» – Гедимин готовился к нему долго, а теперь оставалось только нажать на кнопку и следить, как исчезают внутренние защитные поля, перенаправляются потоки излучения, и на экране появляются первые строки. Нажимая нужные клавиши, сармат мельком подумал, что можно было одолжить у Линкена Большую красную кнопку – она как раз подходила к случаю.

В этот раз Гедимин внимательно следил, как растёт интенсивность сигма-излучения – вялый рост, долгая неподвижность – и серия резких скачков с выходом на «плато». Сегодня показатель был немного выше обычного – возможно, два реактора взаимно облучались, хотя Гедимин сделал всё, чтобы кванты не просачивались. Через полчаса все рывки и скачки прекратились – обе установки вошли в рабочий режим, и сармат сверился с температурными датчиками. Уран, как и следовало ожидать, не перегревался, но и омикрон-излучение росло крайне медленно. «Безопасность или выработка?» – невесело хмыкнул Гедимин, сверив показатели. «Надо будет просчитать, как поведёт себя урано-плутониевая конструкция. Возможно, удастся свести эффекты к среднему значению…»

Засняв напоследок монитор с текущими показателями, сармат подошёл к установкам. Внешне они не отличались – единственное, что внёс Гедимин, это обозначения «U» и «Pu» на неприкрытых защитным полем частях кожухов. Их вес, без учёта охладителей, уже подходил к девяноста килограммам, но выглядели они очень компактно – сармат без труда мог бы взять оба реактора в охапку; поднять их, правда, было бы сложнее.

Подумав об этом, он усмехнулся и, подойдя к ближайшей установке, положил обе ладони поверх защитного поля. Что-то вроде слабого разряда тока укололо пальцы и потекло вверх по запястьям волной тепла. «Реагирует,» – без особого удивления подумал Гедимин. «Странное вещество – ирренций…»

Он оглянулся через плечо и осторожно обхватил одну из установок. Она не заняла много места в его объятиях. Изнутри засверкали красные блики, свиваясь в узлы на поверхности защитного поля. Невидимые тёплые волокна легли на плечи сармата, перетекая на рёбра, и растеклись по груди. Он усмехнулся. «Глупо. Но… оно тёплое.»

– Fauw! – заорали сзади, и кто-то схватил сармата за плечи и дёрнул назад. Гедимин вовремя разжал руки, и установка не сдвинулась вместе с ним, но развернуться и рявкнуть на непрошенного «помощника» он уже не успел. Иджес, неизвестно каким ветром занесённый в «красный отсек», уже сам шарахнулся в сторону и закричал, сгибаясь пополам и прижимая левую ладонь к правому плечу.

– Оно жжёт! – его глаза расширились от ужаса, и он пятился к двери. – Утечка! Fauw!

Дверь отсека была открыта – не полностью, на полтора метра, как раз на одного сармата, о герметичности не шло и речи, и Гедимин ткнул во все подручные тревожные кнопки и развернулся к реактору, срывая с пояса дозиметр. Прибор молчал – ничего, кроме стабильного сигма-фона, в отсеке не было, защитное поле оставалось непроницаемым для ионизирующего излучения.

– Где утечка? – запоздало крикнул он, выходя в коридор и закрывая двери за собой. В этот раз герметизация сработала как надо. «Откуда взялся Иджес?» – думал сармат, пытаясь собрать мысли в кучу. «И где он… А, здесь.»

Механик не убежал далеко – он стоял у стены и прижимал дрожащую ладонь к плечу.

– Эта штука… – бормотал он. – Она обожгла меня. Это радиация. Жжётся…

– Хватит трястись, и дай взглянуть! – Хольгер до сих пор мягко тянул его за рукав, но уже начал терять терпение. – Если там ожог, нужно показаться медикам. Ну дай хоть дозиметрию провести!

«Ожог?» – Гедимин растерянно мигнул и провёл рукой по собственному плечу. Ощущение тепла ушло, когда он отодвинулся от реактора, но никакого жжения не было, и ничего, похожего на повреждённую кожу, сармат не нащупал ни на руках, ни на груди.

– Надо наверх, в душевую, – сказал он, притронувшись к неповреждённому плечу Иджеса. Тот дёрнулся, но тут же согласно закивал.

– Атомщик, оно было там. Оно ударило меня. Хэссс, жжётся…

– Хольгер, не трогай, – Гедимин перехватил руку химика. – Жжётся – значит, жжётся. Идём наверх.

– Там действительно утечка? – спросил Хольгер, быстро поднимаясь по лестнице. – Ты сам цел?

– Нет там утечки, – буркнул Гедимин. – Кажется, его обожгла сигма…

Хольгер мигнул и даже приостановился от удивления.

– Сигма?! Вот это новости…

Когда двери душевой закрылись, Иджес нехотя убрал ладонь с плеча и позволил отстегнуть рукав куртки – и теперь Гедимин, не ожидавший увидеть ничего, кроме гладкой кожи и растерянного лица сармата, вполголоса помянул уран и торий. По плечу Иджеса протянулся широкий багровый рубец.

– Дезактивируйте это, – прошептал механик. – Оно точно фонит!

Хольгер поднёс к его плечу дозиметр и через пять минут, пожав плечами, убрал его.

– Снаружи – нет. Не бойся, нас ты не облучишь. Но… сильно тебя обожгло! Гедимин, ты уверен, что это была сигма?

– Атомщик его трогал, – мрачно сказал Иджес. – У него везде должны быть ожоги. На груди, на руках… Он просто не чувствует. Он обнимал эту мерзость!

Хольгер, мигнув, повернулся к Гедимину. Тот молча расстегнул куртку и дёрнул её за капюшон так, чтобы она открыла руки до локтей. На секунду он сам поверил, что сигма-лучи оставили на коже след, но кожа была светло-серой, и никаких красных полос на ней не появилось.

– Я прикасался только к защитному полю, – буркнул сармат. – Иджес – к моим плечам. Что там могло быть, кроме сигмы?!

Иджес разглядывал его, изумлённо мигая, и даже потянулся потрогать бок, но Гедимин снова влез в куртку и сердито отмахнулся.

– Идём к медикам, – сказал Хольгер. – Что бы там ни было, а Иджес ранен.

…Когда раненый механик с исколотым плечом и свежей охлаждающей повязкой выходил из медчасти, Хольгер придержал Гедимина за рукав и повернулся к медику. Тот пожал плечами.

– Никаких ожоговых изменений. Не знаю, что такое «сигма» и «омикрон», но на плече у него – стигмат. Никогда не видел их на сарматах, но у приматов такое случается.

– И что теперь с ним будет? – спросил озадаченный Хольгер.

– Заживёт рано или поздно, – медик снова пожал плечами. – Мы дали ему то, что обычно дают при ожогах. Он сам думает, что у него ожог. Должно сработать.

– Что такое «стигмат»? – спросил Гедимин, подавив желание объяснить, чем «сигма» отличается от «омикрона». Хольгер потянул его за рукав к двери.

– Пойдём, нам ещё работать.

Иджеса они не догнали – он успел добраться до научного центра, пока они говорили с медиком. У ворот Хольгер остановился и еле слышно хмыкнул.

– Он бросился тебе на помощь, так? Оттаскивать тебя от реактора?

– Я опять дверь не закрыл, – Гедимин досадливо сощурился. – Глупо вышло. Что с ним? Откуда ожог? Ничего не понимаю…

– Само по себе сигма-излучение никого обжечь не могло, – тихо сказал Хольгер, оглядевшись по сторонам. – Значит, одно из двух. Либо Иджес, почувствовав тепло или жжение – как ты их чувствуешь – остальное додумал сам и сам же внушил себе ожог… либо сигма повлияла на его нервную систему напрямую и «внушила» ему ожог. Что может устроить сармату его же мозг, я немного представляю. Да и ты тоже, – помнишь строгий карцер и призрак из стены?.. А вот может ли сигма так воздействовать… В любом случае Иджес влип. Если противоожоговые не подействуют – медики сами не знают, что с ним делать.

– Внушил себе… – не договорив, Гедимин недоверчиво покачал головой. – Иджес боится радиации, но чтоб настолько… Не надо было пускать его в отсек.

– Разумные слова, – кивнул Хольгер. – Не всем дано обниматься с реакторами и уходить невредимым. Надеюсь, он быстро поправится.

– Будет снова хвастаться, как пережил ядерный взрыв, – пробормотал Гедимин, открывая ворота. – Идём. Работа, в самом деле, ждать не будет.

Иджес сидел в «чистой» лаборатории, разбирал бумаги Ведомства, – Константин, чтобы отвлечь сармата, дал ему недописанный отчёт и два новых задания. Дрожать механик перестал, за плечо не хватался, и Гедимин, убедившись, что ему легче, успокоился сам и пошёл в «грязную» лабораторию.

Там за прошедший час не изменилось ничего, только незначительно усилилось омикрон-излучение внутри реакторов, – синтез ирренция продолжался. Гедимин отошёл от щита управления, встал рядом с установками и внимательно осмотрел их. Потом протянул руку к защитному полю и ненадолго задержал её на нём.

В этот раз он ничего не почувствовал – ни жжения, ни тепла – и сам этому удивился. «Привык,» – подумал он, убирая ладонь. «Ну вот, теперь всё правильно. По законам физики.» Отчего-то ему было не по себе – что-то неприятно давило на грудь. «Никаких странностей, и всё работает. Так и должно было быть.»

14 декабря 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Гедимин, попробуй ещё раз. Вдруг оно вернулось? – Хольгер, незаметно покинувший рабочее место и подошедший к верстаку Гедимина, тронул сармата за плечо. – Если оно там, мы должны изучать его, а не запугивать. Может, попробуешь поговорить с ним?

– С кем? – сармат недовольно сощурился. – С набором металлических цилиндров? С источником ионизирующего излучения? С живыми квантами? Нет там никого, Хольгер. Лучше скажи, где твои еноты. Если Кенен их не поймал, я с ним поговорю.

Химик вздрогнул от неожиданности. Гедимин криво усмехнулся. Что разговор о енотах был не для его ушей, он понял ещё две недели назад, но с тех пор он не слышал ничего ни о енотах, ни о крысах и понемногу начинал волноваться. Учёные, готовящиеся к эксперименту, и Кенен, срывающий или затягивающий поставки, – это были знакомые явления, хорошо изученные и поддающиеся влиянию извне (по крайней мере, Кенен).

– М-мы решили остановиться на крысах. Крысы для Домициана. Не беспокойся, Гедимин, сюда мы их не потащим. Такие опыты не для твоих нервов.

Гедимин хмыкнул.

– Домициан заставит их обнимать реактор?..

…Ящики из-под верстака были вытащены, стенные ниши – вскрыты, их содержимое – вытащено и разложено на ровной поверхности. Гедимин собирался пополнить запасы мелких деталей, фольги, стального листа, проволоки и фриловых пластин, – всего, что можно было купить в магазине Грегори. Над дверью лавки третий день висела вывеска «Распродажа» – Грегори Смит собирался уехать на юг до Рождества, никто не знал, кому достанется магазин, и от покупателей не было отбоя.

– Учёт? – усмехнулся Иджес, остановившись у верстака. – Думаешь, этого не хватит? Тут запасов на два года.

– Ерунды – на два года, – отозвался Гедимин, перебирая разнородные тёмные камни в мешке из плотного скирлина. – А обсидиан на исходе.

– Откуда у Грегори обсидиан? – Иджес повертел в пальцах один из камешков и снова бросил его в мешок. – Снова к Кенену? Вот обрадуется…

– В ядерный могильник, – буркнул сармат, откладывая мешок в сторону. «Опять просить Герберта… А мне и прислать ему нечего.»

16 декабря 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Мелкая снежная крупа вихрем кружилась над посадочной платформой, но на сарматов, которые там стояли, ничего не сыпалось, – над остановкой с утра натянули защитное поле. Гедимин выставил руку из-под него, зачерпнул несколько ледяных кристаллов, но они растаяли в перчатке раньше, чем он поднёс их к лицу, и сармат недовольно сощурился, – сейчас было бы кстати немного охладиться.

– Опять чертил до самого подъёма? – ткнул его в спину Линкен. – Спать тебе надо, атомщик. Мозги расплавишь.

Хотя сармат стоял к нему вплотную, Гедимин с трудом расслышал его слова сквозь вой сирен, гудки заходящих на посадку глайдеров и отчаянные команды диспетчеров. Над Грузовым аэродромом пытались разойтись два десятка «Кенвортов», судя по бортовым огням, загруженных до предела. Ещё десятерым удалось сесть, и их разгоняли по краям аэродрома, освобождая полосы для новоприбывших. Сквозь пургу Гедимин видел на бортах надпись «Ураниум-Сити» и три полосы на крыле – две чёрные и одну зелёную, знак приписки к ураниумскому аэродрому.

Что-то мимоходом зацепило его, и он вгляделся в силуэты, скрытые пургой и защитными полями, – на Грузовом аэродроме, кроме «Кенвортов», были другие грузовики и даже лёгкие глайдеры. Два из них прибыли из Порт-Радия, один – из Шангнака. Ни одного транспорта с материка на аэродроме не было. Гедимин попытался вспомнить, когда он в последний раз видел барк из Саскатуна или Эдмонтона. Выходило, что на Грузовом аэродроме они не появлялись с октября.

– Эй! Глайдер! – Линкен, не добившись от Гедимина своевременного ответа, схватил его за плечо и толкнул в сторону дверей. – Не спи на ходу! Что с тобой сегодня?

– Задумался, – буркнул сармат, протискиваясь к иллюминатору. Линкен пробился к нему и встал рядом, менее настойчивых спутников отнесло в сторону, кто-то из них помахал Гедимину, с трудом высвободив ладонь, и сармат кивнул в ответ.

– Ни одного транспорта с материка, – сказал он Линкену, кивнув на иллюминатор. – Что, больше на макак не работаем?

– Хотелось бы! – взрывник криво усмехнулся. – Нет, тут ничего не поменялось. Их сырьё, их продукция. Теперь их барки разгружают где-то на Периметре. Сюда им запрещено. А что толку, если это их заводы?!

Он провёл пальцем по шраму на затылке, поморщился и замолчал.

«Неудобно,» – думал Гедимин, повернувшись к иллюминатору. «Гонять к Периметру грузовики… Барки могли бы садиться тут дальше. Это никому не мешало.»

У ворот станции их встретил странный патруль – девятеро филков под предводительством обычного сармата. Увидев его, Гедимин изумлённо замигал, – для филков достали где-то пехотную броню и одноручные бластеры. Он присмотрелся к оружию – нет, ошибки быть не могло. Настоящие «Мадсены», одна из девятисотых моделей, – совсем новые, не старше года.

– Эй, там! – недовольно прикрикнул на него сармат-командир, и Гедимин наконец заметил его и снова замигал – предводитель филков был в лёгком экзоскелете!

– Где взял броню? – спросил его ремонтник. Рабочие вокруг зафыркали, даже кто-то из филков не удержал усмешки. Сармат сердито сощурился под прозрачным щитком и угрожающе поднял «клешню» с закреплённым на ней бластером.

– Ты что, с Энцелада?!

– Тронешь атомщика – экзоскелет тебе не поможет, – негромко сказал ему Линкен, положив руку Гедимину на плечо. – Ну да, с Энцелада. А пушкой не маши. Поломается.

Сармат сердито фыркнул, но спорить не стал, только прикрикнул на филков и повёл патруль дальше вдоль стены. Гедимин смотрел вслед, пока в глазах не зарябило от жёлтых полос на чёрной броне, – раскрашены филки были так, что в лесу их не заметил бы только слепой.

– Первый раз их тут вижу, – тихо сказал он Линкену, когда сарматы свернули в сторону ремонтных ангаров, и можно было уже не перекрикивать толпу. – Давно нам выдали экзоскелеты? А Фюльбер в курсе?

Линкен ухмыльнулся.

– На бывшей базе мартышек уже второй месяц тренируют экзоскелетчиков. Это патрули для охраны рудников и заводов. Чтобы у нас не вышло как в Ясархаге. Ты не бойся, атомщик. Нас никто не тронет.

– Ну-ну, – пробормотал Гедимин, вспоминая угрожающий жест нового охранника и все свои стычки с сарматами, которым дали полномочия и шокеры. «Пора вспоминать, как взламывается экзоскелет…»

«Ты видел новую охрану станции?» – написал он Фюльберу, не без усилий вспомнив его номер, – «менеджер по персоналу» очень давно не выходил на связь, и сармат вообще не уверен был, что он ещё в пределах досягаемости. Ответ, впрочем, пришёл через пятнадцать минут: «Я видел и худшие вещи, мсьё инженер. И всё это уже не моя ответственность.»

Сегодня на почту упало два письма – от Шекеш (она уточняла, сможет ли Гедимин провести в Порт-Радии три-четыре вечера, – сарматы собирались поставить на берегу большой монитор и наладить трансляцию с эхолокатора Айзека, чтобы зрители не скучали, глядя на лёд) и от Конара. «Ну что, получился эксперимент?» – думал сармат, не торопясь открыть последнее послание. «Ведь у них есть все расчёты, всё, чтобы обойтись без аварий…»

«Снова проблемы со снабжением? Даже не знаю, кто кому из нас должен сочувствовать,» – даже сармату сразу стало понятно, что с опытом, кажется, не задалось. «Я вам – из-за скудности ресурсов, или вы мне – мало проку от ресурсов, до которых не дотянуться. С первым же порывом попутного ветра пришлю вам камни, этим летом я запасся ими надолго, но придётся подождать – раньше Сильвестрова дня нужный ветер не подует. Я сейчас общаюсь с федералами, и ближайшую неделю они меня не оставят. В воровстве радиоактивных материалов меня обвинить не удалось, а нахождение в окрестностях хранилищ пока не является преступлением, но отписываться придётся долго, и это мне ещё повезло со свидетелями. Очередной повод позавидовать вашей свободе действий – или вашему безрассудству, не знаю, как правильнее…»

«Федералы?!» – Гедимину стало не по себе, и он перечитал абзац ещё раз. «Значит, опыт запретили, и Герберт сам пошёл за ирренцием? Уран и торий! Хорошо, что он был осторожен. У них там тремя днями карцера не отделаешься…»

Дочитав, он некоторое время сидел на месте и бесцельно чертил пальцем по верстаку, но через три минуты обнаружил, что линии складываются в несложную схему омикрон-излучателя. Еле слышно хмыкнув, он заглянул в один из небольших ящиков с мягкой выстилкой. Заготовки под излучатель были здесь – практически собранные сивертсеновы ловушки, не хватало только источника излучения и внешнего корпуса. «Десять граммов ирренция на каждый. Нет, лучше пятнадцать. От него же запитать экраны. Замаскировать под… что там у них принято? Какую-нибудь ерунду для развешивания на дереве. В кои-то веки пришлю Герберту что-то полезное…»

Константин перехватил его на выходе из хранилища, но на этот раз Гедимин двигался быстрее – и отодвинул сармата за дозиметрическую рамку раньше, чем тот успел перекрыть проход. Командиру пришлось шарахнуться в сторону, и выглядел он уже не так уверенно, – особенно когда Гедимин сел за верстак и установил защитное поле, готовясь к работе и не оглядываясь по сторонам. Ремонтник рассчитывал, что Константин уйдёт на своё место, но он остался у верстака и секунду спустя заговорил.

– Что это и для чего?

– Излучатели, – коротко ответил Гедимин.

– Почему разборные?

– Чтобы не привлекали внимания, – ремонтник внезапно вспомнил, что чертёж маскировочного корпуса лежит на самом видном месте, и надо бы его убрать, но поздно – Константин уже держал ежедневник в руках.

– Странная маскировка. Людей вокруг нет, сарматы не поймут… Ты, случаем, не собираешься вывезти это за Периметр?

«Что?!» – Гедимин изумлённо мигнул, тут же понял, что Константин ткнул наугад, – но теперь командир прочитал всё по его лицу, и дальше можно было не отпираться.

– Псих с реактором, – устало выдохнул Константин, опускаясь на соседний стул. – И как ты проходишь проверки на эа-мутацию?!

– Конара едва не схватили федералы, – сармат угрюмо сощурился. – Ему не дают работать с ирренцием. Ничего не случится, если он получит два излучателя.

– Как только сканер на границе уловит намёк на ирренций, ты – не жилец, – сказал с мрачной уверенностью Константин. – Макаки обрадуются, что нашли диверсанта, а сарматы устроят показательную казнь предателя. Сдавать людям наши технологии и снабжать их материалами, – думаешь, тебя за это похвалят?!

– Войны давно нет, – буркнул Гедимин. – Мы ведём научную работу. Кто кого предаёт?

– Объяснять это будешь трибуналу, – вздохнул Константин. – Я, конечно, не скажу ни слова ни Ведомству, ни безопасникам, но когда на тебя выйдут, выгораживать тебя я не буду.

– Эй, тески! Что там, уже дошло до расстрелов? – Линкен подошёл к верстаку и навис над сарматами. Гедимин, улучив момент, отобрал ежедневник и закрепил нужный чертёж на видном месте.

– Атомщик в очередной раз нашёл, обо что убиться. Пытаюсь отговорить, – Константин указал на Гедимина, почти ткнув в него пальцем. – Хочет поделиться нашим ирренцием с Лос-Аламосом.

– Что?! – Линкена передёрнуло, его лицо перекосилось. – Атомщик, это правда?

«Ну точно – обезьяны и есть,» – Гедимин, сердито щурясь, выпрямился во весь рост. Начинать драку ему не хотелось, но перекошенный Линкен редко понимал слова.

– Конару нужны излучатели. Его чуть не арестовали из-за них. Мы всё равно не ставим опыты с микропроколами, почему не передать их на материк?

Он ожидал, что Линкен прохрипит что-то про макак и бросится на него с кулаками – или схватится за динамитные шашки – но сармат только мигнул, искоса посмотрел на Гедимина и хрипло рассмеялся.

– Вынести опасные опыты с территорий? Как макаки сделали с заводами? Х-хех… А мне это нравится, атомщик. Вот будет потеха, когда Лос-Аламос взорвётся!

Константин звучно приложил ко лбу ладонь.

– Двое полоумных! Вы что, положите ирренций в посылку и отнесёте на почту?!

– Харольд, – сказал Гедимин, задумчиво глядя в стену. – Будет здесь первого января. Привезёт мне обсидиан. Отвезёт Герберту излучатели. Надеюсь, не раздолбает по дороге.

17 декабря 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Гедимин, смотри! «Гигантские морские черви с Энцелада запрещены к вывозу»!

– Где?

– Да можете вы не отвлекаться хотя бы пять минут?! – Константин с досадой ткнул ремонтника кулаком в спину. Тот недовольно шевельнул плечом и нехотя убрал с экрана размытую фотографию червеобразного существа с бахромой по краям туловища. Существо лавировало в мутной воде среди свисающих с ледяного свода выростов, за ним, вдалеке, просматривалось ещё несколько силуэтов, – кажется, верхний слой энцеладского подлёдного моря был весьма густо населён.

– А что, их уже поймали? – спросил Амос, заглядывая через плечо. – Я успел прочитать только про снимки.

– Не поймали, но когда это мешало ввести пару запретов? – отозвался Хольгер. – Видимо, уже есть желающие купить себе такого питомца. Держат же некоторые венерианских плавунцов.

«Канада Периметр аэродром фотографии» – вводил между тем Гедимин, на время забывший о подлёдной фауне Энцелада. «Тёплый Север» не подвёл и в этот раз, выплюнув на экран набор снимков. Последнюю серию выложили в начале зимы. Увидев её, Гедимин вполголоса помянул уран и торий, и сарматы, пререкающиеся за его спиной, замолчали и развернулись к монитору.

– М-да, – сказал после недолгого молчания Хольгер. – Внушительная крепость.

За последний год Периметр заметно разросся в ширину и прибавил в огневой мощи. Гедимин угрюмо глядел на новые турели, импульсные зенитные орудия, боевые дроны и шеренги экзоскелетчиков. Кроме старых «Шерманов», на стену завезли «Рузвельты», да и «Шерманы» обновили, – теперь нечего было и думать вскрыть броню экзоскелета обломком фрила. Среди укреплений виднелись защищённые с воздуха платформы-аэродромы; на одном из них стоял барк, и, кроме него, там хватило места четырём «Кенвортам». Снимок был настолько чётким, что Гедимин даже разглядел надпись «Шангнак» на каждом борту.

– Это мелочи, – буркнул помрачневший Линкен. – Смотри на лес.

Гедимин хорошо помнил дикие, практически нетронутые заросли вокруг и на дне оврагов, хаос валунов и гранитных уступов, где можно было спрятать крейсер. Теперь лес отступил от стены на полкилометра, и в нём появились длинные просеки с небольшими укреплениями в начале и конце каждой из них. Местность разровняли, овраги засыпали, растительность была содрана до голого камня.

– Простреливается насквозь, – сказал Линкен. – Где вы раньше встречались с этим… сулисом? Под самой стеной? Не лезь туда. Убьют на месте.

Гедимин угрюмо кивнул.

– Где тогда? Корабельные овраги?

Линкен покачал головой.

– Я подберу хорошее место. Далеко от Периметра. Сообщишь Конару координаты. Только осторожнее – место мне ещё пригодится.

– Ведёшь полумартышку в своё логово? – прищурился на него Иджес. – А патрули её не перехватят?

Гедимин мигнул.

– Действительно. Много патрулей у Периметра?

– Hasu! – выдохнул Линкен. – Эту мартышку надо охранять ещё и от сарматов! Хороший у тебя связной, атомщик… Ладно. Первого я пойду с тобой. С патрулями объяснимся.

На последней фразе он как бы невзначай сунул руку в карман. Гедимин недовольно сощурился.

– Без динамита никак?

– А это как пойдёт, – усмехнулся Линкен. – Я один хожу там без динамита. А ты, да ещё с полукровкой… Динамита мало – нужен торп!

…Излучатели были практически готовы, и Гедимин наводил последний лоск – присыпал корпуса блёстками, сверяясь с фотографией, найденной в сети. «Надеюсь, это выглядит достаточно нелепо,» – он начертил на излучателе кривую снежинку. «А сюда нужна проволока.»

– Гедимин! – окликнул его Хольгер, отвернувшись от монитора. – Интенсивность падает!

Ремонтник вздрогнул и, отложив излучатель, быстро подошёл к нему.

– Снижается с каждым днём, – Хольгер кивнул на монитор. – Оба реактора… Если так пойдёт дальше, можно эксперимент считать проваленным. Гедимин… Может, поговоришь с ним?

Сармат сузил глаза.

– Как только объяснишь, с кем именно. Следи за монитором, я сейчас.

Теперь за правильной блокировкой дверей «красного отсека» следил лично Константин; стоило Гедимину войти внутрь, не проведя герметизацию, как сигнализация взвыла. Сармат, поморщившись, развернулся к двери и запечатал её. Через несколько секунд вой на грани ультразвука умолк. Гедимин снял наушники и подошёл к щиту управления.

Ошибки быть не могло – интенсивность сигма-потока снижалась с каждым днём, хотя к его источникам никто не прикасался. «Ирренций так быстро не распадается,» – напомнил себе Гедимин, подходя к ближайшему излучателю. Последние две недели устройство не теплело под его ладонью, а линии сигма-поля на защитном экране оставались тонкими и рассеянными. Сармат отсоединил излучатель и перенёс его на стол, под стационарное защитное поле. Вскрыть корпус было делом одной минуты, ещё полчаса Гедимин искал неисправность – и ничего не видел. Ирренций был на месте, распадался с привычной скоростью, – устройство ещё не выработало свой ресурс, его должно было хватить минимум на шестьсот тысяч лет.

«Интенсивность…» – Гедимин медленно потянулся к генератору защитного поля, встроенному в излучатель. «Или её изменение… Надо проверить.»

Через четверть часа он закрыл корпус и убрал лишние защитные экраны. В его руках был излучатель переменного потока – и не хватало ему только управления с монитора. Сармат направил его в стену, подставив дозиметр, быстро поднял и сбавил интенсивность, – устройство работало. «А ещё не хватает шкалы,» – запоздало вспомнил Гедимин, прикрепляя излучатель на место. «Но это несущественно. Как выглядела та пульсация?..»

Он прижал к защитному полю дозиметр, пучок сигма-квантов зацепил его и отразился на экране. «Начальная интенсивность… первый скачок… серия… снижение… ещё один пик… плато,» – Гедимин отдёрнул руку от излучателя и позволил защитному полю схлопнуться. Он по-прежнему не чувствовал ничего, кроме волнения и досады. Полминуты спустя он повернулся к монитору, чтобы выяснить исход эксперимента, но Хольгер уже добрался до громкой связи.

– Гедимин, ты там? Интенсивность возрастает! Было несколько скачков, теперь она снова максимальная! Что ты сделал?

Ремонтник хмыкнул.

– Сделал излучатель переменного потока. Воспроизвёл пульсацию, – сказал он, подойдя к стене. На той стороне, кажется, ждали другого ответа, – Гедимин услышал странный прерывистый вздох.

Настроив второй излучатель, сармат остановился у монитора и довольно усмехнулся. «Сработало. А то – «оно живое, оно живое»…»

Что-то тёплое, похожее на тонкие волокна, прикоснулось к его виску. Сармат дёрнул головой и, не оглядываясь, пошёл к выходу.