Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 115 (всего у книги 158 страниц)

18 октября 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Пластину непрозрачного стеклянистого фрила – тридцать сантиметров в длину, двадцать в ширину, полсантиметра толщины – вынули из формы и положили на лабораторный стол. Она была практически чёрной, только каждую секунду от края до края пробегал яркий жёлтый зигзаг – по отрезку в несколько миллисекунд, так, что разрозненные мелькания сливались в единое движение. Всего шесть слоёв цветного фрила, чёрная подложка, прозрачная поверхность, – молния издалека была очень похожа на настоящую. Линкен стоял над пластиной, вертел в руках смарт и косился на Константина, но тот старательно отворачивался. На экране устройства застыл один из кадров старой видеозаписи – пылевой «гриб» на длинной тонкой «ноге».

– Принцип ясен, – Хольгер повернул пластину фэнрила ребром к себе и провёл пальцем по торцу. – Надо будет проверить состав на свето– и термостойкость… и, возможно, заменить несущие прослойки рилкаром. Но это уже похоже на результат. Я бы попробовал увеличить количество слоёв. Нужна более сложная картинка.

– А это, что, не подходит? – вскинулся Линкен, подсовывая химику фотографию взрыва. Хольгер покачал головой.

– Слишком много движения. У Константина какие-то сложности с движением.

– Точки поляризации, – вздохнул северянин, отрываясь от телекомпа. – Сильно не хватает программы для обработки и расчётов. Когда дойдёт до промышленного производства, к станку придётся приделать мощный «мозг» и хорошую базу изображений. А в нашей группе не хватает программиста.

– Напиши в Ведомство, – сказал Хольгер. – Если у тебя на Севере не осталось знакомств…

Гедимин досадливо сощурился. «Тут и так слишком много тыкающих в кнопки. А изучать ирренций некому.»

Он подошёл посмотреть на фэнрил ещё с утра, когда остывшая пластина лежала в форме, и убедился, что стекло получилось гладким, – большего от продукции самодельного станка не требовалось. Последний час он молча сидел у верстака и наблюдал за сарматами, и ему уже надоело. «Пора заняться делом,» – подумал он, поднимаясь на ноги. «Начать с анализатора. Он не определит вещество, которого нет в его базе, но должен что-то заметить.»

– Хольгер, тебе сейчас нужен анализатор? – спросил он, подойдя к столу химика. Выключенный прибор со сложенными «щупами» лежал на краю. Хольгер на секунду отвёл взгляд от пластины фэнрила и качнул головой.

– Сейчас – нет. Бери, если нужно.

Сармат кивнул, привычным движением проверил, заряжен ли аккумулятор, и исправен ли сам прибор, и повернулся к двери.

– Стой! – Константин резко поднялся из-за стола и сделал шаг к ремонтнику. – Что ты собираешься делать с анализатором? Все опыты должны проводиться в лаборатории. Незачем таскать оборудование по коридорам.

«Опять…» – Гедимин сердито сощурился. «Он что, нанялся мешать мне работать?!»

– Я иду в хранилище, – буркнул он. – Это тоже лаборатория.

Константин мигнул и очень быстро – Гедимин не ожидал от него такой прыти – сделал несколько шагов к нему и оказался почти вплотную.

– Говори развёрнуто, если хочешь быть понятным. Для чего тебе анализатор в хранилище? Ты успел забыть, что там лежит?

«Сейчас захочет развёрнутого обоснования на восемь экранов…» – Гедимин с трудом удержался от фырканья и очень неохотно повернулся к командиру.

– Я рассказывал вчера о новых элементах. В нашем образце они тоже должны быть. Я собираюсь проверить их наличие и количество.

– То есть – засунуть единственный анализатор под омикрон-лучи? – Константин недобро прищурился. – Ты, как механик, должен снабжать лабораторию оборудованием, а не уничтожать последнее.

– Отойди, – буркнул Гедимин, поворачиваясь к двери. – Некогда болтать.

– Я запрещаю тебе проводить этот эксперимент, – громко и внятно сказал северянин. Ремонтник не видел его лица – он уже стоял спиной к командиру – но ему на долю секунды стало не по себе.

– Положи прибор на место и сядь.

«Странный он сегодня,» – подумал Гедимин, усилием воли переключая мысли на более приятные и полезные вещи – возможную реакцию анализатора на новый химический элемент и способы её прочтения. «Он должен что-то найти. Интересно, на что это будет похоже.»

– Стой! – крикнули ему в спину. – Я приказываю тебе остановиться.

Ремонтник от неожиданности замедлил шаг и не сумел сдержать ухмылку. «А ты меня останови,» – он протянул руку к двери.

Разряд вошёл в его спину чуть ниже рёбер, прямо в позвоночник, превратив тело в бесформенный дрожащий ком, и сармат упал лицом вниз. О том, чтобы подставить руки, речи не шло, – ни одна мышца не подчинялась, и перед глазами плыли яркие белые вспышки, то и дело сменяющиеся темнотой. «Станнер,» – ему показалось, что он прохрипел это, но навряд ли ему удалось издать хотя бы звук. «Из станнера… в спину… Hasu!»

…Ноздри обжёг резкий спиртовой запах – кто-то тёр надбровную дугу приходящего в себя Гедимина мокрым клочком ветоши, и кожу неприятно щипало. Сармат подался в сторону, подтягивая под себя руку; мышцы сокращались, но замедленно, и по телу пробегала крупная дрожь. «Гребучий станнер,» – вяло подумал Гедимин, пытаясь сфокусировать зрение на расплывчатом предмете перед глазами. Сармата подняли под мышки, прислонили к стене, и он откинул голову назад, прижав затылок к холодному фрилу. Судя по ощущениям, он расшиб бровь, когда упал вниз лицом, и кто-то упорно натирал её спиртом.

– Да хватит уже! – недовольно сказал Константин; Гедимин не видел его – как и другие сарматы, сквозь туман он выглядел белым расплывчатым силуэтом, но узнал по голосу и недобро сощурился. – Это всего лишь ссадина, а не трещина в черепе. Дайте ему воды и займитесь чем-нибудь полезным!

«Гребучая макака,» – Гедимин попытался подняться, но тело не подчинилось ему. Один из сарматов, склонившихся над ним, заглянул ему в лицо.

– Чего хочешь?

«Линкен,» – Гедимин сузил глаза. «То, что нужно.»

– Убей его, – прохрипел он и попытался кивнуть в сторону Константина. Всё тело мотнуло от стены, и сармат едва не упал во второй раз. Константин выразительно хмыкнул и похлопал рукой по бедру. Зрение Гедимина прояснилось достаточно, чтобы он смог узнать в тёмном предмете у пояса командира станнер средней мощности.

– Тебе надо отлежаться, – угрюмо отозвался Линкен. – Чтобы дурь в голову не лезла. Константин – командир, а ты не подчинился приказу. И кто из нас псих?

Гедимин изумлённо мигнул и посмотрел взрывнику в глаза, пытаясь найти признаки усмешки. Линкен был совершенно серьёзен.

– Почему он командир? – спросил ремонтник. – Потому что со станнером?

– Он сармат, назначенный сарматами, и он уже показал, что может командовать, – Линкен пропустил насмешку мимо ушей. – А вот ты не в себе со своим ирренцием. Хольгер, тащи сюда брезент. Пусть Гедимин отлежится.

– Не нужно, – ремонтник оттолкнулся от пола и с трудом поднялся на ноги. Теперь он увидел Хольгера и Иджеса. Химик стоял рядом и комкал в руке пропитанную спиртом ветошь, механик держался поодаль и смотрел на Гедимина с опаской.

– Тоже думаешь, что он – командир? – ремонтник указал на Константина.

– Я думаю, тебе сейчас не следует лезть в драку, – ответил Хольгер. – Константин всегда может вызвать охрану. Ты соскучился по карцеру?

– Has-sulesh! – выплюнул Гедимин, отворачиваясь от сарматов. Пошатываясь, он дошёл до верстака и тяжело опустился на стул. До вечера он сидел, глядя в одну точку и пересыпая из ладони в ладонь мелкие детали; никто не подходил близко, кроме Айрона, и тот, пару раз сунувшись к верстаку, наткнулся на взгляд ремонтника, шарахнулся назад и больше не приближался.

Разбитая бровь Гедимина не беспокоила – о ней он быстро забыл, но жжение в спине, чуть ниже рёбер, чувствовалось при каждом движении. В душевой он долго тёр и щипал обожжённое место – боль не усиливалась, но и не ослабевала, и неприятные ощущения от хребта расходились по груди, и без того сдавленной невидимыми обручами. «Придётся выждать,» – решил сармат часом позже, выбираясь из холодной озёрной воды. Эксперимент оказался неудачным – от резкого охлаждения странный ожог не стал чувствоваться слабее. «Дней через пять ночью спущусь в хранилище. Помощь мне не нужна.»

23 октября 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Последние пять дней Гедимин избегал других сарматов и не обменивался с ними более чем парой фраз, и то на рабочие темы; иногда он возвращался вместе с ними на одном глайдере, но чаще – с ремонтниками Исангера, чья смена заканчивалась в то же время. Ещё у ворот «ангара» он отделялся от группы и сворачивал в другую сторону – обычно для того, чтобы выйти к глайдерам немного другим путём, но сегодня он остановился за углом ближайшего здания и ждал там, пока сарматы не ушли.

Константин не забрал у него ключи – это удивило Гедимина ещё тогда, когда он приходил в себя после выстрела в спину; тем не менее – все скопированные пластины были на месте, и замок на воротах «ангара» легко открылся. Закрыв за собой двери, сармат огляделся по сторонам. Свет ему был не нужен – хватало флюоресцентной разметки по стенам, всё ещё светящейся от энергии, накопленной за день. «Замки не сменил,» – отметил про себя ремонтник, заходя в лабораторию. Все три двери на его пути открылись без проблем. «А я бы начал с этого.»

Спину уже почти не жгло; что с ней было, Гедимин так и не понял. Лилит по его просьбе долго разглядывала кожу над позвоночником и даже прищипывала её, но ничего странного не нашла. Видимых ожогов не было, а с невидимыми к медикам идти не хотелось. Гедимин пошарил на столе Константина – вдруг командир оставил там станнер? – но ожидаемо ничего не нашёл, хмыкнул и вернулся к рабочему месту Хольгера. Анализатор был там – падение вместе с ремонтником он перенёс без повреждений. Там же был остывающий фэнриловый лист с подробным изображением тополёвой ветки, дрожащей на ветру.

У двери в хранилище Гедимин остановился и, прежде чем вставить ключ в замок, внимательно осмотрел его. Снаружи ничего не было заметно, и всё-таки сармат задержался на пороге, прежде чем войти в открывшийся проход. Что-то странно блеснуло в освещённом фонарём проёме, и Гедимин, приглядевшись, опознал узкие сопла станнеров. Их было всего два, оба – на уровне его пояса, и ставили их, видимо, изнутри хранилища, – снаружи стенные пластины лежали ровно, как раньше, будто их никто не поднимал.

«Тоже способ,» – подумал про себя Гедимин, приподнимая одну из них и просовывая внутрь руку в ремонтной перчатке. Станнеры встраиваемого типа обычно имели два источника питания – собственные батареи и внешний кабель; рядом с ним сармат нащупал сигнальный провод.

Можно было легко отсоединить его – без распознанного сигнала станнеры не сработали бы, но Гедимин, не церемонясь, вырезал полметра провода вместе с кабелем питания и оставил лежать внутри. Ставить на место стенные пластины он старался так, чтобы следов взлома не осталось, и даже слегка заварил один из швов, показавшийся ему слишком широким. «Какой ерундой приходится заниматься…» – досадливо сощурился ремонтник, после долгой возни со станнерами заходя в хранилище и останавливаясь у защитного поля. Газ исправно выделялся из-под сферы, и это был единственный признак того, что синтез ирренция продолжается.

Анализатор скатился вниз по жёлобу и остановился в «клешне» манипулятора – заранее включенный, с вытянутыми «щупами». Слегка отодвинуть урановую сферу, просунуть устройство под неё, – ничего сложного в действиях не было, но Гедимин не торопился, выполняя каждое движение с предельной осторожностью. Сквозь полупрозрачное поле экран был плохо виден, и сармат отключил один из слоёв. Из-под того, что осталось, писк анализатора был не слышен, но световые индикаторы мигали – устройство обнаружило что-то необычное. «Запись,» – сармат прижал клавишу прибора к сфере, и индикатор снова мигнул. «Теперь – обратно.»

Анализатор, выпавший из жёлоба, свалился в «пакет», свёрнутый из защитного поля. Только после этого Гедимин взял его в руки и очень осторожно через щель в коконе проверил дозиметром. Контакт с омикрон-излучением был кратковременным – оно оставило след, но незначительный, и сармат рассчитывал, что вскоре анализатор «остынет» – отправлять прибор в ящик с радиоактивными отходами ему совсем не хотелось.

«Что он обнаружил?» – Гедимин встряхнул кокон так, чтобы зацепить клавиши. «Воспроизведение…»

Прибор выдал пару строк непонятных символов. За ними шли вопросительные знаки вперемешку со знакомыми обозначениями – анализатор нашёл окись чего-то неопознанного, предположительно – трансуранового элемента, ещё одну окись чего-то, в чём заподозрил серебро, но выдал атомную массу – и у серебра она была в разы меньше; нижней строкой упоминался химически инертный элемент, принятый анализатором за включения золота, – но атомная масса снова выдала вещество, от золота отстоящее довольно далеко. Гедимин едва заметно усмехнулся.

«Не подвёл,» – он снова проверил анализатор на остаточное излучение и, убедившись, что опасности нет, вынул его из защитного поля. «Нашёл все три. Ирренций, «тяжёлое золото» и «тяжёлое серебро»… Надо написать Герберту. Ему будет интересно.»

В этот раз Гедимин не спешил всё бросить и уйти – он тщательно убрал все свои следы из хранилища, лаборатории и записей с видеокамер. Пропущенный день должен был выглядеть подозрительно – но здесь уже можно было сделать вид, что не понимаешь, о чём речь, и при чём тут ты. Когда, заметя следы, Гедимин вышел на верхний ярус, до полуночи оставалось чуть меньше часа, и сармат вспомнил, что ему ещё предстоит выбираться наружу.

Работа на станции не останавливалась ни на минуту, и на ярко освещённой площадке было некуда спрятаться, – как и днём, тут ездили по обычным маршрутам грузовые глайдеры, проходили по своим делам сарматы, и охранники «Вестингауза» патрулировали широкие проезды и пустое пространство вдоль стены. Прикинув расстояние между её гребнем и ближайшим зданием, Гедимин досадливо сощурился, – прыгнуть можно было, но остаться при этом незамеченным – уже нельзя. «Ладно, с земли, когда патруль пройдёт,» – решил он и остановился за углом, дожидаясь, пока застрявшие у стены охранники докурят и двинутся дальше.

… – Стоять!

На бросок через стену Гедимину не хватило одной секунды. Теперь ему оставалось только отдёрнуть руку и развернуться лицом к источнику слепящего света – яркий луч упёрся в спину, рядом грохотали стальные «копыта» – экзоскелетчики, не успевшие заметить сармата первыми, теперь сбегались со всех сторон.

– Имя? – не дожидаясь ответа, охранник направил в лицо Гедимину считыватель.

– Он из первой смены! – крикнул один «бабуин» другому. – Эй, ты, теск! Что ты тут делаешь, а?

– Работаю. Задержался для отладки, – отозвался сармат, щурясь на свет в глаза. «Глупо нарвался. Опять карцер,» – мелькнуло в голове.

– Отладка? – охранник, стоявший ближе всех, крепко взял его за плечо, другой подтолкнул в спину соплом станнера. – Иди-иди. Всё выясним.

– Гедимин Кет, ремонтная бригада, – вслух зачитывал один из «броненосцев» то, что выдали ему считыватель и база данных станции. – Открытый допуск – первая рабочая смена. Закрытый допуск – главный корпус, кроме особых случаев.

– Ага! – тот, кто шёл за Гедимином, снова ткнул его станнером под лопатку. – Нарушение распорядка, вот что. Посидит до утра. Кто у них командир?

– Погоди, тут странное, – экзоскелетчик высвободил руку из-под брони и надавил пальцем на экран смарта. – Квалификация – инженер… Непосредственное подчинение: служба безопасности комплекса «Полярная Звезда». Обращаться к мистеру Мартинесу… Эй! Этот теск из компании Мартинеса. Чёрт!

До центрального поста охраны оставалось недалеко, но все «броненосцы», как по команде, остановились и переглянулись. Тот, кто держал Гедимина, слегка ослабил хватку, но тут же опомнился и крепче сдавил его плечо.

– Ну и что? У них своя работа, у нас своя. Отдадим его утренней смене, пусть сами с Мартинесом разбираются.

– Ага, а он потом с нами разберётся, – хмыкнул другой охранник. – Надо звонить ему, вот что.

– Иди! – Гедимина снова толкнули в спину. Двое экзоскелетчиков повели его к посту охраны. Остальные за ними не пошли – так и стояли у входа, и Гедимин ещё несколько секунд слышал обрывки их разговора, но так ничего и не понял. Потом за ним закрылась дверь здания, а ещё через минуту его затолкали в уже знакомую комнату с матрасом на полу и защитным полем, растянутым поперёк дверного проёма.

– Сиди тихо, понял? – буркнул охранник, ткнув станнером в окошко на двери, и куда-то ушёл – сармат слышал его удаляющиеся шаги. «Вся обшивка лязгает,» – недовольно сощурился он, прислушиваясь к металлическому грохоту. «Где их ремонтники?!»

Он опустился на матрас, с удивлением ощупал карманы, – его даже не обыскали, только забрали наплечный «арктус» и ремонтную перчатку – то, что было оставлено на виду. «Это вернут,» – без особого беспокойства подумал сармат. «Это инструменты. Не мне, так Константину.»

Вспоминать о командире было не очень приятно – Гедимин уже понимал, что утро будет «весёлым», и что начнётся оно именно с Константина, входящего в карцер или ждущего за турникетом. «Что делал – не узнает, но докапываться будет,» – сармат еле слышно фыркнул и вытянулся на матрасе во весь рост. «Но эксперимент был интересный. Тяжёлое серебро и тяжёлое золото… Это пригодится, когда будем выделять их. Процент маленький, но постепенно накопится. Если бы найти ещё несколько старых образцов, настоящую горную породу…»

Он восстановил в памяти то, что Конар писал о «портале на орбите Сатурна», корабле, провалившемся в другую галактику на восемнадцать часов, и планете, о которой никто не знал ничего, кроме названия – «Иррьен». Сармат почти не сомневался, что один-два крейсера и эскадра десантных кораблей уже прочесали окрестности Энцелада во всех направлениях – и если они и нашли что-то кроме вакуума и пыли из колец Сатурна, то Гедимин об этом узнает в самую последнюю очередь.

Как следует обдумать, при каких условиях могли бы образоваться ирренциевые кристаллы, сармату не дали. Через десять минут в коридоре снова загрохотало, и дверная створка отъехала в сторону, пропуская торопливого охранника в лёгком экзоскелете. В коридоре за его спиной остановился «Рузвельт».

– Гедимин Кет, на выход! – крикнул «Маршалл», не подходя к сармату близко. Тот, удивлённо мигнув, поднялся с матраса, провёл ладонью по глазам и вышел в коридор.

– Добрый вечер, мсьё инженер, – послышалось из-под брони «Рузвельта». – Что мне всегда нравилось в вас, так это ваше рвение к работе. Но вы задержались тут слишком надолго. Пора отдохнуть.

Гедимин кивнул, смущённо разглядывая броню на «ногах» «Рузвельта» и радуясь, что лица сарматов менее выразительны, чем человеческие, – насколько он помнил, люди в таких ситуациях багровели, как кожа перегревшегося венерианца.

– С вашего позволения, мсьё, – «Рузвельт» слегка приподнял «руку», и охранник поспешно отошёл в сторону, освободив проход. Фюльбер и Гедимин в молчании миновали турникет и вышли из здания.

– У вас проблемы на новой работе, мсьё инженер? – вполголоса спросил «менеджер по персоналу». Гедимин мигнул.

– Ваше руководство настаивает на крайней важности того, что вы делаете, – продолжал Фюльбер. – Боюсь, оно не позволит отозвать вас на ремонтную базу.

– Мне нравится работа, – буркнул сармат. – Я не уйду оттуда. Мне не нравится командир.

– Мне трудно оспаривать решения вашего руководства, – сказал человек. – Ещё труднее – вмешиваться в отношения между существами другой культуры. Могу только дать вам совет, мсьё Гедимин. Впредь будьте более осторожны, когда нарушаете установленные правила.

На посту у ворот их не спросили ни о чём. «Рузвельт» вышел первым и остановился на обочине. Дорога была пуста.

– Вам придётся возвращаться пешком, мсьё Гедимин, – сказал Фюльбер. – Я полагаю, это входило в ваши планы. Соблюдайте осторожность. От вас и так очень много беспокойства.

Сармат сошёл с дороги через десяток метров – ему не нравилось быть одинокой мишенью на пустом шоссе под светом двух рядов фонарей, пусть даже никто не собирался в него стрелять. Путаясь в подлеске и стараясь не слишком шуметь, он потратил четверть часа, чтобы выйти к баракам «Вестингауза» – и ещё пять минут, чтобы вытряхнуть отовсюду растительные остатки. «Неупорядоченная структура,» – сердито сощурился он, обернувшись к лесу. «Не знаю, почему макакам нравится на это смотреть.»

Он рассчитывал, что все «научники» уже спят, и совсем не ожидал, что наткнётся в вестибюле на Хольгера. Химик, увидев его, облегчённо вздохнул и шагнул навстречу.

– Где ты был? Я уже всё обошёл. Никто тебя не видел.

– Уйди, – буркнул ремонтник, не замедляя шаг. Хольгер подался в сторону, но тут же крепко схватил его за плечо и заставил остановиться.

– Ты в порядке? Спина не болит?

Гедимин хотел оттолкнуть его, но встретил встревоженный взгляд и осёкся.

– Тебе что? – спросил он.

– Я заходил в госпиталь, спрашивал медиков, – Хольгер понизил голос. – Было бы неплохо тебе зайти к ним, Гедимин.

Ремонтник мигнул.

– Мне есть чем заняться, – он осторожно отцепил руку химика от своего плеча и шагнул в дверной проём. – Иди спать.

Он не слышал шагов за спиной – похоже, Хольгер так и стоял в коридоре, пока за Гедимином не закрылась дверь. Сармат тяжело опустился на матрас и потянулся за смартом – переписка с Конаром сейчас была важнее всего. «Там уже всё без меня знают,» – с досадой подумал он, отослав письмо. «Даже, возможно, опробовали вариант с нептунием. А я так и буду настраивать станки и ремонтировать печи.»

31 октября 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Гедимин, ты псих, – покачал головой Кенен, заглянув в список на листе еженедельника, и тут же подался назад, к открытому проходу в вестибюль. – Нептуний? Плутоний? РИТЭГ? Нейтронная пушка? Я половину этих слов не знаю. Ты точно не перепутал? Это список вещей, которые тебе нужны, или кусок какого-то из твоих планов по созданию ядерной бомбы?

Ремонтник молча сузил глаза и слегка сдвинулся в сторону – теперь Кенен мог метнуться к выходу, но достаточно было протянуть руку, чтобы перехватить его. Учётчик криво ухмыльнулся и протянул листок Гедимину.

– Не возьмусь. Даже ради нашей с тобой дружбы. Да ради гейзеров Энцелада! Меня расстреляют на месте, если я куда-нибудь с этим сунусь. Это не болты и не гайки! Это ядерные материалы, и ты сам лучше меня знаешь, как за ними следят. Они не валяются под ногами…

– Раньше это тебе не мешало, – заметил Гедимин. – Ладно. Материалы ты достать не можешь. А оборудование?

Кенен мотнул головой и сунул листок ремонтнику в карман.

– У меня нет знакомых в Лос-Аламосе и Канске. Я не понимаю половины слов, но такие вещи лежат где-то там. Спроси у своего Конара. Скорее он тебе поможет, чем я.

– Герберт – учёный, а не вор и не контрабандист, – сердито сощурился Гедимин. – Так ты возьмёшься?

– Нет, и это моё последнее слово, – учётчик, заметив, что проход перекрыт, вжался в стену и сунул руку в карман. – Ни за новый глайдер.

В одной из соседних комнат тяжело вздохнули. Дверь приоткрылась, и наружу высунулся Линкен.

– Атомщик, тебе помочь?

Кенена передёрнуло, и он скользнул вдоль стены, одним прыжком добрался до вестибюля и бросился вверх по лестнице, едва не сбив с ног спускающегося филка. Линкен хмыкнул.

– Всегда можно подождать и поймать. Он тебе нужен?

– Нет, – Гедимин скомкал список и засунул его на самое дно кармана, под ненужные детали и их обломки. «Не вышло. Надо что-то придумать…»

…Прокатный стан уже был разобран, фрилолитейную печь решили не трогать – её конструкция не содержала в себе ничего нового, а Хольгер утверждал, что она пригодится для будущих опытов. Гедимин и Иджес запаковывали детали в ветошь и фрил, Айрон подавал им коробки. Константин разглядывал остывшие листы фэнрила, ещё не извлечённые из форм, и раздражённо отмахивался от Линкена.

– Один лист. Я сам рассчитаю, где какие точки, – взрывник стоял рядом со смартом в руке; Гедимин не смотрел на экран – и без того было понятно, что там картинка с ядерным взрывом. – Работы на день. Почему нет-то?!

– Линкен, ты утомил, – вздохнул Хольгер, убирая со стола ненужные колбы. – Станки уже разобраны. Нужна картинка – распечатай да наклей.

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Линкен всё равно не мог этого увидеть – ремонтник сидел к нему спиной, заворачивая в скирлин очередную деталь.

– А зачем Ведомству наш станок? – тихо спросил у него Иджес. – Это же несложное устройство. Что, сами не сделают?

Гедимин пожал плечами.

– Распоряжение Ведомства. Дай сюда ленту.

Кто-то сзади прикоснулся к его плечу.

– Эй, атомщик, – вполголоса окликнул его Линкен. – Собери станок, а? Ненадолго, только сделать одну вещь.

– Иди к Константину, – ответил Гедимин, не оборачиваясь. – Он здесь командир.

Линкен протяжно вздохнул.

– Командир, говоришь…

…В разобранном виде прокатный стан занимал немного места – один сармат мог нести его в руках, не роняя по дороге детали. Гедимин завернул его в брезент и скрепил края – теперь «мешок» можно было закинуть через плечо. Сармат представил себе, как патрульный Нгылека несёт за плечом брезентовый куль, и едва заметно усмехнулся.

– Вот этот, – за спиной ремонтника Хольгер и Константин выбирали, какой из образцов фэнрила передать Ведомству. Готовых листов было три, все – с найденными в сети пейзажами, медленно изменяющимися с течением времени, – странные мохнатые деревья среди песчаных холмов, тростник и осока на берегу озера, хвойный лес, освещённый солнцем. Линкен смотрел на них, тихо фыркал и потирал шрам на затылке.

– Обезьяньи радости, – еле слышно проворчал он. – Нет бы сделать лисковую степь на берегу Ацидалии…

– Так искал бы картинки, когда надо было, а не совал всем под нос свой взрыв! – фыркнул на него Иджес.

Константин на секунду отвлёкся от образцов, повернулся к Гедимину, посмотрел на упакованный станок и кивнул.

– Готово? Теперь иди и сядь. Хватит смотреть на дверь!

Гедимин изумлённо мигнул – на дверь он не смотрел и тем более – не разглядывал её так пристально, чтобы это вызвало подозрения.

– Может, ты мне глаза заклеишь? – недобро сощурился он, отходя к верстаку. Северянин опустил руку на рукоять станнера, прикреплённого к поясу, на виду у всех.

– Вёл бы ты себя как разумное существо…

– Мы так никогда не выберем, – раздражённо вздохнул Хольгер. – Я предлагаю лес.

На стене загорелся красный светодиод. Звуковой сигнал не сработал, и Гедимин запоздало вспомнил, что среди перерезанных проводов внутри стены был, кажется, один лишний. Константин резко выдохнул сквозь зубы, но говорить ничего не стал, только жестом отогнал сарматов от двери. Через тридцать секунд на пороге появился Нгылек. Двое патрульных шли за ним, и Гедимин, увидев их снаряжение, заинтересованно мигнул. «Скоро придут в экзоскелетах,» – подумал он, разглядывая лёгкую броню. На этот раз сарматы не прятали её под мешковатыми комбинезонами, все пластины и щитки были выставлены напоказ, как и усиленные станнеры в кобурах. «Пехотное снаряжение отряда зачистки,» – определил ремонтник. «А расцветка «мирная». Макаки, наверное, не приглядываются.»

– Научная команда за работой, – довольно усмехнулся Нгылек, обведя взглядом лабораторию. – И новое оборудование… Ну что же, Ведомство ждёт вашего отчёта по фэнрилу.

– Нам есть что сказать, – кивнул Константин. – Формулы, чертежи производственных линий, образец оборудования и конечной продукции…

– Забирайте, – Нгылек указал патрульному на брезентовый мешок. – Проверьте местные носители и сотрите лишнюю информацию. Патентное ведомство Австралии ничего не должно узнать, иначе у всех нас будут большие проблемы.

Хольгера передёрнуло. Гедимин, вспомнив отверстия в черепе и долгие попытки собрать память по кусочкам, едва заметно вздрогнул и положил руку химику на плечо. Тот прикрыл её своей ладонью.

– Это образцы продукции? – Нгылек подошёл к столу и посмотрел на разложенные там пластины. – Да, очень похоже на то, что мне показывали. Никаких проблем не возникло?

– Всего одна, – сказал Хольгер, вывернувшись из-под руки Гедимина. – Пластины состоят из нескольких тонких листов. Состав довольно пластичен, но не всегда стабилен.

– Что? – Константин повернулся к химику. – Не помню, чтобы слышал от тебя об этом.

– В отчёте по составу это есть, – спокойно ответил Хольгер. – Ты читал его?

Нгылек стоял, переводя взгляд с одного сармата на другого, но через секунду опомнился и поднял руку.

– Я ещё не читал ваш отчёт, но уже озадачен. Вам нужно время на доработку?

– Никакой доработки, – Константин сердито покосился на Хольгера и взял в руки лист фэнрила. – Всё готово. Хольгер слишком придирчив к мелочам…

Где-то на середине фразы Гедимин услышал тонкий, едва различимый звон. Когда Константин договорил, звук на долю секунды стал невыносимым, как впившаяся в ухо игла, – и оборвался грохотом. Лист фэнрила разлетелся тонкими длинными осколками, забрызгав и северянина, и Нгылека, и вставшего слишком близко Иджеса. Гедимин вынул из своего комбинезона стеклянную иглу и ошеломлённо уставился на чёрную каплю на её конце. Боль от тонкого осколка была слишком мала, чтобы сармат её заметил, – но плотный скирлин был проколот насквозь.

– Твою мать! – Иджес отряхнулся от стекла и зашипел, схватившись за порезанную шею. Гедимин, вздрогнув, шагнул к нему, но механик помотал головой.

– Царапина. Has-su, колется!

Нгылек отвёл окровавленную ладонь от лица и повернулся к патрульным, застывшим у входа.

– Медика. Трое раненых, мелкие осколки.

Константин молчал и тяжело дышал, только чёрная жидкость сочилась из-под пальцев. Ему досталось больше всего осколков, и Гедимин, оценив повреждения, поёжился.

– Да, насчёт нестабильности состава вы оказались правы, – ровным голосом сказал Нгылек, повернувшись к Хольгеру. – Я сообщу об этом Ведомству. Заверните другие образцы так, чтобы осколки не разлетались. Я заберу их в Порт-Радий.

…В госпиталь не забрали никого, осколки вынули на месте. Иджес обошёлся без повязок, Нгылек, едва дождавшись, когда его забинтуют, собрался и ушёл, Константину лицо заклеили почти полностью, только глаза, рот и ноздри виднелись из-под нашлёпок. Оставшуюся часть дня он был угрюм и молчалив, некоторое время выяснял что-то у Хольгера (тот пожимал плечами и качал головой), потом оставил его в покое. Гедимин, забытый всеми, думал, как получить нептуний из подручных материалов; всё упиралось в нейтронную пушку и некоторый объём хорошего графита.

…Восточный берег занесло ранним снегом – достаточно толстым, чтобы скрыть острые сучки и шишки под ногами, но слишком тонким, чтобы смягчить падение. Солнце давно зашло, из источников света оставался закреплённый на ближайшей сосне фонарь. Гедимин стоял к нему боком, медленно и осторожно разворачиваясь к одному из силуэтов в паре метров от него. Сешат Хепри подпрыгивала на месте от нетерпения и махала руками – на первый взгляд бессмысленно и бестолково, но стоило сармату перевести на неё взгляд, как вторая тень, немного в стороне от первой, приходила в движение. Мафдет Хепри медленно, шажок за шажком, пробиралась за его спину. «Да ну тебя!» – Гедимин резко развернулся, прижимаясь к дереву. Тут же тень мелькнула в воздухе. Сармат ударил наотмашь, отбросил противника, но тут же почувствовал боль в задетой голени – Сешат пиналась метко и очень больно. Отлетев в сторону, она припала к земле, сгребая в охапку снег и растительные остатки, сармат шагнул следом, но ударить в приоткрывшийся бок не успел – твёрдый кулак врезался в его подрёберье. Боль была несильной; сармат развернулся, чтобы выдать Мафдет затрещину, но поневоле остановился – внутренности будто скрутило в болезненный дёргающийся ком. Ударить он смог, но кулак только зацепил плечо; в следующую долю секунды что-то с огромной силой врезалось в грудину, и сармат повалился навзничь, пытаясь сделать вдох. На то, чтобы опомниться и встать, ему не дали и секунды, – два тела тут же навалились сверху.