Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 158 страниц)

– Сегодня миниглайд был бы кстати. Приятный ветер, – сказал Астиаг, выпрыгивая на затвердевший снег. Корка наста, припорошенная ледяной крошкой, затрещала, но выдержала. Лилит выглянула из глайдера и хлопнула себя ладонями по бёдрам.

– Эй, Гедимин! Ты это видел?

Сначала сармат решил, что видит последствия зимней бури, – снег присыпал воронки и кратеры, а обломки поваленных деревьев вокруг них выглядели естественно. Но вокруг росли здоровые, неповреждённые сосны, и даже кустарники под ними не пострадали… Гедимин изумлённо мигнул и привстал, оглядываясь по сторонам.

– Твой полигон?

Линкен довольно ухмыльнулся.

– Нравится? Сам хочешь попробовать?

Он открыл багажник глайдера и принялся вытаскивать «припасы». Гедимин покосился на них, не увидел ничего, напоминающего нитроглицерин, и облегчённо вздохнул.

– Всё надёжно, атомщик. Пока не подожжёшь – не взрывается, – Линкен ухмыльнулся ещё шире и махнул пучком проводов в сторону Аэция. – Хорош глазеть! Нам надо всё подготовить.

– Да уж, ты хорошо запасся, – хмыкнул бывший пилот, заглянув в багажник. – Плутония тут нет?

– Никаких новшеств, всё по старинке, – хлопнул его по плечу Линкен. – Ну что, устроим салют?

– В чью честь? – спросил Астиаг, заглядывая в один из плотно завязанных пакетов и довольно хмыкая.

– В нашу, я думаю, – отозвался Линкен. – Только без глупостей. Все в защитные поля. Никто не пострадает, ясно?

Гедимин и Хольгер переглянулись. Иджес уже забрался на дно самой большой воронки и стоял там по щиколотку в снегу; из-за края кратера едва виднелась его макушка. Аэций и Астиаг остановились на краю и жестами попросили его отойти.

– Там? – Аэций указал на относительно ровный гребень между воронками. Линкен потёр шрам на подбородке и на секунду задумался.

– Да, сойдёт, – кивнул он. – Хольгер, поможешь с защитой? Нужно поставить тут поле. Накрыть место взрыва.

– Разумеется, – ответил инженер, зажимая излучатели «арктуса» между пальцами. – Сплошной купол? Какого диаметра?

Линкен снова задумался.

– Метров двадцать, не меньше. И хорошо бы сделать в нём дыру сверху. Вытянуть его, как бутылку с узким горлом. Сможешь?

Хольгер хмыкнул.

– Поле так не работает, Линкен. Это тебе не кусок скирлина, в трубку его не скатаешь.

Гедимин задумчиво сощурился и провёл пальцем по корпусу «арктуса».

– Работает.

Хольгер озадаченно мигнул.

– Что?

– Можно построить такую бутылку, – Гедимин склонился над низиной, занесённой снегом, и разровнял его, подготавливая поверхность для чертежа. – Сейчас покажу. Поправишь, если не так.

…Через час метель утихла, и снег уже не пролетал мимо земли, а падал вертикально, скатываясь по изогнутым «стенам» защитного купола. Внутри сооружения диаметром двадцать метров возились трое сарматов, раскладывая на снегу тёмные предметы, скреплённые проводами. Четверо стояли снаружи, завернувшись в защитные поля, и внимательно следили за происходящим. Положив на снег последний предмет, Линкен выпрямился, резко свистнул, и трое бросились врассыпную. Поле, взрезанное электрическими разрядами, пропустило их и медленно сомкнулось.

– Пять минут по таймеру, – Линкен широко ухмыльнулся и встал рядом с куполом. – Все сюда! Вставайте вот так. Руки сюда, на верхний изгиб.

– Что будет? – спросил Гедимин, дотянувшись до верхнего изгиба «бутылки». В таком положении он практически лежал на защитном поле.

– Полетаем, – отозвался Линкен, прижимаясь к куполу. – Не бойся, сильно не ударит.

Земля беззвучно дрогнула, и столб пара и песка ударил в небо. Защитное поле упруго выгнулось, и Гедимин, на долю секунды задохнувшись, уже в полёте следил за огненным шквалом за прозрачной стеной. Удар выбил воздух из лёгких, едва не вывихнул руки из плеч. Грохот настиг сармата уже в полёте, за долю секунды до сворачивания в клубок на лету и мягкого приземления в покрытый настом сугроб. Защитное поле смягчило падение, и сармат выбрался из ледяных осколков, не порезавшись. В голове гудело, по телу перекатывалась мелкая дрожь. Гедимин помотал головой и выпрямился, разыскивая взглядом других сарматов, отброшенных от места взрыва.

Линкен уже стоял на ногах и ухмылялся во весь рот, глядя на оседающее облако пара. Поверхность земли внутри купола превратилась в один большой кратер метровой глубины. Аэций выбрался из сугроба, подошёл к стене защитного поля и хлопнул по ней ладонью. Хольгер свисал с ближайшей сосны, покачиваясь на руках, и задумчиво смотрел вниз. Гедимин окликнул его – инженер посмотрел на него, мотнул головой и спрыгнул, удачно приземлившись на снег.

– Полетаем, говоришь… – Лилит выкопалась из-под снега и хвои, вытряхивая иголки из капюшона. С соседней сосны мягко спрыгнул Астиаг, снял шлем, потёр уши и подошёл к Линкену.

– Ничего так, да? Ещё раз?

– Все здесь? – Линкен огляделся по сторонам, разгибая согнутые пальцы на ладонях. – Где Иджес?

Из-за поваленной сосны донеслось сдавленное шипение. Гедимин перемахнул через ствол и увидел Иджеса, сидящего на снегу рядом с ветвистой частью дерева. Он тихо шипел и держался за ступню. Увидев Гедимина, он резко выпрямился и тут же снова сел, скрипя зубами от боли. Два пальца на ноге выгнулись под странными углами.

– Долетались, – буркнула Лилит, перебравшись через сосну.

– Сиди, – Гедимин потрогал ступню Иджеса – тот скрипнул зубами.

– Вывихнул? – Линкен растерянно посмотрел на него и сел рядом. – Это вправляется…

Он не успел схватить Иджеса за палец – Гедимин ударил его по руке.

– Верно, – хмуро сказал Астиаг, вставший за спиной взрывника. – Не умничай. Откуда ты знаешь, куда оно вывернуто?

– Значит, к медику, – заключила Лилит, разглядывая скрюченную ступню Иджеса. – До глайдера дойдёшь?

– Никуда я не полечу, – буркнул механик, поднимаясь на ноги. Первый шаг он сделал уверенно, второй – стиснув зубы. На третьем Гедимин подставил ему руку.

– Кто повезёт его в город? – спросил Линкен, глядя на сарматов. Его глаза, до этого блестевшие, как ртуть, потемнели и потускнели. Аэций и Астиаг подавленно молчали и смотрели в землю.

– Я отвезу, – отозвался Гедимин, придерживая Иджеса за плечи. – Помогу дойти, если что.

– Эй! – Иджес ткнул сармата под рёбра и вывернулся из-под руки. – Это пальцы, а не ноги!

Он уверенно шагнул вперёд и, рефлекторно поджав ступню, едва не кувыркнулся через бревно в снег.

– Ага, – буркнул Линкен, перепрыгнув через дерево. – Ждите тут. Я глайдер подгоню.

…Медик отпустил ногу Иджеса и бросил в утилизатор обрезки прозрачного фрила. Механик пошевелил ступнёй. Два слегка опухших пальца высовывались из прозрачных жёстких трубок, зафиксированные в сведённом состоянии, два оставшихся – по краям – торчали в разные стороны.

– Ступай на пятку, – посоветовал медик, наблюдая за тем, как сармат влезает в ставший тесным сапог. – Сегодня сиди тихо. Ещё анестетика дать?

– Да ну, и этого много, – отмахнулся Иджес, осторожно перенося вес на повреждённую ногу. – Теперь пальцы мёрзнут. Скоро заживёт?

– Через три дня сниму фиксаторы, – пообещал медик. – Пока в озеро не лезь, мойся под душем.

Гедимин молча наблюдал за ними от двери. Увидев, что Иджес уверенно держится на ногах, хоть и прихрамывает, он облегчённо вздохнул и протянул сармату руку.

– Да ну тебя, – отмахнулся механик. – Лети в лес. Мне сегодня нельзя.

– Проводить тебя до «Новы»? – спросил Гедимин, выбираясь из приёмного покоя. Глайдер стоял в двух шагах от госпиталя, на крайней – и совершенно пустой – посадочной полосе. Сармат оглянулся на озеро – сейчас ветер утих, и купальщики снова собрались у прорубей. В чёрной воде колыхалась взвесь ледяного крошева – не то тающего, не то кристаллизирующегося.

– Чего я там не видел? Пойду к сёстрам Хепри, – Иджес сделал несколько широких шагов, припадая на пятку, и досадливо сощурился. – Жёваный крот! Как мне завтра смотреть за работой? Сверху ни черта не видно, а куда я в таком виде залезу?!

– Думаешь, твоей бригаде нужен присмотр? – недоверчиво хмыкнул Гедимин. – Они выглядели толковыми сарматами. Если хочешь, я за ними прослежу. Немного времени у меня будет. А вообще – волноваться не о чем. Даже если работа чуть-чуть замедлится. Мы и так обгоняем график. Два-три дня в запасе будет.

– Уверен? – с сомнением посмотрел на него Иджес. – Там много возни со всей этой химией. Не надо следить за моей бригадой. Лучше смотри, чтобы твои ничего не напутали с водородом. Бахнет так, что на орбите увидят… Линкену на радость.

Гедимин ухмыльнулся и крепко сжал его руку.

– Дойдёшь до барака? Точно? Тогда я возвращаюсь.

– Давай, – кивнул Иджес. – Смотри, не взорвись там!

…Маленькая низина в нескольких сотнях метров от Стометрового озера была занесена снегом, скопившимся с декабря; наст замерзал над ним слой за слоем, и ледяная корка уже не подламывалась даже под сарматом, в задумчивости спускающимся на дно впадины. Он опустился на снег и взломал наст ударом кулака. Рука провалилась на десяток сантиметров вниз и остановилась, наткнувшись на поверхность, более твёрдую, чем корка льда. Разрушенная урановая скважина была заткнута пробкой из фрила и оплавленной горной породы, и затычка прикипела к краям. «Забрали даже трубы,» – без удивления отметил Гедимин, раскапывая снег. Ничего, кроме странной округлой глыбы, не напоминало о миниатюрном руднике, переставшем существовать в начале января.

Позади захрустел снег – кто-то ещё спускался на дно низины. Гедимин не стал оборачиваться.

– М-да… – Линкен, остановившийся рядом с ним, хотел что-то добавить, но только вздохнул. – Глупо вышло. Хорошая была штука.

Гедимин, ничего не ответив, поднялся на ноги и повернулся к холму, на котором остался глайдер. Линкен тронул его за плечо.

– Макаки всё поломали, но я-то помню, что и как было. Если мы сбросим их с хвоста – сможешь повторить?

Гедимин обернулся и посмотрел на него в упор. Линкен усмехнулся.

– Когда-нибудь получится, атомщик. У нас есть время. Так ты сможешь повторить?

Ремонтник криво усмехнулся и кивнул.

…Ледяная корка на волосах медленно оттаивала под капюшоном, стекая по затылку и приятно охлаждая спину. Гедимин вышел на пустынную главную улицу и направился к заводскому корпусу. Все, кто ещё не разошёлся по баракам, собрались на стадионе и у озера; на северной окраине было тихо – настолько, что Гедимин слышал, как по стенам цокают стальными «лапами» паукообразные роботы-уборщики. Один из них прошуршал над его головой, и сармат приостановился – звук показался ему странным. Этот механизм двигался слишком быстро и мягко. Гедимин оглянулся на стену – никаких роботов там не было, только со ската крыши осыпался недочищенный снег. Уборщики не давали ему накапливаться, и сармат не опасался лавины на голову – на него могло упасть не больше десятка снежинок. Удивлённо хмыкнув, он отвернулся от стены и пошёл дальше – но до барака так и не добрался.

– Т-твою мать! Пуссссти! – сдавленно вскрикнул кто-то в переулке, и Гедимин, вздрогнув, остановился. «Иджес?!»

– Отпусти, ты, ублюдок! – Иджес охнул и захрипел. – Корррабль… не трогай его, урод!

Гедимин шагнул к стене и осторожно заглянул за угол. Группка сарматов – четверо и ещё один, удерживаемый за вывернутые руки – возилась в дальнем конце квартала, в двух шагах от следующего перекрёстка. Один из них держал винтолёт и сосредоточенно отламывал от него по детальке. Ещё двое удерживали вырывающегося Иджеса. Третий зажимал ему рот и беспокойно оглядывался по сторонам. Иджес снова рванулся, и сармат, едва не отброшенный в сторону, с размаху ударил его в живот. Механик захрипел. Гедимин зачерпнул в кармане горсть мелких винтиков и осколков фрила и шагнул в переулок.

Его ждали – это он понял, когда между ним и развернувшимися к нему сарматами оставалось ещё три метра, а мимо его плеча уже просвистело лезвие. Двое, удерживающие вырывающегося Иджеса, вместе с ним шарахнулись назад, вдоль стены отползая к перекрёстку; третий схватился за лицо, получив в глаза пригоршню мелких деталей, замахнулся железным прутом, но зацепить Гедимина не успел – сармат перехватил его запястье и заехал ему коленом в живот. Выпавший прут зазвенел на мостовой. Добавив для верности по рёбрам, Гедимин развернулся вместе с противником и швырнул его навстречу второму сармату. Тот увернулся и бросился к ремонтнику. Тот, не дрогнув, выдержал пинок по голени – куда важнее было нанести свой удар. Второй раз его пнуть не успели – кулак Гедимина врезался в чужую челюсть, и противник пошатнулся. Взгляд ремонтника упал на остатки разломанного винтолёта – кто-то из дерущихся уже успел на него наступить, и модель потеряла всякую форму. Стиснув зубы, Гедимин схватил шатающегося сармата за руку и резко, так, что затрещали кости, завернул её за спину. Он хотел впечатать противника лбом в стену – но страшный удар обрушился на его затылок, и Гедимин разжал пальцы и развернулся – точнее, попытался это сделать.

Что-то раскалённое впилось под лопатку, и сармат схватился за грудь, беззвучно разевая рот, – боль прожгла его насквозь, и в глазах потемнело. Его ударили снова – по затылку, потом – поперёк спины, под рёбра, он вслепую махнул рукой, зацепив что-то твёрдое, и кто-то схватил его за ногу и резко дёрнул. Гедимин растянулся во весь рост, дёргаясь и пытаясь встать, но очередной удар по затылку обездвижил его окончательно – всё тело тряслось, перед глазами плыл чёрный туман. Его били и дальше – с размаху в живот, по нижним рёбрам, кто-то наступил на пальцы; Гедимин слышал, как трещат кости, но боли почти не чувствовал.

– Бейте по рукам, переломайте ему руки, – вполголоса посоветовал кто-то из сарматов, и Гедимин узнал этот голос и рванулся, выворачиваясь так, чтобы опереться на колено и руки и быстро подняться. «Веберн… Hasu!»

Его ударили шокером под лопатку – он узнал обжигающую боль и судороги, выкручивающие мышцы. Он ударил кулаком по мостовой, ориентируясь по теням, и кто-то взвыл – под рукой Гедимина хрустнули чьи-то пальцы. В следующую долю секунды сармат услышал треск собственного черепа, и голова налилась тяжёлой тупой болью. Он уже не видел ни теней, ни мостовой. Издалека, сквозь густеющий туман, он услышал пронзительный свист, грохот бронированных ног и крики охранников. Его больше не били. Он попытался опереться на руки и подняться, но кто-то вцепился в его плечо и заставил его лечь. Гедимин резко выдохнул и сплюнул – рот заливала густая солёная жижа. «Иджес? Живой? Это хорошо…» – подумал он, закрывая глаза. «А Веберн своё получит.»

…Сармат-медик неслышно подошёл и склонился над койкой, вынимая бесполезную трубку опустевшей капельницы из дозатора на плече Гедимина. Поправив браслет, он прикрыл руку ремонтника простынёй и тихо отошёл в сторону. Человек в тёмно-сером комбинезоне в последний раз дотронулся до экрана смарта и отключил его.

– Очень хорошо, – он посмотрел на Гедимина. – Вы существенно помогли нам. Значит, Веберн Арктус считает, что работа на «Вестингауз» является предательством по отношению к сарматской расе?

– Да, – Гедимин хотел кивнуть, но голова снова загудела, и он не стал шевелиться. Его уже второй час накачивали анестетиками; боль утихла, но сармату казалось, что его тело раздувается и превращается в бесформенный мешок слизи. Сквозь туман в голове он вяло удивлялся, что от этих трансформаций ещё не лопнули жёсткие повязки на рёбрах и дозаторы на плечах. Ему хотелось приподнять простыню и посмотреть на себя, но он не мог поднять даже собственную голову, и ему оставалось только досадливо щуриться на окружающих. Их было слишком много, а свет над ними был слишком ярким; он бесполезно обжигал глаза – Гедимин видел только расплывчатые пятна вместо лиц и тел. «Зрительные центры,» – он с трудом вспомнил недавние слова медика. «Сбой в зрительных центрах. Если восстановятся, всё будет нормально. Если нет…»

– Понятно. Странная мысль, вы не находите? – человек заглянул в смарт соседа и снова повернулся к Гедимину. – Что-то ещё? Попытайтесь вспомнить. Какие-нибудь отличительные черты? Может быть, нагрудные номера или другие метки? У вас фотографическая память. Неужели она ничего не зафиксировала?

Гедимин сузил глаза. В мозгу мелькали картинки – стоп-кадры недавней драки. «Оранжевые комбинезоны,» – он потянулся к виску – боль всверливалась в височную кость и мешала думать. «Обычные оранжевые комбинезоны. Никаких креплений. Ничего на поясах. И номера…» Он мысленно приблизил одного из недавних противников. Комбинезон на его груди был оранжевым – никаких цветных полос и пятен, ничего, что напоминало бы обычные сарматские метки.

– У них не было номеров, – пробормотал он, растерянно щурясь. – Вообще не было. Сняты, отклеены… или закрашены. Я не помню.

Люди переглянулись. Второй из них со сдержанным вздохом выключил смарт и слегка наклонил голову.

– Вы получили тяжёлые ранения, Гедимин. Больше мы не будем вас утомлять. Если вы вспомните что-то ещё, свяжитесь с нами через медицинский пост.

Они вышли. Громоздкий «Рузвельт», неподвижно стоявший у двери, развернулся и потопал за ними – Гедимин почувствовал, как пол под его койкой едва заметно вздрагивает. Он вытянул руки вдоль тела и расслабил мышцы; голова безвольно откинулась, и мягкая подушка, похожая на ощупь на большой ком Би-плазмы, заколыхалась под ней. Отдышавшись, Гедимин дотянулся до живота и осторожно потрогал повязки. Часть их фиксировала раздробленные рёбра, другая – прикрывала свежие швы на брюшине. Тело не раздулось и как будто не превратилось в ком слизи; Гедимин облегчённо вздохнул. Что-то зашуршало рядом с ним; на край койки тяжело опустился Иджес. Ремонтник покосился на него, но увидел только большое белесое пятно с несколькими тёмными перетяжками.

– Ну, как ты? Что с глазами? – Иджес осторожно дотронулся до его плеча. – Эти ублюдки… выходит, они тебя ждали. Не меня, а тебя. Если бы знать – я бы рта не раскрыл. Пусть бы на куски порвали. Попадётся мне ещё этот Веберн…

Он с судорожным вздохом поднял руку и сжал пальцы в кулак.

– Веберн? Не думаю, что он там главный, – Гедимин пошевелил правой рукой – раздавленные пальцы неприятно ныли, но кости и суставы уцелели, а мягкие ткани должны были скоро срастись. – Не его затея. Что-то другое.

За дверью палаты раздались шаги и недовольные возгласы медика, затем створка отодвинулась в сторону, и в комнату ввалились трое сарматов. Четвёртый остановился в дверях.

– Ну и куда вы вломились? – услышал Гедимин сердитый голос медика. – Он еле дышит. Вас тут не хватало!

– Смотри, чтобы он дышал, – буркнула в ответ Лилит, сгоняя с кровати Иджеса и присаживаясь рядом с Гедимином. – Эй, атомщик, что скажешь? Как мозги?

– Крепко тебя отделали, – тяжело вздохнул Линкен, опускаясь на пол рядом с койкой. – Медики говорят, ты тут чуть ли не на месяц.

Гедимин сердито сощурился – пока его сил хватало только на это. «Вот тебе и опережение графика,» – забывшись, он потянулся к нагрудной рации, но нащупал только голую кожу.

– Они растоптали смарты, – Линкен отвёл его руку в сторону. – И твой, и механика. Так, что даже ты не починишь. Так значит, у них не было номеров? Подготовились, tzaat hasulesh…

– Весь город кишит федералами, – хмыкнул Хольгер. – Северные кварталы оцеплены. Как они вообще упустили эту компанию? Как минимум трое там еле ходят после встречи с Гедимином.

– Увижу их здесь – сверну шеи, – хмуро пообещал Иджес. – За Гедимина и мой винтолёт.

Ремонтник досадливо поморщился.

– Они не покажутся здесь. Знают, что будет, – прошептал он. – У них несерьёзные ранения. С такими можно работать.

– Если бы знать хотя бы номер барака… – Линкен скрипнул зубами. – Не беспокойся, атомщик. Мы их выловим.

Он встал и жестом позвал к себе Лилит. Самка недовольно фыркнула. Гедимин, резко выдохнув, приподнялся на локтях и едва удержался, чтобы не упасть обратно, – голова, казалось, весила целую тонну.

– Что, атомщик? – Линкен сел рядом с ним и подставил ладонь под его затылок. – Что сделать? Позвать медика?

– Цех, – прошептал Гедимин, глядя туда, где, по его расчётам, должны были быть глаза взрывника. Он не видел их – только размытые тёмные пятна.

– Нужно достроить цех. Водород… Хольгер должен взять мою бригаду. Вы с Лилит – все остальные. Объедините их. Работа должна идти… всё точно по плану. Я помню все этапы… завтра вечером зайди ко мне, я продиктую следующий. Ничего не должно замедлиться. Но главное – водород…

Хольгер осторожно погладил его по виску.

– Никто не сможет испортить твою работу, Гедимин. Уж точно не кучка идиотов с палками. Я разберусь с газопроводом. Перед запуском ты успеешь его проверить. Лежи спокойно. Тебе нужен хороший отдых. А мы будем приходить каждый вечер. Принести тебе что-нибудь? Еду или жжёнку?

Гедимин слабо усмехнулся.

– Сейчас нельзя. Ничего не надо. Когда голова заработает… – он досадливо сощурился. – Ничего не вижу. Всё расплывается. Уже был отбой?

– В ядро Юпитера отбой, – отмахнулся Линкен. – Ладно, атомщик. Мы пойдём. Все слышали? Завтра после работы – сразу сюда. А с Веберном я ещё поговорю.

16 февраля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин прикрыл правый глаз и внимательно посмотрел на медика, склонившегося над ним. Мешанина разноцветных пятен стала чуть более чёткой – у некоторых из них появились границы, и теперь сармат отчётливо видел, где заканчивается комбинезон медика и начинается белая стена. Он закрыл левый глаз и посмотрел правым – всё снова расплылось. Сармат досадливо сощурился и откинулся на подушку.

В палате было прохладно, но Гедимин изнывал от жары, и на коже, неприятно обжигая поджившие ссадины и царапины, выступала испарина. От нижних рёбер и до тазовых костей мышцы горели и нещадно чесались. Боли давно не было, но от зуда анестетик не помогал. Гедимину хотелось содрать повязки, и он с трудом сдерживался. Пока его немного отвлекал медик, медленно проводящий по животу сармата сенсором от переносного диагностического прибора; в другое время сармат выяснил бы, что это за устройство, но сейчас он мог только терпеть жар и зуд изнутри и холод и щекотку снаружи. Правая рука тоже чесалась, и Гедимин прижал её тыльной стороной к койке.

– Ага, нормально, – пробормотал медик, отводя сенсор в сторону. – Ложись на левый бок. Посмотрю, что снизу.

Зуд в придавленных рёбрах немного утих, на слабую ноющую боль Гедимин не обратил внимания. Холодный мокрый сенсор проехался по пояснице, и прибор пискнул, отключаясь.

– Нормально, – заключил медик, снимая с плеча сармата кровезаборник. – Регенерация в разгаре. Катетер убираю, дозатор пустой, пока остаётся. Можешь сидеть, осторожно вставать. Есть будешь жидкое. Санитар принесёт завтрак и штаны. Швы и фиксаторы не трогай.

Он отцепил катетер, и, смотав, бросил его в ведро. Гедимин зашевелился, пытаясь сесть; после полутора суток лежания тело казалось слабым и малоконтролируемым.

– Теперь от моей выделительной системы отстанут? – он покосился на ведро.

– Твоя выделительная система только сегодня перестала кровить, – фыркнул медик, отодвигая ненужные приспособления к двери. – Твоё счастье, что почки целы. Ещё два удачных пинка – и перешёл бы на резервный вариант выведения. По типу мартышки. Эй, теск, тебя не звали!

Он выставил вперёд руку, отодвигая Иджеса от койки Гедимина. Механик нехотя остановился, пристально наблюдая за движениями раненого. Сармат сел и помотал головой – боли не было, но от избытка анестетиков в крови мысли текли медленно и периодически путались. Он осмотрелся – за прошедшие сутки зрение стало немного более чётким, но мир по-прежнему состоял из размытых цветных пятен. Он поднёс забинтованную ладонь к глазам, почти уткнулся в неё носом, но чёткости не прибавилось.

– Никак не починить зрение? – он посмотрел на медика. – Линзы, пересадка?

– Не поможет, – отозвался тот. – Глаза у тебя в порядке. А мозг не пересадишь. Посмотрим, что будет через неделю, а пока – береги голову. Особенно затылок.

Собрав ненужные приспособления, он направился к двери. Из коридора донёсся звук шагов – несколько сарматов почти бегом прошли мимо палаты. Кто-то из них стонал и приглушённо ругался.

– Эй, а я? – повернулся к медику Иджес. – С меня что-нибудь снимут?

– Чего с тебя снимать? – буркнул тот. – Пока не мутант. Завтра уберём фиксаторы, и пойдёшь работать. И раненый инженер наконец сможет выздороветь. Зачем тебя вообще тут держат?

Подталкивая перед собой ведро, он вышел за дверь. Иджес сердито фыркнул.

– Я тоже инженер, – он сел рядом с Гедимином, заглянул ему за спину и сочувственно хмыкнул. – Ты весь в пятнах. Помочь встать?

– Сам справлюсь, – отозвался ремонтник, поднимаясь во весь рост. Координация движений оставляла желать лучшего, но несколько шагов вдоль койки дались ему без труда, и он даже не налетел на её угол. Остановившись, он завёл руки за голову и потянулся, напрягая затёкшие мышцы. Тело, несмотря на значительные неисправности, снова стало рабочим механизмом. Оставалось отремонтировать мозг.

Дверь приоткрылась, и в палату боком втиснулся филк в белом комбинезоне с синим крестом через всю грудь. Пробормотав приветствие, он положил на койку Иджеса две пары контейнеров с водой и пищей и свёрток с одеждой. Гедимин забрал свои штаны и отошёл к стене – санитар собирался перестелить его койку, и сармат не хотел мешать. Следом в палату вполз робот-уборщик. Запахло дезинфектатором.

– Уже семь? – Иджес, раскупорив контейнер с водой, посмотрел на часы, потом за окно – там ещё не начинало светать. Жёлтые блики больше не скользили по подоконнику – утренняя смена отправилась на рудники, глайдеры улетели, и аэродром временно затих.

– Надо что-то делать. Тут от скуки сдохнешь, – Иджес тронул Гедимина за руку. – Когда у тебя всё срастётся, ты ведь сможешь давать указания и проверять работу? Если что не видно, мы всегда за тебя посмотрим. А мозги тебе не отбили. Вот сейчас ты помнишь, как устроен ядерный реактор?

– Какой именно? – угрюмо отозвался Гедимин. Он допил воду, и жажда унялась, а вместе с ней ушёл невыносимый жар, но швы ещё зудели, а мысли растекались, как Би-плазма из треснувшего чана. Он вспомнил о почти готовой модели АЭС, оставшейся в бараке, о градирнях из стеклянистого фрила (он собирался поставить внутрь лампы и сделать себе ночник) и о настоящем, почти готовом реакторе «Ската», об исследованиях которого уже три недели молчали даже северянские сайты. «А если напишут – мне даже не прочитать,» – с досадой подумал сармат. «Вот угораздило…»

По коридору снова прошли сарматы. Двое из них вполголоса переругивались. На подходе к палате Гедимина и Иджеса шаги затихли, и спустя две секунды двери распахнулись.

– Инженеры «Вестингауза»? Это вам, – хмурый сармат в униформе медика держал в руках что-то, обёрнутое в непрозрачный скирлин. – Гедимин Кет, главный инженер кассетного цеха? Не знаю, что это, но принесли макаки в белой броне.

В свёртке была рация – судя по состоянию корпуса, только что с конвейера. Гедимин, прикрыв бесполезный правый глаз, приложил палец к распознавателю, и экран засветился. Папка «Срочные задания» была на месте; открыв её, сармат пробежался взглядом по картотеке и досадливо сощурился – в базе не было ничего, кроме сведений от «Вестингауза» – тех, с которых он начинал работу. Его собственные планы и доработки пропали бесследно.

– Спасибо, – буркнул Гедимин, вешая рацию на ремешок; её корпус не доставал до нижних рёбер и не задевал фиксаторы, а прикосновения холодного жёсткого фрила к груди можно было терпеть.

– Кет? – в дверь просунулся второй медик. – Выглядишь бодро, говорить можешь. Значит, справишься. Передай своему другу-взрывнику, что он совсем спятил. Я в курсе, что у вас за дела с Веберном Арктусом. Ясно, что побить его следовало. Но совать петарду в задний проход – это уже лишнее. Теперь макаки таскают его за умысел на убийство. Погоди, ещё к тебе придут. Он что, не насиделся по карцерам?

Гедимин мигнул.

– Линкен напал на Веберна? Я ничего об этом не знал, – он качнул головой. – Он… взорвал живого сармата?

Иджес фыркнул и хотел ткнуть его кулаком в спину, но опомнился и отдёрнул руку.

– Живой сармат наработал на взрыв, – еле слышно напомнил он.

– До взрыва не дошло, но ему крепко досталось, – криво усмехнулся медик. – Не слышал? Верится с трудом. Ладно, ваше дело, главное – не продолжайте. Карцер лечению не поможет.

Медики вышли. За ними, подгоняя перед собой робота-уборщика, ушёл санитар. Сарматы переглянулись.

– Он там, – Иджес кивнул на стену палаты. С соседней палатой соприкасалась только она. Гедимин подошёл вплотную и прислушался. За стеной заскрипел металл – кто-то тяжело перевернулся на койке и вполголоса выругался по-сарматски. Гедимин сузил глаза.

– Там, – прошептал Иджес, приложив ладонь к стене. – Если перекроем дверь, он никуда не сбежит. За окном – проволока.

Он недобро усмехнулся и потёр ладони, окидывая палату задумчивым ищущим взглядом, потом подошёл к единственной тумбочке и обхватил её, пытаясь поднять. Винты, крепящие её к полу, заскрежетали.

– Нет, – Гедимин надавил ладонью на верхнюю крышку, прижимая тумбочку к полу. Иджес, едва не потерявший равновесие, растерянно замигал.

– Что?..

– Мы не тем занимаемся, – Гедимин понизил голос и оглянулся на дверь – посторонние слушатели были ему совсем не нужны. – Не знаю, из-за чего на нас напали. Но придумал это явно не Веберн. Я поговорю с ним. Может, что-то прояснится.

Иджес недоверчиво хмыкнул.

– Линкен с ним уже говорил. Одно странно – не убил.

– Значит, были причины, – отозвался Гедимин, возвращаясь к стене, и трижды постучал по ней здоровой рукой. За стеной пробормотали что-то про спаривание и размножение.

– Веберн, ты там? Говорить можешь?

– Теск, твою мать… – донеслось из-за стены, и слова заглушил скрежет.

– Я тебя не трону, – продолжал Гедимин. – Ответишь на вопросы, и лежи спокойно. Это ты наступил мне на руку?

– Если бы я, тебе её отрезали бы, – Веберн презрительно фыркнул. – Меня не подпустили близко. Я уже сказал всё твоему полоумному дружку. Вот кого надо было поймать в переулке…

Гедимин ухмыльнулся.

– Вы бы не ушли оттуда живыми. Ты держал Иджеса, верно? Ты вывернул ему руку?

– Я его не бил, – отозвался Веберн. – Только удерживал. А вот он едва не выбил мне колено. Я не знаю, кому ты помешал! Ждали тебя, Иджес вообще никому не нужен…

– Ah-hasu, – выдохнул механик, вынимая из кармана рацию и зажимая в кулаке. – Гедимин, вот ты договоришь… можно потом вышибить ему мозги?

– Нельзя, – ровным голосом ответил ремонтник. – Тебя позвали устраивать мне ловушку? Кто те сарматы, с которыми ты там стоял? Знаешь их?

– Никого, – буркнул Веберн. – Что ты пристал?! Мартышки целый час меня трепали, только что сканер не навесили! Я не знаю их по именам. Я даже номеров не видел! Один сармат подошёл ко мне и попросил помочь в хорошем деле…