Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 94 (всего у книги 158 страниц)

– Да, – закивал Кенен. – Объясни этому амбалу, что в глинтвейн не кладут васаби. И красный перец тоже.

Грегори задумчиво посмотрел на него, потом на Гедимина.

– Я бы не советовал тебе, парень, злить его. Говоришь, глинтвейн? Тут у меня есть цукаты. На вкус как настоящие, хотя в наши дни ни в чём нельзя быть уверенным. Возьми их, хуже не будет.

…Воды в плоскодонной посудине было мало, но когда Кенен высыпал туда почти всё, что сарматы купили, её уровень поднялся до краёв. Хольгер, отобрав у учётчика лопатку, размеренно помешивал состав и с подозрением к нему принюхивался.

– Бурной реакции ожидать не приходится, но… запах уже специфический, – сказал он, счищая с лопатки прилипшую разноцветную труху. Со дна посудины уже всплывали мелкие пузыри.

– Это можно есть? – спросил Гедимин, разглядывая полужидкую смесь. Её сняли с огня и прикрыли другой посудиной, но запах остался, и испарения капсаицина слегка щекотали слизистую.

– Не сейчас, – отмахнулся Кенен. – Иджес, следи за температурой! Должно нагреться, но не закипеть, иначе всё насмарку.

– Кто это придумал? Чем ему не нравилась обычная жжёнка? – спросил сам себя Иджес, вытаскивая из воды температурный датчик. – Наверное, опять венерианцы. В это месиво никогда не клали серный шлак?..

– Теперь мешай, – Кенен выплеснул в ёмкость со жжёнкой всё, что было в плоскодонной посудине, и, разорвав пакет с сахаром, высыпал содержимое следом, еле успев перехватить пакет за середину. – Эй, много!

– Это уже сироп, – заметил Хольгер, размешивая жидкость и поднимая со дна утонувшие ягоды. – Долго мешать?

– Ещё две минуты. Эй, Джед! – Кенен хлопнул Гедимина по руке, и тот едва не выронил колбу вместе с держателем в котёл.

– Я беру пробы, – недовольно сощурился он. – Незачем мне мешать.

– Возьмёшь, когда будет готово, – Кенен наклонился над котлом и шумно вдохнул. – Чувствуете? У этого напитка есть запах…

…«Не знаю, что насчёт плейстоценовой фауны – возможно, достижения вашего народа в генетике подогрели амбиции наших учёных, и они решили всё же показать, на что годятся – но вот разговоры об освоении Энцелада – пока что не более чем разговоры. Ближайшая экспедиция на Титан планируется в середине года, и я не слышал ничего о сооружении новых баз или даже о восстановлении старых. Что касается Мацоды и её планов на Амальтею – это вполне вероятно. У них есть опыт освоения Цереры, хорошие наработки по радиохимии и радиобиологии, – думаю, они справятся. Нет, в Лос-Аламос они не обращались. Так же, как и ваш народ, они полагаются только на свои силы. Это разумно, не правда ли?»

– Чего щуришься? – Иджес толкнул Гедимина в бок.

– Макаки не осваивают Энцелад, – буркнул тот. Иджес коротко хохотнул.

– Да, есть о чём пожалеть. Скучаешь по родине, да? Как там, на Энцеладе?

Гедимин сузил глаза и резко развернулся к нему, но стук лопатки по котлу отвлёк его.

– Остыло! – объявил Кенен, бросая температурный датчик в холодную воду и откладывая в сторону крышку ёмкости. Гедимин вдохнул и ощутил знакомое жжение в гортани – отвар специй получился крепким, и капсаицин был там на своём месте.

Он попробовал первым – осторожно влил в рот горячую сладковатую жидкость и ошалело мигнул. Не только терморецепторы, как им и положено, отреагировали на капсаицин, – вся ротовая полость как будто вспыхнула. «У этой вещи есть вкус,» – Гедимин, отдышавшись, сглотнул и допил остатки, чувствуя внутри знакомое приятное жжение. Через пять минут тепло выбралось из солнечного сплетения и разошлось по телу.

– Эй, хватит! – Кенен попытался отобрать у него черпак, но сармат вовремя отвёл руку – координация движений почти не пострадала. – Ну хватит, Джед! Два литра – это много.

– Это что, была твоя последняя жжёнка? – покосился на него Хольгер, отхлёбывая из большой колбы. – Интересное вещество. Кажется, мы правильно адаптировали этот рецепт под себя. Я возьму немного для Линкена.

– Я тоже, – Гедимин, вспомнив о Лилит, отвёл последний черпак ото рта и огляделся в поисках пустого контейнера. – Ты хорошо придумал, Кенен. Можно раздавать это вещество зимой вместе с обычной жжёнкой.

Кенен недоверчиво посмотрел на него, на опустевшую ёмкость, вылил остатки в мерный стакан, посмотрел на них на просвет и ухмыльнулся.

– Хорошо придумано, Джед. Умеешь же, когда хочешь! Настоящий глинтвейн должен быть тёплым, но с таким количеством капсаицина никто не заметит, если он остынет. Да, я готов раздавать его в день смены дат. Я назову его «Маккензи». Кто-нибудь возражает?

12 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Ну? – нетерпеливо спросил Гедимин, глядя на свои чертежи и наметки. Их держал в руках Масанг Юнь; он перебирал бумаги уже три минуты, и его лицо оставалось неподвижным и бесстрастным.

– Не моя специализация, – отозвался Масанг, ссыпая листки в непрозрачный пакет и скрепляя его края круглой печатью из лёгкоплавкого фрила. – Я передам эти записи Ведомству. Если оно одобрит ваши планы, вы узнаете. А я хочу отдать вам некоторые вещи. Судя по всему, они вам необходимы.

Он положил на край верстака новый ежедневник, а на него – запаянное в герметичную упаковку «универсальное перо Макдьюи». Гедимин растерянно мигнул.

– Надлежащее оборудование, – Масанг щёлкнул ногтем по обложке ежедневника. – Вам пригодится.

Повисло молчание. Хольгер взял перо и рассмотрел его со всех сторон, сравнивая с чертёжными принадлежностями, отложенными на край верстака. Гедимин прикинул про себя, на сколько лет ему хватит нового ежедневника, если он снова не возьмётся за какой-нибудь реактор посреди леса.

– Я полагаю, вы свободны, – сказал Масанг, переглянувшись с патрульным, сопровождающим его; Гедимин ещё не слышал ни слова от этого сармата. – Сейчас восемь утра. Человек Мартинеса ждёт вас на строительной площадке. Найдите себе транспорт. Мне туда не по пути.

Гедимин мигнул, озадаченно переглянулся с Хольгером, – этой секунды Масангу и его охраннику хватило, чтобы выйти на лестницу. Инженер покосился на закрывающуюся дверь, повернулся к Хольгеру и Иджесу и радостно усмехнулся.

– Станция! – выдохнул он, прижимая сжатый кулак к груди. Хольгер отвёл взгляд, пряча усмешку.

– Ну так идём, чего встали?! – Иджес застегнул верхний комбинезон и поднялся со стула. Гедимин, машинально проверив наличие инструментов и дозиметра, направился к двери. Было восемь утра; в попутном транспорте на северной дороге не должно было быть недостатка.

…Многоосный тягач волок за собой три платформы, прикрытые защитным полем. Сквозь купол, блестящий в лучах фонарей среди клубящейся снежной пыли, можно было разглядеть строительные модули из фрилита и армофрила – множество трёхметровых модулей, составленных один в другой. Гедимин стоял на краю платформы, откинувшись назад, – свободная кромка была узкой, только-только хватало места поставить ступню, бортиков не было. Фонари встречались редко; снежная пыль, поднятая бураном, клубилась над ними, превращая световые точки в огромные размытые шары.

– Это для станции? – крикнул Иджес, толкнув Гедимина в плечо. Сармат хлопнул по защитному куполу и кивнул.

– Модули для главного корпуса! – крикнул он в ответ. Вся дорога гудела, как провод, вибрирующий на ветру. За тягачом с тремя платформами шла целая вереница. Когда Гедимин выбирался с завода, на Грузовом аэродроме стоял полупустой барк со стройматериалами; по расчётам сармата, транспорт должны были уже разгрузить, и где-то у стен завода сейчас выезжал на северную дорогу последний тягач.

Транспорт замедлил ход и протяжно загудел, свет впереди стал ярче и вытянулся параллельно земле, – из сверкающего облака проступили предупреждающие знаки на ограде и фонари над ней. Вдоль ограждения копошились роботы-уборщики, прокладывая колеи в свежевыпавшем снеге. Из-за ограды почти непрерывно вылетали снежные брикеты – результат расчистки стройплощадки. Роботы сгребали их и оттаскивали на опушку леса; там уже выстроилась неровная стена полуметровой высоты. Едва заметно усмехнувшись, Гедимин отвернулся от снежного вала и поднял взгляд на столбы света, поднявшиеся над площадкой. Металлические конструкции таяли в буране, но фонари на них горели ярко.

Транспорт остановился и издал короткий громкий гудок. Гедимин спрыгнул с платформы на разъезженную обочину и жестом позвал за собой Иджеса и Хольгера. Тягач остановился у блокпоста; рядом в ограждении был ещё один проход, более узкий, с прикрытой раздвижной дверью и предостерегающими надписями на ней.

– Где здесь люди Мартинеса? – спросил Гедимин у сармата-дежурного в боевом комбинезоне – разновидности бронежилета с парой пневмоприводов и встроенными станнерами. Сармат хмыкнул.

– Здесь везде люди Мартинеса! Инженер?

– Да. Все мы, – Гедимин указал на Хольгера и Иджеса. Патрульный бросил несколько слов «Рузвельту», вставшему на проходе, и взял со стойки микрофон.

– Внимание! – громкая связь на стройплощадке оказалась действительно громкой, и Гедимин даже сощурился – звук неожиданно ударил по ушам. – Кто вызывал инженеров?

Из-за глайдера, медленно вползающего на территорию, послышался неразборчивый возглас. Несколько силуэтов зашевелились среди светящихся пятен, колышущихся теней и вихрей бурана. Один из них вынырнул из-за глайдера и неожиданно быстро оказался рядом с сарматами.

– Инженеры? Мистер Кет? – человек в меховом комбинезоне направил считыватель Гедимину в лицо. – Мы не ждали вас так рано. Впрочем, так даже лучше. Можете приступать к работе. Завтра придёте к шести. Смена – с шести до семи, с двенадцати до часу – обеденный перерыв.

Быстро проговорив всё это, человек потыкал в экран миниатюрного плоского смарта и жестом позвал сарматов за собой. Сбоку от Гедимина протяжно загудел тягач, проползающий через широкий проём. Ещё один силуэт в светлом комбинезоне вынырнул из снежного вихря, перешагнул через манипулятор робота-уборщика и остановился, глядя на пришельцев.

– Принимайте пополнение, мистер Цкау, – сказал человек, на минуту замедлив шаг. – Те самые сарматы. Введите их в курс дела.

При упоминании «фамилии» сармата Гедимин едва заметно вздрогнул – «Из Цкау? Кронион?!» – но тут же опомнился. Перед ним стоял рослый краснокожий eateaske, без единого признака мутации – скорее он был похож на венерианца. Он смотрел на сарматов с волнением и любопытством, серые глаза сильно расширились, канюшон с отстёгнутым респиратором небрежно свисал с плеча. Гедимин слегка усмехнулся и протянул руку.

– Инженер-атомщик? – приезжий кивнул на нашивки на груди сармата, сдёрнул перчатку и неожиданно крепко пожал протянутую ладонь. – Значит, коллеги. Я – Константин Цкау. Это здорово – ещё один атомщик на площадке. Знаешь, что нас тут всего двое?

Гедимин мигнул.

– На одного больше, чем я думал, – пробормотал он и тут же смутился. – Ты откуда?

– Издалека, – усмехнулся Константин, разглядывая сарматов с нескрываемым любопытством. – Территории Севера.

Иджес хмыкнул, недоверчиво глядя на него.

– Северянин? А с виду – венерианец. Разве на Севере не холодно?

Теперь хмыкнул Константин.

– Африканские территории, eateske. Не весь Север покрыт снегом.

Хольгер недовольно покосился на Иджеса и исподтишка ткнул его в плечо.

– Никто не учит географию! Боюсь, что для многих здесь Север – страна вечной зимы и ездовых медвед…

Он осёкся и замер, глядя чуть выше плеча Константина. Гедимин проследил за его взглядом и увидел громоздкую, чуть сутулую фигуру в оранжевом комбинезоне с нашивками строителя-монтажника. Сармат стоял, слегка пригнувшись и поставив торчком округлые уши, сильно смещённые к макушке; его лицо было вытянуто вперёд, – широкая лобастая морда на толстой шее. Константин усмехнулся.

– Бьорк Гварза, старший машинист главного крана, – он указал на высокую стрелу в цепочках огней, возносящуюся над огромным защитным куполом в центре площадки. – Лучше на нём не ездить.

Бьорк ухмыльнулся, показав крупные клыки, и попытался выпрямиться. Даже сутулясь, он оставался выше Гедимина почти на полголовы. Почти секунду два сармата внимательно разглядывали друг друга.

– Easti? – спросил Гедимин, протягивая руку «медведю». Тот изумлённо мигнул. Его ладонь, по виду и ощущениям, в самом деле напоминала грубую толстокожую лапу, даром что когти были спилены под корень.

– Знаешь про eatzta? Знал кого-то? – отрывисто спросил он.

– Кронион Гварза. Кот. Медик, – кивнул Гедимин. – Он сейчас в Цкау? Видели его?

– Кронион, – кивнул Бьорк. – Знаю. Хороший врач. На чём ты приехал?

– Бьорк, – предостерегающе поднял руку Константин.

– На тягаче с фрилитовыми модулями, – Гедимин махнул рукой влево. – Видишь его? Отцепляет платформы.

Бьорк шумно выдохнул и развернулся к Константину.

– Пойду. Айзек, идём.

Гедимин мигнул – только сейчас он заметил третьего сармата, с ультразвуковым детектором, закреплённым на плече, и длинным рубчатым шрамом через скулу и вдавленную переносицу. Сармат посмотрел на Гедимина и смущённо улыбнулся.

– Пойду проверять. Хорошей работы! – он на секунду вскинул руку с растопыренными пальцами и почти бегом кинулся вслед за Бьорком. Гедимин успел заметить только две вещи – отсутствие браслета с надписью «Порт-Радий» на запястье Айзека и номер на его груди – «Нова-11-10».

– Знаешь Айзека? – слегка удивился Константин. – Хороший дефектоско… Эй! Куда?!

Он перехватил Гедимина на полпути к отцепленным платформам и рывком развернул его к себе лицом. Иджес и Хольгер подошли на две секунды позже – они двигались не так проворно.

– Проверять, – отозвался инженер, с удивлением глядя на северянина. – Ты не пойдёшь?

– Нет надобности, – усмехнулся Константин. – Пойдём смотреть главный корпус.

Номер «Новы» был и на его комбинезоне, и, как вспомнил Гедимин, немного покопавшись в памяти, на комбинезоне Бьорка. «Видимо, «Вестингауз» собирает всех в один барак,» – усмехнулся он про себя. «Всех атомщиков. Определённо, это удобно.»

Главный корпус – точнее, его фундамент с незначительными фрагментами стен – был полностью убран под защитное поле с несколькими оставленными в нём проёмами – переносными арками для проезда тяжёлого транспорта. В отдалении, повернувшись к главному корпусу трансформаторной частью, стоял передвижной дизель-генератор, под полем, между двух шестиметровых стен, усиленных решётчатой опалубкой, – массивный «сивертсен» на колёсной платформе. У сооружения, которое должно было вместить в себя машинный зал, ещё не было даже шестиметровых стен, – только полуразобранные перекрытия первого этажа и груда разнородных деталей крепления и опалубки, над которой собрались рабочие. Гедимин увидел вспышки лучевой сварки и развернулся к машинному залу, но Константин, не останавливаясь, прошёл мимо.

В широком проёме между двумя рядами шестиметровых стен неподвижно стоял на рельсах огромный кран, освещённый по всей высоте; Гедимин сощурился на кабину – сквозь буран и блики на защитном куполе трудно было что-нибудь разглядеть. Внутри было пусто. Единственный сармат, похожий на крановщика, стоял у подножия и разглядывал что-то на рельсах. «Бьорк не пришёл,» – отметил про себя Гедимин. «Проверяет модули?»

Ещё полсотни метров вдоль стены в рост сармата – сюда успели привезти и установить один ряд стандартных блоков – и Константин резко развернулся и остановился. Гедимин хотел спросить, в чём дело, но его взгляд упал на массивные округлые сооружения в стальной опалубке. Здание было разделено на две части; сарматы стояли у его дальнего торца, и конструкции, которые увидел Гедимин, занимали почти всё пространство по ширине. Он едва заметно вздрогнул – вживую он ещё ни разу такого не видел, но, тем не менее, опалубка выглядела очень знакомо.

– Это они? – полуутвердительно спросил он. Константин широко ухмыльнулся и достал из кармана смарт.

– Именно. Два, водо-водяные, типовой проект для промышленных городов.

Он сказал ещё несколько фраз, но Гедимин пропустил их мимо ушей. Его взгляд остановился на опалубке. Сейчас это ещё нельзя было назвать ни реакторами, ни гермооболочкой… даже зданием это практически не было, но сармат смотрел на него и чувствовал, как учащённо бьётся сердце.

– Там нет рабочих, – сказал он. – Почему?

– Нехватка специалистов, – ответил Константин, возясь со смартом. – Моя бригада слишком мала. Теперь, когда ты здесь… Вот, готово. Я сбросил тебе проект станции. Текущее состояние тоже там, можешь посмотреть, пока не собрались монтажники.

Гедимин рассеянно кивнул и огляделся по сторонам. Лезть на опалубку было глупо; пустой «стакан» гермооболочки, надстроенный едва ли на полтора метра, внутри ничего интересного не содержал. «Кран,» – сармат запрокинул голову, присматриваясь к высоте стрелы. «Оттуда видно лучше.»

– Бьорк! Возьмёшь меня наверх?

Мутант стоял у крана, негромко переговаривался с другим рабочим, на Гедимина, вынырнувшего из проёма между двумя будущими энергоблоками, оглянулся удивлённо.

– Наверх? Да иди, вот платформа, – он кивнул на открытый внешний подъёмник, закреплённый на тросах, громко свистнул в два пальца и вошёл в открывшуюся шахту внутри опоры – более надёжный, закрытый подъёмник был там. Кран загудел, платформа под ногами Гедимина качнулась, и сармат взялся за белый трос, натянутый вместо ограждения, и огляделся по сторонам.

Платформа поднималась быстро, так, что перехватывало дыхание; почти у самой кабины она остановилась и повисла, слегка покачиваясь на тросах. Разомкнутый купол защитного поля остался внизу, в постоянно изменяющий ширину и форму разрыв сыпалась снежная пыль. Вдоль края неба, над лесом, уже протянулись параллельные светло-синие полосы, внизу заметно посветлело, но огни ещё не гасли. Гедимин скинул капюшон и посмотрел вниз, чувствуя, как кровь быстро теплеет и ускоряет своё движение – так, что дрожь бежит по телу и передаётся неустойчивому подъёмнику.

Главный корпус, разделённый надвое продольным «разрезом», лежал внизу, реакторами на восток, длинным машинным залом – на запад; он был полностью открыт – широкие проёмы пропускали любой транспорт, перекрытия были достаточно прочными, чтобы выдержать проезжающий тягач с полной загрузкой. На востоке, на западе, на юге, – везде горели фонари, и гудели механизмы. К востоку от реакторов, в полусотне метров от него, начинались широкие круги, выстроенные из вертикальных опор. Туда согнали несколько кранов и погрузчиков. Гедимин потянул за трос, вместе с платформой перебираясь на восточную сторону, и наклонился над площадкой, заглядывая в реакторный зал. Рабочих там не было; фонари погасили из экономии, но утреннего света было достаточно. Гедимин задумчиво разглядывал стены, опалубку и перекрытия, слегка усмехался, и его глаза горели всё ярче. Наконец, решительно кивнув, он повернулся к кабине и протяжно свистнул.

– Майна!..

…Константин стоял у стены, глядя на спускающийся подъёмник с недоумением и тревогой. Гедимин спрыгнул на землю; платформа снова закачалась, но небрежный рывок остановил её. Сармат выпустил трос и шагнул к Константину.

– Дай мне двадцать сарматов и подъёмник. Буду работать, – он кивнул на реакторы. Северянин изумлённо замигал.

– Ты видел план? Знаешь, что делать?

– Знал ещё два года назад, – отозвался Гедимин, на ощупь закрепляя на предплечье ремонтную перчатку и проверяя, куда развернуты излучатели «арктуса».

– Сорок монтажников и гусеничный кран, – сказал Константин, пристально глядя на него.

Гедимин кивнул, глядя поверх его плеча на западную стену реакторного зала. Её построили первой, чтобы дать дополнительную опору главному крану; там, где он сейчас стоял, и где были проложены его рельсы, в конце концов должны были поставить деаэраторы и выделить помещение для дежурных инженеров. «Рядом с реакторами,» – едва заметно усмехнулся Гедимин. «Когда они будут готовы.» Он вспомнил штабеля больших ящиков к востоку от фундамента и несколько неразгруженных платформ, прикрытых белым скирлином с символами «Вестингауза». Из машинного зала быстро выбирались сарматы; ещё одна группа подходила с юга. Константин, убрав смарт в карман, отступил к стене и молча смотрел на прибывающих монтажников и на Гедимина, пересчитывающего их и дожидающегося, пока все бригады соберутся. Из-за крана выбрался Айзек, удивлённо посмотрел на всех, хотел что-то сказать, но Константин жестом остановил его.

– Не хватит сорока – звони диспетчеру, – сказал северянин. – Требуй рабочих, технику, материалы. Наш участок – в приоритете. Можешь командовать. Пока станция не построена, главные здесь – мы.

Гедимин снова кивнул, придирчиво разглядывая монтажников. Кого-то из них он видел, когда строили кассетный цех; в рабочее время никто не носил украшений, но некоторые на взгляд инженера ответили радостным хмыканьем, – у них определённо сохранились памятные значки в форме твэла. Гедимин сдержанно усмехнулся.

– Реакторный зал, – медленно и чётко проговорил он, глядя на рабочих. – Сегодня начнём с него.

…Тягач на пустой платформе вывозил рабочих со станции; над стройплощадкой почти уже погасли фонари, на стреле крана оставили сигнальный свет для пролетающих мимо ночных глайдеров. Огни вдоль просеки горели вполсилы, длинный перегон от станции до машиностроительного завода освещали только фары. Гедимин сидел на платформе, глядя прямо перед собой немигающими глазами; вместо деревьев, сливающихся в чёрную полосу вдоль обочины, и чужих спин, заслоняющих обзор, он видел реакторный зал и пустые «стаканы» гермооболочек. Они выстраивались в поле зрения объёмным чертежом: готовые конструкции – сплошными линиями, несуществующие девяносто процентов – мигающим пунктиром. «Здесь остановились,» – мысленно провёл красную черту сармат. «Отсюда начнём завтра. Не торопиться. Время ещё есть. Реактор привезут нескоро.»

Кто-то тронул его за плечо, и Гедимин растерянно мигнул, глядя на подсевшего к нему Хольгера. С другого бока к нему привалилось что-то тёплое, расслабленное; сармат скосил глаз и увидел Иджеса. Механик уронил голову ему на плечо и прикрыл глаза.

– Забегался, – хмыкнул Хольгер, переложив руку Иджеса с платформы, из-под чужих ног, на его живот. – А ты как? Весь день тебя не видел?

Гедимин удивлённо мигнул. Усталости он не чувствовал – сердце билось ровно и размеренно, разве что немного чаще обычного; мозг работал чётко, единственное, что ощущалось, – странная дрожь в ногах. «Это кран,» – подумал сармат. «Платформа болтается. Надо будет закрепить.»

– Куда вас поставили? – спросил он, пытаясь вспомнить, где и когда расстался с Иджесом и Хольгером. Память сбоила; всё, что в ней осталось от длинного дня, – конструкции реакторного зала, частично собранные, частично прикрытые тентом и защитным полем и ждущие своей очереди, хлипкий подъёмник на главном кране, много опалубки, резкий запах окалины и испаряющегося фрила.

– Я работаю на сольвентной базе, – сказал Хольгер, чему-то усмехнувшись. – Будет очищать стоки. Иджеса перевели на градирни, к Торквату. А что у вас на реакторах?

Гедимин мигнул. Ему было не по себе – то ли он о чём-то забыл, то ли сделал что-то не так…

– Работаем, – он пожал плечами. – Дали хороших монтажников. То, что наверху, выглядит неплохо. А трубопроводы я ещё не смотрел. Надо будет найти время… Так когда тебя забрали на эту… базу? Не помню. Я был тогда на кране? Эти реакторы… Увлёкся немного, наверное.

С каждым словом смущение становилось сильнее, и в конце концов сармат уткнулся взглядом в платформу. «Так и есть. Увидел реакторы и провалился. Гедимин, ты идиот,» – сердито сощурился он. Хольгер хмыкнул и прижал ладонь к его груди, поверх нашивок.

– Не надо, Гедимин. Я понимаю. Реакторы! – он усмехнулся; его глаза слегка светились красным, и непохоже было, чтобы он расстраивался или был обижен. – У тебя глаза горят ярче прожекторов. Занимайся своей работой, для нас там хватит своей. Наговориться мы всегда успеем. Эй, Иджес! Завод!

– А? – сонный механик растерянно огляделся по сторонам. Тягач замедлил ход. Впереди на ярко освещённой ограде виднелись чёрно-жёлтые трилистники радиационной опасности – транспорт подходил к заводу «Вестингауза».

… – На озеро, и никаких самок. Атомщику надо охладить мозги, – Линкен ухмыльнулся.

Гедимин кивнул и затолкал пустой контейнер из-под Би-плазмы в мусорный ящик, вполглаза следя за очередью в пищеблок. Где-то у окошка раздачи застрял Хольгер.

– Я вот думаю, – протянул Иджес, щурясь на ближайшую стену. – Первый водосборник в градирне. Градусов сто – сто пять, иногда больше. Башня открытая, мощный паровой поток снизу вверх… Неплохая общественная купальня, как по-твоему?

Он посмотрел на Гедимина. Тот растерянно хмыкнул.

– Купальня внутри градирни? Думаешь, они для этого?

– Гедимин! – послышалось из-за плеча Линкена. Взрывник, удивлённо мигнув, слегка отодвинулся. Рядом стоял Константин.

– Первый вечер в Ураниум-Сити, – смущённо усмехнулся он. – Как тут принято проводить время?

Сарматы переглянулись. Гедимин заметил краем глаза, что у противоположной стены маячат ещё двое приезжих – Бьорк и почти незаметный рядом с ним Айзек, и что у Айзека в карманах эхолокатор и батареи к нему.

– Да по-разному, – пожал плечами Иджес. – Стадион, полоса препятствий, озеро… Можно погонять корабли – по воздуху и под водой. Или поваляться в снегу в мусорном овраге.

– Интересно, – едва заметно усмехнулся северянин. – Вы уже собрались куда-то? Возьмёте с собой?

Гедимин мигнул.

– Если хочешь. Мы пойдём купаться. Подо льдом, – пояснил он, вспоминая, что читал в письмах Крониона о посёлке Цкау и его окрестностях.

– Подо льдом? – северянин слегка удивился, но тут же кивнул. – Идёт. Я с вами.

– Бьорк тоже с нами? – спросил Гедимин, покосившись на дальнюю стену. Константин закивал и жестом позвал сарматов к себе.

Айзек подошёл первым, застенчиво посмотрел на Гедимина и вскинул руку в приветственном жесте. Бьорк встал чуть поодаль, глядя исподлобья.

– Будут подлёдные купания, – сказал им Константин, кивнув на инженеров. – Местный обычай. Я с ними. Вы?

Айзек едва заметно вздрогнул и провёл пальцем по располосованной скуле.

– Я, пожалуй, накупался, – пробормотал он, виновато покосившись на Гедимина. – Не пойду.

– Я иду, – буркнул Бьорк. – Там есть где согреться?

Иджес ухмыльнулся.

– Всё есть. Мы устроили в общественной душевой парилку. Тепло, как на Венере. Айзек, ты там можешь посидеть. Под лёд тебя не потащат.

– Парилка? – Бьорк посмотрел на него с интересом. – Кто устроил? Сильно переделали?

– По дороге расскажу, – махнул рукой Иджес. – Нам её ещё греть. Жаль, Хас уже спать ушёл, там без него всё выстудят…

Сарматы выбрались из барака, разминувшись в коридоре с группой незнакомых поселенцев с номерами «Новы». Гедимин покосился на них и удивлённо хмыкнул.

– Константин, а что ты не в своей бригаде? Вас тут много…

Северянин качнул головой. Он шёл рядом с Гедимином, незаметно оттеснив Иджеса; впрочем, механик не возражал, – он что-то оживлённо рассказывал Бьорку, а тот фыркал и ухмылялся во всю пасть.

– В бригаду я всегда успею. Хочу узнать вас получше. Мы теперь работаем вместе. Особенно с тобой. А я тебя не знаю.

Гедимин пожал плечами.

– Знать особо нечего. Это моя первая станция… А ты работал раньше? Где учился? В Канске?

Северянин усмехнулся и покачал головой.

– Работал… Я немного раньше начал. Сейчас Канск неохотно берёт студентов. Говорят, Лос-Аламос тоже. Как ты в него пробился?

…На берегу захрустели кусты; на освещённую полосу льда спустился сармат и остановился, глядя под ноги. Пятно утоптанного снега два на два метра полностью занимал чертёж. Гедимин провёл линию по ближнему краю, покосился на озадаченного сармата на берегу, жестом попросил не наступать и повернулся к Константину. Тот молча стоял на краю расчерченной площадки и немигающим взглядом смотрел на чертёж, изредка заглядывая в смарт и что-то поправляя на экране.

– Запустить не удалось, – хмуро сказал Гедимин, отвернувшись от чертежа. – Не знаю, был ли он рабочим.

Константин рассеянно кивнул, выключил смарт, прошёл вдоль площадки и повернулся к Гедимину.

– «Звёздный кондор», да? Сам доработал? И почти построил?! Надо же… Трудно поверить.

Он обошёл реактор по кругу.

– Вот эта схема… у тебя что, остались наметки? После захвата, после всего… Где ты их хранил? Я не видел, чтобы ты доставал смарт… или ещё что-то. Ты что, помнишь всё? В таких подробностях?!

Гедимин мигнул.

– Это мой реактор, – буркнул он. – Кому ещё его помнить?!

Константин недоверчиво покачал головой.

– Ты странный даже для атомщика, – ухмыльнулся он. – Я никогда не затевал таких… проектов. Ты думал, что тебя за это могут… ну, например, расстрелять?

Трое сарматов на берегу до этой фразы хмыкали и пересмеивались вполголоса, но тут один из них не выдержал и громко фыркнул, тут же получив локтём по рёбрам от соседа.

– Эй, теск, ты о чём?! Атомщик на расстрел ходит, как на работу! – сказал он, ухмыляясь всем перекошенным лицом. – И задрал весь Ураниум чертежами реакторов. Да от него уже еноты разбегаются, когда он в лес заходит!

Гедимин недовольно сощурился.

– Не обращай внимания, – Константин тронул его за плечо. – У марсиан нелепые шутки. С тобой действительно интересно. И я хочу узнать ещё. Я раньше начал… но, кажется, ты больше успел.

Инженер пристально посмотрел ему в глаза – северянин был серьёзен.

– Тогда слушай, – он пожал плечами. – Надоест – скажешь. Мне нравятся ядерные технологии. Даже если они устарели на полтораста лет. И я хочу достроить и запустить свой реактор.

Константин кивнул.

– Значит, это будет сделано. Теперь, если ты не против, продолжим. Ты говорил о ртутном охлаждении первого контура. Почему ты от него отказался?

16 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Ещё раз?

Двое сарматов, кивнув друг другу, снова поставили локти на край разгруженного прицепа. Мышцы предплечья Гедимина уже ныли от напряжения, но рука Бьорка стояла неподвижно, не отклоняясь от вертикали ни на миллиметр. Затем его пальцы слегка сжались (кулак Гедимина полностью уместился в когтистой лапе), и сцепленные руки задрожали, медленно, но неуклонно приближаясь к металлической платформе. Гедимин напряг предплечье, на секунду задержав движение, но ещё одно плавное нажатие отклонило его руку на сорок пять градусов, а в следующее мгновение припечатало к прицепу.

– Хватит, – буркнул инженер, потирая ноющее предплечье. «Правая рука! Гедимин, ты идиот,» – запоздало мелькнуло в мозгу. Сармат пошевелил онемевшими пальцами – в запале не заметил, как пережали сосуды на ладони, замедлив кровообращение. Бьорк молча надел перчатку, исподлобья глядя на инженеров.

– Теперь доволен? – спросил Гедимин у притихшего Иджеса. – Экспериментатор…