Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 158 страниц)

– Хосе Доминго! Что ты куришь на посту? А ну дай сюда!

– Эмм… Лечебные смеси, сэр, – промямлил второй. – Лечебные смеси.

– Отлично. Вот чем, значит, провоняла вся тюрьма. Кто же прописал тебе такое лечение, Хосе Доминго?

– Д-доктор Санчес, сэр. Он посоветовал мне… от пыли и радиации, вот, – невидимый Хосе переступил с ноги на ногу, и его одежда тихо заскрипела.

– Хороший денёк, – громко сказал Мэттью, вваливаясь в комнату. Она была невелика, и «броненосец» вместе с пленником заняли почти всё пространство – двоим людям в тёмно-фиолетовой форме пришлось потесниться и отступить к задвинутому в угол столу. Тот из них, кто был ниже ростом и худощавее, выпучил на пришельцев глаза.

– Божья шлюха!

– И тебе не хворать, Хосе, – хмыкнул Мэттью. Тощий человечек уткнулся взглядом в пол, его лицо отчётливо окрасилось багрянцем. Второй – более крепкий на вид – сунул в карман небольшой предмет, который до этого мял в руке, и смерил пришельцев хмурым взглядом.

– Это что?

– Пятьсот койнов, – коротко ответил Мэттью, опуская безымянного на пол. – Стой смирно.

– Исчерпывающе, – кивнул человек в тёмной форме, обвёл пленника придирчивым взглядом и поморщился. – Это не по моей части, Санчес. Не моё это дело, и… не люблю я это.

– Напиши федералам, – буркнул «док». – Придержи его до их прилёта живым и не попорченным. У тебя, Райан, что, места мало?

– А-а. Это нетрудно, – облегчённо вздохнул Райан. – С ногой что?

Тридцать пятый ещё не избавился от стальных «лап», сжимающих его грудь, но уже стоял на своих ногах, крепко опираясь на здоровую и слегка поджав больную. Он задумчиво разглядывал комнату и людей. Только теперь он понял, что Мэттью вместе с экзоскелетом ненамного его выше, а оба тюремщика пройдут под его рукой, не снимая фуражек. И что макушка Хосе (он так и таращится на пилота, приоткрыв рот, и бластер торчит из поясной кобуры нелепо и неудобно) как раз поместится под его ладонью, и если сжать её и резко повернуть…

– Божья шлюха! Да в нём все десять футов! – выпалил Хосе и отступил на шаг, едва не усевшись на стол. – Райан Аранда, сэр… Не надо, правда! Лучше застрелить его, пока не удрал.

– Цыц! – ответил его командир. – Хорошо, Санчес, я понял. Твою работу портить не будем. На, держи, – забрал у Хосе.

– Синтетика, – Мэттью стальной рукой поднёс измятую коробку к носу и понюхал. – Дрянь.

Из соседнего коридора на шум вышел ещё один человек. Даже рядом с Хосе он казался низкорослым. Из правого рукава виднелся механический манипулятор в форме трёхпалой ладони; руки не было.

– Пилот? – Райан подошёл ближе к пленному. – Имя?

– Имени нет, – ответил вместо пленника Мэттью. – Номер есть. Запиши для отчётности.

Человек с механической рукой осмотрел тридцать пятого, скривился и плюнул в урну под столом.

– Этого только не хватало, – поморщился Райан.

– Надо его назвать, – сказал Хосе, почесав в затылке. – Чёрт! Какой сегодня день-то?

– Докурился, – поморщился низкорослый. – Гнать тебя на верфи, там на дурь времени не будет. На кой чёрт теску имя?!

– Твои предложения? – покосился на него Райан. – И твои, Санчес?

– Самеди, – буркнул однорукий.

– Доверяюсь тебе, Райан, – отмахнулся Мэттью. – Мы тут долго будем стоять?

– Идём. Держи свои пятьсот койнов.

Они остановились перед зарешёченным участком стены, и Хосе открыл дверь камеры и попятился назад.

– Ты ему руки развяжешь?

– Бластер держи, – фыркнул Мэттью.

Он подтолкнул тридцать пятого в спину, и тот переступил порог камеры, но тут же остановился – его держали за связанные руки. Хрустнул перекушенный пучок проводов, и Мэттью швырнул пленника вперёд, на постеленный на пол матрас. Тридцать пятый приземлился мягко, на руки и здоровую ногу, и развернулся к решётке. Дверь уже захлопнулась, и между прутьями заблестела плёнка защитного поля.

– Одно имя у меня есть, – задумчиво сказал Райан, разглядывая пленника. – Достаточно старое и странное, чтобы ни с чем его не перепутать. Гедимин.

– Кровь Господня! – простонал Хосе с нескрываемым ужасом в голосе. – Райан Аранда, сэр, что это за имя-то?! Как оно хоть пишется?

– Джи – и – ди – ай – эм – ай – эн, – хмуро посмотрел на него командир. – Эй, теск! Мы намерены называть тебя Гедимином. У тебя есть возражения?

«Гедимин?» – мигнул тридцать пятый. «Пусть так.»

– Нет, – ответил он. Райан нахмурился, смерил его недовольным взглядом и кивнул.

– Энрике, твоя смена – первая. Тащи стул, теперь ты сидишь здесь. Теск под твоим присмотром. Следи, чтобы было тихо. Ясно?

– Есть, сэр, – ответил однорукий и опустил механическую ладонь на рукоять бластера.

– Джед, – пробормотал Хосе. – Я буду звать его Джедом. Он здоровенный и странный, но его имя ещё хуже.

…От окна до силового поля было два с половиной метра, от стены до стены – три, не считая нескольких миллиметров (чуть больше со стороны решётки). В зарешёченное окошко можно было бы просунуть руку по плечо, а вот голова уже не пролезла бы. За ним виднелся кусок забора – осколки стекла на нём сверкали на солнце – и пыльные крыши дальних зданий, а ещё дальше из красноватого тумана выступали очертания более крупных построек и сложных конструкций.

«Если тут стоит «сивертсен», где-то должны проходить кабели,» – Гедимин задумчиво поскоблил ногтем кирпичи под окном. Это были не блоки рилкара – всё здание тюрьмы было выстроено из более древних и примитивных материалов… скорее всего, из обожжённой глины. Генераторы Сивертсена появились позднее, и кладку наверняка пришлось разбирать, чтобы спрятать их внутри, – а значит, где-то должны были остаться следы…

– Эй, теск! – крикнул Энрике, поднявшись со стула. Гедимин уже успел забыть о нём и теперь досадливо сузил глаза, но всё-таки обернулся.

– Знаешь, кто это сделал? – охранник закатал рукав до локтя, показывая пленнику механическую руку. У него не было не только кисти – локтевая и лучевая кости также отсутствовали.

– Eatesqa, – равнодушно ответил Гедимин.

– Угадал, – осклабился Энрике. – Если хоть что-то пойдёт не так, теск – хоть малейшее подозрение с моей стороны – и я отстрелю тебе обе руки, а потом и ноги.

«Заметил,» – слегка огорчился eateske – он предполагал, что не слишком умная «мартышка» не поймёт, что он выискивает под окном. «Ладно, я не тороплюсь.»

Он опустился на матрас, попробовал сесть, поджав под себя ноги, – места хватило, но заныла повреждённая голень. «Мягкая поверхность,» – пленник пощупал толстую подстилку и лёг на спину, вытянувшись во весь рост. «Никогда не лежал на спине,» – с лёгким удивлением вспомнил он. «Удобно. Кажется, ещё делают вот так…» – он подложил руки под голову и посмотрел на потолок. Там поверх более древних материалов был намазан тонкий слой серого фрила, и он, ещё не застыв, потёк вниз – вся поверхность бугрилась маленькими выступами и зияла кратерами. «Любопытно,» – Гедимин посмотрел в дальний угол потолка – его рельеф больше всего напоминал поверхность Луны. Припомнив лунную карту, заложенную в его память ещё на базе-размножителе, он стал сверять её с неровностями фрила. Мягкая поверхность под спиной необычно расслабляла тело и мозг, и вскоре Гедимин закрыл глаза и отключился.

…Из-за угла донёсся шорох, скрип стульев, скрежет фрила по жести и приглушённые голоса. Тридцать пятый покосился на решётку – его сторож куда-то ушёл, стул пустовал. Быстро выпрямившись, Гедимин осторожно выглянул наружу – насколько хватало обзора из-под силового поля, коридор был пуст. «Очень хорошо,» – подумал eateske, бесшумно опускаясь на четвереньки и проводя ладонью по полу.

Под тонким слоем фрила выступы были не видны, но нащупать их труда не составляло, – и Гедимин очень скоро нашёл на углу невысокий, но длинный бугорок. Одно из рёбер кирпича немного приподнялось, и соседние с ним были чуть выше, чем дальние, – ремонтники, взломав пол, уложили всё на место, но не так ровно, как им хотелось бы.

Тридцать пятый отмерил пальцами расстояние до решётки, посмотрел на второй угол и слегка сузил глаза. Два или три кабеля проходили внизу, и ребро кирпича при должном нажиме сверху опускалось точно на них.

– Энрике, иди на пост. Там поешь, – донеслось из-за угла.

– Да что там делать? Смотреть на дрыхнущего теска? – пробурчал постовой.

Гедимин перенёс весь вес на здоровую ногу и даже немного подпрыгнул – но ремонтники не пожалели раствора, и кирпич не спешил сдвигаться. «Надо чем-то его поддеть,» – тридцать пятый внимательно ощупал залитые фрилом стыки. «Вот здесь и вот здесь…»

Он похлопал себя по карманам, вспомнив о прихваченном в «Шибальбе» прочном штыре, но ничего не нашёл. Мало того – все жёсткие крепления с его формы были аккуратно срезаны. «Мэттью постарался,» – стиснул зубы Гедимин. «Умная макака…»

Он поддел пальцем край жёсткой повязки, стянувшей его ногу. «Насколько этот фрил прочен?»

– Рики! – рявкнул за углом Райан. – На пост, бегом!

Оброненная жестянка зазвенела на полу, Гедимин откатился от решётки и опустился на матрас, потирая потревоженную ногу. «Услышал, что ли? И этот умный…»

Энрике подозрительно заглянул за решётку и поставил на стул два контейнера, сдирая с верхнего плёнку.

– Эй, теск! На, ешь, – сунув в контейнер что-то белое, он протолкнул его под решёткой и щёлкнул рубильником, на секунду отключая поле. Гедимин удивлённо взглянул на прозрачную миску. Она была наполнена неподвижной Би-плазмой. Из вязкой жижи торчала маленькая белая рукоять.

Это была ложка, и Гедимин удивлённо мигнул, выловив её из Би-плазмы. Человеку она подошла бы. Взяв её двумя пальцами, тридцать пятый поддел немного жижи. «Странная технология,» – подумал он, откладывая неудобный инструмент. За решёткой громко фыркнули.

– В другой раз принесу черпак, – пробурчал Энрике. – Жуй быстрее!

Гедимин поднял миску, аккуратно согнул пополам – жижа потекла в рот. «Обычная Би-плазма,» – запоздало удивился он, глядя на опустевший контейнер. За решёткой уже стоял второй, синевато-зелёный. В воде тоже не обнаружилось ничего странного. Тридцать пятый помедлил, прежде чем вытолкнуть контейнеры обратно, – ложка была чуть более жёсткой, чем упаковки, и на что-нибудь сгодилась бы…

25 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

За стеной загрохотало; первый взрыв был не слишком громким, но за ним последовала череда более сильных. Толстое стекло задребезжало.

Гедимин открыл глаза, покосился на окно – день давно наступил, и пучок солнечного света отполз от решётки и упёрся в пол рядом с матрасом. За стеной громыхнуло ещё раз, и тридцать пятый услышал приглушённый расстоянием рёв двигателей. Стекло задребезжало снова, ещё громче.

Тихий срывающийся голос донёсся из-за решётки, тридцать пятый прислушался, – звуки он различал хорошо, и какие-то отрывки слов казались понятными, но общий смысл никак не проявлялся. Голос был один; он то затихал, то возвышался, и похоже было, что говорящий ждёт ответа, но не отвечал никто. Вот он замолчал вовсе, но от близкого взрыва дрогнула стена, и странный разговор продолжился. Удивлённо мигнув, Гедимин сел и повернулся к решётке.

От сотрясений светильники дрожали и мигали, большая их часть погасла, и коридор тонул в полумраке – но eateske отлично видел, что там всего один человек, тощий Хосе Доминго. Он скорчился на стуле, сжимая в кулаке какой-то маленький предмет, и бормотал непонятные слова. Гедимин мигнул ещё раз – ничего, что могло бы сойти за передатчик, у человека не было ни на лице, ни в руках. Но это не мешало ему – он просил о чём-то громким шёпотом на непонятном языке и не смущался отсутствием ответа.

– Эй, – Гедимин выпрямился, встал у силового поля. – Хосе!

Щуплый охранник вздрогнул, перебросил непонятный предмет в левую руку, а правой прикоснулся к бластеру.

– С кем ты разговариваешь? Здесь никого нет, – напомнил «мартышке» бывший пилот. – А командир отсюда тебя не слышит.

Хосе вскочил, оттолкнув стул так, что тот отлетел к стене, и выхватил бластер.

– Заткнись!

«Через поле не выстрелит,» – подумал Гедимин. Его любопытство только возросло от странной реакции «макаки».

– А вот теперь – слышит, – заметил он.

Грохот за стенами стих, и в наступившей тишине шум упавшего стула и пронзительный вопль разнеслись по всему строению. Гедимин услышал сдавленное проклятие и быстрые шаги, и спустя секунду Райан показался из-за угла.

– Смирно! – рявкнул он на Хосе. Тот, вздрогнув, поспешно убрал бластер и вытянул руки по швам.

– Что здесь происходит? – спросил командир. – Были причины стрелять?

– Н-нет, сэр, – потупился охранник. – Но теск насмехался над моей молитвой, и я вспылил. Больше такого не будет, сэр!

– Я спросил, с кем он говорит в пустом коридоре, – Гедимин не знал ничего о молитвах, но совершенно точно знал – он ни над кем не насмехался.

– Да, это причина для убийства, – кивнул без тени усмешки Райан. – Разве так делают добрые католики?

– Я не позволю ему насмехаться, сэр, – пробормотал Хосе. – Пусть не лезет своим грязным языком…

– Отчего ты не хочешь просветить его? Привести заблудшую душу к истинной вере… – лицо Райана оставалось спокойным, но Гедимин слышал в его словах едва сдерживаемый хохот. Что-то почуял и Хосе – и обиженно нахмурился.

– У тесков нет души, – бросил он. – Они сделаны из слизи!

– А вы – из грязи, – Райан хлопнул его по плечу. – Купол над нами ещё держится. А вот большой – прорван. Бомбят южные кварталы, на подходе к верфям.

– Станция! – смуглое лицо Хосе побелело.

– К ней не прорвутся, – отмахнулся командир. – Следи дальше, Хосе Доминго. И не ори!

Он ушёл. Щуплый охранник отмерил шагами ширину решётки. Стекло снова зазвенело от далёкого взрыва, и губы «мартышки» зашевелились.

– Ты опять говоришь сам с собой, – заметил Гедимин.

– Я молюсь богу-творцу, – фыркнул Хосе. – Отстань от меня, теск.

– Кто он такой, и каким образом вы друг друга слышите, если у тебя нет передатчика? – спросил пленник.

– Он слышит всех, – буркнул человек. – Он пребывает везде, и он помогает всем молящимся.

Гедимин мигнул.

– Что у тебя в руке? – спросил он. Ладонь Хосе слегка разжалась, и часть предмета уже можно было увидеть – это были нанизанные на шнурок бусины с крестообразной подвеской. Охранник нехотя поднял руку, показывая пленному короткую нить бус. Теперь Гедимин видел, что с одной стороны подвески изображён маленький человек в странной позе, почти без одежды – с каким-то обрывком ткани на бёдрах.

– Что с существом на подвеске? – спросил Гедимин. – Это пытка?

Хосе скривился и спрятал бусины в нагрудный карман.

– Бог умер на кресте за наши грехи, – проворчал он. – Чтобы спасти наши души от вечных мук.

Гедимин мигнул ещё раз.

– Он умер, но ты говоришь с ним и уверяешь, что он всё слышит и способен отвести бомбы?

– Чтоб ты сдох, теск, – прошептал охранник. – Он воскрес. И все мы воскреснем для вечной жизни. А ты станешь слизью – вонючей слизью, из которой вылез!

Он шагнул на угол – теперь Гедимин не видел его, но слышал бормотание. Бомбы уже не падали, но охранник не мог успокоиться. Впрочем, тридцать пятому было не до него. Услышанное наконец сложилось в цельную картину, и вывод из неё можно было сделать только один.

«Эа-формирование,» – eateske едва сумел скрыть дрожь. «У людей оно, оказывается, тоже бывает. Мозг у него уже разложился, скоро растворятся кости. А все аборигены – и Райан, и Энрике… и Мэттью – все трогали его и его вещи. Они все заражены. А ещё они трогали меня…»

Его передёрнуло. Поспешно отступив от решётки, он сел на матрас, подозрительно посмотрел на перевязанную ногу. Слизь из-под повязки пока не текла. Он потыкал пальцем в левое предплечье – непохоже было, что оно теряет форму. Кожа, мышцы, сухожилия и кости были на положенных местах и сохраняли привычную консистенцию.

«На второй день и не должно быть заметно,» – хмуро подумал Гедимин, укладываясь на матрас. «А вот через неделю… Чтобы я и вправду сдох! Может, от людей мы не заражаемся?..»

26 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Когда за окном стало светло, а за решёткой послышались голоса, Гедимин нехотя открыл глаза. Он не спал – отключиться так надолго без помощи станнера не мог ни один eateske – но шевелиться лишний раз ему не хотелось. Ему всё ещё было не по себе из-за мыслей об эа-формировании; он снова ущипнул себя за руку, высматривая признаки превращения в эа-форму, но ничего не заметил. «Третий день,» – подумал он. «Осталось ещё четыре.» Пока что из странных ощущений он отметил только зуд в раздробленной лодыжке. Нога под повязкой начала чесаться, как только перестала ныть – похоже, регенерация в отсутствие беготни и стрельбы значительно ускорилась.

– Вчера он стоял уверенно, – послышался из-за угла голос Райана Аранды. – Мэттью клялся, что на третий день он будет готов. Пора пристроить его к делу. Будет хромать – не страшно.

– Райан, это дрянная затея, – негромко, но гулко ответил Энрике. – Сбежит. Или убьёт кого.

– Бластеры вам на что? – в голосе командира появилось раздражение.

– Слушай, Райан, – Энрике понизил голос, и теперь Гедимин ничего не слышал.

– Хорошо, неси, – отозвался командир. – Тебе его выгуливать. Поводок прилагается?

– Дошутимся мы с этим амбалом, сэр, – пробурчал Хосе. – Пусть бы сидел за решёткой!

«Меня куда-то отправят?» – слегка удивился Гедимин. «Это хорошо…» Первый час разглядывать потолок было даже интересно, но шли третьи сутки, и eateske начинал скучать.

Не прошло и получаса, как все трое аборигенов выстроились перед решёткой. Двое держали в руках бластеры, направив их на пленника. Райан щёлкнул переключателем, погасив защитное поле, и Гедимину стало слегка не по себе.

– Ты пойдёшь сейчас работать, теск, – объявил главный охранник. – Разбирать завалы в южных кварталах. В твоих же интересах вести себя как можно тише. Твои приятели хорошо поработали вчера…

Он поморщился и замолчал, возясь с замком. Дверь тихо скрипнула. Гедимин едва заметно качнулся, перенося вес на пальцы. Теперь надо было только оказаться снаружи…

– Даже не пытайся, – буркнул Райан. – Рики!

Сопло бластера сверкнуло, Гедимин шарахнулся в сторону, но недостаточно быстро. Белый разряд впился в плечо, и eateske уселся на пол, раскачиваясь из стороны в сторону. Перед глазами всё плыло, руки и ноги обмякли и не слушались. «Станнер,» – подумал он с досадой. «Подствольный станнер…»

Райан подошёл к Гедимину, подвёл ладонь под его подбородок, и на шее тридцать пятого защёлкнулся холодный металлический обод.

– В самый раз, – заметил командир охраны, подсунув палец под ошейник, и неторопливо вышел из камеры. Дверь осталась открытой, и Гедимин мог бы выйти – если бы ему удалось встать. Пока же он с огромным трудом поднял руку, чтобы потрогать ошейник.

– В нём достаточно взрывчатки, чтобы оторвать тебе голову, – сказал Райан и показал пленнику металлическую пластинку в неярком фриловом корпусе, из которого торчало только узкое жало с бороздками. – Попробуешь снять ошейник или отойти от ключа хотя бы на фарлонг – и заряд взорвётся. Энрике! Ключ у тебя. Через пятнадцать минут теск опомнится, через двадцать – я жду вас троих в кабинете.

Его шаги стихли за углом. Гедимин медленно ощупал ошейник. Металлический обод был тяжёлым, толстым и явно не пустым. «Если бы я его видел, попробовал бы вскрыть,» – он тронул пальцем небольшие углубления на месте защёлки. «Но на ощупь…»

– Вставай, – Энрике подошёл к двери. – Выходи.

– Божья шлюха! Рики, я бы отошёл, – нахмурился Хосе, медленно отступая к стене.

– У этой штуки есть ещё одно свойство, – ухмыльнулся однорукий. – Не трусь.

Гедимин выбрался из камеры и остановился на пороге, разглядывая решётку. Кабеля, уложенные под слой кирпичей, питали не только «сивертсен» – они подавали на прутья напряжение, и с этой стороны защитного поля вторая ловушка была хорошо видна.

– Чего он? – громким шёпотом спросил Хосе.

– Неважно, – ухмыльнулся Энрике, сжимая в пальцах ключ. Гедимин почувствовал, как его шею сдавливают тиски – с такой силой, что ни одна молекула кислорода больше не могла просочиться в лёгкие. Чувствительный разряд сотряс тело, заставив тридцать пятого покачнуться. Сквозь пелену чернеющего тумана он шагнул вперёд. «Макаки» попятились. Ещё один разряд встряхнул Гедимина, и он, схватившись за горло, опустился на пол. Из последних сил он потянулся к охраннику, но рука поймала лишь воздух.

– Человеку достаточно одной секунды, – громко прошептали над его головой. – Ты бы уже сдох, Хосе.

– Я считаю, – сердито отозвался щуплый охранник. – Две минуты уже прошло. Он так долго может?

– Ты считай, не отвлекайся.

Гедимин попытался встать, но сил хватило лишь на слабое шевеление пальцами. Пережатые лёгкие были пусты, сердце попусту гоняло отравленную кровь, и его стук в ушах становился всё громче. Он заглушил даже шаги в коридоре, у самого уха. Но звонкий удар по бритому затылку и обиженный вскрик всё же оказались громче. Невидимые тиски на горле разжались, и тридцать пятый наконец смог вдохнуть. Он рывком поднялся на ноги, огляделся в тающем тумане, на всякий случай опёрся о стену.

– Райан Аранда, сэр, меня-то за что?! – надулся Хосе, потирая затылок. Энрике, степенно поправив фуражку, спрятал ключ в карман. Сегодня снаружи, похоже, было жарко – все, кроме Райана, пришли в форме с короткими рукавами, и Гедимин мог рассмотреть механическую руку. И вон тот проводок, один из пучка, торчащего из-под фриловой оболочки со множеством отверстий. Синий проводок с почти перетёршейся изоляцией…

– Офицер Монтес, – сухо сказал Райан, и Энрике повернулся к нему. – Вы двое идёте на перекрёсток Девы.

– Так точно, сэр, – однорукий развернулся на каблуках и буркнул в сторону Гедимина:

– Идёшь на шаг впереди меня. Делаешь, что скажу.

Снаружи было светло и пыльно. Ветер гонял мелкий красный песок по мостовым, присыпал им крыши. Сощурившись на сияющее небо, Гедимин увидел белые блики на куполе защитного поля и огромный разрыв в нём. Мимо, не притормозив, просвистел большой глайдер, за ним на тросах тащились пять порожних контейнеров. Навстречу, едва не смахнув стену ненадёжной постройки, пролетел второй. Он тянул за собой закрытый и отяжелевший контейнер и сам под его весом опустился почти до земли. Его шофёр выглянул в окно, удивлённо свистнул вслед Монтесу, но сзади напирал третий глайдер, и летучий транспорт пронёсся мимо.

То, что Райан назвал перекрёстком Девы, ещё вчера стояло на пересечении двух городских улиц, посреди пыльных кварталов. Сейчас и здания, и улицы, и площадь исчезли под грудами обломков. Битый фрил, вывернутые бетонные балки, неразличимые обломки утвари и осколки стекла засыпали всё вокруг. В них рылись, прикрыв лица респираторами, аборигены. Обломки фрила ссыпали в контейнеры, отдельно складывали куски металла и отдельно – уцелевшие вещи. Среди развалин Гедимин увидел множество открытых, приоткрытых и плотно закрытых люков. Один из горожан как раз выбирался из-под земли и закрывал ход за собой.

– Видишь груду камня на площади? – Энрике повернулся к Гедимину, сжимая в ладони ключ. – Это старая церковь Пречистой Девы. Бери камни и складывай вон в те контейнеры. Я иду за тобой, и если только мне что-то не понравится… Эй, Люсия!

Горожане уже увидели пришельцев. Один за другим они откладывали обломки фрила, выпрямлялись и поворачивались к «теску». Те, у кого были бластеры, потянулись за ними. Женщина в жёлтом платке, скрывающем голову и половину спины, обернулась на оклик и нахмурилась.

– Кого ты привёл, Рики?

– Лишнюю пару рук, – Энрике протянул ей бластер. – Держи его на мушке, Люсия. Тебе-то можно довериться.

Непрочные постройки из фрила разлетались в мелкое крошево, древнее каменное строение осело грудой больших тяжёлых обломков. Бомб, попавших в него, было несколько. Они развалили длинное здание надвое, и две горы камня поднимались над перекрёстком. «Что за материал?» – Гедимин, подойдя к куску стены, пощупал излом. «Камни, собранные в пустыне и намазанные известью. Кто из этого строит?!»

Он приподнял кусок, поставил на ребро и рывком выкатил из груды обломков к пустому контейнеру. Тот с лязгом просел до земли. Следующий обломок был ещё больше; в нём угадывался край оконного проёма, но стёкла высыпались. Забросив следом две охапки битого кирпича, Гедимин заглянул в кабину глайдера.

– Поставь контейнер у обломка белой колонны, – сказал он, и шофёр вздрогнул и открыл рот.

– Делай, что сказано! – прикрикнул на него Энрике. Глайдер медленно подполз к разбитой колонне и остановился, растянув вереницу контейнеров вдоль горы обломков. Те из них, что лежали рядом, Гедимин даже не стал поднимать над землёй, но осталось ещё много кусков камня поодаль, и некоторые из них были втрое тяжелее, чем он сам.

Самый большой обломок был длиннее контейнера. Гедимин не без усилий столкнул его по груде меньших камней, и он врезался в мостовую рядом с глайдером и раскололся надвое. Одна из частей приподнялась, показав рельеф на нижней стороне. Он был разбит, но крестообразные очертания ещё просматривались, и Гедимин разглядел кусок скульптуры – ладонь со вбитым в неё гвоздём.

«То же изображение, что было на подвеске Хосе,» – вспомнив несвязный рассказ охранника, тридцать пятый слегка поёжился. «Значит, многие аборигены здесь говорят сами с собой… Город мутантов?»

– Чего встал?! Шевелись! – прикрикнула на него Люсия. Она стояла на груде обломков, сжимая в руках бластер. Гедимин посмотрел на неё с недоумением и отвернулся – расколотую плиту ещё предстояло затолкать в контейнер.

Глайдер уполз, волоча за собой тяжёлый груз. Пленник осмотрелся. Груда камня существенно уменьшилась, но вторая осталась нетронутой. Из-под щебня виднелся пол в маленьких пёстрых плитках. Гедимин подошёл к большому обломку с непонятными выступами, слегка приподнял его и прокатил по гладкой поверхности – туда, где должен был остановиться глайдер. За глыбой протянулся след из липкой тёмной жижи. Слетевшиеся на него мухи тучей жужжали над развалинами.

Он начинался у груды разбитых камней, раскрошенной утвари и осыпавшейся побелки. Она успела пропитаться свежей кровью, побагроветь и ссохнуться в бурую корку. Раздавленное тело слегка высовывалось из-под неё, – то, что осталось от руки и головы. Гедимин с любопытством тронул пальцем лопнувший «кожаный мешок» с торчащими осколками костей. «Непрочная конструкция…»

– Нужен пакет, – сказал он, повернувшись к Энрике. Тот заглянул через груду обломков и судорожно выдохнул. Дожидаясь, пока он выйдет из оцепенения, Гедимин оттолкнул в сторону россыпь булыжников и бурого крошева. Из-под обломков появилась ступня – точнее, носок узкого человечьего сапога со сведёнными вместе пальцами. По его расположению было понятно, что он и размозжённый череп принадлежат разным людям.

Синеватый луч ударил в камень под рукой Гедимина, оставив на жёлтой поверхности чёрное пятно и осыпав пальцы мелкой пылью.

– Назад! – крикнул Энрике. – Джед, отойди!

– Да, убери свои гнилые руки! – с дороги на него смотрела, по-звериному оскалившись, Люсия, и бластер в её руке слегка дымился. – Не смей трогать их, поганый теск!

Гедимин отпрянул от груды обломков, смерил аборигенку удивлённым взглядом. Она сплюнула.

– Иди сюда, Джед, – Энрике, сделав пять шагов назад, указал на место рядом с собой. – Стой тут.

На крики обернулись ещё несколько горожан, и минуту спустя все они столпились вокруг обломков. Кто-то принёс пустой мешок, и Гедимин думал, что собрать останки не составит труда – они гораздо легче кусков стены. Но аборигены мешкали. То один, то другой наклонялись над телами, сталкивали с них пару камешков, иногда даже осмеливались потрогать бесформенное месиво – и сразу же отшатывались и бледнели. Гедимин удивлённо мигнул.

– Бессмысленно, – тихо заметил он и тут же забыл о мёртвых и живых «макаках». Он посмотрел на свою руку, присыпанную жёлтой пылью, попытался найти среди обломков камень, в который попал разряд бластера, но не увидел его. «Этот материал даже не оплавился,» – подумал eateske, вспоминая, какое действие разряды оказывали на скирлин, фрил и металл. «Он утратил всего несколько маленьких частиц. Любопытно…»

– Какое назначение было у этого здания? – спросил он, взглянув на Энрике. Тот не шелохнулся с тех пор, как отогнал пленника от мертвецов, – стоял, застыв на месте, и смотрел, как аборигены собирают останки в мешок. Услышав вопрос, он резко развернулся, и, хотя оружия у него не было, Гедимину захотелось отойти подальше.

– Да какое бы ни было, теск! Церковь Пречистой Девы стояла тут, когда первый из вас ещё из пробирки не вылез. Пока вы не сбросили на неё бомбу… на неё и на тех, кто искал в ней защиту! – Энрике запрокинул голову и посмотрел Гедимину в глаза. – Тебе нравится, что получилось, а, теск? Ни одного из вас в Нью-Кетцале до войны не было! Никто из вас не может сказать, что мы, кеты, обидели его! Так зачем вы всё это устроили?!

Гедимин мигнул. Услышанное звучало, как вопрос, но обращать его следовало не к тридцать пятому – а никого, кроме него, вокруг не было. Зато сразу стало очевидно, что о здании придётся спрашивать у кого-нибудь ещё – и не сейчас.

Энрике, сплюнув на камни, отвернулся. Теперь Гедимин снова видел его протез. Синий проводок, уходящий под фриловую обшивку, почти оголился в точке соприкосновения с ней.

– Замени провод, – сказал тридцать пятый, и человек, дёрнувшись, повернулся к нему.

– Что?! Какой провод?!

– Этот, – Гедимин коснулся неисправной детали. – Изоляция стёрлась. Через два дня начнёт искрить.

Энрике открыл рот, но ничего не сказал – только выдохнул и снова сплюнул на камни.

– Теск…

Когда небо над защитным куполом начало менять цвет, на площади оставалось ещё много обломков древнего строения, но Энрике буркнул: «Идём». По пути к тюрьме их обогнал последний, наполовину нагруженный глайдер. В пустых контейнерах, держась за борта, сидели и стояли аборигены.

Закрыв за собой дверь, Энрике сдёрнул респиратор и вытер лицо. Гедимин не чувствовал перегрева – разве что лодыжка под повязкой заметно нагрелась, и ступать на ногу стало ещё труднее.

Райан Аранда сидел за столом, заполняя документы, но, увидев Энрике, поднялся.

– Как всё прошло? – спросил он, пристально глядя на Гедимина.

– Тихо, – отозвался охранник. – Никаких инцидентов.

– Приятно слышать, – кивнул Райан, обходя пленника по кругу.

Гедимину давно хотелось откашляться, и сейчас он исполнил своё желание и сплюнул в урну. Слюна была бурой от пыли.

– Столько брехни, и вся оказалась правдой, – пробормотал главный тюремщик и крикнул:

– Стать смирно, руки за голову!

Подойдя к поднявшему руки Гедимину, он извлёк из его карманов несколько острых прочных обломков фрила и металлический пруток.