Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 158 страниц)

Их ссадили у верхнего аварийного выхода – главный вход уже был перекрыт экзоскелетчиками и небольшим бронированным глайдером с бластерными турелями. На крыше Гедимин разглядел знакомые круглые дроны-камеры – кто-то из приезжих пробрался на станцию раньше и занял удобную позицию.

– Ну что, готов? – еле слышно прошептал сармату на ухо Константин, остановившись рядом с ним. – Погладил все стержни? А с реактором поговорил?

– Отстань, – сердито прошипел в ответ Гедимин.

По сигналу сарматов начали запускать в главный корпус. На проходной временно убрали турникеты, у развилки поставили двоих охранников в «Маршаллах» с символикой «Вестингауза». «Броненосцы» молча сверялись со списком и расталкивали сарматов по коридорам, ведущим к временным местам работы. Третий экзоскелетчик отделился от стены, увидев в списке высветившееся имя Гедимина; через пять минут оба инженера, сопровождаемые охранниками, уже входили в главный зал управления.

Там было необычно людно – никаких сарматов, одни «мирные служащие» и охранники «Вестингауза». Большая красная кнопка бросалась в глаза от самого входа, и пробегающие мимо люди косились на неё и ненадолго замедляли движение. Гедимин едва заметно ухмыльнулся; в другое время это пристальное внимание встревожило бы его, но колпак из прозрачного фрила, которым он вчера накрыл кнопку, даже Иджес снял не с первого раза – а значит, опасаться было нечего.

– Константин Цкау? – один из «служащих» в бронежилете остановился перед сарматами. – Идите к пульту. Через пять минут начнётся.

– Где мой твэл? – громко спросил Гедимин. Другой «служащий» остановился на бегу и указал на длинный футляр у стены.

– Идите в коридор и ждите. Комбинезон не снимать, стержень не ковырять! Когда понадобитесь, вас позовут.

Гедимин осторожно подобрал четырёхметровый твэл и вышел за дверь.

Сегодня все входы были разблокированы, сигнализацию отключили, – её временно заменяла согнанная в зал толпа охранников. То помещение, куда отправили сармата, было небольшим – три метра в длину – промежутком между двумя герметичными воротами. Свет там едва горел – так лучше были видны фосфоренцирующие знаки направления на стенах и полу – но вентиляция работала хорошо, и всё же сармату было неудобно в плотном респираторе и закрытом комбинезоне. Он слегка оттянул застёжку на груди и подумал, что не стоило надевать под комбинезон техника обычную летнюю форму.

Двойные двери с пневмозатворами должны были надёжно изолировать зал управления от происходящего снаружи при аварии или атаке на станцию; сейчас они так же надёжно глушили все звуки, доносящиеся из зала. Гедимин осторожно приоткрыл ворота, но их тут же захлопнули изнутри. Сармат успел увидеть «руку» и «спину» экзоскелета – кто-то из охранников прикрыл двери собой. Судя по немногочисленным звукам, которые просочились сквозь щель, пока она была открыта, «высокие гости» уже были в зале, и кто-то (но не Маркус) произносил речь. Гедимин досадливо сощурился, приложил ладонь к стене и попытался сосредоточиться на реакторе. Ему было не по себе.

Смарт в кармане под комбинезоном испустил короткий гудок. Сармат подобрал твэл и шагнул к двери. «В крайнем случае автоматика всё заглушит,» – угрюмо подумал он, выходя из тихого коридора в зал под щёлканье камер-дронов и направленные со всех сторон взгляды.

Тот, для кого устроили эту церемонию, стоял у дальней от Гедимина стены, окружённый людьми, несоразмерно мелкими рядом с ним. Все – и люди, и сам Маркус – были одеты в белые комбинезоны без шлемов и нашивок, такие же, но с нарукавными повязками, выдали журналистам. Их здесь было как минимум четверо, и каждый принёс с собой несколько летающих камер. Усилием воли заставив себя не глазеть на пролетающие мимо дроны, Гедимин направился к Маркусу.

– Техник ненадолго даст вам в руки твэл, – вполголоса пояснял один из людей – кто-то из сотрудников «Вестингауза», но не Фюльбер; Фюльбера в зале не было, и Гедимин слегка этому удивился. – Поднесите его к лицу на две-три секунды и отдайте обратно. Это абсолютно безопасно.

– Охотно, – прошептал в ответ Маркус. Его лицо было неподвижным, только тень удивления мелькнула в глазах, когда он принял у Гедимина твэл и тут же был вынужден перехватить его второй рукой.

– Последний твэл будет помещён в активную зону реактора перед самым пуском, – громко пояснил кто-то на другом краю зала. – Мистер координатор Маркус Хойд совершает старинный обряд благословения.

Гедимин, дожидаясь, когда ему вернут твэл, разглядывал координатора. По голограммам сармат представлялся ему более рослым и крепко сложенным – возможно, из-за неуклюжей человеческой одежды; вблизи оказалось, что Маркус на полголовы ниже самого инженера.

Верховный правитель сарматов с опаской наклонил твэл к себе и на секунду коснулся щекой прозрачной герметичной оболочки.

– Отличная вещь, совместно созданная людьми и искусственнорождёнными, – сказал он, наклоняя предмет от себя. – Хороший образец продукции сарматской промышленности и человеческой науки. Я рад тому, что мне доверили взять его в руки.

Гедимин забрал твэл и с трудом удержался, чтобы не прижать его к груди, – смотреть, как неловко с ним обращается пришелец, было неприятно. Представитель «Вестингауза» едва заметным жестом направил сармата к двери. Уже на полпути к выходу Гедимин расслышал негромкие голоса за спиной.

– Довольно крупный техник, – прошептал Маркус. – Значит, интеллект так называемых тесков не настолько низок, чтобы не допускать их к сложной технике?

– Мы никогда не утверждали обратного, – так же тихо ответил ему представитель «Вестингауза».

Удивлённый Гедимин хотел обернуться, но охранник подтолкнул его в спину. Дверь с грохотом закрылась за ним – створки сдвинули вручную, не дожидаясь, пока они сомкнутся сами, и пневмозатвор тихо зашипел, – вход в зал был запечатан. Гедимин еле слышно хмыкнул и быстро пошёл к выходу. «Ещё один реактор запускают без меня,» – он досадливо щурился и тщательно отряхивал кожух твэла от случайных пылинок. «Мой реактор. Придётся всё-таки строить свой, без макак в окрестностях…»

Войдя в спецхранилище, сармат достал из-под комбинезона смарт и нажал на кнопку быстрой связи. Соединение тут же сбросили. Гедимин осторожно закрепил твэл на стене и сел на платформу погрузчика. Он не рассчитывал что-то заметить – в эти секунды Маркус должен был нажать Большую красную кнопку, а управляющие стержни – покинуть активную зону реактора, но этот процесс не сопровождался яркими эффектами, от него не вздрагивало здание, и не включались сирены. Прошло три минуты, прежде чем смарт Гедимина загудел; на него пришло короткое сообщение из одного слова – «tza», и сармат довольно улыбнулся и спрыгнул с погрузчика. До реактора было далеко идти; он прижался грудью к ближайшей стене и погладил запасную топливную сборку, висящую в пределах досягаемости. «Работает,» – думал он. «Дел ещё много, но… определённо, работает.»

…«Координатор Маркус запустил реактор на первой сарматской АЭС» – таким заголовком встретил Гедимина сайт новостей, и шрифт, подчёркнутый красным, был ещё крупнее обычного. «Сегодня, первого мая, АЭС «Полярная Звезда» в Ураниум-Сити, Канадские территории, была введена в строй. На торжественной церемонии пуска присутствовали координаторы сарматских территорий и представители Совета безопасности Солнечной Системы.»

– Ага! – на плечо Гедимина с силой опустилась тяжёлая рука. – Атомщик запустил реактор, и ничего не взорвалось. Как ты это сделал?

Сармат, сердито щурясь, развернулся к Линкену. Тот широко ухмыльнулся.

– Видел Маркуса? – спросил он с жадным любопытством. – Ну, как он тебе?

– Мелковат, – буркнул Гедимин. Линкен ухмыльнулся ещё шире, так, что всё лицо перекосилось.

– Ты не рассказывал ему про реактор? Он уехал сразу после ваших мероприятий. Что его так напугало?

Гедимин пожал плечами и сунул руку в карман.

– Красная кнопка. Нам уже не нужна. Хочешь взять на память?

Линкен хмыкнул.

– Вот так штука! Это мне пригодится. Настоящая Большая красная кнопка с атомной станции… Точно не хочешь оставить её себе?

– Там осталось ещё много кнопок, – отмахнулся Гедимин.

– А серьёзно – что с реактором? – спросил взрывник, понизив голос. – Из градирен валит пар. А дизеля ещё не вывезли и, кажется, не собираются. Что, где-то не сработало?

– Нет, – качнул головой Гедимин. – Всё идёт по плану. Реактору ещё нужно… прогреться. Через неделю запустим турбины. Месяц на обкатку. Если ничего не сломается, начнут вывозить дизеля. А я бы их оставил. Наш уран уже десять раз покрыл их стоимость. Пригодятся.

…Письмо от Конара пришло уже после отбоя; Гедимин уже засыпал – за день он сильно устал, не столько от работы, сколько от нервного напряжения, но за смартом всё же потянулся.

«Я тянул с новостями до последнего; не хотелось бы, чтобы это сообщение пришло вам под руку перед запуском. По моим расчётам, его должны пропустить на территории к вечеру первого числа. Я надеюсь, вы сейчас отдыхаете после успешного пуска первого реактора и наслаждаетесь праздничной едой и напитками, и то, что вы узнаете, не сильно испортит вам настроение.»

Гедимин настороженно сощурился. «Что там? Ещё кто-то исчез? Или исследования ирренция были запрещены?» Мелькнувшую мысль о еде и напитках (и мимолётную вспышку удивления – о такой традиции сармат слышал, но только применительно к людям, и давно забыл) он с досадой отогнал и углубился в чтение.

«Мы потеряли ещё один реактор. Две подобные аварии в один год! Такое не описывается даже в архивах старого университета. В этот раз событие застало меня в Лос-Аламосе и прошло с чуть меньшим размахом – содержимое реактора удалось контейнировать до того, как оно покинуло здание. Снаружи его корпус практически не изменился; для постороннего взгляда его отличает от других реакторов только множество предупреждающих табличек. Мы снова ждём барка с гравиловушкой – решено вывезти обломки в могильник, не вскрывая корпус. На защитном поле наблюдаются зелёные и красные вспышки – в этот раз, кажется, мы получили гораздо больше ирренция, чем в прошлый. Мне немного жаль, что забрать его оттуда не удастся, но я предпочитаю пожертвовать ирренцием, а не жизнями ликвидаторов. Их работа и так не вызывает ни у кого зависти, и в этом году, как мне кажется, они на нас уже сердиты. Их – и некоторых из наших сотрудников – немного утешает то, что дальнейшие опыты по синтезу ирренция методами Брайана Вольта строжайше запрещены. Сейчас собрана комиссия, идёт расследование, и я по возможности в нём участвую, но пока у меня нет предположений, как можно было бы избежать этой аварии. Большинство здесь считает, что проблема в устаревших реакторах; некоторые предполагают, что конструкции были разрушены омикрон-излучением, и реакция вышла из-под контроля. Мне случившееся ясно напоминает «хлопок»; краткосрочная взрывная цепная реакция, достаточно разрушительная, чтобы превратить конструкции в гору обломков, но недостаточно мощная, чтобы уничтожить всё в радиусе полутора миль. Я почти уверен, что её основной участник – синтезированный ирренций.»

Гедимин, досадливо щурясь, на секунду отложил смарт и посмотрел на противоположную стену. «Линкену рассказывать не буду. Опять пристанет со взрывающимися реакторами. Что-то странное у них в лаборатории. Второй взрыв… цепная реакция… Разве выход ирренция мог быть таким большим? Семь-восемь килограммов в одной точке?»

«Вы, разумеется, усомнитесь в моём предположении. Я помню, что писал о критической массе ирренция, и пока не готов отказаться от своих слов. Но мне всё время кажется, что я что-то не учёл. Может быть, разницу между изотопами ирренция. Скорее всего, их несколько, и их свойства сильно различаются. Сейчас, когда опыты по синтезу вынужденно прерваны, я буду настаивать на дальнейшем изучении существующих изотопов. Возможно, критическая масса одного из них – считанные граммы. Я очень надеюсь, что исследования ирренция не сочтут чрезмерно опасными и не прервут окончательно. Это необычный элемент; мне думается, он серьёзно изменит мир.»

Гедимин задумчиво кивнул. «Критическая масса в несколько граммов… реактор размером с газовый баллон?» – сармат представил себе миниатюрные ирренциевые твэлы и усмехнулся. «Это, наверное, будет… красиво. Или бомба, помещающаяся в карман. Линкен был бы рад такой игрушке. Нет, не буду ему рассказывать. Потом не отвяжешься.»

07 мая 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Принимать пищу в главном корпусе запрещалось, но бак с питьевой водой в вестибюле всё же поставили. Гедимин, утолив жажду, украдкой зачерпнул жидкость ладонью и вылил на затылок и шею – тело, покрытое испариной, нужно было срочно охладить. На станции было не теплее обычного; в другое время сармат, одетый только в белый комбинезон сотрудника «грязной» зоны, не страдал бы от перегрева, но постоянные волнения последней недели сделали своё дело. «Всё-таки не как вчера,» – отметил Гедимин, отворачиваясь к стене и растирая воду по груди. «Теперь точно – работает.» Прохладная жидкость казалась ему слишком тёплой и почти не приносила облегчения.

– Хватит тебе, – Иджес, исподтишка наблюдавший за Гедимином, недовольно сощурился. – Уймись уже. Всё в порядке. Реактор не так перегревается, как твои мозги!

Сармат невесело хмыкнул.

– С реактором уже всё понятно, – Константин, закончив какие-то расчёты, отключил смарт и повернулся к Гедимину и Иджесу. – Теперь – турбины. Я за то, чтобы запустить их сегодня. Айзек готов, машинный зал тоже.

Иджес фыркнул.

– Торопыги! Назначено-то на завтра. Макаки будут недовольны.

– Да и на орбиту Седны их, – отмахнулся Константин. – Хватит уже попусту греть воду. Реактор был готов ещё вчера. Гедимин, а ты что скажешь?

Сармат оторвался от разглядывания прозрачного бака с водой и пристально посмотрел на инженера.

– Потянет, – сказал он.

Поднимаясь к щиту управления после быстрого обхода турбогенераторов, Гедимин слышал за спиной недовольное перешёптывание и сам сердито щурился – «Они что, хотели запускать без проверки?» Айзек, с двумя операторами дежуривший у мониторов, при звуке шагов вскочил с места и развернулся к инженеру.

– Что с паром? – мельком взглянув на показатели, Гедимин довольно ухмыльнулся. – Хорошо. Сегодня пойдём вручную. Ничего не делай, следи за давлением.

Айзек кивнул; его глаза от волнения расширились и слегка блестели, но лицо оставалось неподвижным. Гедимин вышел на лестницу. Снизу ему помахал Константин.

– Так и будешь стоять, атомщик? Командуй!

Гедимин изумлённо мигнул.

– Ты – инженер. Единственный с профильным образованием, – проворчал он. – Я при чём?!

Константин досадливо сощурился и хлопнул ладонью по корпусу турбины.

– Не тяни. Мы запускаемся или нет?

«А то ты не знаешь, что делать,» – фыркнул про себя Гедимин.

– Tza tatzqa! – гаркнул он, поднимаясь на ступеньку выше, – оттуда лучше были видны мониторы. – Ток есть?

Двое сарматов у генераторов одновременно вскинули руки.

– Подать воздух!

Тихое шипение разнеслось по залу. Гедимин сощурился.

– Охлаждение к старту!

Тёмные мониторы разом вспыхнули, выдавая первые показатели.

– Клапаны открыты, – отозвался Константин. Гедимин кивнул, про себя отсчитывая тридцать секунд.

– Подать масло!

Секунды тянулись, превращаясь в бесконечность; сармат уже успел задуматься об относительности времени, когда на мониторах проступило то, чего он ожидал, и Константин вскинул руку.

– Норма!

– Приступить к прочистке слива! – Гедимину хотелось спуститься и самому взяться за рычаги, но он заставил себя остаться на месте. – О завершении сообщить!

Время под шум прочищаемых клапанов снова растягивалось, как скирлиновый жгут. Гедимин отсчитывал про себя интервалы; он услышал звуковой сигнал раньше, чем рассчитывал – примерно на шесть секунд.

– Сделано, – сказал Константин. – Генератор готов к работе!

Гедимин кивнул, ещё раз просмотрел данные от систем, введённых в строй, – дело оставалось за малым.

– Открыть клапаны, подать пар!

Сначала он не услышал ничего, кроме резкого шипения, но потом снизу донёсся медленно нарастающий гул. За спиной колыхнулся воздух – кто-то из операторов, не выдержав, выглянул наружу и тут же спрятался.

– Идёт! – крикнул Константин, перекрывая шум разгоняющихся турбин. Сарматы натянули шлемы, прикрывая уши, – защитные наушники были встроены в спецодежду, но, пока турбины не были запущены, никто не носил их.

– Хорошо идёт! – крикнул северянин, щёлкнув пальцем по монитору. Гедимин кивнул и сам потянулся к наушникам.

– Прибавить оборотов? – спросил Константин в микрофон; перекрикиваться через машинный зал уже было бессмысленно – даже на малом ходу, при разгоне, турбины заглушали все слова.

– Час идём на малых, – ответил Гедимин. – Там посмотрим.

Он спустился к ближайшей турбине и медленно прошёл вдоль неё, прислушиваясь к гулу механизма. Показатели датчиков подтвержали то, что он и так слышал, – запуск прошёл успешно, и агрегат легко переносил нагрузку. Датчики вентиляционной системы отреагировали на повышение температуры в зале – потоки воздуха над агрегатами усилились, и Гедимин чувствовал, как сквозняк прижимает к телу ткань комбинезона. Если бы не инструкции, он снял бы шлем, – волосы на макушке намокли и неприятно прилипали к коже. «Через час надо будет поднять обороты и посмотреть, что выйдет,» – подумал сармат, останавливаясь у пока ещё неподвижного электрогенератора.

… – Неплохо держится, верно? – Константин легонько толкнул Гедимина в бок и заглянул из-за его плеча в монитор. Обе турбины первого энергоблока достигли рабочей скорости вращения всего полтора часа назад, но инженеру уже казалось, что они работали так всегда, и в машинном зале никогда не было тишины.

– Подключаем генераторы, – кивнул Гедимин, поворачиваясь к группе рабочих. Сарматы в белых комбинезонах стояли в стороне от гудящей турбины, никто из них не мог слышать, о чём говорят между собой инженеры, но все они смотрели на Гедимина выжидающе.

– Звонить в Порт-Радий? – спросил Константин, проверяя, отключен ли трансформатор, – подавать нагрузку на электролинии при непроверенном генераторе было опасно.

– Подожди, – буркнул Гедимин. – Сегодня – только запуск. Завтра – по результатам.

Звонка в шуме машинного зала он не услышал, но карман со спрятанным в нём смартом ощутимо завибрировал. Сармат недовольно сощурился и направился к рабочим, чтобы дать им указания. Смарт задрожал снова. Константин взял Гедимина за плечо; тот обернулся, удивлённо мигая, и получил тычок в бок и жест, указывающий на один из аварийных выходов. Герметичные двери надёжно отрезали того, кто входил в короткий коридор, от шума турбин. Теперь Гедимин услышал гудок смарта, необычно долгий и настойчивый, – кто-то очень хотел с ним поговорить.

– Первый энергоблок на связи, – сказал сармат и услышал голос Фюльбера. «Менеджер по персоналу» говорил не громче обычного, но слова произносил особенно чётко, – такого Гедимин раньше не слышал.

– Гедимин Кет? Чем вы там заняты?

– Введением станции в строй, – отозвался сармат. Из рации донёсся сдержанный смешок.

– Вам известно, что запуск турбогенераторов назначен на завтра?

– Станция была готова ещё вчера, – буркнул Гедимин. – Дальше ждать было бессмысленно. Запуск прошёл успешно. Передать рабочие показатели?

– Я… ознакомлюсь с ними позже, – Фюльбер слегка запнулся, но его ровный голос не изменился. – Я надеюсь, вы готовы, Гедимин. Вам придётся провести за бессмысленным ожиданием ровно трое суток. Мы вводим в строй новый карцер, прямо на территории «Полярной Звезды». Вы будете почётным первым гостем.

Сармат изумлённо мигнул и открыл рот, но смарт уже отключился.

– Фюльбер? Чего хотел? – отрывисто спросил Константин, увидев инженера в машинном зале. Гедимин покосился на ближайший генератор – проверка вспомогательных систем шла полным ходом, и до запуска оставалось минут десять, не больше, – и нехотя ответил:

– Недоволен спешкой. Забирает меня в карцер.

Теперь мигнул Константин.

– Что?! В карцер… за работу, сделанную раньше срока?! – он растерянно усмехнулся. – Мать моя колба! А на вид такая умная мартышка…

Гедимин пожал плечами.

– Никогда не понимал местных традиций. Завтра ты работаешь один. Если всё пойдёт по плану, подключишь Ураниум и Порт-Радий. Следи за реактором – у операторов мало опыта.

Константин крепко сжал его руку.

– Не беспокойся. Эта станция выглядит надёжной. Кровавые жертвы оказались полезными. Они всегда работают.

Гедимин мигнул, недоверчиво посмотрел инженеру в глаза, – непохоже было, что Константин шутит.

– Хватит жертв, – буркнул он. – Смотри, чтобы все остались живы.

Почётный конвой – двое охранников в лёгких экзоскелетах и один в тяжёлом – ждал его на проходной в конце сдвоенной инженерной смены. Пропустив рабочих, один из «броненосцев» шагнул к турникету и цапнул Гедимина за плечо.

– Стой! – луч считывателя неприятно обжёг глаза. Сармат сердито сощурился.

– Что скажете о турбогенераторах, мсьё Гедимин? – спросил, незаметно отделившись от будки охранника, второй «Рузвельт».

– Работают, – отозвался сармат. – Отпусти меня. Я пойду сам.

– Весьма разумно, мсьё Гедимин, – согласился Фюльбер. – Не сопротивляйтесь. Я спустил бы вам многое, но не пренебрежение безопасностью станции. Приготовьтесь к трём дням вынужденного безделия. Отведите его в карцер!

Довольно просторное – три на три метра – помещение с утолщёнными стенами находилось рядом с главным постом охраны, в том же здании; окон не было, дверь сразу после закрытия запечатывалась защитным полем. Гедимин осмотрел голые стены, пол, небольшие тусклые светодиоды в центре потолка, не обнаружил ничего достойного изучения и сел на брошенный у стены матрас. В комнате было тепло, и сармат снял шлем и отстегнул верхнюю часть комбинезона. В кармане обнаружился пропущенный при обыске смарт, и Гедимин слегка удивился такой невнимательности охраны, но тут же вспомнил, что «макаки» не раз нащупывали рацию, просто не считали нужным забирать её. Он включил устройство и тут же понял, что сеть недоступна, – комнату изолировали от внешних сигналов. «Вынужденное безделие,» – криво усмехнулся Гедимин, вспомнив странную интонацию Фюльбера. «А мог бы и расстрелять.»

Без особой надежды он заглянул в почту и с удивлением обнаружил там новое сообщение из Лос-Аламоса. «Так-то лучше,» – хмыкнул он, укладываясь на матрас и опираясь на локоть. «Что у них там?»

«Поздравляю с первым пуском, коллега! Посылка, скорее всего, придёт позже письма, хотя я отправлял их одновременно. Как мы уже знаем, ваши доблестные охранники не едят выпечку с горчицей, так что за сохранность угощения можете не волноваться. Ваш рассказ о красных кнопках и летающих камерах напомнил мне молодость и одну из первых практик на Аляске. Сейчас этой станции, к сожалению, нет, – одна из бомбёжек последней войны оказалась слишком удачной… Впрочем, я не хочу вас расстраивать. Будем надеяться, «Полярная Звезда» будет выведена из строя по выработке ресурса, лет через пятьдесят. Может быть, я ещё успею посетить её.

Вчера мы провели ещё один эксперимент, и я спешу написать о нём, пока эта информация не стала секретной (если станет, я не удивлюсь, – это действительно важно и, скорее всего, очень на многое повлияет). У нас было сто граммов окиси ирренция в тонких пластинах, графитовые прокладки и тяжёлая вода, и ещё – пучок омикрон-излучения, пропущенный через обсидиановую линзу. Мы хотели посмотреть, как ирренций отреагирует на облучение, и мы на это посмотрели. Если это не цепная реакция, то я не знаю, что считать цепной реакцией. Нам до сих пор нечем измерить омикрон-излучение, но яркость вспышек на защитном поле возросла стократно, и они распределились равномерно по куполу. Сработала аварийная защита, образец ушёл под пятислойный барьер, но датчики остались внутри и всё зафиксировали. Реакция продолжалась ещё семь минут после того, как излучатель был убран; мы убрали графит, воду, но пока пластинки не растащили на полметра, излучение не ослабевало. Сейчас радиохимики изучают продукты распада и рассчитывают на ещё одно-два-три открытия, но мне хватило и того, что я увидел. Сто граммов, коллега, и ни граммом больше. И как же жаль, что вас там не было…»

«Hasu!» – Гедимин хотел сжать пальцы в кулак, но вовремя вспомнил, что держит смарт, и аккуратно отложил устройство на матрас. От удара в пол на долю секунды заныли костяшки, снаружи послышался сердитый окрик охранника, но сармат не обратил внимания ни на то, ни на другое. «Цепная реакция с такими параметрами… Значит, замедлители для омикрон-излучения в принципе не нужны. Реактор без замедлителя, на чистом ирренции… Интересно, что может служить поглотителем? Прослойки защитного поля? Своеобразная будет конструкция…»

«Часть температурных датчиков была разрушена вспышкой, но оставшиеся принесли очень интересные данные,» – продолжал Герберт. «Пока графит и тяжёлая вода находились рядом с делящимся материалом, шёл нагрев, но довольно скромный, – максимальная температура не превысила трехсот градусов. Когда их убрали, она опустилась до двухсот и продолжала снижаться. Это на редкость холодная цепная реакция, и я уже вступил по этому поводу в спор с миссис Смолински, – я рассматриваю это как очень хороший знак, она же считает, что низкий нагрев делает постройку реактора на ирренции практически бессмысленной. По-видимому, основная часть энергии распада переходит в «омикрон-кванты» (чем бы они ни являлись) с небольшим побочным гамма-излучением, и собрать и использовать эту энергию традиционным способом, построив паровой котёл, не представляется возможным. Я настаивал и буду настаивать на тщательнейшем изучении омикрон– и сигма-лучей, и однажды мы найдём способ улавливать их и переводить в применимую форму. У нас всё ещё недостаточно ирренция для исследований, и мы не знаем, как ускорить синтез, но я не собираюсь останавливаться.»

Гедимин отключил смарт и обнаружил, что давно уже сидит на матрасе и свободной рукой что-то чертит на подвернувшейся поверхности. «Нельзя ни о чём рассуждать, пока я не видел ни грамма ирренция,» – досадливо поморщился он, снова укладываясь и переворачиваясь набок, спиной к стене. «Но если у них получится… Это будет настоящий новый реактор. Без проектов полуторавековой давности. Без парогенераторов и турбин. Настоящая энергия атома, без нелепых посредников. Вот чем я бы занялся…»

11 мая 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Второй пуск назначен на первое июня, – вполголоса сказал Фюльбер Мартинес, не тратя времени на дежурные приветствия. Гедимин вместе с ним отошёл от проходной к стене и постоянно ловил на себе встревоженный взгляд из-за турникета – Константин уже прошёл на станцию и теперь ждал инженера-напарника, не понимая, что от него опять понадобилось «менеджеру по персоналу». Экзоскелет Фюльбера внешне не отличался от всех остальных светло-серых «Рузвельтов» на территории АЭС, но и сам Гедимин, и другие сарматы уже узнавали его издалека.

– Ясно, – сказал инженер. – Кто проводит запуск?

– Хоть дрессированный енот, – так же тихо ответил Фюльбер. – Мне нужен результат. Вы знаете свою работу, мсьё Гедимин. Я вам полностью доверяю.

Сармат изумлённо мигнул.

– Что с турбинами? – спросил он, пристально глядя на «слепые» мониторы экзоскелета. – Кто ответит, если они заработают на день раньше срока?

– Решение за вами, мсьё Гедимин, – отозвался Фюльбер. – Подробности меня не касаются. Жду отчёта о вводе в строй второго энергоблока. Все промежуточные стадии – на ваше усмотрение. Хорошего дня, мсьё…

Миновав проходную, Гедимин подошёл к Константину. Тот, схватив его за руку, отступил под лестницу.

– Что ещё?

– Первого запускаем второй реактор, – Гедимин едва заметно усмехнулся. – Без посторонних. И на этот раз – моя очередь.