Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 89 (всего у книги 158 страниц)

– Запускай, – ответил Гедимин, отслеживая сигналы с датчиков на трубопроводе. В этой вибрации, то учащающейся, то замедляющейся, было что-то очень странное, и секунду спустя сармат понял, что его смущает.

– Сигнал ритмичный!

Он надавил пальцем на ползунок со знаком молнии, ткнул пальцем в угол монитора, вызывая голографическую карту подвала, – и одновременно с сине-чёрными разводами на экране – сигналом от ультразвукового «просвечивания» – поверх него вспыхнула цветная картинка. Там, где ультразвук показывал предмет, периодически соприкасающийся с трубами, стояла «мартышка» в бронежилете. Надев на руку кофр от камеры-дрона, она била кулаком по ближайшим узлам трубопровода. Гедимин вынул из паза микрофон, ткнул в переключатели, – в подвале его должны были услышать.

– Эй, внизу! Отойди от труб!

Самка на экране вздрогнула, отдёрнула руку и растерянно завертела головой.

– Уходи оттуда, – приказал Гедимин, краем глаза следя за показателями (кажется, стук по трубам не повредил им). – Быстро!

Самка развела руками, ткнула в направлении стрелок и замотала головой. Сарматы переглянулись.

– Повернись вправо на девяносто градусов, – сказал Гедимин. – Говори, что случилось. Ты не можешь выйти?

Теперь самка смотрела прямо на него – и, кажется, она была очень довольна тем, что с ней вышли на связь. Она говорила медленно, тщательно раскрывая рот, но сарматы не слышали ни звука.

– Люк закрыт, – прочитал по губам Гедимин и озадаченно мигнул. – Он не мог закрыться. Стой на месте и ничего не трогай! Хольгер, я вниз.

– Давай, – кивнул сармат.

Операторы на химическом реакторе и печных каскадах слышали переговоры, и теперь некоторые из них встали со своих мест и следили за Гедимином. Он, пройдя мимо, отрицательно качнул головой и жестом попросил их быть внимательными.

У люка в подвал топтался второй проверяющий. Наступив одной ногой на край крышки, он тянул одну из ручек на себя. Заметив Гедимина, он выпрямился и криво улыбнулся.

– Дверь захлопну…

Сармат смахнул его с крышки и рывком поднял её, не встретив сопротивления ни со стороны человека, ни со стороны куска металла. Замок был открыт, как и полагалось по инструкции, никакие фиксаторы не удерживали крышку на месте, и вес её был достаточно мал, чтобы человек, упираясь двумя руками, мог приподнять её, а двое – спокойно открыть. «Макаки безмозглые,» – выругался про себя сармат, покосившись на проверяющего. Видимо, жест Гедимина был слишком неосторожным, – низкорослый самец не удержался на ногах и сел. Встать он не пытался – так и сидел, неотрывно глядя на Гедимина, и с его лица не сходило странное выражение крайней задумчивости.

– Эй, внизу! Люк открыт! – крикнул Гедимин, заглянув в подвал. Изнутри тут же послышался облегчённый вздох и быстрые шаги. Полминуты спустя самка вылетела наружу, перепрыгивая через две ступеньки. Оглянувшись на Гедимина, она промчалась мимо и остановилась перед самцом. Тот поспешно поднимался на ноги.

– Пиа, этот чёртов замок захлопнулся, – он заискивающе улыбнулся. – Ничего не мог сделать. Если бы не инженер…

– Эти замки не захлопываются, – бросил Гедимин, возвращая крышку на место. Странный затуманенный взгляд человека тревожил его, и чем дальше, тем сильнее.

– Не знаю, что у вас за игры, – он перевёл взгляд с самца на самку, – но здесь их быть не должно. Понятно?

Самка резко выдохнула, повесила кофр на плечо и двумя пальцами взяла самца за рукав.

– Прошу прощения, – ровным голосом сказала она. – Это не повторится. Мы можем на минуту выйти на галерею?

Гедимин кивнул. Он провожал их хмурым взглядом, пока они не скрылись за поворотом; Пиа тянула спутника за рукав, он шёл следом, понурившись, брошенные без присмотра дроны висели там, где их оставили, и слегка проворачивались вокруг своей оси от движения винтов.

– Гребучий извращенец! – прошипела Пиа, втаскивая самца за поворот. Он оглянулся на цех и упёрся взглядом в Гедимина; его лицо на долю секунды приобрело странное мечтательное выражение. Сармат недоумённо мигнул, развернулся и пошёл к диспетчерской. «Странные существа эти макаки,» – думал он, возвращаясь к мониторам. «Зря их сюда пускают.»

Хольгер встретил его сдавленным смешком.

– Как видишь, мои подозрения полностью оправдались, – он погладил Гедимина по плечу. – Это существо к тебе неравнодушно.

– Это самец макаки, – буркнул инженер. – Пусть ищет самку своего вида.

Хольгер пожал плечами.

– Очевидно, его отношения с самками не так хороши, как ему хотелось бы. Вот и пример… – он кивнул на лестницу. Инспекторы спускались с галереи; сердитая самка шла впереди, её спутник подавленно плёлся следом.

– Надеюсь, в августе пришлют других, – пробормотал Гедимин, утыкаясь взглядом в ближайший монитор. «Хорошо, что здесь нет Кенена. Разнёс бы по всему заводу,» – угрюмо думал он. «Макака взбесилась, а доставать будут меня. Почему бы им всем на работе не заниматься работой?..»

31 августа 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– «Для искусственнорождённых граждан…» Так, здесь я кусок пропущу… «допускается ограниченное владение некоторыми видами личного транспорта, а именно: платформенными глайдерами (миниглайдами) и двух-, трёх– и четырёхместными маломощными глайдерами полуоткрытого и закрытого типа. Искусственнорождённые имеют право пользоваться личным транспортом на отведённых им территориях, не покидая её пределов. Администрация территорий имеет право ограничить пользование личным транспортом или изъять транспортное средство в следующих случаях…» М-да, не думаю, что Линкену понравится эта поправка.

Хольгер отключил смарт, убрал его в карман комбинезона, свисающего с куста, и растянулся в траве, подставив спину солнцу. День выдался ясным, но о жаре давно не шло речи, – Гедимин, вытянувшись на солнцепёке, чувствовал только приятную прохладу. Озеро уже остыло достаточно, чтобы венерианские сарматы и охрана из числа людей перестала в нём купаться; места на берегах стало больше, глазеющих чужаков – меньше.

– Так макаки могут отнять глайдер у неблагонадёжного сармата? – уточнил Гедимин, переворачиваясь на живот и подтаскивая к себе комбинезон и спрятанный в кармане смарт. – Пусть опробуют это на Линкене.

Хольгер хмыкнул.

– Да, это было бы… громко и ярко. Что ты там нашёл?

– Кронион пишет про устройство клонария, – ответил Гедимин, с интересом разглядывая смазанные фотографии. Некоторые из них получились неудачно; другие носили фигурный размытый отпечаток – след цензуры.

– Всё хочешь попасть внутрь? – усмехнулся Хольгер, лениво махнув рукой в сторону бывшего ремонтного ангара. С тех пор, как его покрыли белыми пластинами, по стенам постоянно ползали роботы-уборщики, – покрытие оказалось не самым подходящим для здания, построенного рядом с аэродромом.

– Давно там не был, – отозвался Гедимин. Он машинально проследил взглядом за его рукой – и приподнялся из травы, с интересом глядя на открывающиеся ворота. К ангару быстро стягивалась охрана. С южного края аэродрома медленно выезжал фургон; взлетать он не собирался, вместо этого подъехал к столпившимся охранникам и загудел. «Броненосцы» пропустили его к воротам и выстроились вокруг. Коротко вякнула сирена, и ворота открылись полностью, выпуская наружу низкорослого сармата в белом комбинезоне.

Сармат сделал шаг и остановился, растерянно щурясь на солнце. На его одежде не было никаких обозначений, даже обязательный капюшон с маской и респиратором отсутствовал, – широкий ворот свободно облегал шею. За первым сарматом наружу выглянули ещё двое, и Гедимин удивлённо мигнул, – их лица практически не отличались. Только присмотревшись, он заметил, что у первого сармата глаза лиловые, а у четвёртого (он отодвинул двоих с дороги и вышел из ангара чуть более решительно, чем остальные) – тёмно-карие.

– Смотри! – он ткнул Хольгера кулаком в бок, и химик вскинулся, растерянно мигая. – Новые клоны!

Фургон открыл люк, и первые «новички» забрались внутрь, с любопытством оглядываясь по сторонам. Гедимин насчитал десять сарматов, прежде чем ворота закрылись, и глайдер, сопровождаемый охраной, выехал на главную улицу. Грузовикам и мусорщикам пришлось притормозить, – «броненосцы» растянули две колонны почти на всю проезжую часть.

Гедимин быстро влез в комбинезон и, оглядевшись по сторонам, бегом пересёк аэродром и взялся за створки ворот. Клонарий ещё не успели закрыть, – стальные пластины разъехались в стороны, пропустив сармата внутрь, но красный глазок лазера слева от себя он заметил слишком поздно. Невидимый луч был пересечён, и сигнализация заверещала, заставив Гедимина шагнуть назад и досадливо сощуриться.

– Стоять! – медик со станнером высунулся из-за двери и облегчённо вздохнул. – Гедимин? Ну да, кому же ещё…

Сармат едва заметно усмехнулся.

– Будешь стрелять? – он кивнул на станнер. – Получил от макак? У них всегда сбита калибровка. Если хочешь, могу поправить.

– Да знаю, – досадливо поморщился Домициан, протягивая оружие рукояткой вперёд. – Запрещено отдавать сарматам-ремонтникам, а от мартышек никакого толку. Мало я, что ли, видел этих ожогов там, где кожа даже покраснеть не должна…

Гедимин огляделся по сторонам, нашёл закрытый мусорный бак и сел рядом с ним, пристроив полуразобранный станнер на его крышке. Домициан встал рядом, нервно поглядывая то на часы, то на ворота.

– Внутрь пустить не могу, – сказал он. – Макаки вернутся с минуты на минуту, и ты должен очень быстро исчезнуть.

– Я хотел посмотреть на оборудование, – буркнул сармат, пытаясь скрыть досаду. – Его осматривают ремонтники?

– Да, и ещё толпа народу, – поморщился Домициан. – Надоели до крайности. Но работа идёт, и кое-какие результаты есть… Видел первую партию?

Гедимин кивнул и протянул ему станнер.

– Здесь всё. Эти филки… у них нет нашивок. Они что-нибудь знают и умеют?

– Не так быстро, теск, – ухмыльнулся Домициан. – Кое-что им вложили, но что касается умений… на ногах они держатся довольно уверенно. Военную программу нам закладывать запрещено, а жаль – она была неплоха.

Гедимин вспомнил свой первый день и потёр плечо – от выжженного тогда клейма давно остался небольшой шрам, но от воспоминаний кожа загорелась снова.

– Их не клеймили? – спросил он. Домициан провёл пальцем по своему лбу.

– Никаких видимых знаков, только один – для считывателя. Им не придётся резать живое мясо лучевым резаком, – хмыкнул он, посмотрев на руку Гедимина. – Последние пять дней они провели в сознании. Им давали обычную еду. Никаких трахеостом, никаких зондов. Они свободно говорили… Да, им повезло больше, чем нам.

Гедимин кивнул.

– Имена у них есть? – спросил он.

– Да, конечно. Раздали по алфавиту, – кивнул Домициан. – Первого назвали Эйроном. Эйрон Атабаска, первый уроженец Ураниум-Сити. Моранси собирался сказать по такому случаю речь.

Рация в его кармане задребезжала. Он слегка переменился в лице и подтолкнул Гедимина к двери.

– Давай наружу! Второго выхода тут нет. Найдут – сразу в карцер.

Сармат кивнул и вышел из ангара, захлопнув за собой ворота. Когда на аэродроме появился пустой фургон, окружённый охраной, Гедимин уже сидел под кустами, расстегивал комбинезон и задумчиво смотрел на озеро, прикидывая, искупаться ещё раз или полежать на берегу.

– Эйрон Атабаска? – Хольгер хмыкнул. – Хорошо, что их теперь не клеймят. Это был скверный обычай.

Гедимин вздрогнул и развернулся к нему, пристально посмотрел на его плечо, – там, где у многих сарматов были выжжены клейма, у Хольгера протянулся аккуратный белый шрам со следами хирургических швов.

– Убрал, – сказал химик, проследив за его взглядом. – Менее аккуратно, чем хотелось бы. В том, что касалось этих меток, ты был прав. Надеюсь, к этому обычаю не вернутся. Ничего хорошего в нём не было.

Глава 41

01 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Опять они! – прошептал Хольгер Гедимину, выйдя с галереи на лестницу, ведущую в цех. Двое инспекторов в бронежилетах стояли внизу, дожидаясь инженеров с ключами, – самец и самка, среднего роста, непримечательной внешности.

Забрав у них пропуск, Гедимин с тоской посмотрел на дальний край цеха. Фасовочный станок уже заканчивал расстановку твэлов по гнёздам в каркасе, очередная топливная сборка была практически готова, не более чем через пятнадцать минут за ней должен был приехать погрузчик. Сармат досадливо сощурился. «Принесло же этих макак…»

– Ещё не натрогался? – вполголоса спросил Хольгер, проследив за его взглядом. Гедимин недовольно покосился на него, но промолчал.

– Пойду наверх, – буркнул он, скользнув рассеянным взглядом по мониторам и табло на щите управления. Все процессы шли своим чередом, скорость конвейеров удалось выровнять, – вмешательство инженера не требовалось. Кивнув на ходу операторам обжига, сармат поднялся в лабораторию и зажёг там свет. Предыдущая смена не заглядывала туда – всё, что Гедимин оставил в прошлый раз на верстаке, лежало нетронутым. Он придвинул стул и высыпал из карманов две пригоршни мелких деталей, разнородных обломков и осколков, пригодных только на переработку. Прикреплённый к столу чертёж, несмотря на усилия роботов-уборщиков, уже слегка запылился; Гедимин смахнул пыль, долгим взглядом посмотрел на незаконченную схему, пожал плечами и, сложив лист, убрал в ящик. Ничего полезного сегодня в голову не шло, – оставалось высыпать на верстак ненужные обломки и вертеть их, подбирая один к другому, и если то, что получилось, покажется интересным, – надевать ремонтную перчатку и придвигать стул к маленьким тискам на краю стола. За последнюю неделю Гедимин сделал много цацек, – надо было на что-то отвлекаться.

Он успел определиться с внешним видом и составом новой «штуковины» (как ни старался Гедимин не думать о центрифугах в главном корпусе, его новая цацка сильно походила на них), когда свет под потолком едва заметно мигнул. Подняв взгляд, сармат обнаружил повисший над верстаком дрон-наблюдатель.

«Опять?» – Гедимин протянул руку к устройству. Оно резко набрало высоту и повисло под потолком. Сармат выпрямился – оно поспешно отплыло в сторону и остановилось, так и не покинув комнату.

«Новые свойства? Интересно…» – едва заметно усмехнувшись, Гедимин вернулся к верстаку и принялся перебирать детали, как будто забыв о дроне. Посмотрев наверх две минуты спустя, он обнаружил устройство на прежнем месте – в полутора метрах над верстаком, чуть сбоку от самого сармата. Стоило ему шевельнуться, дрон поднялся к потолку.

«Очевидно, этот механизм исправен,» – Гедимин задумчиво посмотрел на камеру. «И Хольгер был прав. Одна из макак следит за мной. Им там что, заняться нечем?»

Он взял рацию и развернулся к выходу на смотровую площадку. Из стены бесшумно выдвинулись дверные створки, проложенные свинцом, – более толстые и массивные, чем обычные балконные двери, запасной вариант на случай аварии. Аварийные двери закрылись. Камера, повисев на месте ещё пять минут, испустила несколько пищащих сигналов и села на верстак. Гедимин отключил её и вернулся к недоделанной цацке, вполглаза присматривая за дверью, ведущей на лестницу. Если он не ошибся в расчётах, следовало ждать гостей.

Стук в дверь раздался пять минут спустя. Гедимин не шевельнулся – он проверял подвижность деталей псевдомеханизма, и его не всё устраивало, и отвлекаться на «макаку» он не хотел. Стук повторился, а через несколько мгновений дверная створка отъехала в сторону. В кабинет вошёл проверяющий, и первое, что заметил Гедимин, неохотно оторвавшись от изучения цацки, – человек отстегнул респиратор и держал его в руке. «Техника безопасности…» – сармат презрительно хмыкнул про себя, но его лицо осталось неподвижным. «Я её не соблюдаю – говорят эти существа…»

– Прошу прощения, – проговорил человек, шумно сглотнув; его взгляд скользнул по верстаку, разложенным деталям, неподвижной камере – и упёрся в грудь Гедимина. Сармат озадаченно мигнул.

– Моя камера… Она сломалась.

– Забирай, – Гедимин положил серебристый шар на край верстака. Человек не обратил на устройство внимания – он в упор разглядывал сармата.

– Да, она точно сломалась, – кивнул он сам себе. – Я потерял управление. Можно её отремонтировать?

– Иди к ремонтникам, – отозвался Гедимин. – Ангар на Грузовом аэродроме.

Человек странно усмехнулся, но не двинулся с места. Взяв камеру в руки и немного подержав, он снова опустил её на верстак.

– Почини её, пожалуйста. Я могу заплатить. Я знаю, что вы, сарматы, любите.

Он сунул руку в серебристый кофр, свисающий с шеи, и Гедимин изумлённо мигнул, – человек принёс небольшой тюбик с горчицей. Сармат перевёл взгляд с тюбика на камеру и хмыкнул.

– Обычно я беру серебряную проволоку, – проворчал он, забирая камеру со стола и закрепляя на выдвижном стержне ремонтной перчатки насадку-«звёздочку». Человек кивнул.

– Да, серебряная проволока… Я обсуждал все эти ваши дела. Готовился. Могу найти и проволоку… Вот ещё. Мне сказали, ты часто за этим ходишь.

Рядом с горчицей появился тюбик васаби. Гедимин слегка сощурился, стараясь не мигать слишком часто, – он был крайне удивлён и озадачен. Человек закрыл кофр, посмотрел на респиратор – он всё ещё держал маску в руке, и она ему мешала – и бросил его на верстак.

– Надень, – буркнул Гедимин, осторожно вычищая миниатюрную вентиляционную решётку. Винты должны были гнать пыль наружу, от фильтров, но сармат не видел ещё ни одного летающего дрона, который не нуждался бы в чистке.

– А… – человек подобрал респиратор и покачал головой. – Нет необходимости. Один миниглайд пылит сильнее, чем все ваши станки. Состав воздуха мы проверяем в первую очередь.

Он успел подойти к сармату почти вплотную, – оторвав взгляд от полуразобранного дрона, Гедимин увидел, что пришелец стоит рядом и таращится на его руки. Сармат проследил за его взглядом, не нашёл ничего, кроме ремонтной перчатки, собственных ладоней и практически исправного, но далеко не совершенного дрона.

– Чего тебе? – Гедимин недовольно сощурился. – Скоро будет готово. Так у тебя есть серебряная проволока?

– Проволока, да, – рассеянно кивнул проверяющий, похлопав по бронежилету. – Проволока, блестяшки, микросхемы… Что захочешь. Если дашь мне кое-что сделать.

Гедимин мигнул.

– Что?

– Делай, что делаешь, – человек снова шумно сглотнул. – Ничего плохого не будет. Просто не мешай. Я хочу потрогать тебя. У тебя красивые мышцы. Никогда не трогал сармата. Просто сиди и не мешай, я всё сделаю.

«Hasu…» – Гедимин от изумления не смог даже мигнуть и практически забыл про дрон и мелкие неисправности, которые он собирался устранить. «Потрогать… меня?»

Пришелец сдёрнул перчатку и, оттянув застёжку комбинезона на груди сармата, приложил ладонь к его коже. Рука у него была прохладная, но при этом мокрая от испарины, даже липкая. Он медленно провёл ладонью по груди сармата, тщательно ощупывая мышцы.

– Хорош. Очень хорош. Я таких не видел, – протянул он, выглядывая из-под руки Гедимина. Сармат доделывал работу, стараясь не обращать внимания на липкие прикосновения. Ему было не по себе от действий чужака, но ещё меньше ему нравился его затуманенный взгляд.

– Да, это что-то, – человек провёл пальцами по животу сармата и неохотно убрал руку. – Сплошные мышцы. Как каменная статуя, только горячая. Наверное, ты можешь убить одним пальцем. Ты убивал людей? Много?

Сармат привинтил обшивку дрона на место и отодвинул шар на край верстака. Освободив руки, он рывком застегнул комбинезон. Ему хотелось в душ.

– Да, проволока, – человек похлопал себя по бронежилету, попытался просунуть ладонь под него, но быстро понял, что ничего не выйдет, и досадливо поморщился. – Всё в карманах. Не дотянуться… Помоги мне вылезти из этой жестянки!

Он взялся за наплечники и потянул их вверх, но броня плотно сидела на нём. Гедимин недобро сощурился и щёлкнул ногтем по обшивке дрона.

– Забирай и уходи. Иди проверять оборудование.

Чужак негромко хихикнул. Он по-прежнему не смотрел на дрон – его взгляд намертво прилип к сармату.

– Кому нужен этот металлолом?! Я пришёл к тебе. Я хочу тебя, сармат. Прямо здесь, на верстаке! Или нет… ты пойдёшь со мной. В закрытую комнату, на чистое бельё… Там настоящие белые простыни, теск. Ты когда-нибудь спал на белых простынях? Выбирай. Я на всё готов. Я бы разложил тебя прямо на урановых стержнях!

Гедимин ошалело мигнул и выпрямился во весь рост. Человек макушкой едва доставал ему до груди; он должен был отшатнуться, но остался на месте, только взгляд окончательно затуманился, и углы рта обмякли.

– Очень хорош, – пробормотал он, шумно сглатывая. – Лучший из всех. Узнаешь такое! Ты не чувствовал ничего похожего, теск. Я узнавал. Будешь корчиться и выть, свернёшься в пружину… У тебя все мышцы такие же мощные, верно? Ч-чёрт… Чего молчишь?!

Сармат озадаченно смотрел на него. Бессвязное бормотание чужака всё-таки имело смысл, – что-то похожее Гедимину попадалось в одном из фильмов, которые Кенен называл «познавательными». «Вот это что. Ему не самки нужны. Вот макака…»

– Ты хочешь со мной спариться? – уточнил он.

Чужак переменился в лице, что-то хотел сказать, но осёкся и несколько раз кивнул.

– Я не спариваюсь с макаками, – сказал Гедимин, подбирая со стола предметы, оставленные человеком. – Забирай это и уходи. Поищи среди своего биологического вида.

Серебристый кофр оказался довольно вместительным – туда влезло всё, и даже камера-дрон. Гедимин взял человека за плечи и вытолкнул на лестницу. Двери лязгнули за ним – сармат дёрнул их на себя слишком резко.

«Вот макака…» – Гедимин отключил аварийную защиту, и выход на смотровую площадку открылся. Инженер вышел, огляделся по сторонам, – оба проверяющих стояли на отведённом для них участке и сосредоточенно следили за полётом камер на мониторах. Самец стоял немного в стороне, его респиратор был пристёгнут криво, и сам он выглядел помятым. Гедимин посмотрел на свои руки, и его передёрнуло. «В душ бы…» – он прикинул, сколько времени осталось до конца смены, и, махнув рукой на недоделанную цацку и отложенный чертёж, пошёл в диспетчерскую.

– Ты чего? Авария? Неисправность? – встревожился Хольгер, увидев его на пороге. Сармат молча отмахнулся и подошёл к баку с водой. Он оттирался мокрой ветошью, пока на груди не выступили розовые полосы; потом бросил тряпки в мусорный контейнер и, застегнув комбинезон, сел к щиту управления.

– Всё тихо?

– Здесь – да, – Хольгер смотрел на него с тревогой. – Чего макака от тебя хотела? Что-то не так?

Сармат качнул головой и, дотянувшись до системы громкой связи, отключил её.

– Самец макаки решил, что я – его самка. У них точно не бывает эа-мутации?

Хольгер смерил его долгим задумчивым взглядом, потом погладил по плечу и оглянулся на площадку, где стояли проверяющие. Никто из них не смотрел в сторону диспетчерской, но Гедимин заметил – или, возможно, смущение и игра света ввели его в заблуждение – странный красноватый налёт на щеках самца.

– Кого только сюда ни пришлют… – пробормотал Хольгер. – Он тебе ничего не сделал?

– Он не в себе, и только, – буркнул Гедимин. – Надеюсь, в октябре приедет другой. Не нравится мне это…

03 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Сигнал побудки прогудел в десять; Гедимин, успевший проспать три часа и прерванный на самом интересном моменте сна о попытке вставить реактор в охладительную башню, нехотя открыл глаза. Контейнеры с едой уже лежали у порога; кроме воды и Би-плазмы, сарматам привезли сто миллилитров жжёнки. В этот раз Кенен не изощрялся с рецептами – ни полыни, ни еловых веток, ни апельсиновых корок в продукт возгонки добавлено не было.

– Так-то лучше, – громко сказал Гедимин, надеясь, что в седьмой комнате его услышат. Секунду спустя оттуда донеслось обиженное фырканье.

– Отсутствие вкусовых рецепторов, Джед, – не преимущество, а недостаток! – отозвался Кенен. – К Рождеству я сделаю рябиновый настой с кленовым сиропом, и если это не пробьёт твои нечувствительные клетки… ну, разве что сделать для тебя лично ведро перцовки!

– Ведро чего? – Гедимин заинтересованно прислушался. Перец и его вкус были ему знакомы. «Этиловый спирт и капсаицин? Определённо, будет жечь горячей плазмой,» – подумал он. «Но я бы попробовал.»

– Перцовки, атомщик. Настойки на перце чили, – со вздохом ответил Кенен. – Эй, Иджес! Ты у нас северянин – объясни Джеду, что такое перцовка!

– Жёваный крот! Опять он о своих игрушках, – пробормотал Иджес, выкидывая в коридор пустые контейнеры.

– А ты опять жуёшь крота, – фыркнула Лилит, выходя в коридор и отпинывая пустые упаковки с прохода к стене. Робот-уборщик, свисающий со стены, спустился и принялся утрамбовывать их в бак на «брюхе».

– Маркус снова лишил нас своих замечательных речей, – хмыкнула самка, пощёлкав пальцем по соседним дверям. – И день у нас полностью свободен. Кто что предложит?

Из комнаты, на ходу рассовывая что-то по карманам и поясным петлям, вышел Линкен.

– Глайдер на Порт-Радий ушёл, но у нас есть свой, так? – он широко ухмыльнулся. – Астиаг Хагав приглашает на свою территорию.

Сарматы, успевшие выйти в коридор, переглянулись.

– А что там с охраной? Не расстреляют? – с подозрением спросил Иджес.

– Я с тобой, – сказал Гедимин, проверяя собранные инструменты. Как правило, в таких вылетах они пригождались.

– Держитесь меня, тески, – ухмыльнулся Линкен. – Из вас всех только я был в Порт-Радии. Ну что, готовы?

В вестибюле, рядом с комендантской, что-то грохнуло, стальные «копыта» загромыхали по полу, и Гедимин недовольно сощурился – экзоскелетчики, как обычно, не соизмеряли свой вес и силу с прочностью окружающих предметов. «В пищеблок побежали?» – хмыкнул он про себя. Местная охрана в барак заходила очень редко, и в основном за едой…

– По пути сделаешь петлю над станцией? – спросил Гедимин и тут же смутился. Линкен с усмешкой хлопнул его по плечу.

– Само собой. Не оставим же мы тебя без станции.

Он хотел что-то добавить, но не успел – «копыта» загрохотали под дверью, и створки разъехались, едва не вылетев из пазов. В коридор, тесня друг друга, ввалились трое охранников в тёмно-синих «Маршаллах», за ними грохотал тяжёлый «Шерман».

– Стоять! – заорал первый, и его крик заглушили частые разряды станнеров. Кто-то из сарматов успел обернуться, кто-то метнулся в сторону и швырнул в «броненосцев» первое, что попалось под руку, но считанные секунды спустя в коридоре остались только неподвижные тела, слабо дёргающийся Гедимин (ему разряд попал в грудину и «отсёк» всё тело от середины груди до пяток) и четверо хмыкающих охранников. Один из них разглядывал покорёженное крепление станнера, второй зажимал ладонью трещину через весь лицевой щит. Гедимин уронил руку к поясу и попытался свести пальцы на ремонтной перчатке и запустить лучевой резак, но мышцы сокращались невпопад, дёргая тело в разные стороны. «Hasulesh…» – обречённо выдохнул сармат, глядя на нависших над ним охранников. Двое схватили его за плечи и вздёрнули кверху; они поставили бы его на ноги, если бы он чувствовал хоть что-то ниже подмышек.

– Гедимин Кет, – подтвердил «Шерман», посветив сармату в глаза считывателем. – Обыскать все комнаты!

В коридор вошли ещё двое в «Маршаллах», переглянулись, попытались вдвоём ввалиться в комнату Гедимина, рявкнули друг на друга и разошлись в разные стороны. Сармат услышал стук, скрежет и звук рвущегося скирлина. Третий охранник, высвободив руку из брони, ощупал его карманы, сорвал с пояса перчатку и отстегнул от плеча крепления для инструментов вместе с «арктусом».

– Мусорщик! – скривился он, выгребая из карманов Гедимина запасы обломков и ненужных деталей вместе с недоделанными и почти готовыми цацками. Сармат сузил глаза – это всё, что он мог сделать с заломленными за спину руками и недействующей половиной туловища.

– Следить за ним в оба! – прикрикнул на охранников «Шерман». – Диверсант грёбаный… Ну что, нашли?

– Ничего нет, – отозвался охранник, выходя из комнаты Гедимина. – У него нет?

– Таких штук, как на картинке? – «Маршалл» бросил весь «мусор» на пол и шагнул в сторону, поворошив его «копытом». – Ни одной. Может быть в инструментах?

– Да хоть в его брюхе! – рявкнул «Шерман». – Чтоб всё мне перерыли! Эй, урод! Где уран?!

Гедимин мигнул.

– На заводе, – отозвался он. «Какой уран? Что им опять от меня надо?» – думал он, пытаясь заставить работать оглушённый и «искрящий» мозг. Второй охранник вышел из комнаты Лилит – пока первый рылся в одной клетушке, он успел обежать шесть – и развёл стальными «клешнями».

– Здесь нет, – неуклюже сцапав дозиметр, он потыкал им Гедимину в лицо. – Если у него – будет светиться?

– На заводе говорят – нет. Разуй глаза и ищи! – «Шерман» согнул одну из конечностей в «локте» и коротко, без замаха ударил сармата в живот. Оглушённые нервные окончания сработали вполсилы, – Гедимин слегка наклонился вперёд и сплюнул ему на броню.

– Не скажешь, куда дел уран, – о расстреле будешь мечтать, – пообещал охранник, вдавливая сармата в стену. – Ты, слизистый ублюдок, брал его с завода. Тебя засекли. Как выносил? Куда спрятал? Не отмолчишься, урод, с кишками вытрясем!

– Я ничего не делал, – прохрипел Гедимин. «Они что, взбесились?» – мысли сверкали в мозгу, как искры между электродами, и так же быстро гасли. «О чём они вообще? Я брал уран с завода? Я с января к урану не прикасаюсь…»

– Ничего нет! – доложил охранник, бросив на пол обломки «арктуса».

– Значит, на заводе, – буркнул «Шерман», отходя от Гедимина. – Идём туда. Хоть что-то дельное сказал тот янки? Как выносил, куда мог сложить?

– Надо смотреть, – охранники вдвоём потащили сармата к выходу. – Только быстро. Что делать со слизью?

– Расколется, – пообещал «Шерман», и Гедимин почувствовал удар под нижние рёбра. Резкой боли не было, но спина неприятно заныла.

– Шокер ему в яйца, всё расскажет, – угрюмо посоветовал один из охранников. – Живей, шевели ногами!

…Стальная «нога» от резкой подсечки ушла в сторону, и охранник с гневным воплем упал на одно колено. Встать и добавить Гедимин не успел – разряд станнера ударил в грудь, второй – в пах, и сармат повалился набок, хватая воздух ртом. Болело всё тело, каждая мышца, но сильнее и неприятнее всего было жжение в промежности, до крайности затрудняющее движения. «Hasulesh! Мне бы резак…» – Гедимин стиснул зубы и кое-как приподнялся, опираясь на дрожащую руку.

– Тупые мартышки! Я не брал никакого урана. Я ничего не делал, когда до вас дойдёт?!

Охранники переглянулись. Упавшего подняли, и он ухромал в сторону, к двери, вполголоса поминая способы спаривания и гипотетических родственников Гедимина.

– Т-твою мать, весь цех перерыли, – пробормотал один из «броненосцев». – Шокер его не берёт… Надо было всех сразу брать. Они всё тыщу раз перепрятали…