Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 158 страниц)

– Возьми, – разомкнув клеммы, Гедимин завернул макет в ветошь и протянул Алексею. – Вроде бы детёнышам нравятся такие вещи.

Венерианец растерянно мигнул.

– Зачем? Такое сооружение… Мне даже взамен дать нечего.

– У меня оно лежит без дела. Бери, – Гедимин всунул свёрток ему в руки. Хольгер и Лилит уже стояли у двери, оглядываясь на него.

– Отдал свою турбину? А как же твои опыты? – недоверчиво покачала головой Лилит.

– У меня есть ещё одна. Большая, – отозвался Гедимин, мечтательно щурясь на небо. Погода была лётная; оставалось забрать с аэродрома компанию взрывников, втиснуться в глайдер и добраться до «Ската». Теперь, когда пробоины в бортах и хвостовой части были заделаны, Гедимин уже не хотел называть его «обломками». Это был настоящий корабль, с почти рабочим двигателем (по крайней мере, запасные ускорители в хвостовой части к работе были готовы, для запуска не хватало только топлива).

– Кенен, ты что, с нами? – удивился Хольгер, оглянувшись и заметив, что учётчик следует за ним. Рядом шёл Алексей.

– Провожаю Алекса, – усмехнулся Кенен. – Я слетал бы с вами, но в глайдере мало мест.

– Можно что-нибудь придумать, – сказал Гедимин. – Астиаг на обшивке удобно устроился…

– Нет, это не для меня, – учётчик подался в сторону. – Никаких петель, ремней и свисания с кормы.

Он был в обычном верхнем комбинезоне, но из рукава выглядывал краешек белой манжеты. Перехватив взгляд Гедимина, сармат поспешно спрятал рубашку и широко улыбнулся.

Алексей увидел что-то впереди, среди клубов пара, вырывающихся из дверей душевой, недобро сощурился и шагнул в сторону, к переулку, ведущему на площадь. Кенен жестом попросил его поторопиться. У душевой стояли трое сарматов в серебристо-чёрных комбинезонах, и к ним с крыльца спускался четвёртый.

– На старт? – с широкой ухмылкой спросил Линкен, хлопнув Гедимина по плечу. Сармат усмехнулся в ответ.

– Маккензи с нами? Во что одет? – Астиаг потянул застёжку под горлом Кенена. Учётчик оттолкнул его руку и недовольно поморщился, поправляя ворот.

– Без меня, парни. У меня нет одежды для ваших занятий. Могу только принести жжёнки.

– Давай жжёнку, – согласился Астиаг. – Венерианское пойло! Странные они там все, на Венере. Как сейчас помню…

– Эй, не надо, – одёрнул его Линкен и протянул руку за флягой. Кенен раздал сарматам небольшие фляжки. Каждая была отмечена кривовато нарисованной буквой «U».

– Урановое пойло, – хмыкнул Астиаг, в один глоток осушая флягу. – Хорошо согревает. И что, макаки тоже его пьют?

– Для них я бы добавил обеднённого урана, – фыркнул Линкен, прикрепляя флягу к поясу. Заметив его действия, Кенен ухмыльнулся.

– А мог бы и выпить. На тебя не повлияет. Как летал, так и будешь… Эй! Больно!

– Вот мартышка, – покачал головой Линкен. Он успел только замахнуться – Гедимин стоял ближе, а Кенен очень неосторожно повернулся к нему боком. Теперь он озадаченно смотрел на учётчика, потирающего затылок и кривящегося от боли, – Гедимин был точно уверен, что бил в четверть силы и не мог причинить серьёзного вреда – по крайней мере, сармату.

– Тише! – недовольно посмотрел на них Хольгер. Он уже входил в барак, и сарматы, переглянувшись, приняли спокойный вид. Комендант, выглянувший из своей комнаты на шум за дверью, смерил их подозрительным взглядом и ушёл к себе.

– Рассаживаемся по-старому? – спросил Иджес. Он отошёл в сторону, пока Линкен и Гедимин снимали с глайдера брезент.

– Я сижу на Гедимине, – Лилит выразительно посмотрела на механика и подошла к глайдеру. Иджес и Аэций переглянулись.

– Не пойдёт, – буркнул механик. – Сегодня я сяду на тебя. Ты очень твёрдый.

Кенен отошёл к двери, ведущей вниз, и жестами подзывал к себе Гедимина и Хольгера. Сарматы, удивлённо переглянувшись, подошли к нему.

– У меня тут, – Кенен осторожно хлопнул по карману, в котором лежал смарт, – все серии «Вторжения с Марса». Что насчёт совместного просмотра после отбоя?

– Ты смотрел? – спросил Гедимин. – Там упоминают Ассархаддона?

– Не смотрел, но, судя по отзывам, есть небольшие эпизоды с научниками, – ответил Кенен. – В основном речь, конечно, о кораблях и взрывах – всё, как любит Линкен.

– И почему ты его не позвал? – подозрительно сощурился ремонтник.

– Он слишком нервный, – поморщился Кенен. – Совсем себя не контролирует. Ладно, парни. Встретимся после отбоя. Пока!

…Из торпедного отсека не доносилось ни звука – Гедимин заранее закрыл все люки. «Что бы ни случилось, я туда не успею,» – подумал он пять часов назад, протискиваясь через слишком узкий люк в тёмное помещение под брюхом «Ската». Броня этого отсека была такой крепкой, что его не расплющило при ударе о землю, а вдавило в нижние палубы на полтора метра. Внизу было тесно, но в бронированном отсеке – ещё теснее; Гедимин распластался вдоль обшивки, чтобы не повредить остатки антигравитационного генератора, и зажёг наручный фонарь. То, что грудой лежало на дне полукруглой ниши, напоминало обломки волчка из множества колец; на вид оно весило не более десяти килограммов, на самом деле даже Гедимину было бы очень тяжело приподнять собранный «хван» хотя бы на полметра. Сейчас, пять часов непрерывной работы спустя, он мог бы попробовать это сделать, но мышцы затекли от неудобного положения, а в глазах рябило от слишком яркого света. «Зря снял маску после сварки,» – недовольно подумал он, выползая на верхнюю палубу. Кто-то протянул ему руку и помог подняться.

– Знакомая штука, – Иджес посветил в трюм, и все наклонились над люком, разглядывая «антиграв». – В разобранном виде её не вдруг узнаешь. А тут уже всё понятно.

– Что скажешь, атомщик? – Линкен повернулся к Гедимину. Тот, встав в проёме дальнего люка, разминал затёкшие мышцы – и удивлённо мигнул, заметив внимательный взгляд Линкена. На руку взрывника были надеты тяжёлые мотки многожильного кабеля, общим весом не менее центнера.

– «Хван» исправен, – отозвался Гедимин, глядя на кабель. – Это из трюма? Положи обратно. Их нельзя в переплавку.

– Никто не собирается, – ухмыльнулся Линкен, проводя свободной рукой по подсвеченному участку щита управления. Это был небольшой сектор с несколькими поворотными рукоятками и прозрачным табло. Сначала Гедимин подумал, что участок освещается отражённым светом одного из фонарей – раньше он был тёмным – но быстро понял, что светится само табло. «Панель антиграва? Видимо, отреагировала на изменение его положения,» – подумал сармат, подходя к стене и прикасаясь к одной из рукояток. Повернулась она легко, но на табло по-прежнему виднелась только длинная цепочка нулей – два там, где должно быть целое число, и десять после чётко обозначенной точки.

– Иджес, найдёшь, где воткнуть? – Линкен размотал одну из бухт кабеля и спустил её конец в люк «хвана». – Пропустим поверху. Сколько там гнёзд?

– По четыре с каждой стороны, – отозвался из тесного трюма Иджес и подёргал за кабель. – Потрави!

Линкен отмотал ещё полметра, и дёргание прекратилось.

«Зачем им…» – подумал Гедимин и, не доведя мысль до конца, изумлённо мигнул и повернулся к Линкену.

– Не делай этого. У нас не хватит мощности!

– А ты не пробовал, – отозвался взрывник, помогая Иджесу выбраться наверх. Оба кабеля он перехватил и держал одной рукой.

– Вон там входы на РИТЭГ, – указала Лилит, подсветив участок стены. – Здесь один, здесь другой. Надо бы всё обесточить – пустить всю мощность на «хван»…

– Аэций, сходи, – попросил Линкен, втыкая свободные концы кабелей в стену. За открытым люком погас свет; теперь темно было везде, от носа до торпедного отсека, и горели только фонари сарматов. В наступившей тишине Гедимин слышал сквозь переборки, как гудят газовые потоки в единственной работающей установке – там, где в потоке водорода горел диуранат аммония.

– Можно начинать, – сказал Аэций, вернувшись в зал и отойдя подальше от люка в полу. – Нас тут не снесёт?

– Конус направлен вниз, – отозвался Гедимин, сердито щурясь на Линкена. – К тому же он не сработает. Взрывник, ты считать умеешь?

– Сосчитай вот это, атомщик, – Линкен указал на подсвеченное табло. – Что увидим, когда заработает?

– Любую цифру, кроме нуля, в любой позиции, – Гедимин на долю секунды стиснул зубы – происходящее очень ему не нравилось. – Изменится хоть что-то – значит, волчок раскрутился. Но он не раскрутится.

– Tza tiitzqa! – крикнул Линкен, опускаясь на палубу рядом с переключателями. Сарматы попятились от люка. Щёлкнули рукоятки – сначала одна, потом другая. Подсветка табло стала ярче – но на этом эффекты и закончились. В трюме, как и наверху, было тихо, только гудел агрегат в торпедном отсеке.

– Не тянет, – не без удивления отметила Лилит, разглядывая табло. – Одни нули.

– Говорил же, – буркнул Гедимин. Линкен оглянулся на него, морщась и потирая шрам на затылке, на мгновение застыл, опустил руку и быстро вышел из зала. Гедимин отошёл от стены и потянулся к тумблерам, намереваясь отключить бессмысленную подачу энергии, но на полпути отдёрнул руку. В отсеке стало тихо.

Гедимин не сразу понял, что случилось, – или не расслышал за разочарованными вздохами и бормотанием по всем углам. Показания на табло остались прежними – волчок «антиграва» не сдвинулся с места. В зал управления вошёл Линкен, быстро развернулся к табло, вгляделся в цифры и тяжело вздохнул.

– Не тянет!

«Тихо,» – Гедимин растерянно посмотрел на стену, из-за которой не было слышно привычного гула. «Отключение установки? Так ещё не вре…»

Резко выдохнув, он щёлкнул тумблерами, выдрал оба кабеля из стены и швырнул их в люк.

– Hasu!

Линкен уклонился от его замаха и в одно движение оказался на другом краю зала и подхватил обломки кресла. Гедимин сплюнул на палубу и бросился к торпедному отсеку. Его никто не догонял, и ему было совершенно не до сарматов. Он включил свет, вскрыл бак, на ходу надевая респиратор и не обращая внимания на жжение в носоглотке. Все тридцать килограммов урановой соли пополам с оксидом покрывали толстым слоем стенки и крышку бака, набились в патрубки и замуровали газоводные трубки. Тёмно-серая пыль с редкими пятнами жёлтого налёта ещё не остыла, и Гедимин запоздало почувствовал резкую боль в пальцах – перчатка на руке уже начала плавиться. «Основной цвет – серый. Реакция почти закончилась,» – отметил он и тут же досадливо сощурился. «Агрегат – на выброс. Линкен – тупая макака.»

Ещё долго он, не обращая внимания на ожоги, разбирал установку и отскребал прикипевшую пыль от стенок и вытряхивал из трубок и фильтров. Крупные детали почти не пострадали от внезапного оседания урана; клапаны и тонкие трубки, уплотнительные кольца и фильтры пришлось вынуть и после очистки бросить в контейнер для отходов. Когда он подбирал замену среди деталей, разложенных по пакетам и свёрткам в нише для аварийного огнетушителя, он впервые заметил, что пальцы стали неуклюжими, а подушечки при соприкосновении с шершавыми поверхностями слегка поднывают. «Обжёгся,» – хмуро отметил он и снова вернулся к работе. За спиной кто-то переступил с ноги на ногу и шумно вздохнул. Гедимин сузил глаза, но оборачиваться не стал.

– Тебе помочь? – спросил Линкен.

– Уйди, – бросил Гедимин, не оборачиваясь.

– Нужно что-то для этой штуки? – спросил взрывник, не двигаясь с места. – Я не хотел ломать её.

– Не заходи больше в этот отсек, – рука Гедимина дрогнула, и он положил трубку на ветошь и повернулся к Линкену. – Не мешай.

– Если я мешаю – я уйду, – кивнул взрывник. – Скорее бы поднять этот корабль! Я не буду лезть в твои дела, атомщик. Сколько времени тебе нужно?

– Два года, – отозвался Гедимин. – И это мало.

Линкен посмотрел ему в глаза и молча кивнул. Из-за переборки были слышны лязг и шипение – кто-то плотно завинчивал трюмные люки. В машинном отделении с грохотом и скрежетом собирали каркас из металлических балок – скоро «Скат» должен был удлиниться на три метра. На щитке над РИТЭГом загорелся светодиод – к генератору подключили что-то мощное. Теперь тихо было только в торпедном отсеке. «Собрать бак и пережечь сырьё ещё раз,» – подумал Гедимин, оценив состав извлечённой пыли. Анализатор нашёл там остатки аммиака – реакцию прервали в самом конце, но всё-таки раньше времени. «Так или иначе, сегодня надо сделать стержни…»

15 февраля 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Я не ожидал, что буду просить помощи. Технические аспекты не вызвали у меня никаких затруднений, и я сделаю необходимые доработки к проекту. Я не прошу помогать мне с чертежами или обоснованием. Но мне очень не хватает некоторых разъяснений по вашим традициям. Насколько я понял, требования профессора Руис как-то связаны с ними. Я не понимаю, что сделал не так.»

Гедимин поставил подпись и нажал кнопку «отослать». Страница с письмом закрылась и просигналила: «отправлено успешно». Сармат закрыл сайт и отвернулся от телекомпа. Пора было идти – последний час он не следил за временем и подозревал, что могло пройти десять-пятнадцать лишних минут. «Как по затылку огрели,» – он потёр висок и досадливо сощурился. «Ничего не понимаю в мартышечьих порядках. А ведь изучал!»

– Эй, Джед, – осторожно окликнул его Кенен, и Гедимин вздрогнул и удивлённо мигнул. «Кенен здесь? У него что, смарта нет?»

– Чего тебе? – спросил он, вставая с кресла. На глаза ему попались часы, и он вздрогнул всем телом. Так засиживаться ему ещё не приходилось, и он не понимал, куда пропало всё это время.

– Линкен говорит, что ты пропал, – Кенен следил за сарматом с настороженностью и даже испугом. – Он ждёт внизу. Вроде бы вы собирались встретиться, а ты не пришёл.

– Я иду, – буркнул Гедимин и направился к двери. «Двадцать минут! Вот я засиделся… Зря Линкен не улетел без меня. От меня сегодня мало пользы. Голова гудит, как пустой бак.»

– Джед, ты в порядке? – спросил Кенен, догоняя его на лестничной площадке этажом ниже. – Ничего не болит?

– Мозги, – отозвался ремонтник, досадливо щурясь. – От мартышечьих традиций. Я опять в них влез. Ничего не понимаю.

– Только не переживай, – Кенен хлопнул его по руке – до плеча было неудобно тянуться на бегу. – Обсудим втроём. Если надо, спрошу у Алексея. Это из-за вчерашнего фильма или ещё из-за чего-то?

– Из-за моего проекта, – ответил Гедимин; он уже входил в коридор первого этажа и видел, что у двери его комнаты стоит Линкен Лиск. Завидев Гедимина, он вскинул руку в запрещённом приветствии, и ремонтник ответил ему тем же жестом.

– Извини, зачитался, – буркнул он, копаясь в ящике с вещами. – Глайдер там?

– Да, ждёт нас, – отозвался Линкен, обеспокоенно глядя на Гедимина. – Я не дождался тебя и пошёл искать. Ты цел? Не ранен? Можешь лететь?

– Всё нормально, – Гедимин одним движением застегнул комбинезон снизу доверху и выпрямился. – В другой раз улетай без меня. Не стоит так долго ждать.

Они вышли из барака, и кто-то дёрнул Гедимина за рукав. Тот обернулся и увидел, что его догоняет Кенен.

– Замёрзнешь, – буркнул Линкен, не сбавляя скорость. – Иди спать.

– У Гедимина проблема, а я его друг, – ответил Кенен, нагоняя сарматов. – Расскажи, что там, Джед. Твой проект отклонили?

– Что?! – Линкен резко остановился и развернулся к Гедимину. – Гребучие макаки…

Ремонтник недовольно сощурился. Проходящие мимо сарматы оглянулись на группу и отошли немного в сторону.

– Никто ничего не отклонял. Я ещё не закончил его. Но, кажется, я в чём-то ошибся.

– Только не в реакторе, – покачал головой Линкен. – Такой атомщик, как ты, не мог ошибиться в реакторе. Что тебе сказала твоя макака?

– Она – учёный, – фыркнул Гедимин. – Я отправил чертежи ей на проверку. Сегодня она ответила. Мне придётся делать доработки.

– Макаки ничего не понимают в планетарных станциях, – убеждённо сказал взрывник. – Она что, была на Сатурне?!

– Тихо, тихо, – Кенен оглянулся на форт и охрану у ограды и предостерегающе пошевелил пальцами. – Расскажи по порядку, Джед. Что пишет эта самка про твою станцию?

– Что в техническом отношении она так хороша, как только возможно, – сказал Гедимин и сам недоверчиво хмыкнул. – Энергетические установки, ходовая часть, промышленные отсеки, разгрузочные палубы… У неё нет ни одного замечания к станции. Только к поселенцам.

– Умная мартыш… учёный, – криво ухмыльнулся Линкен. – Я так и знал. Ты лучший механик на Канадских территориях. У тебя лучшая станция.

– Эй, эй, – Кенен снова поднял руку. – Что с поселенцами? Ты заселил станцию сарматами вместо людей или вообще о них забыл? Это на тебя похоже!

Гедимин посмотрел на него, и учётчик скользнул за спину Линкена. Тот фыркнул.

– В задании говорилось о людях – стационарной колонии на тысячу человек, – хмуро сказал Гедимин. – Я выделил им самую безопасную палубу. Два ряда комнат, каждая – три на два с половиной метра. Это достаточно много для человека. По матрасу на каждого, по два одеяла. Комнаты с закрывающимися дверями. Ещё я спроектировал клонарий и большую медчасть. Люди очень непрочные, легко ломаются и плохо чинятся. Мне тут помогал Кронион, он разбирается в медицине. Я дал им большой пищеблок и указал, что будут завозить вкусовые добавки. Сделал душевые – две отдельные душевые, для самцов и самок, как у них принято. По-моему, это хорошая колония. Но профессор не согласилась. Она спрашивает, как я спланировал места для отдыха и развлечений… и ещё что-то про помещение для ритуалов. У каждого из них есть комната с дверью – какие им ещё места?!

Вынырнув из недовольных мыслей, сармат посмотрел на собеседников и увидел, что Кенен согнулся пополам и держится одной рукой за живот, а другой прикрывает рот, и его спина мелко дрожит. Линкен тоже прикрыл рот, но по блеску его радужки было видно, что сармат с трудом сдерживает хохот. Заметив ошалелый взгляд Гедимина, он с шумом втянул воздух и хлопнул сармата по плечу.

– Именно так, eateske. Правильная колония! Целая комната на одну макаку, матрас, два одеяла… Да сбросить их всей тысячей в один барак, на голые полы, и чтоб жидкая вода в душевой бывала раз в год! Добрый ты, атомщик, я бы так не смог.

– Д-да уж, твоя доброта просто поражает, – Кенен кое-как выпрямился, но ухмылку с лица убрать не смог. – В твоей колонии, что, даже информатория нет?

– Есть один, для связи с Юпитером, – Гедимин угрюмо посмотрел на учётчика, пытаясь понять, что его так развеселило. – Ни разу не видел макаку в информатории. Им там, по-видимому, не нравится. Я написал, что на станции делают жжёнку и раздают рабочим по воскресеньям. Профессор решила, что это шутка. Что, это смешно?

Кенен снова согнулся пополам.

– Похоже, да, – Линкен пожал плечами, в недоумении наблюдая за учётчиком. – Маккензи у нас макака, и на него подействовало. Значит, смешно. Чего ещё не хватает толпе косоруких мартышек?

– Андреа спросила, почему я не учитываю рождение и выращивание детей, если планирую смену поколений, – продолжил Гедимин. – Я написал, что предусмотрел клонарий, и что по прибытии на станцию все они будут стерилизованы, чтобы не было проблем. Это выглядит разумным, но… видимо, я чего-то не учёл. Она ответила, что у меня странный юмор, и что она не понимает причин моего веселья. А если я пишу это всерьёз, то мне следует ознакомиться с Конституцией и с материалами дела «Айрон Стар» и «Вайт Рок».

Он пожал плечами и растерянно посмотрел на Линкена и Кенена. Учётчик, только начавший разгибаться, снова скорчился в приступе хохота. Линкен провёл пальцем по шраму.

– Значит, с нами так можно, а с hasulesh – нельзя? Мне нравится, как ты спланировал. Макаки не умеют работать, но на такой станции у них хотя бы не будет времени на блажь. На Сатурне нужны мозги и руки, а не дурь. У макак – ни того, ни другого.

Кенен с трудом распрямился. Гедимин взял его за плечи и привёл в вертикальное состояние. Учётчик испуганно мигнул, но ухмыляться не перестал.

– Ну что же, картина ясна, – выдохнул он, прислонившись к стене. – Ты замечательный сармат, Джед. Эта добрая женщина знает, что ты сармат? Очень сомневаюсь. Ты ей, надеюсь, об этом не сообщил?

– В этом нет необходимости, – буркнул Гедимин, неприязненно глядя на него. – Я написал, что внесу доработки, и взял две недели на это. Но я всё равно не понимаю, чего она от меня хочет. Через неделю должен прийти ответ от Герберта. Может, он поймёт.

Кенен обхватил его за плечи и слегка встряхнул.

– Энцелад, приём! Обойдёмся без Герберта. Слушай, что я буду говорить, и принимай к сведению. Во-первых, никакой стерилизации и никакого клонирования. Макаки гордятся своим нелепым способом воспроизводства. Покушение на него их злит. Значит, не трогай его. Имеешь представление о выращивании их молодняка? Нет? Тебе нужно будет родильное отделение, место для выращивания мелких детёнышей, образовательное место для приплода покрупнее… да, не забудь выделить отсек под молельню. Десять на десять метров, не меньше. Традиции! Это они ценят. Пусть ещё один отсек будет для разных совместных праздников, вроде этого их Дня Независимости. Они тут, в Атлантисе, всё равно не знают других традиций, кроме своей. Теперь насчёт отдыха и развлечений…

Кенен задумчиво посмотрел на чёрное небо. Гедимин изумлённо мигнул, но слов не нашёл и предпочёл дослушать до конца.

– Макаки родом с Земли. А тут, на Земле, есть много интересных штук, которые не нужно делать. Водоёмы, возвышенности, флора… Устрой им искусственное озеро, Джед. Сделай площадку, где они могли бы побегать и залезть на какое-нибудь искусственное дерево. Мартышкам тяжело без деревьев. И построй информаторий с кинозалом. Некоторые из них всё-таки любят читать и смотреть фильмы. Пусть у них будут сетевые курсы всякой всячины. Совместные праздники с пением и плясками. Если твой профессор хочет узнать побольше, распиши ему всё это на десять листов. Макаки любят, когда вокруг их обычаев и склонностей прыгают. Только бы никто не отнёсся к ним так, как они относятся ко всему остальному! Знаешь, Джед, они больше всего боятся войти в категорию животных или механизмов. А ты – «стерилизация», «клонирование»… Ну что, стало яснее?

Гедимин молча кивнул. Услышанное требовало обдумывания. Он понял далеко не всё, но уже знал, чем займётся следующим вечером. «Очень много места под никчёмные отсеки,» – подумал он. «Ладно, это просто проект. Никто никогда не осуществит его.»

– Спасибо за помощь, – кивнул сармат. – Теперь иди в барак. Тут всё-таки холодно.

Глайдер, как ни странно, дождался их на окраине. Хольгер сидел, облокотившись на зафиксированный штурвал, и нетерпеливо постукивал пальцами по приборной панели. Увидев сарматов, он оживился.

– Всё в порядке? Где пропадали?

– Изучали обычаи макак, – проворчал Линкен. – Летим за ураном. Хоть реактор загрузим. На другие дела времени уже нет.

Бортовые огни погасли, когда глайдер набрал высоту, и Гедимин с опаской следил за мелькающими внизу макушками деревьев. Через пару минут Линкен повернулся к нему.

– Смотрел мартышечий фильм про войну? Как там всё показано?

Гедимин пожал плечами.

– Так же, как в их… фантастике. Много взрывов и вспышек, много восхвалений своей армии. А мы – злобные механизмы без существенных различий. Ассархаддона показали на три минуты. Его лабораторию – на полчаса. Что ему вообще нужно было от макак? Они же не поддаются направленным мутациям.

– Ну кто-то должен был это узнать, – отмахнулся Линкен. – А что с Саргоном?

– Как в речах Джеймса, – отозвался Гедимин. – Жестокий псих. Каким-то образом ставший координатором Марса.

Линкен фыркнул.

– Законнейшее из назначений. Макаки сами усадили его в кресло. Они любят благонадёжных. Саргон был образцовым теском. До последней мирной минуты. А как показали начало войны?

– Вот тут было странное, – Гедимин задумчиво сощурился. – Они утверждают, что атака была ответом на провокацию – обстрел транспорта Саргона, проходящего мимо Луны. Будто бы Саргон, вернувшись, поднял крейсера и без объявления войны всё разбомбил. Его в самом деле обстреливали?

– Животный бред, – шрам на лице Линкена дёрнулся, и сармат прижал его пальцем. – Стрельба там была – по словам макак, случайное срабатывание охранного дрона. Только флот был полностью готов за полгода до этого. Может, для макак это сошло за предлог. Но всё равно приказ был бы отдан. Может, надо было подождать? Не знаю. Из меня плохой адмирал.

– Не надо было начинать войну, – буркнул, не оборачиваясь, Хольгер. – Садимся!

Больше никто не заговаривал ни о Саргоне, ни о прошедшей войне, – ни по пути к кораблю, ни за работой, ни по дороге к Ураниум-Сити.

22 апреля 49 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Утром шёл мелкий снег, и под ногами хрустел тонкий слой льда. Сейчас вышло солнце, и с веток капало, а промокшая лесная подстилка неприятно чавкала при каждом шаге. Трубопровод гудел от напряжения – раствор в скважины закачивали под максимально возможным давлением, но проверка уже подходила к концу, и один за другим насосы останавливались. Гедимин сошёл с миниглайда у очередной точки сбора данных и достал смарт. Иджес, не слезая с летающей платформы, подплыл к трубе и покосился на приборы.

– Десять ровно на сбросе, девять целых девять тысяч девятьсот девяносто семь на выкачке, – доложил он, повернувшись к Гедимину.

– Сойдёт, – сармат отметил очередную скважину на карте. – Дальше.

На полной проверке настоял сам Гедимин; Торкват, махнув на него рукой, снял показания с нескольких выбранных скважин и отправился в ангар, оставив ремонтникам два миниглайда, а сменам на сорбционных установках – указания не начинать работу, пока проверка не закончится. Сольвентные поля растянулись по лесу на несколько десятков миль; работа затягивалась, и Иджес всё чаще недовольно косился на Гедимина.

– Девять целых девять тысяч девятьсот девяносто восемь на выкачке, – объявил он очередные показания. – Может, хватит? Двести из четырехсот точно исправны!

– Хватит одной неисправной, – отозвался Гедимин. – Дальше.

Яркая сеть трубопроводов и баков закачки и выкачки хорошо просматривалась сквозь редкий лес. Вдалеке Гедимин мог рассмотреть сами установки – огромные полосатые цистерны с химическими символами железа и кремния на средней полосе. Теперь урановые скважины остались в меньшинстве – всего две из восьми установленных на каждом новом участке.

– Девять целых девять тысяч девятьсот девяносто восемь на выкачке, – Иджес снова успел к приборам раньше, чем Гедимин. Сармат кивнул. Между ним и насосом стояла большая сосна, и Гедимин, досадливо щурясь, обошёл её, чтобы издалека оценить показания.

– Скважина в порядке. Но на кой тут деревья?!

Иджес хмыкнул.

– Для маскировки, – он указал на ветви, прикрывающие трубопровод от взглядов с неба. – И для демонстрации безвредности всех этих штук. Макакам нравится, когда вокруг заводов и шахт растут деревья.

– Когда одно из них упадёт на трубопровод, им это сразу разонравится, – сузил глаза Гедимин. – Нелепая выдумка… Хочешь, я буду снимать показания? Кажется, ты устал.

– Даже Торкват не стал проверять все скважины, – хлопнул себя по бедру Иджес. – Тебе это зачем?

– Это наши скважины. Они должны работать, как положено, – отозвался ремонтник. – Нам же потом меньше проблем. Сильно устал? Возвращайся в ангар. До вечера я тут закончу.

…Ремонтная бригада, собравшаяся в душевой, выглядела довольной и шумела громче обычного, обсуждая новые скважины и добычу новых веществ. Работа уже началась на всех участках, везде прошли первые циклы закачки, кто-то из ремонтников успел побывать на установках и посмотреть на добытое. Уже зашёл спор о том, какое вещество начнут добывать следующим, и Иджес тут же в него ввязался. Гедимин отмалчивался, недовольно щурясь, если кто-то обращался к нему.

– Нужен экипаж, – тихо сказал он Иджесу, когда все сарматы забрались в готовый к отправке фургон. – Нас слишком мало.

Иджес мигнул.

– Ты о корабле? Но реактор ещё не готов, и рубка тоже.

– Это будет, – отмахнулся ремонтник. – Если нужна помощь с рубкой – скажи.

– Занимайся ураном, – мотнул головой Иджес. – Там тебя никто не заменит. Думаешь, нас мало? В глайдер еле влезаем.

– Нужно больше, – Гедимин загнул все пальцы и начал их разгибать. – Капитан, штурман и стрелок. Один сармат на реактор, по двое на турбину и генератор. Двое в трюмы. Минимум десять. Нас восемь… вместе с Маккензи. А его пристроить некуда. Остаётся семь. Не взлетим.

– Маккензи в трюме отлично посидит, – фыркнул Иджес. – Главное – не выпускать. Кого ещё предлагаешь? Сестёр Хепри?

– Их, Мику и Вигдис. Займут посты у турбогенератора, – кивнул Гедимин. – Этот экипаж уже на что-то похож.

Иджес широко ухмыльнулся.

– Линкена ты никогда не уговоришь, – он покачал головой. – Даже и не суйся к нему. Он одну Лилит еле вытерпел. Тебя тогда чуть не грохнули, а?

– Линкен вполне вменяем, – недовольно сощурился Гедимин. – Должен понимать разумные доводы. Я поговорю с ним, а ты не вмешивайся. Нам очень нужны механики.

…Ответа из Лос-Аламоса не было. На всякий случай Гедимин заглянул в обычную почту, но нашёл там только недлинное письмо от Крониона. «Я бы не отказался от космической экспедиции,» – застенчиво признавался мутант. «Жаль, что ещё пятьдесят лет нас никто в космос не выпустит – если только ваш новый президент не настоит на изменении в законе да Косты. И то его могут не послушать. Хотя северяне, как мне кажется, возражать не станут. Те, с кем я говорил, думают, что надо было дать нам любую планету на выбор и не трогать нас – а мы бы терраформировали хоть Плутон, хоть Седну…»

«Новый президент?» – изумлённо мигнул Гедимин; от неожиданности он закрыл письмо, не дочитав. «Давно? Что ещё я пропустил?»

Отложив и почту, и открытую вкладку с подборкой статей по исследованию гравитации (информационные базы Лос-Аламоса были очень обширны, и Гедимин очень жалел о тех статьях и монографиях, до которых так и не добрался и, возможно, уже не успеет), он вышел на новостной сайт и облегчённо вздохнул. Да Коста всё ещё был президентом Атлантиса, но через семь дней его срок истекал. «Предвыборная гонка? А, помню. Учил,» – довольно кивнул себе Гедимин, вспомнив некоторую информацию о политической жизни Атлантиса. «Значит, адмирал да Коста больше не станет президентом. А никого из этих людей я не знаю. Интересно, что они собираются делать с нами…»

В новостях Атлантиса о сарматах не говорилось ничего. Гедимин прочёл несколько фраз из выступления одного из политиков, тяжело вздохнул и закрыл сайт. «Кажется, это не о нас. Впрочем, я не уверен. Интересно, он сам понимает, что говорит?»

– Это противоречит Конституции! – раздалось за спиной. Голос принадлежал Кенену, но обычно Кенен не говорил так громко и возбуждённо. Гедимин развернулся и увидел учётчика в окружении десятка сарматов.

– Если мы признаны не рабами и не машинами, а гражданами Атлантиса, они не имеют права не допускать нас к выборам, – продолжал Кенен, размахивая смартом. – Они, как обычно, не учитывают наше мнение, и это возмутительно! Я собираюсь отправить петицию. Для начала – Антуану Моранси, а там – как пойдёт. Люди могут забыть о нас, но можно же им напомнить! Кто подпишет петицию? Кто не согласен быть механизмом, забытым посреди канадского леса?