Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 158 страниц)

– Хороший вечер, – вежливо усмехнулся Хольгер. Сарматки переглянулись.

– Да, только прохладный, – отозвалась Мафдет Хепри. – Гедимин Кет, ты ничего не помнишь со вчерашнего?

Сармат мигнул.

– Теперь ясно, какое обещание тебе приспичило выполнить, – хмыкнула сарматка, покосившись на Линкена. – Редкая дурь, если честно. Зато сразу видно, чьих мозгов идея. Атомщику такого не выдумать.

– Хватит, – Сешат толкнула её в бок. – Гедимин, ты кое-что обещал и нам, помнишь? Ты вызвался сходить с нами на озеро. И не пришёл. Ну да ладно – мы пришли сами. Озеро там же, где и было. Будешь выполнять обещание?

Гедимин подавил желание мигнуть ещё два-три раза и поднялся на ноги. «Идём,» – показал он жестом. Линкен громко фыркнул.

– Эй, самки! Вам что, мутаген не выдавали?

– Тебя не зовём, – ухмыльнулась в ответ Мафдет.

Глава 28

01 сентября 52 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Швы сняли; шрам на подбородке теперь с трудом определялся даже на ощупь, превратившись в пучок тонких белых рубцов, и на рваный след на лице Линкена был похож только расположением. «Теперь ясно, для чего накладываются швы?» – ухмыльнулся сармат-медик в ответ на удивление Гедимина. Сармат задумчиво кивнул и подвигал челюстью из стороны в сторону. Боли не было давно, но за прошедшие шесть дней ремонтник так отвык открывать рот, что опасался, что челюсть заклинило.

Вечерний аэродром мок под холодным дождём, прибрежные кусты опустели, озёрная вода приобрела сходство с жидкой ртутью, и Гедимин на несколько секунд остановился, разглядывая мелкую рябь и расходящиеся круги.

– Эй, теск! – крикнули со стороны нефтеперегонного комбината. – Чего встал?!

От комбината отползали тягачи. Оставленные ими длинные платформы выстроились вдоль здания, заняв часть посадочных полос у госпиталя. На каждой из них горой лежали деревья, вырванные с корнем и разрубленные на две-три части, со всеми ветвями и налипшим на корни песком. На многих стволах были видны пятна гари и лохмотья коры – что-то врезалось в дерево с большой силой и надорвало древесину. Между платформами и пустым аэродромом выстроились угрюмые охранники в мокрых экзоскелетах, присыпанных песком и хвоёй. Заметив взгляд Гедимина, двое из них вскинули оружие.

– Вали отсюда, слизь!

«Ни одного сармата в патруле,» – думал Гедимин, ныряя в переулок. «Вообще не видно патрульных-сарматов в городе. С самой… лесной диверсии. Много на рудниках, но в городе нет. Если встречу Кенена, спрошу, к чему это.»

– Эй! – окликнули его из-под навеса за оградой миниклонария. Гедимин хотел пройти мимо, но понял, что заговорил с ним не охранник. Сармат в белом комбинезоне стоял под навесом и пристально смотрел на ремонтника.

– Гедимин Кет? Много про тебя слышал, – сказал он, когда тот вошёл под навес. – Ты в самом деле убрал клеймо с плеча лучевым резаком? Оно настолько мешало?

Гедимин подозрительно прищурился. «К чему он ведёт?»

– Мешало, – буркнул он. – Что теперь?

– То, что уже двоих привезли с кровотечениями, а одному сшивали сухожилия, – отозвался медик. – Резак как скальпель – полная дрянь. У нас есть медчасти и даже миниклонарий. Если кому-то мешает клеймо, пусть идёт к нам. Незачем кромсать себя чем попало. Так им и скажи.

Гедимин мигнул.

– Я никому ничего не кромсал, – сказал он. – Зачем ты говоришь это мне?

– Они берут пример с тебя, – медик поморщился. – Чему-то дельному они не учатся. Но как кто-нибудь сделает глупость…

Ремонтник мигнул ещё раз.

– Им незачем брать пример с меня. Я не Саргон и не Маркус. Им просто надоело носить рабские знаки. Сделай объявление на клонарии, несколько на соседних зданиях. Они прочитают и придут к тебе.

Сайт Лос-Аламоса встретил его объявлениями о мероприятиях к Дню труда и предложением написать эссе о профессии на свой выбор – готовился какой-то конкурс. Сегодняшний учебный блок ничем не отличался от вчерашнего; завтрашний сопровождался ссылкой – ожидались совместные занятия с кафедрой общественных наук. «Зачем? Мы проектируем турбины. Как в этом поможет знание человеческих традиций?» – Гедимин растерянно мигнул, дочитав список программ. «Или у них есть традиции, касающиеся линий электропередач? Я опять что-то пропустил…»

Покончив с получением и проверкой знаний, он заглянул в почту и тяжело вздохнул. «Диверсия?!» – заголовок нового письма от Крониона светился красным. «Уже знает. Не люблю журналистов,» – поморщился Гедимин, разворачивая страницу. «Так и есть – видел в новостях. А, так там даже меня показали… Нет, не пойду смотреть,» – он провёл пальцем по новым шрамам под комбинезоном, покачал головой и углубился в чтение. В поселении Цкау давно не происходило ничего, о чём могли бы написать журналисты. «Я иногда читаю новости из Мацоды. Там собрали всех филков и сулисов и сселили в Рахэйну, и ни о каких беспорядках пока не слышно. Один сармат даже вступил в ритуальный брак с человеческой самкой. Местная религия относится к искусственнорождённым очень спокойно; насколько я понял, там в приоритете знание и соблюдение определённого набора традиций. Я могу найти заметку об этой паре, если тебе интересно. У нас о таких новостях говорят с недоверием. Есть несколько сарматов, которые переписываются с северянами, но это не аборигены – они все живут в Евразии, и обычно общение не затрагивает тему спаривания. Мне предложили переписываться со студентом-медиком из Снежногорска; я думаю, это может быть интересным.»

Второе письмо было датировано двадцать шестым августа, поздним вечером. Гедимин пересчитал дни и вздохнул – почта из Лос-Аламоса продолжала ходить через Северный Союз с заездом на Титан. А новости с Канадских территорий распространялись гораздо быстрее.

«В сети вчера было много шума, все корпуса гудели, но никто ничего внятного сказать не мог. Я до сих пор не знаю, что у вас произошло – восстание, диверсия или падение метеорита – но был крайне рад увидеть, что вечером вы посетили занятия. Из этого следует, что вы живы и, как минимум, в здравом уме, а это очень важно. Если тот сармат с жёлтыми глазами, который держался за грудь, когда освобождали пленных, – это вы, то вашей стойкости можно только позавидовать. Если вам нужна помощь, немедленно сообщите – я постараюсь помочь, насколько это возможно.

Теперь о ваших вопросах. В очередной раз вынужден отметить, что вы на редкость дёшево цените свою жизнь и здоровье. Возможно, это национальная черта сарматов. Да, то, что вы спроектировали, будет работать как пучковый излучатель, по принципам действия сходный с бластером. Использовать его без защиты не рекомендуется, но лист свинцовой фольги решит все проблемы. Что меня радует, так это воспоминания о втором курсе – объекты для изучения, предлагаемые на нём, менее опасны или практически невоспроизводимы в условиях шахтёрского поселения. Вам он, вполне вероятно, покажется скучным. Если вы – механик со стажем, прошедший подготовку по тепло– и электротехнике, многое будет вам знакомо. В конечном итоге, реактор – не более чем паровой котёл на уране, а все замыслы о передаче лучистой энергии на расстояние – удел ненаучной фантастики. Кстати, как вы относитесь к этому жанру?

Относительно анализатора, с которым у вас возникли сложности…»

Гедимин смущённо хмыкнул и прикоснулся к карману. Анализатор он носил с собой уже два дня. Обломки камеры-дрона пригодились в ремонте – сейчас прибор определял состав именно образца, а не ближайших кубометров горной породы, в трёх случаях из пяти. Но это было не совсем то, чего хотел сармат.

«По маркировке мы с Майклом определили, с чем вы имеете дело, и очень удивлены. Эта модель производства Северного Союза в последний раз широко использовалась ровно век назад, во времена первых марсианских колоний. Именно тогда ей нашли замену, предназначенную для работы в инопланетных атмосферах и открытом космосе. А ваш прибор использовался на защищённых исследовательских станциях. Его пластины не защищены от ионизирующего излучения. Вероятнее всего, именно оно влияет на показания. Обычно пластины защищают одним из следующих способов…»

Гедимин дочитал до конца, силой заставил себя усидеть на стуле и не сорваться сразу же в лабораторию, глубоко вздохнул и открыл форму ответа. «У людей слишком долгая история. Всегда забываю, как сильно всё меняется. Интересно, как они сами привыкают к этому? Наверное, из-за этих изменений для них так важен возраст…»

11 октября 52 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Вдоль ряда скользнул красный луч, на долю секунды задержался и перескочил на следующий ряд. Гедимин повернулся и увидел охранника в экзоскелете. Он стоял у двери в окружении четырёх сарматов-охранников и водил тусклым красным фонарём по залу. «Проверка,» – Гедимин досадливо сощурился, вспоминая, как удобно было перед праздниками оставаться в лаборатории на всю ночь и выбираться наружу только к обеду. Вчера вечером комендант с охранниками ходил по бараку, пересчитывая спящих; утром Гедимин наткнулся на две закрытые двери и сарматские патрули рядом с ними. «Даже чёрный ход…» – он невесело усмехнулся. «Предусмотрительный Гай Марци…»

– И поэтому я надеюсь, оглянувшись вокруг через несколько лет, увидеть вокруг мир и процветание, – продолжала свою речь голограмма координатора Маркуса. – Сейчас нам нелегко понять друг друга, между нашими народами множество различий, постоянные конфликты. Кто-то может жалеть, что война закончилась для нас именно так, считать, что с ними обошлись несправедливо, что следовало продолжать борьбу и не считаться с потерями… Пройдёт двадцать лет, и вы убедитесь, что выбор был правильным. За мир и процветание!

Маркус вскинул руку, и голограмма начала тускнеть – проектор отключался. В зале включили свет, и сарматы зашевелились. Гедимин покосился на Линкена и хмыкнул.

– Ты говорил о новом восстании?

Взрывник поморщился и, растерянно мигнув, потянулся к шраму на затылке.

– Поверить не могу, что это услышал. Тот же бред про мир и дружбу с макаками… Ничего не понимаю.

– Он же пленный, – качнул головой Хольгер. – За пять лет с ним могли сделать что угодно. Твоя мечта о новом восстании, похоже, никогда не сбудется. Ладно, идём. На озеро?

– Я к себе, – отозвался Гедимин. – Много дел.

Линкен потёр шрам и огляделся по сторонам.

– Я… Ты очень занят, Хольгер? Надо в лес.

Гедимин мигнул и присмотрелся к нему повнимательнее. Дышал сармат очень странно – шумно, прерывисто, будто пытался успокоиться, но не получалось. Забывшись, он сунул руку глубоко в карман, в котором угадывались какие-то угловатые предметы, потянул один из них наружу, но тут же опомнился и сжал пальцы в кулак. «Весь сентябрь и треть октября Линкен ни разу ничего не взрывал,» – вспомнил Гедимин, и ему стало не по себе.

– Глайдеры охраняют, – напомнил он. Линкен поморщился.

– Может, им надоело, – он отвёл руку от кармана и пошёл к лестнице. – Месяц прошёл. Я справлюсь один. Вам туда не надо.

Гедимин переглянулся с Хольгером и быстро пошёл за Линкеном. Хольгер догнал его на полсекунды позднее.

– Один не пойдёшь, – сказал ремонтник, придерживая взрывника за плечо. – Не доставай ничего. Застрелят.

Линкен резко развернулся, сбросил его руку с плеча, странно оскалился, но промолчал. Трое сарматов обошли душевую – из её дверей вырывался горячий пар – и свернули на аэродром.

Флаги Атлантиса и Ураниум-Сити были подняты; между ними болталась провисшая верёвка, и охранник в экзоскелете пытался аккуратно её отвязать, не снимая брони. Связки пустых банок и нанизанные на бечёвку жестяные крышки от бутылок лежали на мостовой. На охранника лениво косились «броненосцы», передающие по кругу полупустую бутылку с чем-то прозрачным. Пока алкоголь слабо на них действовал, и они, проходя вдоль выстроившихся вдоль аэродрома глайдеров, только слегка пошатывались.

«С запада,» – жестом показал Линкен, обходя охранников по широкой дуге. Туда, куда он направлялся, «броненосцы» не доходили – никто не хотел пропустить очередной «круг» бутылки. Все глайдеры, согнанные на Шахтёрский аэродром, стояли здесь, от гусеничных тягачей до сложенных в стопки под отдельным навесом миниглайдов.

– Эй! – ближайший охранник развернулся и поднял оружие. – Стоять! Куда?!

Хольгер остановился и придержал Линкена за плечо.

– Я – инженер, и я могу брать глайдер для своих нужд, – ровным голосом сказал он и сделал шаг вперёд. Белесый разряд станнера ударил в дорожное покрытие в нескольких сантиметрах перед ним, и Хольгер содрогнулся всем телом. Гедимин, рефлекторно шарахнувшийся назад, опомнился и рывком дёрнул его к себе. Помутневшие глаза Хольгера быстро прояснялись.

– Никто не может ничего брать без личного разрешения Моранси, – охранники, забыв о бутылке, стянулись к месту происшествия; теперь на сарматов было направлено не меньше десяти бластеров – пересчитывать Гедимин не стал. – У тебя оно есть? Нет? Вали отсюда. Много вас таких…

– Грёбаные тески, – пробормотал стрелявший и сплюнул под навес.

– Уходим, – прошептал Хольгер, встряхнув головой, и крепко вцепился в плечо Гедимина. Ремонтник неохотно развернулся и пошёл к ближайшему переулку.

– Им не надоело, – сказал он, завернув за угол ремонтного ангара. – Я бы к ним не лез.

Линкен слабо качнул головой. Его трясло, и он то и дело стискивал зубы и резко оборачивался. Гедимин положил руку ему на плечо – сармат дёрнулся и странно оскалился.

– Лечиться тебе надо, вот что, – вздохнул Хольгер. – Это ненормально.

Линкен развернулся к нему; шрам, пересекающий его лицо, задёргался чаще.

– Я просил у тебя совета?!

– Тихо! – Гедимин услышал чужие голоса и повернулся к ним. Двое сарматов пересекали площадь под моросящим дождём.

– В первой «альфе», разумеется. Там, где двое, обычно найдёшь третьего, – вполголоса пояснял Кенен. – Но вот если Джеда там нет, ты его до обеда не встретишь. Понятия не имею, где он в это время пропадает. Он, как ты знаешь, не слишком общителен.

– Вот не думал, что это так сложно, – растерянно хмыкнул его спутник, Алексей Юнь. – И часто он с утра уходит?

– Эй! – Гедимин помахал им, и оба, вздрогнув, повернулись к нему. – Энцелад, приём!

Он ухмыльнулся.

– Хороший денёк, Джед, – широко улыбнулся Кенен. – Жаль, немного мокрый. Мы с Алексеем вас искали. На аэродроме кто-то стрелял? Видели, кто и зачем?

– Это нас отгоняли от глайдеров, – ответил Хольгер. – А что с Алексеем?

Сарматы переглянулись.

– Весело вы развлекаетесь, – покачал головой Алексей. – Ещё только утро, а по вам уже стреляют…

Он достал из оттопыренных карманов несколько шуршащих свёртков и протянул один Гедимину.

– Джессика прислала вам подарки. Она ещё не может выбраться на границу, но надеется, что к Рождеству всё получится. Это тебе, Джед.

Гедимин растерянно хмыкнул. Из яркой шуршащей обёртки выпала прозрачный футляр с яркими тюбиками внутри и наклейками с изображениями растений поверх него.

– Пятнадцать разных специй. Ты такие не пробовал. Их на материке кладут в еду для изменения вкуса, – пояснил Алексей. – Не знаю, что там. У нас на Венере всё было значительно проще.

– Спасибо, – отозвался Гедимин, читая этикетки. «Сколько странных веществ… Они действительно различаются по вкусу? Наверное, начну с проверки на анализаторе. Это интересно…»

– Это тебе. Джессика знает, что ты инженер, и думает, что эта вещь тебе пригодится. Это ежедневник, в нём пишут планы.

Гедимин, временно забыв о специях, удивлённо мигнул.

– Подробный план не поместится. Слишком узкие листы, – сказал он, разглядывая небольшую книжку с яркой плотной обложкой. Хольгер заглянул внутрь, хмыкнул, отцепил от корешка закреплённое на нём писчее перо и повертел в пальцах.

– Удобно. Передай Джессике мою благодарность.

Гедимин услышал тихий скрежет за спиной и обернулся. Линкен стоял немного поодаль, стиснув зубы, его лицо заметно перекосилось, пальцы то сжимались в кулаки, то медленно, с трудом разжимались.

– Теперь Линкен, – Алексей достал ещё один свёрток, побольше. – Это выбор Харольда, ему очень нравятся такие штуки, и он хотел…

Гедимин не успел перехватить Линкена – только повиснуть на его плечах, когда он молча бросился на Алексея. Вес ремонтника заставил его пошатнуться и изменить траекторию прыжка, и сармат-венерианец шарахнулся к стене, прижимая к груди так и не вручённый подарок.

– Пусти, урод, – прохрипел Линкен, пытаясь встать. Гедимин крепко сжал его руку и оглянулся на Алексея и Кенена.

– Уходите, он не в себе!

– Псих белоглазый, – пробормотал Кенен, меняясь в лице, и нырнул в ближайший переулок. Линкен, услышав удаляющиеся шаги, рванулся сильнее. Рука Гедимина соскользнула по мокрому комбинезону, и он выпустил взрывника и откатился в сторону. Это было своевременно – Линкен попытался пнуть его под рёбра, но только слегка задел комбинезон на боку.

– Hasu! – он плюнул Гедимину под ноги.

– Эй! – послышалось со стороны форта. Охранники, до того спокойно курившие у ограды, оживились и побросали сигареты.

– Стоять!

Линкен попятился, затравленно озираясь, и, обнаружив за спиной переулок, в два прыжка исчез из вида. Гедимин повернулся к охранникам и показал им пустые ладони.

– Иди, – один из «броненосцев» толкнул его в плечо.

«Псих,» – пожал плечами Гедимин, выходя на пустую центральную улицу. На стадионе играла музыка, оттуда доносился топот и – изредка – плеск и ругань, – кто-то пытался гонять мяч по мокрому ворсистому фрилу. Над западным лесом небо из тёмно-серого стало белым, ветер поменял направление, и уличные фонари наконец начали гаснуть. Робот-уборщик прополз по краю оврага, столкнул вниз гору мокрых бурых листьев, повисел немного над свалкой и двинулся к насосной станции. Там звенело стекло, по ветру разносился запах горящей органики. Гедимин сорвал пучок жёлтой травы и вытер испачканный бок. «Светлеет. До обеда побуду внизу, потом искупаюсь,» – подумал он и спрыгнул на гору мусора. Рефлексы не подвели его – опора под шаткими завалами листьев и обёрток нашлась сразу же, со скользкого склона он перебрался на слежавшийся твёрдый слой и уже спокойно шагнул на самый нижний ярус, в который уже на треть погрузилась крышка люка. «Ближе к ночи надо будет расчистить,» – напомнил себе Гедимин, пробираясь в тёплое убежище. Там всё было так, как ему хотелось, и это его успокоило.

Когда снаружи послышался скрежет, он сидел за полупрозрачным защитным куполом, грел над ним руки и следил, как жидкий металл из белого становится тёмно-красным. Оболочка и вспомогательные детали для нового стержня ещё не были даже заготовками – только остывающей отливкой. В последнее время нелегко было найти даже кусок стали – Гедимин давно перешёл на выплавку, перекапывал свалку в поисках ржавой арматуры, выверял по миллиграмму необходимые присадки. Сейчас металл был слишком горячим, чтобы проверить его анализатором, но его внешний вид Гедимину нравился. «Всё правильно,» – довольно усмехнулся он и потянулся за очередным тюбиком из набора специй. «Кориандр» – гласила надпись на светло-коричневой ёмкости с изображением горки круглых семян. Дальше шла небольшая инструкция, но в ней не было ничего про поедание специи прямо из тюбика, и Гедимин не стал её дочитывать.

Скрежет стал громче – судя по звукам, единственный засов, удерживающий крышку на месте, пытались выдавить или сломать. Гедимин подобрал лучевой резак и выкатился в коридор – и в ту же секунду засов лопнул, и в убежище, тяжело дыша, ввалился Линкен.

Люк он за собой прикрыл – даже раньше, чем огляделся по сторонам; попытался просунуть в пазы обломок засова, уронил его и вполголоса выругался.

– Уходи, – сказал Гедимин, выпуская «жало» резака. Линкен мигнул.

– Heta! – он выставил вперёд пустые ладони. – Постой. Я не враг.

– Как ты меня назвал? – ремонтник сузил глаза. Ему было не по себе. «Я не смогу ударить,» – понял он и вздрогнул. Глаза Линкена странно помутнели, и он встряхивал головой, будто хотел отогнать сон или оцепенение.

– Я был хуже последней макаки, – сказал он, криво ухмыльнувшись. – Псих, как вы все говорите. Назови меня как хочешь. Я не отвечу. Можешь плюнуть в лицо. Знаю, это не возмещает, но… Мне нужен глицерин.

Гедимин мигнул.

– Ты не в себе сейчас. Это опасное вещество. Ты себя убьёшь, – он погасил резак и вернул его в крепления на плече. – Я тебя не трону, но лучше тебе уйти. Без глицерина.

Линкен прижал пальцем шрам на щеке и посмотрел на Гедимина в упор. Его глаза потемнели до черноты.

– Нет, – он качнул головой. – Не без глицерина. Мне очень не хотелось бы на тебя напасть. Очень. Я возьму его и уйду. Я никого не убью.

– Что ты будешь делать? Взрывать? В городе? – Гедимин смотрел на руку Линкена; как сармат ни подавлял дрожь, его пальцы мелко тряслись.

– Нет… не сейчас, – взрывник мотнул головой. – Никто не узнает. Только я. Гедимин, правда… мне бы очень не хотелось…

– Псих, – ремонтник просунул руку в прикрытую нишу. – Держи!

Линкен поймал бутыль на лету, одним точным движением, бросил в карман и выскочил из люка. Гедимин перехватил крышку и мягко опустил её в пазы. «Глицерин не нитрированный,» – хмыкнул он и тут же, оцепенев на секунду, в досаде ударил кулаком в стену. «Линкен это прекрасно знает. И если он ушёл… У него есть запас кислот. Дальше он справится сам. Гедимин, ты идиот…»

Прошёл час. Гедимин успел починить задвижку, порезать металлическую чушку на части и раскатать одну из них в тонкий ровный лист. Снаружи было тихо. Он поминутно вслушивался, ожидая отдалённого грохота, криков, треска разрядов, но тишину нарушали только редкие перебранки охранников и шорох и стук раскапываемого мусора. Через час он, отложив лист металла и спрятав лучевой резак, выбрался наружу, в тихий солнечный город.

– Не видел Лиска?

Хольгер, медленно допивающий Би-плазму из контейнера, пожал плечами.

– С самого утра. Видимо, сидит в своём бараке и играет. Это его успокаивает.

– Не нравится мне это, – сердито сощурился Гедимин. Его контейнер уже опустел, и он запоздало вспомнил, что хотел полить Би-плазму подаренными специями. Вспомнив про себя несколько северянских выражений Иджеса, он протянул почти пустые тюбики Хольгеру.

– Попробуй. Интересные ощущения. Люди кладут это в еду.

Хольгер сложил тюбики на ладонь и сунул свободную руку в карман.

– Я подумал, насколько мне нужен еженедельник. Скорее всего, почти не нужен. Хочешь полторы сотни чистых листов? Наверное, неудобно чертить на черновиках четвертичного использования.

Бросив пустые контейнеры в мусоровоз, они спустились к озеру. На берег уже стянулись купальщики. Желающих греться на осеннем солнце было немного; выбравшись из воды, все влезали в комбинезоны и сидели так, задумчиво глядя на воду. С аэродрома доносились дребезжание, лязг и ругань – кто-то снова натянул между флагштоками верёвку с пустыми жестянками.

«Хорошо. Прохладно,» – Гедимин, оттолкнувшись от последнего валуна на небольшой глубине, ушёл вниз и скользил вдоль дна, по крутому склону, пока от холода не сдавило виски. Когда давление стало неприятным, он расслабил тело, и его плавно понесло вверх.

Удар он почувствовал, когда всплывать оставалось не более метра. Что-то сильно, до боли надавило на уши, мышцы на долю секунды онемели, и, прийдя в себя, Гедимин рванулся к поверхности. Он выскочил из воды в паре метров от обманчиво пологого берега – его отнесло к каменному обрыву, спрятанному под мелководьем.

– Эй! – сквозь кусты вниз по склону быстро спускался Хольгер. Сарматы, собравшиеся на берегу, столпились в одном месте и, возбуждённо переговариваясь, указывали на что-то на воде. Дрон-наблюдатель, покинув свой пост над насосной станцией, кружил над озером.

– Что случилось? – Гедимин подтянулся на ветках и выбрался из воды. Уши всё ещё болели. «Перепад давления… взрыв?!» – ему стало не по себе. Выбравшись из зарослей, он посмотрел на воду. Там в тени дрона, повисшего над озером, покачивалось неподвижное тело, и по воде расплывались масляные пятна.

Он доплыл до лежащего на воде первым, рывком перевернул, закидывая себе на спину, и только тогда заметил, что сармат дышит.

– Я доплыву, – прохрипел он на ухо. – Рука…

За левой кистью, странно укороченной и «разлохматившейся», тянулся кровавый след.

– Молчи, – буркнул Гедимин, выгребая к берегу и одной рукой придерживая раненого. – Линкен, тебе поздно лечиться. Ты – мутант.

– Атомщик? – Линкен, судорожно вздохнув, попытался вывернуться и сползти в воду. – Цел?! Не попал под…

– Заткнись, – Гедимин выпрямился, сбросил раненого на руки подоспевших помощников и выбрался на берег, не оглядываясь. Его комбинезон лежал под кустом там же, где он его оставил. Уже одевшись, он заметил красную струйку, вытекающую из рукава, – чужая кровь размазалась по коже, и вода её разбавила до светло-алого цвета.

– Ему оторвало палец и две фаланги, – сказал, тихо подойдя к кусту, Хольгер. – Говорит – камнепад. Опять его… обычные игры?

Гедимин угрюмо кивнул.

– Теперь он в госпитале. Там ему дадут чего-нибудь… для мозгов, – сказал со слабой надеждой в голосе Хольгер. – Может быть, он перестанет так дурить. Пока что у нас не компания, а сборище психов-самоубийц.

Гедимин вздрогнул, растерянно мигнул и повернулся к нему. Из-за плеча Хольгера выглянул Кенен со старательной, но перекосившейся улыбкой. К нему, отделившись от поредевшей толпы у берега, подошёл Алексей.

– Линкен ранен? – он покачал головой и сел на землю рядом с Гедимином. – Он был немного странный сегодня. Хотя он всегда немного странный.

– Я вечером зайду к нему, – сказал Гедимин, вытирая с ладони кровь. – Что ты хотел ему подарить?

– Дурацкая была идея, – отвёл взгляд Алексей, доставая из кармана коробку с ячейками. – Это хлопушки. Если их сжать, будет много грохота, но никто не пострадает. На материке ими играют детёныши. Харольд очень их любит. Он поделился своими… Джессика, разумеется, не возражала. Наверное, не стоит теперь дарить их.

– Давай сюда, – Гедимин осторожно забрал у него коробку и заглянул в инструкцию. – Интересные штуки. Линкен придумает, что с ними сделать. Я сам их передам. Так будет лучше.

25 декабря 52 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Всем вам, независимо от роста и цвета кожи, я желаю весёлого Рождества, – голограмма Маркуса Хойда широко улыбнулась и подняла руку. Гедимин вздрогнул, удивлённо мигнул, но тут же рассмотрел, что пальцы не расставлены буквой «V» и не растопырены «на пересчёт» – ладонь Маркуса была расслаблена, как будто он хотел помахать улетающему глайдеру.

Голограмма растаяла, свет зажгли, но часть ламп осталась погашенной. На побелевшем экране появилось объявление: «Через пять минут начнётся развлекательный фильм «Ёлка на Олимпе». Хольгер тихо хмыкнул и поднялся с места. Сидевшие у прохода сарматы потеснились, уступая дорогу, но сами остались сидеть.

– Не будешь смотреть? – спросил Гедимин, кивнув на экран.

– Я уже смотрел с Кененом, – ответил Хольгер. – Довольно… патриотичный фильм. Не думаю, что тебе понравится.

Гедимин вышел на лестничную площадку, довольно усмехнулся – большая часть сарматов осталась смотреть «Ёлку», и можно было надеяться на свободные места в информатории. «От Герберта уже должен прийти ответ. Две недели прошло,» – думал он и смущённо щурился. В этот раз, против обыкновения, он спрашивал не о тонкостях технологических процессов и не о свойствах веществ…

– Линкена не видно, – сказал он, вслед за Хольгером спускаясь по лестнице.

– Видимо, не выпустили, – отозвался сармат-инженер. – Слушает речь координатора в своём бараке… А нет, не слушает.

Линкен Лиск стоял на лестничной площадке четвёртого этажа, у плотно закрытого окна, выходящего на площадь; отсюда хорошо просматривался форт, поваленная сосна перед ним, опутанная гирляндами, и два десятка охранников в экзоскелетах. На крыльце главного информатория стояли «мирные служащие». Судя по их жестам и красному цвету лиц, что-то основательно испортило им веселье. Линкен смотрел на них, ухмыляясь во весь рот. Гедимин хмыкнул.

– Ещё одна шутка?

Линкен обернулся и ухмыльнулся ещё шире.

– Твой подарок, атомщик. Забавные штуки. Макакам понравилось.

Он обнял Гедимина, дружески хлопнул по плечу Хольгера. Швы на его правой руке уже побелели, и их трудно было разглядеть.

– Зачем уронил дерево? – спросил Гедимин.

– Это не я, – отмахнулся Линкен. – Макаки часто залезают на деревья. А в экзоскелете им неудобно. Но я тут ни при чём.

– Вот чем ты занимался, когда все благонадёжные сарматы слушали речь координатора, – усмехнулся Хольгер.

Глаза взрывника на долю секунды потемнели, но ухмылка не сошла с лица.

– Послушаю в записи.

– Да незачем, – качнул головой Хольгер. – Ничего, что отличалось бы от аналогичных речей Джеймса. Чуть меньше про единство и дружбу, чуть больше про мир и процветание. С января пообещал пустить внутри территорий общественный транспорт – ежедневные глайдеры.

– Уже что-то, – пожал плечами Линкен. – Тяжело на него смотреть. С ним что-то сделали в плену. Это… очень неприятно.

В полупустом информатории немногочисленные сарматы играли в «Космобой» и «Свою планету»; Гедимин и Линкен сели за соседние телекомпы, Хольгер встал между ними, заглядывая то в один, то в другой экран. Взрывник размотал провод наушников и открыл ролик с записью рождественской речи. Гедимин развернул страницу новостей.

– В Ясархаге откопали ещё несколько животных, – сказал он, разглядывая иллюстрации. – Необычные существа. Наверное, непросто определить внешний вид по нескольким костям.

– Они достраивают их, как ты достроишь механизм по паре деталей, – усмехнулся Хольгер. – Я пока не понимаю, зачем им это, но – довольно увлекательное занятие. Странно только, что из Сина все новости – о древних костях. Ни слова ни о промышленности, ни о скрещивании с людьми, ни о «чистых».

– Лучше бы у нас тоже выкапывали кости, – буркнул Гедимин. Следующая ссылка была подсвечена красным – срочные и, как обычно, неприятные новости пришли из Филадельфии.

– «Дерзкая диверсия в Институте Вистара… Убиты двое охранников, корпус клонария повреждён, оборудование частично разрушено… Здание Института оцеплено Национальной гвардией, злоумышленники разыскиваются», – прочитал вслух Хольгер. – Опять? Да, хорошими словами теперь там вспоминают Джеймса Марци с его проектом…

– Что им надо от учёных?! – Гедимин сердито сощурился. – Проект свёрнут, Джеймс убит.

– О, тут ещё новости, – Хольгер протянул руку над его плечом и сместил прочитанный текст вверх. – Нападение на студентов, предположительно общавшихся с сарматами… Расстреляна машина семьи с ребёнком-сулисом, трое раненых…

– Выкапывали бы они кости, – повторил Гедимин, резким тычком пролистнув страницу. Атлантисские новости закончились, за ними следовала небольшая заметка из Сина. Дочитав её до середины, сармат удивлённо мигнул. Хольгер усмехнулся.